Часть 3. Солнце над облаками.
Что такое любовь?
Это запах мечты,
Вкус мгновений в ночи и Луны полный лик,
Взмах крыла мотылька,
Синева высоты
И, звенящий в душе, птичий радостный крик.
1.
Наконец период дождей закончился. С утра посмотрев на небо, Старик отметил, что небо сияет чистой лазурью и воздух звенит легкой прохладой. Правда, блестящие капли на листьях орешника, растущего перед входом в грот, свидетельствовали о дожде, прошедшем ночью, но все указывало на то, что он был последним. Готовя завтрак, Старик размышлял, в какую сторону направить свои стопы. Хорошо отдохнув за неделю, прожитую здесь и подлечившись настолько, что болезнь не давала о себе знать, он чувствовал в себе приток свежих сил и готов был идти дальше. Следует отметить, конкретной цели у него не было, он просто шел по горным тропам, прислушиваясь к своим ощущениям, как бы вспоминая места, где когда-то был, странствуя здесь лет двадцать назад с друзьями. Именно тогда, совершая паломничество по местам обитания людей доисторических эпох, в глубине его подсознания начали всплывать странные картины событий, в настоящей жизни никогда не происходивших. Поначалу, он не обращал на них внимания, будучи занят впечатлениями текущего времени, но другой Мир упорно вторгался в сознание, заставляя задумываться и подкидывая такие события, что не отнестись к ним серьезно было просто не возможно. Однажды, когда они вошли в старинный монастырь, возрождающийся после почти столетнего запустения, чтобы пополнить запасы воды перед длительным переходом, произошло нечто, не укладывающееся в рамки обыденности. Он только склонился над Святым источником и, набирая горстями холодную воду, с наслаждением начал пить, как вдруг услышал:
- Вам велел кланяться Петр Алексеевич, - с трудом оторвавшись от живительной струи, он увидел, стоящего перед ним и склонившегося в поклоне, человека, который серьезно смотрел ему в лицо, что не оставляло сомнения, - обращаются именно к нему. Растерянно улыбнувшись, произнес:
-Спасибо, кланяйтесь от меня Петру Алексеевичу…
Человек оживился, закивал головой и, набрав полное ведро воды, начал взбираться по каменным ступеням, ведущих в монастырский храм и к верхнему ярусу искусственных пещер, в которых вершили затворничество не многочисленные монахи. Он огляделся, - вокруг сновало великое множество людей, щелкали фотоаппараты, мигали красными глазками видеокамеры. По дороге к монастырю не прерывалось шествие: экскурсанты и паломники шли вперемешку вереницей пестрой и многоязычной, и тут же смешивались с толпой галдящих, торгующих, пьющих и обливающихся потом. Почему этот человек выбрал из толпы именно его? Ведь вокруг столько людей! Присев на каменный парапет, он наблюдал, как лавируя среди толпы, посланец поднимался, ловко перекидывая ведро из руки в руку, порой, перепрыгивая через ступеньку, смешно косолапя ногами в стоптанных ботинках без шнурков, и нес его поклон неведомому Петру Алексеевичу. Вот, наконец, человек исчез в проходе белоснежной часовни с золотым верхом, как растворился, а он все смотрел и смотрел, пытаясь проникнуть взглядом сквозь толщу камня, где по лабиринтам, вырубленным в недрах горы, весело шаркая старыми ботинками, идет вестник, чтобы, поклонившись, сказать:
-Петр Алексеевич, вам велели кланяться…
И вдруг, его захлестнула теплая волна, нежная и благостная, а внутри зазвучала музыка, возникающая из тишины, растущая и ширящаяся, она захватывала всю его сущность и возносила над муравьиной суетой монастырского двора. Радостно было осознавать, что где-то в толще горы, в сумрачной келье, освещенной лишь светом масляной лампадки, под иконами склонился святый старец, Петр Алексеевич, в тихой молитве за всех живущих. И его помянул, тоже…
Старик потом вспоминал этот случай с улыбкой, уже ничуть не удивляясь, так как за многие походы в эти места привык к разным происшествиям и встречам, а со временем начал удивляться, если, напротив, ничего не происходило. И сейчас, помешивая в котелке кашу с грибами, за время дождей высыпавших на полянах леса в превеликом множестве, он думал над словами, прозвучавшими в пещерном храме. И все-таки, что же должно быть исполнено? Что может быть настолько важным, что продлило это земное воплощение? Как не обширны были его знания, перед загадками, время от времени возникающими, приходилось бессильно разводить руками. Он попробовал варево на вкус и снял котелок с костра, зацепив за дужку огромным ножом, подарком армейского друга и хранимым им, как память об их военных приключениях. Такие ножи были изготовлены под заказ для их спецподразделения, но не прижились, поскольку, пользоваться ими могли отнюдь не многие и постепенно они исчезли из оружейной комнаты. Осталось только три ножа, один у командира, второй у Фиксы и третий – у Боя, а, когда он демобилизовался и уезжал домой, командир, перед самой посадкой вручил ему нож со словами: «Бери, здесь он никому не пригодится! Командование решило наградить тебя именным ножом! – и добавил от себя, - Надеюсь у тебя он будет в безопасности!». Бой с удивлением поднял глаза на командира и, беря нож, вынул наполовину из ножен, на лезвии было выгравировано: «Мужество и отвага». Он снова взглянул на командира, но тот стоял уже со строгим лицом и только в глазах плясали чертики: «Да, чуть не забыл, вот, - он протянул ему удостоверение в красном коленкоре, - ксива на нож, чтоб менты в дороге не отняли...»
2.
-Скажи, что мне с тобой делать? – вопрошал печально комбат, задумчиво глядя в окно. – Под суд что ли отдать? – он повернулся и взглянул на Боя, пожав плечами.
Бой тоже пожал плечами, встретившись взглядом с ним, но ничего не ответил. Да и что он мог сказать в свое оправдание? Что их было пятеро, а он один? Или, что они начали эту свару, а он всего лишь защищался? Бой отвел глаза и почти безразлично рассматривал рисунки на изразцовых плитках голландской печи.
-Ладно, отметелил ты их хорошо, а зачем было того придурка колом бить?
-Чтобы он замолчал, - выдавил из себя Бой, - визжал, как поросенок…
-И чего это он визжал? – иронично произнес комбат.
-Наверное испугался, когда я его дружков завалил, - Бой посмотрел на него, как бы удивляясь, дескать, ну как ты не понимаешь, я же не хотел с ними драться, но когда они приперли меня к стенке и начали махать руками да еще и с ножом, все получилось автоматически.
-Ну да, - бормотал комбат, - ни с того, ни с сего искалечил четырех бойцов, а пятого чуть не убил… Колом!
-Ни с того ни с сего, очень сильно сказано…
-Да помолчи же! - поморщился с досадой. - Его, кстати, в психушку отвезли, - воет, рыдает… Ну что мне с тобой делать? Пять старослужащих из строя вывел! Так сказать, пять боевых единиц! – он взялся за голову обеими руками и уставился задумчиво в, лежащие на столе, бумаги.
Бой сидел, мысленно прокручивая события минувшего дня и не мог ни в чем себя обвинить. Ведь все началось с безобидного столкновения в дверях столовой, когда, уже пообедав, Бой со своими товарищами выходил на улицу. Двери были достаточно широкими и через них свободно проходили два человека, но, идущие навстречу несколько старослужащих, как говорится, уже оборзевших, нагло заполнили весь дверной проем, не желая ни на сантиметр посторониться. Бой, проходя по своей стороне, просто выставил плечо и, закрывавшие проход солдаты, отлетели в сторону, как мячики. Разъяренные таким неуважением к их «старости», они начали материться, а один, догнав Боя, попытался нанести удар сзади в голову, на что тот ответил нырком под руку и техничным апперкотом снизу в челюсть нападавшего. «Дед» сел на задницу и с минуту не выходил из нокдауна, а Бой спокойно догнал своих и, закурив, продолжил с Фиксой беседу о пребывании того в госпитале. Он не придал значения этой стычке, поскольку солдаты их гарнизона были уже предупреждены и старались со «спецушниками» не связываться, а эти были толи заезжими, толи поддатыми и не стоили даже внимания. Поэтому, вечером, когда Бой шел по полутемному коридору в подвальном этаже казарменного корпуса, где располагались каптерки и другие хозяйственные помещения, он даже не обратил внимание на группу стоящих солдат и, только приблизившись, почувствовал опасность, поняв, что поджидают его. Оценив ситуацию, он резко проскочил мимо них вперед, к торцовой стенке коридора и мгновенно развернулся лицом к нападавшим так, что лампочка, закрепленная на стене, светила в лица приближавшихся солдат.
-Мужики, - он старался, чтобы голос звучал как можно миролюбивее, - давайте поговорим…
-Сейчас мы с тобой поговорим, - с угрозой прорычал плюгавый ефрейтор с прыщавым лицом. В нем Бой узнал парня, с которым у него было столкновение возле столовой и понял, драки не избежать.
-Мужики, у вас будут большие проблемы…
-Это у тебя сейчас будут большие проблемы, - хихикнул злобно прыщавый.
-В чем то ты прав, баран, - пробормотал Бой, - у меня будут проблемы, но несколько иного характера, - он это животом чувствовал, но деваться некуда, уйти от схватки было невозможно, эта пятерка перекрыла коридор, как пробка бутылочное горлышко.
Нападающие вели себя достаточно предсказуемо, так обычно поступают юнцы в уличных драках: вначале идет демонстрация решительности и превосходства с целью запугать и деморализовать противника, затем начинается размахивание руками и ногами, а как только нанесен первый удачный удар и жертва оказывается на земле, идет добивание ногами. Бой знал эту систему до мелочей. В городе, где он вырос, по улицам сновали стайки огольцов, развлекающихся таким образом после нескольких бутылок дешевого вина, выпитого в подворотне из горлышка. Ему не раз приходилось попадать в переделки, особенно, при возвращении поздней ночью домой, после провожания очередной своей пассии. Будучи опытным и хорошо тренированным, он каждый раз выбирал тактику, соответствующую ситуации. Если было настроение подраться, - дрался, если решал, что лучше избежать драки, то, как говорили, делал ноги. И то, и другое у него получалось вполне хорошо и все реже и реже искателям приключений удавалось подловить его и нанести даже незначительный удар.
Заняв позицию и прищурив глаза, чтобы не отвлекаться на всякие телодвижения, Бой расслабился и ждал приближения противника. Он был спокоен: сзади была стена, лампочка светила в глаза нападавшим, а, кроме того, узкий коридор стеснял их движения, что сводило на нет количественное преимущество. Да и по неуклюжим движениям было видно, что даже в уличных драках они не блистали. Бой грустно вздохнул, бить этих недоумков было все равно, что охотиться в заповеднике, а этого он не любил. Первым нанес удар плюгавый ефрейтор, он бил по рабоче-крестьянски, с размаху, пытаясь попасть в лицо, но Бою было достаточно лишь немного отклониться и тот потерял равновесие, оступился, и, пытаясь устоять на ногах, сделал несколько мелких шагов навстречу, выброшенному в хлестком свинге, кулаку. Чавкающий звук подтвердил, что кулак попал в челюсть и ефрейтор завалился на бок, под ноги своему товарищу, который, от неожиданности, перецепился через его тело и тоже начал падать в сторону Боя, чем тот немедленно воспользовался и носком сапога с размаха ударил в голову, отбросив нападавшего назад с такой силой, что он плашмя рухнул на пол, затылком ударившись о бетонный пол. Воспользовавшись замешательством нападавших, Бой с разворота нанес удар ногой в шею парню, наступавшему справа, отчего тот захрипел и, стукнувшись головой о стену коридора, начал сползать по ней, держась за горло и выпучив от боли глаза. А Бой уже повернулся к двум оставшимся слева и, отбросив мощным ударом ноги, еще шевелившегося, прыщавого ефрейтора с такой силой, что веером полетели кровавые брызги, начал приближаться к ним, напоминая подбирающегося к жертве тигра. В этот момент и произошло то, что переключило его из состояния просто драки в боевой режим. Приближаясь к, оторопевшим от молниеносно развивающихся событий, солдатам, Бой краем глаза заметил, блеснувший в свете лампочки, нож, который один из них держал в правой руке, прижатой к бедру. Оружие в руках противника всегда изменяло психологический настрой солдата, прошедшего спецподготовку и он автоматически превращался в хладнокровного и беспощадного убийцу. Бой сделал провоцирующее движение в сторону вооруженного ножом противника и поймав, выброшенную в ударе руку, плавным движением повернул нож острием в обратную от себя сторону и легко погрузил его в тело, лишь в последний момент чисто подсознательно переведя удар от сердца в живот и оставил того, остолбеневшего, стоять с торчащим в брюхе ножом. Пятый, который стоял у стенки, увидев это зрелище, завизжал, как недорезанный поросенок и забился в угол, свернувшись клубком и закрывши голову руками. Бой пнул его ногой, но тот продолжал пронзительно визжать. Видя, что ногой его никак не успокоишь, Бой выхватил кол из кучи, лежащих под стенкой разнокалиберных деревяшек, и уже хотел воткнуть его острым концом в визжащий колобок, чтоб заставить замолчать, но, метнувшаяся из полутьмы, тень сбила его с ног и прижала к полу. Бой в бешенстве хотел высвободиться, но услышал знакомый голос, напевавший ему на ухо дурацкую песенку про остов Гаити, где жил негр Тити-Мити и попугай Доде. Это был его друг и напарник Фикса, только он мог так беззвучно подлететь и нежно уложить на пол, не дав заколоть недоделанного «деда».
-Ладно, пусти, я уже в порядке, - Бой постучал по полу ладонью, как бы говоря, что все окончено.
-Ты уверен, - хохотнул Фикса.
-Вполне. Да слезь ты с меня! А то я подумаю, что ты ко мне неравнодушен…
-Ну уж нет, - Фикса уже стоял на ногах и протягивал Бою руку, - ты же знаешь, я не по тем делам.
-Ты давно это наблюдаешь? – с интересом спросил тот, принимая руку помощи и поднимаясь с пола.
-Да почти с самого начала. Не хотел тебе мешать порезвиться. Однако не ожидал, что этот придурок нож вытащит. – и уже обращаясь к стоящему столбом и всхлипывающему солдату, - Ну что, доигрался, козел?! Теперь у человека из-за тебя будут проблемы!
-Я хотел только попугать, - вдруг сквозь слезы произнес тот и ноги у него стали подкашиваться.
-Стоять! – заорал Фикса и бросился к нему. – Бой, помогай, а то подохнет!
Бой подбежал и они, подхватив раненого под руки, аккуратно уложили на пол. – Нож руками не трогать! – строго приказал Фикса, - Бой, мухой к дежурному по части, пусть скорую из госпиталя вызывает. Скорее всего, придется и тех придурков отправлять, у тебя же кувалда свинцовая! Если только сотрясением мозга обойдется, это уже за счастье!
Бой побежал в штаб, а Фикса остался со стонущим, воющими и хрипящими парнями, следя, чтобы никто не захлебнулся кровью и не нанес себе еще большего увечья.
3.
Когда все вещи были упакованы в рюкзак, Старик собрал пепел от костра и развеял его над лесом. Затем, наломав тонких веток с орехового куста, тщательно подмел пол грота, скрывая следы своего недельного пребывания там. Еще во времена их походов по Стране Монастырей, был выработан девиз: «Там, где проходим, не оставлять ничего, кроме следов наших ботинок.» Еще раз внимательно осмотрелся, вскинул на плечи рюкзак и мерным шагом пошел по тропе, забирая все выше и выше к перевалу. Воздух, после дождя, был еще свеж, но уже чувствовалось, что летнее солнце начинает подогревать и к полудню будет жарко. Поэтому, Старик хотел быстрее миновать перевал и остаток дня идти лесными тропами, скрываясь от палящих лучей под кронами леса. Куда приведут его эти тропы, он еще не знал, но твердо верил, что внутреннее чутье само подскажет, в какую сторону идти, а посему, не колеблясь, поворачивал в том или ином направлении и, когда перевал остался за спиной, резко свернул направо и пошел старой вьючной тропой вдоль склона двуглавой горы, поросшей густым хвойным лесом. Вплоть до вечера шел он по этой тропе, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть и напиться воды, взятой с собой из Мятного источника, как он его окрестил за запах мяты, растущей рядом, а когда жара начала спадать, спустился в долину и осмотрелся. Долина была засажена табаком. Было время его цветения и воздух к вечеру наполнился удушливым терпким ароматом, щекотавшим ноздри и горло, отчего Старик закашлялся. Нет, нужно было уходить, оставаться здесь на ночь равносильно самоубийству. Он усмехнулся, почти четверть века курения не оставили никаких физических воспоминаний, умом он помнил, что курил, но тело не испытывало желания снова втянуть в легкие ароматный дым и испытать легкое головокружение от проникающего в кровь никотина. Все это ушло само собой, как говорится, отпало за ненадобностью и сейчас не вызывало ни отрицательных ни положительных эмоций.
Еще несколько часов ходьбы и ноги уже ступили на еле заметную тропу, бегущую между огромными валунами и кустами кизила, постепенно забирающую вверх, поднимающуюся все круче и круче, становясь узкой и извилистой. Не прошло и получаса, как Старик уже сидел возле источника, бьющего мощной струей почти у самой вершины Старой горы и с удовольствием пил удивительную по вкусу воду. Когда подходил к источнику, на поляне были люди, несколько молодых девушек и парней, которые, раздевшись до нага, с наслаждением обливались ледяной водой, набирая ее старым ржавым ведром с прохудившимся дном. На Старика они даже не взглянули, продолжая водные процедуры, вскрикивая и повизгивая. Какое-то время он сидел, наблюдая это действо, напомнившее ему африканские ритуальные танцы. Конечно, молодые люди не танцевали, но их юные тела под воздействием воды и окружающего лесного мира, так грациозно извивались, что эти движения походили на танцевальные движения. Немного погодя, после их ухода, он достал из рюкзака довольно большой пластиковый пакет и, раздевшись, окатил себя семь раз с головы до ног кристальной водой, затем прямо на мокрое тело натянул шорты и футболку и, вскинув на плечи рюкзак, пошел вверх, на гору. Темнело и нужно было искать место для ночлега. Старик уже шел по плоской вершине горы и сухая трава шуршала под ногами. Миновав заросли барбариса, и пройдя через большое поле, покрытое густым ковром из шелковистой травы, Старик немного задержался у обрыва, по краям поросшего редким можжевельником и одичавшими грушами. Резкий ветер толкал в спину, как бы приглашая к полету, и он, присев на уступе, некоторое время любовался видом на дальнюю горную гряду, освещенную отблесками заходящего солнца, а затем пошел по самой кромке, стараясь обнаружить признаки входа в одну из пещер, притаившихся в вертикальной стене обрыва и вскоре, лишь немного не доходя до развалин старинного замка, заметил, заросшие кустами, каменные ступени, спускающиеся вниз. Это место он помнил, здесь должна была находится сухая пещера, скрытая зарослями и камнями, труднодоступная и малоизвестная. Когда-то он обнаружил ее случайно и почти всегда, приходя в эти места, останавливался в ней на ночлег, не опасаясь быть потревоженным незваными гостями. Пробравшись через густой терновник, Старик соскользнул на узкий, шириной в ладонь карниз и, пройдя по нему метра четыре, вошел в пещеру. В этот момент полностью стемнело и мрак заполнил пещеру, но одного лишь взгляда было достаточно, чтобы увидеть, здесь никого нет. Он зажег свечку и осмотрелся. Пещера выглядела, как обычно: было чисто, спальное место выстелено сухой травой, в углу, возле очага, сложена небольшая охапка дров, а в стене, на небольшом уступе, закреплен огарок свечи. Он улыбнулся, это место по прежнему посещали люди не совсем обычные. Некоторых из них он знал только в лицо, с несколькими был хорошо знаком, а об остальных ему кто-то рассказывал. В прошлом их насчитывалось человек семь, а судя по состоянию пещеры, кто-то из них еще жив и приходит сюда.
Разложив в привычном порядке вещи и постелив спальный мешок, он налил в котелок воды, развел огонь в очаге, а сам сел у входа и залюбовался последними красками заката в небе.
4.
Уже за полночь, когда у командира батальона собрался почти весь штаб и шло обсуждение ЧП, в кабинет влетел замполит.
-Что, доигрался! – уже с порога набросился на Боя, - Я всегда говорил, что этот боец очень опасен! – уже обращаясь ко всем, затараторил он. - Они все в этом чертовом подразделении не нормальные, а этот еще что-то из себя мнит, так высокомерно себя ведет! Ну прямо тебе сын Министра обороны!
-Ну не Министра обороны, но сын… - прищурив один глаз, заметил вкрадчивым голосом капитан, начальник особого отдела, тихо сидящий в сторонке у печки. И все, как один, повернули головы в его сторону.
-Не важно, чей он сын, - продолжал ораторствовать замполит, - важно, что он натворил!
-Важно это или не важно, не вам решать, товарищ майор, - тихо, но веско бросил особист и, размяв папиросу, постучал мундштуком о коробку с надписью «Герцеговина Флор», что повергло замполита прямо таки в шок и он долго не мог оторвать взгляд от папиросной коробки, пока капитан не положил ее в карман кителя.
-И так что же, это все сойдет ему с рук? – голос майора уже потерял решительность, но он по инерции продолжал упорствовать.
-Ладно, хватит, - Бою явно надоела эта бодяга, он ужасно устал и хотел спать. Сейчас ему было наплевать, как решится его судьба, - Я готов пойти под суд и ответить за свои действия, но вам, товарищ майор, - он воткнул взгляд в замполита, - в военной прокуратуре придется до-о-олго давать объяснения по поводу неуставных отношений в вашем батальоне. И я не думаю, что эти объяснения будут восприняты там с пониманием, - он устало усмехнулся, - а я уже постараюсь помочь следствию…
В кабинете повисла тишина и только особист, одобрительно хмыкнув, произнес:
-Иди, сынок, отдыхай, а мы здесь обсудим и решим, что и с кем делать…
В звенящей тишине Бой прошествовал через весь кабинет по, скрипящему под сапогами, паркету и уже закрывая двери, услышал обрывок фразы, с которой начальник особого отдела начал обсуждение:
-Отдать под суд дело не хитрое, а на задание вместо него вы пойдете?..
За дверью его встретил Фикса и, обняв за плечи, вопросительно кивнул головой.
-Да ну их всех! – Бой выругался и сплюнул на пол, что могло означать только крайнюю степень презрения ко всему происходящему.
-Во, во, я тоже самое говорю, ну их всех! Пошли, корефан, спать – утром разберемся. – И, увлекая напарника за собой, неожиданно рявкнул, - Смирно! Равнение на нас! – отчего солдат, стоящий на посту №1 у знамени, вытянулся, щелкнув каблуками и взял автомат «на караул». А Фикса, засмеявшись, снова скомандовал, - Вольно! Благодарю за службу!
-Служу Советскому Союзу! – уже въехав в шутку, отозвался часовой и тоже засмеялся, а друзья в обнимку пошли к выходу, звонко стуча подковками по, цвета яичного желтка, кафельному полу.
Из монологов Путника
Стой и смотри на снующих мимо людей. Смотри на маски, изображающие лица. Они идут и перетекают друг в друга, делая вид, что каждый сам по себе. Но это обман. Обман не только других, но и себя. Ибо, как только кто-нибудь остается в одиночестве, маска самоуверенности и довольства сменяется маской растерянности. Поднятые брови призывают к жалости, руки лихорадочно ищут, за что можно зацепиться и снуют в бесконечном волнении, и дрожат...
Стой и смотри. И ты начнешь проникать за неживую белизну масок. И ужаснешься! Как черви, копошатся под ними мелкие желания, прикрываемые высокими словами.
-Я хочу процветания своей стране, - говорит одна маска, скупая чужеземные денежные знаки.
-Я хочу счастья своим детям, - выкрикивает другая и открывает сброс ядовитых отходов.
-Я хочу богатства, - слышится бормотанье.
-Я хочу, я хочу...
Стой, смотри и слушай. Ты узнаешь себя? Если нет, то прошу: сними, пожалуйста, маску...
5.
Утром, едва проснувшись, Старик решил сходить в селение, расположенное у подножия Старой горы. Взяв с собой только самое ценное, мобильный телефон, бумажник и посох, он налегке пошел по тропе вниз, всячески сокращая путь и когда вошел в селение, магазин, расположенный в центре у дороги, еще не работал, а на площади возле магазина уже шла торговля фруктами и овощами, выносимыми жителями к трассе, по которой проезжали автомобили и автобусы, везущие отдыхающих к ласковому морю. Старик потолкался среди торгующих, купил помидоры, огурцы и персики, а затем уселся на ступеньках магазина и принялся наблюдать за базарной суетой. После многих дней одиночества, было даже интересно смотреть на множество людей, улавливать обрывки фраз, вдыхать запахи фруктов и цветов, росших в клумбах вокруг торговой площади. И, наконец, пресытившись всеми этими ощущениями, он, прикрыв глаза, задумался. Время шло, но магазин все не открывался, однако, спешить было некуда и Старик сидел, весь ушедший в себя и можно было подумать, что он дремлет.
-Извините пожалуйста, а пиплы на Старой горе есть? – вывел его из размышлений хрустальный голосок.
-Простите, не понял, - он поднял глаза и увидел перед собой юное создание в светло-голубом спортивном костюме и кремовой кепке с козырьком. Дорогой рюкзак за спиной и дорожный мешок в руках с лямкой для ношения через плечо, показывали серьезность экипировки, но все было настолько новым и чистым, а сама хозяйка всего этого выглядела настолько хрупкой и неопытной, что у Старика сжалось сердце. – Вы что-то спросили?
-Я только что приехала, - девушка смотрела на него своими голубыми озерами, доверчиво улыбаясь, - спросила у местных, но они или не знают, или не хотят говорить, а тот симпатичный татарин, - кивком головы она показала на улыбающегося мужчину, - мне указал на вас, мол, вон аксакал, только что спустился с горы, может он знает…
-И что же я должен знать, милая? – Старик улыбнулся, глядя в ее лучистые глаза и силясь вспомнить, кого же она ему напоминала: такая знакомая улыбка и белокурые локоны, вырывающиеся из-под кепки. Да нет, - подумал, - это все память с фантазией играют с ним в прятки.
-Я узнала, что на Старой горе пиплы проводят бардовский рок-фестиваль, собралась и приехала, а здесь никто об этом ничего не знает. Думала, афиши будут висеть, указатели… Ну, вы же понимаете, фестиваль подразумевает хоть какую-то организацию!
-Согласен с вами, юная леди, - он никак не мог согнать с лица улыбку, - я вчера вечером пришел на Старую гору, но никаких признаков организации фестиваля тоже не заметил. А вы уверены, что не ошиблись датой?
-Уверена, в нашей университетской газете была опубликована информация. Именно в эти числа!
-А почему вы приехали сами, без товарищей?
-Да как-то так получилось. Кто-то не смог, кто-то раздумал… Вот я сама и решила…
-Присядьте! Магазин откроют, я куплю кое-каких продуктов и потом пойдем вместе, я вас на гору выведу, а там уже как знаете…
-Спасибо большое, но я сама! Вы только дорогу мне укажите, - у девушки на лице появилась решительность.
-Без проблем, - Старик не стал спорить, да и зачем, если человек знает, что делает, - идите прямо по дороге, минут тридцать по каньону, там старое заброшенное селение, пройдете через него ровно посередине и выйдете на тропу, по которой люди уже не одну тысячу лет поднимаются на Старую гору.
-Большое спасибо! До свидания! – девушка вскинула дорожный мешок на правое плечо и, покачиваясь под тяжестью груза, пошла по обочине дороги. Старик смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом, все еще силясь что-то вспомнить, но вскоре пришла продавщица, магазин открылся и, простояв в длинной сельской очереди, когда каждый человек набирает товаров чуть ли не на всю оставшуюся жизнь, двинулся в обратный путь. Он шел, неспешно, похрустывая корочкой свежего хлеба и любуясь видами долины, раскланиваясь со встречными, шедшими на базар и с нескрываемым любопытством разглядывающими его, что не мешало им вежливо кланяться. Эта смесь исконной вежливости и нескромного любопытства всегда забавляла Старика и ничуть не раздражала. В какой-то мере, встреча взглядом с местным жителем мало чем отличалась от встречи в лесу с глазами оленя или косули, в них были такие же любопытство и настороженность, как бы стоял вопрос, а чего от тебя можно ждать?
Миновав заброшенное селение и выйдя на тропу, он догнал голубоглазую девушку, уже покачивающуюся от усталости. Увидев Старика, она сбросила мешок и рюкзак и, достав бутылочку «колы», начала жадно пить.
-Э нет, так нельзя! – строго прикрикнул Старик. Она вопросительно посмотрела на него, - Пить перед подъемом нельзя ни в коем случае! Сейчас присядьте и подождите, пока вода усвоится, а только тогда можно идти дальше. И еще, дайте мне вашу бутылку, - взял протянутую бутылку и вылил из нее остатки «колы», затем сполоснул ее водой из фляги и наполнил почти до верху водой. – Эта вода из местного родника, она приведет тело в гармонию с окружающей средой, тогда ему легче справляться с нагрузкой. – он присел рядом на корне, создающем ступеньку на тропе и внимательно взглянул на девушку, - Вы по какой специальности учитесь в университете?
-Классическая филология, восточное отделение…
-Санскрит, хинди, фарси?
-Санскрит, хинди, бенгали, - улыбнулась она и тоже внимательно взглянула на Старика, - а вы тоже имеете к этому отношение?
-В какой-то мере, но очень отдаленное, – и на ее немой вопрос был вынужден продолжить, - я изучал философские учения Востока – Аюрведа, Бхагаватгита, Бардо Тхёдол…
-Мой дедушка тоже это изучал, - засмеялась она, - он говорил, что это истинные знания. А я думаю, что они уже безнадежно устарели!
-Как знать, как знать, - Старику не хотелось вступать в дискуссию с юной максималисткой. Он только спросил, - а вы считаете, что бардовский рок-фестиваль это и есть путь в будущее?
-Конечно! – горячо воскликнула она, - Так наше поколение выражает протест.
-Против чего? – и на ее вопросительный взгляд уточнил, - Протест это выражение несогласия с кем-то или чем-то. Правильно? – она утвердительно кивнула головой, - Следовательно, ваше поколение выражает несогласие. Но несогласие с чем?
-Со старым, отжившим, консервативным… короче, со всем, что мешает нам двигаться вперед.
-И каким образом выражается этот протест?
-Мы собираемся вместе, поем песни протеста… Вы слышали, проходил международный фестиваль «Рок – против наркомании»?
