Глава 8. где он решает жениться

Четверговую дату для игры с "Джефферсонами" выбрали в начале сентября, и в результате между двумя фракциями установилось молчаливое перемирие. В течение трех дней той первой недели ноября "Тигры" приносили в жертву свои игры в топс и "Беги, овца, беги" на алтарь бога футбола и собирались на большой участок, как только заканчивалась школа. Там Сильви, самозваный тренер команды, изложил основы и высшие атрибуты спорта, взятые из серии десятицентовых ручных книг, и провел команду через сигналы и хитрые построения-так, что это позабавило бы университетского футбольного тренера.

Луиза отправилась в город вместе с матерью, так что в этот насыщенный событиями день команда была лишена поддержки своего женского корня. Они встретились перед домом Сильви. Джон хвастался единственным дополнением к снаряжению той первой практики, когда он появился с парой секонд-хендов, которые он приобрел у мальчика в школе в обмен на десятицентовик и агатовый стрелок. Вскоре появился Сид с футбольным мячом, и они плотной, решительной кучкой направились к стоянке.

Когда они перелезли через железнодорожное ограждение на противоположной стороне пути, "Джефферсоны", которые были так же плохо экипированы, как и их соперники, вызывающе приветствовали их. Несколько мгновений Сильви совещался с мальчиком Шульцем, прежде чем они начали бросать мячи в разные стороны. Затем команды выстроились в линию, стартовали и потели, трудились и спорили в течение одной половины игры безрезультатно. Ближе к концу второго периода более тяжелые захватчики начали медленный марш по усыпанной шлаком земле к воротам своих противников и победе.

Вперед, вперед, дюйм за дюймом, первый вниз, пять (это был день нереформированного футбола), второй, третий, третий, один ярд, чтобы выиграть, в то время как "Тигры" кричали: "Хо-о-о-о! Хо-о-старый них!", в отчаянии. На десятиярдовой линии, обозначенной кольями, вбитыми в землю с каждой стороны поля, более легкие одиннадцать приготовились к последней схватке. Когда юношеская четверть "Джефферсонов" попыталась передать мяч, Сильви прорвался и выбил свиную шкуру из его рук в сторону Джона, который схватил ее и побежал на другой конец поля для одного и решающего тачдауна игры.

- Пора, - крикнул Сильви, тщетно пытаясь перекричать ликующие крики. - Время, говорю тебе!" Капитан Шульц с "Джефферсонов" достал часы, позаимствованные по этому случаю у друга, и сравнил их с теми, что были у Билла.

Игра закончилась, и "Джефферсоны" проиграли.

Победители чванливо расхаживали мимо магазина мороженой содовой и художественных магазинов на главную улицу. Теперь им не нужно было перерезать пути, это был триумфальный марш! Побежденные угрюмо плелись в двадцати футах позади, время от времени бросая вызов кошачьим крикам и недовольно намекая, что игра закончилась бы иначе, если бы тот или иной участник играл лучше. На углу Сильви обернулась.

-Мы тебя облизали!- заорал он во всю глотку. - Мы тебя облизали! Мы тебя облизали!"

- Шульц повысил голос, перекрывая шум своей команды. - Подожди, пока мы не застанем тебя одну. Ты еще пожалеешь!"

Джон пожал плечами. - Мы все будем держаться вместе, возвращаясь из школы. А если они поймают хотя бы одного из нас, то мы сможем растерзать и их." Ведь заявление Шульца означало, что партизанская война снова в самом разгаре.

Мышцы Сида напряглись, а спина начала ныть. У Сильви было обесцвеченное пятно над одним глазом, где соперник пытался вывести его из строя в напряженный момент игры. Голень Джона была сильно ушиблена, а Перри Элфорд подвернул лодыжку. Остальные члены клуба получили незначительные повреждения. Только Ред Браун каким-то чудом остался невредимым.

