Где живёт одиночество... Глава 3, ч. 3

Я все никак не могла понять, почему Петр Степанович, всегда такой спокойный и уравновешенный, так резко изменился и что же написано в том письме?!

Через пару минут отец был уже в квартире. Маму с внуком благоразумно попросил пока побыть на улице и не заходить.

- Галя, что случилось?! - тревожным строгим голосом спросил папа.

Но она по-прежнему кружила по комнате, пакуя вещи, будто в шальном бреду повторяя одну и ту же фразу: "Он меня убьет!"

Отец был человеком с военной выправкой, и хотя его карьера в рядах царской армии быстро закончилась из-за сильного ранения, это не изменило его привычек. В критических ситуациях, он, как никто другой, умел сохранять хладнокровие и рассудительность. Папа всегда четко, быстро и безошибочно анализировал ситуацию, давая оптимальное решение. Это уже не раз нас спасало в новых условиях большевистской власти.

- Стоять! - громко скомандовал он и Галя на мгновение остановилась, перевела на него затуманенные слезами глаза и поправила растрёпанные волосы. - Что случилось?! - повторил отец, понижая тон и приподнимая брови.

В ответ Галя лишь указала на скомканное письмо на полу комнаты.

Папа, так же как Петр Степанович, быстро пробежался по строчкам письма и взглянул на Галю.

- Он меня убьет! - снова повторила она разводя руками. - И вас вместе со мной! Надо бежать! Нам всем конец! Конец... Какая же я дура... Я вас всех погубила!

Отец подозвал меня и попросил объяснить толком, что конкретно произошло, нервно махнув на сестру рукой.

Я быстро рассказала, что видела. Пару минут отец все обдумывал, почесывая свою свежестриженную бородку.

- Значит так! Вещи распаковать. Слезы убрать. Себя привести в порядок...

-...Он меня убьет! - оборвала его Галя.

- Да что ты заладила?! Убить не посмеет! Мы тоже не лыком шиты. Думаешь я просто так столько лет за конями навоз выгребаю?! Сделаешь, как я скажу и все уладится.

***

Маму с Витькой отправили к знакомым с ночёвкой. Мало ли что могло произойти, а видеть истеричные разборки взрослых маленькому ребенку не пристало.

Когда все улеглось, я тихонечко прокралась к Гале в комнату. Она стояла у окна, завернувшись в бабушкину шаль. Это был ее ритуал на плохое настроение.

Я подошла к ней и прижалась как в детстве, когда мне было страшно, а она в ответ нежно погладила меня по голове.

- Прости меня, лапушка, я вас всех подвела! Я так хотела, чтобы у вас была хорошая жизнь, а вместо этого всех погубила...

- Ты правда думаешь что Петр Степанович может причинить нам зло?! Он ведь всегда такой спокойный, никогда не кричит, не ругается. Если ему не нравится, то скажет своим этим каменным тоном, от которого ужас пробирает. Ну, подумаешь! Первый раз что ли?

- Нет, моя милая! Сейчас все по-другому.

- Да что же там было написано в этом письме?! - не выдержала я.

Галя кивнула на лежащее на тумбочке письмо.

- Могу прочитать? - она одобрительно кивнула мне в ответ.

Отец всегда говорил нам, что чужие письма читать нельзя, потому что они - зеркало души. Человек вкладывает в каждую строчку свои чувства и мысли к конкретному человеку, а вовсе не к тебе. Это тоже самое, как если бы ты влез в целующуюся пару.

Поэтому во мне боролись чувство стыда и жуткого любопытства, когда брала лист бумаги в руки.

Письмо не было очень большим, но теперь происходящее стало куда яснее:

"Здравствуйте, дорогая Галечка!
Очень давно с Вами не виделись. Пожалуй, с тех пор, как всех нас настигли эти стремительные перемены. Слышала у вас все хорошо и Вы вышли замуж.

Однако, позволила себе написать Вам, возможно с теми же чувствами Вы разделите наше горе.

В ночь с 27 на 28 июня 1930 года нашего Василия не стало. Как вы знаете, он был закоренелым патриотом и до кончиков волос предан нашему великому Отечеству. Разумеется, принять происходящее он никак не мог и боролся до последнего за правое дело, в надежде освободить Родину.

На этом его путь закончен и 2 июля был похоронен. К сожалению, по всем правилам это сделать не позволили, в связи с отрицанием церкви, надобностью и политической позицией Василия.

Мы очень рады, что нам хотя бы отдали его тело. А ведь могли, как других закопать в выгребной яме с остальными.

Я знаю, что Вас с ним много лет связывали теплые чувства и, если бы не сие происходящее, Вы могли бы пожениться и создать счастливую крепкую семью. Увы, злой рок распорядился иначе...

Все мы убиты горем и скорбим о нашей потере. Уверена, теперь и Вы с нами тоже.

Напоследок, хочу добавить, что Василий до последнего дня своей жизни очень тепло о Вас отзывался и называл "Моя Галечка". Он всегда носил с собой вашу фотографию, что Вы ему подарили тогда в Лучистом.

На этом, пожалуй, всё. Надеюсь, не сильно Вас потревожила.

С уважением и скорбью, Надежда Орлова.

15 августа 1930 год, подпись."

И тут до меня дошло, кто корень всех зол - Васька Орлов! У них загородная усадьба была рядом с нашей. Все лето мы проводили там, и конечно, часто с ними виделись. Он ей носил цветы, заграничные конфеты, французские романы в оригинале, привозил сборники стихов из города, чтобы она от скуки не померла в нашей "деревне". Хотя мне всегда там было очень весело.

Она очень любила светскую жизнь и всегда была в курсе всех дел, при этом, к болтушкам и сплетницам ее отнести было нельзя. Не знаю, как ей это удавалось...

Когда началась революция Васька ушел в сопротивление. Если в начале ещё была надежда отстоять прежние устои, то потом стало очевидным, что этому не бывать и конец его жизни вполне логичен. А такая могла быть чудесная пара!

Я тогда была ещё совсем маленькая и конечно, не понимала их нежных отношений. Отец всегда говорил мне: "Смотри, как должен выглядеть настоящий офицер!" Он им очень гордился и хвалил, его должна была ждать головокружительная карьера военного, а вместо этого настигли беда и скитания.

Наконец-то, ситуация прояснилась. Осталось дождаться прихода Петра Степановича.

Продолжение следует...

Автор: Наталия Ковальска