-Я был на нем, - просто произнес Старик.
-Ну вот, вы видели, какая сила! Это же грандиозно!
-Да, наркотиков было продано на несколько миллионов долларов…
-Это в газетах писали! И вы верите тому, что пишут газеты?
-Конечно не верю, - усмехнулся он, - но, как было сказано, я там был и видел, как кололись музыканты и зрители, видел сизый дым травки, плывущий над толпами вокруг эстрадных помостов, я уже не говорю о море спиртного…
-Вы говорите, как мой дедушка! – девушка тяжело вздохнула, и, так как ее аргументы были исчерпаны, миролюбиво произнесла, – Ну что, пора идти, - и начала надевать рюкзак.
-Давайте мне свой мешок, я помогу, - Старик, улыбнувшись, перекинул лямку наискось через плечо и пошел вперед, не оглядываясь.
Когда они взошли на Старую гору, был полдень и солнце палило нещадно. Доведя девушку до межевого камня, от которого в разные стороны расходились тропы, Старик указал ей направление, где можно было найти пещеры с молодежным населением, которое должно было быть в курсе фестивальных дел и попрощался. Она с облегчением вздохнула, как бы освобождаясь от общества «осколка старого мира» и пошла по одной из тропинок, а он направился в сторону своей пещеры.
6.
Проснувшись утром, Бой увидел, что в комнате он остался один, а его товарищи уже давно встали и ушли, должно быть, на спортивную площадку, где они, обычно, проводили все время до обеда, если не было занятий по боевой или политической подготовке. Кстати, последняя у них часто вызывала ироничную усмешку, так как, не редко, именно они участвовали в событиях, о которых потом писали газеты и, как ни старалось командование сохранить место операции в секрете, по тем или иным признакам, солдаты догадывались, где проводилась боевая операция, поэтому, разговоры о миролюбивой политике страны выглядели, по меньшей мере, забавно. Бой сел на кровати и потер ладонями лицо, восстанавливая в памяти события минувшего дня. Досадливо поморщившись, он вслух выругался, затем надел галифе и, сунув ноги в сапоги, пошел умываться.
Вернувшись, поел хлеба с маслом, заботливо принесенных для него из столовой товарищами, запил холодным чаем и начал одеваться. Он уже застегивал гимнастерку, когда в комнату стремительно вошел командир. Он жил с семьей в городской квартире, недалеко от гарнизона, но вчера вечером его не стали вызывать в штаб, очевидно, чтобы не мешал расследованию, а поэтому о происшествии он только что узнал от начальника особого отдела, встретившегося на КПП.
-Тебе что, делать нечего! – прямо с порога начал он, - ты бы еще с детским садиком возню затеял!
-Командир! Да триста лет они мне сдались! – Бой хотел рассказать подробно о происшедшем, но командир досадливо поморщился и махнул рукой.
-Да знаю, мне особист все рассказал. Говорит, что замполит на тебя сильно накатывал. А с ним ты что не поделил?
-Нечего мне с ним делить! – Бой стрельнул на командира глазами и тихо добавил, - сволочь он последняя.
-Ну да, конечно, все вокруг сволочи, а ты у нас идеальный!
-А я не говорю, что я идеальный, но он законченная сволочь!
-Ладно, проехали, - командир не хотел углубляться в обсуждение этой темы, тем более, замполит ему самому не внушал симпатии да и упорные слухи ходили среди офицеров, что тот регулярно стучит на всех в политотдел дивизии и не только… - Скажи мне, зачем ты того придурка колом тыкал?
-Если бы я его ткнул, то он бы уже в морге отдыхал да Фикса от греха спас…
-А Фикса что там делал?! За Фиксу особист ни слова не сказал.
-Фикса? – Бой немного замялся, - Фикса вышел из каптерки покурить и увидел, что я хочу того на вертел насадить. Он мне и говорит, мол, Бой, не делай этого, в тюрьму загудишь! А я ему в ответ говорю, а чего он, паскуда, визжит? Я хочу, чтобы он замолчал. А Фикса мне, да ну его, пусть визжит!
-Слушай, да ты просто какую-то библейскую историю рассказываешь про исход евреев из Египта! – и уже требовательно, - Я тебя четко спрашиваю, Фикса тоже в драке участвовал?
-Нет, - так же жестко ответил Бой, - он стоял и смотрел, - и, зло усмехнувшись, добавил, - а что ему в той драке было делать?! Там и меня было сверхдостаточно!
-Все ясно, марш к ребятам, - командир тяжело вздохнул, - а я пойду в штаб, послушаю, что они там решили.
Они вместе сбежали по казарменной лестнице и у выхода разошлись в разные стороны, Бой побрел к спортплощадке, а командир чеканным шагом направился в сторону штаба.
До обеда все шло своим чередом. Бойцы выполняли упражнения на снарядах, отжимались, качали пресс, а под конец, разбившись на пары, провели спарринг. Бой в спарринге не участвовал.
-Ты вчера наупражнялся, - зубоскалил Фикса, - сегодня посиди, посмотри, как мы метелим друг друга. А то еще кого-нибудь замочишь.
-Пошел ты! – беззлобно буркнул Бой и присел на скамеечку возле песочницы, в которой по очереди боролись пары.
Занятия уже подходили к концу, когда они увидели, приближавшегося командира. Сердце Боя ёкнуло: «Наверное, по мою душу», - подумал он.
-Все, кончайте дурака валять! – гаркнул почти весело командир, - быстро в казарму, берем оружие и боекомплект. Машина уже ждет, выезжаем немедленно!
-А пожрать?! – голос Фиксы прозвучал почти жалобно и неубедительно.
-Жрать будем в дороге, еду уже погрузили. Все, отставить разговоры! Бегом марш!
Солдаты со всех ног бросились к казарме. Все знали, время не терпит, промедлишь сейчас – потом пожалеешь, но будет поздно.
7.
День прошел, как обычно, в хозяйственных хлопотах и размышлениях. Старик решил задержаться на Старой горе еще на несколько дней. Что-то удерживало его здесь, но что именно он пока не мог понять. Раньше, когда они приходили сюда, здесь было тихо и уютно. Постоянно работавшая, археологическая экспедиция жила в своем рабочем ритме, не мешая ему и друзьям заниматься творчеством и общаться с интересными людьми, которые приходили на Старую гору в поисках ответов на вопросы, возникающие у думающего человека с самого начала существования человечества. Почему они приходили сюда? На этот вопрос каждый отвечал по-своему. Одни говорили, что им здесь легче дышится и думается, другие утверждали, что благодаря пещерному монастырю, существовавшему у подножия Старой горы много столетий назад, места эти очень намоленные и, медитируя или молясь здесь, у человека наступает Просветление. А у Старика были свои причины приходить сюда. Давно, в самое первое посещение Старой горы, ночью он вышел на один из четырех мысов, Сторожевой, и обомлел, - его внутреннему зрению открылась картина почти фантастическая. Над мысом, подобно смерчу, стоял энергетический вихрь, переливающийся всеми цветами радуги и уходящий в бездонное небо к звездам. Он слышал от местных, что если человек проведет ночь на этом мысу, он или поедет крышей или станет очень умным. Тогда он без колебаний вошел в центр вихря и полностью отдался его движению. Сколько простоял, не знает, но точно запомнил фразу, прозвучавшую в мозгу,- «Я сказал все, что сейчас тебе нужно! Иди!» - и смех, потрясший его до глубины сознания. Помнится, тогда он тоже засмеялся и пошел. Долго бродил по полянам Старой горы, время от времени разражаясь смехом и пугая местных обитателей и с тех пор всегда, приходя сюда, обязательно становился в центр огненного вихря на мысу, чтобы поприветствовать, удостоившего его когда-то разговором.
Наступил вечер. Перед ужином, старик сходил ко второму источнику, находящемуся ближе к его пещере и менее известному, чем тот, который бил у входа на Старую гору. Всласть накупался, испытав большой прилив сил, а, так как никто его не видел, позволил себе порезвиться, сделав несколько упражнений из древней Системы Сынов Йоги, - выпрыгнул на огромный камень и затем с него, перелетая с глыбы на глыбу, кувыркался в воздухе и радостно смеялся, порой, замирая в полете вверх ногами. А после ужина, когда на небе засверкали яркие звезды, он решил прогуляться и заодно посмотреть на очередную молодежную тусовку, велеречиво именуемую фестивалем.
Старику довелось побывать не на одном фестивале и он убедился, что их значимость больше раздувалось прессой, чем была на самом деле. Но для молодежи это было поводом сбежать из-под родительской опеки и, как они выражались, оторваться по-полному. В принципе, он в молодости тоже любил послушать музыку и потанцевать запрещенные тогда танцы, твист, шейк и рок-н-ролл, но это не захватывало полностью, а только было одним из проявлений протеста против официоза и засилья соцреализма, насильственно насаждаемого, существовавшей тогда, Системой. Следует сказать, что настоящей любовью его были барды, в те годы так называли поющих поэтов, которых Система явно проглядела, а когда они зазвучали во всех уголках страны с магнитофонных лент, было уже поздно, их негромкие голоса под расстроенные гитары достигали не только ушей, но и душ молодежи его поколения. Со временем из слушателя он превратился в исполнителя, сначала чужих, а потом и своих песен.
Пристегнув к поясу фонарь и прихватив посох, Старик пошел вдоль скальной кромки, прислушиваясь, в надежде уловить звуки музыки или голоса тусовки. Быстро темнело, и как только последний отблеск солнца скрылся в лесистых недрах гор, из тенистых мест начали выползать призраки и духи Старой горы. Старик присел на камне, наблюдая их нескончаемый хоровод, кружащийся над обрывами. Они заглядывали в зевы пещер, шаловливо трепали волосы, застигнутых ночью путников и, неожиданно устремлялись вверх, к необычайно ярким звездам и продолжая там свои игры. Но вдруг, по вершинам кустарников прошла дрожь, как от легкого ветерка, и в темноте вспыхнули два зеленых пронзительных глаза. Неспешно, не касаясь земли, и лишь слегка раздвигая кустарник, на поляну выплыло нечто огромное и бесформенное и только глаза выдавали его сущность, ибо невозможно было притушить этот зеленый пламень. Глядя в них, Старик наблюдал бесчисленность форм и образов, мыслей и откровений. Они проходили калейдоскопом, перетекая друг в друга и заполняя собой и Пространство и Время... Казалось, что все только началось, а уже и ночь подошла к концу. Встряхнув головой, как бы сбрасывая с себя чары, Старик улыбнулся и мысленно спросил:
-Ну и кто же ты?
-А ты как думаешь? – прозвучало насмешливо и чуть игриво.
-Конечно, Дух Старой горы! – произнес вслух, склонив голову на бок и в ответ услышал легкий смех, похожий на шелест кустарника. – Меня не обманешь, я тебя давно знаю! – тоже со смехом подумал он.
-Я тебя тоже люблю! – прошелестело, растворяясь в воздухе.
Дальние отроги гор уже начали окрашиваться и проявлять очертания, но темнота в тенях еще сохраняла свою первозданность. Она уже не таила в себе угрозы, а просто спокойно нежилась в утренней прохладе, съеживаясь и отползая от мягко струящихся проблесков пока еще робкого рассвета. Развалины древнего города поднимались из темноты, отряхивая сонное оцепенение веков. Наконец, Старик поднялся и пошел дальше, понимая, что вместо фестиваля попал на Мистерию, разыгранную специально для него. Дойдя почти до дальней точки Старой горы, хотел уже повернуть назад, как внимание привлекли странные вздохи, похожие на всхлипывания. Прислушавшись, понял, там кто-то плачет и пошел на звук. Он миновал густой кустарник и увидел одинокую фигурку возле самого обрыва. Вспыхнула яркая аура, состоящая из чистых цветов и в мыслях сразу возник образ девушки, встреченной им утром. Приближаясь, чтобы не испугать, Старик тихо произнес:
-И что же это, наша юная леди, так горько плачет? – он специально так назвал ее, надеясь, что за последнее время вряд ли кто-то к ней так обращался и не ошибся, она вдруг заревела во весь голос и, когда он подошел, обхватила его ногу, как бы ища защиты. Он присел рядом и обнял за хрупкие плечики, - Ну так что случилось, деточка?
-Они меня выгнали, - сквозь рыдания произнесла она, - сказали, если не хочешь факаться с Дэном, то вали из пещеры. Я хотела забрать свои вещи, а они не отдали.
-Кто они? – строго спросил Старик.
-Девчонки! – выдохнула и снова зашлась в рыданиях.
-Ладно, давай сначала успокоимся, а потом ты мне все расскажешь. Хорошо? – она в ответ кивнула головой и уткнулась ему в плечо.
Некоторое время девушка плакала не переставая, но постепенно, плач перешел во всхлипывания, а вскоре почти прекратился и она, достав из кармана платочек, вытерла носик и жалобно посмотрела на Старика.
-А вы как здесь оказались? Вы же пошли совсем в другую сторону?
-Ну вот, вижу вы немного пришли в себя, - сказал, как бы не слыша вопроса, - Итак, что же произошло? Только спокойно и все по порядку.
-Хорошо, - кивнула головой и, всхлипнув, начала рассказ, - днем я встретила двух девчонок, которые сказали, что живут здесь уже месяц. О фестивале они ничего не слышали, но сказали, что тут каждый вечер собираются пиплы в музыкальной пещере и поют под гитару. А иногда приходит панк с саксофоном, на котором он классно играет. Они мне предложили идти с ними, мол, у них в пещере есть лишнее место. Когда мы пришли, в пещере оказалось еще трое парней и одна из девчонок сказала: «Дэн, мы тебе чувиху привели, теперь не будешь страдать, когда мы ночью факаемся!» Мы познакомились, а их словам я не придала особенного значения, мы же не животные, чтобы просто так, без чувств! Ведь правда? – она посмотрела на него, как будто ждала ответа.
-Конечно, правда! – кивнул головой Старик.
-До конца дня мы бродили по Старой горе. Они мне показывали, где живут хиппи, где панки, где индейцы. Их многие тут знают и нас приглашали попить чаю, покурить траву. Парни курили, а девчонки нет, говорили, что от травы зубы портятся. Я тоже не захотела, я вообще не курю, даже запаха не выношу!... Потом, вечером мы сходили в музыкальную пещеру, где какой-то парень играл на гитаре и пел битловские песни, – она вдруг хихикнула, - он думает, что он поет на английском, и все так думают, а на самом деле, какая-то мешанина звуков и назвать это английским даже язык не поворачивается.
-А ты хорошо знаешь английский?
-Конечно! – как само собой разумеющееся выпалила она, - английский и французский, и по-немецки немного понимаю.
-А почему восточная филология? – у него начал проявляться интерес к этой девушке.
-Так те языки я знаю с детства, мой папа был военным атташе в Англии и потом в Алжире, но мне интересно изучать новые, не похожие на романскую группу, поэтому бенгали и хинди.
-В принципе, понятно, мы с тобой потом об этом поговорим. Итак, мы, кажется, подошли к причине наших слез, - он напрягся, опасаясь услышать самое худшее.
-Короче, мы посидели немного в музыкальной пещере и пошли спать. Ребята мне сказали, что сегодня настоящие музыканты почему-то не пришли и что завтра, может быть, будет фестивальная ночь, раз об этом писали в газете. О газете, это я им рассказала. А когда мы пришли в нашу пещеру и начали укладываться, Дэн сразу ко мне полез… - она снова начала всхлипывать.
-Если тебе это тяжело, то не рассказывай, - решил пощадить ее Старик.
-Да нет, ничего такого не было, - она вдруг снова хихикнула, - я его укусила за губу, а потом ударила коленом между ног и, вырвавшись, вскочила. Думала, меня девчонки поддержат, нельзя ведь это делать насильно, но они начали меня обзывать и вытолкали из пещеры, со словами, типа, замерзнет сучка - сама приползет. Кстати, один из их парней хотел за меня вступиться, но они на него обе набросились, мол, ну и иди с ней, может она тебе даст, а мы уж как-нибудь и без тебя найдем с кем покувыркаться – мол, на горе мэнов сейчас пруд пруди, а гёрлов днем с огнем не найдешь. Он и замолчал. А я вот вышла сюда, сижу и не знаю, что делать. Там все мои вещи остались, деньги, документы…
-Это все не беда, - облегченно вздохнул Старик, - все бы так заканчивалось! – его захлестнула нежность к этому существу, которое, как цветок лотоса, вынырнув из грязи человеческого болота, сохранило первозданную чистоту. Несомненно, ее берегли Высшие Силы.
-Ну да, ни фестиваля, ни документов, ни денег! Как я домой вернусь? Мне ведь через границу ехать нужно!
-Не ной! Мы все уладим, - он взглянул на нее и ободряюще улыбнулся – только, перед этим, давай досмотрим рассвет! – и указал рукой на алеющее небо над спинами мохнатых гор. - Понимаешь, рассвет здесь очень похож на молитву: медленно и торжественно он выплывает из темноты ночи, вначале еле заметными силуэтами гор на фоне чуть посветлевшего неба, затем легкими облаками, ежеминутно меняющими цвет и очертания, и, наконец, растопыренными пальцами лучей из-за горного хребта. А миг, когда показывается само Солнце, не возможно ни с чем сравнить по торжественности. Сегодня обещает быть прекрасный рассвет, смотри и запоминай! – он не отпускал ее плеч и она, доверчиво прижавшись, уже согрелась и смотрела на небо и горы, а глаза ее все больше и больше расширялись и, наконец, вместили в себя все небо.
8.
«Урал» летел по автобану практически без тряски, не смотря на жесткие рессоры, характерные для этого типа военной машины. В кузове бойцы наминали из котелков макароны с мясом, с удовольствием подсыпая добавку из большого термоса, стоящего посередине. Дежурный по кухне не поскупился, заполнив макаронами термос до краев. Супа им в дорогу не дали, справедливо пологая, что в кузове во время движения хлебать суп будет крайне затруднительно, но зато, недостачу первого блюда с лихвой компенсировали вторым. Время от времени Бой бросал вопросительный взгляд на командира, но тот делал вид, что полностью поглощен поеданием макарон и ничего не говорил, только слегка улыбался. Насытившись и запив компотом из сухофруктов, солдаты начали позевывать и кто закурил, а иные сразу задремали.
Бой не выдержал и подобрался к командиру, легонько подтолкнув Бубу, сидящего рядом. Буба беззлобно заворчал и подвинулся, освобождая место.
-Командир, чем там закончилось?
-А кто сказал, что закончилось, - и улыбнулся, - они остались думать дальше, что им делать.
-Со мной? – на всякий случай спросил Бой, хотя уже и так все понял. Он это понял еще ночью, когда услышал начало речи начальника особого отдела.
-Да причем тут ты! Они теперь думают, как самим из этого дерьма выпутываться. Дело все в том, что бравая пятерка напавших на тебя, все до одного последнего года службы, то есть «деды», а ты солдат первого года службы, то есть «молодой». Есть свидетельство, что они напали на тебя, а не ты на них, а когда ты еще сказал, что дашь соответствующие показания следствию, рельсы были переведены на замполита и он сейчас рьяно убеждает всех, чтобы замять это дело. Я уже не знаю, чем ты так понравился особисту, но он бурым катит на замполита и всячески выгораживает тебя. Впрочем, зная твои принципы, сотрудничество с ним исключаю, а посему, очевидно, он сводит с тем какие-то счеты. Ну да черт с ними! Главное, мы уже вне их досягаемости, а, следовательно, свободны! – командир потянулся, подмигнул Бою, - Отдыхай, хулиган! – и, откинув голову на натянутый брезент, закрыл глаза. Бой тоже закрыл глаза, но сон не шел и он почему-то вспомнил отца. Может быть потому, что хоть и косвенно, но он помог ему выпутаться из этой дурацкой истории, во всяком случае, сыграл в этом определенную роль. И вообще, отец играл в жизни Боя очень важную роль, особенно с того времени, как они поселились в Южном Городе. К тому времени жизнь его перевалила уже за половину и, если первую половину он прожил в бешеном темпе, то вторую половину жил в неспешном ритме, работая, прогуливаясь по набережной и лишь изредка покидал город, но на короткое время. Как ни странно, но люди города, весьма специфичные и не любящие чужаков, приняли его почти сразу за своего и, когда отец шагал своей легкой стремительной походкой по тротуарам из итальянского камня, многие горожане приветствовали его тепло и по-приятельски. Для всех он находил доброе слово, лукаво подшучивая или весело раскланиваясь. Но так было на улицах города, а дома он был другим, задиристым и взрывоопасным, на любые возражения реагировал резко, а суждения высказывал безапелляционно. Вначале, когда Бой только начинал взрослеть, они часто и подолгу спорили на темы политики Партии и Правительства, часто вообще теоретического характера. Бой, с детства обладавший свободой мышления, считал, что в семье можно обсуждать любые самые острые вопросы, а отец, будучи убежденным партийцем, не терпел критики по отношению к Партии и Системе, что и приводило их, порой, к идеологическим разборкам. Но с годами, многое осознав и в чем-то пересмотрев свои взгляды, отец смягчился, да и Бой к тому времени кое-что понял и научился держать крамольные мысли при себе, а в их отношениях начали проявляться, в большей мере, забота друг о друге и доброжелательность, что, несомненно, сближало, тем более, оба умели отличать белое от черного, и их общение приобрело дружеский характер, приятный для отца и полезный для сына. Особенно запоминающимся было общение с отцом во время рыбной ловли, куда он регулярно брал Боя с собой. Тихий плеск воды о борт лодки, бескрайнее звездное небо, легкий шепот верхушек деревьев – все создавало, непередаваемый словами, фон для бесед, в которых раскрывался мир человеческих чувств и поступков в эпоху социальных потрясений и чудовищных войн, а отец был участником трех войн и ему было что рассказать. Многое довелось Бою услышать, и в ожидании поклевки, и за котелком ароматной янтарной ухи, готовить которую отец был великим мастером. Он рассказывал о различных видах рыбы, наиболее подходящей для приготовления ухи, о рецептах, по которым готовили уху в других местах огромной страны, которую объездил вдоль и поперек, не считая того, что во время Мировой Войны, как минимум, через половину ее прополз на животе под пулями и бомбами. А однажды, произошел случай, раскрывший грани необычной чуткости и доброты отца.
Они сидели в лодке, заякорившись возле берега, теплым осенним вечером, когда солнце уже село, но еще от освещенного неба лился мягкий свет, а в перламутровой светло-голубой чаше плавали розоватые облака. Они сидели тихо, почти не разговаривая, думая каждый о своем – неоценимым качеством отца было умении помолчать. Вдруг, в лагунку на мелководье, между бортом лодки и берегом, из-за камышей с неба свалился молодой селезень. Они окаменели. Не обращая на них никакого внимания, а может просто не замечая, он начал плескаться и заныривать, с аппетитом поглощая ракушки и что-то еще, извлекаемое из ила. В Бое взыграла кровь охотника и он, тихонечко взяв подсаку, молниеносным движением накрыл красавца сеткой и втащил в лодку. Селезень вначале забился в руках, а потом присмирел и обречено втянул голову. В этот момент отец гневно выпалил:
-Как ты мог так поступить! Он же нам доверился!...
-Но ведь... - Бой осекся и, взглянув ему в лицо, увидел гнев и презрение.
Боя словно окатило кипятком, давно не испытывал он такого стыда и растерянности. Ни слова не говоря, аккуратно опустил на воду птицу и разжал пальцы. Селезень повернул голову, взглянул на него, потом на отца и медленно поплыл от лодки; затем несколько раз встряхнул крыльями, расправляя слегка помятые перья и легко взлетел, исчезнувши за камышами. Ни слова больше не промолвил отец, но долго еще Бой чувствовал на своем лице его гневный взгляд и многое отдал бы, чтобы забылось или хотя бы притупилось то чувство стыда, которое жгло его даже спустя много лет. Но, после этого случая, Бой лучше стал понимать отца и, когда он очень сильно харахорился и лез на рожон, с улыбкой смотрел на него, зная, что все это лишь внешние проявления, за которыми прячется чуткая и нежно-ранимая душа.
Машина резко затормозила и начала съезжать с автобана, медленно вписываясь в виражи, бегущей по крутому склону, дороги. Бой взглянул на продолжавшего как ни в чем не бывало спать Фиксу и улыбнулся. Фикса спал по детски приоткрыв рот и по лицу его был разлит легкий румянец, освещавший нежную кожу щек, по которым бритва проходилась не чаще раза в неделю, да и то, только для пущей важности. Вид спящего напарника почему-то растрогал и Бой опустил глаза, как бы опасаясь, что Фикса вдруг проснется и увидит его умиленное выражение лица и начнет подкалывать, а в данной ситуации ему этого меньше всего хотелось бы. «Хорошо, что он выжил и мы снова вместе…» - промелькнула в мозгу мысль и Бой опять улыбнулся.
Из монологов Путника
Ты когда-нибудь ощущал запах звезд? Если да, - то ты знаешь, как пахнут звезды... Многие говорят, что они пахнут полынью. Очевидно, глядя на звезды, они испытывают горечь их недосягаемости. Иные говорят, что они пахнут туманом. На эту мысль их, видимо, наводит неясность и загадочность того, что открыто глазу. Есть и такие, кто утверждает, что звезды пахнут бессмертием. Но нет ничего более смертного, чем звезды, и только сознание своего ничтожества может порождать подобные мысли.
Так ты ощущал запах звезд? Если да, то ты знаешь, как пахнут звезды. Этот запах наполняет все пространство. Он проникает в каждую клетку, в каждый атом твоего существа. Он плывет и мерцает в вечном Мраке Вселенной.
Великой музыкой наполнен этот запах и склоняется перед ним все живое и неживое.
И только Дух не подвластен ему, ибо Он - есть Образ и Подобие...
Но если ты знаешь, как пахнут звезды, то тебе знаком запах Времени...
9.
Когда солнце оторвалось от вершины горной гряды и залило мягким светом все пространство, от горизонта и до горизонта, Старик поднялся и протянул руку девушке.
-Ну так что, пойдем улаживать наши проблемы! – она приняла руку с грациозностью балерины, как пушинка, взлетела на ноги и начала быстро, сама себя перебивая, стрекотать.
-Ой, это что-то невероятное, такого я еще не видела, - она смотрела на Старика, а он опять силился понять, откуда так знакомы эти огромные, ярко-голубые, глаза, в которых переливалось и искрилось море, - а если они не отдадут вещи, что мы будем делать? – и не дожидаясь ответа, - Их там три здоровенных парня и две девчонки! А девчонки хуже парней, я таких только возле Интуриста видела, да и то, издалека…
-А ты, оказывается, болтушка!
-Это очень плохо, да? –и что-то опять всколыхнулось в глубинах памяти, но на размышления времени не было, они уже подходили к пещере и наступало время действия.
-Отчего же, это совсем не плохо! Главное, что человек говорит… - он сделал акцент именно на «что» - А сейчас помолчи, ничему не удивляйся и делай все, что я тебе скажу. Хорошо? - Она кивнула головой и ухватилась за его руку, - Боже, ребенок совсем! Как ее родители отпустили саму – про себя пробормотал Старик и, пропуская ее вперед, уже тоном приказа произнес вслух, - Заходишь и берешь все свои вещи, я иду за тобой. Ничего не бойся! Молчи! Проверяешь, все ли на месте и уходим, ты впереди, я – снова за тобой! Поняла?! – она снова кивнула головой, - А теперь, с Богом!
Войдя в пещеру, они попали в сонное царство. Слева, под стенкой, свернувшись калачиком спал парень, - Дэн, - отметил про себя Старик -, рядом с ним, как солдатики, вытянулись парень с девушкой, он во сне причмокивал губами и выглядел по детски беспомощно, а лицо девушки, с черными кругами вокруг глаз от размазанной туши, было пугающе бледным и нервный тик, временами, подергивал ее губы; справа, в нише, переплетясь руками и ногами, спала вторая пара, можно было подумать, что это один человек. Когда они вошли, никто даже не пошевелился и Старик глазами указал девушке на, лежащий в углу, рюкзак. Она подошла, расстегнула кармашек рюкзака, достала портмоне и, открыв его, убедилась, что все на месте, очевидно, в ее вещах в темноте рыться не стали. Девушка посмотрела на Старика и кивнула головой, мол, все на месте, затем накинула рюкзак на плечи и пошла к выходу.
-А мешок? – негромко спросил он. Она расширила глаза и показала на мешок, который находился под головами у парня с девушкой, лежащих по центру. Судя по виду, его тоже не вскрывали. Старик протянул ей свой посох и приказал, - выходи и подожди меня наверху! – она послушно кивнула и пошла по ступенькам вверх.
Дождавшись, когда ее шаги затихли, он, подошел к безмятежно спавшей паре и бесцеремонно выдернул мешок из-под их голов. Они открыли глаза, в которых удивление сменилось страхом, над ними склонился белобородый человек, он прижимал палец левой руки к губам, тем самым требуя молчанья, а в правой руке у него мерцал огромный нож, как аргумент, подтверждающий обоснованность этого требования. Они оба синхронно кивнули головами.
-Вот и умницы! – он произнес это таким тоном, что у них мороз по кожи пробежал, - Дернетесь, уроды, глотки порежу! – уже по гоблински рыкнул Старик и они инстинктивно закрыли глаза, а когда открыли, в пещере уже никого не было и только отсутствие мешка под головами говорило, что это был не сон.
-А теперь пошли! – выйдя из пещеры, бросил Старик и они быстро зашагали в сторону развалин крепости, туда, где притаилась его пещера. На немой вопрос девушки, он c улыбкой бросил, - Они были весьма вежливы… и учтивы...
Утренняя свежесть касалась лица прохладными пальцами, а солнце, днем яростно жгучее, сейчас было ласково-нежным. Они долго шли молча. Девушка всю дорогу чему-то улыбалась, время от времени поглядывая на спутника, а он шел, погруженный в свои мысли, мерно постукивая посохом.
-Вот мы и пришли, - Старик сбросил с плеча мешок, - снимай рюкзак и подожди меня здесь, - произнес он и скрылся в густом кустарнике. А через минуту, его голос послышался снизу, - Подавай мне рюкзак и мешок!
Она подошла к самому обрыву и заглянула в пропасть. Голова закружилась и она отпрянула назад, но успела заметить, что из отвесной стены выглядывает уже хорошо знакомое лицо и, вытянув вверх руку, движением пальцев показывает, куда нужно спускать рюкзак.
-Ложись на живот и подползи к обрыву, - поняв, что она испугалась высоты, подсказал Старик и через несколько мгновений над кромкой скалы показалась ее мордочка с восторженно-испуганными глазищами.