-Мы победили, - радостно сказал Сильви, когда они остановились перед его домом. - Ну же, давайте все вместе!"

Они разразились ликующим боевым кличем "Тигров", который очень похож на крик футбольной команды, к которой ты принадлежал в детстве:

Сис-бум-бах!
Сестренка-бум-ба!
"Тигры", "
Тигры", Тра, тра, тра!
Затем они разошлись по своим домам, слишком измученные, чтобы делать что-либо, кроме отдыха.

Поднявшись в свою комнату, Джон со вздохом бросился на кровать. Его раненая нога ужасно болела, но они победили. Жаль, что Луиза пропустила разгром "Джефферсонов"." И вообще, почему женщины всегда ходят за покупками? Только потратил кучу денег на шляпы и прочую ерунду.

Он устало повернулся и увидел, что желтая свинья смотрит на него из бюро голодными злобными глазами. Где эти два доллара, которые он должен был заработать к концу недели? Прошло уже четыре дня, а внутри зверя было так же пусто, как и на полке магазина игрушек. Зачем он купил эти лимонные капли в понедельник? А шарики и его резиновый наконечник копья? Осталось ли что-нибудь после покупки щитка? Он сел на край кровати и порылся в карманах. От его недельного содержания в четверть доллара остался один одинокий пенни.
Он бросил монету в длинную щель и с отвращением потряс свинью. Два доллара никогда не заработаешь к вечеру субботы. Даже если придется подстричь три газона и выполнить с полдюжины поручений для соседей. Он с грохотом поставил большую фарфоровую статуэтку обратно на бюро и спустился вниз ужинать. Одинокая медь, казалось, заставляла зверя звучать еще более глухо, чем когда-либо, когда он дребезжал по неглазурованному интерьеру.

В тот вечер ветер сменился на южный, и пятница выдалась мягкой и солнечной, если не считать легкой осенней дымки. Но даже это причудливое возвращение лета не могло пробудить его от угрюмого настроения, которое не покидало его со вчерашнего вечера.

Дуясь по дороге в школу, он осматривал передние дворы. Как медленно растет трава осенью! Ни одна лужайка не нуждалась в стрижке, а что касается освобождения их от листьев, то почти голые ветви делали такие операции ненужными. Монета королевства казалась еще дальше, чем когда-либо.

Днем туман сгустился и намекал на дождь. Когда они с Луизой возвращались домой, на ее щеку упала капля воды. Еще один ударил его по носу, и вскоре цементные тротуары были покрыты быстро сливающимися мозаиками более темного оттенка.

Какая удача! Десятицентовики и даже четвертаки, быстро и легко заработанные, были в пределах его досягаемости. Он оставил Луизу у входа в квартиру и в сильном волнении бросился в свой холл.

-У меня есть зонты, - крикнул он, натягивая плащ. - Я встречаюсь с ними."

- Не берите у меня хорошего, - предупредила миссис Флетчер. Но он был вне пределов слышимости, лучший зонтик и все остальное, прежде чем слова слетели с ее губ.

Он бежал по залитой водой улице, пыль которой теперь лежала под освежающим журчащим потоком, миновал шлагбаум железнодорожной кассы-спасибо приветливому агенту-и поднялся по истертым ступенькам на платформу вокзала. Там были и другие мальчики, каждый с двумя или тремя зонтиками, которые смотрели на новоприбывшего с неприязнью. Очень скоро каждый пригородный поезд из города выполнит свою норму изысканно одетых покупателей, бледных офисных клерков, стенографисток и преуспевающих бизнесменов. Ни один из них не будет нести защиту от проливного дождя, и конкуренция между малолетними торговцами грозила обостриться.

В облаке вырывающегося пара и шипении воздушных тормозов показался тощий, легкий пригородный паровоз. Джон заметил в дверях вагона высокую стройную женщину, поправлявшую газету на шляпе, и помчался вдоль платформы, пока она не остановилась.

