Музыка

МУЗЫКА

Захотелось, однажды, мужику живую музыку послушать. Сел он на велосипед и поехал на станцию за билетом на поезд. Расписание он знал. Одну короткую ночь полежать на полке – и ты в Петербурге. Там можно целый день красотами рукотворными любоваться, в пышечной за чашкой кофе передохнуть, а вечером махнуть в филармонию. Музыку он слушал не ушами, а всем телом. Звуки не просто пронизывали его. Одни задерживались в коленях, другие задевали позвоночник, третьи вызывали трепет в груди. А если повезет и будет концерт современной авангардной музыки, то это вообще неописуемо.
С такими мыслями Евстигней (именно так зовут нашего героя) подъехал к станции, спрыгнул с велосипеда и вбежал внутрь здания. В окошке кассирша разговаривала по телефону: «И что? Вот стерва! А он? Нахал! А она? Вот же выдра! А он что? Тоже мне, выхухоль!..» Евстигней всеми мускулами мозга старался не слушать ее разговор, но при словах:
- Погоди, ко мне тут люди подошли, – приблизился к окошку.
- Мне, пожалуйста, один плацкартный билет до Санкт-Петербурга на ближайший поезд.
- Ближайший в двадцать три пятьдесят восемь. Стоянка две минуты.
- Очень хорошо, давайте.
«Успею вернуться домой, помыться, побриться, переодеться и свеженьким прогуляюсь до поезда.» - подумал Евстигней.
Ночные прогулки он любил совершать без фонарика. Тогда нет отчуждения от природы очерченным световым пятном. Луна и звезды становятся ближе. Стрекотание сверчков и кузнечиков, шорох травы, шуршание подошв в ночной тишине звучат единым негромким хором.
Евстигней вышел на крыльцо. Велосипед, конечно же, украли. На лавочке неподалеку сидели трое подростков и сгорали от стыда. Выдавать товарища им не хотелось. Мужик теребил билет в руке и покусывал губы. Наконец самый младший не выдержал:
- Это Колька из Козулькино. Я говорил ему, не надо…
- Ай-яй-яй! Ой-ёй-ёй! Вот беда-то! – запричитал Евстигней.
Ребятам стало еще жальче мужика. Их уши сильнее покраснели, а взгляды потупились еще ниже.
- Бедный Колька! Надобно его спасать! – продолжал Евстигней.
Мальчишки насторожились:
- От чего это вы Кольку спасать собираетесь?
- Так ведь лоб расшибить может. Велосипед-то у меня присвистнутый. И он свистнул как-то по-особенному. Издалека донесся шум падения вперемежку с криками и стонами.
- Что сидите?  - обратился он к подросткам,- пойдемте. Я за велосипедом, а вы товарища зеленкой обрабатывать.
Вскоре они увидели Кольку на обочине, разглядывающего свои царапины и велосипед в траве. Мужик вскочил на своего железного коня и помчался домой по вечерней росе. Он не стал выдавать секрета волшебства. Велосипед был старенький, и левую педаль надо было прижимать ногой к звездочке, чтобы не заклинило, а руль приподнимать вверх, чтобы не болтался. Ну еще там кое-что… Не суть.

Рано утром Евстигней прибыл в Санкт-Петербург. Приятно гулять по пустынному свежеумытому городу. Он почитал объявления на Лиговском 53, прошелся по Невскому мимо бывшего Сайгона, свернул у коней Клодта и прогулялся по Фонтанке до Летнего сада. Шпиль Михайловского замка сиял в лучах солнца. На скамейке у конной скульптуры Петру Великому он достал бутерброд. Поналетели голуби. Пришлось поделиться. Евстигней специально тянул время, чтобы изучить афишу филармонии при открытой кассе.
Город постепенно оживал. Из кафе на тротуары выносили столики и стулья. Связки разноцветных шариков там и сям украшали двери. Обогнув площадь Искусств, и поздоровавшись с Пушкиным, Евстигней подошел к заветному месту. Касса почему-то была закрыта. Он прислонился лбом к стеклу и прочитал в глубине помещения на афише «Закрытие сезона. Концерт большого симфонического оркестра… 2 июля» Это две недели назад! Какая досада! Невдалеке он увидел театральную тумбу. Походил вокруг нее, поизучал. В Капелле органная музыка, в Мариинке «Лебединое озеро» - все не то.
Что делать? Пошел в Русский музей смотреть картины. Изобразительное искусство он воспринимал не только глазами, но и ртом. Хорошо, что народу было мало. Он подходил к очередному шедевру, широко раскрывал рот, и гармония невидимым ручейком текла ему в душу. Некоторые смотрительницы проявляли беспокойство: «Не убывает ли чего от картины?» Им казалось, что этот сельский зритель как будто становится крупнее от зала к залу. А к концу просмотра вообще может не пролезть в дверь. Но это был оптический обман. Эстетическое насыщение делало Евстигнея стройнее и даже величественнее. Часа через три он уже бродил по Невскому от одних уличных музыкантов до других. Живая музыка щедро окатывала его своими волнами. Он мог, не стесняясь, ловить ее ртом, руками, грудью, коленями. Веселых и дружелюбных зрителей было много. И так до самого поезда.
Лежа на верхней полке, под стук колес, Евстигней всю ночь слушал живых Джона Леннона, Курта Кобейна, Виктора Цоя. А симфоническую музыку решил отложить до осени. Пусть душа немного потомится.


21.07.2021