Сын города. Полностью весь текст

СЫН ГЛАВЫ I ГОРОДА. В КОТОРОЙ НАШ ГЕРОЙ ИДЕТ НА РЫБАЛКУ, Испуганный от крепкого сна, он слепо пошарил под кроватью, чтобы задушить настойчивый будильник, прежде чем шум разбудит остальных членов семьи. Затем он откинулся на спину и, затаив дыхание, прислушался к родительским голосам, спрашивавшим, что он может делать в такой неземной час, как половина четвертого поздним сентябрьским утром. Далеко внизу по железнодорожной насыпи, проходившей позади дома, лениво пыхтел паровоз, направлявшийся к городу с грузом пустых грузовых вагонов. Над рельсами в миле к югу сонно грохотал поезд. по направлению к парку, под карнизом дома, прямо над его комнатой, сонно грызлись два воробья. Внутри были слышны только стрекотание сверчка где-то в глубине коридора и яростный, приглушенный стук его собственного маленького сердца. Он выглянул из окна в изголовье кровати. Воздух был гнетущим от странной, почти деревенской тишины. На востоке слабая полоска света смутно вырисовывала верхушки деревьев парка, а к северу тонкая полоска дыма апатично плыла от деревьев. дымовая труба отеля показывала, что легкий ветерок с запада предвещал благоприятное утро для занятий спортом. Чулки, бриджи и блузка натягивались с непривычной быстротой. Пиджак и галстук он оставил висеть на спинке стула, пренебрегая ими как ненужными помехами на рыбалке. Затем, бросив последний взгляд из окна на быстро сереющее небо, он потянулся за книжным шкафом за тщательно спрятанными шестом и снастями, взял ботинки в одну руку и на цыпочках, крадучись, как кошка, прокрался по темному коридору. Он спускался по лестнице, переступая с ноги на ногу, едва осмеливаясь дышать. На первой площадке с тревожной отчетливостью скрипнула доска. Раздался материнский голос: "Джон." Ее сын обнял лестницу в страшном страхе, что его тщательно продуманные планы могут быть испорчены. Почему он не прошел по последней ступеньке, как учил горький опыт? Он знал, что доска шатается. Снова хорошо знакомые интонации: "Джон, что ты делаешь?" Последовал приглушенный вавилон разговоров в большой южной комнате, в котором глубокий бас отца занимал видное место. - Чепуха, Джейн, ты все выдумываешь!" - Но ты же знаешь, что я запретил рыбачить по утрам в школе. А вчера вечером, поливая лужайку, он смотрел на флюгер "Дюпре". Встань и посмотри, что он делает." Джон вздохнул с облегчением, когда в глубоком голосе послышался сонный протест. Шли минуты. Ноги у него свело судорогой от бездействия, но он не смел пошевелиться. Спят ли его родители? Или миссис Флетчер просто ждала, пока какой-нибудь сигнальный шум не позволит ей приказать Джону-старшему выйти на экспедиция, которая приведет к определенному обнаружению? Если бы он только избежал этой оплошности! Затем добродушная экспресс-почта прогремела над железнодорожными путями и позволила искателю запретных удовольствий поспешить на второй этаж под прикрытием беспорядков. В коридоре мальчик очень осторожно поставил свои ботинки и снасти на ковер и на цыпочках подошел к неиспользуемой каминной решетке. Там он извлек из-за газового бревна пакет с бутербродами, тайком собранными после ужина накануне вечером. Затем обеими руками схватил крепко взявшись за дверную ручку, он потянулся вверх, чтобы как можно сильнее сбросить вес со скрипучих петель, и дюйм за дюймом отодвинул дверь назад, пока отверстие не открылось. Старый кот с глухим стуком спрыгнул с кровати на подоконник и жалобно мяукнул, чтобы его впустили, стоя одной рукой на сетчатой двери и роясь в карманах. Грузила, запасные крючки, веревка с гвоздем на одном конце, на которую нанизывали возможные жертвы его мастерства, "ест", его долларовые часы, чтобы он мог знать, когда наступит время завтрака, - все присутствовало и было учтено. - громко запротестовал домашний любимец, преграждая ей путь одной ногой и закрывая дверь так же медленно и бесшумно, как она распахнулась. Мгновение, потраченное на шнуровку ботинок, утешительное похлопывание Пусса, и он пустился в догтрот к дому Сильви, с легко раскачивающейся снастью в одной руке и бесшумным свистом ликования, исходящим из полуоткрытых губ, который становился все более и более слышным по мере того, как его быстро отдающиеся эхом шаги увеличивали расстояние от дома. Ибо ему удалось спастись бегством, странным ароматом прохладного раннего воздуха с его отсутствие городского дыма ударило ему в голову, как вино, и заставило пульс биться от самой радости жизни, и пять часов, триста великолепных минут, если экскурсия немного растянется после завтрака, чарующего, дразнящего спорта лежали перед ним. Не дойдя до угла, он резко свернул к каркасному дому, отличавшемуся от своих соседей необычно затейливой резьбой по крыльцу и фронтонам, и на цыпочках осторожно двинулся по буйной траве узкого бокового двора. Ведь именно здесь жила семья Сильви, и если Билл был его добрым товарищем со вкусами, сходными с его, странно сказать, вкусами, то старшие Сильви были чутко спящими, с теми же склонностями, что и его собственные родители, к обузданию незаконных рыбацких экспедиций, и нужно было соблюдать осторожность. Он на мгновение ощупал темную боковую стену, дернул за шнур, который лениво раскачивался взад и вперед с каждым легким потоком воздуха, и выжидающе посмотрел вверх. Ничего не произошло. Снова рывок, на этот раз с некоторым мстительным наслаждением. Приглушенное "Ой!" донеслось из открытого окна, когда за темным экраном смутно появилось белое пятно. - Пытаешься оторвать мне большой палец? Джон хихикнул. - Черви есть?" он спросил. Сильви подавил гнев и кивнул. -Ш-ш, не так громко. Ты разбудишь людей. Банка стоит на задней ступеньке. Правда, червей не так уж много. Я рыскал под крыльцом, по дорожкам и повсюду. Но земля слишком сухая." Джон пренебрежительно потряс почти пустой банкой, когда Сильви присоединился к нему на заднем газоне. -Джимини, - прошептал он, - это все, что ты смог найти?" Его приятель кивнул. - Может, остались старые черви или минни со вчерашнего дня? на пирсе. Или мы можем разрезать первую рыбу на приманку для окуня. Давай же! Опередил тебя по рельсам." Они перелезли через проволочную ограду, ограждавшую насыпь, и, словно резвые жеребята, перерезали длинные параллельные рельсы. Миновав несколько неухоженных строений соседней молочной фермы, миновав небольшой участок пастбища, где хозяин держал дюжину коров, чтобы его клиенты могли подумать, что их молоко свежее, и перейдя через цементную дорогу, они помчались на максимальной скорости, чтобы остановиться, тяжело дыша, прямо в парке. -Держу пари, что я доберусь до моста через лагуну первым, - сказал Сильви, когда они вышли. дыхание стало менее затрудненным. Они снова помчались, то по аккуратным гравийным дорожкам, то по пружинистому, покрытому росой дерну, распугивая мириады насекомых из своих укрытий, когда пара смахнула выступающий кустарник и вызвала хор упреков от ржаво-оперенных граклов, которые собирались на открытых пространствах для долгой миграции на юг. Когда их шаги эхом отдавались между каменными контрфорсами деревянного дощатого моста, Джон остановился и принялся лихорадочно рыться в ботинке. - Подожди минутку, Сил. Мой каблук полон золы." Он стряхнул с оскорбительного ботинка раздражители, снова надел его и на мгновение перегнулся через перила моста. Внизу, к северу, простиралась парковая лагуна, спокойная и темная в неверном утреннем свете. Перед ним возвышались величественные колонны и портики паркового музея, когда-то входившего в экспозицию, слава которой почти забыта, а теперь скрывавшего свою нужду в ремонте в ласковом рассвете и образовывавшего симфонию серого цвета с поросшими ивами низкими берегами лагуны. Воздух дрожал от приглушенных звуков пробуждающейся животной жизни. В кустарнике рядом с ними, птица-кошка прочистила горло несколькими резкими нотами, как прелюдия к утру мелодичной пародии, а на склоне ниже жирная малиновка с осенним оперением отчаянно рылась в дерне в поисках беглых червей. - Боже мой! Разве это не чудесно? - восторженно выдохнул Джон. - Да, - согласился его спутник, поглощенный зрелищем малиновки. - Разве тебе не хочется, как и ему, найти червей, Флетч?" Они снова продолжили свой путь к озеру, ворвавшись в неизбежный собачий бег, когда впереди показался длинный темный пирс. На берегу Джон наклонился, чтобы поднять несколько высушенных солнцем пескарей, лежавших на песке. дощечка, а чуть дальше Сильви нетерпеливо схватила наполненную землей банку из-под помидоров. -Ни одного червяка! - с отвращением воскликнул он, швыряя жестянку в озеро. Но вскоре их старательные поиски были вознаграждены находкой жестянки из-под табака, в которой содержалось по меньшей мере дюжина образцов извивающейся приманки, и тревога по поводу этой проблемы была навсегда унята. Но один ученик Изаака Уолтона прибыл раньше мальчиков и сидел, скорчившись, в одинокой куче на краю пирса, в манере, которая едва ли была похожа на человеческую. Когда они подошли ближе, Джон внезапно воскликнул:: - Старый горбун! Опять провел здесь всю ночь. Интересно, поймал ли он что-нибудь?" Когда они миновали первую из его многочисленных веревок и шестов, Джон наклонился вперед и посмотрел вниз на воду. - Смотри, Сил, - он указал на длинную вереницу окуней, которые плавали взад и вперед в медленной воде. - Разве это не персики?" Он сделал движение, как будто хотел соединить свой стержень. Калека резко, с шипением выдохнул сквозь толстые искривленные губы и отмахнулся. Сильви предостерегающе схватил приятеля за руку. -Нет смысла ловить рыбу рядом с ним,- заявил он. - Разве ты этого не знаешь?, Джон? Приносит несчастье всем, кроме самого себя, он это делает. Однажды утром я попробовал. Он тащил их все время, и я ничего не мог поймать." Джон скептически покачал головой, когда они перешли на другую сторону пирса. -Он знает!- повторил Сильви. - Ни разу за тот день, что я здесь, он не делал ничего особенного. И посмотри на это, - как блестящий, извивающийся предмет неохотно поднялся из воды. - Держу пари, что я не смог бы поймать ни одного, даже если бы был там. Это потому, что он горбун, говорю я вам. - Когда Джон соединил свой бамбуковый шест, он бросил украдкой взгляд на бедняков., уродливое существо, и уловил в нем оттенок суеверного страха Сильви. -Может быть, - согласился он, потянувшись за банкой с червями. Наживив крючки, мальчики опустили удочки в воду и сели болтать ногами по краю пирса, ожидая первого намека на утреннюю удачу. Прошло, наверное, с четверть часа, прежде чем легкий стальной стержень Сильви дернулся, а за ним последовал еще и еще. Его владелец дернул оголенный крюк высоко в воздух. -Первый укус, первый укус! - крикнул он, ибо эта честь всегда была предметом его гордости. энергичное соперничество во многих экспедициях этой пары. -Тяжело? - задыхаясь, спросил Джон. -Тяжело!- повторил Сильви, хвастливо ликуя. -Тяжело? Голль-э-э-э, да. Разве вы его не видели? Согнул кончик самой ступни. И червя тоже забрал." Затем сочлененный бамбук начал слегка дрожать, и Джон напряженно наклонился вперед. -Укусить?" - спросил в свою очередь Сильви. - Он грызет, - осторожно сказал Джон, не отрывая взгляда от гибкого наконечника. - Подожди, пока он не возьмет крючок, - посоветовал Билл. Джон собрался с духом и дернул неудачливый насест высоко в воздух. Как он спустился на пирс с глухим стуком его друг вскочил на ноги. -Этот ... мальчишка!-ликующе завопил он, вытаскивая крючок. Джон вытащил рыбный стрингер, и несчастного гольяна, крепко привязанного за жабры, медленно опустили в воду. Пара с большим удовольствием наблюдала за его судорожными попытками сбежать. - Не такой уж он и маленький, Джон? - оптимистично спросил Сильви, наклоняясь и глядя вниз под таким углом, который мог выдержать только маленький мальчик, не потеряв равновесия. - Держу пари, это будет персик дня." Пирс теперь быстро заполнялся. Тучный рыжеволосый немец сидел на корточках рядом с горбуном, наблюдая за непродуктивным поляком с терпением, достойным лучшего дела. На углу Джона шумно шутила компания болтливых бездельников, разматывая длинные, с множеством крючков лески и соединяя невзрачные стержни. Рядом с Биллом флегматичный скандинав угрюмо пыхтел пустой трубкой. Сразу за ней толстая негритянка время от времени шевелила своей тушей, наживляя крючки на одном из многочисленных рыболовных костюмов мужа. Дальше к суше - смешанная толпа, опрятно одетая деловые люди, которые урывали несколько минут спорта перед тем, как их позвали дела, сидели на корточках без дела и целыми днями занимались этим, здесь женщина в яркой рубашке, там пара шумных школьников-отчего стены пирса ощетинились, как ветви живой изгороди. Слабый оранжевый оттенок на востоке неба сгустился до ярко-малинового сияния. Сверкающий, быстро расширяющийся серп солнца появился на горизонте и нарисовал длинную золотую дорожку на покрытом рябью озере, а одинокий окунь все еще тщетно ждал товарища по несчастью. Сильви выдернул леску из воды и с отвращением осмотрел нетронутую приманку. -Точно так же, как и в прошлый раз, - воскликнул он. - Я пойду на пирс и посмотрю, что там ловят другие." Он воткнул шест между двумя гнутыми гвоздями в доску и пошел прочь, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть вниз на какой-нибудь трофей. Джон проделал то же самое со своей удочкой и растянулся на грубых досках, лениво глядя в чистое небо. В конце концов, это было не так уж и плохо, даже если рыба не клевала. Было что-то в этом вставании а еще-в парк, пока дым не поднялся в воздух, послушать пение птиц и понаблюдать за толпой людей, что с лихвой искупило неудачу. Он мечтательно вытащил часы-без четверти шесть, но все еще один пленник-и проследил взглядом за грациозным бензиновым крейсером с белым корпусом, который, пыхтя, двигался с юга. Вскоре Сильви вернулся, чтобы прервать его размышления волнующей новостью о том, что человек возле поста спасателей поймал пять рыб. Джон сел. - На чем он их поймал?" - спросил он, вытягивая руки. -Пескари." - Давай попробуем пару наших." Они соскребли ногтями с крючков побелевших червей и снова набросились на них, но вскоре после того, как их опустили в воду, опаленная солнцем плоть размякла и уплыла. - Надо купить несколько свежих! Есть деньги?" Тщательный обыск воскресил потертую медь, которая лежала в заднем кармане Сильви, пока он не забыл о ней, - иначе монета пошла по пути многих других, которые покупали мятные лепешки в школьном магазине. Джон отдал пенни, который был дан ему накануне вечером, чтобы он мог выпить. идеальная орфографическая бумага. Они задумчиво рассматривали скудный клад на выбеленной солнцем доске. -Спроси его, - Джон указал на скандинава, который был хорошо снабжен нужной приманкой. Сильви встал и с видом молодого миллионера позвенел двумя пенни в грязной руке. Да, рыбак продаст немного. Сколько их было желанных? -О, дайте мне, - мальчик помолчал, словно прикидывая сумму, достаточную для их нужд, - дайте мне на два цента." Торговец покачал головой. -Два цента?" - он усмехнулся. - Не-а! Не продам ни одного за меньшую сумму." Тощий, малокровный южанин, находившийся в компании зевак, заговорил: - Да, парень. В чем дело?" Сильви печально обернулась. -У меня нет денег даже на то, чтобы купить минни, - объяснил он. Высокая фигура резко наклонилась, порылась в потрепанной корзинке, в которой лежали разнообразные приманки, лески, газеты и еда, и вытащила пригоршню маленьких рыбок. -Да, парень, - улыбнулся он. Сильви предложил два медяка в качестве платы. -Держи их, парень, держи, - с негодованием бросил он на невозмутимого рыбного монополиста. - Я не такой, как некоторые." Мальчики радостно наживили крючки. Крейсер, который Джон заметил утром, подошел к пирсу и бросил якорь. Вскоре появились двое из команды в купальных костюмах и нырнули за борт, чтобы окунуться