-Видишь, ничего страшного, - ободрил ее, - а теперь, не поднимаясь, подтяни рюкзак и подай мне его, здесь не высоко.
-Ничего себе, не высоко! – воскликнула она.
-Я говорю, до входа в пещеру не высоко, - засмеялся он.
-А там что, пещера?
-Конечно, не думаешь же ты, что я из скалы выглядываю, как памятник.
-Ой, вы и приколист! – прыснула девушка.
Старик опять встряхнул головой, это наваждение преследовало его с момента встречи на базарной площади в селении и он не как не мог от него избавиться. Кого-то эта девчушка напоминала, но кого? Причем, знакомость была почти во всем, и во взгляде, и в голосе, и даже в выражениях. Наконец, когда с обрыва свесился рюкзак, он поймал его и забросил в пещеру, следом в пещеру полетел и мешок.
-А я как? – растерянно захлопала глазками, - Мне тоже спускаться здесь?
-Не вздумай, - засмеялся Старик, - я сейчас за тобой приду! – и, быстро пройдя по карнизу, вышел к ней. – А сейчас будем учиться ходить по стенке, - он ласково улыбнулся, - не бойся, я тебя придержу, потом освоишься, будешь, как птичка, летать.- и, взяв ее за руку увлек в лабиринт зарослей терновника, - Осторожно, не поцарапайся, он очень колючий, но зато сюда никто не пройдет, особенно ночью. – Пропустив ее вперед на карниз, он пошел рядом, подстраховывая рукой со спины.
-И совсем не страшно! – радостно прозвенел колокольчик, только они вошли в пещеру, - Ой, как здесь классно! – и, повернувшись ко входу, схватилась руками за щеки и прошептала, - а вид какой, я такого еще никогда не видела!
-Еще бы, - хмыкнул Старик, - я тоже повидал не мало, но сюда возвращаюсь уже не впервые и каждый раз такое чувство, что вижу все это в первый раз, – и уже перейдя на деловой тон, - Итак, леди, первая часть исполнения желаний выполнена! У вас есть ко мне какие-либо претензии?
-Да что вы! – воскликнула она, - Я уже была в отчаянии и вдруг вы…
-Сейчас мы слегка перекусим и затем вы приляжете поспать, после такой хлопотной ночи отдых вам просто необходим! – промолвил, не терпящим возражений тоном. – А я пойду узнаю, что там думает общественность по поводу фестиваля, – и улыбнувшись, - я надеюсь, по этому вопросу у вас интерес еще не угас?
-Конечно не угас! – она просто задохнулась от восторга. – А почему вы опять говорите мне «вы»?
-Стиль диктует форму! Когда я обращаюсь к милому дитя, я говорю «ты», а когда обращаюсь к леди, обращение «ты» вступает в противоречие с образом, посему я просто не могу нарушить гармонию общения.
-Вы такой же прикольный, как и мой дедушка! Он тоже часто говорит со мной на «вы», но только из вашего объяснения я поняла почему. Можно я буду вас называть дедушка? – она взглянула на него умоляюще, - Ну пожалуйста!
-Конечно можно, хотя меня больше знают под именем Старик. Надеюсь, вы тоже представитесь?
-В университете меня называют Пончик, это потому, что я очень люблю пончики. А дома меня зовут Машенька.
-То есть Мария?
-Нет по паспорту я Марина, меня так назвали в честь бабушки. Но в детстве я очень любила сказку о трех медведях и, играясь, всегда представляла себя Машенькой из сказки, вот и прозвали меня Машенькой. А мое настоящее имя мне очень нравится, но пока никто меня Мариной не называет, - она огорченно вздохнула.
-Я тебя буду называть Мариной! – улыбнулся Старик, - Таким образом, еще одно твое желание будет исполнено!
-Вот здорово! Вы как волшебник, махнул палочкой, айни, цвай, драй, - и готово!
-А почему как?! – засмеялся он и поймав ее взгляд, произнес таинственным голосом, - Только волшебной палочки у меня нет, а все остальное… - и не закончив фразу, достал хлеб, сыр и овощи, - Прошу отведать, чем Бог послал!
10.
Проехав с полчаса по лесной дороге, «Урал» остановился и послышался лязг открывающихся ворот. Командир спрыгнул с кузова и пересел в кабину, после чего, машина снова начала движение, но уже на малой скорости. Вскоре последовала остановка и двигатель заглох.
-Выгружаемся! Построиться! – скомандовал командир и солдаты, спрыгнув на землю, быстро выстроились в шеренгу, с любопытством осматриваясь по сторонам. Машина остановилась возле одноэтажного здания, над которым возвышалась, застекленная со всех сторон надстройка. Сверху, над зданием на высоком шесте трепыхался полосатый колпак, который обычно служит для определения направления ветра. Это свидетельствовало о наличии поблизости летательных средств, а так как вокруг виднелся лес и взлетно-посадочная полоса не просматривалась, можно было предположить, что здесь дислоцируется вертолетный отряд. А командир уже открывал конверт с приказом и инструкциями.
-Слушай боевую задачу! – он сделал долгую паузу и, убедившись, что его внимательно слушают, продолжил: -Мы должны обеспечить безопасность транспортировки боевой техники и обслуживающего персонала. Транспортировка будет осуществляться морским путем на пассажирском теплоходе. Теплоход – туристический и на нем будут настоящие туристы. Наше подразделение будет рассредоточено по всем палубам, в двухместных каютах парами. Вы должны будете в дежурном режиме находиться на палубе и внимательно наблюдать за обстановкой, если заметите что-то подозрительное, подаете сигнал тревоги по радиостанциям, которые будут выданы каждой паре. Таким образом, – командир снова внимательно пробежал взглядом по напряженным лицам бойцов, - главной нашей задачей поставлено отражение возможного нападения на теплоход банд-формирований, которые могут попытаться завладеть боевой техникой. Чтобы не привлекать к теплоходу внимания натовских ВМС, военно-морского конвоя не будет, а поэтому, командование рассчитывает только на нас. Сейчас переодеваемся в гражданскую одежду, личное оружие и боеприпасы упаковываем в дорожные сумки. Кроме того, в наши каюты будут скрытно занесены гранатометы и эРэСы, которые будут уложены под койками и опломбированы, срывать пломбы разрешено только при возникновении боевой обстановки. Вопросы есть?
-Есть, - Фикса не мог без баламутства, - а туристки среди туристов тоже будут?
-Не дай Бог, вы там еще к девкам приставать начнете! – командир грозно посмотрел на Фиксу, - не дай Бог! Я лично вам шарики поотрываю! Ясно?
-Куда уже яснее! Значит будут туристки… - хихикнул Фикса, но больше вопросов не задавал, только тихонько про себя начал мурлыкать свою любимую песенку про остров Гаити и негра Тити-мити.
-Разойтись, - прозвучала команда, - быстро все заходим в здание, там есть все необходимое. Переодеваемся и выходим сюда, к машине, она нас подвезет к вертолету
Не прошло и получаса, как на площадке, перед зданием, уже стояла группа парней, одетых в летние брюки и разноцветные рубашки, называемые дикарками, а в руках у каждого была большая дорожная сумка, с надписью «Аэрофлот».
-Мы, как детдомовские, - засмеялся Фикса, - хоть бы сумки дали разные!...
-Ты можешь помолчать, - Боя самого давил смех, - они же сумки заказывали оптом – так дешевле.
-А штаны тоже оптом? – издевался Фикса.
-Скажи спасибо, что хоть рубашки разных расцветок!
-Зато одного фасона, с карманами, - сделав ударение на третьем «а», не унимался тот.
-Кончай базар! – командир еле сдерживал улыбку, так забавно выглядели его бойцы в почти одинаковой одежде, одинаковых коричневых сандалетах и с одинаковыми аэрофлотовскими сумками. – Грузимся в машину! Пошли! Пошли!
Первым в кузов запрыгнул Бой, предварительно отдав свою сумку с оружием Фиксе, затем он принял от Фиксы две сумки, аккуратно положил их в глубь кузова и, снова вернувшись к заднему борту, начал брать сумки товарищей, которые тут же взлетали вслед за своим багажом и рассаживались на скамейки. В считанные минуты площадка опустела и «Урал» заурчал и двинулся по едва заметной дороге вглубь леса. Вскоре лес расступился и они выехали на большую поляну, где стояли несколько транспортных вертолетов, к одному из них грузовик и подрулил. Прозвучала команда и все повторилось, как при посадке, только в обратном порядке. Ни одна сумка не была сброшена, солдаты знали цену оружию и относились к нему с должным почтением. Как любил напевать Фикса, поглаживая ложе своего автомата: «АКаэМ-а, АКаэМ-а, ты одна не изменяешь…», при этом, глаза баламута всегда были серьезными.
11.
Пока Марина спала, калачиком свернувшись в спальном мешке, Старик отправился к археологам. Изложил начальнику экспедиции, с которым знаком был с давних времен, идею фестиваля и они пришли к выводу, что это было бы полезным и для студентов-археологов, и для сотрудников экспедиции. После чего, они вместе отправились в областной центр на экспедиционной машине и провели переговоры с руководством, благо, начальника экспедиции там хорошо знали, да и Старик, до того, как отошел от дел, был человеком влиятельным и достаточно известным. Заручившись поддержкой, заехали в районную администрацию, где их уже ждали, после звонка от вышестоящего руководства, и там, за чашкой кофе, определились со сроками проведения фестиваля и организационными мероприятиями. Старик взял на себя приглашение участников и организационную часть проведения фестиваля, а администрация пообещала разместить прибывших на турбазе возле Старой горы и, при необходимости, разбить палаточный городок на поляне возле турбазы, а так же обеспечить торговлю продуктами питания. Кроме того, были согласованы вопросы хозяйственные и охраны общественного порядка. Для освещения, энергетики пообещали перебросить временный кабель от проходящей рядом электролинии, а местный Дворец культуры установить звукоусиливающее оборудование.
Довольный результатами переговоров, Старик вернулся к своей пещере и застал девушку уже проснувшейся, но припухлость век говорила о том, что бодрствует она совсем недолго.
-Как спалось? – он присел на ступеньку. Свет, струящийся через входное отверстие, освещал ее.
-Как убитая! – сладко потянулась Марина. – А вы где были?
-Да так, походил, с людьми поговорил. Фестиваль должен быть через две недели, очевидно, ваша университетская малотиражка что-то напутала. Правда формат его обещает быть шире, поскольку приглашены не только барды рокового направления, но и традиционного. А ты сможешь задержаться еще на две недели?
-Конечно смогу! – она замялась, - вот только моим нужно позвонить, а у меня мобильник сел еще в поезде…
-Не беда, позвони с моего, - он протянул ей свой телефон, - тем более, ты еще не сообщила родителям, что ты уже на месте.
-Родители не знают, - мама бы никогда не разрешила,- она расширила глаза и втянула голову в плечи, - они сейчас отдыхают в Ницце. Я с поезда только бабушке позвонила.
-Ну и что тебе сказала бабушка? – спрашивая, он прекрасно знал ответ.
-Бабушка расплакалась, а потом вздохнула и попросила регулярно ей звонить.
-Что ты с успехом и не выполняешь! Давай, звони! Потом мы твой телефон зарядим и будешь, цитирую, «регулярно ей звонить».
-Ало, бабуля, - уже через минуту ворковала внучка, - это я, Машенька! У меня все нормально, тут так классно, такие виды! Что? Фестиваль? Будет фестиваль, только через две недели! Да-да! Они, наверное, напутали. Приеду, выскажу все, что я о них думаю! Хорошо, бабуля, буду звонить! Да нет, это телефон приятеля! – она извиняюще взглянула на Старика, заговорщицки пожала плечами и прищурила глазки, -У меня батарейка села. Я найду, где зарядить! Все, целую, бусик! – она выключила телефон и протянула его Старику, - Ой, слава Богу! А то бабушка там вся извелась.
-Ну, раз все долги наши розданы, идем купаться!
-В озере?
-Нет, в озере купаться нельзя, там, на дне остался древний Храм, затопленный современными варварами. Каждый год в озере тонут люди, даже не тонут, поскольку этого никто не видел, а исчезают. Ни разу утопленника не нашли! Я уже давно говорил руководству турбазы, что в озере нужно строжайше запретить купание, но человеческая беспечность не знает пределов. Уже в течение нескольких десятилетий множится список жертв озерного Духа. А может эти жертвы ложатся на алтарь Храма?
-Ух, как страшно! – поежилась девушка, - А куда же мы пойдем купаться?
-Бери полотенце, свежее белье и пошли!
-А купальник? – наивно спросила Марина, правда, ему показалось, что этот вопрос задала Машенька.
-В той воде, где мы будем купаться, купальник надевать нельзя. Дух воды может рассердиться и нарушитель обряда схлопочет ангину или того хуже, воспаление яичников.
-Мой дедушка говорил то же самое, когда мы с ним купались в водопаде. Дедушка у меня врач. Он профессор и преподает в Военно-медицинской академии.
-А бабушка, - просто чтобы поддержать разговор, спросил Старик.
-Она тоже врач, работала в клинике анестезиологом, а сейчас на пенсии.
За разговором они не заметили, как пришли к источнику. Как обычно, здесь никого не было. Сколько Старик помнил, к этому источнику приходили только редкие люди, в основном, его знакомые. Он знал, что источник охраняют элементалы на астральном уровне, и иногда наблюдал этих сущностей, но в контакт они никогда не вступали, поскольку это были элементарные существа астрального мира, в то время, как Посвященные приравнивались к Богам и элементалы обязаны были служить им.
-Полная блокировка! – скомандовал он мысленно и легкий шорох пробежал по окружающим деревьям и кустам. – Раздевайся и становись здесь на камень. Быстрее, пока солнце не зашло, а то замерзнешь! – и начал набирать в пакет воду. Когда он повернулся к девушке, та стояла на камне, подобно Весне Батичелли, прижимала кулачки к подбородку и, вся сжавшись, ожидала холодного омовения. – Расслабься, опусти руки и постарайся воссоединиться с водой, со словами, из воды пришла, в воду ухожу!
-Из воды пришла, в воду ухожу, - выдохнула Марина и приняла на себя весь пакет ледяной воды, -Ух ты! – и сразу же, - Еще хочу, еще хочу! – по детски запричитала она и так повторилось семь раз.
-Все, достаточно, быстро одевайся и вверх, на поляну, там еще светит солнце, а здесь уже тень. Как только выйдешь на поляну, мысленно проведи вокруг себя круг и скомандуй, - полная блокировка! А потом стань лицом к солнцу и воссоединись с ним, со словами, будь во мне, как я в тебе! Вперед, бегом! – скомандовал, как только увидел, что девушка уже одета и готова идти, а сам начал раздеваться, складывая вещи на камень, из-под которого бил источник.
После купания он снова немного поупражнялся, посмеиваясь над духами, радостно кувыркающимися вместе с ним. Упражнения Сынов Йоги включали в себя целую систему управления тонкими энергиями, пользоваться которыми в материальном мире нужно было очень осторожно, а демонстрировать запрещено вовсе. Использование этих знаний в личных целях несло тяжелые кармические последствия, а применение, в случаях крайней необходимости, потом обсуждалось и принималось решение по каждому конкретному случаю.
Одевшись, он поднялся на поляну и увидел, как Марина, раскинув руки, парила в солнечных лучах, а волосы ее, после родниковой воды, распушились и окружали голову золотистым нимбом. Старик остановился, залюбовавшись зрелищем, затем присел на густую шелковистую траву и утонул в воспоминаниях.
12.
Вертолет находился в полете часа полтора, проносясь над лесистыми горами и небольшими городками в долинах. Как правило, над домами возвышались островерхие башни соборов, покрытые старой коричневой черепицей, а крыши самих домов, тоже черепичные, напоминали краснопанцирных черепах, собравшихся в стаи вдоль маленьких быстрых речушек. Бой смотрел в окошко, любуясь, открывающимися взору, пейзажами и думал про себя, как много лесов сбереглось в, казалось бы, старой и густонаселенной Европе и насколько бережно они относятся к ним. Ему вспомнились постоянные лесные пожары в заповедных лесах Горной страны, где он так любил путешествовать. Эти пожары уничтожали сотни гектаров редкостных деревьев, начинаясь с маленького костерка или, брошенного беспечным путником, окурка. Несколько раз ему пришлось участвовать в тушении лесного пожара, раздуваемого ветром и уже начинающего восторженно гудеть в предвкушении добычи. И хотя, тогда им удалось справиться с, поднимающей голову, стихией, но сколько таких костров зажигалось по всей огромной стране, в местах, где не оказывалось людей, подобных Бою с товарищами, готовых, не смотря на ожоги и подпаленную одежду, оказать огню такое яростное сопротивление, что ему приходилось покориться и отступить от беззащитного леса.
Занятый мыслями, Бой и не заметил, как вертолет перелетел через еще одну горную гряду и перед глазами открылась бескрайняя морская гладь, подернутая мелкой рябью и вспыхивающая искорками на солнце. Вертолет сделал полукруг над морем и резко пошел на снижение, а через пару минут уже плюхнулся на небольшую посадочную площадку, расположенную на территории какой-то военной части. Судя по всему, их там уже ждали, поскольку, только началась высадка, как подрулил автобус, размалеванный камуфляжными пятнами, а из него выскочил офицер в форме капитана армии союзников и с легким акцентом заговорил по-русски:
-Сейчас мы доставим вас в гостиницу, где вы будете ожидать прихода в порт теплохода. В гостинице есть столовая, спортивный комплекс и кинотеатр, так что, думаю скучать не будете.
-Извините, товарищ капитан, - серьезно забеспокоился командир, - где расположена гостиница, в городе?
-Никак нет, товарищ лейтенант, - улыбнулся тот, - в расположении нашей военной части, так что можете спокойно отдыхать, вас будут охранять наши солдаты…
-Скорее не нас нужно охранять, а от нас, - тихонько пробормотал Фикса, обращаясь к Бою
-Как прикажете… - улыбнулся капитан, уловив смысл сказанного и жестом пригласил всех в автобус, но, услышав звяканье металла в сумках, пошутил, - вам командировочные наверное выдали мелочью, - и все дружно засмеялись.
Гостиница оказалась довольно приличная с номерами на четырех человек, а командира поселили в одноместный, чем он был не очень доволен, но отказываться было не вежливо и он, ворча, пошел в свой номер. Засунув сумки под кровати, солдаты осмотрелись. В номере было все необходимое: шкаф для одежды, холодильник, телевизор и, конечно же, ванная и туалет. Все это привело парней в детский восторг, так их еще нигде не встречали и они немедленно стали осваивать жизненное пространство. Бой тут же отправился в ванную принять душ, Фикса с Бандерой уселись смотреть телевизор, а Буба, скинув только сандалеты завалился в кровать и впал в дремоту. Где-то через час, в их комнату постучались, вошел местный солдат и пригласил на ужин.
-Послушай, корефан, - Фикса не мог скрыть восторга, - ущипни меня, а то я подумаю, что мне это все сниться!
-Когда мягко стелют, бывает жестко спать, - Бой не мог расслабиться, уж больно много людей знало об их миссии и это вызывало тревогу, а своей интуиции он привык доверять.
-Да ладно тебе! Люди к тебе со всей душой, а ты их в чем-то подозреваешь. Вечно ты какой-то подозрительный!
-Не я подозрительный, - перефразировал Бой, - а ситуация вокруг нас вызывает подозрения. Обычно о нашей задаче знают только командование и мы, а здесь, такое ощущение, что знают все.
-Ну не все, а только…
-Только капитан и весь их командный состав, начиная с Генерального штаба и заканчивая штабом гарнизона, в котором мы расквартированы.
- Ну тебя! – Фиксе явно не хотелось вникать в подробности всей этой кухни. – Отцы-командиры знают, что они делают!
-Они то знают или нет, а нам расхлебывать…
-То-то и оно, - вставил, неожиданно вошедший в комнату, командир. – Пошли ужинать, все равно нам уже ничего не изменить, а то, что сказал Бой, нужно принять во внимание и не расслабляться. В чем-то он прав и, может быть даже больше, чем хотелось бы.
-Ну вот и ты, командир, туда же, - с деланно кислой физиономией заключил Фикса и они дружно направились в столовую, располагавшуюся на первом этаже гостиницы.
Из монологов Путника
Остановись, полюбуйся узорами бегущей воды.
Ее кристальные струи скользят между черных камней и свиваются в золотистые жгуты. Затем, ударяются в лоб огромной глыбы, покрытой зеленой шапкой мха,
и оскаливаются белопенными зубами, журча и взревая.
Посмотри, как упорно пробивается вода сквозь скалы, хотя никто ее к этому не принуждает. Она просто бежит, течет, переливается и бурлит, сохраняя верность своему Пути.
Стань подобным воде.
Душа твоя должна быть чистой и прозрачной.
Она станет пробиваться между камней эмоций и скал желаний незамутненной,
сохраняя свежесть и чистоту.
Будь упорным, но неторопливым, ибо пребывая в Пути, ты становишься частью Его, а, следовательно, не важно чего ты достиг, главное - настойчиво шел.
Помни, Путь и есть ты.
А посему, стань подобен бегущей воде, чьи кристальные струи скользят между черных камней и свиваются в золотистые жгуты, перебирая четки разноцветных камешков.
Остановись, полюбуйся узорами бегущей воды...
13.
Вечером, поужинав, они пошли на прогулку. Старик показывал Марине местные достопримечательности, рассказывал истории с ними связанные и легенды, которых знал превеликое множество. Потом они наведались в музыкальную пещеру, где, как и вчера, брынькал на гитаре длинноволосый парень и немного гнусавым голосом пел что-то непонятное. Сидевшие вокруг него ребята, с такими же отрешенными лицами, раскачивались и потягивали самокрутки с травкой. Какое-то время они слушали эти беспомощные потуги на музыку и уже собрались уходить, как кто-то грязно выругался и послышалась возня.
-А вот ты где, сучка, - послышался хрипловатый женский голос, - что же ты ушла и не попрощалась?! – из полумрака показалась девушка с растрепанными волосами. Было видно, что кто-то пытается удержать ее за руку, но она вырвалась и с угрозой начала приближаться, - Смотрите на нее, чистюля, ей видите ли Дэн не понравился! Так она со старым козлом спуталась!
-Сядь на место! – скомандовал Старик, он узнал девушку, она лежала в нише, сплетясь со своим парнем, но лицо ее он запомнил. – Сядь, кому я сказал! – со скрытой угрозой произнес он и, передвинувшись, перекрыл путь к Марине. А услышав, как она за его спиной всхлипнула, повернулся в пол-оборота, не теряя из виду грубиянку, тихо сказал, - Ничего не бойся! Мы с тобой и не таких видели! – и снова к идущей на него девице, - Последний раз предупреждаю, заткнись и сядь! – Но та, вызывающе засмеялась и с размаха попыталась ногой попасть ему в голову. Он лишь слегка отклонился и нога прошла в миллиметрах от лица, а рукой добавил ей скорости по ходу удара, отчего девица охнула и шлепнулась спиной на пол, а он уже взлетел на ноги и, рывком подняв её с пола, отшвырнул вглубь пещеры на головы друзей и, перейдя на гоблинский, рявкнул, – Чтоб я тебя, мочалку, больше не видел! Увижу еще – замочу! Идем малыш, - помогая подняться с пола, сказал Марине, - Им есть над чем подумать, при условии, что есть чем… - и в полной тишине они вышли.
-Почему они такие? – спросила Марина, когда они шли по центральной тропе в направлении замка.
-Они такие, как есть, - Старик задумался, подыскивая слова, чтобы объяснить это более понятно, - Видишь ли, милая, россказни о равенстве людей – это полный бред! Люди от рождения не равны! Одни рождаются в глухой деревне, где нет даже нормальной школы, другие в университетском городе, где ходишь, читая афиши, и учишься. У тебя, например, семья образованная, культурная, а у нашей знакомой, - он большим пальцем, сжатой в кулак руки, показал назад, - родители, скорее всего, обычные рабочие, а может даже алкоголики, ее жаргон выдает среду, в которой она росла. Таким образом, ваши стартовые позиции совершенно разные, отсюда, разные и уровни. И вот вы, ты - студентка элитного отделения столичного университета, и она, в лучшем случае, учащаяся провинциального ПТУ, встречаетесь здесь, на Старой горе. Они тебя принимают в свое сообщество, а ты отказываешься следовать его законам. Ведь о жизни неформалов, как их громко называют журналисты, ты толком ничего не знаешь. Ну так, слышала что-то от товарищей, здесь побывавших, что-то читала о молодежных движениях прошлого века… И все. Сейчас ты столкнулась с реалиями их жизни, где верховенствуют более сильный, любой чужак проверяется на лояльность, скорее даже на покорность и если он не вписывается в Систему, то изгоняется. Кстати, мы наблюдали, не свойственную в этой среде, агрессивность. Но, мне кажется, эта девочка больна психически, поэтому, я не стал ее бить, а просто обезвредил и деморализовал.
-Дедушка, а где вы научились так драться? Мой папа занимался карате, но он так не умеет.
-Откуда ты знаешь? Ты видела его в драке? – Старик внимательно посмотрел на девушку.
-Нет, не видела! Когда папа с травмой попал в госпиталь, я не знаю, что там произошло, но мама говорила, дескать, лучше бы он не отпускал свою охрану, и еще, что заниматься карате совсем не значит уметь применить его на улице.
-Мама права только в том, что спортивные соревнования и бой, это, как говорят у нас на Юге, две большие разницы! В остальном, вам с мамой не стоит так строго судить отца, у каждого бойца есть свой квалификационный уровень и не исключено, что он столкнулся с более подготовленным или с большим количеством бойцов, чем мог справиться. Впрочем, меня в настоящей драке ты ведь тоже не видела и не можешь судить об уровне подготовки.
-А откуда вы знаете гоблинский?
-Я что, выгляжу таким дремучим? – ответил вопросом на вопрос.
-Вот это уж нет! – засмеялась Марина, - Вы очень продвинутый! Даже, порой, настолько, что я не все понимаю…
-А это плохо?
-Не знаю, но мне это очень нравится! – хихикнула девушка.
14.
Почти три дня Бой с товарищами жили в гостинице, проводя большую часть времени между завтраком, обедом и ужином на спортивном комплексе, упражняясь до изнеможения в рукопашном бое, включавшем в себя систему Самбо и элементы японской борьбы Джиу-джитсу. Впрочем, Бой еще до армии тренировался в «подпольной» секции карате, до тех пор, пока их не разогнала милиция, а тренера даже, говорили, привлекли к ответственности. Впрочем, вскоре, он встретил его около спортзала «Динамо», где тот уже тренировал работников МВД и Бой, благодаря поручительству отца, какое-то время продолжал там тренировки, но после жесткого спарринга с неким милицейским чином, вообразившем себя мастером карате, а на самом деле полному профану в этом искусстве, Бою пришлось навсегда покинуть секцию и, опять таки благодаря отцу, избежать серьезных последствий за причиненные увечья. После этого случая, он невзлюбил ментов и старался с ними как можно реже контактировать. В подразделении драться в паре с Боем никто не любил, и только Фикса, будучи от природы устойчивым к ударам и крайне задиристым, самозабвенно дрался в спарринге с ним и, пропуская в очередной раз удар, только кряхтел и приговаривал: «Сам дурак, не зевай – по харе не получишь!». А Бой старался бить как можно легче, но Фикса увлекался и, чувствуя безнаказанность, пытался нанести ощутимый удар и снова нарывался на встречный, который, даже не будучи очень сильным, плюсовался с сильным фиксиным порывом вперед. Сейчас же Бой старался вообще не наносить по напарнику ударов, щадя его, так как после выхода из госпиталя прошло всего пара месяцев, и они даже в спарринге больше отрабатывали защиту и скрытное нападение. Фикса недовольно бурчал, но в глубине души был благодарен другу за заботу и из последних сил кидался на него, пытаясь сделать захват на удушение. Бой легко избегал тесных объятий, но ответных ударов не наносил и так они часами проводили, как бы танцуя вокруг друг друга, вызывая насмешки сослуживцев, дескать, их бой напоминает брачный танец голубей. А командир одобрительно относился к их тренировкам, замечая, что их борьба напоминает ему древнюю японскую школу Айкидо, которой владел их инструктор по единоборствам в военном училище, но о которой ни Бой, ни тем более Фикса, не имели даже понятия.
Вечером третьего дня, после ужина, они разошлись по комнатам и уже собирались заняться каждый своими делами, как в комнату вошел командир и коротко скомандовал:
-Всем собраться и с вещами на выход! Автобус ждет внизу, теплоход подан под погрузку. Соблюдать тишину, не разговаривать! Будьте внимательны.
-У меня дурное предчувствие, - шепнул Бой командиру.
-У меня тоже! Прошу тебя, присматривай за Фиксой.
-Не беспокойся, он уже в норме.
-В темпе, ребята! Пошел, пошел! – уже громко, обращаясь ко всем, рявкнул командир и солдаты, выбегая из комнат и прихватив сумки, и понеслись вниз по ступеням к урчащему автобусу. Уже входя в автобус, Бой поморщился, это был тот же, украшенный камуфляжным рисунком, на котором их подвозили от вертолетной площадки к гостинице.
-Засранцы, - пробормотал он, - не могли дать туристический автобус, вся их секретность белыми нитками шита!
Автобус рванул с места и, миновав КПП, понесся по ночным улицам городка, огибая бухту, на другом краю которой сиял яркими огнями морвокзал. Уже въезжая на территорию его, бойцы увидели, пришвартованный к пирсу, белый красавец-теплоход, возле которого суетились люди, сновали погрузчики, а по трапу поднималась вереница людей, разноцветно одетых, в свете ярких ламп напоминающих гирлянду цветов. Автобус тормознул возле трапа и командир, жестом пригласив следовать за ним, первым пошел по ступеням, покрытым ковровой дорожкой, а солдаты молча последовали за ним. При входе на судно, возле дежурного, проверяющего билеты, стояли двое в штатском с рентгеновским взглядом, выдававшим в них работников органов. Командир протянул дежурному документы, но один из особистов выдернул их прямо из-под носа того и, взглянув лишь мельком, жестом указал, в какую сторону идти и сам пошел рядом, что-то тихо говоря командиру, а войдя в коридор первой палубы, достал из кармана жменю ключей и начал по очереди открывать двери кают, заходя вместе с солдатами и повторяя каждый раз:
-Ящики под кроватями опечатаны, вот печать, - показывал, что печать не нарушена и продолжал, - в тумбочках находятся портативные рации с зарядными устройствами, подзарядку можно производить от корабельной сети, - открывал тумбочку и дотрагивался до каждой рации и устройства, затем указывая на электрическую розетку. – В шкафу сменное белье, плавки, шорты, футболки, а, чтобы не так мозолить глаза туристам, старайтесь днем не показываться с рациями, а уж тем более с оружием. Да и ночью, патрулируя палубы, оружие старайтесь носить скрытно, не напоказ.
