Гл. 34 Новый посвященный

     Уже ближе к вечеру Иохим вновь встретился с лекарем. Показал ему надпись. Лекарь осторожно и будто благоговейно взял в руки листок, подошел к окну, поскольку в комнате уже стоял полумрак, как  бы самому себе кивнул, сказал:
- Это означает «только по необходимости», такие надписи делали на ножах, потому что нож режет по прямой линии и нарушает естественные связи, правильнее оторвать или отломить,  у славиндов было не принято резать.
- Да, ты прав, эта надпись была на ноже… А скажи сколько букв было в вашем алфавите?
- Тридцать пять… нет, тридцать шесть, да, тридцать шесть.
- И опять ты прав… Хорошо, завтра я попрошу аудиенции со Святейшим и скажу ему о тебе, сам я не могу позволить, но, думаю, Святейший согласится на твою просьбу. А скажи, не хотел бы ты помочь нам в переводе?
Лекарь опять, как и в первый раз, упал на колени и молитвенно сложил руки:
- Это будет высшая для меня награда, рыцарь…
- Хорошо, жди…

     Луна убывала и всходила все позже. Иохим встретился с соратниками уже ближе к полуночи. Они как обычно поднялись на башню и разложили писчие принадлежности, но небо было облачным, и луна проглядывала лишь изредка, и сделали они в эту ночь совсем немного. Иохим вспомнил о свете, блуждающем в храме Святого Ионы, понял, что посвященные амеи знали какой-то секрет. Вспомнил, как говорили между собою стражи о факелах, которые не дают копоти. Пожалел, что вовремя не вспомнил об этом. Потом начал накрапывать дождь, и они свернули работу.

     Утром Святейший почти сразу принял Иохима. После обычного ритуала преклонения и целования руки, спросил:
- Что-то срочное привело тебя раньше назначенного срока?
- Да, Святейший, нашелся потомок славиндов, который помнит язык предков.
- И кто же он?
- Храмовый лекарь.
- И как ты это узнал?
- Вчера я со… со своей женой ходил к нему, он обещал ей, что вылечит ее глаз. А когда он вычистил  глаз, закрытый бельмом, я спросил, какую он хочет плату. Он попросил, чтобы я показал ему Завет. Я спросил, как он узнал о Завете. Он ответил, что догадался, потому что лечил паломника Томазо, потом видел сборы в поездку наших людей, видел возвращение, и видел нас в лунную ночь на башне.
- Это он говорит, что знает язык, или ты проверил его?
- Я дал ему копию надписи, которую сделал еще в Святой земле. Он прочел ее. А когда я спросил, сколько букв в их алфавите, он ответил правильно. Я думаю, он будет незаменимым помощником в переводе Завета и сличении с амейским переводом.
- То есть, ты просишь взять его к себе в помощники?
- Да, Святейший.
- А как он вылечил глаз твоей… женщины?
- Он вытащил глаз из глазницы и отчистил пленку бельма. Я все это видел сам, потому что помогал, удерживал сон моей жены, пока он чистил глаз.
Святейший на время задумался, потом, как бы про себя, сказал «нет, он появился раньше», ответил Иохиму:
- Я не возражаю, привлекай его.

     После аудиенции со Святейшим Иохим  прежде всего зашел к лекарю и сообщил, что Святейший дал соизволение и сегодняшней же ночью лекарь может увидеть Завет.
- Благодарю тебя, рыцарь, - ответил лекарь, но при этом повернулся к окну.
Иохим немного удивился, за окном моросил дождь, было пасмурно, и смотреть  было не на что. Потом догадался, снова обратился к лекарю:
- И я благодарю тебя, ты очень хороший лекарь. Ты дал счастье моей жене, теперь она будет ходить по улицам, не стесняясь своего лица, и дал счастье мне, видеть ее счастливой. А за тобой я зайду уже после захода солнца. Но если будет пасмурно, и не будет лунного света, открывать Завет незачем, мы все равно ничего не увидим. Но есть скопированные записи, ты поможешь нам перевести их.