утром. Из ее крошечной, обветшалой каюты доносился стук кухонной утвари и шипение жарящегося бекона, когда повар дня готовил завтрак. Билл беспокойно зашевелился. -Давайте взглянем на бутерброды, - предложил он. Они растянулись во всю длину на конце пирса и с удивлением посмотрели на него. время от времени поглядывая на удочки, он с довольным видом жевал грубые ломти хлеба с вареньем. Сильви с интересом прочел название на корме лодки. -Детройт,- выдохнул он. - Ну и дела, Флетч, разве тебе не хотелось бы иметь такую лодку, чтобы заправлять ее бензином?" Карие глаза Джона стали мечтательными. - Но только не смей! Мы могли бы спуститься по каналу в реку Иллинойс и спуститься по Миссисипи до Сент-Луиса. Не оставаться после школы, не заниматься ритмикой, не стричь газоны и не мыть веранды по субботам. Мы вставали, когда хотели, и ловили рыбу, когда хотели, и бездельничали целыми днями. Если деньги кончались, мы находили место, где не было моста, и переправляли людей через реку за пять центов или десять центов, или сколько там там берут. Может быть, нам удастся купить много красных галстуков и рубашек в коричневую и желтую полоску и продать их темным по доллару за штуку. Сид Дюпре говорит, что они покупают такие вещи, и он должен знать. Позапрошлое лето он провел на Юге с матерью!" -А где мы вообще взяли деньги, чтобы их купить? - спросил практичный Сильви. Лицо его приятеля омрачилось. - Чушь собачья, Сил, вечно ты все портишь. Но," с большей надеждой", нам все равно не нужно беспокоиться о деньгах. Во всех книгах, которые я читал о Юге, рассказывается, какие там добрые люди и как они не позволят чужаку голодать, даже если им придется отдать ему свой последний кусок кукурузного хлеба. Так что, если переправа не окупится, нам останется только приземлиться, дойти до ближайшего дома и постучать в дверь. Когда большая мамушка-кухарка-они всегда есть в книгах-подходила к двери, мы просто смотрели на нее и говорили: "Мы голодны"." Сильви кивнула, довольная тем, что наслаждается великолепием мечты, которую крутило более живое воображение Джона. - Мы бы спустились по Миссисипи до самого Нового Орлеана. Может быть, мы поймаем несколько аллигаторов, чтобы сделать вещи захватывающими, и, может быть, большой желтый речной сом. Я как-то читал об одном, который был шести футов в длину. А когда мы приезжали, они помещали наши фотографии в газетах, и после них было много печатного текста, точно так же, как они делают, когда кто-то приезжает в город, кто что-то сделал. Мы выиграли бы много гоночных кубков, и люди говорили бы своим друзьям: "Видите этих двух детей? Они сами спустились на лодке вниз по реке от озера Мичиган. Мы были бы там все время." Сильви, очарованный очаровательной картиной, позволил своему взгляду мечтательно блуждать вокруг, пока он не остановился на возбужденной группе на пирсе. Он энергично вскочил на ноги. -Флетч! Смотри! Может быть, человек утонул. Давай быстрее!" Такие заманчивые возможности могут сбыться в городе. Они подбежали к быстро растущей толпе и, извиваясь, как мальчишки, прошли мимо мешающих рук и между напряженными телами, пока не нашли себя во внутренней линии круга. На забрызганных водой досках лежал карп, размеры которого вызывали зависть у соседних рыбаков. Мальчишки смотрели, разинув рты, с восхищением на большие блестящие чешуйки, вытаращенные глаза и подергивающиеся мутно-красные плавники. -Весит пять фунтов, если не больше, - гордо произнес пленитель. - Сказал я себе, когда он укусил: "У меня там птица", - и оказался прав." Джон повернулся к своему приятелю с неизбежным вопросом: "Ну и ну, разве ты не хочешь, чтобы мы могли поймать такую рыбу?" И Сильви сделала неизбежный ответ:: - Но только не смей!" Затаив дыхание, они смотрели, как рыбак просунул свой стрингер между большими жабрами и вытащил его через разинутую пасть, и завязал его надежным двойным узлом, чтобы не было никакой опасности побега. Когда мятежного пленника опустили в воду и толпа вокруг места начала редеть, удачливый рыболов снова уселся. - На чем вы его поймали?" - вырвалось у Джона. -Татеры." - Разве такие большие парни кусают картошку?" Их заверили, что так оно и есть. - Слушай, - Джон нервно почесал сучок в досках пирса, вызывая кого-то мужество для его просьбы. - Дай мне кусок, ладно? Я никогда в жизни не ловил такую большую рыбу, и я уверен, что хочу!"" Глаза мужчины весело блеснули, когда он открыл глубокую коробку из-под сигар и бросил туда наполовину прокипяченный клубень. Во второй раз за это утро мальчики испытали новый тип приманки. Надеясь изменить судьбу, Джон забросил удочку на катушку на десять центов и просидел в напряженной надежде пять долгих минут. Затем он воткнул шест в старое место между согнутыми гвоздями. -Бесполезно,- с отвращением сказал он Сильви. Едва слова слетели с его губ, как катушка издала резкий тревожный щелчок. Провисшая линия натянулась и все больше поднималась из воды, когда невидимое нечто испуганно рванулось на свободу. Джон схватился за ручку, когда прут угрожал упасть в воду, и вскочил на ноги. -воскликнул он, наполовину испуганный весом и сопротивлением рыбы." Сильви напряг зрение, пытаясь разглядеть пленника. Южанин, давший пескарей, бросился вперед с криком: "Сыграй с ним, мальчик, сыграй с ним. Дайте ему линию, пока он не повернется, или он сломается прочь." - Не могу, - выдохнул Джон, его сердце ушло в пятки. Когда дешевая леска растянулась почти до предела, рыба быстро закружилась вокруг берега, затем, встревоженная мелководьем, помчалась обратно, поближе к пирсу, к открытому озеру. Мелкий монополист выдернул свои линии из надвигающейся путаницы и нахмурился. -Расслабься, парень, расслабься, - крикнул южанин. Пальцы Джона вращались, как бумажное колесо. Снова натянулась леска, и снова карп повернул к берегу. Новость эта большая один из них был зацеплен далеко внизу пирса, и мальчики впервые в жизни испытали удовольствие быть в центре внимания быстро растущей толпы. Человек с картошкой пробился к краю пирса и давал советы почти собственническим тоном. Муж толстой негритянки, очнувшись от бездействия, что-то радостно бормотал, пока леска все медленнее и медленнее кружила по воде, а Джон, тяжело дыша, раскачивался, раскачивался, пока измученная рыба не поднялась на поверхность прямо под ним. - Ого, - выдохнула Сильви, пораженная благоговейным страхом. - Неудивительно, что он дрался, как рыба-аллигатор, - подхватил южанин. - А кто сказал, что татары ничего не ловят?- с гордостью спросил владелец наживки. - Двадцать фунтов, или я съем свою рубашку." Осторожно, очень осторожно, чтобы рыба не сделала внезапного испуганного рывка к свободе, Джон натянул леску, чтобы поднять пленника из воды. -Подождите минутку, - сказал южанин. - Посадите его в мою сеть минни. Так безопаснее." Но сети для ловли пескаря, благодаря ее укороченной ручке, не хватало двух футов воды, чтобы дотянуться до нее, как это могла сделать тощая, вытянутая фигура. -Отойди, - наконец приказал он. - Я спихну его, когда он заберется достаточно высоко." Дюйм за дюймом дрожащее тело поднималось из воды. Над проволочным ободком сети появились сначала вытаращенные глаза, потом медленно шевелящиеся жабры, подергивающиеся боковые плавники и шесть дюймов блестящей чешуи. -Сейчас!- крикнул южанин. Затем, словно почувствовав надвигающуюся опасность, огромное тело судорожно дернулось, легкий крючок прорвал мягкую мясистую пасть, и карп, отскочив от покрытой корой сваи, с плеском нырнул в озеро и скрылся из виду. -Ерунда!- воскликнул Сильви. Джон сел на пирс внезапно и очень тихо. Его снасть зарычала, и, когда толпа вернулась к своим шестам, он принялся ковырять запутавшуюся в катушке леску, в то время как его нижняя губа жалобно дрожала. Высадить этого Голиафа среди рыб! Какое это было бы триумфальное шествие-марш по главной улице с таким пленником. Как бы смотрели на него Сид Дюпре и братья Гаррисон! Он снова наживил удочку и уронил ее в воду. - Может быть, он снова укусит, - предположил он, надеясь против судьбы. Тянулись минуты. Тощий, с серым лицом южанин растянулся на пирсе, чтобы вздремнуть. Рыжеволосый немец поднялся со своего места рядом с горбуном, размял затекшие руки и отцепил шест. Последний опрятно одетый бизнесмен быстро шел от пирса. Сильви вяло зевнула. - Пора завтракать, не так ли?" он спросил. Часы Джона показывали четверть девятого. Они медленно смотали мокрые лески, освободили крючки от всех следов пропитанной водой приманки и сняли удочки. Когда они покинули берег озера, солнечные лучи стало душно от жары. Воздух утратил прохладный, свежий аромат раннего утра и намекал на копотливые фабрики и неприглядные бойни. Пригородные поезда беспрестанно грохотали в сторону города, смешивая фырканье своих локомотивов с грохотом бесчисленных надземных поездов и грохотом колоколов наземных вагонов. Когда они подошли к высоким тополям, отмечавшим вход в парк, Сильви посмотрела вниз и с отвращением увидела плоды их утренних трудов. -Он ужасно маленький, - сказал он смущенно. -Брось его в кусты." Джон поднял маленький насест в воздух и мрачно посмотрел на него. - Думаю, кошка его съест." -Значит, придется пробираться домой черным ходом, - сказал Сильви. Возвращение домой по железнодорожным путям всегда было их маршрутом, когда рыбалка была неудачной, потому что это удобно избегало всякого внимания насмешливых товарищей по играм. - А ты не жалеешь, что мы не высадили этого здоровяка? - пробормотал Джон себе под нос, мысленно вспоминая ту волнующую схватку на пирсе. -Только не надо!- с сожалением повторил Билл. Несколько минут они шли молча. Как они покинули цементную дорожку на узкой тропинке, которая вела через угловой пустырь к пролому в железнодорожном заборе, Сильви встрепенулся. - Что ты скажешь своей матери?" Джон пожал плечами. - Не знаю. Что ты собираешься сказать своим?" Поэтому они принялись придумывать оправдания. ГЛАВА II, В КОТОРОЙ ОН ИДЕТ В ШКОЛУ, Но прошел час с тех пор, как его протестующее утверждение, что "Один раз не имеет значения, мама, и в любом случае пора в школу", последовало за бегством к многооконному зданию из красного кирпича и уже окружению унылой классной доски, тускло-зеленого кальсомина и других зданий. часто перекрашенное желтое сосновое дерево начинало надоедать. Урок правописания не был таким уж неприятным, потому что он с необъяснимой ловкостью улавливал хитрые "эи-с" и "ие-с", но "ритметика" - само название угнетало его. Какая польза от таких прозаических проблем, как "А и Б вместе владеют тремя сотнями акров земли. Доля А в два раза больше, чем доля Б. Сколько каждый из них имеет?" Или: "Поле содержит четыреста квадратных ярдов. Одна сторона в четыре раза длиннее другой. Каковы его размеры?" Мисс Браун закрыла ненавистную книгу в коричневой обложке и принялась писать: домашнее задание по арифметике на доске. Внимание Джона мгновенно переключилось на предметы и звуки, гораздо более интересные, чем пустая, душная школьная комната. Пара воробьев слетела с крыши школы к ближайшему к нему подоконнику, поглощенная их шумной ссорой, и он едва заметно вздохнул. Птицы могли спокойно наслаждаться солнечным светом-почему бы и ему не наслаждаться? Лошадь быстро стучала копытами по раскаленному уличному щебню внизу, и он тосковал-так же, как тосковал по утреннему катеру, - по экипажу, который увезет его по нехоженым дорогам в город. страна, где не было школ, и маленькие мальчики целыми днями ловили рыбу и играли в игры. Затем трехлетняя девочка ударилась ногой о бордюр улицы напротив школы и высказала свое горе с безудержной и потому завидной свободой. Джон беспокойно пошевелился и задумался о бесконечном отрезке четырех дней, которые должны были пройти до субботы. Затем его внимание привлекла величественная грозовая туча в пылающем сентябрьском небе, и произошло чудо. Он лежал на спине на большом поле фермы своего дяди в Мичигане и смотрел вверх, на белые, быстро движущиеся облака. Беспрепятственный западный бриз, проносясь по высокой колышущейся траве, издавал едва различимые звуки; из сада у дороги радостно пели диковинные птицы, а совсем рядом старая коричневая Фуфайка любовно мычала своему неуклюжему тельцу. Из дальнего курятника доносилось кудахтанье кур и хвастливое кукареканье петуха. Сдвиг мысленного потока, и толстая, спокойная упряжка потащила неуклюжую, медленно движущуюся повозку по четырехмильному отрезку песчаной дороги. в город, пока он сидел на водительском сиденье, слушая рассказы наемника о службе в армии на Филиппинах или наблюдая за постоянно меняющейся панорамой цветочной, птичьей и животной жизни, которую он так любил. Мимо ветхой фермы первого соседа на севере, мимо заброшенной деревенской школы, мимо железного дома будущего земледельца, проржавевшего до художественно-красного цвета, и вниз к извилистой реке, которая окружала деревню берегами, обсаженными белыми березами и изящными тополями-"маками", как называл их наемный работник. Там в реке тоже была хорошая рыбалка. Как-то раз поймали двадцатифунтового мускулунга, и окуни были в изобилии. Но еще лучше была богатая форелью родная речка его дяди. Он снова споткнулся о заросшую корнями тропинку, которая тянулась вдоль восточного берега, время от времени останавливаясь, чтобы распутать крючок и леску, пробираясь сквозь густые, второсортные заросли, или позволить крючку плыть по течению мимо какого-нибудь особенно многообещающего куска кресс-салата. Там лежало упавшее, полусгнившее бревно, под которым свифт течение вырыло в песке глубокую яму, чтобы большие парни могли охотиться и набрасываться на кусочки пищи, которые проплывали мимо. Как его сердце сжалось, когда он обнаружил это и тихо, о, так тихо, опустил свой крючок с наживкой в чистую родниковую воду. Затем что-то быстро промелькнуло вверх по течению, рывок его лески, чтобы заставить пульсировать его пульс, дикий рывок к свободе и - "Джон!" Голос мисс Браун грубо вернул его к действительности. Он неуверенно поднялся, смутно сознавая, что его зовут. -Да, - пробормотал он. - Что я только что говорил классу?" Он старался собраться с мыслями. Затем его взгляд, блуждающий по комнате, остановился на недавно написанных задачах на доске. Он отважился неуверенно улыбнуться. - Вы ... п-рассказывали...- начал он. -"Были", Джон." -Да, м, - нервно. - Мы говорили классу, чтобы он был уверен, писал просто и не использовал перо и чернила, если мы не сможем обойтись без клякс и ... и ... - Что еще мисс Браун обычно говорила классу по такому случаю? В дальнем углу комнаты Сид Дюпре злобно хмыкнул. Мальчик, сидевший через два стула от него, обернулся с ликующей улыбкой на веснушчатом лице. Несколько маленьких девочек, казалось, были на грани глупого, дисциплинирующего хихиканья, и он почувствовал, что что-то пошло не так. Учительница сама положила конец ожиданию. - Очень хорошо, Джон. Ваши изобретательные способности делают вам честь. Но случилось так, что я до сих пор ничего не сказал." Класс разразился громким смехом, пока он стоял в проходе, по всей видимости, покорный, убитый совестью маленький смертный. В душе он кипел от гнева. Какое право имела мисс Браун обманывать мужчину? парень в ту сторону? Это было подло, трусливо, хуже, чем воровство. -Итак, Джон, - продолжала она, сурово глядя вниз с возвышения, - на прошлой неделе я говорила с тобой всего шесть раз. В конце концов, вы обещали мне, что будете очень внимательны. Что вы можете сказать в свое оправдание?" Он бросил на нее испуганный взгляд и увидел, что ее лицо кажется суровым и безжалостным. Его так и подмывало объяснить, как великая наружность взывает к нему с непреодолимой настойчивостью, но, черт возьми, она не поймет. Откуда ему было знать, что под По всей видимости, она сочувствовала преступнику-мечтателю? Поэтому он молча опустил голову. В дверь постучали. Мисс Браун отпустила его коротким кивком. Он с облегчением опустился на свой стол, когда Сид Дюпре бросился вперед, чтобы впустить вновь прибывшую-новую девушку и ее мать. Из укрытия своей большой географии Джон окинул пару тем спокойным критическим взглядом, которым владеет только десятилетний ребенок. Мать хорошая, решил он. Толстые всегда такие. Это из-за твоей длинной худой женщины начались неприятности. Посмотрите на старую леди Микер, которая жила рядом с пустырь на Саутерн-авеню, где мальчишки иногда собирались по дороге из школы, чтобы поиграть в шарики или поиграть в расколотый топ на одной из расшатанных, обветшалых досок забора. Никогда стекляшка не вылетала из большого грязевого кольца ловким выстрелом, или мягкая, равномерно зернистая вершина не раскалывалась чисто до наконечника копья под надлежащие крики одобрения, чем ее раздраженный, пронзительный голос положил конец дальнейшему веселью. От таких событий у нее начинала болеть голова, уверяла она снова и снова. Если они не уйдут немедленно, она позвонит в полицейский участок. Однажды она сказала это было "удивительно, что некоторые родители не держали своих детей в собственных задних дворах." Она забыла, что половина банды жила в многоквартирных домах с задними дворами, предназначенными только для сушки одежды, а другая половина жила в домах, построенных на такой тесной площади, что во дворах было не весело играть. Но взрослые имели обыкновение совершать такие оплошности-особенно худые, капризные. А что касается маленькой девочки ...  