de omnibus dubitandum 112. 114

ЧАСТЬ СТО ДВЕНАДЦАТАЯ (1905-1907)

Глава 112.114. СВЯТО МЕСТО…

    Будущий миллионер Филиппов родился в Могилеве в 1870 году. Отец — швейцар, мать — кухарка. При советской власти пролетарское происхождение очень Филиппову пригодилось, но в студенческие еще царские времена оно его угнетало. На юридическом факультете Московского университета он учился лучше всех, три его работы были удостоены золотых медалей. Однако он комплексовал перед однокашниками из дворян.

    Самые умные, думающие студенты занимались в кружке философа Николая Федорова, знаменитого своей задачей воскрешения мертвых. Поскольку к Федорову ходил молодой князь Шаховской, туда же потянулся и Филиппов. Юриспруденция ему наскучила, и хотелось чего-то еще — не то писать, не то философствовать. Сохранились три его письма о философии творчества, написанные каллиграфическим почерком. Эти письма так и дышат увлеченностью. Филиппов считал, что сможет стать мыслителем, и что только до поры вынужден работать в газетах ради куска хлеба.

    И правда, работа с новостями его тяготила. Из приличных изданий Филиппова выгнали, и он перешел в ту часть прессы, где ярких людей не было вовсе — в крайне правые издания, состоявшие на содержании правительства. Курировал их всемогущий Константин Победоносцев. Он был некогда воспитателем Александра III, который его чтил и боялся, и передал свою боязнь по наследству Николаю II.

    По должности Победоносцев руководил делами церкви. Все его сотрудники были верующими. Филиппов жаловался своему наставнику Федорову, что ему тяжело в этой среде, так как он не верует в Бога.

    Под бюджетным крылом Победоносцева Филиппову жилось неплохо, но революция 1905 года заставила царя снять всесильного старика с должности.

    Ударов судьбы, выпавших на долю Алексея Филиппова, с лихвой хватило бы на несколько биографий и даже на парочку детективных сериалов. Он постоянно оказывался в центре бурных политических событий, оставаясь при этом в тени. Начинал все с начала, отчаянно цепляясь за выпавший шанс. Слом эпох словно подталкивал его к невероятным поступкам.

    В железном кулаке держал Кубанскую область Яков Дмитриевич Малама. Помнил начальник области про нагоняй от Наместника Кавказского. За какую-то статейку паршивую пришлось и редактора менять, и в Тифлис пару месяцев отписываться. А потому ни про какие новые газетенки и слушать не желал. Но ушел генерал на повышение в Кавказский военный округ и… Тут все и случилось.

    Ведь свято место – сами знаете. Кто-нибудь возьмет и забредет, да еще и со связями? В самом конце 1904 года в главное управление по делам печати обратился титулярный советник Филиппов, проживавший в то время в Москве, с ходатайством о разрешении издавать в Екатеринодаре собственную газету.

    Запрос московскому обер-полицмейстеру показал, что с будущим редактором следует считаться – тот окончил юридический факультет Московского университета, три с половиной года проработал земским начальником в Ставропольской губернии, имел опыт работы в московских журналах и газетах.

    Формального повода для отказа не нашлось, и 14 марта 1905 года Дмитрий Александрович Одинцов, только что сменивший должность бакинского губернатора на должность начальника Кубанской области, сообщил в Тифлис о том, что «не встречается препятствий и разрешено титулярному советнику Михаилу Фроловичу Филиппову издавать в г. Екатеринодаре, с дозволения предварительной цензуры под его редактированием, ежедневную газету под названием «Кубань».

    Разрешение разрешением, но чужаков на Кубани не очень-то привечают. У Филиппова не было собственной типографии, в областную не пустили. Дело затянулось, и первый номер газеты вышел только 1 октября 1905 года. Однако на первых порах большого успеха у кубанской публики газета не имела.

    Редактор нес значительные убытки, растрачивая силы на борьбу с равнодушием местной администрации и с чужеземными заимствованиями в собственном издании. Как вспоминал его заместитель, Михаил Фролович «изгонял решительно все иностранные слова и даже начал печатать в газете словарь их. При этой попытке он сам употребил слово «трибун», и когда его просили перевести его, он решительно вычеркнул всю фразу, содержащую это слово, а чистоту языка соблюл».

    Ко всем напастям добавился еще и Высочайший манифест о даровании свобод населению. Сразу же после опубликования манифеста под горячую руку «освобожденные граждане» в щепы разнесли редакцию «Кубани».

    Не выдержали нервы у Михаила Филиппова. Плюнул он на осколки в редакции, проклял негостеприимный город и отбил телеграмму младшему брату, передав в администрацию соответствующее заявление:

    «За моим отъездом я не имею возможности нести обязанности редактора, а потому и передаю как редактирование, так и издательство газеты «Кубань» с сегодняшнего дня брату моему, Алексею Фроловичу Филиппову, о чем и имею честь, почтительнейше довести до сведения и распоряжений Вашего Превосходительства».