-Интересно, - не удержался Фикса, - я калашникова в штаны что ли спрячу?
-В штаны - не штаны, - невозмутимо ответил особист, - но не нужно его носить демонстративно, напоказ. Я ясно выразился? – и не ожидая ответа, пошел открывать следующую каюту.
-Ясно, не ясно, а выразился, - проворчал Фикса, - я ничего не ношу напоказ, все в штаны прячу…
-Что ты к нему пристал, - улыбнулся Бой, - он заучил инструкцию и тарабанит, а как ее выполнить, ему глубоко плевать.
-Как ты думаешь, они тоже с нами поплывут?
-Во-первых, не поплывут, а пойдут, - у Боя были друзья-моряки, которые всегда уточняли, что плавают утки, а суда ходят, - а во-вторых, они только поучать могут, а в боевой ситуации, как говорит мой отец, им кальсон на смену не хватит.
-Так ты думаешь, они останутся на берегу?
-А черт их знает! Пусть идут с нами, лишь бы под руку не лезли, - и с угрозой в голосе, - я этого очень не люблю…
-Я тоже могу рассердиться, - Фикса многозначительно посмотрел на Боя и они вместе засмеялись, как две ветреные школьницы.
-Ну когда же вы повзрослеете?! – просунув голову в двери, прошипел командир, - Здесь же все слышно!
15.
Следующий день Старик посвятил рассылке приглашений. Часть он послал по почте, но большую часть, зайдя в Интернет-центр, по е-майл адресам и, конечно же, разместил объявления на различных Сайтах и Досках объявлений мировой паутины в надежде, что туда кто-то заглянет. Везде он оставил адрес, созданного тут же, фестивального почтового ящика. Затем, вышел в Skype и обзвонил друзей и знакомых, имевших хоть какое-то отношение к бардовскому или фестивальному движению и часть из них откликнулись, пообещав подключиться и поучаствовать в подготовке и проведении фестиваля. В последний момент, когда уже выходил из Интернет-центра, к нему обратился системный администратор:
-Извините, отец, здесь какой-то фестиваль затевается? – и пояснил, - я только что в Инете прочел и, почему-то подумал, что это вы разместили объявление.
-Да, это я разместил, - улыбнулся Старик, - а вас это интересует?
-Конечно! Вы знаете, нас заколебали эти хиппи, панки и прочие, которые загадили Старую гору. О них пишут газеты, показывает телевидение! А мы, работающие ребята, как придем туда на очередную бульку, типа фестиваль панк-рока или чего-то там еще, посмотрим на это убожество и хочется плеваться, ведь там ни музыки, ни смысла, короче, - ни уму, ни сердцу! Последние годы мы уже и не клюем на их объявления, но увидев вас, мне почему-то показалось, что затевается нечто серьезное!
-Серьезное, это, молодой человек, сильно сказано, за такой малый срок на подготовку о чем-то большом и мечтать не приходится, но хотелось бы сделать хотя бы альтернативу всем этим фестивалям в кавычках, типа, «рок – против наркотиков» или еще против чего-то…
-Вы хотели сказать, альтернативу фуфлу?
-Опять таки, может не так жестко, но по смыслу где-то так. Для начала…
-А можно нам тоже поучаствовать?
-Конечно можно! Скажем, нужно оповестить и собрать людей. Поможете? – парень утвердительно кивнул, - А начните прямо сейчас – постарайтесь передать информацию как можно большему количеству людей, которым это может быть интересно. Сроки и условия указаны в объявлении, которое вы уже прочли, они реальны и согласованы с властями, а в остальном, все зависит от нас, от всех. Успехов вам! – он уже собрался уходить.
-Постойте, прошу извинить меня за настойчивость, - парень замялся, - можно узнать, как вас зовут?
-Меня называют Старик и я себя тоже так зову, - он улыбнулся в усы и взглянул в глаза парню, - а вас зовут Андрей! Вот и познакомились! Очень приятно!
-Откуда вы знаете… - удивленно произнес тот, но запнулся, взглянув по направлению руки Старика, указывающей в сторону бэйджика на его груди и засмеялся.
Экспедиционная машина, взятая на прокат у археологов, быстро доставила его назад, к Старой горе, и он заехал на турбазу, чтобы познакомится с ее работниками и уточнить обстановку. Лишь только он вошел в хозяйственный домик, сидящий за столом человек поднял глаза и воскликнул:
-Боже мой, кого я вижу! – он поднялся и направился к Старику, раскрывши объятия.
-Володя, неужели ты? – было приятно увидеть старинного знакомого, с которым встречались довольно давно, уже поседевшего, но не потерявшего спортивной формы и ясности взгляда. Они крепко обнялись.
-А мне позвонил школьный приятель, он работает в районной администрации, рассказал о готовящемся фестивале, а потом говорят: «А знаешь, кто это все затеял? Тот мужик, что на фотографии в книге… Ну той книге стихов о Старой горе, что я у тебя видел!» Я ему говорю, мол, не может такого быть, я этого человека уже кучу лет не видел! Даже не знаю, жив ли! А он мне: «Точно тебе говорю, я узнал, его спутать ни с кем не возможно!» И вот я сижу и перечитываю твою книгу, а тут и ты, собственной персоной! С ума сойти можно!
-Но не нужно, - засмеялся Старик, - нам твой ум еще пригодится. А ты так здесь и работаешь?
-Как видишь! Да и куда я могу уйти от Старой горы, она меня цепью к себе приковала.
-Да и я к ней, как видишь, вернулся, даже решил фестиваль провести.
-Очень хорошая идея! А для нашей турбазы, так вообще супер! За годы, что мы с тобой не виделись, здесь все пришло в упадок, маршруты проложили в стороне от нас, Старая гора никого не интересует, разве что археологов и то, как учебное пособие, они ее перерыли вдоль и поперек, а сейчас начали все сначала. Я помню, ты возмущался их безалаберщиной.
-Я стал терпимее, люди есть люди! Единственно, что не переношу, когда могилы вскрывают! И хотя знаю, что им самим за это ответ держать придется, все равно крышу рвет. Тем более, они студентов к этому привлекают, а это же дети! Потом болеют, проблемы у них всякие возникают, а они понять не могут, чем так Бога прогневили.
-А ты все такой же! – Володя покачал головой, - Практически не изменился, вот только белый весь стал. Слушай, - он прищурился, - до меня слухи донеслись, говорят, в селении, что расположено в ущелье, за перевалом, старик какой-то появился, так о нем сплошные небылицы рассказывают. Называют чудотворцем… Это не о тебе, случайно?
-Нет, конечно! Я и чудеса – понятия не совместимые! Ты же знаешь, я – материалист.
-Ну не скажи, я помню наши беседы насчет Храма на дне озера…
-И толку, что ты помнишь?! Смотрю, как купались в озере, так и купаются!
-Как тонули, так и тонут… - он обреченно опустил голову, - Ничего не можем сделать! Таблички ставили, - их выдергивают, объясняли людям, - те как бараны смотрят на нас и на глазах снова лезут в воду и исчезают…
-Что ж, раз они предупреждены, но поступают по своему, это их выбор! Или чей-то выбор… - задумчиво закончил Старик и Володя энергично закивал головой. – Ладно, дружище, хватит о грустном! Я заехал посмотреть, как обстоят дела у вас на турбазе и попросить, чтобы с пониманием отнеслись к размещению участников фестиваля, но, увидев тебя, понял, что ни о чем просить не нужно, все будет на высшем уровне!
-Ну, на высшем, это ты загнул, но я тебе обещаю сделать все возможное, не беспокойся! - и они снова обнялись, - Не буду тебя задерживать, правда, хотелось бы посидеть с тобой за чашкой чая, как бывало, но вижу, ты очень спешишь…
-Будь здоров, до встречи! После фестиваля мы с тобой обязательно посидим, обещаю! - и быстро пошел к машине, а Володя еще долго стоял на веранде и смотрел ему вслед, радостно улыбаясь. Появление этого человека он воспринял, как добрый знак и ему подумалось, что теперь все пойдет по другому, все наладится.
А Старик ехал в машине и прикидывал, что еще нужно сделать для организации фестиваля, чтобы не было ни сучка ни задоринки, поскольку, проработав много лет в производственной сфере, он знал, как важно предусмотреть в деталях возможные нестыковки и организационные неурядицы. Когда-то у него был девиз: «Делай все как можно лучше, а плохо – само получится».
В этом году дожди размыли дорогу, ведущую на Старую гору, поэтому машина не могла преодолеть глубокие промоины, пересекающие дорогу поперек и, остановив ее в заброшенном селении, Старик пошел на вершину Старой горы по кратчайшей дороге, через заброшенное кладбище, почти поглощенное лесными зарослями. Шумел лес, пели птицы, солнечные зайчики бегали по мхам, распластавшимся на огромных валунах. Давно уже не ходилось так легко, особенно в гору. Сейчас он чувствовал высокий подъем сил, но знал, что за этим последует спад, ибо за все нужно платить, а ему-то всегда приходилось платить по большому счету.
16.
Утром Бой проснулся от шума моторов и, надев шорты и футболку, вышел на палубу, где столкнулся с командиром, уже стоящим у борта и наблюдающим за происходящим на пирсе. Первой реакцией на то, что они увидели был гомерический смех. На пирсе стояли три «Урала» с крытыми брезентом кузовами, из которых, один за другим, выпрыгивали парни в гражданских костюмах с галстуками и тут же строились в шеренги по трое. Когда все выгрузились, машины с ревом развернулись и одна за другой покинули территорию порта, а вновь прибывшие, по команде, начали подниматься на борт теплохода.
-Костюмы им идут, как корове седло, - выдавил сквозь смех Бой.
-И не говори! – командир уже перестал смеяться и хмурился. – Лучше бы они нас утром загружали, а не этих. Идиоты! Такое ощущение, что все делается специально напоказ.
-Я тебе еще вчера говорил, не нравится мне все это, - у Боя тоже смех сменился раздражением, - они что, совсем с ума посходили?
-Понимаешь, - задумчиво произнес тот, - обычно наши операции готовятся под крышей ГРУ, там мощные спецы работают, а здесь, по всей видимости, обычная армейская подготовка. Ты же видишь, у них даже кебы не хватило их одеть не так вызывающе…
-Да и нас тоже одели, как детдомовских…
-Ты прав, нас, видимо, выпросили у командования, и мы попали в другую систему, обычно нас готовили особисты, а они сообразительнее, чем общевойсковики.
-Интересно, а технику они тоже грузили на виду у всего мирового пролетариата? –злая ирония захлестывала Боя через край.
-Да будет тебе! – командир махнул рукой, - Надеюсь, они это сделали ночью.
-Дай-то Бог! А что за техника, ты хоть знаешь?
-Вроде бы установки «Град», так, краем уха слышал.
-Эта те самые, которыми на Даманском наши китайцев шуганули?
-Те самые… Ладно, пойдем в каюты, нам пока здесь делать нечего. Не будем мозолить глаза.
-Постой, постой, а вот и кисочки начали появляться… - Бой глазами показал направо, вдоль борта.
-Бой, не ловись на живца! Я думаю, случайных пассажиров здесь нет и не предвидится, а у этих кисочек очень длинные когти. Кстати, предупреди об этом и своего напарника, а то при виде женской попочки у него крышу рвет.
-Да не волнуйся, это я так, чтобы ход мыслей перевести на хорошее и за Фиксу не беспокойся, он баламут, но в деле надежен, как скала, никакая попочка не отвлечет его от прицела. Мы же отлично понимаем, какая прогулка предстоит!
-Это я на всякий случай, скорее для самоуспокоения, - улыбнулся командир, - пошли покемарим, при переходе спать будем в полглаза и по очереди, а то и вообще может спать не придется и вразвалочку пошел по коридору в свою каюту.
Бой последовал за ним, оглянувшись на двух миленьких девушек, стоящих поодаль, у борта, и хихикающих, глядя на шеренги, коротко остриженных, парней в одинаковых костюмах, поднимающихся по трапу и продолжавших, по привычке, шагать в ногу. Одна из них, невысокая блондинка, стрельнула глазками в сторону Боя и скромно потупилась. «Вот зараза! – подумал он, - Не может без кокетства!». Но, сверкнувший на миг, взгляд воскресил в памяти образ зеленоглазой колдуньи, оставшейся уже в далеком прошлом, но вкус чьих губ её он всё ещё помнил.
Когда Бой вошел в свою каюту, Фикса еще спал. Тихонько, чтобы не потревожить напарника, он взял полотенце и пошел принять душ. Пока нежился в ласковых струйках воды, на память пришла песенка, написанная им уже в армии:
А где-то в ресторане моя девчонка с кем-то
Танцует томно танго под тихий плач гитар
И, как две черных птицы, мелькают над паркетом
Две маленькие туфли меж топчущихся пар.
В груди заныло и все его существо захлестнуло волною щемящей грусти. На какой-то миг Бой поддался этому томящему чувству, но очень скоро вернулся к действительности и, перекрыв кран горячей воды, окатил тело ледяным отрезвляющим душем.
-Не расслабляйся, дружище! – пробормотал он, обращаясь к себе в третьем лице, - Стоит только немного расслабиться и ты труп! – и, убедившись, что тело снова беспрекословно подчиняется ему, Бой растерся полотенцем и вышел из душевой комнаты, на ходу натягивая белую футболку и приглаживая взъерошенные волосы. Была пора завтрака и из коридора слышались возгласы товарищей, звавших его с Фиксой.
-Подъем! Пора жратоньки, - Бой слегка потормошил друга за плечо.
-А я и не сплю, - отозвался Фикса, - лежу и слушаю твое пение. Должен сказать, что голос у тебя не сильный, но противный!
-Что имеем, то и имеем, - в тон ему отозвался Бой и вышел из каюты.
Из монологов Путника
Оставь праздные слова ветру. Пусть он катает их, как горошины и заполняет ими Землю. Не к лицу тебе произносить слова всуе, нанизывая их на нити праздности. Каждое слово твое должно быть взвешено и осознано. Родник чистой мысли пусть бьет из каждого звука. Помни, - вначале было Слово...
Взгляни, как рассеиваются слова вражды. Нет, это не какие-то особые слова – они обычны и ничем не выделяются. Но каждое слово, сказанное второпях, необдуманно, изменяет свой первозданный смысл. Оно напоминает лекарство, которое становится ядом, если прописано ошибочно, не по назначению.
Берегись этого. Пусть каждое слово будет прекрасно и чисто, как утренняя капля росы
на лепестках белоснежной розы. Пусть оно порхает в воздухе, подобное прекрасной бабочке, ласкающей легкими крылышками цветы дремлющего луга. Вкладывай в каждое слово всего себя и увидишь, что такие слова не разрушают, не ранят. Они сплетаются в причудливые узоры и тихим колокольным звоном плывут над Землей, увлекая души ввысь, где покачивается бесконечно прекрасная Колыбель, пестующая все звуки Мира.
Она наполнена до краев, но, в то же время, абсолютно пуста. В ней переливаются всеми цветами слова и звуки, словно в калейдоскопе, в бесконечных вариациях и сочетаниях.
Все есть там, но выбирать тебе...
Поэтому, оставь праздные слова ветру.
Давай помолчим...
17.
-Дедушка, беда! – первое, что он услышал, когда уже вышел на большую поляну перед развалинами замка, - они мальчишек избили, над девчонками хотели поиздеваться, но те убежали и тогда, бросив в коляску Дэна, уехали.
-Кто они? С тобой все в порядке? Где это произошло? Как ты узнала? – вопросы следовали один за другим.
-Да гоблины! Ой, что я говорю! Эти, как их называют, гопники! Я шла к источнику за водой и, услышав шум мотоциклов, спряталась в кустах…
-Молодец, моя девочка! – Старика немного попустило.
-Гляжу, едут два мотоцикла с колясками, а в одной коляске Дэн сидит, лицо в крови, плачет, а один бритоголовый его за шиворот держит и регочет. Потом смотрю, девчонки за ними бегут. Та, старшая, кричит: «Отпустите его, я вам все сделаю, что захотите!». А они в ответ: «Нужна ты нам сильно! С тобой только заразу подцепишь, а этот чистенький, гарантия!» и скрылись за деревьями. Я подбежала к девчонкам, они плачут и рассказывают, что только вышли из пещеры, как подъехали эти гоблины и начали приставать, а пацаны хотели заступиться, и тогда они накинулись на них и стали избивать. Потом повалили и давай ногами бить и, когда те перестали шевелиться, кинули в коляску Дэна и повезли, а сами издеваются, мол завезем в лес и пустим по кругу. – она перевела дух, - А Дэн, оказывается, младший брат той, что поспокойнее.
-А где они?
-Кто, девчонки?
-Ну да, девчонки!
-Они побежали посмотреть, живы пацаны или нет. Я им сказала, что нужно в милицию заявить…
-Теоретически правильно, но практически бесполезно, - задумчиво произнес Старик, затем встряхнул головой, как бы отгоняя грустные мысли и решительно сказал, -думаю, те парни сейчас в надежных руках, а мы пойдем, будем вызволять Дэна! Они давно поехали? – он быстрым шагом пошел через поляну, а девушка бегом еле поспевала за ним.
-Минут десять, не больше!
-Это хорошо, не придется искать по всему лесу. Присядь, подожди меня здесь, - он оставил ее на площадке у обрыва, а сам скрылся в пещере.
Через несколько минут, Старик показался из пещеры в брюках и футболке маскировочной расцветки, ноги его были обуты в легкие полукеды, а голова повязана платком защитного цвета. Пояс-сумка обнимал тонкую талию и к голени ноги был пристегнут боевой нож в кожаных ножнах, в руках ореховый посох. Марина смотрела на него широко открытыми глазами, было видно, что ее поразило это преображение.
-Ой, дедушка! Ну ты и даешь! – и засмущалась, - Извините меня, я совсем заморочилась, в голове черти-что...
-Ладно, - улыбнулся Старик, - раз дедушка, то только на «ты», не будем нарушать гармонию. Тем более, я же с тобой на «ты»! – и уже приказным тоном, - Закрой глаза и не открывай, пока не посчитаешь до пятидесяти! И никуда отсюда не уходи, сиди тихо, как мышка, что бы не происходило! Все поняла? – девушка кивнула головой, - Итак, на счет три закрываешь глаза! – медленно посчитал, - Раз, два, три! – и, подойдя к обрыву, посмотрел вниз, где по белой дороге передвигались два мотоцикла, медленно лавируя между рытвинами и промоинами, затем сосредоточил энергию в центре тела и, легко вздохнув, полетел вниз, перепрыгивая с выступа на выступ, еле заметных в отвесной скале сверху и все более существенных размеров по мере приближения к основанию горы. Собственно полет не был полетом в полном смысле этого слова, это был прием, который используют горные бараны, чьи неподвижные силуэты путники часто видят на вершинах отвесных и недоступных скал. Весь фокус заключался только в быстром переключении сознания на фактический центр тяжести в каждый миг «полета», иначе можно потерять равновесие и тогда гибельного падения не избежать. И еще, следует учитывать, чтобы обрыв имел положительный уклон, в противном случае, такой «полет» тоже обречен на падение. Уже спустившись вниз, к самой дороге, и укрывшись в мелком сосняке за поворотом дороги, он закрепил свободный конец платка таким образом, что бы лицо было закрыто вплоть до самых глаз, ибо глупо рисковать быть узнанным сейчас, когда так много фестивальных вопросов зависело исключительно от него. Дождавшись, когда первый мотоцикл приблизился и на повороте совсем замедлил ход, Старик выпрыгнул на дорогу и ударом посоха вышиб водителя из седла, а, лишившийся его, мотоцикл резко вильнул в сторону и, вместе с пьяными пассажирами, пошел вниз по склону, набирая скорость и подпрыгивая на камнях. Водитель второго привстал и удивленно уставился на удаляющийся мотоцикл, не понимая, что происходит и, когда увидел странную фигуру, стоящую посередине дороги, было уже поздно, - удар посохом, пришедшийся прямо в грудь, бросил и его на обочину, а мотоцикл, подправленный ловкой рукой Старика, тоже пошел под откос. Все произошло настолько быстро, что никто ничего даже и не понял, а Старик в самый последний момент, когда мотоцикл, свернув с дороги, начал скатываться по склону, выдернув из коляски Дэна, поставил его на ноги со словами:
-Залечь в кустах и не звука, пока не позову! – и пинком придал такое ускорение, что тот пролетел через дорогу и, зарывшись в густом сосняке, затих там. А Старик подошел к, лежащему на откосе без признаков сознания, водителю первого мотоцикла, пощупал пульс. – Без проблем, - пробормотал он и, подойдя ко второму, мордатому, наклонился над ним.
-Что тебе надо, козел!? – заорал мордатый, открыв в этот момент глаза.
-Гнилой базар! – рявкнул Старик, - А это за козла, - и нанес резкий удар в область солнечного сплетения, гопник дернулся и затих, - Вот это другой разговор! - и, поднявшись, посмотрел в сторону скрывшихся мотоциклов, взрывов не было слышно, значит мотоциклы угодили в заросли шибляка и пьяные гопники не так скоро смогут выбраться оттуда. Нужно было уходить, - позвал, - Дэн, подъем! Делаем ноги!
Уже за поворотом, пробежав под гору с километр, Старик остановился и, повернувшись к тяжело дышащему парню, сказал:
-Короткий привал! Почему отдышка? Наверное, куришь?
-Только начал, - размазывая по лицу грязь с кровью, пролепетал Дэн.
-Лучше сейчас и закончить! – посоветовал Старик, - Потом будет сложнее.
-Угу, - промычал тот. Он смотрел на Старика, как на инопланетянина, с испугом и любопытством одновременно.
-Ах да, я забыл представиться, - сдернул с лица платок и даже под слоем грязи было заметно, что лицо парня побледнело, - Чего испугался, раньше нужно было бояться! – улыбнулся Старик, - А теперь, когда мы уже знакомы, давай продолжим путь, ты сам понимаешь, отсюда нужно уходить, пока они не пришли в себя, так будет лучше и для нас, и для них…
-А вы разве их не убили?
-А нужно было? – он внимательно посмотрел в глаза парню и увидел такую детскую беспомощность, что душу захлестнула жалость, - Как он мог так себя вести с Мариной? – только и подумал, не отрывая взгляда.
-Не знаю, - пожал плечами Дэн, - отвечая сразу на второй вопрос, мысленный, - Я как зомби был, мне все время сестра с Линкой, это та, что на вас в музыкалке полезла, твердили: «Тебе телка нужна, а то мы факаемся, а ты не спишь, мучаешься…». А мне плевать, что они там делают! Я только ложусь и уже сплю, как убитый. Простите меня! – он смотрел жалобно-умоляюще, но глаз не отводил.
-А прощения не у меня нужно просить, а у того, кого ты обидел! Все, пошли дальше! – и легко встав на ноги быстрым шагом пошел по дороге, слыша за спиной сопение пацана, по которому ощущалось, что тот хотел бы еще поговорить, но не решался.
18.
Была ночь новолуния. Черное небо, все в россыпях звезд, и еще более черное море, скорее угадывающееся, чем видимое глазу, казались Бою слитыми воедино. Теплоход рассекал воду, с шумом обрушивающуюся по обе стороны форштевня и с журчаньем бегущую вдоль бортов, растворяясь в еле видимой кильватерной дорожке. Фикса, развалившись в шезлонге, мурлыкал свою любимую песенку, а Бой стоял, опершись на поручень фальшборта, и смотрел в темноту, слегка прищурив глаза. Это помогало ему контролировать изменение в окружающей среде, поскольку все живые организмы излучали энергию, которую некоторые люди могли наблюдать. К этим, некоторым, относился и Бой, а посему, Фикса спокойно сидел и напевал, будучи абсолютно уверенным в чуткости напарника. Все их подразделение было разбито на три группы: первая находилась на палубе и вела наблюдение, бойцы второй, тоже бодрствующей, размещались в каютах и были готовы в любой момент, по сигналу, выскочить на палубу для поддержки группы номер один, а входящие в третью группу отдыхали, не раздеваясь и при оружии. Через каждые четыре часа происходила смена и вторая группа меняла первую, а третья – вторую.
Бой с Фиксой только заступили на дежурство и, после духоты каюты, наслаждались свежим воздухом, наполненным ароматами моря. Из ресторана до них доносились музыка, голоса и женский смех, что поначалу несколько раздражало, но со временем все эти звуки вошли в общий шумовой фон и уже не мешали наблюдению. Впрочем, Бой почему-то был уверен, что здесь, в открытом море им ничего не угрожает, основная опасность поджидает впереди, когда лайнер будет проходить вблизи островов, в великом множестве понатыканных в районе прибрежного шельфа. Но терять бдительности все равно не следовало и Бой не позволял себе расслабиться.
Неожиданно, двери ресторана, выходящие на палубу распахнулись и из них выпорхнула утренняя блондинка в шифоновом вечернем платье, подчеркивающем нежный образ молодости. Она резко хлопнула дверью, подошла к перилам и, опершись на них, всхлипнула. Через минуту в дверях показался громадный мужчина и, оглядевшись, подошел к девушке. Он был сильно пьян, но на ногах держался крепко. Положив ей руку на плечо, мужчина начал что-то тихо говорить ей на ухо, но девушка резко сбросила его руку и просящее произнесла:
-Товарищ майор, я прошу вас, оставьте меня в покое.
-Ты что ломаешься, - уже громко произнес тот, - ты думаешь, я тебя рекомендовал в эту поездку просто так! – он опять облапил ее своей ручищей и с напором продолжил, - хочешь ты или не хочешь, а тебе придется быть со мной, толи по любви, толи в благодарность.
-Да не хочу я с вами спать! – воскликнула блондинка. - Вы мне противны…
-Ах ты сука, - громила резко развернул к себе девушку и, взяв за плечи, попытался поцеловать. Она увернулась, выскользнула из рук и пустилась наутек, но мужчина, поймав за руку, резко дернул к себе, а второй рукой ухватился за вырез платья и разорвал его до пояса. Бретельки оборвались и платье соскользнуло с тела девушки, а она осталась стоять в одних трусиках.
-Подержи калаша, - Бой протянул свой автомат Фиксе, - это уже никуда не годится!
-Оно тебе надо?! - Фиксе явно не нравилось происходящее, но и вмешиваться ему не хотелось. –Ты только из одного дерьма выпутался…
Но Бой уже подходил к парочке и очень вежливо обратился к мужчине:
-Послушай, дружище, ты крепко выпил и тебе нужно отдохнуть. Оставь в покое девушку, завтра тебе будет стыдно перед ней. Иди в каюту, поспи…
-А это еще кто? – мужчина отпустил девушку, которая, подхватив упавшее платье, тут же убежала, и повернулся к нему, - Что ты здесь, козел, делаешь? Ты знаешь, с кем разговариваешь?!
-Мне нагадить, с кем я разговариваю, а за козла придется ответить, - вкрадчиво произнес Бой. Как говорил его друг детства, Санька по прозвищу Седой, судимый за злостное хулиганство и вернувшийся из лагеря с огромным пучком седых волос в темно-каштановой шевелюре: «Мужик должен фильтровать базар, а уж за «козла» отвечать по полной программе.»
-Ну, ты мне и надоел! – было видно, что ему уже было все равно, с кем развлекаться, - или с девушкой, или с этим сморкачом, невесть откуда появившемся. – Я сейчас тебя буду убивать!
-Бой, мне страшно, я вызову подмогу, - крикнул со смехом Фикса.
-Пусть отдыхают, им через два часа заступать на смену, - повернулся к нему лицом Бой, спиной ощущая приближение буяна.
-Только ты его не очень!
-А это уж как получится. Ты же знаешь, он сам себя будет калечить – третий закон Ньютона гласит: действие равно противодействию, но со знаком «минус». – и, закончив фразу, Бой повернулся. Мужчина уже был рядом и стоял в стойке. –Ах, вы уже готовы, - неприкрытая издевка звучала в голосе бойца, - может все-таки передумаете и пойдете спать! – снова, обращаясь к Фиксе и пожимая плечами, - Ты свидетель, я его уговаривал до последнего момента.
Все остальное произошло в мгновение ока. Громила со всей дури выбросил кулак в сокрушительном ударе, от которого Бой легко уклонился, и нанес ответный, но в совокупности двух слагаемых, удар был настолько сильный, что мужчина ойкнул и мешком свалился на палубу.
-И так всегда, - обреченно заключил Бой, склонившись над лежащим телом и проверяя пульс, - Вначале они напрашиваются, а потом жалуются. Вроде бы ничего, здоровый бугай, жить будет. Фикса, помоги мне его уложить в шлюпку, пусть там проспится. – Они, кряхтя и чертыхаясь, закинули обмякшее тело буяна в спасательную шлюпку и прикрыли брезентом, а затем снова погрузились в наблюдение за морем.
19.
Пройдя мимо крепостных ворот и караульных пещер, Старик с Дэном вышли на поляну и увидели, бегущую к ним, Марину. Она бежала, радостно размахивая своей кепкой, а волосы ее, обычно заправленные сзади хвостиком под ремешок, развевались светло-русой копной, взлетая над головой при каждом движении. Подбежав, она бросилась на шею Старику, восторженно целуя его в щеки.
-Дедушка, ты чудо! – звенел ее голосок, - Я такого даже в кино не видела! – она оторвалась на миг и посмотрев ему в глаза, спросила, - А как ты так быстро с горы спустился? Я только до тридцати сосчитала, а тебя уже нет, смотрю вниз – ты уже в сосняке замаскировался…
-Ах ты бесстыдница! - деланно строго воскликнул Старик, - Я тебе до пятидесяти приказал считать? А ты только до тридцати!
-А вот и нет, я потом снова закрыла глаза и досчитала, как ты мне и сказал, до пятидесяти, - она снова начала чмокать его в щеки, - Ты ведь не сердишься? Нет?
-На тебя разве можно сердиться! – рассмеялся Старик и в памяти снова пробежала легкая тучка, но отогнав мелькнувшее воспоминание, обратился к молодым людям, - Ладно, стрекоза, тут вот юноша хотел сказать тебе пару слов… - и он выжидательно посмотрел на Дэна.
Тот засмущался, потер кулаком нос и, посмотрев на Марину, робко пробормотал:
-Извини меня, я никогда… - и вдруг по-детски всхлипнул и опустил глаза.
-Да будет тебе! – она коснулась пальцами его грязной щеки, - Что было то было! А сейчас иди и хорошенько умойся!