на нее было приятно смотреть. Ее каштановые волосы свисали кудрявыми локонами ниже плеч, почти до плеч. талия ее маленького белого платьица. Ее лицо слегка побледнело, что было странно очаровательно для загорелого мальчишки, а глаза были глубокого, насыщенного коричневого цвета. Когда разговор между учителем и родителем закончился, она сошла с платформы и направилась к переднему сиденью, отведенному ей робким, застенчивым способом, который выдавал в ней именно ту девушку, которую парни сделали бы несчастной при малейшей провокации. На лице Джона застыло выражение героической решимости, пока он не выглядел так, будто проглотил дозу касторового масла! [Иллюстрация: Он воображает себя героем.] Он хотел бы как-нибудь днем застать Сида Дюпре танцующим вокруг нее сводящими с ума кругами, в то время как она жалобно вздрагивала от каждого крика: "Трусливая кошка! -Пугливая кошка!" Или этот хулиган мог швырнуть в нее кусками мела или забросать снежками зимой, пока она не разразится бессвязными рыданиями. Тогда он, Джон Флетчер, покажет этому Сиду, где он сошел. Он врежет ему по физиономии, он врежет! Дверь школьной комнаты закрылась за широкой спиной матери, и гул волнения от отъезда перешел в обычное подводное течение жизни. шепот между учениками. Карандаши старательно царапали грубые манильские подушечки, пока их владельцы переписывали вопросы с доски. Мальчик, сидевший двумя сиденьями впереди Джона, вынул изо рта комок жевательной резинки и прилепил его к нижней стороне стола. Кто-то на стороне Сида Дюпре с грохотом уронил на пол книгу. Затем мисс Браун отодвинула в сторону контрольные работы, которые исправляла, и взглянула на часы. -Уберите столы, - резко приказала она. "Класс готовиться к физкультуре." Они повиновались с готовностью, потому что учения всегда приносили облегчение. вынужденная бездеятельность беспокойных маленьких тел. Более того, они доставляли гораздо больше удовольствия, чем математические затруднения или беспокойные границы штатов и рек. - Встань на цыпочки, вдохни глубоко и медленно выдыхайте!-последовала четкая команда, когда дети, спотыкаясь, поднялись на ноги в проходе. -Раз, два, три, четыре; раз, два, три, четыре." Разгоряченные маленькие лица раскраснелись еще сильнее, когда минутная стрелка больших настенных часов показала пять летящих минут. Затем последовали "Выпад вперед, вверх и с боков", "сгибание стволов" во все стороны компаса, "выпад вправо и влево и выпад вперед" и дюжина других упражнений, предназначенных для компенсации ослабляющего влияния тесноты городской среды и нечистого воздуха. В заключение класс сделал четверть оборота направо и, стоя таким образом в параллельных рядах, взял друг друга за руки. По команде учителя они энергично размахивали руками взад и вперед под аккомпанемент неизбежного "раз-два, раз-два." Благодаря умелому маневрированию в день открытия школы место Джона оказалось на заднем, а рыжеволосая Ольга заняла парту впереди. Днем раньше он считал, что ему повезло, что она стала его соседкой, потому что она была умна в учебе, которая требовала упорного упорства. совсем не стесняясь помогать товарищу, когда учитель набрасывается на него с подвохом. Теперь он ненавидел ее медленную, безвкусную улыбку, когда его левая рука выпустила пухлые пальцы правой в конце упражнения. Если бы она была только новой маленькой девочкой! Затем он заметил, как прозаический деловой человек вдруг заметит, что небоскреб, мимо которого он ежедневно проходил в течение нескольких месяцев, не соответствует своему соседу, что место за новой маленькой девочкой было незанято и что она стояла одна в проходе во время упражнений. Ах, если бы она была у него! Сидеть рядом с ней, иметь возможность обмениваться тривиальными, но важными маленькими откровениями, которыми балуются четвероклассники, когда учительница поворачивается к ним спиной, или завоевать ее быструю, сверкающую улыбку в награду за то, что она точит карандаш или рассудительно подсказывает во время урока правописания! Ради этого он был готов даже отказаться от власти, которой обладал благодаря своему месту в конце прохода. И позволить добровольно какому-нибудь другому ученику наполнять чернильницы, раздавать карандаши, блокноты и бумагу для рисования через определенные промежутки времени, а также потворствовать сотне и одному другому маленькому акту контроля-это немалая жертва для мальчика. Начался урок географии. Держа перед собой, как слепой, забытую карту Африки, он принялся сравнивать новенькую с другими знакомыми девушками. Возьмем, к примеру, бедную, безобидную Ольгу. Ее безмятежное существо казалось неуклюжим, а движения-бычьими, когда он снова представил себе изящную грацию этой новоприбывшей, сошедшей с учительского помоста; или ирландоглазую, шумную, веселую Маргарет! Джон смотрел на нее с удивлением. За последние две недели ей оказали большую услугу, потому что она была веселой маленькой эльфийкой с матерью, которая, благодаря покровительству соседской прачечной, ухитрялась одевать свою дочь в постоянно меняющийся и редко подходящий ассортимент платьев. Теперь эхо ее громкого смеха вернулось в его память. Новая маленькая девочка не смеялась бы так. Только не она! Никто с такой милой улыбкой не нуждался в дерзких ухмылках. И какой контраст между неопрятной шевелюрой Маргарет и этими длинными шелковистыми кудрями, которые так очаровывали его. Да, мальчик решил, что вот существо, которое станет его девушкой на следующий год, - по всей вероятности, ему будут поклоняться издалека, но тем не менее это будет его девушка. Поэтому он безжалостно изгнал из своего сердца все воспоминания о некоей сероглазой Гарриет, его третьекласснице-чаровнице, и воздвиг чисто пробное святилище новому божеству. Он еще не был до конца уверен в своих чувствах-а ведь в комнате могло появиться новое дополнение! Тем временем освободилось место. Временный идол или нет, он жаждал обладать им, но он знал, что, хотя он и двигал небеса и земля, чтобы поддержать прямую просьбу о переводе, мисс Браун никогда не поручила бы это ему. Горький опыт многих прошлых лет показал, что самые безобидные желания скрывают глубоко укоренившиеся юношеские интриги, и она была необычайно осторожна и недоверчива. Надо найти способ обманом заставить ее дать ему место. В тот полдень он ел мясо и картошку очень тихо и задумчиво-процедура, настолько противоречащая его обычным действиям, что мать спросила, хорошо ли он себя чувствует. Он рассеянно кивнул, поднялся наверх, в большую, залитую солнцем комнату для шитья, поискал в семейном шкафу длинное жесткое штопанье. игла и извлекла несколько резинок из красной картонной коробки на библиотечном столе. Затем он неторопливо направился к школьному двору, чтобы дождаться звонка на собрание, с видом военного стратега, который спланировал хорошо спланированную кампанию и уверен в успехе. Топот детских ног по широким школьным лестницам постепенно стихал, пока в больших пустых коридорах не воцарилась тишина. Мисс Браун села за письменный стол, достала из правого ящика записную книжку в черном переплете и несколько раз ободряюще похлопала своего смуглого санитара. Волосы. Торопливые шаги приближались ко входу в гардеробную. Мгновение спустя Томас Джексон, все еще задыхаясь и тяжело дыша, спотыкаясь, опустился на свое место и вытер капельки пота с темнокожего лба рукавом пальто. Потом прозвенел запоздалый звонок, и мисс Браун начала перекличку. -Анна Богуславская, - раздался ее чистый, ровный голос, когда дошли имена на букву "Б". Едва робкое "Здесь" Анны достигло ее ушей, как из горла какого-то маленького мальчика вырвалось приглушенное кудахтанье. Она постучала для порядка и пошла дальше. -Эдна Боуман." -Клу-вавк, клу-вавк,- повторил преступник. Мисс Браун резко положила книгу и посмотрела на класс, который колебался между плохо сдерживаемым весельем и страхом перед гневом учителя. Она выждала один долгий, тягучий миг и резко заговорила: "Дети, вы уже не третьеклассники. "Клу-вонк, клу-вонк", - повторял он, сводя с ума. Она вскочила на ноги. - Этого вполне достаточно,- отрезала она. - Если этот мальчик еще раз поднимет такой шум, его отправят в контору и отстранят от работы на две недели." В течение В наступившей благоговейной тишине она села и с впечатляющей неторопливостью взялась за книгу в черном переплете. Все шло хорошо, пока не были достигнуты "Х". -Альберт Харрисон,- позвала она, - Альберт!" - Школьный врач отправил его сегодня утром домой, - вызвался мальчик, стоявший ближе всех к пустой парте Альберта. Когда глаза мисс Браун снова обратились к записной книжке, что-то невидимое просвистело в воздухе. Томас Джексон вскочил на ноги и воинственно потер шоколадное ухо. - Кто стрелял в эту резинку? Я его вылечу. Кто это сделал? Он боится мисс Браун сошла с учительского помоста, сердито шурша юбками, и заняла позицию на полпути по проходу, откуда ей было лучше видно класс. Джон внимательно посмотрел на нее. Обычно улыбающиеся губы были сжаты в тонкую нервную линию, а рука, державшая книгу записей, слегка дрожала. В противоположном углу комнаты истерически хихикали две маленькие девочки. Кольцо учеников вокруг него, верное детскому кредо не болтать, с неестественно серьезными лицами смотрело на школьные учебники или тетради. Дисциплина имела был так сильно разбит, что класс находился на той стадии, когда оброненный кусок мела или чихание вызовут взрыв смеха. Джон вытащил иглу из лацкана пиджака и осторожно воткнул ее в щель между столом и спинкой Ольгиного кресла. Бросив взгляд на мисс Браун, она увидела, что та пристально наблюдает за Билли Сильви, уверенная, что это он и есть злодей. Пришло время для его коронной части преследования. Внезапно комнату наполнила нервная, пронзительная вибрация. Лицо мисс Браун побелело от ярости. Джон поймал кончик иглы ногтем и снова загнул его назад. -Т-а-а-анг." Класс ахнул от явной дерзости этого поступка. Луч отраженного света поймал взгляд учительницы, и она набросилась на мальчика прежде, чем он успел убрать обличающий кусок стали. -Джон Флетчер,- закричала она, стоя рядом с ним. - Так это из - за тебя все эти неприятности!" Он признался в этом. Трезвая вторая мысль посоветовала бы мисс Браун выполнить свою угрозу визита в кабинет директора и последующего отстранения, но возмущенное чувство личной обиды требовали возмещения ущерба. Она с заметным усилием взяла себя в руки. -Достань свои книги,- приказала она. Он собрал на столе свои пожитки-географию, хрестоматию, арифметику, тетрадь для сочинений и орфографию-все слишком новое, чтобы быть еще испачканным чернилами, - манильский блокнот, разлинованный блок чернильной бумаги с обложкой, грубо иллюстрированной во время его многочисленных скучных минут, и всевозможный ассортимент карандашей и ручек с отметинами от зубов, и стоял, улыбающийся, неисправимый преступник, в проходе, ожидая дальнейших распоряжений. Мисс Браун эта улыбка показалась особенно раздражающей. - Первое, что нужно сделать. а тебе, - строго сказала она, - придется остаться после школы на час до конца недели. Что касается твоего заднего сиденья, то я позволил тебе держать его только на обещании хорошего поведения, и именно так ты вел себя." Снова появилась сводящая с ума улыбка. Это место за новой маленькой девочкой было единственным свободным в комнате, расположенной рядом со столом мисс Браун. Приз был почти весь в его распоряжении. Она собиралась ... она должна была ... -И, - продолжал холодный, неумолимый голос, - поскольку Луиза такая воспитанная девочка, я позволю ей обменяться с вами. Луиза, ты достанешь свои книги?" Он сделал один жалобный, судорожный вдох. Казалось, все следы солнечного света покинули комнату. Он медленно пошарил среди своих вещей, собирая их в охапку, и на полпути к алтарю отступил в сторону, пропуская свою божественность. Он с тоской окинул взглядом шелковистые локоны, изогнутые ресницы, наполовину скрывавшие карие глаза, розовые, капризные губы и безошибочно курносые чулки. Затем он неуверенно подошел к креслу, которое она только что освободила. Чуть позже мисс Браун подняла глаза от стопки сочинений который был собран мониторами, и обнаружил, что нижняя губа Джона дрожит. Она была сильно озадачена, потому что мальчики обычно не принимали так близко к сердцу задержание после школы. Но за пятнадцать минут до окончания занятий в школе она поняла, что его тревоги исчезли, потому что он смотрел в окно с такой пустой серьезностью, что она почувствовала необходимость снова упрекнуть его за мечтательность. Он ускользнул от бдительного ока начальства, когда прозвенел звонок на выход, и спустился вниз вместе с длинной вереницей учеников. Сид Дюпре пронесся мимо него. он стоял на школьном дворе с криком: "Только подождите, пока учитель исправит вас за нырок." Подруга позвонила с восторженным приглашением поиграть в топы на гладкой улице макадам. Сильви остановился, чтобы передать важную информацию о том, что "Тигры" проведут свою первую осеннюю футбольную тренировку на большой стоянке. Джон обещал явиться позже. В ближайшие полчаса его внимание займут другие, более важные дела. Наконец новая девочка спустилась по длинной дорожке, ведущей со школьного двора на улицу, и запрыгала по цементному тротуару. по направлению к дому, с учебниками, небрежно болтающимися на ремне. Он двинулся за ней с ненужной и потому завораживающей хитростью индейца, потому что хотел узнать, где она живет. Когда она свернула с перекрестка, где стояла телефонная станция, ее походка замедлилась и перешла на шаг-по-прежнему на восток. Мимо маленького квартала магазинчиков, в котором размещалась борющаяся за выживание деликатесная лавка, амбициозное, с позолоченной подписью "элитное" ателье по пошиву одежды, и тусклого ювелирного магазинчика с грязными окнами, через Саутерн-авеню, где сероглазая Харриетт, та самая божество предыдущего года жило, и до сих пор никаких признаков перемены направления. Один раз она обернулась и посмотрела назад. Джон, охваченный паникой, бежал в укрытие у ближайшего входа в магазин, потому что вы могли быть влюблены в девушку, вы могли быть одержимы желанием найти ее жилище, чтобы время от времени проходить мимо него и мечтательно гадать, что она делает, но сама девушка никогда не должна об этом знать. Это противоречило бы всем предписаниям школьного этического