Сычик

                Сычик.

          Молодой воробьиный сычик, или иначе – сыч-воробей, впервые оказался в одиночестве. Ещё вчера утром он проснулся в уютном дупле, в компании своих пятерых братьев и сестёр и тотчас родители принялись их кормить вкусными мышиными кусочками мяса, зелёными кузнечиками и разноцветными кобылками. Нередко они приносили голеньких птенцов мелких птичек, иногда полуоперённых, и даже взрослых. В последних случаях жертва тщательно ощипывалась, разрывалась на кусочки, и только потом скармливалась. Взрослые птицы обычно охотились в утренние и вечерние сумерки, а ночью и днём отдыхали. Но, когда охота была неудачной, они могли  добывать пищу весь световой день. Самец частенько охотился в ясные, лунные ночи.
          Вчера же, самый старший сычонок, вдруг решительно начал выбираться из дупла. Он был самым крупным из выводка и уже полностью оперённым. Ведь самка сычика садилась насиживать сразу после откладки первого яйца. Поэтому и появлялись на свет птенцы не одновремённо. Когда вылупился последний сычёнок, старшему уже было пять дней отроду.
          За старшим полезли из дупла остальные. Даже самый маленький, у которого сквозь перья торчал детский пух, хотя и с трудом, но всё-таки выкарабкался наружу, и неуверенно балансируя, устроился на ближайшей к дуплу ветке. Несмотря на то, что день был пасмурный, ему нестерпимо стало больно глазам, и он зажмурился. Мать-сычиха находилась рядом, чуть выше на другой ветке, и c удовлетворением наблюдала за действиями своего потомства. Но вот раздался призывный свист папы-сычика. Он подлетел с добычей и сел на сучок соседнего дерева. Придерживая лапкой крупную лесную мышь, он свистнул ещё раз. Сычиха слетела со своей ветки, и буквально вырвала добычу у него из под лапы. Сычиха была несколько крупнее своего друга, и он ничуть не возражая, выпустил добычу, повернулся и полетел за новой.
            Самка, расположившись рядом с птенцами, занялась обработкой тушки мыши. Первым делом острым крючковатым клювом начала сдирать шкурку, клочки которой сбрасывала вниз. По мере того, как тушка оголялась, она отрывала кусочки мяса вместе с косточками и подавала птенцам. Всем хватило по кусочку, а кому и два. Голову целиком проглотила сама. Внутренности вместе с остатками шкурки и хвостом полетели под дерево. Некоторое время она, закрыв глаза посидела рядом с выводком, а затем полетела за добычей.
          Сычик вновь прилетел с пойманным грызуном. На этот раз с полёвкой. Сел опять на соседнюю сосну, прижав добычу лапкой к сучку.  Свистнул раз, другой, третий. Несмотря на писк и свист птенцов, он сидел спокойно, только голова его вращалась во все стороны. Следил за окружающим миром, охраняя питомцев от непрошенных гостей. Так он сидел, пока не прилетела самка. Та тоже прилетела не пустой, а принесла большущего зелёного кузнечика. Не обращая внимания на крики сычика, она села рядом с птенцами. Сначала сычиха оторвала и выбросила голову кузнечика, потом длинные и жёсткие, как проволока ноги, затем крылья. Разрывала тело кузнечика на части и раздавала птенцам. И только после этого обратила внимание на «папашу». Повторилась процедура отбора добычи и последующего скармливания её птенцам. Самец улетел, а самка осталась охранять спокойствие выводка.
          Сычик задремал, а потом и вовсе заснул. Проснулся, когда вечерело. Около дупла сидели только вместе с сестрёнкой, остальные птенцы куда-то исчезли. Но вот послышался голос одного, второго. Оказывается, они всего лишь разлетелись по соседним деревьям. Прилетела сычиха, села рядом. На этот раз принесла какого-то птенчика, желторотого и с пеньками вместо перьев. Однако и эти зачатки перьев мать тщательно повыдёргивала, и несмотря на голодный писк разлетевшихся детей, скормила всю добычу только сычику с сестрой. Голову, как всегда, проглотила сама. Улетела. И до темноты больше не появилась. Птенцы перебрались в дупло. Больше никто из выводка в дупле не появился.
          Проснувшись утром, сычик понял, что остался один. Он выкарабкался из дупла, но и здесь, на ветке, сестрёнки не было. Сычонок жалобно-протяжно засвистел. Ему с разных сторон ответило несколько таких же жалобных голосов. Молодой сычик очень хотел есть, но родители всё не прилетали. Внизу под деревом зашуршали опавшие листья. Он наклонился. В листьях копошилась мышь. Его глаза вспыхнули жёлтым  огнём. Инстинкт показывал, что внизу добыча. Неуклюже слетев с ветки, он спланировал, выставив вперёд лапы с острыми крючковатыми когтями.
          В последний момент мышь почувствовала опасность и юркнула под кочку. Сычёнок с размаху ударился об пустую землю. Ворох листьев несколько смягчил удар, но всё же лапкам было больно. Сычонок взлетел на ближайший куст, с него перелетел на дерево повыше. Посвистел ещё раз. Где-то вдалеке откликнулся только один голос. Птенец огляделся. Дерево росло на краю небольшой поляны. Над ней порхали бабочки, в траве стрекотали кузнечики, натужно жужжали жуки, перелетая с цветка на цветок. Никого похожего на добычу он не видел.
           Сычонок уже хотел перелететь дальше, как вдруг заметил шевеление в траве. Напряг зрение. С травинки на травинку, медленно переставляя длинные ноги, перебирался большой зелёный кузнечик, такой же какого приносила вчера мать-сычиха. Сычонок, почти не взмахивая крыльями, спланировал на него и хватил одной лапой. Одна длинная нога кузнечика переломилась с сухим треском, длинные когти проткнули насекомое насквозь. Молодая птица оторвала его от травинки и взлетела на дерево. Кузнечик уже не шевелился.
          Голодный сычонок смотрел на кузнечика и не знал, что с ним делать. Целиком его точно невозможно проглотить. И тут он вспомнил, что делала мать с таким же принесённым кузнечиком. С трудом оторвав голову, пытался проглотить её. При этом чуть не подавился и поцарапал горло жёсткими жвалами.  Выплюнул голову и долго сидел с раскрытым клювом. Затем деловито оторвал и выбросил вторую заднюю ногу. За ней, кувыркаясь и кружась в воздухе, полетели вниз крылья.
Проглотив последний кусок, сычонок блаженно прикрыл глаза. Пока он был сыт. А это в жизни главное! У него появилась уверенность в собственных силах…