-Зонтик дома, леди?"

Она кивнула. - В отель."

За ее спиной маячил высокий, слегка сутулый черноволосый адвокат, которого Джон видел на длинной деревянной веранде этого заменителя дома столько раз, что не мог сосчитать по десяти пальцам. Он тоже воспользовался арендованным убежищем. Вдвоем они спустились по мокрым ступенькам, и Джон радостно последовал за ними. Сразу двое—и отель всего в полутора кварталах отсюда! У широкого входа они остановились.

-Сколько я тебе должна, мальчик? - спросила дама с улыбкой.
Десять центов,- последовал лаконичный ответ. Еще один поезд должен был прибыть через десять минут, и времени терять было нельзя. Она открыла изящный кожаный кошелек, в то время как адвокат расплачивался с долгом из кармана, набитого мелочью. Двадцать центов сразу. Это была удача. Мгновение спустя Джон уже мчался назад на предельной скорости.

В следующий раз двойной платы не было, но беспомощная стенографистка жила на улице дальше к западу, и каждый дополнительный квартал означал еще один никель в соответствии с неписаным зонтичным тарифом.

-Пятнадцать центов, мадам, - потребовал он.

Она осторожно отступила в тень прихожей, чтобы нырнуть в свой чулочный банк, а он наблюдал за двумя грязными воробьями на тротуаре, пока она не появилась снова.

Вернувшись, он обнаружил, что поезда ходят по пятиминутному расписанию в час пик. Каждый из них приносил свой доход в виде небольшой мелочи для нетерпеливых, шумных мальчиков. Однажды седовласый человек с добрыми глазами дал Джону четвертак и не получил сдачи, а в другой раз то же самое сделал друг его матери. Но по большей части гонорары в десять и пятнадцать центов были его уделом.

На западе появились разрывы в туманных облаках, которые намекали на конец дождя. Тем не менее он беззаботно позвякивал мелочью в кармане. За эти короткие восемьдесят минут он заработал больше, чем мог бы, подстригая лужайку в Лэнгли или занимаясь другими детскими делами, которые отнимали бы столько же времени. И, если ему повезет, до того, как буря утихнет, у него еще будет время для другого клиента.

Он нашел ее. Она была одета в какую-то шуршащую коричневую тафту и несла шляпу в аккуратно приколотой газетной странице. Ее лицо было впалым, морщинистым и нарумяненным, чтобы смягчить разрушительные последствия возраста, а волосы были явно не под стать. Более того, инстинкт подсказывал, что его предложение будет отвергнуто, потому что она принадлежала к высокому худощавому роду. Тем не менее он подошел к ней.

-Зонтик дома, леди? Могу я отвезти тебя домой под зонтиком?"

Он мог. Мгновенно вся критика ее внешности исчезла. Правда, она, может быть, и пытается выглядеть как старая дева-учительница, которая бранила знания в восьмом классе, но она была готова тратить деньги на его благо, и это имело все значение в мире.

Past the hotel they went, and down the five long, successive blocks of gray stone university buildings which flanked that side of the boulevard. John's spirits rose. His last was to be a quarter customer, at the least. Then they turned southward and dodged pools of water in the muddy street crossings and on the walks for another two squares. She halted at a grimy, run-down apartment building and closed the umbrella. Thirty-five cents! He opened his mouth to name the fee, but she interrupted him.

"Here's the umbrella, little boy." She stepped into the stuffy, badly-lighted hallway. "Thank you very much for taking me home."

Прежде чем он успел сказать хоть слово протеста, обветшалая дубовая дверь захлопнулась перед его носом, и леди бросилась вверх по лестнице.