кодекса. Наконец она свернула за угол-его родной угол-где находилась аптека. встал и снова пустился в хиппи-хоп по тенистой, обсаженной липами улице. С радостным стуком сердца он смотрел, как дверь большого многоквартирного дома в конце улицы закрылась за маленькой фигурой в белом, и знал, что фургон с мебелью, который привезли в прошлую пятницу, принадлежал ее родителям. И он пошел обратно через улицу с печально-веселым свистом на губах. Через железнодорожные пути он, как обычно, направился к большому, заросшему сорняками, заваленному мусором полю к северу от молочной фермы, служившему бейсбольным полем. площадки, спортплощадка и футбольная сетка, в зависимости от сезона. Там он нашел дюжину мальчишек своего возраста, которые радостно приветствовали его. -Сид Дюпре уехал за футбольным мячом, - объяснил Сильви. - Через минуту будем тренироваться." Это были оборванцы. Сильви хвастался грязными, часто залатанными футбольными штанами, которые были реликвией школьной карьеры его брата; Альберту, старшему мальчику Харрисонов, который не казался очень больным, несмотря на увольнение врача, принадлежала половина старого футбольного чехла, который, как он говорил, был очень хорош. Они были подбиты, чтобы сделать головной убор, и среди них была россыпь свитеров. Сид Дюпре, благодаря родительскому достатку, был единственным мальчиком, который претендовал на полную униформу, и вскоре он прогуливался по рельсам в сверкающем головном уборе, тяжелом свитере, утепленных брюках до колен и ногах, заключенных в слишком большие для него щитки. Под мышкой у него был надежно зажат новый студенческий мяч. - А вот и она, ребята, - крикнул он, выбравшись на поле, и свиная шкура закружилась в воздухе. - Ну разве она не персик?" В прошлом году они сражались с легкой, дешевой игрушкой за доллар, но сейчас среди них была игрушка того же веса, марки и размера, что и та, которой пользовалась большая университетская команда, и которая стоила столько же или даже больше, чем новый костюм, в зависимости от конкретного человека. Они собрались вокруг него, тыча в крепко зашитые швы и колотя по каменным бокам с чувством, похожим на благоговение. Вскоре Сильви достал потрепанный, потрепанный трактат "Как играть в футбол", который пережил два года перелистывания, дергания и издевательств. он лежал на полу мансарды между сезонами и продолжал излагать основные законы неофитам в великом американском спорте. Позиции были предварительно распределены, и отряд мчался по сорнякам и камням в попытке овладеть элементарными пьесами, в то время как Сильви напыщенно расхаживал, бушевал и читал корректирующие лекции в манере, которая была смехотворной имитацией некоего школьного тренера. Пусть Джон преуспеет в бейсболе, если захочет; теперь он был хозяином часа, и он водил мальчиков взад и вперед, пока они не задыхались, не потели и, наконец, не сломались. в громогласный протест. Так "Тигры", чье имя в том сезоне означало верное поражение для подобных команд десятилетней давности, завершили свою первую футбольную тренировку. [Иллюстрация: "Тигры".] Джон отстал, чтобы поговорить со старшим мальчиком Харрисоном, когда команда шумно побрела домой. Он хотел узнать подробности этой приспособительной болезни. Альберт усмехнулся. - Ничего особенного. Только школьный доктор так думал." Этот чиновник был недавно приобретен школьным персоналом, в чьи обязанности, согласно приказу школьного совета, входило "Ежедневно производить визиты, утренние и дневные, для изучения всех случаев предполагаемой болезни и предписания, если бедность делает это необходимым, чтобы эпидемии были защищены от." -Что вы имеете в виду? - спросил Джон. - Ну, в горле у меня было как-то странно, и я рассказала об этом мисс Браун. Она послала меня к нему в кабинет. - Посиди день дома, мой мальчик, пока не станет хуже, - процитировал Альберт. - Разве я был рад?" Так вот чем занимался новый школьный врач. Стукнул тебя по голове, заглянул в горло и прописал в качестве лечения выходной день. Он хотел бы быть Альбертом. Он простоял на пирсе все утро и Снова поймал на крючок большого карпа. Во всяком случае, некоторые люди рождаются счастливыми. Не может ли он тоже заболеть, не настолько сильно, чтобы ложиться спать, а просто приятно заболеть, как Эл? В тот вечер за ужином он напугал родителей внезапной и, казалось бы, болезненной жаждой информации о болезнях. -Мама, - спросил он с набитым хлебом и домашним мармеладом ртом, - с чего начинается корь, скарлатина и дифтерия?" Отец весело хмыкнул. Мать, по-женски, вспомнила его поступки в тот полдень и забеспокоилась. - Ты ведь не заболела, дорогая?" Он чувствовал себя не совсем хорошо. Могла ли она рассказать ему о чем-нибудь из вышеперечисленного? Возможно, у него был один из них. - Тогда поставь этот мармелад. Это расстроит твой желудок. Дай-ка я посмотрю на твой язык!" - возразил он. Джем не причинит ему вреда. В любом случае, все было в порядке. Только один из мальчиков в школе заболел корью, и ему было интересно, на что это похоже. Затем он погрузился в молчание. Поздно вечером мистер Флетчер обнаружил, что в библиотеке горит газ, и обнаружил, что его сын сидит за письменным столом, не отрывая глаз от экрана. дородный, в зеленом переплете "Семейный доктор". Рядом с ним в блокноте были нацарапаны обильные заметки. И даже не намекнул, когда отец приказал ему лечь в постель, зачем они ему нужны. Глава III ОН ПОДШУЧИВАЕТ НАД ДОКТОРОМ Утром Джон выскользнул из-за стола, как только был съеден последний кусок жареной картошки. Когда миссис Флетчер принесла тарелки с завтраком в раковину, он стоял на цыпочках и одной рукой шарил среди баночек из-под специй и бутылочек на верхнем комоде выдвижной ящик. Он виновато повернулся и зевнул, чтобы скрыть смущение. -Я искал кусочек корицы, чтобы пожевать, - объяснил он. - Думаю, теперь я пойду в школу." Мать взглянула на будильник, который громко тикал на стене над раковиной. -Только без двадцати пяти девять, сынок. Не рановато ли?" Он объяснил, что должен быть в школе с первым звонком. Тетрадь по географии была оставлена в его столе, и записи должны быть сделаны в ней до начала урока. Он собирал свои разбросанные вещи они были вместе в холле, когда материнский голос позвал его обратно на кухню. -Да, мама? - просунув голову в дверной проем. - Ты когда-нибудь научишься закрывать ящик, когда закончишь с этим?" Он отпихнул ее с угрюмым стуком. - Где моя шляпа?" - Вы заглядывали в переднюю?" - Только не на полу возле большого кресла. -А как насчет вешалки для шляп в шкафу?" Мгновение спустя удивленный возглас возвестил, что пропажу нашли. Громко хлопнула входная дверь, и он отправился в школу. Посуда была вымыта и высушена, тарелки и блюдца расставлены на столе. чашки аккуратно висели на специально отведенных крючках в буфете, а серебро было убрано в ящик буфета. Затем миссис Флетчер переключила свое внимание на уборку дома. Она делала бесчисленные круги и крест-накрест с помощью подметальной машины на ковре в гостиной и вытирала пыль с большого кресла-качалки у эркера, когда случайно взглянула на улицу и увидела две маленькие фигурки, игравшие далеко на одном конце полосы щебня. Ее сын, без сомнения, был одним из них. Никто больше не носил кепки, сдвинутой назад в столь нелепый момент. угол. Другая коренастая фигура выглядела и вела себя как Билл Сильви. Почему они не в школе? Гуки? Нет, потому что прогульщики никогда не позволяли себе приближаться к дому, чтобы их легко было обнаружить. И в их действиях была какая-то наглая праведность. В большом зеленом доме Сильви вызвал Джона поиграть в пятнашки. Приблизившись к фонарному столбу, они прекратили бешеную, уворачивающуюся погоню и завели серьезный разговор. В ста ярдах от дома Флетчера шаги замедлились до удивительной степени, и их одолела какая-то усталость. необъяснимо в свете недавних событий. Мальчики устало поднялись по ступенькам. Джон нажал на звонок, как будто это действие поглотило последний атом силы в его руке. Мать с тревогой распахнула дверь. - В чем, черт возьми, дело?" - Меня отправил домой школьный врач, - объяснил сын. - Подумаешь, у меня корь." - Чепуха! Дай-ка я посмотрю на тебя. - Его глаза покраснели до пугающей степени, но, казалось, больше ничего не произошло. -Он это сделал, - настаивал Джон. - Велел мне сегодня остаться дома и посмотреть, не станет ли им хуже. Мы с Сильви собираемся на рыбалку." -Рыбалка! И заболеть корью?" - громко запротестовал он. Голова у него была тяжелая и какая-то странная, но он не думал, что бездельничать на пирсе будет вредно. Солнечный свет пойдет ему на пользу. -Чепуха!- воскликнула миссис Флетчер во второй раз и с еще большим нажимом. Она повернулась к Сильви. -Можешь идти домой, Билл. Джон не может выйти. Он будет лежать в постели, пока не поправится." Джон устало поплелся по бесконечной лестнице в свою маленькую комнату с коричневыми стенами. Черт, ему просто повезло! Посмотри на Эла Харрисона. Он вернулся домой с у него болело горло, и ему разрешалось играть в футбол и дурачиться, когда ему заблагорассудится, а ему, Джону Флетчеру, было приказано лечь спать, потому что школьный врач боялся кори. Какой-то парень вернулся с пирса, держа на шесте веревку из жердей длиной в ярд. - Хорошо ловишь рыбу? Слушай, парень, это же ничего по сравнению с тем, что некоторые из них поймали!" И он был приговорен к дневному заключению, пока они так кусались. Это был позор, тирания, угнетение хуже, чем старые рабы, трудившиеся в хижине дядюшки Тома. Он сбежит из дома, обязательно сбежит. Может быть, дядя даст он получит работу на ферме в Мичигане, если будет там работать. Иначе он мог бы покончить с собой. В ящике кухонного стола лежал длинный блестящий разделочный нож. Он готов был поспорить, что мать пожалеет, если он им воспользуется. Вместо этого он угрюмо бросил одежду на спинку плетеного кресла и после некоторого раздумья достал с библиотечной полки потрепанную книгу в красном переплете. Шерлок Холмс был куда лучшей панацеей от всех бед, чем большой разделочный нож. Он читал и перечитывал сказку до тех пор, пока эпизоды не стали известны почти всем. сердце, но все же Знак Четырех держал мощную власть над его воображением. Таддеус Шолто снова ожил, чтобы рассказать свою нервную, запинающуюся историю проницательному детективу с Бейкер-стрит. Тоби провел двух нетерпеливых сыщиков по следу, который вел к бочонкам с креозотом. Холмс появлялся и снова появлялся в своих бесплодных экспедициях, когда глаза мальчика сузились от волнения, а его фигура выпрямилась и дыхание участилось, когда он следовал за полицейским катером в захватывающей погоне за Тонгой и Джонатаном Смоллом по извилистой, перекрытой движением Темзе. Он поймал себя на том, что читает любовные отрывки с внезапным и сочувственным озарением. Он больше не испытывал искушения бегло пролистать эти страницы, чтобы вернуться к главному и более захватывающему сюжету. Разве Луиза не живет почти через дорогу от него? Разве его интерес к ней не объяснялся тем абзацем: "Чудесная и тонкая вещь-это любовь, потому что мы двое никогда не видели друг друга до того дня..."" Его мать стояла в дверях с суровым неодобрением во взгляде. Он непонимающе посмотрел на нее. - Сию же минуту положите эту книгу. Разве ты не знаешь что читать хуже всего что можно сделать с воспаленными глазами?" Сокровище было отдано с сожалением. Мать поставила его на полку. - Где ключ от твоего книжного шкафа?" - Он пожал плечами. - Это не имеет значения. Во всяком случае, моя подходит к твоей двери." Скрип замка прозвучал похоронным звоном для того единственного развлечения, которое открылось ему. Мать опустила шторы на окнах и наклонилась в темной комнате, чтобы поцеловать его. -Поспи немного, сынок,- посоветовала она. - Мама хочет, чтобы утром ты почувствовала себя лучше." Он разделся и сердито бросился в постель. Даже в книгах было отказано его. В любом случае, что хорошего в том, чтобы болеть, если мать парня настаивает на том, чтобы принимать эту болезнь всерьез. Почему она не была такой же покладистой, как миссис Уотсон? Дюпре, который позволил этому привилегированному юноше ложиться спать так поздно, как ему хотелось, и позволять себе другие вольности, обычно не дозволенные десятилетнему мальчику? Сид и класс, должно быть, заканчивают арифметику. Ему хотелось быть там. Что угодно-даже школа-было лучше, чем оставаться в постели в темной комнате. Понравилось ли Луизе его заднее сиденье? Нашла ли она большую пачку жевательной резинки, которую он оставил на дне стола? Был ли у Сильви в то же несчастливое время, что и он? В комнате было тепло и душно, несмотря на открытое восточное окно. Он мрачно зевнул. Муха села ему на нос. Он смахнул ее в сонном раздражении. Через мгновение его глаза закрылись. Его разбудило жужжание взбивалки для яиц в фарфоровой миске на кухне. Должно быть, самое время ужинать. Он чувствовал себя достаточно голодным. Что готовила его мать? Ароматное шипение горячей кастрюли намекало на омлет. Просто дай ему вонзить зубы в одну из них. Скоро он будет готов к следующему. Он встрепенулся и вышел в холл. -Мот-а-ар,- крикнул он вниз по лестнице. - Да, Джон?" - Я ху-у-нгри." - Лежи спокойно. Я поднимусь с твоим ужином через несколько минут." Он надеялся, что это будет что-то хорошее. Бифштекс, картофельное пюре и горох были бы в самый раз. Омлет сойдет, если его хватит. Он мог бы проглотить весь дом, он чувствовал себя таким голодным. Вскоре появилась его мать с большим коричневым подносом, придвинула к кровати стул с прямой спинкой и опустила на него угощение перед его выжидающими глазами. "Молочный тост!" - с отвращением. "почему нет?" [Иллюстрация: _"Молочный тост!"_] - Для парня этого недостаточно. Нет ли картошки или мяса?" - От них у тебя температура поднимется, - мягко объяснила миссис Флетчер. - Хотя, может быть, завтра ты сможешь выпить немного, если тебе станет лучше." Он подождал, пока она выйдет из комнаты, и с жадностью набросился на кашицу. Все, что приходит в пищеварительную мельницу маленького мальчика, - это грист, во всяком случае, и еда не была действительно неприятной. Затем он откинулся на спину и впервые в своей активной жизни осознал, какой утонченной пыткой может быть полное и вынужденное безделье. Тени беспрестанно играли на коричневых обоях как на окне занавески качались взад и вперед в потоках воздуха, то освещая, то погружая его тюрьму в гнетущие сумерки. На покрывале перед его заинтересованным взором совершала полный туалет муха, то чистя прозрачные крылышки, то вертя головой из стороны в сторону, словно предаваясь какой-то гимнастике. Он осторожно протянул руку, чтобы поймать насекомое, но увидел, как оно весело жужжит, прежде чем его рука оказалась на расстоянии удара. Мимо с шумом проплыл пригородный поезд и притормозил на соседней станции. Прошло всего двадцать минут! И целый день такой ужасный перед ним стояло однообразие. Он лениво моргнул, глядя в потолок. Сегодня был четверг. При правильной игре его недуга будет достаточно, чтобы на следующий день его не пустили в школу, но стоит ли игра свеч? Джон поспешно оделся и сбежал вниз по лестнице, а миссис Флетчер была в гостиной и на мгновение заглянула в только что принесенный журнал. Он застенчиво представился. Нет, он не хотел оставаться в постели. Он чувствовал себя хорошо-честно! Она внимательно осмотрела больного. Воспаление покинуло его глаза, и теперь они были так же ясны, как и ее собственные. Его кожа была прохладной на ощупь, без малейшего следа лихорадки, и его язык был ровным, здоровым розовым. -Кажется, сейчас с тобой ничего особенного не случилось, - призналась она. - Тебе не повредит не спать, если ты не будешь играть слишком усердно. - Во-первых, картошку надо было вымыть к завтрашнему обеду. Он наполнил таз водой, высыпал в него засыпанные песком клубни и набросился на них щеткой, испытывая огромное облегчение от перемены в мертвящей бездеятельности. Затем ему предстояло выполнить сто одно маленькое поручение по дому, потому что мать принялась шить ему пеньюары., и ножницы для пуговиц, недостающая нить "60" и другие потерянные инструменты должны быть найдены для нее. Наконец он объявил, что, пожалуй, лучше пойти в школу и взять уроки на завтра. -Тогда я ничего не пропущу, - объяснил он. Миссис Флетчер утвердительно кивнула. - Но сейчас же возвращайся. Я не хочу, чтобы ты снова заболела." День прошел без всяких признаков Джона. К ужину он осторожно приблизился к дому. Его лицо раскраснелось, школьная одежда была грязной и помятой, а синяк на правой голени заставлял его заметно прихрамывать. ходил. Он тренировался с "Тиграми", и схватка была очень захватывающей. Сильви, которого не уложили в постель, столкнулся с Рыжим Брауном в манере, которую тот счел излишне грубой. Там была драка между двумя, в то время как других претендентов на места в команде стояли вокруг и кричали "фи-я-Я-рыцарь" в верхней части легких. Да, в доме Флетчеров, похоже, собрались все. Перспектива была достаточно безопасной. Он на цыпочках поднялся на крыльцо и растянулся на качающемся шезлонге. Там мать нашла его притворяющимся глубоким и всепоглощающим сном. -Джон!" Спящие мальчики никогда не просыпались по первому зову. Это было неестественно. Поэтому он ждал, пока материнская рука энергично не потрясла его. - Да, мама?" С печальным зевком. - Так вот как ты возвращаешься домой из школы?" - запротестовал он. После этого ему предстояло получить несколько уроков от мисс Браун, и это задержало его. - И я здесь уже так долго." -Чепуха!