    Лекарь резко обернулся, он стоял против света, и разглядеть выражение его лица было трудно, но Иохим все-таки заметил полоски влаги под его глазами. Лекарь с дрожью в голосе спросил:
- Но ты можешь просто показать его мне? Я слишком долго ждал.
Иохим понял чувства лекаря, ответил:
- Хорошо, ты увидишь Его, сегодня же.
Лекарь упал на колени:
- Благодарю тебя, рыцарь.
- Я бы показал Его тебе хоть сейчас, - сказал Иохим. При этом лекарь перевел взгляд на ящик для фолианта, который Иохим держал в руках. – Но здесь его нет, он в тайнике.
Лекарь виновато улыбнулся:
- Прости мое нетерпение, рыцарь. Прошло сорок поколений, и лишь теперь я смогу увидеть Его, во мне надежда всех моих предков.
- Найди покой в молитве и жди. – Иохим покинул комнату лекаря.

     Все так же шел дождь, он, то стихал, переходя в мелкую морось, то лил вовсю. Когда Иохим вышел на улицу, дождь как раз разошелся, и домой он вернулся изрядно промокший. Астара приняла его плащ и повесила на спинку стула перед камином, от плаща сразу пошел пар. Они ели поздний завтрак, и он постоянно отвлекался от еды, глядя на ее новое лицо. Астара смущенно улыбалась, потом сказала:
- Муж мой, ты смущаешь меня, я могу загордиться.
- Будь гордой, - ответил он, - такая красавица имеет право. – И вдруг почувствовал, что не хочет ни есть, ни спать, а  хочет ее, сейчас же.
В постели, когда она, открыв объятья, закрыла глаза, он попросил:
- Не закрывай глаза, я хочу их видеть…
И он тонул в этих темно-карих глазах, пока не утонул совсем, и уже не видел ничего, остались только ее тепло, ее дыхание и мягкая упругость ее волос под его лицом.

     Дождь к вечеру прекратился, но было по прежнему пасмурно, все небо затянуто тучами.  Изредка налетал ветер, и появлялась надежда, что он разгонит тучи, но когда стемнело, ветер стих, а на небе не проступило ни одной звезды. Иохим зашел к лекарю уже поздним вечером, и они вместе отправились в библиотеку.  Соратники ждали его, но Иохим отпустил учеников кулы, оставив только Венедикта. Объяснил ему, что лекарь теперь тоже будет работать с ними, и что он знает  письмо славиндов.
- Я знаю тебя, - обратился Венедикт к лекарю, - ты лечил больного паломника, который привез первые вести о Завете. Ты тогда был бусманом,  значит, ты принял нашу веру?
- Да, - безликим голосом ответил лекарь.
- Как тебя зовут, брат? – опять обратился Венедикт.
- В нашем роду меня звали Жаргисувд, что означает Счастливый жемчуг, здесь же зовут просто Жорж. Так лучше, я привык.

     Иохим был рад, что Венедикт в первую очередь спросил имя лекаря. Сам же Иохим не спросил в самом начале, да и потом забывал. Теперь же он мог обратиться к лекарю по имени и сказал:
- Брат Жорж, это брат Венедикт, есть еще четверо помощников, но я их отпустил, потому что луны этой ночью не будет. Втроем мы поработаем в библиотеке, ты поможешь сделать перевод записей, которые мы успели скопировать.
Венедикт как обычно заказал книги, а Иохим взял из тайника ящик с Заветом. Они уединились в отдельной келье, зажгли три лампады. Иохим достал цитру с Заветом и дал ее в руки лекаря. Тот принял цитру и опустился на колени. Зашептал что-то на непонятном языке, при этом прикасался к цитре то лбом, то губами. Обернулся к Иохиму:
- Ты позволишь открыть и достать его?
Получив согласие, открыл сразу, будто делал это не раз. Вытащил свиток и опять зашептал молитву, по лицу его катились слезы. Потом вложил свиток обратно, закрыл цитру, протянул ее Иохиму, Иохим принял и положил цитру в ящик.
- Благодарю тебя, рыцарь, теперь душа моя спокойна. Это – Он, Он не пропал, Он вернулся к людям. – по лицу лекаря все еще текли слезы, он сказал. – Я хочу помолиться, перед тем как читать  копии.