Оправившись от удивления, он сердито затопал вслед за ней. Что же ему делать? Ему нужны были эти деньги. Ему было все равно, исчезла ли она. Он звонил в колокольчик и продолжал звонить до тех пор, пока она не отвечала или батарейки не садились. Но какой колокол? Здание было четырехэтажным, с квартирами спереди и сзади, и какую из тесных квартир она занимала? А над пыльными переговорными трубками висели десятки карточек жильцов. Найти ее было невозможно. Его обманули, и обманули красиво, и он мог бы вернуться.

Когда он был в квартале от станции, дождь внезапно сменился мелкой моросью и прекратился. Зонтичный бизнес на сегодня был закончен. Тем не менее ему это удалось. Если бы эта старая дева заплатила то, что ему причиталось, мелочь в его кармане составила бы доллар и тридцать центов. Но девяносто пять центов-это совсем неплохо.

Через несколько минут он неторопливо вошел с темной улицы и сложил мокрые зонтики на вешалку в прихожей. Затем он ворвался на кухню, чтобы сообщить матери новость.

- Что ты будешь делать со всеми этими деньгами, сынок?"

Он на мгновение зажмурился от яркого света газового фонаря и решил, что сэкономит большую его часть. При этих словах миссис Флетчер улыбнулась, и он смущенно улыбнулся в ответ. Она, вероятно, догадалась о его тайне. У матерей есть сверхъестественные способности видеть людей насквозь, и он мог бы рассказать ей об этом прямо сейчас.

-Мы с Луизой собираемся пожениться, когда мне исполнится двадцать один. - Теперь я начинаю экономить, и она собирается попросить маму научить ее готовить бифштексы и вести хозяйство."

Потом он увернулся от ее насмешливых поцелуев и побежал к себе. Свинарник спустился с места, где покоился на бюро, и на белом покрывале появился результат его работы. Кусок за куском деньги исчезали в узкой щели, пока в школьном магазине не осталось ни цента на лимонные капли. Потом удовлетворенно потряс поросенка. Теперь он не казался таким пустым, и голодное выражение, казалось, исчезло с желтого фарфорового лица. В глазах застыло выражение сонного удовлетворения, если бесчувственный кусочек фарфора способен на такое.

Девяносто шесть центов-неплохое начало. Но ему придется суетиться каждую минуту субботнего утра. Наступление осени настолько обескуражило рост травы на родной улице, что ему пришлось вторгнуться на Южную авеню. Конечно, он мог бы найти какую-нибудь работу на этой длинной, ухоженной улице.

После завтрака он улизнул, чтобы вытащить газонокосилку из кладовки в подвале. Грохот и стук железной рамы о ступеньки насторожили слух миссис Флетчер. Она подняла маленькое боковое окошко кладовки и посмотрела, как он поднимает орудие на дорожку.

-Джон!"

- Да, мама?" - В его голосе послышались робкие нотки. - Вынимаю косилку из подвала, вот и все."

- И куда ты с ней собрался?"

О, ничего особенного. Он надеялся заработать немного денег, вот и все.

- Ваш номер снят?"

"нет."

- А переднее крыльцо надо промыть до воскресенья; не обращай внимания на соседей, пока я не закончу работу, сынок."

У матерей должно быть сорок пять пар ушей, чтобы так ловить парней. Он остановился, чтобы поспорить с ней, но она нетерпеливо покачала головой.

- Это ни к чему хорошему не приведет, Джон. Ты только зря тратишь время, когда говоришь таким тоном."

Она была права. А тратить время впустую означало на столько-то минут меньше зарабатывать доллар и четыре цента. Он взбежал наверх и швырнул в чемодан книгу, пролежавшую под кроватью после тайного ночного чтения. Затем его обрывки одежды и галстуков были брошены на пол шкафа с молитвой, чтобы их не обнаружили до того, как он сбежит. Поспешно приведя в порядок крышку своего бюро, он доложил о своем дежурстве внизу. Вышел со шлангом-катушкой и поднялся с насадкой на крыльцо. Поворот ключа-и вода выплеснулось наружу, пока его мать с изумлением наблюдала за процедурой. Он тратил пять минут на работу, которая обычно занимала двадцать пять!