-Конечно, - закивал головой тот,- только сбегаю, посмотрю, как там пацаны, им очень сильно досталось!
-Мы пойдем с тобой, может им нужна медицинская помощь, - предложил Старик и посмотрел на девушку.
-Давай сходим, - согласилась она и тихо почти на ухо прошептала, - это у меня дедушка с бабушкой врачи, а я в медицине ни бельмеса…
-Не волнуйся, - заговорщицки произнес он, - я немножечко бельмеса… - и они так заразительно засмеялись, что даже, ничего не понявший, Дэн начал смеяться вмести с ними.
За разговором не заметили, как подошли к месту, где находились товарищи Дэна. Одного взгляда было достаточно, что ребятам действительно крепко досталось. Один из них сидел, опершись спиной на камень и держался за бок, а второй лежал на спине и тихонько стонал. Девушек видно не было.
-А где девки? – грубовато спросил Дэн.
Тот, который сидел, посмотрел на него долгим взглядом и, опустив глаза, тихо сказал:
-Они пошли за водой. – и, виновато кашлянув, спросил, обращаясь к Дэну, - малой, как ты? Они тебя отпустили?
-Да, жди от них! – Дэн сплюнул, - Если бы не дед, я не знаю, что со мною было бы. Он их, гадов, под откос пустил, а меня из коляски выдернул и аж в кусты закинул. Силища у него, просто жуть берет! А потом мы с ним вверх по дороге бежали, я уже сдыхаю, а он хоть бы хны…
-Ну хватит нам тут сказки рассказывать! – строго остановил его красноречие Старик, - Давайте, молодые люди, посмотрим вас, так сказать, с точки зрения военной травматологии, – и, подойдя к сидящему, начал ощупывать его, начиная с ног, временами спрашивая, - Больно? А здесь больно? А когда я кручу? Так ясно! Ой, ну и гематома! – и закончив осмотр первого, перешел ко второму, - Так, здесь тебе крепко досталось, но кость цела. Да, ребро явно поломано, но это не страшно! А вот ушиб головы очень сильный! Скорее всего, сотрясение мозга… – он поднялся и, обращаясь к обоим парням, задал вопрос, - Вы куда-то спешите? – и на их удивленно-растерянный взгляд сам же и ответил, - Уже никто никуда не спешит! Положение довольно серьезное. Но не безнадежное. Придется задержаться на Старой горе недели этак на две, это минимум и при условии, что будете принимать все, что я назначу и делать все, что скажу. Парни, обреченно кивнули головами, преданно глядя на Старика.
Когда уже заканчивался осмотр, подошли девушки, держа в обеих руках пакеты, наполненные бутылками с водой. Они остановились и настороженно следили за действиями Старика. А потом робко приблизились и Линка хрипловато спросила:
-Их сильно поломали? Сволочи, они же их ногами месили. - и заскрипела зубами, - Убила бы!
-А что ж ты их не поубивала? – иронично заметил Старик, - Никогда не говори того, чего сделать не можешь! – и уже миролюбиво, - Девушки, если хотите быстрее поднять на ноги ваших друзей, - он обернулся к Марине и спросил, - или как сейчас называют, бой-френдов? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, - Короче, пострадавшим нужен уход и женская ласка. Надеюсь, в вашем лице они обретут заботливых подруг и вы вместе пройдете и это испытание! – он опять взглянул на Марину, дескать, во закрутил и она, улыбнувшись только глазами, закрыла рот ладошкой, чтобы не прыснуть смешком и не нарушить серьезности момента.
Раздев и обмыв парней, девушки с помощью Старика, переодели их в чистую одежду и уложили на, вынесенные из пещеры, спальные мешки.
-Вам, конечно, здесь оставаться нельзя, нужно менять место жительства, - сказал Старик,– Здесь, неподалеку, я знаю одну скрытную пещеру, туда вам и нужно перебраться.
-А как мы их туда доставим? – спросила сестра Дэна, показывая на лежащих.
-Очень просто, на носилках! Готовьте вещи к переноске, а я скоро приду, - и пошел в направлении орешника, росшего на краю поляны. Вернулся оттуда, неся четыре длинные палки и, положив их по бокам от спальных мешков, на которых лежали ребята, пришил, крепким шнуром, извлеченным из сумочки на поясе.
-Дедушка, - с улыбкой спросила Марины , - у тебя в сумке есть все?!
-Все не все, а кое-что есть, - улыбнулся в усы и к Дэну, - Давай, мужик, бери носилки сзади, а я спереди! И пошли…
Пещера, о которой говорил Старик была в метрах трехстах, но в отличии от предыдущей, вход ее располагался в таких зарослях, что проходя мимо, практически, его не возможно было заметить даже с расстояния двух метров. Туда они занесли, по очереди, обоих парней. А девушки перетащили все пожитки, в чем им активно помогала и Марина. Затем Старик показал им несколько трав, как раз зацветших на Старой горе и объяснил, как их нужно заваривать.
-Будете поить отваром три-четыре раза в день, а саму траву из отвара прикладывайте к гематомам, они быстрее рассосутся да и не так больно будет. Старайтесь не сильно светиться, пока не станет ясно, чем закончилось дело с гопниками. А мы будем вас навещать. Ну все, мы пошли!
-Я даже не знаю, что сказать, - переминалась с ноги на ногу Линка, - Я думала, вы…
-Не мучай себя, когда тебе будет что сказать – скажешь! – Старик улыбнулся и обнял Марину за талию, - Пойдем, внучка, у нас еще много дел, - и уже уходя, обернулся, - Кстати, а фестиваль состоится. Через две недели! Можете об этом и всем пиплам сообщить.
20.
Утро второго дня было ветреным. Море клубилось барашками, но на хорошо оборудованном теплоходе качка практически не ощущалась. После ночного дежурства, днем находиться на палубе было одно удовольствие, прозрачность воздуха обеспечивала хороший обзор и, вплоть до горизонта, на море не было ни души, только рано утром прошел круизный лайнер, отсалютовавший встречному коллеге несколькими басистыми гудками и получивший в ответ такие же гудки, от чего теплоход немного содрогнулся и начал просыпаться. Прохаживаясь по палубе, Бой незаметно заглянул под брезент спасательной шлюпки, но, никого там не увидев, удовлетворенно хмыкнул и, усевшись в шезлонге рядом с Фиксой, закурил. Солнце еще не припекло, а ветер приятно освежал кожу. Еще раз внимательно оглянув море вплоть до горизонта, он погрузился в свои мысли.
-Доброе утро, - приятный женский голос вернул его к действительности, - Я хотела вас поблагодарить за вчерашнее…
-Не стоит благодарности! Просто я люблю подраться. Меня поэтому и называют Бой.
-А меня Марина, - представилась девушка и покраснела. Бой вопросительно взглянул на нее и она, как бы оправдываясь, добавила, - Мне очень стыдно за свой вчерашний вид …
-А чего стыдиться, - Бой заговорщицки улыбнулся, - вы очень даже красивая, но, честно говоря, мне некогда было вами любоваться, был очень увлечен вашим кавалером. Прямо, как в том анекдоте: «Она любит его, а он любит другого». Только, прошу вас, не принимайте это на свой счет, просто захотелось поумничать.
-А вы тоже военнослужащий? – она явно хотела изменить тему.
-А вы в каком звании, - утвердительно кивнув, поинтересовался Бой.
-Я сержант, - девушка немного помедлила, - работаю в армейском госпитале, операционная сестра.
-А я так, побелить-покрасить…
-Ну да, вы вчера нашего майора так отделали, что он с кровати не поднимается. – и, с улыбкой встряхнув белокурыми локонами, - ничего себе, побелить-покрасить!
-Да я тут не при чем, - в тон ей засмеялся Бой, - он слишком много выпил, вот и мучится теперь. А он ваш начальник?
-Не совсем, но какое-то отношение к нашему отделению имеет, что-то типа начальника отделения анестезиологии. Да Бог с ним, надеюсь ему это послужит уроком. Извините, а у вас неприятностей не будет? – она немного встревожено посмотрела ему в глаза и снова густо покраснела.
-Надеюсь, не будет. Он - вряд ли пожалуется, вы тоже не заинтересованы в разглашении, а мой друг – могила.
-Да что там могила, - фамильный склеп! – подтвердил, молчавший до этой минуты, Фикса и трагическим голосом добавил, - со мной тайна умрет на дне моря!
-Ой, какие вы прикольные! - и обращаясь к Фиксе, спросила, - А вы тоже вчера были на палубе?
-А как же! Бой без меня не справился бы – и в ответ на ее вопросительный взгляд продолжил, - я ему оказывал моральную и юридическую поддержку.
-Юридическую? – широко раскрыла глаза Марина.
-Ну да, был свидетелем, что Бой всего лишь оборонялся. Я уже не первый раз его защищаю, как адвокат.
-Нет, вы действительно приколисты! – девушке явно было весело, - А он вас тоже выручает?
-Бывает, - Фикса поднял к небу глаза, как бы припоминая, - вот однажды гранату мне подкинул, смотрю, а она без кольца, я от нее быстрее избавиться хочу, а Бой мне кричит, мол, кидай, три секунды осталось до взрыва! Я ее в окно, а под окном целая компания черномазых собралась, граната прямо над ними как шандарахнет! Всех и положила.
-Да не трепись ты, - Бой попытался остановить разглагольствования напарника, но ни тут-то было, Фикса вошел в раж.
-А как-то он меня из пропасти вытаскивал…
-Все, хватит, - деланно строго прервал тираду товарища Бой, - давайте поговорим лучше о погоде, любви и дружбе.
-Мариночка, - Фикса излучал саму галантность, - мы действительно самые лучшие специалисты насчет побелить-покрасить. Не так давно, нас с Боем подрядили забор красить – мы его так покрасили, что в щепки… разлетелся… - он замолчал и уставился на море, - Бой, а ну взгляни, что за посудина идет в нашу сторону, - какое-то время они смотрели на болтающийся на волнах катер, но он, как бы почувствовав, что его заметили, повернулся и начал уходить в сторону.
-Не нравится мне все это! – Бой покачал головой из стороны в сторону. – Ох, не нравится...
-Ладно, ребята, не буду вам мешать, - Марина вопросительно посмотрела на Боя.
-Еще увидимся, - он кивнул головой и ласково, одними пальцами, коснулся кисти ее руки, а она едва заметным движением слегка сжала его пальцы, от чего по телу пробежала теплая волна и Бой долгим взглядом посмотрел вслед уходящей девушке.
-Ну вот, втюрился, - засмеялся Фикса. – Ты же говорил, что блондинки не в твоем вкуса.
-Ты знаешь, дружище, я на эти вопросы смотрю довольно свободно и, чем дальше, тем диапазон моих вкусовых критериев расширяется. Впрочем, дело то не в масти, а в конкретном индивидууме.
-Опять погнал пургу! - Фиксе нравилось, когда напарник излагал свои мудреные рассуждения, как он любил выражаться, гнал пургу по умняку, но его мозги вступали в противоречие с закрученными мыслями интеллигента и он не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над фразеологическими заворотами друга.
Из монологов Путника
Прощай, уходящий в Небытие. Долистывай свою книгу, небрежно и второпях. Досматривай свой сон о несбывшихся мечтах. Мечтах, от которых захватывало дух. Постарайся дожевать и проглотить, не подавившись ими. Ибо даже во сне они так вещественны, что начинает тошнить от сочащегося жира.
Никогда ты не был так далек от первозданности, как сейчас, на излете жизни, за долгую дорогу растеряв все...
А многое было дано. Была дана трепетная душа, плачущая над поникшим цветком. И даны были глаза, жадно вбиравшие красоту Мира. И руки, творящие и ласкающие. И уста, произносящие Правду и только Правду. И дан был Путь. Но, самое главное, - был дан Выбор. И ты, отказавшись от него, сделал свой выбор. И пошел, ступая по цветам и лицам. Ты рвался вверх, по ступеням, которые вели вниз; так как это был путь страстей, желаний и гордыни.
"Человек - это звучит гордо!" - повторял ты.
"Мы не можем ждать милости от природы", - выкрикивал в экстазе.
И насиловал. Всех и вся...
Но, когда руки твои наполнились, - глаза опустели. И ты оказался способным только на процесс пищеварения, жуя и переваривая все, что попадалось на глаза. И, наконец, ты превратился в один огромный желудок, живущий в гармонии только с такой же огромной прямой кишкой.
Ну что же, дожевывай и прощай.
Прощай, прошедший путь жизни и ни мгновения не бывший в Пути.
Прощай, уходящий в Небытие...
21.
Едва начал сереть рассвет, Марина открыла глаза и увидела, что Старик неподвижно сидит посередине пещеры, скрестив ноги и сложив руки перед собой, ладонями вверх. Она не стал окликать, понимая, что он чем-то занят и целиком погружен в себя, а просто села, прислонившись к стенке, и стала наблюдать. Прошло с полчаса, Старик глубоко вдохнул, очень длинно выдохнул, легко, без помощи рук, повернулся вокруг своей оси и улыбнулся девушке.
-Доброе утро, солнышко! – произнес он, - Как спалось?
-Супер! – выдохнула Марина, - Здесь мне очень классно спится! А сны снятся просто потрясающие, я бы даже сказала, волшебные.
-А место это необычное! Здесь останавливаются люди, в основном, Знающие. В этой пещере случайный человек жить не сможет, его будут мучить кошмары и, в конце концов, он сбежит. Не всех принимает она, но и не всех отпускает.
-Ой, а меня отпустит? – девушка смотрела на него широко открытыми глазами, в которых проглядывалось беспокойство.
-Не волнуйся, твое время еще не пришло.
-Что это значит, «время не пришло»?
-А и означает то, чего ты так испугалась! Однако, пугаться не следует. Мудрый человек, приближаясь к океану, учится плавать, а не играть в шахматы. Не даром, на Тибете принято читать над умершим книгу «Бардо Тхёдол», давая наставления душе человека, при жизни не удосужившегося ее прочесть, не говоря уже, изучить.
-А что это за книга? Я от дедушки слышала название, но не заинтересовалась.
-Ее еще называют «Тибетская книга мертвых», хотя это название не отражает сути данной книги, скорее ее следовало бы назвать «Учебное пособие для обучения плаванию в океане астрального мира».
-У тебя любой сложный вопрос имеет простое объяснение. Где-то я прочла, кто ясно мыслит, ясно излагает…
-Можно и так, а можно иначе: если тебе нечего сказать, то говоришь туманно и путано, а если имеешь что-то сказать – просто и понятно.
-Дедушка, а кто ты на самом деле?
-А вот этого о себе никто не знает! Все мы, путники, идем по жизни, встречаемся и расстаемся, но никогда до конца на можем понять, - кого встретили, с кем расстались…
-И ты хочешь сказать, что закончится фестиваль, мы разъедемся в разные стороны и больше никогда не встретимся?
-Скорее всего так и будет! – Старик задумался и грустно улыбнулся, - Мне очень давно уже задавали подобный вопрос, но, за прошедшие годы, мы не только не встретились с этим человеком, но и не слышали друг о друге, - он не мог понять, почему вспомнил о той далекой встрече, сохранявшейся в памяти легкой дымкой приятных воспоминаний, но реакция девушки на эту реплику оказалась более чем странной.
-Ой, мне бабушка рассказывала одну фантастическую историю, когда мы с ней путешествовали по средиземноморью. – вдруг заговорила почти взахлеб, - Это было летом, после того, как я закончила школу и поступила в университет. Родители наградили меня путевкой на круизный теплоход, но саму не отпустили и попросили бабушку сопровождать. – Марина сделала паузу и, переведя дыхание продолжила, - Однажды, когда наш лайнер проходил мимо архипелага островов, бабушку охватило беспокойство и она вечером не захотела идти в каюту, а осталась сидеть на палубе, в шезлонге, а я пошла спать. Когда, проснувшись ночью и не обнаружив ее в каюте, вышла на палубу, то увидела ее сидящей в той же позе, что и оставила с вечера. Я испугалась и позвала, а она повернулась ко мне и сказала: «Иди ко мне, присядь, посмотри, какая чудесная ночь! Когда-то, очень давно, - она посмотрела мне в глаза, в темноте ее глаза светились, - мы плыли на круизном лайнере, путевки на который нам вручили вместо командировочных удостоверений. Я тогда, после медицинского училища, работала в военном госпитале и была чуть старше тебя...» - Марина замолчала, стараясь припомнит бабушкин рассказ, как можно точнее.
-И что же было дальше? - бесстрастно спросил Старик, ни один мускул не дрогнул на его лице, но в мозгу вихрем пронеслись все те давние события и огромные голубые глаза, встретившие его, после возвращения из мира иного и вернувшие к жизни. Так вот кого ему напоминала эта девушка, так похожая на ту Марину из его молодости!
-Дальше она рассказала, что познакомилась с очень необычным парнем из какого-то спецподразделения. Они с напарником все время дежурили на палубе. А парни, вспоминала бабушка, были классные! Спортивного типа, очень смелые, но не нахальные, короче, как отметила бабушка, о таких парнях она только в книжках читала, а здесь вот они, вживую! Тот, на которого она обратила внимание, выглядел постарше, на висках легкая седина (при его-то молодости!), а в серых глазах сталь, но когда он смотрел на нее, бабушка аж светилась, в них была такая нежность, что дух захватывало. – Марина снова задумалась, было видно, что она как бы снова переживает так поразивший ее бабушкин рассказ. – Когда я спросила, что у нее с ним было, она засмеялась : «Все и ничего!»
-Абсолют! – произнес Старик.
-Что ты сказал? – вскинула на него глаза.
-Так, ничего! Продолжай, пожалуйста!
-Как-то ночью, ей не спалось. Она, выйдя на палубу, подошла к ребятам и увидела, что они обвешаны оружием и одеты в бронежилеты. Задавать вопросы тогда было не принято и, немного поболтав с ней Бой, так звали старшего, попросил ее уйти в каюту. А ночью на них напали. Как она узнала позже, в трюме теплохода везли секретную технику для какого-то «братского» государства, а их использовали всего лишь в виде туристов, как прикрытие. Охранявшее их спецподразделение было не большим, но хорошо подготовленным, чего нападавшие явно не учли, их катера были потоплены и ни один бандит не поднялся на борт теплохода. Схватка длилась не долго, наши ребята дрались отчаянно и, когда было все кончено, она узнала, что Бой ранен. Когда она это рассказывала, платочком вытирала слезы. Дальше все произошло, как обычно, теплоход пришел в какой-то порт и их пересадили на другой лайнер, для них круиз продолжился, а парни остались, им нужно было закончить операцию. И больше они не виделись. Бабушка, после рассказа, долго молчала, а потом прочла стихи. Настоящие классные стихи! Я спросила у нее, кто их написал, а она, улыбнулась сквозь слезы и говорит: « Он… с посвящением!» - Марина замолчала и о чем-то задумалась, а Старик, почти с середины рассказа, уже не вникал в смысл слов, он просто слышал знакомый тембр голоса, видел перед собой лучистые глаза и уплывал по волнам своей памяти на многие годы назад, в те времена, когда его называли Бой и они стояли на палубе с солнечной девушкой, Мариной, и всей грудью вдыхали морской соленый ветер, а сердца их бились в унисон.
22.
Бой проснулся задолго до начала их смены, на душе было муторно и беспокойно. В каюте уже было темно, но в окно еще проникал сумрачный розоватый свет. Сунув ноги в сандалеты, он вышел на палубу и подошел к развалившимся в шезлонгах Бубе и Бандере.
-Чого не спишь? – взглянул на него Бандера, - Я бы зараз дрых без задних ниг.
-Да что-то не спится, – Бой зябко поежился, - такое ощущение, что там, за горизонтом, что-то происходит…
-От чумной! – засмеялся тот, - вечно тебе что-то мерещится!
-Да заткнись ты! – Буба вопросительно поглядел на Боя, он верил его предчувствиям и всегда прислушивался к тому, что Бой говорил. – И что там происходит?
-Если бы я знал! – вздохнул и закурил. Море было пустынное, вплоть до самого горизонта, но это и беспокоило Боя, уж больно все гладко идет да тихо. Не к добру эта тишина. Чтобы не отвлекать разговорами ребят, несущих боевое дежурство, он отошел в сторону и, опершись о поручень фальшборта, начал смотреть на, окрашенное закатом, море. Но лишь только он настроился на внутренне видение, почувствовал, что сзади кто-то приближается. Цвет ауры показывал отсутствие агрессивных намерений, но Бой инстинктивно насторожился. Вначале его захлестнуло чувствами, исходящими от приближавшегося человека, а потом запахами и в этот момент на глаза легли нежные ладошки.
-Рискуете, Мариночка, - улыбнулся Бой, - а если бы у меня сработала реакция?
-Вы же культурный человек! – слово «реакция» девушка поняла по своему, она уже стояла рядом и разглядывала с улыбкой тонкий профиль этого интригующего парня.
-А я совсем не то имел в виду, - засмеялся Бой, поворачиваясь к ней, - если бы я не видел вашего приближения, то мог бы чисто автоматически перекинуть вас за борт. -Девушка покраснела и опустила глаза, - Боже, как вы милы, когда краснеете! Глядя на вас, я начинаю думать, что этот мир не так уж и плох.
-Он прекрасен! – наивно выпалила Марина и еще сильнее покраснела.
-Да, конечно, лицо его прекрасно, – Бой задумчиво закурил и снова взглянул на море. – только что-то частенько он обращается к нам задом.
-Вы имеете в виду тот случай? – она широко открыла глаза и Бой начал тонуть в этих голубых озерах.
-Нет, то обычный случай, каких ежедневно случаются сотни, а может и тысячи. Я имею в виду иное… Конечно, лично для вас это могло бы стать трагедией, а по большому счету…
-А по большому счету, я убедилась, что на свете еще есть рыцари! – с запалом перебила девушка, продолжая в упор смотреть ему в лицо.
-Я не рыцарь, я – самурай. – тихо возразил он и отвел глаза.
-Но вы же не японец! – было ясно, что ее знакомство с понятием «самурай» ограничивалось известной песней, где самураи переходят границу их необъятной Родины, а три танкиста бьют их всей огневой мощью своей машины броневой.
-Это не важно, ты японец или русский, важно – Знать. И следовать этому Знанию.
-Странно как-то вы говорите, слова вроде бы и знакомы, а смысл абсолютно не уловим, - девушка продолжала улыбаться, но в глазах у нее появилась дымка задумчивости.
-Не напрягайтесь, - Бой ласково улыбнулся, - вот морщинка на носике появилась.
-Ой, - она кокетливо потерла нос ладошкой и засмеялась, - вы меня разыгрываете!
-Вот вы где! – показалась из-за шлюпки высокая брюнетка, которую он видел в первый день с Мариной, – Воркуют, как голубки. - она с нескрываемым интересом рассматривала Боя, - А он очень привлекателен! – обращаясь к Марине, - Я бы даже сказала, опасен… - тянула фразу, явно желая произвести впечатление, но в ее взгляде было что-то отталкивающее, а тонкие губы улыбались несколько криво, создавая ощущение змеиной улыбки.
-Познакомьтесь, это моя подруга, Стеша, она тоже работает в нашем госпитале, но в другом отделении, а это Бой, - она замялась и вопросительно взглянула на него.
-Просто Бой, - холодно и церемонно поклонился.
-Очень приятно! – с деланным восторгом воскликнула брюнетка, - Как интригующе, просто Бой…
-Извините, мне нужно идти, - Бой улыбнулся и, галантно кивнув головой, добавил, - приятного вам вечера!
-Как, вы уже?.. – Марина не закончила фразу, в ее глазах светились растерянность и сожаление.
-Увы, но мне пора, - он нежно улыбнулся ей и вежливо кивнул подруге, - дела, понимаете ли, дела, … - и пошел по палубе своей легкой походкой, спиной чувствуя сверлящий взгляд черноглазой хищницы.
-Ну ты даешь! – восхищенно воскликнул Бандера, когда Бой, поравнявшись с ними, уже входил в коридор, ведущий к каютам. – Девки - класс! – на что тот только махнул рукой, дескать, о чем ты говоришь, и звук его шагов затих в мякоти ковровой дорожки.
-Кому не спиться в ночь глухую! – пропел Фикса, не открывая глаз, - Который час? Уже пора вставать?
-Да нет, покемарь еще с полчасика, время есть, - Бой, взял полотенце и направился в душ.
23.
Позавтракав, Старик собрался уходить, но девушка умоляюще сложила руки и начала просить, чтобы взял ее с собой.
-Я тебе не буду мешать, - она смотрела на него и, мило улыбаясь, тарахтела без умолку - не буду ныть и плакать, не буду приставать с вопросами, не буду… ну все, что скажешь не буду… Ведь после фестиваля я уеду и, ты сам сказал, что никогда больше не увидимся!
-Ладно, болтушка, - улыбнулся он и подумал, что все равно когда-то придется ей все рассказать, - собирайся, пойдем!
-Ой, здорово! – захлопала в ладоши она начала шнуровать кроссовки.
А Старик за это время сделал несколько коротких звонков и договорился с археологами, что на полдня возьмет машину. Но вначале, они зашли проведать избитых ребят, которые встретили их радостными возгласами, а девчонки были похожи на провинившихся школьниц, к которым домой пришел учитель для беседы с родителями. Они старались выглядеть девочками пай и растерянно заглядывали Старику в глаза, но было видно, что рады его видеть, а с Мариной они даже начали шушукаться и хихикать. Осмотрев парней, Старик остался доволен их состоянием, но прописал пока постельный режим, особенно тому, что с сотрясением мозга. Дэн крутился все время возле него и, как мог, помогал, старательно повторяя все указания, что Старик давал, и внимательно смотрел за его действиями, запоминая и мотая на ус. А когда они с Мариной, попрощавшись, тронулись в путь, Дэн пошел их проводить и всю дорогу без умолку болтал, рассказывая, что вчера они весь вечер разговаривали о событиях последних дней и решили, что Старик и Марина были им посланы Богом, чтобы вернуть на путь истинный и что они должны начать новую жизнь.
-И в чем же заключается ваша новая жизнь? – с интересом посмотрел на него Старик, переглянувшись с девушкой.
-Все решили, что бросим курить, особенно траву, пить будем только пиво, ну и, когда вернемся домой, начнем и там новую жизнь…
-Не буду больше мучить тебя вопросами, а по поводу новой жизни, вы еще подумайте. Например, насчет учебы. Ты, кстати, сколько классов закончил?
-Девять, - пробасил Дэн, - и ушел из школы, там на меня директриса взъелась – все постригись да постригись, а мне хайр срезать, так лучше руку на отсечение отдать!
-А ты срежь свой хайр, повесь его в углу вместо иконы и молись на него, а сам в школу и учись, учись, учись, пока не поймешь, что самое ценное в тебе не волосы, а то, что под ними, - мозги. Все остальное лишь иллюзия ценности и, на самом деле, цена этому остальному – пшик.
-Ну вы и закрутили! – восхищенно воскликнул Дэн, - На горе есть старый хипак, он тоже как начнет выражаться, ничего не поймешь, но конкретно!
-Ладно, иди уже назад и присмотри за ребятами, ты им очень нужен. И, наверное, сейчас это главное. В этом и будет заключаться твое начало новой жизни! – и потрепав его по растрепанным волосам, быстро зашагал к спуску. Марина хотела повторить движение Старика, но Дэн увернулся и припустился назад, всем видом показывая, что он спешит исполнять наставления старшего.
-А он довольно симпатичный мальчик, - заметила, догоняя Старика, девушка, - только его нужно хорошо помыть и научить вести себя.
-Прежде всего, его нужно научить! – многозначительно дополнил ее мысль и они дружно засмеялись.
-Дедушка, я с тобой всего несколько дней знакома, а такое ощущение, что с самого рождения…
-А может быть, еще до рождения?! – на ходу бросил Старик, но, встретив вопросительный взгляд, засмеялся, переводя реплику в шутку, она тоже захихикала и так всю дорогу, пока шли к подножию Старой горы, они шутили и подкалывали друг друга, оглашая лес веселым смехом.
Машина, ожидавшая их у кромки леса, долго не заводилась и все старания водителя были напрасными, а когда он уже выдохся и откинулся на спинку сиденья в полном расстройстве, Старик вышел из кабины, немного покопавшись под капотом, запустил двигатель и они поехали, причем, водитель гнал машину с такой скоростью, что Старик заметил:
-Уважаемый Мустафа, вам с Мариночкой на тот свет еще рановато, а ради одного меня не стоить так стараться! – они все рассмеялись.
-Отец, вы и шутник, однако! – уже успокаиваясь заметил водитель, - Наш шеф, начальник экспедиции, обычно начинает ругаться, тогда я сбавляю скорость и мы плетемся, как старый ишак… А вы так ввинтили, что я скорость почти не сбросил, но еду более осторожно, так сказать, с повышенным вниманием. Скажите, откуда вы так хорошо двигатель знаете?
-А в нем нет ничего сложного, если все детали на месте, то дело только в подаче горючего, то есть в карбюраторе или в отсутствии зажигания, то есть в магнето. В данном случае, у тебя, была задержка в подаче бензина, я немного прокачал и все.
-Дедушка! – воскликнула девушка, - Почему у тебя, что не спроси, все просто и ясно, а другие вокруг чепухи начинают такую бодягу разводить, что просто крышу рвет?!
-Мне сложно говорить о других, поскольку у каждого человека имеется своя мотивация для слов и поступков. Могу сказать о себе. Я пришел в этот мир не в лучшие времена, когда красивыми речами прикрывались самые неблаговидные действия…
-Это уж точно, - тяжело вздохнул Мустафа, - столько натерпеться пришлось!
-Поэтому, научился относиться к своим словам со всей ответственностью. Более того, понял, что наш язык не всегда выражает истинный смысл того, что мы думаем. А осознав это, всю жизнь учился выражаться как можно точнее, что и привело меня к лаконичности в выражениях, тобишь, к простоте речи и максимальной ее приближенности к мысли. Конечно, мне еще далеко до совершенства… - он взглянул на Марину и, заметив чертики в ее глазах, улыбнулся, - но я стремлюсь к нему…
-И у кого это ты научился скромности? – игриво спросила девушка.
-У самураев, - уже без улыбки твердо произнес и посмотрел ей в глаза.
-У самураев?! – Марина прищурила глаза, силясь припомнить все, что когда-то слышала о них, - Это которые ходили с мечами и, если что, делали себе харакири?
-О, кое-что мы знаем! - Старик припомнил, что Марина из его прошлого не ведала и этого и не смог отказаться хотя бы от легкой иронии, – Новое поколение посвящено хотя бы в то, что харакири это ритуальное самоубийство, а не просто вспарывание живота кому попало, и это вселяет оптимизм!