- воскликнула она. - Ты только посмотри, в каком состоянии твоя одежда. Вы играли в футбол. Немедленно входите в дом!" Он покорно повиновался. Период инвалидности закончился. Но на следующее утро измученному школьному врачу показалось, что случай с Джоном Флетчером-лишь начало длинной и поразительной вспышки болезни в школе. Едва мисс Браун закончила перекличку, как темноволосый Перри Элфорд, ее самый умный и самый простодушный ученик, взволнованно махнул рукой, чтобы привлечь внимание. Его глаза ужасно болели, насколько могла видеть учительница. Не лучше ли ему пойти к школьному врачу? Мисс Браун так и думала. Дверь десятой комнаты закрылась за предполагаемым инвалидом. Но несколько мгновений Проходивший мимо белобрысый, вялый Олаф Джонсон высказал свою жалобу. - Пожалуйста, мэм, мое горло, здесь так странно." Он положил пухлые руки по обе стороны подбородка. - А сегодня утром, когда я встаю, мне жарко." Его тоже послали к школьному врачу. -У вас течет из носа? - спросил доктор, когда Перри закончил перечислять свои болезни. Перри чихнул и признался, что да. - С тобой еще что-нибудь не так?" -Не совсем так, сэр, - затем с неожиданной бойкостью, - но я не чувствую особого желания. Только слоняюсь без дела-и в голове как-то странно." -Домой,- решительно приказал доктор. -Не меньше четырех дней. Скажите маме, что у вас развивается первосортный случай кори." Как только Перри вышел, появился Олаф. - Еще? - воскликнул врач, переглянувшись с седовласым директором. - Ну, что с тобой?" Олаф подробно рассказал о симптомах, которые он описал мисс Браун. Молодой медик был озадачен. - Есть аспекты, которые не вполне согласуются, - сказал он директору, - но болезненность говорит о паротите. Может, отошлем его домой?" -Как вам будет угодно, - кивнул мистер Даунер. Олаф пошел по пути пораженного корью Перри. Доктор взял свою шляпу и аптечку, чтобы уйти, когда дверь кабинета снова открылась. Появились еще два мальчика. - Боже милостивый! - сказал он, тяжело садясь. - Это что, эпидемия?" Директор недоуменно пожал плечами. - Опять свинка." Он поманил к себе старшего из двух мальчиков. - Теперь твоя очередь." Тот, что постарше, был крепкого телосложения, с густым загаром на лице, которого никогда не вызывало ни одно городское солнце. - Да что с тобой такое?" Ситуация начинала надоедать. Должность школьного врача, вновь учрежденная Советом по образованию в конце весеннего семестра, не приносила щедрого жалованья. Молодой практик ухватился за открытие, потому что рутинная работа давала прекрасные возможности для приобретения клиентуры среди родителей различных учеников. Теперь, почти в самом начале, все утро было потрачено впустую, и в будущем предстояло еще много работы. С мальчиком, похоже, ничего серьезного не случилось. Он чувствовал себя весь в синяках, вот и все. - Где болит больше всего?" - Вокруг моей спины." Доктор крепко положил руки по обе стороны от позвоночника пациента. -О-о-о, не надо! - он ждал. Врач выпрямился и серьезно посмотрел на ученика. - Что-нибудь еще?" - У меня в животе что-то странное, и время от времени он болит, как Диккенс. Сегодня утром я тоже потеряла свой завтрак!" - В голосе инквизитора послышались напряженные нотки. - Вам когда-нибудь делали прививку?" - Нет, сэр. Мы только этим летом переехали в город." - Оспа!" Директор слегка побледнел. «Вы уверены?" он спросил. "Боль в спине и рвота-это почти определенные признаки." Он повернулся к мальчику. - Скажи маме, чтобы она известила департамент здравоохранения, как только ты вернешься домой. Ваш дом должен быть немедленно помещен в карантин." Гораздо больше было сказано о предосторожностях, мерах предосторожности и лекарствах, к которым пациент слушал флегматично. Незаинтересованный наблюдатель мог бы сказать, что он ждал только приказа покинуть школу. Когда дверь закрылась, власти обменялись встревоженными взглядами. - Состояние здоровья в школе всегда было на удивление хорошим, - начал директор. -Но это же эпидемия,- вмешался обеспокоенный врач. - И какая эпидемия! Четыре случая сегодня утром и два вчера - от эпидемического паротита до оспы. Даунер, школа должна быть закрыта и тщательно продезинфицирована." - Вам не кажется странным, что все эти дела заключены в одной комнате, а не в десяти, и что мальчики-единственные жертвы?" - Вы когда-нибудь слышали о микробоносителе? Человек, который через какой-то источник воздействия переносит микробы здесь и там на своей одежде и совершенно невосприимчив к ним. Вот что должно быть у вас в этой комнате. Что касается твой последний вопрос-просто совпадение. Мальчики оказались самыми восприимчивыми к воздействию, вот и все." Громко звякнул колокольчик. Мистер Даунер встал и задумчиво посмотрел из окна на стройные ряды учеников, которые, едва переступив порог школы, превратились в воющую, кричащую массу, по-видимому, малолетних маньяков. -Мне кажется, - сказал он, - мисс Браун рассказывала о девушке по имени Маргарет, Маргарет Моран, чья мать зарабатывала на жизнь стиркой. Говорил об этом как о большой шутке. Сказал, что девушка каждый день надевает новое платье, иногда слишком долго, иногда слишком коротко, но никогда не подходит. Гениальный способ сократить одну статью нынешней высокой стоимости жизни. Возможно, это она, - признался он. -Всегда так, - резко ответил его спутник. "Есть больше эпидемий и почти эпидемий, начатых этими странствующими прачками, чем могут отслеживать медицинские журналы. Их надо регулировать." - Во всяком случае, - сказал директор, - я думаю, что было бы разумно немного допросить ее, прежде чем будут приняты меры по закрытию школы. Возможно, она сумеет пролить свет на некоторые вопросы." - Как пожелаете." Врач пожал плечами. - Я вернусь сегодня днем, чтобы помочь с инквизицией." Рядом с детьми седой мужчина любил цветы, и он посадил бесплодную полосу земли, примыкающую к забору, отделяющему школьный двор от аллеи с каннами и слоновьими ушами. Он возился среди них, то выискивая прожорливых паразитов, то разглядывая листок, намекавший в выцветшей окраске на быстро приближающиеся морозы, когда его внимание привлекли голоса мальчишек, доносившиеся из переулка. - Так ты хочешь отдохнуть?" Джон Флетчер был бесспорным оратором; и его случай был предвестником эпидемии. "Уху". " У тебя есть никель?" - Сначала покажи, как." На мгновение воцарилась тишина. Джон изучал искателя совета. - Просто хочешь сегодня днем?" Мальчик согласился. - Тогда лучше заболеть корью. Это хорошо только на один день, потому что долго притворяться нельзя. Болезнь развивается слишком быстро. Так написано в докторской книжке. Теперь обрати внимание." "да." - Перед тем как идти в школу, вытряхни на ладонь немного красного перца и зайди в маленький чулан. Закрой дверь, чтобы ничего не попало. выйди наружу и подуй на него. Оставайся там, пока твои глаза не начнут умнеть. Вы увидите, что они все красные. Это первый симптом. А теперь повтори, что я тебе сказал. - Дайте мисс Браун хорошенько осмотреться, и она немедленно отправит вас к доктору. Когда вы войдете в офис, слегка покашляйте, как будто у вас болит горло. Давайте послушаем вас." Мальчишка энергично рубанул. - Нет - нет, не так громко! Ты не сможешь этого сделать, если твое горло болит так сильно, как ты притворяешься. Пробовать снова." На этот раз усилия удовлетворили даже критический слух учителя. - Тогда, когда доктор спросит, в чем дело, скажите ему, что вы точно не знаете, что голова у вас какая-то странная и что вам было жарко, когда вы проснулись сегодня утром. Он скажет" Корь "и прикажет вам" сидеть дома до тех пор, пока болезнь не разовьется", - цитируя слова врача, сказанные им самим при увольнении. - А теперь дай мне никель." -Ерунда, и это все?" "да." - Это не стоит и ломаного гроша." - А ты не дашь мне этот пятак?" угрожающе. - Это стоит не больше пенни. Откуда мне знать, сработает ли это?" -Работал Перри Элфорд, работал и я, и Билл Сильви, и Олаф, Карла и деревенского парня." - Другие дети не платят тебе ни цента." - И они тоже. Спросите Микки, его брата и детей Пастуха. -Я могу пойти к Олафу,- заявил несостоявшийся мертвец. - Он расскажет мне то, что вы ему сказали, и это будет стоить всего пенни." - Лучше бы он этого не делал! Я разобью ему морду, если он это сделает. - Ты собираешься дать мне этот никель?" Джон воинственно сжал кулаки. Его должник поднял обе руки в защитной позе. Директор бесшумно прокрался на цыпочках в конец коридора. забор. Джон спарринговал для открытия, и его противник заметил приближающуюся фигуру. -Джиггеры! Старик Даунер!- завопил он. - Давай быстрее!" Джон обернулся, но тут же наткнулся на крепкую руку директора на своем плече. -Поднимитесь в кабинет,- сказал тихий голос. -Я хочу поговорить с вами,-Он повел меня к центральным дверям, входу, предназначенному для таких внушающих благоговейный трепет смертных, как преподаватели, инспекторы школ и родители. Они поднялись по грязным деревянным ступенькам, истертым с обоих концов бесчисленными шаркающими ногами, которые прошли по ним. пошел, и в унылый маленький кабинет. -Садитесь, - сказал мистер Даунер. Джон рухнул на неудобный деревянный стул и огляделся. Там был тот же самый стол, тот же самый ящик у окна, полный герани и анютиных глазок, и та же самая серовато-коричневая стена, которую он видел во время предыдущих визитов, вызванных его различными грехами. Было только одно изменение. Напротив него со стены смотрела только что вставленная в рамку голова Вашингтона с холодным неодобрением на виновника, который впервые за свою короткую жизнь почувствовал себя странно маленьким и подавленным. Вопросов не было; директор слишком много слышал от своего учителя. наблюдательный пункт у забора. Так он говорил и говорил ровным, строгим тоном о записках, отправленных родителям, об отстранении от занятий, о действиях школьного совета и беседах с мистером Флетчером, пока Джон, неподвижно уставившись на панель в большом дубовом столе, не почувствовал, как у него задрожала нижняя губа. Затем седовласый мужчина остановился. -Но я надеюсь, что ни одна из этих мер не понадобится, Джон, - заключил он. -Н-нет, сэр, - последовал едва слышный ответ. Если бы мальчик посмотрел на ее доброе лицо, он увидел бы, что в глубоко посаженных глазах мерцает сдерживаемое веселье, но он был слишком взволнован. угрызения совести не оставляли ничего, кроме как прокрасться из кабинета в школьный двор. Там он обнаружил, что новость о его падении распространилась среди быстро увеличивающейся толпы мальчишек, которые носились по тротуару в головокружительных играх в салочки или заставляли топса показывать чудесные трюки в ожидании школьного звонка. Немало насмехались над ним. Одна или две маленькие девочки, проходившие мимо, высунули языки. Даже Сид Дюпре, Сильви и остальные "Тигры" издевательски рассмеялись. Это был первый раз в его жизни, когда его заставили почувствовать нелепо, и ему это совсем не нравилось. Он чувствовал себя странно не в своей тарелке и стоял в углу двора, хмуро глядя на толпу веселящихся. Как бы то ни было, выручка от его эскапады была у него в карманах; это было больше денег, чем у любого из насмешников. Он успокаивающе потряс монетами. Мимо пронесся мальчик. -Т-а-а, Джонни попытается обмануть доктора!" Он нахмурился еще сильнее, но тут же исчез. -Эй! - крикнул он изумленной толпе, собравшейся рядом. - Давайте все в школьный магазин." Сбитые с толку, они шумной толпой вошли в тесную комнату. То - ахнула хозяйка. Джон с важным видом шагнул вперед. -Вот, - сказал он с видом молодого миллионера, выбрасывающего двадцатидолларовые чаевые,-я хочу лимонных леденцов на сорок пять центов по шесть за цент. Дай каждому из этих детей по два, а остальных прибереги для меня, если есть хоть какой-то отдых!" Затем он вышел, истинный повелитель творения. Карманы его были пусты, но ему было все равно. Шум в школьном магазине звучал для него сладкой музыкой, ибо означал, что его статус среди товарищей по игре восстановлен. Его шишка тщеславия больше не болела. Итак, он знал, что победа стоила того, и он снова почувствовал себя в мире со всем миром. ГЛАВА IV, В КОТОРОЙ ГОВОРИТСЯ О СТРАШНОЙ БИТВЕ, РАЗЫГРАВШЕЙСЯ На следующее утро, была ясной и сияющей на солнце. Сильви, странно перекошенный карманами брюк, пробежал по улице и остановился на цементной дорожке перед домом Флетчеров. - О, Джон-и-и-и! О, Джон-и-и-и!" Джон появился в верхнем окне в ответ на пронзительный звонок. В одной руке он держал тряпку, а на веснушчатом лице застыло выражение крайнего недовольства. - Чего ты хочешь?" - Выходи." - Не могу." В его голосе звучал недовольный пессимизм.  «почему?" - Надо прибраться в комнате, вытереть пыль с книжного шкафа, повесить одежду в шкаф и подстричь траву перед домом. Мама так говорит". Неужели ты не можешь выйти из этого?" Его друг порылся в одном из своих оттопыренных карманов. - Смотри!" Работник, занятый домашними делами, уставился на него с внезапным интересом. - Джи-мини, кукс! Где ты их взял?" "Длинные железнодорожные пути. Лозы загружены. К тому же вкусная и спелая. Смотреть." Он швырнул зеленоватый колючий овал в подоконник, где тот лопнул со своеобразным "шлепком", который может сделать только дикий огурец определенной стадии сочной пухлости. -Ребята собираются устроить большую драку, - продолжал Сильви. - Перри Элфорд, Сид, дети Харрисона и вся остальная банда. Спросите у матери, можете ли вы оставить работу до полудня. Дразнить ее _хард_." Огурцы созрели так рано? Это было прекрасно! Но мог ли он уклониться от субботних заданий? Он попытается. По мере того как он спускался по лестнице, восторг покидал его лицо, а шаги становились тяжелыми и безжизненными. Он произносил мольбу о свободе, и его манера должна была соответствовать случаю. Если бы вы видели его, то могли бы подумать, что его лучшая бамбуковая удочка сломана или что ключ от его дома сломан. книжный шкаф находился в материнском владении в наказание за какой-то проступок. Все мальчики-великолепные профессиональные плакальщики, и Джон ни в коем случае не был исключением из правил. Он остановился у грязного шкафа и прислушался. Из-за закрытой кухонной двери донесся голос матери, исполнявшей песню.  