Но когда вода плеснула на покрытые волдырями от солнца доски веранды, его прилив энергии уменьшился. Он отрегулировал насадку до тех пор, пока из шланга не потекли мелкие брызги, и стал наблюдать за миниатюрной радугой в ярком солнечном свете. Серьезный паук чинил паутину под карнизом в ожидании надвигающейся бури, и Джон вернулся к жесткому потоку, чтобы сбросить трудолюбивую прядильщицу. Старый кот рысцой слетел с заднего крыльца и скорчил рожу белке, которая забрела из парка, чтобы насладиться более щедрой добычей. добросердечные домохозяйки и дети на улице предлагали. Он выстрелил в их сторону успокаивающим ссору потоком, и парочка убежала в безопасное место. Добрая половина веранды была еще не тронута водой, и он опустил шланг на пол, направив наконечник на плинтус, а маленькие ручейки потекли по покрытым пылью доскам, пока не слились с большими ручьями, как это делали маленькие черные линии рек на школьных картах.

Внезапно раздался резкий стук в окно, выходившее на веранду, и голос миссис Флетчер вырвал его из облаков миниатюрных географических изысканий к реальности его задачи.

-Джон! Прошло уже полчаса. Сделай так, чтобы шланг смотался!"
Несколько поспешных взмахов метлы—лучшей метлы его матери, взятой неизвестной ей—стерли все следы водопроводных систем, и жесткие брызги хлестали в окна достаточно долго, чтобы хорошо забрызгать створки. Самые грязные места на ступеньках встречались с вялым скребком или двумя, прежде чем он сматывал шланг. Мгновение спустя, с граблями на плече и газонокосилкой, шумно волочащейся за ним, он отправился на поиски Сильви.

Громкий свист перед домом его приятеля не принес ответа. Оглушительный крик: "О, Сильви-и-и-и, О, Сильви-и-и-и, выходи. Выходи!- подвела мать к двери.

-Билл уехал в город со своим отцом,- сердито сказала она. - Не вернусь до обеда."

Черт возьми, все шло не так. Если Сильви не будет рядом, ему придется действовать в одиночку.

Он завернул за угол, все еще громко стуча газонокосилкой по тротуару, миновал большой новый многоквартирный дом с квартирами, которые на самом деле сдавались за сотню долларов в месяц, и спустился к длинному ряду старых домов, возведенных, когда земля была дешевой, и расположенных далеко от аллеи; все еще миновал фут за футом подстриженных травяных участков, через грязную лужу на улице, в которой было больше воды, чем годилось для уже ржавых лопастей, и пересек противоположный тротуар, прежде чем нашел перспективу работы.

Он распахнул калитку и на цыпочках поднялся по выветренным ступенькам. Шторы на окнах были опущены, и паутина густо висела на перилах крыльца и под карнизом. И все же место было занято, потому что он заметил бездомного кота, тащившего отвратительную еду из хорошо заполненного мусорного ведра сбоку. Он позвонил раз, другой, третий, прежде чем дверь открылась.

- Хочешь подстричь газон?" - спросил он сморщенную, дрожащую даму, стоявшую перед ним.

Она покачала головой, злясь, что ее потревожили. Он мрачно зашагал по дорожке.

Было ясно, что в этот день никаких доходов не будет. Поэтому он свернул на главную улицу и бросил косилку в сторону улицы достаточно громко, чтобы миссис Флетчер подошла к боковому окну.

- Это ты, сынок? Беги на угол и купи бараньих отбивных, хороший мальчик." Она бросила ему полдоллара. - И приготовься к ужину, когда вернешься."

Он задумчиво двинулся в путь, ибо проблема заработка все еще раздражала его. Он терпеть не мог срываться на только что принятом решении в первую же неделю. Если бы только была зима и шел сильный снег! Тогда он достаточно быстро заработает деньги, но поздней осенью—почему люди сами захотели прогуляться до угла за продуктами, потому что резкий запах в ясную, резкую погоду делал это дело приятным!

