Банька

Банька

Собрался, как-то, мужик баньку истопить. Да так истопить, чтобы по-настоящему, с веником березовым и ста граммами в конце. Пошел он к реке за водой. А у берега напротив, на мелководье, две женщины шумно плещутся. Увидали они мужика, стали кричать в два голоса: « Помогите! Мы тут потеряли кое-что!» Что делать, надо помочь. Переплыл он реку в три взмаха и спрашивает: « Что потеряли-то?» А сам старательно смотрит в воду. Те хохочут, чуть из бикини не выскакивают: « Равновесие потеряли мы, милок! Подсоби, а то утонем!» « Тьфу, ты,- подумал мужик,- дачницы, небось, из Москвы приехали. » Быстро нырнул и вынырнул возле своих ведер. Зачерпнул воды и побежал к  баньке. Женщины смеются ему вслед, рады, что подшутили над простачком. А мужику надо еще три раза за водой сходить, чтобы бак наполнить. Идти неловко, куриц смешить. Сидит мужик, соображает, как бы их от речки отвадить. Посмотрел на стаканчик, приготовленный для « после баньки », сглотнул пустоту и дальше думает: « Если сделать крокодила, выплывающего из-за камышей, то, пожалуй, испугаются. Но делать его долго, к вечеру только. Если же изобразить из себя монаха с крестом, проплывающего в лодке мимо них, то могут засмущаться, а могут и наоборот… Кто знает, что у этих москвичек на уме? Медведем притвориться,- так у меня шкуры нет. Кровожадным ящером? Так  они вымерли давно. Москвички наверняка об этом знают.»Тут его осенило. Он автоматически опрокинул стаканчик «после баньки», взял два ведра и пошел к реке. Спрятавшись в кустах возле берега, мужик стал громко хихикать и смеяться в пустое ведро. Причем он чередовал мужской низкий гогот с женским писком. Так увлекся, что сам развеселился. В купальне у другого берега две фигуры замерли и стали прислушиваться. Кто? Где? Откуда звуки? Ничего так и не поняв, они выскочили из воды и побежали к себе проверять, чем там их мужья занимаются. Мужик же спокойно набрал воды и наполнил бак безо всяких неудобств.
Теперь надо сходить в ближайший лесок за веником. Плакучая береза не подойдет, нужна береза пушистая, упругая. На краю деревни стоит одна такая. Под ней живет печальная Алла с веселым мужем. На другом конце деревни растет плакучая береза возле дома веселой Нины с угрюмым супругом. Каждый погожий вечер соседки встречаются и фланируют по единственной улице туда-сюда, туда-сюда. Одна смеется, а другая чуть не плачет и обе довольны.
Сейчас был день, и навстречу мужику попалась одна Алла.
- Здравствуй, сосед. За веником идешь? – грустно спросила она.
- За веником, здрасьте, - удивился мужик ее прозорливости.
- Как удачно я тебя встретила. У меня антенна пополам переломилась. То ли ветер, то ли ворона тяжелая села. Муж придет с работы и упадет со стула со смеху. А за стулом и остальную мебель обрушит. Мне бы новую жердину метров пять вместо сломанной.
Жалко стало мужику мебели соседской.
- Ладно, - говорит, - принесу тебе жердину, хотя ветер и ворона здесь не при чем.
Мужик-то знал, что древесина не выдерживает напористого вранья в радиоволнах, вот и переломилась пополам. Идет дальше. Навстречу ему егерь, нинин муж.
- Здорово, сосед! Небось за веником собрался? И жердину намерен срубить потолще?
«У меня что, мысли из головы вылезли наружу и кокошником на макушке устроились?» - подумал мужик, но вслух вежливо поздоровался.
- Здравствуйте, Егор Пантелеевич! За веничком и за жердиной, все верно. Веник срежу с березы которой тяжело, а жердь срублю там, где лес проредить надо.
- Знаю, знаю твою щепетильность. Ты вот что… Я там лес чистил. Корягу нашел сухую и  заковыристую. У дороги положил. Если тебе надо на дрова, забирай.
Мужик кивнул и вошел в лес. Быстро он нашел и березу подходящую, и деревце высокое, которому было тесно среди таких же. Наломал два веника щедрых, срубил и зачистил жердину семиметровую, вышел из леса и увидел корягу забавную, точь-в-точь голова дракона. Усы торчат во все стороны, пасть разинута, и гребень волнами лохматится. Взял мужик такое чудо. «В огороде поставлю, любоваться буду, » - подумал он. Веники в котомку за спину воткнул, жердину подмышкой прижал и пошел в деревню, гордо неся башку дракона.
Тем временем, две дачницы, вполне возможно, из Москвы, сидели на лавочке и лузгали семечки. Это как раз в деревне напротив, через реку. Внезапно они одновременно разинули рты и уставились вдаль, на дорогу. Там медленно ползло неизвестное страшное чудище волоча за собой длинный лысый хвост. Завизжав от ужаса, они побросали семечки и кинулись к своим мужьям под крылышко. Мужчины важно встали из-за стола, накрыли жен подушками и одеялами, взяли ружье и пневматический пистолет и вышли на крыльцо посмотреть, что же там так напугало их прекрасных половин? Чудище все еще двигалось по пыльной дороге. Началась нетрезвая стрельба. Пульки от пневматики падали в реку, а вот некоторые дробины из ружья долетали до другого берега. Одни утопали в дорожной пыли, другие беспокоили кузнечиков в траве. Поднялся шум, гам, стрекот. Егерь из-под плакучей березы в ответ на неизвестную стрельбу дал предупредительную очередь из автомата Калашникова.
Голова чудища упала на землю, затем хвост, а лохматая часть из листвы на тоненьких ножках помчалась в деревню. Запершись в баньке изнутри и отдышавшись, мужик подумал: «Хорошо, что не стал крокодилом пугать дачниц московских. Не успел бы далеко отплыть.»
Топить баньку сегодня он не стал. Так… побрызгался водой и посидел за столом наедине со своими мыслями.