-И все-таки, что такое скромность по-самурайски? – проигнорировав ироничный тон, спросила она.
-Ты, конечно, слышала о сборнике правил поведения самурая, «Бусидо»?
-Конечно слышала, но никогда и в глаза его не видела.
-В вашей университетской библиотеке, уверен, эта книга есть. Будет интересно, прочтешь на досуге. Один коан из этой книги гласит: «Самурай в бою должен быть вторым, впереди – только пустота!», то есть, в соответствии с коаном, самурай должен воспитывать в себе отвагу и скромность.
-Извини, я вчера случайно извлекла из ножен твой потрясающий нож, а там выгравирован девиз: «Мужество и отвага», - она лукаво и чуть виновато взглянула, - как я понимаю, надпись не совсем самурайская?
-Я бы сказал, совсем не самурайская. Но это подарок боевого друга, а он так понимал главные качества воина, – он пожал плечами, - и, сама понимаешь, из песни слов не выкинешь!
-Послушай, дедушка, а ты тогда тоже был самураем?
-Когда тогда?
-Ну, когда друг подарил тебе нож!
-Еще не в полной мере, я был только в начале Пути…
-Значит можно быть самураем не в полной мере, то есть не совсем…
-Нет, самураем ты должен быть в каждый момент своего существования в меру того Знания, которым обладаешь именно сейчас. А о свойствах своей сущности тогда, я сказал с высоты своего Знания сейчас. Проще говоря, быть самураем – это бесконечный Путь самосовершенствования и каждый день ты просыпаешься уже другим, новым. – он посмотрел на Марину, - А нож опасно брать без хозяина…
-Так я его взяла, чтобы хлеб порезать!
-Адалузцы утверждают: «Хлеб ножом не режут, его ломают руками, а нож служит для других целей…» Особенно такой нож…- и, мягко улыбнувшись, откинулся на спинку сидения.
24.
-Где Бой? – быстро войдя в каюту, спросил командир и щелкнул выключателем.
-Оне душ принимают, - делано церемонно ответил с кровати Фикса, - а что уже пора вставать?
-Да, подъем! – командир нервничал, - Ты там скоро? – крикнул он возле двери в душевую.
-Я уже! – отозвался Бой, - Одеваюсь!
Командир сел на стул и закурил. Двери душевой распахнулись и в них показался Бой с полотенцем на плече и взъерошенными волосами. Он вопросительно посмотрел на командира.
-Бой, - командир посмотрел на него, как бы извиняясь, - тебе придется всю ночь находиться на палубе. Ты видишь, ночи темные, хоть глаз коли, а, кроме тебя, в этой темнотище никто не видит.
-Нужно значит нужно, - Бой пожал плечами, - меня тоже что-то колбасит. Вышел, смотрю на горизонт, вокруг пусто, а чувствую – что-то происходит.
-Во-во, у меня такое же ощущение, рыскаю по палубе, как волк, смотрю в бинокль, ничего! Я даже в капитанскую рубку заходил, на экран локатора смотрел. Вроде ничего подозрительного! Но на душе кошки скребут…
-Командир, предупреди всех, если я по рации скажу, «К нам гости», пусть пломбы срывают и выносят на палубу весь боекомплект. Весь! Потом, если что, отбрешемся…
- Наверное, ты прав! – командир смотрел на Боя с прищуром, как бы просчитывая ситуацию, - Иначе, все это нам может уже и не понадобится. – Ладно, вы готовьтесь и принимайте смену, а ты, Фикса, можешь дежурить в обычном режиме…
-А это уже фигушки, - с обидой протянул Фикса, - Бой без меня, как и я без Боя! Потом вместе отоспимся!
-Хорошо, как хочешь! Ты мальчик взрослый! – засмеялся уже в коридоре командир. Его не удивила реакция напарников, своих бойцов он отлично знал и доверял им. Правда, к Бою он относился еще и по приятельски, так как, во-первых, тот был почти на год старше, во-вторых, институт, оконченный им, весил не менее, чем военное училище, а отсутствие воинского звания выглядело чистой формальностью; и, в-третьих, в боевых ситуациях, он вел себя настолько профессионально и так решительно брал инициативу на себя, что командир даже поощрял неформальное лидерство солдата, будучи уверенным, если с ним что-то случится, подразделение не останется без командира.
-И еще, - Бой догнал командира и тихо произнес, - пусть ребята наденут бронежилеты. Черт с ним, лучше попотеем, но зато… - он не закончил фразу, было и так понятно, что может быть в противном случае.
-У дураков мысли сходятся, - кивнул командир и с усмешкой взглянул на Боя, - я только об этом подумал.
Вернувшись в каюту, Бой достал из-под кровати бронежилет, надел и начал методично защелкивать на все застежки.
-А это еще зачем? – Фикса недовольно поморщился, - Жара несусветная, в футболке и то дышать нечем!
-А ты носом дыши, а не пузом! – засмеялся Бой, - А пузо нужно беречь!
-Не люблю я с тобой спорить, - Фикса уже тоже извлек бронежилет и с отвращением напяливал его поверх футболки, - ты всегда оказываешься прав…
-То-то и оно, нужно слушаться дядю, ему из подвала виднее. – и через несколько минут возни и распихивания по карманам автоматных магазинов и осветительных ракет, велеречиво произнес, - Ну что граф, пошли, нас ждут великие свершения!
И «граф», ворча и чертыхаясь, поплелся вслед за напарником, движениями всего тела выражая неудовольствие от тяжелых доспехов, делавших его, стройного парня, толстым и неуклюжим и, протискиваясь через двери на палубу, пробормотал: «Здесь двери рассчитаны на лилипутов…».
-Чого це вы вырядились, як пингвины? – засмеялся Бандера.
-Я погляжу, как ты будешь спать в такой пижаме, - ехидно заметил Фикса.
-Та чур тэбэ! – тот испуганно перекрестился.
-Да, да! – не унимался баламут, - Есть приказ, спать не раздеваясь?
-Ну есть, - утвердительно кивнул головой Бандера.
-А теперь еще есть приказ, надеть бронежилеты! – Фикса явно наслаждался своими логическими построениями. – Значит спать нужно не раздеваясь, то есть в бронежилете, - он для пущей важности поднял указательный палец, - как только войдете в каюту, надевайте бронежилеты и баю-баюшки-баю! - Бандера с Бубой обреченно поплелись в свою каюту, а он еще крикнул им вслед, - И оставайтесь на связи, рации не выключать!
-Хватит тебе, много шума из ничего! - Бой улыбнулся. Ему нравилась веселость Фиксы, его беззлобные подколки и даже баламутство. - Давай осмотримся, ты налево, а я – направо по борту.
-А с какой стороны лежат острова?
-Со всех сторон! Мы уже идем через архипелаг.
-Так ничего не видно! Должны хотя бы светиться огни.
-Между ними довольно большое расстояние, а мы стараемся идти в стороне от них. – Бой, помолчал и добавил, - Во всяком случае, так должны были проложить курс… - и они пошли вдоль борта, каждый в свою сторону.
Вернувшись после обхода, Бой наткнулся на командира, смотрящего в бинокль.
-Ни черта не видно, - бросил тот, не отрываясь от бинокля.
-А почему ты смотришь именно в эту сторону?
-Я у штурмана смотрел карту. С этой стороны больше всего пустынных островов, не обитаемых
-А я думал, здесь необитаемых островов нет.
-Это маленькие острова, скорее островки, - командир оторвал взгляд от бинокля, - ну совсем маленькие, не пригодные для жизни, там ведь ни воды нет, ни земли, - одни скалы…
-Идеальные условия для пиратской базы!
-Именно это я и хотел сказать…
-Значит, нападения ожидать следует с этой стороны!
-Скорее всего, но как знать… Они могут зайти и с другой стороны.
-Ладно, я постараюсь приглядывать и за той стороной.
-Ты уж постарайся! – командир еще пару минут постоял у борта, глядя в бинокль, - Я пока пойду на правый борт, там посмотрю. – и скрылся в проходе, ведущем по внутренним переходам к противоположному борту лайнера, а Бой, подойдя к борту и, опершись о перила, закрыл глаза и погрузился в астрал – так ему легче было наблюдать за обстановкой вокруг теплохода, ничего не отвлекало. Прошло около часа. Он слышал, как вернулся из обхода Фикса и, тихо поругиваясь, грузно плюхнулся в шезлонг, потом за спиной, стуча ботинками, прошли моряки из команды, они разговаривали и сыпали морскими терминами, а из ресторана доносилась музыка, однако, ее громкость повышалась, только когда открывалась дверь, ведущая на палубу. Вскоре и она стихла, ресторан работал только до одиннадцати, и наступила тишина, нарушаемая шипением воды за бортом и смехом на верхних палубах, где еще продолжали гулять, покинувшие ресторан парочки. За это время они с Фиксой не перебросились ни одним словом, умение, когда нужно, молчать Бой считал одним из бесценных качеств напарника.
-Дружище, ты не спишь? – Бой решил немного отвлечься, настройка внутреннего зрения требовала небольшой встряски, так как мозг, не улавливая внешней информации в настоящем времени, начинал блуждать в других измерениях, что отвлекало от действительности и мешало процессу видения окружающей обстановки.
-Обижаешь, корефан, - Фикса пошевелился, брякнув автоматом о бронежилет, - я экономлю силы, в этом панцире сильно не погуляешь.
-Да брось прикидываться! На стену фортика, помниться, аки птичка взлетел…
-Зато со стены, как жаба, шлепнулся, - в тон ему продолжил Фикса.
-Ох, как интересно! - раздался нежный голосок и из полутьмы бесшумно, как привидение, вынырнула миниатюрная фигурка в легком халатике и домашних тапочках. – Ребята, можно с вами немного посидеть, а то мне что-то беспокойно. Ничего себе! – воскликнула она, разглядывая экипировку бойцов, - Что это вы на себя надели?
-Бронежилеты, - хмуро буркнул Фикса.
-Ой и правда! – воскликнула она, постучав по груди Боя, - ты такой толстый в нем! – смутилась, - Ой, извините, это ничего, что я на «ты»?
-Конечно ничего, - Бой рассмеялся, - но я к вам, как к старшему по званию, должен обращаться только на «вы». Правда Фикса?
-Конечно, только так, - по стойке смирно и со всем почтением!
-Не смеши меня! – девушка беззаботно засмеялась, - вы, как минимум, старший лейтенант, - она посмотрела на Фиксу, - а ты, думаю, уже капитан и погладила Боя по плечу, в том месте, где должны были быть погоны.
-А командир у нас генерал-лейтенант, - продолжил Фикса и они с Боем дружно засмеялись.
-Я глупость, наверное, сморозила, - засмущалась девушка, - эти вопросы не обсуждаются, да?
-Лучше их не обсуждать точно, – воскликнул Фикса, и таинственным голосом произнес, - это военная тайна.
-Хорошо, больше не буду, а то вы меня прогоните в каюту спать. – Помолчала немного и вдруг выпалила, - Мне так хорошо с вами! Я чувствую себя в полной безопасности! - напарники переглянулись и Бой смущенно покачал головой, мол, как малое дите, что с нее возьмешь. Неожиданно, волна беспокойства захлестнула Боя и сердце защемило. Он снова повернулся в сторону моря.
-Ребята, пожалуйста, помолчите… Дайте сосредоточиться… - он снова расслабился, закрыл глаза и погрузился в мир огненных вихрей.
-Что это с ним? Что он делает? – прошептала, почти в самое фиксино ухо, Марина.
-Его тонкое тело, как он рассказывает, летает над волнами и высматривает, не приближается ли к нам коварный враг, - тоже шепотом ответил тот.
-Ой, приколист! – хихикнула девушка, - А если серьезно?
-Вот то-то и оно, что это очень серьезно, - вздохнул Фикса, - из-за этих самых его способностей нам всю ночь придется тут без смены куковать.
-Фантастика! – и немного помолчав, - А что это за история с бронежилетом и фортиком?
-Не хорошо подслушивать!
-А я не подслушивала, просто, когда подходила, вы об этом довольно громко говорили. А что, это тоже военная тайна?
-Да нет! Помните приказ по нашей Забугровой Группе Войск, его зачитывали во всех частях, о двух дезертирах, сбежавших из части?
-Конечно помню! Это был какой-то кошмар! Они, вроде, двух женщин застрелили и, кажется, полицейского.
-И меня тоже… Но спас меня бронежилет, а Бой вытащил из пропасти. Он вообще часто меня из дерьма вытаскивает – ой, извините за выражение!
-Ничего, я в хирургии и не такого наслушалась. Там вообще внимания не обращают – женщина ты или мужчина, - мат стоит, как табачный дым, а во время операции наслушаешься такого, что вообще уши вянут. Ну так продолжайте!
-А чего тут продолжать? Два месяца в госпитале. И теперь, когда мне говорят, надень бронежилет – я одеваю и все тут!
-Послушай, Фикса, - в растяжку произнес Бой, - кажется, мои ожидания оправдываются! Передай командиру – готовность номер один. – и повернувшись к девушке, ласково проговорил, - Мариночка, я прошу вас, идите в каюту и не выходите ни в коем случае, что бы не происходило! И к окну не подходите! Кстати, на всякий случай, какой номер вашей каюты?
-Шестьдесят пять. На этой же палубе, только вход посередине, из перехода! Ты думаешь, что-то серьезное?
-Скорее всего, да! Все, идите, - и, улыбнувшись, добавил, - увидимся!
Из монологов Путника
Когда на моей руке загорается золотисто-огненный шар. Я протягиваю другую руку и шар плавно и неспешно перелетает с ладони на ладонь. Он вращается и переливается разными цветами - от зеленовато-голубого до сиренево-фиолетового. Искорки пробегают по пальцам рук, исчезая в глубине моего сознания. Но вот они снова вырываются наружу, радостные и сверкающие.
И я облегченно вздыхаю: мне вновь удалось не стать темницей для Радости, пляшущей на протянутых ладонях.
25.
Как только они приехали в город, сразу же наведались к энергетикам, где Старик с час беседовал с главным инженером, рисовал схемы подключения осветительных приборов, объяснял, где расположить розетки для звуко-усилительной аппаратуры. Марина не захотела ждать его в машине и тихонько сидела в уголке кабинета за журнальным столиком. Она пила кофе, принесенное секретаршей и рассеяно слушала разговор мужчин. Когда они закончили и стали прощаться, Старик сказал:
-Коллега, давайте сделаем так, когда ваши люди подведут кабель к замку, пусть они мне позвонят - я подойду и мы уточним все по месту.
-Нет возражений! – воскликнул главный инженер, - Так даже будет лучше, спасибо! – и обменявшись со Стариком рукопожатием, церемонно раскланялся с девушкой, поцеловав ручку.
-Откуда ты здесь всех знаешь? – уже выходя из здания районных электросетей, спросила Марина, - Ты же не местный!
-Местный не местный, какое это имеет значение? Главное, это умение общаться с людьми. Обычный человек, приходя к другому, долго и нудно объясняет, что ему от того требуется. Понимаешь, он говорит о своих проблемах и своих желаниях! Скажи мне, тебе очень интересно выслушивать чьи-то проблемы? Конечно, нет! И мне нет! Поэтому, я поступаю иначе, в любом вопросе стараюсь найти мотивацию для моего оппонента, почему именно ему это необходимо сделать. Мотивы могут быть самые разные, но они должны четко затрагивать интересы этого человека. Таким образом, моя проблема становится всего лишь частью его, а я предлагаю помочь решить его проблему.
-А зачем ты хочешь осветить развалины замка? – девушка недоуменно пожала плечами, - Ведь когда их освещает луна, это так поэтично.
-А как по твоему будут выступать участники фестиваля? В темноте, да еще и с отключенными электрогитарами? Поэтично, но не практично! – Старик хитро посмотрел на нее.
-Так ты, значит, - до девушки начало доходить, и она внимательно посмотрела на него, - так ты значит помогаешь в подготовке фестиваля, а я об этом ничего не знаю?!
-Скажем так, ты об этом пока не знала, потому что не спрашивала. А я не люблю рассказывать о том, что будет, предпочитаю - о том, что есть.
-Но я тебя спрашивала о фестивале… - изображая возмущение, театрально произнесла Марина.
-Ты спрашивала о фестивале, о котором написали журналисты, но о котором никто толком ничего не знал. Что из себя представляет, рекламируемое ими, мероприятие, ты видела в музыкальной пещере. И это все, на что способны эти большие и наивные дети или, как они сами себя называют, «дети цветов». А тут я узнаю о конкретной идее проведения фестиваля и предлагаю свою помощь, так как у меня есть определенный организационный опыт…
- О, коварный! – хотела произнести что-то типа шекспировского монолога, но не сдержалась и начала хохотать. – Это же надо, ты опять машешь своей волшебной палочкой: айн, цвай, драй и снова мои желания исполняются! Но почему? Зачем тебе это нужно? Ты же сам говорил о мотивации! В чем заключается твоя мотивация?
-Потому, что барды в годы мракобесия открыли для меня мир Поэзии и я, благодаря им, стал тем, кто я есть. Вот тебе и мотивация – я должен отдать кое-какие долги! Тем более, консультативная помощь, так сказать, побелить-покрасить…
-А я подумала из-за меня,- немного жеманно проворковала девушка.
-И то, что ты подумала тоже. Но первое и второе слились воедино, поскольку я целостен, так же как и наш Создатель. Ты же не забыла, что мы созданы по образу и подобию…
-Ну ты даешь! – Марина с восторгом посмотрела ему в лицо, - Кто ты, дедушка?
-Тот, кого ты видишь и слышишь! Да имеющий уши… дальше сама знаешь, - и засмеявшись, махнул рукой, - Все, хватит, погнали дальше, нам машину дали всего на полдня. Мустафа, заводи свою «Антилопу-гну»! Поехали в Управление культуры. – и про себя пробурчал, - правда, не знаю, как они ею управляют.
Когда они пили кофе у начальницы Управления культуры, Марина уже внимательно слушала разговор и отметила, что Старик мастерски ведет переговоры. Когда они уходили, та вышла их проводить и беспрерывно благодарила, называя его чуть ли не благодетелем.
-Ну что, милая, - обратился Старик к Марине, когда они уселись в машину и Мустафа повез их в Интернет-центр, - придется и тебе включаться в наше дело!
-Что ты имеешь в виду? – она не сразу связала разговор в Управлении с тем, что говорит он.
-Как что! Ты слышала, что сказала начальница над культурой? Она сказала, что у них проблема с ведущими, а, как ты сама понимаешь, фестиваль не возможно провести без ведущих. - он выжидательно уставился на девушку, - Что скажешь?
-Конечно не возможно!
-Вот и чудненько, – ласково заулыбался Старик и даже морщины вокруг глаз излучали веселье, - Вот ты и будешь ведущей! А пару для тебя мы подыщем!
-Кто, я? – задохнулась Марина, - Я же никогда… - она хотела сказать, что никогда не была на сцене, даже не участвовала в художественной самодеятельности, что боится выступать перед большой аудиторией, но он не дал ей это все высказать и довольно жестко оборвал:
-Любишь кататься, люби и саночки возить! Этот вопрос обсуждению не подлежит, я за тебя поручился!
-Когда?
-Когда сказал, ты слышала, что с ведущими проблем не будет, этот вопрос я уже решил. Помнишь?
-Конечно помню, но я даже подумать не могла…
-А кого же, по твоему, я имел в виду? Может Линку?! Или Дэна? Или пригласим кого-то с телевидения, такой ведущий нас далеко заведет, я с ними уже имел дело! – в кабине повисла тишина, нарушаемая только шумом мотора да Мустафа насвистывал какую-то грустную восточную мелодию.
В Интернет-центре Старика встретили, как родного, а увидев его спутницу, ребята вообще потеряли головы. Поэтому, предоставив Марине возможность блистать и нежиться в восхищенных взглядах молодых людей, он часа полтора поработал с почтой, которой оказалось довольно много и, не смотря на то, что не все адресаты дали согласие на участие в фестивале, ссылаясь кто на занятость, кто на болезнь, все-таки довольно многие пообещали быть в назначенные сроки на Старой горе.
-Ну что, Мариночка, выбрала себе напарника для ведения фестивальной программы? – с улыбкой глядя, как она царит среди поклонников, спросил Старик.
-Еще нет, - она посмотрела на него и ответила растерянной улыбкой.
-Да, не простая задача, - он посмотрел на парней и обратился к Андрею, как к старому знакомому, - Андрюша, Марина будет ведущей на фестивале, но ей нужен напарник. Сам понимаешь, дело хлопотное и ответственное. Ведущие это ключевые фигуры всего действа, они должны четко и изящно направлять его в нужное русло. Кто из вас не испугается взять эту роль на себя? Я не требую немедленного ответа, подумайте. Но мне больше не к кому обратиться! Кто-то же должен составить альтернативу фуфлу, кажется, ты так сказал? – хитро отрезал путь к отступлению, - Завтра мы позвоним и надеемся на положительный ответ. Все, Мариночка, прощайся, ребятам нужно работать. – и, пожав всем руки, пошел к выходу.
26.
Когда подошел командир, Бой уже был почти уверен, что к ним приближаются незваные гости.
-Что ты там увидел? – командир смотрел в бинокль, но, кроме темноты, ничего.
-По ходу судна, навстречу, градусов под сорок, движется несколько катеров с людьми, человек по десять в каждом. Можно было бы предположить, что это рыбаки, но на таких, небольших, судах в команде бывает не более двух-трех человек.
-Точнее, сколько катеров?
-Трудно сказать, возможно, происходит наложение изображения друг на друга, но, думаю, не более трех.
-Прилично! – присвистнул командир. – А как они далеко от нас?
-А вот это лучше посмотреть по локатору.
-Логично! Я схожу в рубку, а вы передайте по рации, что к нам гости приближаются, - и похлопал Боя по плечу, - будем надеяться, что отбрехиваться не придется!
-Да лучше бы уж поотбрехаться! Не нравится мне все это! – и, обращаясь к напарнику, - Приказ слышал? Труби полный сбор, корефан, а я пошел доставать конфеты для гостей, – и, не торопясь, направился к каюте.
-Сейчас посмотрим, что они нам припасли, - бормотал он, срывая пломбы, - так… гранатомет… это хорошо… гранаты…прилично, наверное, хватит…а вот это класс… эРэСы с самонаводящейся головкой… так-так, … реагирует на тепло, короче, на инфракрасный спектр… очень хорошо, - и, подхватив под мышки пусковое устройство и ящик с реактивными снарядами, пошел на палубу. – Ну что, - сваливая возле Фиксы арсенал, спросил, - все приняли команду?
-А то как же! – сверкнул золотым зубом напарник, - И сейчас занимаются тем же, - он жестом показал на боеприпасы. – Помочь?
-Ты давай, раскладывай все эту хренотень, чтобы под ногами не мешала. А то потом спотыкаться будем! – и пошел за следующей партией груза.
Командир вернулся быстро, однако, к его возращению все боеприпасы были уже уложены под стенкой, а гранатомет и пусковое устройство лежали в разложенных шезлонгах, как дети в люлечках.
-Все, как ты и сказал – три объекта, размером с маленький катер, приближаются к нам со скоростью около сорока узлов, встреча, ориентировочно, через тридцать –пятьдесят минут. Капитан и команда предупреждены и, без необходимости, покидать помещения не будут, а по внутренней связи объявили пассажирам, чтобы сидели по каютам и не подходили к окнам, – командир развел руками, как бы говоря, вроде ничего не забыл и, взглянув на приготовленное к бою оружие, уже в пол-оборота бросил напарникам, - вижу, у вас все готово к встрече, пойду посмотрю, как у остальных обстоят дела.
-Интересно, под каким соусом они к нам будут подруливать? – Бой рассуждал вслух, - если под видом береговой охраны, они должны предупредить заранее и издалека включить опознавательные огни… если под видом таможни… тоже… - он пожал плечами, - нет, вряд ли! Скорее всего они попробуют подойти скрытно, напасть неожиданно, ошеломив огневой мощью, и пойти на абордаж. А затем, захватив рубку и заблокировав помещения, перегнать судно на базу и там уже решить судьбу пассажиров и команды. Думаю, вот такой у них план.
-А мы не входим в их план?! – хихикнул Фикса.
-Думаю, об охране они знают, но… - Бой сделал паузу, - но, надеюсь, нас не засветили. Так, малочисленное подразделение охраны, полтора десятка, разомлевших на солнце, пацанов… Да они побросают свои калашниковы при первых очередях крупнокалиберных пулеметов! И это хорошо! Но, если нас не засветили…Командир, - обратился он к подошедшему офицеру, - может не будем дожидаться начала стрельбы с их стороны, а сразу врежем на упреждение?
-Нет, нельзя, они должны начать! Иначе, как мы докажем, что на нас напали? Скажут, шли три прогулочных катера, а мы их с перепугу потопили.
-И то верно, - аргументы были железными, возразить нечего, Бой достал сигарету, но тут же смял и выбросил за борт, пояснив самому себе, - Мы и так, как на ладони, а огонек сигареты за километр виден.
-Я всех предупредил, чтобы не курили, - улыбнулся командир, - вас только не успел.
-Будем считать, что нас тоже предупредил, - искоса взглянул на него Бой, продолжая шарить глазами в темноте, надеясь заметить хоть какой-то блик или огонек. В этот момент по рации из рубки сообщили, что катера разошлись и приближаются к теплоходу с двух сторон, два с их стороны, а один – с противоположного борта.
-Ладно, мужики, я пошел на ту сторону, а вы действуйте с этой. По вашему борту три пары, еще двое на корме, и две пары по тому борту. Держим связь по рации. С какой бы стороны они не начали пальбу, вешаем люстры и все открываем огонь на поражение. Никаких предупредительных выстрелов, только на поражение!
-Поняли! Давай командир, с Богом! – Бой посмотрел ему вслед и начал вставлять снаряд в пусковое устройство, - Фикса, а ты чего стоишь, как засватанный, готовь гранатомет!
-Конечно, мы себе эРэС, а Фиксе гранатомет, - ворчал напарник, - прямо тебе дискриминация какая-то…
-Да будет тебе, настреляешься еще! – улыбнулся Бой, - Ты же остаешься, а я на дембель… Сколько мне еще осталось? Пятьдесят восемь дней! Может быть, я в последний раз из эРэСа стреляю…
-Бой, не уходи, давай вместе останемся, - конючил Фикса, - мы же напарники, кореша…
-Ты лучше не маячь у борта, держись в тени, я буду один наблюдать и передай всем, пусть не метушатся – наше преимущество будет в неожиданности и массированном огне.
-Вы, сэр, опоздали, - съязвил Фикса, - командир уже передал этот приказ, слово в слово.
-У дураков мысли сходятся! – довольно усмехнулся, - Все-таки, классный мужик!
-И не говори! – Фикса сидел на корточках у стенки, - Видно что-нибудь?
-Пока нет, - Бой взглянул на часы, - еще минут пятнадцать… Да, Фикса, нужно выбрать позицию для пуска, сзади должно быть свободное пространство... Да вот, сквозной проход через все судно, ты будешь пулять отсюда, для гранатомета хватит. А я… я поднимусь по трапу на уровень шлюпочной палубы, - он быстро взбежал по ступенькам и убедился, что там открывается свободное пространство, - отлично, отсюда можно вести огонь!
-Но ты же там, как на ладони, - Фикса с сомнением покачал головой.
-Ничего, я быстренько бах и вниз… Это же лучше, чем меня вышвырнет за борт от удара газов о стенку!
27.
По мере приближения времени начала фестиваля, дни начали пролетать со скоростью экспресса и приходилось очень много заниматься организационными проблемами, возникающими, часто, чуть ли не на пустом месте. Марина оказалась очень толковой помощницей и Старик не мог нарадоваться, глядя, как она создает вокруг себя круговорот молодежи, привлекая их к выполнению тех или иных подготовительных работ, а в моменты его отсутствия, принимает и довольно сложные хозяйственные решения. Даже некоторые пиплы участвовали в сооружении сцены перед развалинами замка, а сама девушка, в шортах, футболке и кепке с козырьком назад, командовала всей этой разношерстной бригадой, почти не повышая голоса, но все слушались ее беспрекословно. И, когда, сцена уже была готова, она сама включила электрический рубильник освещения.
-Ну как, дедушка?! – она с гордостью посмотрела на Старика.
-Полный отпад! – засмеялся тот и поцеловал ее в русую головку, - Ты у меня молодец!
Она засияла, одарила свою бригаду лучезарной улыбкой, и произнесла:
-Спасибо, ребята! Мы это сделали! – вскинула руку кулачком вверх и неожиданно звонко, так, что аж зазвенело в ушах, выкрикнула, - Йохо-хо-о-о!!!- а те дружно подхватили и еще долго взмывали в горные небеса их радостные крики.
Не забывала она и про свою роль ведущей. Как оказалось, ребята из Интернет-центра, в острой конкурентной борьбе за право покрасоваться на сцене с потрясной девушкой, выдвинули две кандидатуры и предоставили Марине выбирать одного их них. Девушка приняла поистине соломоново решение – она заявила, что фестиваль с ней будут вести оба претендента, чем повергла их в телячий восторг, а Старик только довольно хмыкнул, дескать, знай наших! Итак, фестиваль приближался.
Накануне назначенной даты, когда все приготовления были закончены, а сценарий расписан до мелочей, Старик вернулся из города с какими-то пакетами и коробками, которые сложил в угол пещеры и прикрыл вещами. Марина одиноко сидела у входа и, когда Старик вошел, девушка подняла на него глаза и, грустно улыбнувшись, произнесла:
-Устал, наверное? Я, так просто с ног валюсь. И зачем мы это все затеяли?
-Это нормальное состояние, - он присел рядом, - когда ты сделал все, что мог и от тебя уже ничего не зависит, но ты четко знаешь, сколько осталось незавершенного. Именно это чувство неудовлетворенности, что не удалось достичь совершенства и дает иллюзию усталости. Кстати, ты еще об этом прочтешь в какой-нибудь индийской книжке, как их старые мастера, делая кувшин или ритуальную статуэтку, всегда оставляли на них небольшой дефект, чтобы, как они объясняли, не соревноваться в совершенстве с Богом.
-Значит, будем считать: все, что мы не успели доделать и организовать, мы сделали, чтобы не соревноваться с Творцом! – она продолжала грустно улыбаться, рука ее рассеянно теребила медальончик на груди. Неожиданно, девушка всхлипнула, - Дедушка, я не хочу, чтобы это все закончилось!
-Так оно еще не начиналось, - сделав вид, что не понял, с простоватым выражением на лице, сказал он.
-Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! – она смотрела на него не отрываясь. – Я не хочу навсегда уйти из твоей жизни и больше никогда не видеть, не слышать тебя. Понимаешь, ты стал частичкой меня, за эти несколько недель ты изменил мое представление о мире, о людях, но, что самое главное, ты научил меня быть самой собой. Ты знаешь, я даже пару раз подумала о себе с уважением!
-А разве раньше ты никогда не думала о себе с уважением? – прищурился Старик.
-Никогда! Я всегда себя любила и лелеяла, этому меня научили близкие, потому что они меня любили и лелеяли, но за меня все решали и всячески оберегали. А я никогда не знала, на что способна. Даже не подозревала! И вдруг ты, с твоими простыми и ясными идеями, с твоим доверием к заложенным в людях возможностям. Кстати, пока тебя не было, сюда приезжал глава администрации с кучей чиновников из Центра, они очень расстроились, что не застали тебя, но я их провела и показала все наши сооружения, рассказала об организации и сценарии проведения фестиваля, они были очень удивлены уровнем подготовки и обещали обязательно быть на открытии. А когда уже начали рассаживаться по машинам, я спросила у главы администрации, дескать, а чья все-таки идея провести этот фестиваль? И знаешь, что он мне ответил?
-Знаю, - Старик смотрел ей в глаза и спокойно улыбался.
-И все-таки, почему я об этом снова узнаю не от тебя? – она всхлипнула, но сквозь извечно женскую всепрощающую улыбку, - Можешь не отвечать, я знаю почему. Потому что, ты самый милый самурай на свете! Если бы мне дали хоть на день твой нож, то я бы, - сделала паузу, - добавила на лезвии еще одно слово, потому что твой девиз в данный момент твоего существования должен звучать так: «Мужество, отвага и скромность».
-Уста моей госпожи удостоили меня самой высокой награды, какою только может быть награжден смертный! – театрально склонился перед нею Старик. Он сделал паузу и продолжил, – Но я не достоин ее, ибо госпожа крайне снисходительна к моему скверному характеру и грубым манерам…
-Вот теперь я точно прочту «Бусидо», - выдохнула Марина, - ты меня заинтриговал!
-Ладно, солнышко, пойдем купаться! У нас с тобой грядут трудные дни и нужно хорошо подзарядиться. Да и смыть с тела грусть сегодняшнего дня тоже не мешало бы. Бери полотенце и пошли!
У источника было, как и в предыдущие дни, безлюдно, не смотря на то, что Старая гора все больше и больше наполнялась народом и, пока купались, никто их не потревожил. Уже когда Старик выходил на поляну, где грелась на солнышке Марина, навстречу ему показался из-за густых кустов барбариса, темнобородый человек с посохом и небольшой котомкой, которую он нес на плече. Увидев Старика, он остановился и воскликнул:
-Здравствуй, Белый Старец! У меня такое ощущение, что последний раз мы встречались в другой жизни!
-Здравствуй, Маг! Ты все так же не расстаешься со своей духоловкой?!
-Да так, - скромно улыбнулся Маг, - иногда брынькаю, но больше для души. – он достал из кармана варган и присел на траве, затем зажал зубами инструмент и начал издавать низкие вибрирующие звуки.
-Перестань, ты всех элементалов от источника распугаешь! – воскликнул Старик, - и здесь станет так же людно, как у главного источника Старой горы.
-И то верно! – согласился Маг, пряча духоловку, - Я просто хотел завлечь фею этой поляны, - он указал глазами на, парящую в солнечных лучах Марину, сразу став похожим на старого сатира.
-Ничего не выйдет, эта фея под моей защитой, - Старик ласково улыбнулся, тоже взглянув в сторону девушки, - моя внучка…
-Больше вопросов нет! – шутливо замахал руками Маг, - Сколько раз тебя встречаю, с тобой всегда самые красивые женщины!
-Да тебе тоже грех жаловаться, последний раз, помнится, тебя сопровождала такая обворожительная ведьмочка!..
-Ну ты вспомнил! Когда это было?! Лет тридцать назад!
-Не скромничай, здесь тебя все равно никто не услышит, а я знаю, как облупленного.
-Я слышал, на Старой горе что-то намечается! Ты не в курсе?
-В курсе! И предлагаю тебе выступить в программе. Что ты на это скажешь?
-Так это ты здесь такой грандиозный шабаш затеял?
-Не шабаш, а фестиваль. Мариночка, - позвал он и девушка, уже давно поглядывавшая в их сторону сразу подбежала и вопросительно уставилась на Старика. – Познакомься, пожалуйста, это – Маг, мой старинный знакомый и весьма интересная личность, всю жизнь ходит по лесам и ловит духов.
-И что он потом с ними делает? – с интересом посмотрела на Мага девушка.
-А что с ними делать? Он ловит их и выпускает! Представляешь, если бы он их коллекционировал, то ему бы этого мешочка не хватило. – и представил Марину, - А это Марина, будущий специалист по санскриту и моя первая помощница в организации фестиваля. Кстати, она и введет тебя в программу. Мариночка, ничего лишнего, представишь его просто – Маг и больше ничего. Впрочем, милейший, может что-то изменилось и ты сменил девичью фамилию?
-Нет, нет, все правильно! А тебя как сейчас называют? – Маг с любопытством уставился на него.
-Старик, - и увидев недоумение в глазах того, повторил, - просто Старик.
-Как скажешь, - пожал плечами он, - где я вас найду?
-В нашей пещере.
-Ясно, значит она занята. Тогда я расположусь рядом, в метрах тридцати от вас.
-Там свободно, - подтвердил Старик, - но будешь спускаться, подстрахуйся.
-Не беспокойся, я пока в форме. Значит, вечером я зайду к вам! А сейчас пойду поплескаюсь…
Некоторое время они шли молча. Марина иногда искоса поглядывала на Старика, в ее голове крутились вопросы и она наконец-то нарушила молчание:
-Дедушка, а он действительно маг или это его прозвище?
-Во всяком случае, он давно ступил на Путь магии. Помнится, лет тридцать тому мы встретили его у источника на перевале, возле древнего пещерного монастыря. Он сидел на огромном валуне, окруженный несколькими красивыми девушками, и играл на варгане, этом древнем музыкальном инструменте, используемом еще шаманами. Низкие вибрирующие звуки плыли по ущелью, создавая потрясающие звуковые узоры, а девушки танцевали вокруг, извиваясь как змеи и зачарованно глядя на музыканта. Мы остановились и присели послушать его игру, длившуюся почти час, а когда он закончил, познакомились и разговорились. Он рассказал, что пытается наладить контакт с миром духов, привлекая их игрой на духоловке и изложил свои представления по этому вопросу. - Старик, помолчал, припоминая события давних лет, - Мне тогда уже мистика была ближе, чем магия, но в дискуссию вступать не стал и, поблагодарив за уделенное нам время, хотел откланяться, как вдруг Маг спросил: «А ты кто?!», причем вопрос был задан не на языке людей, а звуки его мне напомнили карканье ворона, и по ущелью прокатилось эхо: «кто – кто – кто?», да и сам он сидел на камне, похожий на ворона. Не слова не говоря, я вытащил из рюкзака свою книгу, тогда только вышедшую в свет, и протянул Магу. Какое-то время он книгу не брал и мы смотрели друг другу в глаза, а потом он перевел взгляд на книгу и, взяв ее, сказал: «Твое имя – Белый Старец! Так тебя называют в том мире.» Я пожал плечами, дескать, пусть будет так и мы расстались. Долгое время мы не встречались, но постоянно слышали друг о друге, а когда снова наши пути пересеклись, всю ночь пробеседовали, сидя у костра. В личном общении, Маг оказался приятным собеседником и мы нашли множество точек соприкосновения, но наши Пути были разными и всего лишь пересекались, но никогда не были даже параллельными, а, поэтому, встреч мы не искали, но, в то же время, никогда от них не уклонялись.
-У тебя любое событие, это целый роман, - девушка смотрела на него и слушала, не перебивая, - так Маг сегодня будет нашим гостем?
-Возможно! – Старик покачал головой, как бы выражая легкое сомнение и уточнил, - Возможно, если не встретит симпатичную ведьмочку и не променяет наше общество на магический ритуал слияния энергий.
-Ну и завернул! – рассмеялась Марина, - Это ты так выразился, учитывая мой юный возраст?
-Нет, мой ангел, я выразился так, как они это называют, так сказать, воспользовался их терминологией.
Они уже шли по большой поляне перед замком и оценивающе смотрели на сооруженную эстраду, с которой завтра будут произнесены первые слова об открытии фестиваля. Сейчас здесь толпилось множество людей, раздавались приветствия и восклицания давних знакомых и царила предпраздничная суета. Оглядевшись, Старик с удовлетворением отметил, что руководство милиции сдержало слово и то там, то здесь виднелись парни в форме, прогуливавшиеся и стоящие небольшими группками. При ожидаемом стечении народа было необходимо обеспечить людям безопасность. Неожиданно их окликнул Дэн:
-Привет! Куда пропали? Мы вас уже не видели сто лет! – он с улыбкой смотрел на Марину и Старика.
-Да запарка была у нас, некогда было голову поднять, - ответила Марина за обоих.
-А пацаны уже поднялись, ходят и даже… - он осекся, смущенно опустив глаза.
-Совершают ритуал слияния энергий, - завершила за него фразу девушка и засмеялась.
-Ну да, вот это самое, - покраснел Дэн, и восторженно воскликнул, -Ну ты и выдала, офигеть можно! – он с восторгом смотрел на Марину, а она, взглянув на Старика, смешно сморщила носик и они грохнули во весь голос так, что на них стали оборачиваться. А Дэн, растерянно похлопав глазами, тоже начал смеяться, повторяя, - Ну вы приколисты, ну приколисты…
28.
-Командир, от катеров отделились лодки под моторами, - Бой, сам того не осознавая, закричал в рацию, едва увидел это отпочкование.
-Не кричи! Пусть откроют огонь!
-Думаю, они сразу хотят на абордаж! Давай повесим люстры!
-Не страшно, у нас по обоим бортам бойцы! – и обращаясь ко всем, - Все слышали! Полное внимание и не высовывайтесь, пусть подойдут ближе к борту!
-Надеюсь, топить теплоход не входит в их планы, - обращаясь к Фиксе, произнес Бой.
-Если бы они хотели нас потопить, уже началась бы пальба по корпусу, - высказал тот предположение, - скорее всего, они хотят захватить технику.
-Да, пустить на дно пару миллиардов – дурное дело. Они ради них то и рискуют,- в этот момент Бой заметил первую лодку, вынырнувшую из темноты и несущуюся параллельным курсом, постепенно сближаясь. – Фикса, вижу! Появились!
-Сколько?
-Пока одна, но слышу и второй мотор! – и в рацию, - Командир, есть лодки!
-С моей стороны слышу, но не видно! Вешаем люстры!
-Фикса, давай ракету!
-Сейчас, мы их родных запустим, с парашютиками… - и пока он поднимался с корточек и доставал из кармана бронежилета ракету, слева и справа от них раздались хлопки, послышалось шипение и над морем повисли, как лампы, светящиеся шары, выхватившие из темноты лодки и катера, мчащихся уже рядом с лайнером. В этот же момент загрохотали пулеметы и огненные трассы пошли в направлении рубки управления и откуда были запущены ракеты.
-Ракету не пускай! – крикнул Бой, - Потом! Сейчас бьем по катерам! – и он, взбежав по ступенькам, положил на плечо трубу пускового устройства, - Сейчас я тебя родимый, - начал целиться, бормоча про себя, - хорошо, что мы ракету не пустили, они думают, что на этом участке никого нет и палят по пацанам, – и нажал пуск.
Снаряд пошел к цели, оставляя за собой дымный хвост, а Фикса в это же время выпустил гранату. Первым взорвался эРэС и было видно, как взрывом у катера сорвало надстройку, но за ним последовал второй взрыв, более мощный, очевидно, взорвались боеприпасы или баки с горючим, катер разлетелся вдребезги и по поверхности воды побежали языки пламени, добавившие еще освещения. Граната, выпущенная Фиксой, взорвалась прямо перед носом лодки и она чуть не перевернулась, вильнула в сторону, но снова выровнялась и пошла на сближение с теплоходом. Другая лодка тоже продолжала движение, но, немного отстав, пошла к борту ближе к корме. Со второго катера огонь перенесли на середину судна, в сторону, откуда вели огонь напарники и они скрылись за фальшбортом, перезаряжаясь и поругиваясь.
-Чего наши не стреляют? – ворчал Фикса, - Буба молчит, Шурик тоже…
-Да по ним же велся основной огонь! Это и дало нам возможность спокойно отстреляться, смотри, сейчас не высунуться – шквал огня! – и в этот момент они услышали хлопок и шипение эРэСа, - А вот и Шурик! – последовал взрыв, Бой резко поднялся и, взлетев по трапу, вскинул трубу на плечо, прицеливаясь. Снаряд Шурика угодил в корму катера, но серьезных повреждений не нанес и тот продолжал лететь по волнам, ведя огонь из двух пулеметов по лайнеру, причем трасса одного из них была направлены в сторону Боя, – Фикса, шмалим! – и произвел пуск, но услышал только шипение снаряда, а затем почувствовал удар и грохот в ушах, затем наступила тишина. Тишина и темнота. Некоторое время спустя, из ниоткуда возник звон и он почувствовал, что летит по длинному узкому туннелю, даже скорее трубе, а далеко впереди виднеется светлое пятно овальной формы. Пятно начало приближаться и, наконец, Бой вылетел из трубы и попал в странный золотистый мир. Хотя источника света нигде не было видно, все вокруг четко просматривалось. Вдалеке виднелись какие-то строения необычной формы, этакие высотные здания, похожие на многоступенчатые грибы с цилиндрическими ножками и шляпками, напоминающие хоккейные шайбы. Мимо шли люди, мужчины и женщины, которые поглядывали на него с нескрываемой досадой, а над ним склонились три прекрасные женщины, в их глазах были жалость и сочувствие. Пространство было заполнено музыкой, даже не музыкой, а звуками, несущими всему его существу радость. Он отдался полностью этому радостному ощущению и подумал: «Наконец-то я дома…»
-Попал, - заорал радостно Фикса, увидев взрыв на катере, после чего тот запылал, как факел, заглох и начал удаляться, – Получай, фашист, гранату! – он переклонился через борт и метнул ручную гранту в лодку, уже идущую почти в притык с теплоходом. От взрыва, резиновая лодка резко потеряла плавучесть, тяжелый мотор заломил ее назад и заглох, а люди, к тому же посеченные осколками, оказались в воде и, с криками скользнув вдоль борта, исчезли. Вторая лодка, резко взяла влево и попыталась уйти из зоны видимости и ей это почти удалось, так как автоматный огонь вдогонку был малоэффективен, но уже в последний момент со стороны Бубы и Бандеры зашипел реактивный снаряд, который, выполнив самонаведение на разогретый подвесной мотор, разнес его на кусочки, а вместе с мотором и лодку с нападавшими.
-Молодец, Буба! – Фикса ликовал и от восторга выпустил длинную очередь из автомата.
-Бой, как обстановка? – послышался голос командира из рации, -Бой, отвечай!
-Командир, мы из всех замочили! – заорал в рацию Фикса.
-Бой, отвечай! – снова запросил командир и Фикса понял, что забыл нажать кнопку микрофона, но, обернувшись, увидел лежащего на палубе друга и заорал, - Бой, вставай! Командир вызывает! – и, нажав кнопку, дрожащим голосом произнес, - Командир, в Боя, кажется, попали…
-Как обстановка? – жестко повторил вопрос командир.
-Все кончено, - радость у Фиксы, как корова языком слизала, - противник ликвидирован, - и заорал, - мы их, гадов, всех замочили! А они - Боя!
-Что с Боем? – тихо спросил командир и, не дождавшись ответа, повысил голос, - Спокойно, Фикса, без истерики, я сейчас приду, - и, обращаясь к капитану теплохода, - Капитан, нападение отражено! Нужно проверить, нет ли среди команды и пассажиров раненных. У нас ранен солдат, прошу врача на палубу!
-Вас понял, - раздался голос капитана, - мы слышали ваши переговоры. Врач уже направлен. Наш персонал обходит пассажирские каюты.
Из монологов Путника
Когда я буду покидать Землю, душа моя наполнится радостью, подобно путнику, долго шедшему в пустыне и, наконец, узревшему за барханами зеленые кроны деревьев. Но в этой радости будет и немного грусти. Ведь я свыкся с этим миром и научился в нем жить.
Я бродил в его лесах, слушая голос кукушки под аккомпанемент дрожащих осиновых листьев. Плавал в реках Севера и Юга и помню вкус воды всех их. Нежился в бархатных волнах теплых морей, слизывая с губ горьковатую соль. Валялся ночами в полынных объятиях степи, всей кожей впитывая ее аромат, смешенный с трелями сверчков. Пил взахлеб горный воздух, настоянный на талой воде ледников в прозрачной бездонности неба.
В этом мире я учился любить. Любил мать и друзей, собак и птиц, свой дом и себя. Но я любил Женщину... Да, я любил Женщину, до самозабвения растворяясь в ее лучистых глазах, с одним желанием всё отдать. Но странно! Отдавая, я получал взамен тоже всё... И наши "ВСЁ", сливаясь воедино, становились больше чем "ВСЁ".
Это научило любить Путь. Путь Любви. Путь Бесконечности. Путь Абсолюта. Любовь стала заполнять меня, как пустой сосуд, переливаясь через край и я перестал бояться Смерти, полюбив и ее...
Когда я буду покидать Землю, душа моя наполнится радостью.
Но к этой радости будет примешано и немного грусти...
29.
Утром, чуть свет, Старик разбудил девушку словами:
-Вставайте, графиня, рассвет уже полощется, вас ждут великие свершения, - это были перефразированные слова из песни очень известного барда времен стариковой молодости, - Мариночка, иди сюда, сегодня рассвет особенный, фестивальный, пропустить его никак нельзя! – и она, не вылезая из спального мешка и вздрагивая от утренней прохлады, подобралась к нему сзади, обняв, положила подбородок на плечо и замерла.
-Помнишь, я была в полном отчаянии, когда ты мне сказал: давай досмотрим рассвет, который здесь всегда похож на молитву, он медленно и торжественно выплывает из темноты ночи… - шептала она на ухо Старику, - а миг, когда показывается Солнце, не возможно ни с чем сравнить по торжественности! Я правильно тебя цитирую?
-Полный драйв! – улыбнулся он.
-Нет, ты не исправим! Дожил до седых волос, а серьезности никакой! – девушка шутливо потрепала Старика по белой голове с торчащим ежиком волос.
-Ну вот и солнце взошло! – он вздохнул и взглянул на Марину, - Послушай, а в чем ты собираешься выйти на сцену? – и по молчанию в ответ понял, что вопрос застал ее врасплох. Тихонько снял со своих плеч ее руки, поднялся и, посмотрев в растерянные глаза, загадочно улыбнулся, затем деланно равнодушным тоном продолжил, - Ну, наверное в своем любимом спортивном костюме! Да, конечно, он так подходит под цвет глаз да и фигуру подчеркивает… - замолчал и по этой паузе, девушка поняла, что он ее интригует.
-И все-таки, дедушка, ты невыносимый! Представляю, как ты сводил с ума девушек в молодости! Ну выкладывай, что ты еще придумал.
-Да так, ничего, такая мелочь, понимаете ли… - как истинный актер, он тянул паузу, - здесь вот такая безделица, моя госпожа, - он извлек из-под вещей, набросанных в углу, довольно большую коробку и протянул ее Марине. Коробка была перевязана лентой, которая никак не развязывалась и девушка, не долго думая, разрезала ее ножом.
-Вот это по нашему! –подзадоривал Старик, с улыбкой наблюдая за действиями Марины.
-Боже, какая прелесть! – воскликнула она, извлекая из коробки светло-розовое платье необычайного фасона. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это платье от кутюр.
-Надевай! Там в коробке имеется и все под платье. Я отвернусь, а ты облачайся. Хорошо?! – и, усевшись у входа, замер в своей обычной позе.
-Я готова! – послышался звенящий голосок. Таким тоном, обычно, говорят женщины, надевшие новый наряд, и пребывая в нетерпении, чтоб его на ней оценили.
-Еще не совсем, - улыбнулся, поворачиваясь, Старик, и оглядев ее с головы до ног, удовлетворенно покачал головой, - почти готова, но не совсем, - и извлек еще одну коробку, но цилиндрической формы, - надень еще это и тогда, может быть…
-Слушай, это вообще нечто фантастическое, - чуть не плакала Марина, надевая шляпу невообразимой формы, - Эх, жалко, нет зеркала!
-Для начала, я буду твоим зеркалом, - шутливо произнес он и прищурился, как бы оценивая наряд, - Посмотри мне в глаза, чего еще не хватает?
-Туфель, - выпалила она, но спохватилась и затараторила, - Чепуха! Я в таком наряде и босиком всю мужскую половину с ума сведу!
-Ан нет, не получится! Если сводить с ума, то всех, и мужскую половину, и женскую, - со знанием дела произнес Старик, извлекая уже маленькую коробку, – надеюсь, будут тебе в пору, когда ты спала, я обмерил твою ножку, а еще и продавщицу, на всякий случай, заставил померить, у нее нога точь-в-точь, как твоя!
-Как влитые! – констатировала она, лишь только надела туфельки, -Нет, ты все-таки волшебник! Айн , цвай, драй...
-А вот и нет! – Старик засмеялся, - Никакой я не волшебник, зеркала то как не было так и нет! Но тебе придется мне на слово поверить, - ты великолепна! А теперь завтракаем, делаем макияж и вперед! Через два часа открытие фестиваля и гостей там будет видимо-невидимо! Кстати, первые и самые нетерпеливые уже начали подъем на Старую гору по древней дороге, называемой Белым Путем. Я тебя отведу тайным ходом на мыс и ты посмотришь, как вереницы гостей поднимаются по всем дорогам и тропам, но у нас с тобой еще есть полчаса и их мы проведем в тишине за завтраком. Вдвоем! – и он начал накрывать завтрак на большом плоском камне посередине пещеры.
-Снимай пока туфельки и надевай кроссовки, - лишь только закончили завтракать, поторопил ее Старик, - сейчас мы идем взглянуть на, идущих к нам гостей.- он пропустил ее вперед и направил по узкому карнизу, ведущему по отвесной скале дальше, за пещерой, к зарослям терновника, растущему прямо над обрывом, а сам пошел за ней, страхуя рукой сзади. Когда они приблизились к терновнику, там оказался узкий вход в сквозную пещеру, откуда по ступенькам они поднялись на поверхность за развалинами замка и, по скрытой в зарослях тропке, вышли на мыс, откуда открывался вид на долину и дороги, ведущие на Старую гору.
-Господи, сколько народа идет! – воскликнула девушка, едва бросила взгляд вниз и увидела множество поднимающихся вверх людей, - Они все идут на фестиваль? – испуганно взглянула на Старика.
-Конечно, милая, они все идут к тебе! – он стоял на самом краю обрыва и торжественно улыбался, - Через час вся большая поляна перед замком будет заполнена до краев и ты, выйдя на сцену, увидишь перед собой людское море, тысячи лиц и глаз, обращенных на тебя и ждущих твоих слов: «Дорогие друзья! Мы начинаем наш фестиваль!». И людское море взорвется аплодисментами и криками, и ты с напарниками, будешь царить над ними, одним только жестом успокаивая или вновь заставляя взрываться криками.
-Дедушка, мне страшно! Я ведь еще такая маленькая!
-Я привел тебя сюда не для того, чтобы испугать. Ты всего лишь должна почувствовать величественность момента, сотворенного собственными руками, и запомнить его на всю жизнь! А теперь, вперед, тебя уже ждут. – и он, взяв ее под руку, провел к развалинам и, уже подведя к задней лесенке на сцену, протянул туфельки, - Надевай! И с Богом! – забрал кроссовки, связав их шнурками вместе, перекинул через плечо и, не спеша, пошел в обход на поляну, служившую огромным зрительным залом. Он вошел в толпу и растворился в ней, а со сцены уже слышался звонкий срывающийся голосок:
-Здравствуйте, дорогие друзья! Мы начинаем наш фестиваль!
30.
Бой снова оказался в трубе, по которой несся уже в обратном направлении и чарующая музыка сменилась противным звоном в ушах. Дикий грохот и скрежет потрясли все тело, было чувство, будто он в самолете попал в сильную грозу, его трясло и тошнило, сознание медленно возвращалось и первое, что услышал Бой, был голос Фиксы:
-Если бы не бронежилет, он бы уже в холодильнике лежал, гадом буду! Пуля из крупнокалиберного под большим углом... Но все равно, удар в грудь был сумасшедший… Как он выдержал, не знаю… Я ему всегда говорю, надевай бронежилет! А он духарится, мол, я, как тот колобок, и от дедушки ушел, и от бабушки ушел, и от пули тоже уйду…
-Кто же это так говорит? – попытался спросить Бой, но только что-то прохрипел и застонал от боли в груди.
-Ой, он приходит в себя! – послышался женский голос и Бою показалось это «ой» таким знакомым, что захотелось посмотреть, но это у него получилось только с третьей попытки. И когда, наконец, зрение восстановилось, он увидел над собой огромные голубые глаза, вписанные в мягкий овал лица, обрамленного белокурыми локонами. – Бой, - услышал он, - ты видишь меня?
-Вижу, - произнес тихим шепотом, - Марина, откуда вы взялись? Почему не в каюте? – он перевел взгляд на Фиксу, - Я попал в катер?
- Конечно попал! – радостно сообщил тот, - В дребезги! В щепки! А я ту лодку пошматовал, гранатой прямо в дно, а она подпрыгнула, - лодка то резиновая, - и рванула на высоте метр – полтора, как ша-ра-хнет! А Буба…
-Послушайте, вы, как маленький ребенок! – воскликнула девушка, - Ваш друг чуть не погиб, а вы бах-трах! – она закрыла лицо руками и со слезами в голосе произнесла, - Боже, как это страшно! В какие ужасные игры вы играете!
-Не мы это придумали. - растерянно почесал затылок Фикса, - Ну ладно, я пошел, - он взглянул на часы, - командир через полчаса разбор операции проводит. Я скажу, что ты уже в порядке, а то он очень беспокоился за тебя, на меня даже наорал… И ребята переживают, ты же знаешь, как они к тебе относятся! – и мгновенно исчез.
-Марина, - позвал Бой.
-Да, милый, - с ласковой жалостью отозвалась она.
-Почему светло? Который час? – он не мог восстановить текущего значения времени и это его беспокоило.
-Утро уже, ты часов пять лежал без сознания, - она провела пальцами по его виску и воскликнула, - Ой, седина! - и снова переключилась на события ночи, - Я как услышала, что есть раненный, сразу о тебе подумала, - она всхлипнула, - не знаю почему, но даже сомнений не было. Выбежала на палубу, а там ваши ребята стоят, курят, бой обсуждают и о тебе говорят, дескать, один катер разнес в щепки, а с другим у тебя дуэль была – вы друг в друга одновременно попали, и еще говорят, нервы у тебя из железа. Они то мне и сказали, что тебя в медпункт понесли. Я бегом сюда, а меня не пускают, нельзя, говорят, он без сознания. А я им ору, что работаю в госпитале операционной сестрой, что ты мой пациент, меня и пустили. А здесь уже Фикса, он от тебя не отходил, все время за руку держал, а другая рука на автомате, телохранитель да и только! Вот мы с ним возле тебя и просидели до утра – он за одну руку, я за другую…
-А вы, оказывается, болтушка, - Бой понемногу возвращался к жизни.
-Это плохо? – девушка поглядела на него с виноватой улыбкой.
-Отчего же плохо? – он выдавил из себя подобие улыбки, - Мне нравится вас слушать.
-Он мне про тебя все рассказывал…
-И вы ему поверили? – Бой развеселился, даже боль, казалось, притупилась и он, невольно залюбовался девушкой. – Фикса такое может нарассказывать, только держись…
-И вовсе нет, он мне рассказал, что ты закончил институт и работал в каком-то ящике, а в армию попал случайно, чуть ли не добровольно, что у тебя скоро дембель, но он уверен, что уговорит тебя остаться.
-Вот трепло! – смеяться было больно, но удержаться не мог, - И что же еще этот прохвост наболтал?
-И совсем он не прохвост, - обиделась за Фиксу Марина, - он настоящий друг!
-А я и не возражаю! – было забавно наблюдать за наивной реакцией девушки на, казалось бы, простую риторику, тем более, между собой они употребляли выражения и похлеще, но никогда на них не обижались, это были всего лишь слова. – Фикса мне больше, чем друг! – и выдержав паузу, - Но плут и прохвост!
-Ты это так произнес, что, вдруг, мне стало все понятно, - дело не в словах, а как они произнесены.
-И вы уже не обижаетесь на мои слова?
-Послушай, Бой, ну почему ты «выкаешь»? Прошу тебя, говори мне «ты»!
-А это имеет большое значение?
-Не знаю, но мне этого хочется… - Бою безумно нравилось, как она краснеет.
-Ну ежели вам этого так хочется, - с ударением на слово «этого» произнес он, наблюдая, как девушка все больше и больше заливается краской, - то я… - потянул немного и закончил, - Перехожу на «ты». Кстати, что еще Фикса тебе наболтал?
-Много чего! Он сильно переживал…
-И у него был словесный понос…
-Он говорил, что вы, как пожарная команда и вами все дырки затыкают, а еще, что это самое задание тебя чуть ли не от тюрьмы спасло…
-Отмазало, - уточнил Бой и вздохнул.
-Правда, он сказал, что тебя все равно бы не посадили…
-А это уже как карты разложились бы…
-Бой, - девушка смотрела на него вопросительно, - ты действительно уйдешь из армии? И уедешь домой?
-Без сомнения!
-У тебя там кто-то есть? – она напряглась и было видно, что боялась услышать ответ.
-Нет, уже никого, – он отвел глаза, - была одна колдунья, мы вместе с ней учились, она поехала по распределению, а я в армию. И, пока я тут дурня валял, она замуж вышла.
-Не дождалась?! – на лице Марины была смесь удивления и возмущения.
-Да нет, никто ничего и не обещал, - ни она, ни я. – Бой грустно улыбнулся, - Ей предложили, а она не отказалась…
-Я бы никогда… - она запнулась и замолчала.
Бой посмотрел на нее внимательным долгим взглядом, кашлянул и продолжил:
-В жизни, Мариночка, мы встречаемся, чтобы рано или поздно расстаться. Нам хочется, как можно позже… Но все равно, приходит время, и звучат слова прощания… Понимаешь, мы - путники и наши встречи случайны и мимолетны…
-Господи, как грустно! – в глазах ее стояли слезы, - Значит теплоход причалит, мы сойдем на берег, разъедемся в разные стороны и больше никогда не увидимся?