Когда дверь мясной лавки закрылась за ним, он увидел, как Шульц, предводитель "Джефферсонов" и заклятый враг, тащит тяжелый чемодан, изо всех сил стараясь не отставать от спортивной юной леди, которой он принадлежал.

Почему он не мог поступить так же? Три десятицентовых чемодана принесут его капиталу доллар и двадцать четыре цента, а это лучше, чем ничего.

Поев, он рысью вышел из дома и направился на пригородную станцию, где видел своего футбольного соперника. Он ждал перед тремя железными турникетами, то приплясывая, то наблюдая за муравьями на холме, образовавшемся между двумя брусчатками, то просматривая трижды перечитанные заголовки газет на некрашеном газетном киоске у входа на станцию. Пришел джентльмен с клюшками для гольфа, направлявшийся в парк—линкс; пришли бесчисленные дамы, задержавшиеся в походе за покупками, - и все еще никаких признаков занятости. Пришли местные жители и он пошел, а потом последовал за ним двадцатиминутными пробежками, пока память не перестала считать их, прежде чем пухлый седоусый джентльмен в твидовом костюме с шумом спустился по ступенькам платформы.
-Ранец несли, сэр?"

- Как далеко отсюда до отеля?"

Джон объяснил. Путешественник должен был сойти с поезда на станции в трех кварталах к югу. Но это было не так уж и далеко. -Хочешь, я понесу его тебе? - заключил он.

Мужчина отрывисто кивнул и остановился, чтобы закурить сигарету. Когда они ушли, Шульц подошел и застыл в ужасе от такого вторжения на его территорию.

-Эй! - наконец воскликнул он.

Джон держал свой курс, держа его обеими руками. Он немного нервничал, но его деловой соперник не осмеливался мстить, пока его покровитель был с ним. После этого ... Ну, он догадывался, что сможет сам о себе позаботиться, если это "крутой"—ласковое выражение, употребляемое "Тиграми",—будет его беспокоить.

Через десять минут он стоял на широких ступенях гостиницы, вертя в пальцах четвертак. Вернется ли он обратно, когда в перспективе предстоят такие гонорары? Вы ставите. У этого грязнолицего парня не было закладной на дом. Он не хотел бы, чтобы между ними возникли какие-то неприятности. Он позовет "Тигров", он позовет!

Шульц расхаживал взад и вперед перед станцией, когда подошел Джон. Выражение его лица было далеко не приятным, и мальчик начал жалеть о своей браваде. Но черт возьми, этот крепыш не посмеет ничего сделать. Он снова остановился у турникетов, и Шульц сердито посмотрел на него.

- Что ты пытаешься сделать?"

Джон объяснил. Он хотел заработать немного карманных денег.

- Ну, здесь ты не можешь. Г'ван домой, пока я не разбил тебе лицо!"

-Не буду, - упрямо сказал он. - Я имею такое же право, как и ты."

Последовала пауза. -Ну что, едешь? - спросил капитан "Джефферсона".

"нет!"

- Я заставлю тебя." Он двинулся вперед, сжав кулаки. Они кружили и кружили по тротуару, каждый искал лазейку через охрану другого. Внезапно старший мальчик рванулся вперед, и его кулак попал точно в нос марку—Джону. Они снова спарринговали, то делая ложный выпад вперед, то отступая назад, как два молодых индюка. Из-за угла показалась высокая фигура в синем, с медными пуговицами, и Шульц поднял тревогу.

- Черт с ним, с копом!"

Они бросились в укрытие, каждый в направлении дома и родительской защиты, в то время как страж мира стоял и смеялся над убегающими фигурами.

