Раньше я писал интереснее

Может быть, было интереснее жить? Может быть, мы пытались спасти СССР? Я жил в СССР лучше. У меня была цель - стать писателем. Перед кончиной эксперимента я ещё верил в его успех.
Сегодня я увидел, что мы пошли американской дорогой. Для этого нам пришлось вернуться в то самое место, с которого начинаются ужасы. Нужно было пройти голод,
войну хотя бы какую-нибудь! Всё это запахло девятнадцатым веком, и вот почему.

Мы, ведь, отгородились от мира железным занавесом на те самые семьдесят три года нашего счастья. Счастье закончилось сразу же, как только все станки, доставшиеся нам от капиталистов в 1917 году, стали выходить из строя. А мы всё-равно продолжали на них работать!

Продукция у нас продолжала быть неуклюжей, но мы верили в нашу цель - коммунизм.
И вдруг кто-то из нас обнаружил, что автомобили за границей лучше, что телевизоры
за границей цветные, что станки за границей сказочные!

И вся наша вера в будущее лопнула. А без веры в будущее жить стало не просто скучно,
тошно стало жить!
Именно в этот момент я написал всё, что можно было, не стыдясь давать народу читать.
Но мы же продолжали жить! Мы ещё по инерции хотели жить лучше. И мне ничего не оставалось делать, как продолжать писать. И я писал. Но писал уже не то, не так и ничуть не лучше.
Писать  же было не о чем и не о ком!
Все герои прошлого вдруг полиняли, стали не такими выпуклыми и даже серыми.

Я даже подозреваю, что со временем мы разденем нашу историю донага и поразимся тому, во что верили.
Есть даже подозрение, что все герои того времени, которыми мы гордились, и всё ещё гордимся, достойны отсидки не один год в тюрьме! Настоящих героев мы так и не узнаем.
Ведь, главные герои не лезли на доски почёта, не вешали им ордена и медали.
Им говорили простой приказ: - Ни шагу назад! Шаг назад делал кто-то другой, потом именно он объявлялся героем.

Этих нестыковок будет много в двадцать первом веке, но родственники тех, кто купался в славе, не допустят пересмотра истории.

И историю будем мы день за днём штопать где чёрными нитками, где белыми. И будет эта история не стройная бабушка, а косолапая.
Но её косолапость будет нам нравиться, потому что косолапость мы примем за активность, с которой мы эту историю лепили с помощью автомата, револьвера и ракет.

Июль