      Он опустился на колени и зашептал молитву. Это длилось долго, но Иохим не торопил Жоржа. Венедикт тоже был терпелив. Наконец он поднялся, сел на скамью рядом с Иохимом. Иохим достал и положил на стол копию самого начала Завета. Лекарь стал вчитываться, шевеля губами, наконец, стал переводить. Голос его звучал прерывисто, он часто останавливался, беззвучно шевелил губами, но, вспомнив, продолжал. Венедикт записывал. На один лист ушло около часа.  Когда перевод был закончен, он звучал так:
«Я последний из рода Богов обращаюсь к вам, люди, со словом Завета. В Завете мудрость Богов, она убережет вас от ложных путей и направит по пути истинному. Следуя Завету, вы сами обретете силу и мудрость Богов и сможете спастись, как когда-то спаслись мы. И первая моя заповедь: не поклоняйтесь идолам, которых сами же создадите и наделите могуществом. Есть лишь один Всемогущий – Ра, и Ар – жена Его. Он оплодотворяет светом своим, и Ар плодоносит от света Его, и рождает великое живое. И  черви подземные, и гады, и рыбы,  живущие в водах, и животные земные, и птицы небесные и вы, люди, все рождены Великой Ар и питаетесь светом Всемогущего Ра. Только Ра и жена его Ар всемогущи, только им поклоняйтесь. А я лишь потомок Богов, и как все Боги – смертен. Я – не всемогущий, я лишь Бог-наставник вам, люди.  Да будет так».

    Прочитав и не совсем поняв смысл, все молчали.
- Одно мы узнали, - первым по праву старшего заговорил Иохим, - амеи исказили самое начало Завета, исказили умышленно, с корыстной целью. Одно непонятно, почему сам Бог отрицает свое могущество и велит поклоняться Ра – Солнцу  и Ар – Земле?
- А как на вашем языке звучит слово «Бог»? – спросил Венедикт у Жоржа.
- Теам, - ответил лекарь.
И опять все замолчали. Иохим вспоминал свои видения: Бог в железном корсете, молнией испепеливший жреца; Бог в коконе, хранимом в пирамиде, убитый предками амеев; больной Бог, диктующий Завет. Да, он не был всемогущим.
- Не будем раньше времени тратить силы разума, – сказал Иохим, - чем дальше мы будем переводить, тем понятнее станет смысл начала. Читай следующий лист Жорж.
И опять лекарь напряженно вчитывался и вспоминал язык предков, но второй лист был переведен уже быстрее первого, за полчаса, и было в нем:
«Мы Боги долго создавали людей из того, что уже произвела Ар. Но мы вдохнули в них искру разума, и хоть в малой мере, вы, люди, стали подобны нашему образу, и отошли от четырехруких диких предков ваших. И мне, последнему из рода Богов, выпало счастье увидеть ариев, достойных сынов Ар, не только пьющих молоко ее грудей, но и взращивающих  плоды на просторах ее трудом своим. Кто сам растит хлеб свой, а не только берет от щедрот Ар, тот укрепляет свое могущество и быстрее достигнет мудрости Богов. И это угодно Богам. Да будет так».

     Когда был закончен перевод третьего скопированного листа, приблизилось утро. Было заметно, что Жаргисувд сильно утомлен, на последний лист он потратил более часа. Сам он объяснил это тем, что копия на третьем листе неточно отображает славиндские буквы. Это была правда, Иохим помнил, что этот лист копировал новый переписчик, и он заметно отставал. На этот работу закончили. И после общей благодарственной молитвы отправились по домам.