Once well down the street, John pulled up, panting, and rubbed his nose. That kid had certainly hit it. The organ hurt like the mischief, and felt as if it were three sizes too big. He hoped it wouldn't be like that at school, Monday.

He heard a familiar voice, "Hello!"

He turned quickly. Louise, and at this, of all times!

"What you been doing?" She looked at his face curiously.

Он выдавил из себя улыбку. -Драться, вот и все."

- Он сильно тебя обидел?"

- Только здесь." Джон указал на поврежденный отросток и добавил: Синяк под глазом, а губа кровоточит чем-то свирепым!" Его леди никогда не должна узнать, что он вышел вторым в битве.

Внезапно он задрожал от реакции своих чувств. Он хотел, чтобы его подружка по играм была в городе, в парке, в любом месте, где она не могла бы с ним поговорить. Ему захотелось домой, чтобы нежные руки матери наложили ему на нос охлаждающие повязки, и глаза его наполнились слезами. Потому что, несмотря на его вызывающий вид, он был избит, и осознание этого вызывало у него острую тоску по сочувствию.

Луиза, повинуясь интуиции своего пола, сменила тему.

-Посмотри, что у меня есть, - она протянула ему коричневый сверток. -Сахар из бакалейной лавки. Сегодня днем мама научит меня печь. Хочешь посмотреть?"

Он благодарно кивнул и пошел с ней в квартиру, где проходила та памятная вечеринка. В просторной кухне миссис Мартин наставляла Луизу в тайнах смешивания муки, специй и патоки в ту липкую массу, из которой получается тесто для вкусных старомодных пряников. Джон стоял рядом с молодой леди и мечтательно наблюдал. Только подождите, пока он накопит эту тысячу долларов и сможет арендовать собственную кухню!

После того как смесь была вылита в кастрюлю, двое детей с ложками в руках очистили блюдо от остатков сырого деликатеса и решили, что их усилия увенчаются огромным успехом.

- Подожди, пока он испечется, - сказала Луиза, - и ты сможешь съесть кусочек."

Джон вознесся на седьмое небо экстаза и последовал за ней в гостиную. Они сидели на полу и играли в домино, а минуты летели незаметно.

-Для меня это пять партий,- торжествующе воскликнула Луиза. Джон кивнул и вяло оглядел комнату. На нижней полке журнального столика лежала красно-черная шахматная доска.

-Давай сыграем вот в это, - указал он грязным пальцем.

- возразила Луиза. - Я не знаю, как."

-Я научу тебя, - нетерпеливо сказала ее жертва. Так она покаялась за свои победы, пока в дверях не появилась миссис Мартин и не улыбнулась им.

- Пойдемте, детки. Теперь все готово."

Диким рывком они бросились на кухню, оставив на ковре доски и человечков.

Полчаса спустя Джон неторопливо вошел в дом, его шляпа торжествующе сдвинулась на одно ухо, а рот благоухал пряностями. Он услышал голоса в столовой и просунул голову между портьерами.

-Это ты, Джон? - спросила его мать. - Где же ты пропадал?"

- Наверху, у Луизы." Он был слишком возбужден, чтобы заметить предостерегающие нотки в ее голосе. - Она сама испекла пирог, и когда он был готов, у меня был большой кусок. И мама, - его голос гордо возвысился при воспоминании об этом усилии, - это было лучше любого имбирного пирога, который ты когда-либо делала в своей жизни!"

Когда он положил салфетку в кольцо и вышел на крыльцо, миссис Флетчер посмотрела на мужа, и тот улыбнулся ей в ответ.

-Маленький бесенок,- наконец пробормотала она.

Но это было первое предчувствие того времени, когда другая женщина лишит ее любви сына, и ей совсем не нравилось это прикосновение в детской комедии.

ГЛАВА IX
ОН ЭКОНОМИТ НА "ЧЕТЫРЕХ КОМНАТАХ, ПОЛНОСТЬЮ МЕБЛИРОВАННЫХ"