Наш Пушкин

     Вспомнилось.
Да-а-авно забытое.
     В эти пушкинские дни, готовясь к уроку со своими учениками, я заглянула в книжный шкаф и в одной из папок нашла старый, давно забытый набор открыток...и закрыв глаза...увидела картинку...милую и смешную картинку из детства моих сыновей.
     Всё воскресло в памяти.
В детской спальне на полу, на ватном красном стёганом, сложенном вдвое одеяле, сидим мы втроём: в серединке я, слева Вова (ему четыре с половиной), а справа трёхлетний Алёша, - мои сыновья.
     У меня в руках этот набор открыток, и я беру по одной и рассказываю детям истории из жизни близких и родных Пушкина: вот родители, брат и сестра, дядя Василий Львович.
А это лицей и друзья Пушкина: Иван Пущин, Антон Дельвиг, Вильгельм Кюхельбекер. Рассказываю об их дружбе и смешные истории из лицейской жизни.
     "А это - первая любовь юного Пушкина, Екатерина Бакунина.
А это - герои войны с Наполеоном 12-го года: Кутузов, Раевский, Багратион"...
Повествую об их жизни и подвигах защитников Отечества.
     Я обожаю Александра Сергеевича, считаю себя пушкинисткой и рассказываю с огромным удовольствием, а малыши так внимательно слушают. Наверное, потому, что говорю им о том, что сама очень люблю!
     На другой день в первую свободную минутку сыновья затащили меня опять на стёганое одеяло в наш уголок и дали в руки тот же набор открыток. Им понравилось. И мне.
Так продолжалось с неделю.
А потом случилось удивительное и незабываемое.
     В те добрые советские времена дети на улице в своих дворах гуляли свободно и без строгого надзора, как теперь. И вот в обед в нашу дверь тихонько постучались. Я уже знала, что это пришёл мальчик из соседнего подъезда по кличке Генерал. Кто и за что его так назвал - не знаю, да и не вникала особо: Генерал и Генерал. Был он ровесник моих: чуть старше Алёши, но помладше Вовы. Запущенный такой: уличный ребёнок в клетчатом сером пальтишке, шапке-ушанке и, сроду, с зелёными соплями под носом.
     Я не планировала тогда прогулку на улицу и позвала Генерала к нам.
Он разделся и зашёл в зал из прихожей.
И тут произошло то самое, о чём мне и хочется вам рассказать.
     Из спальни с набором пушкинских открыток бежит к Генералу мой трёхлетний Алёша и спрашивает:
- Генелал, ты Пуськина любись? (Он ещё тогда здорово картавил и не все буквы выговаривал.)
Генерал громко шмыгнул, отчего две зелёные сопельки заскочили в нос на исходную и снова стали медленно выползать наружу, и сказал:
- Неа.
- Пойдём, пойдём! - потащил дружка Алёша в заветный уголок на красное стёганое одеяло и сел на моё место, а Генерала посадил рядом.
     А дальше произошло невероятное: мой трёхлетний сынок стал перебирать одну за другой открытки и подробно рассказывать Генералу всё, что слышал несколько раз от меня. И всё это смешно, по-детски, не выговаривая половину букв алфавита.
     Я стояла за дверью...замерев.
Вот он рассказывает о Василии Андреевиче Жуковском и его маме, турчанке. А теперь о князе Вяземском. А вот и 5 повешенных декабристов. У меня сердце замерло: неужели вспомнит? Вспомнил и перечислил всех. Только Муравьёв-Апостол прозвучал так: "Мулялё-Апосёль". Малыш называет имена и отчества. Всё это так необычно слышать от трёхлетнего ребёнка, который и говорить-то путём ещё не умеет.
Просто удивительно!
     Через неделю у нас дома собрались гости, и я решила удивить друзей этим семейным чудом.
Как водится - поели, попили, немного выпили, и за чаем я говорю:
- Друзья! А сейчас я устрою Вам экзамен. Хотите?
- Хотим! - дружно ответила компания, привыкшая, что у нас всегда интересно и что-нибудь, да будет.
Муж принёс из кухни табуретку и поставил на неё Алёшу.
     Я достала набор знакомых открыток и предложила первому гостю вытащить одну из них наугад и ответить, кто на ней изображён.
     Гость - наш знакомый адвокат, умный, образованный человек - посмотрел внимательно на открытку и не узнал Василия Львовича Пушкина, дядю поэта.
- Во-о-от... Знакомое лицо, да вспомнить сразу не могу...
- А давайте спросим у Алёши? - предложила я. Передаю открытку Алёше, и он картавя начинает рассказывать гостям, что это - "Пуськинь Василий Львовить. Он пливёзь Пуськина в лицей. Он - дядя Пуськина".
     Следующую открытку вытащила моя подруга Мила. Ей досталась Екатерина Бакунина. И, конечно, она её не узнала. Зато Алёша стал подробно рассказывать, что это сестра лицеиста и первая любовь "Пуськина".
Это - Кюхельбекер, о котором малыш с удовольствием поведал, какой он был смешной, и что его дразнили Кюхля. А Антон Дельвиг - очень умный, но толстый и ленивый.
     А дальше удивлённые гости расхватали открытки и стали задавать вопросы малышу, но он ни разу не ошибся. Без запинки рассказывал о Вяземском и Карамзине, о Раевском и его сыновьях!
     Представляете глаза моих друзей? Они чуть из орбит в тарелки не выпали...
И всё это трёхлетний ребёнок произносит громко, уверенно, картавя и шепелявя, по-детски смешно, без показухи, с круглыми глазками, без улыбок и стеснений, стоя на табуретке.
- Как?.. Как(?) можно всему этому научить такого малыша? И зачем? Это же такая нагрузка! Зачем ты это делаешь, Нина? - спрашивала меня моя подруга Валентина Григорьевна!
- Объясни... Зачем? - поддержали её все гости!
- Успокойтесь, - ответила я, - для меня это такое же чудо, как и для вас. Я просто рассказывала детям о друзьях и родных Пушкина по этим открыткам. Я и сама не ожидала, что он так всё усвоит. Вот Вовочка - постарше. Ему пятый год, а он так всё не запомнил, как Алёша. Почему? Я не знаю!
     С тех пор прошло очень, очень много лет.
Я держу в руках эти открытки, а перед глазами - маленький Алёша, Вова, Генерал, мои друзья, половины из которых уже нет на этом свете, и это удивительное чудо.
     Я беру мобильник и вызываю Алёшу. Он взрослый мужчина, художник, глава прекрасного семейства, отец троих детей.
- Добрый вечер, мама. Всё у тебя в порядке?
- Да. Спасибо, сынок. Знаешь, что я сейчас нашла?.. Набор открыток по Пушкину. Помнишь?
- Помню. Я и теперь всё помню. Не убирай далеко. Я завтра приеду и возьму их у тебя. Буду своим рассказывать.
- А ты, правда, всё помнишь?
- Правда.
- Скажи, как звали первую любовь Пушкина?
- Екатерина Бакунина,- отвечает Алёша, и мы оба смеёмся.