    Так в декабре 1905 года в Екатеринодаре появился Алексей Филиппов.

    Понимая, что на восхвалении начальства далеко не уедешь, Филиппов стал критиковать Николая II «справа»: он писал о российской государственности, «пришедшей в размягченное состояние при Императоре Николае II, которому история несомненно приставит эпитет «Милостивый» или «Блаженный». Не знаю, что вернее».

    Это уже тянуло на оскорбление Его Величества, и Филиппов попал в областную тюрьму. Ему присудили штраф и год заключения в крепости. Но платить и сидеть наш герой не собирался. В ход пошли связи Победоносцева: император лично прочел роковую статью и приказал освободить автора «от какого бы то ни было наказания». Так с минимальными потерями Филиппов получил репутацию журналиста, пострадавшего от самодержавия.

    Алексей Фролович, что и говорить, – фигура колоритная, цену себе знающая, блефовать умеющая:

    «Согласно требованиям закона, имею честь представить, что до настоящего времени в течение 12 лет состоял то сотрудником, то редактором-издателем изданий политически-литературного характера и в настоящее время состою фактическим редактором-издателем журнала «Русское обозрение» в Москве и газеты «Балтийские отголоски» в Ревеле.

    Лично известный нынешнему руководителю Главного Управления по делам печати А.В. Бельгарду, а также Председателю Совета Министров С.Ю. Витте и состоящий на службе в Министерстве финансов по Петербургскому Агентству, я, надеюсь, могу рассчитывать на внимание местной администрации и на доверие ко мне, как руководителю издания».

    При этом, ни в коем случае не стоило уточнять, что знаменитый журнал «Русское обозрение», выходивший в девяностых годах девятнадцатого столетия под патронажем самого обер-прокурора Святейшего Синода, был возобновлен Алексеем Филипповым в 1901 году. Но вышло под редакторством Филиппова всего четыре номера. С 1904 года журнал «Русское обозрение» уже прекратил свое существование.

    Тоже было и с «Балтийскими отголосками» — в июне 1905 года в Ревеле (нынешний Таллин) вышло всего два пробных номера.

    Никто тогда не знал о загадочном письме Николая Федоровича Федорова, замечательного религиозного философа и основоположника русского космизма. Федоров долгие годы служил библиотекарем Румянцевского музея, собрав вокруг себя кружок почитателей, внимавших словам «Московского Сократа».

    Посещал этот кружок в свою бытность студентом юридического факультета Московского университета и Алексей Филиппов. Отношения с Федоровым были не слишком ровными — тот, бывал капризен и вспыльчив. И однажды в момент раздражения философ набросал Филиппову письмо, так и оставшееся неотправленным:

    «Почтеннейший Алексей Фролович. Вы на себя клевещете, когда говорите о своем неверии, но если бы Вы приписывали себе веру, то и это была бы клевета, ибо нет в Вас ни веры, ни неверия, потому что нет в Вас ничего, совсем ничего, безусловно, ничего нет».

    В этих сроках — главное. Федоров угадал суть личности Алексея Филиппова, умевшего приспосабливаться к любым обстоятельствам и всеми силами желавшего быть в гуще событий. Чем не Ибикус Алексея Толстого?

    Филлипов умел производить впечатление — был вхож в высокие политические круги, занимал должность секретаря Славянского общества, одновременно являясь героем громких скандалов, тиражируемых бульварной прессой.

    Призвав администрацию к сотрудничеству, практически сразу (в духе времени) вступил с ней в жесткое противостояние. Не прошло и трех недель, как прямо в редакции за публикацию крамольных статей были арестованы временно исполнявший обязанности главного редактора Торопов и сотрудник газеты Доброскок.

    А еще через месяц возмущенный генерал Одинцов направил специальное представление прокурору Екатеринодарского окружного суда:

    «В издающейся в городе Екатеринодаре под редакторством г. Филиппова газете «Кубань» помещен целый ряд статей, явно возбуждающих население против правительственных распоряжений и правительственных должностных лиц.

    На основании Императорского высочайшего Указа Правительствующему Сенату от 24 ноября 1905 года о печати указанные номера газеты «Кубань» имею честь препроводить Вашему Высокоблагородию для возбуждения против виновных уголовного преследования и о Вашем решении прошу уведомить».

    Впрочем, скандалы только усилили интерес к новой газете. На защиту арестованных поднялась смелевшая день ото дня общественность. Провинившихся через несколько дней выпустили, Филиппов приобретал вес в глазах екатеринодарского общества дерзкими передовицами, а окружной прокурор отказывался возбуждать дела против газеты.