Нита, О, Джу-а-а-нита, Ала-а-с, что мы должны расстаться! - Он глубоко вздохнул. Горький опыт учил, что никогда еще не было момента, столь неблагоприятного для поручений, как сейчас, когда эта веселая панихида наполнила воздух. Но мысль о том, что его ждет Сильви, нервировала его. Он повернул дверную ручку и нерешительно кашлянул. Его мать подняла глаза от сковородки с яблоками на коленях и улыбнулась. Она знала эту медлительную походку и поникший рот старика. - Ну что, Джон?" Ее сын переминался с ноги на ногу. Начало всегда было таким трудным. Наконец он выпалил: "Мама! Билл на улице с кучей огурцов. Говорит, что ребята собираются устроить фиктивную битву, и хочет, чтобы я пошел с ними." - Ты убрала туфли в сумку на двери и повесила свои хорошие бриджи и пальто?" Его глаза начали наполняться слезами. -Н-нет,- признался он. -Вы уже почти час наверху,- неумолимо продолжала миссис Флетчер. - Полагаю, ваша комната все равно прибрана и вытерта." -Не совсем, - неохотно ответил он. По правде говоря, новая книга из публичной библиотеки попалась ему на глаза, когда он собирался начать, и время пролетело незаметно. Мать покачала головой. - Это твоя обычная субботняя работа, Джон. Это должно быть закончено, прежде чем вы сможете выйти. И ты это знаешь. А еще надо подстричь лужайку и поливать крыльцо из шланга. Ты пропустил их на прошлой неделе." - Я займусь ими сегодня днем. Честное слово, я так и сделаю." Его нижняя губа начала дрожать. дрожать. Миссис Флетчер с трудом сдержала улыбку. - Скажи Биллу, что выйдешь позже." Она проигнорировала его предложение о компромиссе. - А теперь беги, сынок. Поддразнивание только отнимает время. Вы могли бы быть наполовину закончены, если бы только работали." В его тоне нельзя было ошибиться. Это означало дело, несмотря на агрессивную жизнерадостность. Он угрюмо повернулся и вышел из комнаты. Когда дверь закрылась, он нашел выход своему разочарованию в невнятных восклицаниях. - Подлая старая тварь. Никогда не позволяет человеку делать то, что он хочет. С тем же успехом можно было отпустить их до полудня. И вообще, что толку убирать в комнате? Всегда снова пачкается." На полпути вверх по покрытой ковром лестнице, в слепом гневе он споткнулся и ушиб колено. Боли было достаточно, чтобы слезы-те легкие слезы, которые жаждали выхода с самого начала беседы, - хлынули из его глаз. В мгновение ока он повернулся, распахнул дверь и бросился в убежище на коленях матери. Его руки неуклюже пытались обхватить ее шею. Она уронила сковородку с яблоками на пол и обняла его, маленький всхлипывающий комочек. - В чем дело, сынок?" - Мое колено." Неуверенной рукой он указал на поврежденное место. -Ах, сынок, сынок, - тихо рассмеялась она с легким намеком на дрожь в голосе, нежно потирая рану, - неужели ты так любишь меня только тогда, когда чего-то хочешь?" Он покачал головой и прижался ближе в яростном протесте. Несколько мгновений они раскачивались из стороны в сторону. Постепенно рыдания прекратились, и он лежал блаженно неподвижно, пока она не посмотрела на него. - Если я сейчас подстригу лужайку, то смогу ли я покинуть веранду и свою комнату до полудня? - миссис Флетчер весело встряхнула сына. Он почувствовал надежду на свое дело и снова заплакал. - Пожалуйста!" Улыбка матери стала еще шире. -Ах ты, маленький обманщик, - тихо сказала она. Джону тоже захотелось улыбнуться. Она всегда так говорила, когда смягчалась. -Можно? - нетерпеливо спросил он. - Что ж, хорошенько поработай на лужайке перед домом, а я посмотрю." Он с трудом поднялся на ноги и оказался на крыльце прежде, чем за ним захлопнулась дверь кухни. Наполовину высохшие слезы все еще струились по его лицу, но улыбка сияла сквозь них, как солнце после летнего дождя. -Надо подстричь лужайку перед домом, - весело сказал он, - но это не займет много времени. Она говорит, что я могу оставить остальное." Лицо Сильви омрачилось. - Они ждут нас на большой стоянке." - Это не займет много времени, если ты поможешь мне, - мягко намекнул Джон. - Ты веди косилку, а я пойду за тобой с граблями." Он метнулся обратно в дом и спустился в темный, плохо проветриваемый подвал. Сильви неторопливо отошла в сторону, как раз вовремя, чтобы услышать, как он возится с ржавым дверным засовом. Они перетащили орудия наверх по ступенькам и мрачно принялись за работу. Теперь уже не нужно было тратить время на создание беспорядочных кругов или декоративных узоров в высокой траве. Вверх-вниз, вверх-вниз жужжала косилка. методичная тщательность, пока маленький заговор не был вырезан по-своему. - Думаю, этого хватит, - сказал Джон, когда они стащили инструменты вниз по шатким деревянным ступенькам и оставили их лежать в дверном проеме. -Собираетесь сказать ей, что вы закончили? - сын миссис Флетчер энергично покачал головой. - А если я хочу обрезать края ножницами? Ну же. Бить тебя по рельсам!" Участок, где мальчики провели свою первую футбольную тренировку, был большим и занимал больше половины двойного городского квартала, на котором располагалась молочная ферма. Дальний ее конец был окружен рядом красных ветхих домов. магазины рамок, занятые фотографами, арт-дилерами и греческим магазином мороженого с содовой. Чуть поодаль, вдоль железной дороги, буйно разросся бурьян, временами даже самый высокий из мальчиков был выше. Ближе к молокозаводу под грудой консервных банок, обугленных досок и разбитых молочных бутылок боролась за существование короткая редкая трава. Значительная площадь была очищена от этих препятствий и образовала спортивную площадку для мальчиков. Возле одного угла стояла чудовищная груда бочек и ящиков, собранных несколько месяцев назад для костра; но полицейский в битву вмешалась угроза ареста для всего племени, и гигантский пожар не состоялся. Когда они спрыгнули с железнодорожного ограждения, их встретили криками. - Почему ты так долго?" - спросил Сид Дюпре. Джон объяснил. Члены банды поздравляли его с побегом или сочувствовали ему в связи с предстоящей работой, в зависимости от их различных точек зрения. Старший мальчик Харрисон отвел их в сторону и указал на скудную корзину зеленых патронов. Другие рассказывали о планах на утреннее веселье. - Сильви и я станем генералами армий, - сказал Джон, когда вавилонский столп поутих. Сид протестующе повысил голос. - Дай шанс кому-нибудь другому. Пусть на этот раз будем мы с Рэдом." - насмешливо крикнул Сильви. - Помнишь, как тебе в глаз попал снежок? Пошел домой, крича: "Ма-м-а-а, Ма-м-а-а"." Сид размахивал кулаками с показным бахвальством. -На-а-у,- последовал насмешливый ответ. - Не дерись с трусами." Джон властно повернулся к ним. -Сильви, я буду генералом, просто как я уже сказал. Хватит ссориться. Если тебе это не нравится, то и не надо. Хочешь бросить?" Сид пробормотал угрюмое отрицание и отступил к внешнему краю маленькой группы. Там он излил свои беды старшему мальчику Харрисону. Джон и Билл всегда всем командовали; время от времени следовало бы позволять ему руководить; во всяком случае, они считали себя землей. Джон бросил на него острый взгляд и повернулся к Сильви. -Сначала выбирай!- крикнул он. - Это несправедливо,- возразил его соперник. - Я не был готов. Тянуть жребий." Перри Элфорд сорвал с полдюжины травинок разной длины и сорвал их. аккуратно сложил. Затем он протянул одну крепко сжатую пухлую руку сначала Биллу, а потом Джону. Лидеры сравнили свои призы. Сильви издал ликующий вопль и поманил к себе неуклюжего, слабо сложенного парня, стоявшего немного в стороне от остальной банды. - Давай, Тощий! Ты на моей стороне." Длинные руки Тощего делали его желанным дополнением к любой силе и воином, которого следовало бояться во все времена. Иногда он совершал подвиги меткой стрельбы, с которыми не могли сравниться даже два грозных вождя. Группа мальчиков подошла ближе. Перри Элфорд отстал с кажущейся беззаботность, шаг в хвосте своих более нетерпеливых товарищей по играм. Сид Дюпре поднял камешек и безошибочно бросил его в сторону железнодорожного столба, а Джон с сожалением посмотрел на него. Если бы только у этого юнца не было такой репутации, что он сдавался под огнем снова и снова во время их многочисленных мимических сражений! Потом его взгляд упал на дерзкое веснушчатое лицо Рыжего Брауна, и он улыбнулся. Перед ним был воин с темпераментом, способным порадовать предводителя безнадежной надежды. - Давай, Рыжий!" Сид был немедленно схвачен соперничающим командиром. -Перри Элфорд,- сказал Джон. Оставшиеся полдюжины посредственностей были разделены без дальнейших церемоний. Затем оба предводителя с серьезным видом отошли в сторону и принялись обсуждать правила предстоящего сражения, в то время как рядовые двух армий, двенадцать человек, развлекались борьбой, бросали на железнодорожные пути осколки камня и стекла и играли в импровизированные игры в пятнашки. -Каждый получит по двадцать огурцов,- заключил Джон. - Потом останется немного для развлечения. Если человека ударили три раза, он мертв и должен уйти. Сторона выигрывает, когда другие парни убиты, так же, как это было в прошлом году." Сильви кивнул и подозвал свой клан. Флетчериты уже собирались отойти на противоположную сторону поля, когда произошло непредвиденное вмешательство. -Хочу драться!-решительно заявил взъерошенный пятилетний мальчик в белом костюме. - Продолжайте! - неосторожно возразил Сильви, глядя на просителя с высоты десяти долгих лет жизни. - Эта игра не для детей. Это для мужчин. Ты получишь удар в глаз и через минуту отправишься домой к ма-ма. Ты не можешь играть." Младенец мгновение смотрел на него и в ужасе бросился на землю. приступ ярости. "Хочу драться! Хочу драться! Хочу драться!- вопил он снова и снова. Билл сердито повернулся к Тощему Мошеру. - Зачем ты всегда таскаешь с собой младшего брата? Он портит нам все веселье. Неужели у тебя совсем нет здравого смысла?" -Смысл?- обиженно отозвался звездный стрелок. - Держу пари, у меня есть здравый смысл. Но что делать парню, когда его мама говорит:" А теперь, Леонард, возьми с собой младшего брата и проследи, чтобы эти большие грубые мальчишки не причинили ему вреда". - Дай ему огурцов и пусть валяет дурака. Это заставит его замолчать, - предложил Ред. -Да, - презрительно ответил Сильви. - Тогда он ввяжется в драку, получит удар и уйдет домой с воплями, как тогда, когда у нас был снежный форт. Потом его мама пойдет к нашему мас и расскажет им, в какие жестокие игры мы играем и как удивительно, что никто не потерял глаз. Нам всем будут читать лекции за копейки, и веселье будет испорчено на неделю. О да, пусть сражается!" Последовавшее за этим мрачное молчание нарушил Джон. - Вот, малыш, ты можешь присоединиться к обеим армиям сразу." Инкуб перестал выть и нетерпеливо посмотрел вверх. Лица Сильви и Скинни выражали возмущенное изумление. - Как ... - перебил его Рыжий Браун. - Ты можешь быть Красным Крестом и присматривать за теми, кого убивают, - безмятежно продолжал Джон. - Только ты не должен драться. Красные Крестьяне никогда этого не делают. Они просто остаются возле больниц." Он порылся в заднем кармане в поисках красного школьного мела, которым отмечал на тротуарах хоп-шотландские квадраты. -Иди сюда, и я надену тебе на руку крест. И, - предложил он в качестве соблазнительной альтернативы, - если тебе это не понравится, я ударю тебя по лицу и отправлю домой!" Как один не занимающий должности владелец некоего недолговечного мужского клуба, которому дали специально созданную должность "Почетного вице-президента," младенец Мошер был более чем умиротворен. Когда он галопом поскакал верхом на воображаемой лошади по полю, фракции единодушно вздохнули с облегчением. - Не стрелять, пока мы не скажем "Готовы", - торжествующе крикнул дипломат, собирая свои силы и ведя их к их собственной территории. -Ну а теперь, - сказал он, когда они добрались до высоких сорняков, - как мы их побьем?" Тут же последовал вавилон предложений. Билл подождал несколько нетерпеливых минут и исполнил дразнящий, варварский боевой танец в центре зала. поле. Тщательно спланированные кампании были не для него; в его войске было слишком много хороших стрелков. "Пугливые коты! -Трусливые коты! - завопил он во всю глотку. -C'ardy, c'ardy creamard, едим хлеб и must-a-ard. Давай, и тебя побьют. - Джон кивнул на предложение Реда и повернулся к танцующей фигуре. - Готов, ч-а-ардж!" - крикнул он. Сильви быстро отступил под прикрытие своей армии. Вскоре четверо его самых слабых стрелков двинулись вперед. - Хочет втянуть нас в драку, - объяснил генерал Флетчер, сдерживаясь. его нетерпеливые подчиненные. - Тогда он, Скинни и Сид нас прикончат. Давай-и помни." Они шли молча, не теряя ни огурца. Старший мальчик Харрисон, который вел четверых стрелков, рискнул выстрелить, чтобы открыть бой. Сильви, Тощий и Сид Дюпре небрежно подошли. -Сейчас!- крикнул Джон. Его маленький отряд разделился на две группы. Ред с Перри и еще двумя солдатами атаковал справа от наступающего квартета, в то время как отряд генерала быстро проскочил мимо них слева. Затем по сигналу семь рук выпустили град ракет в испуганную троицу лидеров. Огурец угодил Тощему Мошеру прямо под ухо. Другой оставил влажное пятно на одном из часто заштопанных чулок Сильви. Третья ракета нашла еще одну отметину на ошеломленном Мошере. Рыжий Браун двинулся на него. - Сдавайтесь!" - крикнул он. Мошер выудил из брюк еще один огурец и выстрелил прямо в наступающего врага. Этот джентльмен увернулся, споткнулся о какие-то обломки и с грохотом упал навзничь." Когда Тощий неосторожно двинулся вперед, чтобы удостовериться в своей жертве, Рыжий удалил его с беглым выстрелом на поднятой руке. -Ты мертвец, ты мертвец, - закричал он, когда Мошер поднял руку во второй раз. - Джон ударил тебя, а малыш Харрисон ударил тебя, и теперь это сделал я. Получается три раза, и ты полностью убит." -Чушь,- проворчал с отвращением труп. - Как раз в тот момент, когда я тоже начал получать удовольствие." Виктор занялся тем, что вытаскивал из пропитанных соком карманов расплющенные огурцы. -Подожди, пока мама увидит эти штаны, - сказал он с сожалением. - Эй, Джон, мне нужны еще патроны." Основной конфликт ослабел. Потерять первого лейтенанта с самого начала, и иметь еще двух членов вашей армии при смерти-дело не из легких. Сильви все больше и больше приходил в замешательство по мере того, как становилась очевидной неудача его наступления. -Убирайся, - крикнул он наконец, когда шальная пуля промахнулась мимо его плеча на какой-то дюйм. Оставшиеся в живых отступили в укрытие из ящиков и бочек, где поддерживали беспорядочный огонь. Преимущество импровизированного форта начало давать о себе знать. Ракета за ракетой метко стреляли по атакующим, и возмездие было почти невозможно. Джон отвел свои войска за пределы досягаемости. - Мы должны что-то сделать, - в отчаянии сказал он. - Кто на нашей стороне?" Рыжий указал на обесцвеченный нос и признался "Дважды." Перри Альфорд указал на влажный темный круг на своей блузе и липкую прядь волос. Их предводитель выглядел серьезным. - Сильви ударили дважды, а Тощий мертв, так что осталось только пятеро. Но, Джимини, Ред, если вы с Перри попадете, все кончено. И посмотри, где они. Может быть, я смогу заставить их выйти." Он сделал несколько шагов к обветшалой куче обломков и разразился освященной временем насмешкой: Сильви, т'билви, Т'рик-стик-стилви! На что взмокший командир противника ответил: "Флетчер, о, Флетчер, старый ловец мух", - и обнажил свою фигуру ровно настолько, чтобы вытащить из кончика носа десять медных пальцев. Джон предпринял последнюю отчаянную попытку. "Боязливая кошка! -Боязливая кошка! -Боюсь получить хай-и-ти! - Тогда давай и ударь меня,-последовал ответ, в котором не было никакой реплики, кроме действия. - Мы должны их как-то прогнать." - Он в отчаянии повернулся к