-Как знать! Скорее всего, так и будет…
-Никогда, никогда! – упорствовала девушка.
-Думаю, да! – кивнул Бой.
Она замолчала и долго сидела, держа его за руку, время от времени прикладывая к глазам кулачек и слегка шмыгая носиком. Потом встряхнула головой, как бы отгоняя грустные мысли, и поднялась со стула.
-Я сбегаю к себе в каюту, приму душ и приведу себя в порядок. А то просто ужас, как выгляжу! – кокетливо поморщилась и, уже уходя, строго добавила, - А ты будь умницей, отдохни немного! Я скоро приду и буду тебя лечить.
-Слушаюсь, милый доктор! – улыбнулся глазами Бой.
31.
Три фестивальных дня пронеслись над Старой горой, подобно стае белых лебедей. Марина все дни почти не спала, а чтобы ее покормить, Старику приходилось, с помощью чуть ли ни магических выкрутасов, выкрадывать из людского водоворота и увлекать в пещеру, где она могла перевести дух и подкрепиться, а в это время ее напарники мужественно вели программу, стараясь сделать ее отсутствие менее заметным. Иногда им в этом помогал Маг, чувствовавший себя на сцене, как рыба в воде, если в этот момент не был занят активным общением с предметами своих симпатий. А перед ночной программой, Старик через подземные лабиринты проводил девушку к источнику, где она сняла усталость и снова наполнилась чистой первозданной энергией. На ее удивленные вопросы, почему возле источника не видно людей, он только пожимал плечами и шутил, дескать, подданные боятся оскорбить королеву взглядом во время омовения.
Наступил последний фестивальный вечер. Шел заключительный концерт, состоящий из лучших песен в исключительно авторском исполнении. Рок-певцы чередовались с традиционными бардами, а зрители сидели на траве и дружно подпевали. Царили взаимопонимание и дружба, что вообще очень характерно для таких собраний. И вот, когда около полуночи, закончил выступление последний исполнитель, на сцену вышел пожилой мужчина с длинными седыми волосами, схваченными сзади в конский хвост, и, подойдя к Марине, которая уже открыла рот, чтобы сказать слова прощания, что-то проговорил ей на ухо. На поляну упала тишина, все заинтригованно смотрели на сцену, чего-то ожидая и, когда она подошла к микрофону, поляна взорвалась аплодисментами. Девушка выждала минуту, давая зрителям выплеснуть эмоции и, затем, подняв руку, потребовала внимания.
-Мы уже хотели объявить окончание нашего фестиваля, но стало известно, что среди нас находится человек, сделавший немало для бардовского движения и, более того, автор уникального цикла песен о Старой горе! Однако, его многие знают в лицо, но, практически, никто не знает по имени. Если этот человек слышит меня, я прошу его подняться на сцену! Очень прошу! – почти умоляюще воскликнула она.
Поляна затихла, все ждали появления загадочного человека, а длинноволосый, подойдя к краю сцены и, глядя на кого-то в толпе, позвал:
-Давай дружище, быстрее, тебя же ждут!
Было видно, как народ расступается, давая проход идущему человеку. Вот он подошел к сцене и, приняв дружески протянутую руку, взлетел на нее и направился к Марине.
-Это ты!? –удивленно воскликнула девушка, глядя на подходящего Старика, -Боже, и снова ты! – и не сдерживая слез, она бросилась ему на шею. Поляна опять взорвалась шквалом аплодисментов, а он, осторожно высвободившись из ее объятий, погладил по головке и поцеловал в щечку. Затем попросил у одного из бардов гитару и подошел к микрофону. Аплодисменты начали стихать сами собой и, когда наступила тишина, Старик провел глазами по лицам людей, как бы старясь всех запомнить, и взяв несколько пробных аккордов, негромко запел:
Когда закат играет на валторне,
А мертвый город
Тишиной распорот,
В развалинах змеею вьются черной
Ночные тени
В мираж ступени,
И чередой бредут по тропам горным
Под небом в пене.
Когда он дошел до последнего куплета, все начали подпевать и последние строки прогремели над Старой горой многоголосым хором так, что голоса автора почти не было слышно. Минуту стояла тишина, давая затихнуть последним аккордам, а затем, гром аплодисментов потряс Старую гору. Старик стоял, одной рукой сжимая гитару, а другой обнимая за плечи ведущую и смотрел поверх людских голов туда, где чернел густой лес, а оттуда к нему лился свет двух огромных зеленых глаз Духа Старой горы. Они смотрели друг другу в глаза и улыбались.
32.
-О, я смотрю, вас хорошо врачевали! – воскликнул судовой врач, подходя к Бою.
-Да, уж! – подтвердил тот, смущенно улыбаясь.
-Если бы не она, я и не знал бы, что с вами делать! Такая миниатюрная, но сильная! Содрала с вас бронежилет и отшвырнула в сторону, а я его хотел поднять и чуть не подорвался. Потребовала лед и начала прикладывать к месту удара.
-Сильно меня покалечило?
-Трудно сказать. Пуля только скользнула по пластине, но удар был приличный. Да и падение с высоты… Сильный удар в районе груди, как сердце выдержало даже не знаю! Ребра вроде бы целы, но хорошо было бы сделать рентген. Гематома огромная! Хорошо, кстати, что здесь оказалась ваша медсестра.
-Операционная сестра, - строго поправил Бой.
Врач закивал головой в знак согласия.
-Профессионал! - воскликнул с восторгом, - А видели бы вы, как она повязку накладывала!
-Могу себе представить, - усмехнулся и спросил: - Хоть до гола не раздевала?
-Нет, только по пояс, - не врубился в юмор врач, он явно был сильно возбужден ночными событиями и поглядывал на Боя с интересом и опаской одновременно, вопросы так и крутились у него на языке и, наконец, не выдержал, - Я слышал, как ваш друг рассказывал о дуэли, ну ночью с катером… Скажите, а было очень страшно?
Бой помолчал, как бы раздумывая и взвешивая каждое слово.
-Понимаете, не боится только идиот. Любой нормальный человек испытывает страх, но смелым можно называть того, кто этот страх может преодолеть. Впрочем, на ваш вопрос можно ответить так: я толком и испугаться не успел, только прицелился и нажал пуск, а тут бах!
-Доктор, он все врет! – послышался голос командира, незаметно вошедшего в каюту, – Он ни черта не боится! Самое страшное, - он не боится смерти! – последнюю фразу он произнес трагическим тоном, но не выдержал и рассмеялся, - Чертяка, я рад, что ты жив! – командир наклонился и слегка пожал руку Боя, от чего тот застонал, - ох, извини, дружище, у тебя все побито и поломано!
-Ну не все, но некоторые части тела, скажем, не совсем целые.
-Он не может без выкрутасов, - командир взглянул на врача, - нет, чтобы сказать четко и ясно, он вечно так закрутит, ничего не поймешь! Доктор, что скажете?
-Сильный ушиб груди, но, вроде бы, все целое. Добавить к этому что-то мы сможем только после рентгена. – и пожал плечами. – Вот здесь была операционная сестра, большая дока в военном травматизме, она бы вам подробнее все описала…
-Операционная сестра? – командир подозрительно посмотрел на Боя, потом на врача. – Что за сестра?
-Она работает в хирургическом отделении армейского госпиталя, - врач был невозмутим и командир успокоился.
-А-а, - протянул он, - военнослужащая! И что же она сказала?
-А это вы у нее самой спросите, - врач указал на дверь, в которую входила Марина. Она действительно привела себя в порядок за какие-то полчаса и ее явление было подобно восходу Солнца. В каюте воцарилась тишина.
-Ну как, больной, себя чувствуем? – демонстративно произнесла она банальную фразу, с которой все врачи начинают общение с пациентом и, наклонившись, окатила Боя запахами душистого мыла, помады и духов, отчего закружилась голова и он закрыл глаза. – Ну вот видите, он еще слаб, а вы утомляете его своими разговорами! – она посмотрела на командира и строго спросила, - Вы его друг?
-Да, - произнес тот.
-С вашим другом все будет хорошо, но дайте ему отдохнуть. У него сильный ушиб груди, возможно травмированы легкие и, я думаю, сердце, - она сделала двусмысленное ударение на слове «сердце», - все остальное это мелочи, – они восстановятся быстро, а вот сердце ему нужно поберечь…
-Надеюсь, в ваших руках оно будет в полной безопасности! – произнес командир, щелкнув каблуками, и пошел к выходу. Приостановившись у дверей, он обернулся, взглянул на Боя и махнул рукой, - Поправляйся! Нам тебя не хватает. – и уже к Марине, - Прошу, присматривайте за ним, он у нас шальной.
-Не беспокойтесь, будет сделано все от нас зависящее! – и не сдержав улыбки, бросила вдогонку, - У вас что, все такие? – но командир уже скрылся, не расслышав вопроса, а доктор поинтересовался:
-Какие такие?
-Такие… ну как вам сказать…- и выпалила, - галантные самураи, что ли!
Доктор с удивлением вытаращил глаза и долго смотрел на девушку, а потом рассеянно потоптавшись возле кровати, на которой лежал Бой, сказал Марине:
-Я пока пойду к другим пациентам, а вы, думаю, сами справитесь, - и быстро вышел.
-А что, есть еще раненые? – спросил Бой
-Раненых больше нет, - грустно усмехнулась девушка, - есть перепуганные… Им сейчас успокоительное колют.
Бой лежал с полузакрытыми глазами и наблюдал ауру девушки: она переливалась такими чистыми цветами, что его захлестнула волна чувств, по силе и чистоте напоминающих пережитое им во время астрального путешествия в Золотистый Мир. Неожиданно, он увидел, что уже находится в середине этих энергетических вихрей, к нему прикоснулось что-то душистое и нежное, это были ее губы, нет, это был не поцелуй, а просто легкое несмелое касание – вначале лба, потом щеки, а потом губ.
-Доктор, еще одну таблетку, - прошептал еле слышно, - а то я сейчас умру.
-Лекарства нужно принимать дозировано, - рассмеялась Марина и быстро чмокнула его в щеку, но, заметив, что Бой делает попытку сесть, начала быстрыми поцелуями покрывать его лицо со словами, - Нет, нет, нет, лежи – тебе еще нельзя вставать!
-Под таким обстрелом разве встанешь! – засмеялся он и бессильно откинулся на подушку.
33.
Суета на вокзале, как всегда, была невообразимая. Поезд, готовый к отправке, пыхтел и дергался, чем усиливал и без того нервозную обстановку. Вещи уже были занесены в купе, о чем позаботился Мустафа, водитель экспедиционной машины, доставившей их к центральному вокзалу, а Старик с Мариной стояли возле вагона и продолжали беседу, начатую еще на Старой горе утром, перед отъездом.
-Мне кажется это все было сном, - немного в растяжку произнесла Марина, - хотя, как ты любишь говорить, весь мир это иллюзия, точнее, сон,- она грустно улыбнулась, - но такой сон стоит многих жизней! Ведь правда!?
-Думаю да, в этом сне тебе удалось отрешиться от своих эгоистических устремлений и подняться над собственным Эго. И это уже первый шаг к самопознанию! Не отказавшись от Эго, мы не сможем перейти на новый уровень сознания. А ты это сделала!
-Сделать то сделала, но больше потеряла, чем обрела… - девушка в раздумье покачала головой, - прежде всего, я теряю тебя.
-А вот здесь ты ошибаешься, - Старик погладил ее по щеке, - я буду всегда с тобой.
-Да как это может быть, если я даже не знаю, как тебя зовут! – она смотрела на него вопросительно и почти растерянно.
-Ты меня удивляешь! – он развел руками, - Ты меня называешь дедушкой и это очень точное мое имя. Для тебя! Имя, данное мне родителями, ушло вместе с ними и, если меня кто-то так называет, я порой не откликаюсь, то есть этого имени уже не существует. Согласна?
-Звучит убедительно, но…
-Никаких но! – твердо перебил ее Старик, - имя это символ и задача его состоит в том, чтобы определять конкретного человека, - то есть, это сочетание звуков соответствующее образу данного человека в представлении, знающих его. Правильно?
-С тобой не поспоришь!
-Следовательно, ты отлично знаешь как меня зовут! И как только в твоей памяти возникнут звуковые вибрации, «дедушка» или «старик», ты увидишь перед собой меня и никого иного! Разве это хуже, чем ты называла бы меня по имени-отчеству и фамилии? Например, Георгий Петрович Козлов. Скажи мне, так тебе больше нравится?!
-Конечно, нет! - Марина отвела взгляд, раздумывая, и спросила, - А ты мне хотя бы одну свою книгу подаришь?
-Они все лежат в твоем рюкзаке! – улыбнулся Старик, - Впрочем, они все изданы под разными именами, а поэтому, их будет объединять только мой образ в твоей памяти.- он немного помолчал, и вдруг начал читать стихи:
Сквозь толщу мутных лет и залежи эпох
Увидел след луча,
сверкнувшего когда-то
И я, склонив лицо, и бережно, и свято
Его хранил во тьме
кромешной, видит Бог!
Я встретил свой закат, не опустивши взгляда,
И отпустил его, махнувши вслед рукой,
А сам побрел вперед,
с надеждой на покой
В звенящей тишине заоблачного сада.
В последний раз назад
безмолвно оглянулся
И отблески зари всей глубиной души
Впитал, как легкий дым
костра в лесной глуши
И, сладостно вздохнув, заснул.
И не проснулся.
-Ой, как здорово! А можно еще раз?! – воскликнула девушка.
-Нет, время вышло, но прими это от меня, как маленький подарок на память.
-Ты мне уже столько сделал подарков!
-Одним больше, одним меньше… он извлек из кармана свернутый листок бумаги, развернул его, положил на стенку вагона и, щелкнув шариковой авторучкой, написал сверху над стихами: «Марине, с любовью», - Будь счастлива, внучка! Когда приедешь домой, обязательно позвони! Хорошо? – и усадив ее в, уже тронувшийся, поезд, какое-то время шел рядом и улыбался. Поезд набрал скорость и Марина, сквозь слезы, еще долго видела, одиноко стоящую на перроне, высокую фигуру с поднятой рукой.
34
Могучий организм Боя быстро восстанавливался и он смог, хоть и не без обезболивающего, встать и выйти на палубу. Марина все это время была при нем почти неотлучно. Несколько раз в лазаретную каюту заходила Стеша, но больной мужик ей был не интересен, таких в палатах госпиталя хоть пруд пруди, а друзья Боя, привлекавшие ее активное внимание, заскакивали на пару минуток и уходили, деликатно ссылаясь на занятость, а на самом деле, не желая мешать ему с Мариной побыть эти считанные часы вместе. Марина вся светилась и порхала вокруг него, как солнечный зайчик на волнах, что действовало лучше всяких лекарств. Но иногда, когда он, прикрыв глаза, лежал и дремал, по ее лицу пробегала тучка и она, смахнув с глаз быструю слезу, подходила к зеркалу возле умывальника и уголком платочка вытирала слегка расплывшуюся тушь на ресницах, чтобы Бой, не дай Бог, не заметил, что она плакала. Впрочем, ее маленькие хитрости не ускользали от внимания парня и он старательно делал вид, что не замечает их, создавая иллюзию безмятежности.
Однако, время шло и приближался порт, где их пути расходились. Там пассажиры должны были сойти на берег. Точнее, просто выйти на пирс порта для того, чтобы пересесть на другой лайнер, который продолжит круиз, так сказать, в качестве награды за пережитые страхи, как решило командование. А теплоход следовал дальше под конвоем ВМС страны, для которой предназначалась техника. Спецподразделение обязано было закончить свою миссию, вплоть до передачи «Градов» по назначению.
К вечеру, когда жара немного спала, Бой, слегка поддерживаемый Мариной, вышел на палубу и, опершись о перила смотрел на приближавшийся берег, поросший буйной растительностью, с длинной полоской песка вдоль кромки, а Марина смотрела на его профиль и вспоминала, как всего лишь несколько дней назад вот так же смотрела на него, еще совсем чужого и удивлялась мягкости и, в то же время, мужественности черт его лица. Неожиданно он, повернувшись, посмотрел на нее и начал читать стихи:
В твоих глазах сияет море
И губ душистое кольцо,
Спустившись с неба на лицо,
Врачует душу мне. Во взоре
Печаль и трепетность Мадонн,
И хочется прервать мне сон,
Но тщетно. В нем все плещет море
И чаек белых перезвон,
Плывущий в небо, с солнцем споря,
И ласка рук твоих, и стон
Сочувствия в бездонном взоре.
-Чьи это стихи? - тихо спросила девушка.
-Эти стихи я посвятил тебе, - глядя ей в глаза, спокойно ответил он.
-Ты пишешь стихи?! – удивлению Марины не было предела.
-Помнишь, когда мы познакомились, я сказал тебе, что я – самурай. Если бы ты знала, что авторами более чем половины японской поэзии являются именно самураи, то не удивилась бы моим стихам.
-А можно еще раз? – она умоляюще посмотрела на Боя.
-Можно, но сначала прими от меня на память маленький подарок, - и он опустил руку в карман.
-Нет, не надо! – покраснела Марина.
-Не волнуйся, это не вещественно… это то, что у тебя останется на память обо мне, - он извлек руку из кармана и развернул исписанный листок бумаги, затем щелкнул шариковой ручкой, и, положив бумагу на поручень, сверху, над столбиком стихотворных строк, надписал:
«Марине, с любовью»
35.
-Ну что, почтенный аксакал, поехали! – сказал Мустафа, до этого стоящий чуть поодаль и не произнесший ни одного слова.
-Да, конечно поехали, - немного отстраненно ответил Старик и направился к автостоянке, где они оставили машину.
-Хорошая у вас внучка! Красавица! А умница какая! – водитель покачал головой, - Я слышал, как среди людей говорили, мол, где они такую ведущую нашли?! Она была все время королевой фестиваля!
-Да, уважаемый, Марина это наша находка! Благодаря ей, фестиваль получился красивым. Даже более, фестиваль произошел благодаря ей… - добавил только ему понятную фразу.
-А я и не знал, что песня, которую пели на закрытии, написана вами. У меня есть ксерокопия книжки, где напечатаны стихи о наших местах, о Старой горе и там есть текст этой песни. Значит там и все остальные стихи ваши! Я думал, что автора книги уже нет на этой земле! И вдруг, выходите вы…- Мустафа снова покачал головой, - Это же надо! Столько с вами ездил и не знал!
-Останови здесь, пожалуйста, - попросил Старик на подъезде к долине возле Старой горы, - мне хотелось бы немного пройтись.
-Конечно, вам необходимо пройтись, развеяться… - он затормозил и съехал к обочине, - Звоните, если только я вам понадоблюсь!
-Спасибо, - покачал головой Старик, - Прощай, Господь с тобой!
-Велик Аллах! – ответил Мустафа.
Старик шел по лесу, забирая все выше и выше в гору. Тропы, по которым он шагал, переплетались и путались, но это его нисколько не волновало, спешить было некуда, а следовательно, не важно, в какую сторону идти, главное идти. Когда начало темнеть, он вынырнул из своих мыслей и огляделся. Полумрак, царивший в лесу даже днем, сгущался и становился вязким и материально ощутимым. Однако, местность была знакомой и он пошел в сторону вершины Старой горы, а когда вошел в овраг, по дну которого тек ручей, берущий начало от источника, где они купались, среди деревьев увидел мерцание маленького костерка. Медленно приблизившись, Старик увидел небольшую площадку и темную фигуру человека, сидящего у огня.
-Приветствую тебя! – он поклонился, приблизившись, и уселся на камне с другой стороны костра.
-Я тебя тоже приветствую! – ответил тот и поднял лицо.
-Я так и знал, что встречу тебя, - улыбнулся Старик, узнав в сидящем напротив человеке себя.
-И ты не удивлен?
-А ты хотел бы, чтобы я удивился? Вот когда встретил себя молодого, то немного удивился, так как не смог припомнить эту встречу в прошлой жизни. А может ее и не было?
-Жизни или встречи? – собеседник лукаво улыбнулся.
-Да ладно, не разыгрывай из себя всезнайку, - Старик наклонил голову и тоже улыбнулся.
-Ну что же, приятно встретиться с самим собой накоротке, по дружески!
-Согласен! У людей так редко бывает, что они сами с собой в ладу и им есть о чем поговорить в тесном, так сказать, семейном кругу.
-Не буду задавать много вопросов, поскольку знаю практически все твои ответы! Но кое-что меня интересует, ибо мне не ведом мир чувств.
-А я об этом давно догадывался! – Старик усмехнулся. - Но прежде чем начнешь спрашивать, ответь всего лишь на один вопрос: то, что должно было быть исполнено, - исполнено?
-Частично да! – помолчал и добавил, - Вижу по глазам, ответ тебя не удовлетворил и требует небольшого разъяснения. Ты знаешь о зарождении шестой расы в пятой, то есть в нынешней Коренной. Представители шестой пока очень немногочисленны и беззащитны, их, как молодые побеги нужно оберегать. Вот для чего мы и вынуждены принимать материальное воплощение. Это и есть предыстория твоего рождения…
-Но мы же с тобой одно и то же?!
-И да, и нет! Наш дух един, но у тебя есть еще душа и тело, всем этим в духовном мире мы не обладаем, а следовательно, не можем действовать в мире иллюзий, то есть материальном. Вот для этого мы и вынуждены воплощаться.
-Но тогда почему я не обладал раньше этой информацией, я имею в виду цель воплощения?
-Таков Закон! Храм должен быть готов к принятию информации, в противном случае, она представляет очень большую опасность для шестой расы и для Вселенной вообще. Видишь ли, воплощенная сущность, для оперативного принятия решений, имеет довольно много степеней свободы и часто под воздействием тех или иных обстоятельств теряет самоконтроль, а точнее, уклоняется от выполнения, возложенной на нее, миссии.
-Значит, начало моей жизни было периодом испытаний?
-Периодом обучения и испытаний! Должен отметить, что ты выдержал испытания и правильно воспринял почти все Знания, данные тебе. Именно благодаря этому, стала возможной наша встреча, видишь, мы говорим на одном языке.
-Значит эта девушка из шестой расы?! – вопрос Старик задал чисто риторически, но собеседник ответил на него вполне серьезно:
-И Марина, и Дэн, и Андрей…
-И ее бабушка? Я ведь ее тоже защищал.
-Не совсем так, в лице бабушки ты защищал, так сказать, территорию, на которой зарождаются люди шестой расы.
-Ну тогда еще один, последний вопрос: Значит наша миссия завершена?
-По предварительному замыслу, да. Но изменившиеся обстоятельства требуют продолжения нашей миссии, поскольку мало кому удается выйти на твой уровень, а целый ряд посланных на смену, заблудились в иллюзорном мире и бездействуют. Вот меня и послали обсудить с тобой этот вопрос.
-Его интересует мое самочувствие, выдержу ли? - Старик искоса взглянул на сидящего напротив.
-Нет, Он об этом хорошо осведомлен.
-Тогда что Ему от меня нужно?!
-Он не может тебя заставить, Ему нужно твое согласие.
-И когда я должен дать ответ?
-Сейчас!
-Но ты ведь уже ответил?
-Я – да, а ты еще нет.
-Прямо, как те два ключа от ракетной установки с ядерной боеголовкой! –усмехнулся Старик.
-Это тоже Он людям подсказал, – не поддержал шутки двойник.
-Ладно, скажи Ему, что я согласен! А у тебя, помнится, были тоже ко мне вопросы?
-Да, я хотел спросить, чем отличаются твои чувства к Марине от твоих же чувств к ее бабушке?
-Вопрос очень интересный и, в то же время, простой! Как говорят на Земле, проще пареной репы! Там, на теплоходе, встретились два молодых человека, две половинки божественного андрогена, притягивающиеся друг другу инстинктивно, почти бессознательно.
-Но ведь между вами не было физической близости!
-Между нами была более высокая форма близости, на тонком энергетическом плане, то есть Любовь в чистом виде. Ах, да, ты не знаешь, на Земле любовью называют почти все чувства, связанные с удовлетворением желаний, например стремление к соитию, хотя это всего лишь желание реализовать инстинкт продолжения рода, как частный случай инстинкта самосохранения.
-Вот эта путаница в терминологии и сбивала меня с толку!
-Эта путаница связана с несовершенством мышления и языка людей, как средств восприятия и передачи информации. Так вот, моя Любовь к Марине, то есть внучке, вместила в себя гамму опыта чувств, приобретенного за всю жизнь. Таким образом, разница не большая, но очень существенная. Если к тем, давним, чувствам все-таки примешивался, пусть и незначительный, но элемент инстинкта, то в чувствах к юному созданию составляющая инстинкта отсутствует вовсе.
-А ты многому научился! Думаю, этот Путь для нас будет очень полезным, – он пошевелил палочкой угли костра и Старик обратил внимание, что за все время разговора, в костер не было подброшено ни одной веточки, а он все горел и горел. Но когда Старик поднял взгляд от костра, собеседника уже и след простыл, а вместе с ним исчез и костер. Тогда он сладко потянулся, улегся, свернувшись калачиком на месте, где пылал костер, и сразу же уснул.
Из монологов Путника
Идущий, на тебе отблески Великого Пламени! Глаза, внимательные и спокойные, мерцают светом далеких звезд. Волосы, припорошенные пылью Пути, струятся по плечам серебряными нитями. Хрустальный звон плывет из-под копыт твоего коня...
Здравствуй, Идущий! Я давно приглядываюсь к тебе, узнавая и не узнавая. Твой лик то изменчив и туманен, то ясен и светел. Одежды, истрепанные и жалкие, больше открывают, нежели скрывают. Да и скрывать нечего, ибо тело стало орудием Пути, а ты сам - Путем.
Я не приглашаю тебя присесть на придорожном камне. Зачем! Иди, не останавливайся!
Просто мы, взяв коней под уздцы, пойдем рядом, не проронив ни слова. Время от времени наши глаза будут встречаться, а души сливаться в одной песне. И звон копыт наших коней заполнит все пространство, вплетаясь в музыку великого оркестра Вечности.
Я рад встрече с тобой, Идущий! Пусть вечно мерцают на тебе отблески Великого Пламени...
36.
Прошло два дня после окончания фестиваля. Сцену не стали демонтировать, решив проводить фестиваль ежегодно. Старик почти не выходил из пещеры, где его часто навещали друзья, знавшие это место, но, все равно, пещера выглядела пустой и осиротевшей. Даже купание у источника не доставляло той радости, а духи сидели на камнях, пригорюнившись и не блокировали подходы, отчего здесь начали появляться случайные люди, привносящие шум и суету.
Старая гора обрела живую достопримечательность в лице Старика, которому, живущие здесь пиплы, стали кланяться при встрече, складывая перед собой руки ладошками на индийский манер. Самое забавное, так поступали даже, знавшие его, ребята с Дэном во главе, который неожиданно для себя, стал авторитетом в их небольшом сообществе. А как-то встретив Старика на поляне, Дэн признался, что убедил ребят и они скоро поедут домой, будут поступать на учебу. А сам Дэн собирается окончить школу и, как Марина, пойдет учиться в университет и робко попросил, если можно, дать ее телефон. Помня ночной разговор, Старик написал на бумажке номер телефона и протянул парню.
-Вам, шестой, нужно держаться вместе, иначе пятая вас задавит, - произнес фразу, понятную только ему самому, а Дэн преданно смотрел в глаза и кивал головой.
-Конкретно, - воскликнул он на прощание, - срежу хайр и пойду учиться!...
Вечером, после купания, Старик сидел на площадке Сторожевого мыса и любовался закатом. Вечерний свет заливал камни, кустарники и травы. Солнце было уже не знойное и режущее взор, а теплое, мягкое и душистое. Оно струилось ароматом из расщелин на обрывистых краях, переливалось через заросли кустарника, ровно и неспешно таяло над желтовато-зеленоватым травяным ковром. Однако, в отличии от долгого, неизменно знойного дня, все очень быстро менялось. Цвета из охрово-красных переходили в мягкие розово-фиолетовые, с оттяжкой в синеву, и, не давая насладиться игрой этих цветов, начали превращаться в глубоко-фиолетовые, с пурпурным мазком на крае неба, прямо над вершинами далекой горной гряды. Старик так глубоко ушел в созерцание, что не сразу сообразил, - звуки музыки, звенящие в тишине, это сигнал его мобильного телефона.
-Слушаю, - произнес, включая телефон.
-Дедушка, привет! Я уже дома! Как ты там? Где сейчас?
-На Сторожевом мысу смотрю закат. А ты как доехала?
-Отлично! Здесь меня встретили и я сейчас у бабушки. Слава Богу, мама с папой еще не вернулись!
-А то бы досталось тебе на орехи, - засмеялся Старик. –А как бабушка пережила все это время?
-Бабушка? А бабушка нормально пережила, вот только хочет с тобой поговорить.
-А ты ей что-то рассказывала?
-Почти ничего, только в общих чертах да книги твои показала. А она увидела твою фотографию на цветной обложке и сразу говорит, мол, звони ему, а потом дашь мне трубку.
-Ладно, давай трубку бабушке…
-Здравствуй, Бой, - голос Марины звучал так же нежно-бархатно, как и сорок пять лет назад. –Не вздумай отпираться, я тебя узнала, едва только Машенька стала о тебе рассказывать.
-Здравствуй, Мариночка! Я тоже узнал, едва она начала рассказывать о тебе. Кроме того, наша девочка так похожа на тебя.
-Наша девочка!? Как хорошо ты сказал! Ты и тогда отличался тонкими чувствами. Когда я рассказывала мужу о тебе, он мне заявил, что ты не человек, а Ангел-хранитель.
-Ну это он загнул, но в духовном мире мы переплетены, это точно.
-Ты как-нибудь к нам заглянешь?
-Берегите Машеньку! – сказал Старик, не желая ранить ответом, - И еще, ей больше нравится, чтобы ее называли Мариной.
-Бой, ты все такой же! – Марина вздохнула и спросила, - Ну, а звонить тебе хоть изредка можно?
-Конечно, Мариночка, я всегда рад тебя слышать. А что там наша малышка кричит?
-Она наконец-то поняла, кто есть ты и прыгает вокруг меня, издавая радостные звуки. Да будет тебе! – прикрикнула на, не в меру расшалившуюся, внучку. – Кстати, я прочла твое последнее стихотворение. И знаешь, Бой, что я хотела тебе сказать?.. – она помолчала, - Почерк у тебя тоже не изменился!
Дух воина Часть3
© Copyright: Юрий Топунов, 2021
Свидетельство о публикации №221072501175
Свидетельство о публикации №221072501175
Рецензии