Гримасы рын. любви. Дождь из страстных поцелуев

Сладкий дождь из страстных поцелуев               
После неудачного первого свидания я решил порвать всяческие отношения с Оксаной. Мне надоела эта полулюбовная игра. Мне казалось, что Оксана не относится ко мне серьёзно, а, скорее, дразнит, как кошка мышку. Я чувствовал себя опустошённым и разбитым и не хотел продолжения наших отношений. Но Оксана сразу же на другой день после нашего неудачного свидания сама перешла в атаку, как бы заглаживая нечаянную вину. Она завязала со мной шутливый разговор, мило улыбалась и, вроде бы, просила прощения. Позднее она призналась, что хотела меня даже догнать при нашем первом свидании, когда я внезапно ушёл. Пончик ещё не приехал из своей поездки, и я решил сделать вторую попытку для интимного сближения.
Полдня мы весело прощебетали, как будто и не ссорились. Закончив торговлю, я предложил Оксане подвезти её домой. Оксана с радостью согласилась. Я погрузил её товар в багажник машины. Правда, ко мне на рынок пришла ещё и моя дочь Люда, но это меня не смущало.
Через несколько минут мы подъехали к дому Оксаны. Я помог ей выгрузить товар и отнёс его в квартиру. Дочь осталась в машине.
И тут произошло какое-то безумство, наваждение, или даже сумасшествие. Конечно же, у меня и до Оксаны были женщины, но мне ни разу не приходилось их целовать с такой страстью, необузданным восторгом и упоением. То, что у нас с ней произошло, было каким-то прыжком в другой мир, волшебный мир чувств и фантазий.
Разложив товар, мы, уединившись в дальней комнате, инстинктивно потянулись друг к другу и начали целоваться. Я впивался в губы Оксаны, её глаза, щёки, нос, уши. Я был на вершине счастья и блаженства. Я не мог оторваться от неё. Думаю, что-то подобное испытывала и она. Я наслаждался каждой частичкой её лица. Мне казалось, что мира не существует и в нём есть только я и она. Я дрожал от каждого прикосновения к желанному телу. Я ловил дыхание Оксаны, я впивался в её язык. Я был на седьмом небе от ощущения блаженства. Мне было приятно в ней всё…
Шло время, а мне казалось, что оно остановилось. Понимая, что меня во дворе ждёт дочь, я хотел вырваться из объятий Оксаны и уйти, но не мог. Сделав несколько шагов, вернулся, и мы снова начали целоваться. Нам было ничего не нужно. Нам было хорошо. Мы были счастливы. Мои руки скользили по телу Оксаны, опускаясь всё ниже. Она сначала подняла мои руки повыше, а потом перестала обращать на это внимание. Я чувствовал, что она меня хочет, так же как и я её. Мы не могли нацеловаться. Мы с упоением ласкали друг друга губами, задыхаясь от восторга, и не могли произнести ни слова. Наконец, освобождаясь от объятий Оксаны, я еле выдавил из себя:
– Мне надо идти…
И… мы снова начали целоваться. Наше безумие продолжалось около часа. Ничего другого нам не хотелось, лишь бы только быть рядом и чувствовать биение наших сердец, дрожа от каждого прикосновения. Сначала я обхватил попочку Оксаны. Она несколько раз поднимала мои руки. Потом засунул руку в её трусики, прикоснувшись к кудрявому лону и почувствовал, что мои пальцы… мокрые. О да, она тоже хотела меня! Оксана ничуть не обиделась, а повела меня в ванную и вымыла руку. Ещё раз обнявшись с ней, я, как пьяный, вышел во двор, стараясь не оборачиваться, потому что уходить мне, конечно же, не хотелось...
– Пап, а пап, что так долго? – поинтересовалась дочь, продолжая слушать магнитофон.
– Товар помогал разлаживать, – еле выдавил я из себя, блаженно вздохнув.