Реду. - Когда мы начнем, вы с Перри Элфордом подкрадетесь вон к тем зарослям сорняков кричали и танцевали, как все. Тогда мы нападем и отвезем их в ваш конец. Тем временем самый младший член семьи Мошер обнаружил, что его положение" Красного креста "носит на рукаве только орден, который не допускает никакой чести или волнения. Он подкрался незаметно для возбужденных флетчеритов, набросился на огуречную корзину с таким количеством снарядов, сколько вмещалось в его маленькие карманы, и остановился на некотором расстоянии, чтобы наблюдать за атакой на крепость. Ред и Перри крадучись пробрались к зарослям сорняков, в то время как их товарищи опрометчиво осыпали огурцами укрывшегося противника. Время от времени защитники отвечали выстрелом всякий раз, когда представлялась хорошая отметка, но по большей части они, казалось, довольствовались тем, что куча ящиков оставалась между ними и их врагами, и выжидали. Все дальше и дальше они отходили в ответ на фланговое движение главной дивизии армии Джона, пока Ред, сочтя момент подходящим, не открыл огонь. Перри Элфорд последовал за ним. Сильви, застигнутый врасплох внезапной атакой с тыла, обернулся и получил полный огурец в полуоткрытые губы. - Кто это сделал? - пробормотал он, вытряхивая изо рта едкие осколки. Рыжий отбросил осторожность и ликующе заплясал на открытом месте. - Ты мертвец. Ты-мертвец. Я убил генерала. Я убил генерала." Сильви яростно надвинулась на него. - Я ударю тебя по лицу, ударю в рот вот так." Браун всегда был в восторге от перспективы драки. -Давай, сделай это, - возразил он. - У тебя ведь не было последней футбольной тренировки?" Сильви сжал кулаки. Его противник стоял на своем. Звание и шеренга двух армий бросила свои огурцы и собралась в небольшой полукруг, чтобы наблюдать за боем. Младший Мошер подполз и неуверенно балансировал на одной ноге. В правой руке он держал огурец, и на лице его сияла твердая решимость. - Хочу драться, - крикнул он, когда бойцы начали неизбежный предварительный спарринг. "Иду драться!" В следующее мгновение огурец угодил Сильви прямо в глаз. Тот повернулся, злобно порылся в кармане в поисках патронов и, ничего не видя, вслепую выстрелил в нападавшего горстью огурцов. ярость, кто это был. Вопль за воплем наполняли воздух. -Посмотри, что ты наделал! - с несчастным видом воскликнул Мошер. - Просто смотри, как я поймаю его, когда он вернется домой." - Ну, - рявкнул Сильви, все еще сердясь, когда остальные собрались вокруг ребенка, - я сказал ему, чтобы он держался подальше от корзины с огурцами. За что он в меня кинул?" Вопли продолжались. Тощий озабоченно склонился над братом. -Пойдем, приятель, - уговаривал он. - Ты не сильно пострадала." "Ж-а-а-а-х!" Мальчики начали настораживать. - Куда он тебя ударил?" -Ч-а-а-а!-Сильви с сожалением опустила глаза. - Вот, малыш, огурцы. Вы можешь бить меня сколько хочешь и поквитаться." -Ч-а-а-а!- еще раз попытался успокоить брата Мошер. - Посмотри на того смешного, который к тебе придет. Не дай ему застать тебя плачущей." "Забавный человек" оказался школьным врачом, возвращавшимся с профессионального вызова. Он бросил свой медицинский чемоданчик на траву и наклонился над распростертым мальчишкой, который тут же пнул его в голень. Доктор поспешно отступил. - В чем дело?" - спросил он. -Т-этот плохой мальчик ударил меня." -Какой именно?" Грязная, заплаканная рука указала на Сильви. Медик повернулся к нему. -Иди сюда, мальчик, - сказал он величественно. Вместо этого Сильви поспешно отступил к железнодорожным путям. Там, с вершины насыпи, он осыпал бранью безобидную фигуру с маленьким черным чемоданчиком. -Умница, умница, умница!-завопил он. - Джонни сделал из тебя обезьяну. Джонни сделал из тебя обезьяну!" Бывшие армейцы захихикали. Крики все еще продолжались. Доктор густо покраснел. Отступать перед лицом насмешек казалось трусостью, а оставаться-быстро становилось невыносимо. -Скажи своему другу, чтобы он помалкивал, - сказал он в бесплодном гневе. Сильви истолковал жест, сопровождавший ультиматум. - Давай, заставь меня бросить, - пропел он. -Джонни сделал из тебя обезьяну, а я могу, то-о-о!" Врач застенчиво улыбнулся и сделал несколько быстрых шагов вслед за танцующей фигурой. Сильви подождал, пока он не оказался почти у проволочного ограждения железной дороги, и отступил в один из задних дворов на противоположной стороне насыпи. Пока доктор возвращался к тротуару, мальчики задумчиво смотрели на истощенный запас патронов. Джон повернулся к Тощему Мошеру: - Уведите этого парня, пока он не навлек на нас еще больше неприятностей. Он всегда такой во всяком случае, испортил нам веселье. - Давай выйдем на улицу, и за нами погонятся, - предложил Перри Алсфорд, когда Скинни направился к дому со своим сопящим, неохотным братом. Они распределили последние огурцы и гуськом пересекли рельсы, останавливаясь то для того, чтобы фантастически балансировать на блестящих стальных рельсах, то для того, чтобы скакать плоскими, гладкими камешками по черным, выветренным балкам, которые поддерживали блок-сигналы. Когда они подошли к дому, к ним присоединилась все еще тяжело дышащая фигура. - Он ушел?" Джон кивнул. - Он просто блефовал. Мог бы и догадаться. Мы едем на квартиры." "Квартиры" были самым большим зданием на их родной улице. Построенный на углу, в виде огромного, четырехэтажного, красного кирпича "С", он действительно состоял из ряда квартир с отдельными входами и общего, вымощенного цементом внутреннего двора, на который выходили задние крыльца. Подвалы были отданы под котельные, прачечные и кладовые, соединенные длинными, извилистыми, плохо освещенными коридорами, которые служили отличным укрытием для мальчиков во время погони. Банда шумно собралась за углом и ждала жертв. Мимо прошаркала седая, бедно одетая женщина. Сид поднял руку. Сильви протестующе прошептала: - Это старая леди Аллен. У него ревматизм. Оставь ее в покое." Джон разразился радостным смешком. - Смотрите, что будет дальше, ребята." Причиной его ликования был неопытный шестнадцатилетний юноша, чей отец встретил внезапную волну процветания и теперь пытался продать свой довольно скромный дом, чтобы переехать в более престижный район. Сын был склонен снисходительно относиться к старым знакомым и влиял на множество дорогих платьев на заказ и легкая трость. Джон оценивающе посмотрел на серый, безукоризненно выглаженный костюм и отпустил его. Мальчик удивленно обернулся, затем наклонился, чтобы поднять шляпу. - Вам, ребята, лучше это прекратить, - буркнул он, поправляя мягкие войлочные поля. - А кто нас заставит?" - усмехнулся Сильви, когда его огурец попал в аккуратный лацкан. - Просто сделай это еще раз. Я тебе покажу." Залп сочных ракет приветствовал его слова. Он бросился на мальчиков, которые убежали в убежище самого темного из коридоров и схватили его. убежище в пустой внешней кладовой. Там они забаррикадировались и стали ждать его прихода. -Да-а-а, - усмехнулся Джон, услышав за дверью тяжелое дыхание. - Что ты теперь будешь делать?" - Просто подожди до обеда." -Ты ведь не собираешься заставлять нас оставаться здесь так долго? Пожалуйста, не будь злой." Старший мальчик не удостоил его ответом. Джон поднял маленькое окошко, выходившее на улицу, и усмехнулся. Одна за другой банда выбралась через узкое отверстие на тротуар и оставила своего мстительного врага охранять пустую кладовую. На другой стороне улицы от квартир стояло здание, в котором размещался угловая аптека и "Соседский зал", используемые в зависимости от сезона для школьных танцев, шоу менестрелей и братских собраний. Они собрались у входа, откуда открывался прекрасный вид на все подходы, ведущие из квартир, и стали ждать развития событий. Из-за угла показалась маленькая девочка с пакетами из бакалейной лавки в руках. Она заметила, что мальчики собрались в возбужденную группу, которая всегда представляла опасность для девушек без сопровождения, но держалась мужественно. Когда она проходила мимо, Сильви радостно завопила: Перри Элфорд бросил дико и ударился о землю у ее ног. Снаряд Рэд зацепил ее нервную белую ручонку, и она уронила пакет с яйцами на тротуар. Джон поднял руку, потом опустил, словно парализованный. Это была Луиза! - Бросьте, ребята! - крикнул он, ухватившись за первое попавшееся оправдание. - Она маленькая девочка." Сильви посмотрела на него в полном изумлении. - Ну и что из этого?" - воскликнул он. - Ты уже не в первый раз доводишь человека до слез." Губы Джона сжались. -Не важно, что это не так, - отрезал он. - Прекрати, Сид, или я набью тебе морду, - он бросил свой огурец в сточную канаву, чтобы показать, что его огурец-настоящий огурец. умиротворенное поручение и поспешно подошел к рыдающей фигуре. -Они оставят тебя в покое, - заверил он ее. - Позвольте мне забрать ваши яйца." Они были разбиты без всякой надежды на спасение, но он собрал осколки скорлупы с таким количеством пыльных желтков, сколько смог наскрести, и положил их в разорванный мокрый мешок. Затем он очень осторожно взял у нее хлеб и масло и повернулся спиной к банде. -Я понесу их все для тебя, - сказал он почти шепотом. - А теперь пойдем домой." Она молча согласилась. Они пошли по лиственной дорожке. Джон вернулся неприятно покалывало, потому что он ожидал дождя ракет. Рыдания Луизы прекратились, только время от времени она всхлипывала. Наконец Сильви очнулся от изумленного молчания, в которое его повергли действия приятеля, и ухватился за разгадку тайны. -Джонни и Лу-и-ис! Джонни и Лу-и-ис!" Луиза покраснела и закусила губу. Джон повернулся и вызывающе высунул язык. Последовало неловкое молчание. -Я снесу этому парню голову, когда поймаю его, - прорычал он, когда крики продолжились. Луиза застенчиво посмотрела на него. -Я не возражаю, - сказала она. Они остановились перед трехэтажной квартирой, где жили ее родители. Джон неуклюже переминался с ноги на ногу, не зная, как изящно попрощаться. Девица пришла ему на помощь с похожей на попугая имитацией формулы миссис Мартин для таких случаев. - Большое вам спасибо ... и ... я так рада с вами познакомиться." Хотя слова прозвучали до смешного неестественно, Джон повернулся с песней на губах и вприпрыжку побежал к качелям на крыльце, где через минуту его нашла мать и заставила войти и помыться к обеду. В тот же день он отправился на север, в библиотеку филиала, чтобы сдать книгу, за которую полагался шестицентовый штраф. С желтой карточкой в руке он подошел к отделу художественной литературы на открытых полках. Ни Хентиса, ни Оптики. Он был влюблен, и у него наверняка были любовные истории. Перед самым ужином Сильви, Перри Элфорд и Ред не спеша поднялись наверх, чтобы узнать, как там дела. Они нашли его растянувшимся на качелях, а рядом с ним лежало последнее приобретение из библиотеки. -Послушай, Джон,- нервно начал Сильви. Он боялся, что сегодня утром зашел слишком далеко. Джон поднял мечтательные глаза. Какое ему дело до таких банальных заявлений о дружбе, какие делает Сильви? В голове у него был бунт от волнующих слов последнего любовного пассажа между героем и героиней, столь совершенной, что ее как бы никогда не существовало за пределами обложек романа, и прерывание ему наскучило. -Как видите, - вмешался Перри, когда Билл закончил, - мы не хотели, чтобы вы из-за этого злились. -Но больше так не делай, - апатично предупредил он, - потому что ... ну ... она моя девушка. Это все." И снова его глаза искали заманчивые страницы книги.  В воскресенье днем мистер Флетчер повел сына на долгую прогулку в парк. Они присоединились к толпе людей, которые прогуливались взад и вперед по широкой цементной дорожке вдоль пляжа и наблюдали за проделками детей с их преходящими замками, пока это удовольствие не начало надоедать. Затем они вернулись на запад, к большому острову, и исследовали очаровательные извилистые тропинки вдоль поросших кустарником берегов. Повсюду были признаки осени. Легкий ковер из полусохших листьев уже устилал землю. Певчие птицы в посте пожелтевшие, грациозные ивы сменились молчаливыми, мигрирующими группами мрачных юнкосов, которые бежали при их приближении. То тут, то там они удивляли белку, добавляя еще один арахис к его хорошо закопанному зимнему тайнику. Но чуть позже пара влюбленных на узком берегу полуострова неловко разошлась, когда они подошли, и Джон радостно рассмеялся. Дух лета был еще далеко не мертв. И все же они продолжали бродить, как им вздумается. Далеко к югу от парка Джон собрал охапку кошачьих хвостов на клочке болота, и мистер Флетчер указал ему на странную пятнистую ящерицу, которая поспешила укрыться от незваных гостей. Вернувшись, они задержались у зеленого клубного дома с верандой, чтобы сосчитать быстро уменьшающийся флот яхт, и присоединились к ироничной публике, наблюдавшей за борьбой двух владельцев моторных лодок со своими судами и парой шатких фургонов. Сансет застала их поднимающимися по ступенькам крыльца, чтобы, опустившись в мягкие кресла, блаженно ждать, пока миссис Флетчер объявит, что ужин готов. Теперь, по всем законам природы маленького мальчика, глаза Джона должны были закрыться той ночью, через пять минут после того, как его голова коснулась подушки. Но потом случилось необъяснимое. Луиза со странной настойчивостью вторглась в его мысли. Мирно ли она спала или думала о своем спасении от милостей банды? Возможно, она уже забыла о нем. И все же мальчики этого не сделали. Вероятно, они разнесут подробности любовного романа по всему району для несовершеннолетних. Пойдет ли она с ним, если они пойдут? Большие часы в холле соседнего дома пробили десять. Он обнаружил, что морщинка на простыне натирает ему спину, и разгладил ее полусердито. Почему он не может заснуть? Неужели мать Луизы рассердилась из-за разбитых яиц? Как красиво выглядели длинные локоны девушки, когда она стояла на залитом солнцем углу в то утро. Любит ли она рыбачить? Несмотря на поздний сезон, можно было организовать экспедицию на двоих. Он наживит ее на крючок и снимет рыбу, если она захочет. Обед можно приготовить заранее, и им не придется беспокоиться о времени приема пищи. Часы за соседней дверью снова пробили свое сообщение. Он пересчитал удары...семь...восемь...девять...десять...ровно! Только дважды до этого он не спал так поздно-один раз на железной дороге и один раз, когда дядя Фрэнк приехал навестить их. Он потер глаза сжатыми кулаками и подумал, стоит ли зажигать газ, чтобы читать. Он мог держать географию при себе в качестве предлога, если кто-нибудь обнаружит его. Затем, возможно, ускорившись усыпляющим воздействием школьной книги, наконец-то наступил сон. Утром, натягивая потертый чулок, Джон пытался проанализировать причины своего душевного буйства. Теперь когда его мать проснулась в третий и последний раз он почувствовал себя достаточно усталым, чтобы проспать еще три часа. В чем дело? Любовная сцена из последней библиотечной книги вспыхнула в его озадаченном мозгу, и он удовлетворенно вздохнул. Разве Лиандер не пожертвовал долгими часами драгоценного сна в святилище своей возлюбленной Филуры? Вывод в его собственном случае был очевиден и удовлетворителен. Рассказать Луизе о своем увлечении казалось следующим и самым логичным шагом. У него не хватило смелости сделать устное заявление; следовательно, послание должно быть в письменном виде. Но в какой форме? Письмо, написанное девушке, было новый опыт, и он испытывал ужас перед родительским смехом, если спрашивал совета. -Джон!" - крикнула мать с лестницы. - Ты что, никогда не оденешься?" Он торопливо натянул второй чулок, крикнув: "Сейчас спущусь, мама." В библиотечном шкафу стояла старая "Полная тетрадь" его бабушки. Это должно помочь ему выбраться из затруднительного положения. -Джон! - раздался второй, более повелительный голос, прервавший его размышления. - Спускайся сюда сию же минуту." Он вздрогнул, натянул ботинки, наполовину застегнул их и сунул в свои. блуза с мальчишеским пренебрежением отнеслась к таким вещам, как купание, и сбежала вниз по лестнице в столовую. Наскоро перекусив овсянкой с картошкой, он скрылся в уединении библиотеки. Мгновение нервного возни с замком, быстрое перелистывание страниц и ... "От сына в учебном заведении к отцу, занимающемуся бизнесом в Бостоне, с просьбой ..." Но он не хотел занимать деньги у Луизы. - Почтенный Родитель!" "Почтенная Луиза" прозвучало бы слишком нелепо. - От купца, торгующего сеном и зерном в Балтиморе, до оптовый торговец в Нью-Йорке жаловался, что" Такие прозаические детали, как нехватка сена и зерна, не для него. Ему нужно было любовное письмо, послание, которое бы дышало огнем обожания в каждой строчке. Разве в старой книге их не было? Название гласило: "Complete" -Что это было? - От молодого человека ... - Он пропустил остальную часть заголовка, - такие вещи не имеют большого отношения к настоящему содержанию. -Любимый...