Чернозем в Рогачевке был жирным, как масло

Как нынче не знаю, но во времена моего студенчества нас «запускали" на сбор картошки.
Совхоз Рогачевка.1970 год.
Довольно большое село. Среди грязи и бездорожья натыканы избы.
Привезли ржавые складные кровати, замызганные матрасы, серые простыни и рассовали их вместе с нами по избам.
С таким убожеством столкнулась впервые. Облупившаяся штукатурка, стол, пару стульев, кровать с горкой подушек и засаленная кушетка.
На стене металлический умывальник.. Тыркнешь стерженек и идет вода. Под ним покореженный таз.
А еще здоровенная черная тарелка-радио. В шесть оно начинало орать «Союз нерушимый республик свободных». После такого же ора замолкало в двенадцать ночи.
Как звали хозяйку не помню. Худая, изможденная.
Уходила из дома под звуки «Союза ..» Что ела непонятно.
Вечером  валилась на горбатую, кушетку, прикрывалась лохмотьями и засыпала.
Нам она казалась глубокой старухой, хотя сейчас понимаю, что возраст был вполне детородный. Среди прочего хлама валялись засохшие, бурые тряпки, которые мы перед приходом мальчишек брезгливо выбрасывали в помойную яму.

 Самым примечательным была ее речь. Никогда больше в жизни подобного не слышала.
Из нормативной лексики употреблялись только местоимения и имена собственные.
Выглядело это примерно так.
Вечером, придя с работы, мы начинали помывку.
Хозяйка, слегка отоспавшись выходила и буднично ворчала.
-Ну на х...я я этих п...д нах....ла. И п...чать , и п...чать
(Зачем набрала девок, и моются, и моются.)
Вот у Галькя х..и Те не п.....чать.
(Вот у Галькя парни. Те не моются.)
Из трех слов она создавала глаголы, прилагательные , причастия ...
От удивления мы глотали языки, хотя не в гимназиях воспитывались.
Однажды Аллочка Крикунова бурно ответила.
Мы не п...ы
Тетка гигикнула.
-Ну тогда я п.....а
Была заморенной , но не злой.
Однажды в дом приволоклась огромная, цинковая бадья и хозяйка мылась.
Долго,тщательно. Просила спину тереть. Покряхтывала от удовольствия.
Распаренная, гладко причесанная она показалась нам даже привлекательной.
Хорошее, немного скуластое русское лицо. Высокий лоб.
Подогнув под себя ноги разговорилась на почти нормальном языке.
-Мужик мой помёр. Жрал много.
Какти нажралси и помёр.
-А дитёв ...Ох, нащянила я их, не помню скольки.. Кто помёр, кто по тюрьмам. Одна я осталась.
-Слушай, (это ко мне), а ты правда из Киева?
-Да!
-А ты знаешь, что у вас там в пещере святой живет. Закопалси и 30 лет кушать не просит.
-Глупости говорите. Такого не может быть!
-Это ты п...а! Люди старые тунды ходили и видяли.. А ты п...а!
Много позднее, работая в Киево-Печерской Лавре, я поняла, что "Рассказы для народа" из Патерика Печерского дожили до совхозовских времен. И тетка, возможно, их читала, или слышала от кого-то.
Поговорив ,она пошла в дальний угол, взяла картонную иконку, смахнула с нее пыль и поставила на место.
Было воскресенье. Тетка улеглась спать.
За мутным, засиженным мухами окошком чернело картофельное поле.
Чернозем в Рогочевке был жирным, как масло. Говорят, нигде в мире нет такой плодородной земли.