- Это прозвучало лучше. - Когда я впервые ... - Дверь внезапно открылась. Миссис Флетчер изумленно уставилась на него. - Ты еще не ходила в школу? Сейчас без пяти девять. Что, черт возьми, ты делал?" Книга упала на пол. Не прошло и пяти минут, как он, запыхавшись, ввалился в классную комнату и обнаружил, что перекличка закончена и в классе "Б" идет урок английского. Мисс Браун нахмурилась, сделала пометку в записной книжке на своем столе и продолжила работу. Он достал блокнот и карандаш. Пятнадцатиминутный учебный период был отведен ему на составление этого письма, и он принялся за работу. И вообще, что обычно мужчина говорит девушке? Он никогда не писал ее раньше. Он повернулся в кресле и мельком увидел изящные кудри обожаемой, но даже при таком вдохновении идеи отказывались приходить. Отдел "Б" закрыл свои сочинения и начал читать под руководством мисс Браун, а она, целуясь в ответ, не могла знать, Что мой поцелуй был дан ее сестре, Свернувшейся под глубоким снегом. В течение двух долгих недель они заучивали наизусть "Первый снегопад", но еще не достигли совершенства в стихах. Учитель подбодрил ее их. Двадцать с лишним юношеских голосов возобновили прерывистое монотонное пение. Джон с новой силой сжал карандаш. Поэзия! Это был единственный способ выразить свои чувства! Почему он не подумал об этом раньше? Однажды, в третьем классе, он сочинил шедевр.:  Думай, думай, что ты думаешь?  Под кухонной раковиной забежала мышь.  Старая дева погналась за ним с совком и метлой, пнула его и вышвырнула из комнаты. Клочок бумаги был передан приятелю для благодарности, но мисс О'Рурк набросилась на него и прочла в полный голос: класс. Его уши горели, даже сейчас, при этом воспоминании. Но второй катастрофы не будет. Он смело начал на линованном листе: "Любимая Луиза!" Затем наступила пауза. О, для первой строчки! Вы не можете начать с "Я люблю тебя." Это сделало бы дальнейшие слова излишними. Что люди обычно вкладывают в стихи? Все о звездах, теплом южном ветре и розах. Обрывок стихотворения эхом отозвался в его мозгу. - Роза ... - Теперь она была у него!  Роза красная, фиалка голубая, Это скажет тебе, что я люблю тебя. Конечно, кусочек доггерела был написан на карточке, присланной ему Харриетт в шкатулке для валентинок третьего класса, но Луизе никогда не нужно знать секрет ее авторства. И это выражало его чувства с такой степенью тонкости! Он нацарапал огромное, завершающее слово "Джон", самодовольно сложил газету и взмахнул рукой, привлекая внимание мисс Браун. - Пожалуйста, можно мне сходить в школьный магазин и купить тетрадь?" - Твои уроки готовы к сегодняшнему дню?" -Да, - было дано согласие. Джон встал, зажав в правой руке листок бумаги, и небрежно побрел по проходу. Он сидел за своим старым письменным столом. бросив мимолетный взгляд на Луизу, он бросил записку и вышел в холл. Там он остановился и заглянул в комнату через полузакрытую дверь. Луиза накрыла записку ладонью и медленно, с бесконечной осторожностью потянула к себе. Он, затаив дыхание, смотрел на ее лицо. Любопытство сменилось удивлением, а затем и гневом. Легкий взмах кудряшек, взгляд на учительницу, и она полуобернулась к двери. Он заметил, что ее лицо стало пунцовым. Что же ей теперь делать? Ужас из ужасов, она показала ему язык! Обычаи девушек были выше его понимания. В этой записке не было причин для обиды. Он любил ее. Почему она должна возражать против того, чтобы ей рассказали об этом? Он угрюмо спустился по широкой лестнице, ведущей в подвал. Там, в большой, тускло освещенной, с цементным полом игровой комнате, где дети гуляли в дождливые дни, он встретил мальчика из другой комнаты, который тоже не спешил возвращаться. Они приглушенно приветствовали друг друга. - Давно спустился?" - О, наша учительница не сердится, если тебя не будет полчаса. Хочешь поиграть в шарики?" Джон радостно согласился. Его друг нарисовал мелом неровный круг на полу, и вскоре в комнате раздались крики "Хист" и "нечестно капать", пока седой школьный сторож не отправил их в свои комнаты под угрозой визита в кабинет директора. В дверях он остановился, чтобы собраться с духом, потому что время в подвале пролетело слишком быстро. Луиза не выказала ни малейшего признака узнавания, когда он проходил мимо. Гнетущее молчание нарушила мисс Браун. - Где тетрадь, Джон?" Его нижняя губа испуганно отвисла. Его предлогом для ухода было совершенно забыт. "Четверть часа после школы" - таков был приговор за проступок, и он открыл географию с чувством благодарности за то, что это не было больше. По всему вымощенному кирпичом школьному двору, на дорожке и в уличных канавах были разбросаны продолговатые голубые бумажки, когда он в полдень выбегал из заброшенного здания. Мальчик взял одну из листовок и прочитал со странным трепетом: "ПАНЧ И ДЖУДИ" профессора Ти Джея О'Рейли в трех потрясающих, разделяющих стороны частях "СОСЕДСКОГО ЗАЛА".,  В понедельник, 4 октября, в 4:15 вечера Я Панч и Джуди. Старый фаворит, как играли перед коронованными особами Европы. Все известные персонажи, с добавлением веселья провоцирующих новшеств. Один стоит того, чтобы заплатить за вход.  Плохой мальчик Пека и Его приятель. Поразительная, забавная и поучительная демонстрация чревовещания этим удивительным экспертом, профессором Ти Джеем О'Рейли. Слушайте, как Плохой Мальчик и его друг разговаривают и шутят, как будто они действительно живы. Во время этого акта профессор О'Рейли использует один из  его чудесный чревовещатель свистит и объяснит зрителям свое действие.  III Кинофильмы. Реальные цифры, брошенные на экран, которые делают все, но не говорят. Захватывающее проявление героизма американских солдат во время испано-американской войны! Посмотрите на высадку регулярных войск под огнем! Смотрите, как люди падают в настоящем сражении на ваших глазах! Наблюдайте за атакой на холме Сан-Хуан-захватывающая пехотная перестрелка!  _ Последовало _ Грандиозное Раздача Ценных призов! Сверкающие Коньки.  Кольца, Куклы, Кукольные Коляски и прочие Игрушки. Кроме того, каждый мужчина, женщина и ребенок в аудитории, кто не выиграет подарок, получит абсолютно бесплатно один из чудесных чревовещательных свистков профессора О'Рейли.  ДВА ЧАСА ЗАБАВНЫХ И ПОУЧИТЕЛЬНЫХ РАЗВЛЕЧЕНИЙ!  - Доплата всего десять центов!_ Сможет ли он уйти? Конечно, потому что необходимые десять центов всегда были получены от его матери, когда странствующий шоумен арендовал угловой танцевальный зал для однодневного представления. На углу Саутерн - авеню он догнал Билла, который остановился, чтобы поговорить. играйте в топы со знакомым. - Идешь?" - спросил он, когда его приятель взглянул на голубой листок в его руке. -Ставь свою жизнь,- решительно сказал Сильви. - Вы видели кольца, которые этот человек показывал в школьном дворе?" Джон напомнил ему о пятнадцатиминутном наказании. - Они были хорошенькие?" -Хорошенькая? Они были просто персиками-все золото и камни, и сверкали, как все." Они расстались у крыльца. Джон задумчиво побрел домой, потому что в голове у него гудела новая и смелая мысль. Неужели Луиза не заметит утреннего фиаско и позволит ему забрать ее? Он поднял вопрос: вопрос финансов для миссис Флетчер. - Но зачем тебе два десятицентовика? Скажи маме." Нет, не станет. Но ему нужны были эти две монеты. Миссис Флетчер с любопытством посмотрела на него. - Ты хочешь взять с собой какую-нибудь маленькую девочку?" За ее вопросом последовало уклончивое молчание. Тем не менее его карие глаза так красноречиво доказывали свою правоту, что в час дня он сидел на крыльце, весело позвякивая деньгами. День был ясный и солнечный, с озера дул бодрящий ветерок, от которого кровь пульсировала в жилах. В обычной ситуации он бы так и сделал по дороге в школу она убежала поиграть с Биллом, Перри Элфордом или Сидом, но не в этот раз. Он кого-то ждал. Вскоре на противоположной стороне улицы промчалась изящная фигурка в розовом передничке со знакомыми кудряшками. Когда она отошла ярдов на пятьдесят, Джон спустился по ступенькам и последовал за ней не слишком быстро. Он должен догнать их совершенно случайно, потому что никогда не допустит, чтобы встреча произошла, казалось бы, по его собственной воле. Она заметила его приближение и остановилась у аптеки на углу скромно поглядывая на витрине витрина с веселенькой консервированной тальковой пудрой. Когда мальчик подошел к ней, странное ощущение удушья заполнило его горло. - Ло,- нервно выдохнул он. Ни малейшего признака узнавания. Очевидно, "Роза красная" все еще раздражала. - Ло,- настаивал он. Она слегка вздернула подбородок. - Эти дети больше не будут бросать огурцы. Возможно, память о его защите в ту субботу проложит путь к миру. - Ло, - ответила она наконец. Они оставили соблазны витрины с лекарствами и пошли дальше в смущенном молчании. - Пришлось остаться после школы сегодня утром, - отчаянно вызвался он. «почему?" Опять он вернулся к своей глупости. Каким же он был тупицей! -почему? - снова спросила она. - О, потому что." Разговор снова затянулся. О чем он мог с ней говорить? Он ничего не знал ни о куклах, ни о ведении домашнего хозяйства, ни о шитье одежды. И он не предполагал, что она может сказать "Беги, овца, беги" от "Следуй за вожаком". Он порылся в кармане и с показным безразличием вытащил сложенный синий циркуляр. Она с любопытством оглядела его. -Идешь?" он спросил. Этого она не знала. -У меня есть два билета, - нетерпеливо сказал он. - Хочешь пойти со мной?" Школьный двор лежал всего в полуквартале впереди, поэтому он поспешно продолжил: Я должен их увидеть. Встретимся на этом углу после школы." Правда заключалась в том, что даже его страстное увлечение не могло сравниться с тем, чтобы пройти мимо этой толпы кричащих, вопящих мальчишек с девушкой рядом. Вы могли бы догадаться, что произойдет нечто необычное, если бы в тот день проходили мимо Соседского холла. У зеленого почтового ящика на углу завидовал семиклассник, субсидируемый предложением бесплатного он раздал еще несколько синих карточек, похожих на ту, что нашел Джон, и посоветовал сохранить их, потому что "У них есть программы, и они вам понадобятся". - На широком тротуаре возбужденные маленькие группы мальчиков читали и перечитывали объявления под непрерывный хор одобрительных комментариев. Время от времени мимо пробегала суетливая важная матрона с четырех-или пятилетним ребенком. Около двери дюжина мальчишек-пекарей с лохматыми волосами и в печально поношенной одежде умоляла более зажиточных взрослых: "Возьмите нас, мистер (или, в зависимости от обстоятельств, "Миссис"), у нас нет ни цента." В огромном, украшенном стропилами, ярко освещенном зале стояли ряды складных стульев, которые скользили и скребли по скользкому танцполу, когда их хозяева завладевали ими. Джон и Луиза заняли места в третьем ряду, в центре, откуда открывался прекрасный вид на высокий черный кабинет, где вскоре должны были появиться Панч и его семья. Вокруг них царил вавилон шума и неразберихи. Помещение быстро заполнялось. Мальчики окликали друг друга из противоположных углов комнаты. Не редкий крик удивленного гнева возник как сидящий ювенал грохнулся на пол с помощью какого-то проказника, сидевшего сзади. Патриархи восьмого класса, получавшие то же жалованье, что и посредник на углу, сновали туда-сюда по проходам, стараясь сохранить порядок среди пышной демонстрации власти. Наверху, на маленьких балкончиках по обеим сторонам, группы смутьянов делали гимнастические упражнения на перилах и перилах с кажущейся опасностью для своей жизни, пока чернокожий уборщик не приказал им спуститься. Время от времени над шумом поднимался плач разгоряченного, раздраженного младенца, которого мать более или менее сердито утихомиривала. Джон посмотрел на часы. -Самое время начинать,- прошептал он. В самом деле, публика начинала волноваться. В задних рядах раздался непрерывный хлопок в ладоши, а кошачьи крики и шипение невоспитанных мальчишек становились все более частыми. Затем на сцену вышел профессор Ти Джей О'Рейли под бурю облегченных аплодисментов. Грудь его жесткой белой рубашки могла быть слегка запачкана, бриллиант, поблескивавший в ней, был явно фальшивым, а лацканы парадного сюртука-удручающе блестящими, но Джону и Джону было не до этого. Луиза, он казался настоящим принцем успешных артистов. Он небрежно поклонился, бросил несколько слов предостережения шумной публике и исчез в длинном черном кабинете. Последовала серия постукиваний откуда-то из складок ткани и приглушенные крики: Джуди, Джуди, Джуди! - Где она?" На маленькой сцене появилась знакомая фигура с крючковатым носом, и Джон восторженно вздохнул. Что имело значение, если цвет лица Панча, к сожалению, нуждался в обновлении из-за его многочисленных ссор-он был все тем же старым Панчем, и публика приветствовала его именно так. Джуди последовала за ним. - Теперь он пошлет ее за ребенком. Вы только посмотрите!" - прошептал Джон, пока марионетки возбужденно танцевали взад и вперед. - Откуда ты знаешь?" Глаза Луизы блестели. - Ты что, никогда раньше не был на шоу "Панч и Джуди"? - удивленно спросил Джон. В одном углу зала ряд плохо накормленных цветных детей из района к северу от "Джефферсонских бандитов", забывших о борьбе семьи за трехразовое питание и арендную плату в своем теперешнем блаженстве, на лицах взрослых в зале появились ухмылки, а в другом-улыбки. остальная часть публики раскачивалась, кричала и хихикала, пока Панч убирал сначала ребенка, потом жену, полицейского, клоуна и судью, и свешивал их тела через край сцены в освященной временем манере. Из глубины шкафа донесся протяжный стон. -Это дьявол,- сказал Джон, в экстазе ерзая на своем жестком стуле. - Вот он, в углу, где Панч не может его видеть. - Панч поднял жертву с одной стороны сцены на другую. -Это один,- сосчитал он. Краснолицый, живой маленький бесенок вернул труп на прежнее место. место отдыха. Последовало несколько минут этой комедии. - Двадцать шесть, - удивленно проскрипел ничего не подозревающий Панч, а публика одобрительно взревела. - Неужели я убил так много? Здравствуйте, кто вы?" -Я, - раздался неестественно глубокий голос, когда Луиза вздрогнула от воображаемой реальности этой сцены,- я дьявол! - Это будет самая дерзкая драка из всех, и они повалят друг друга на землю и ударят друг друга по голове сорок пять раз. Тогда дьявол победит." Но пуританская мать во время предыдущей поездки написала профессору: О'Рейли возражал против того, чтобы дьявол победил нераскаявшегося старого негодяя, так что этот мастер чревовещания ввел в древнюю сказку нового персонажа, и дьявол пошел по пути других жертв Панча. -Х-м-м,- озадаченно наморщил лоб Джон. - Это не одно и то же ... Что это?" - Открой, - приказал Панч длинному плоскому предмету, появившемуся рядом с телом дьявола. - Это аггилятор, - взвизгнула Луиза, когда тайна открыла два устрашающих ряда зубов и длинное красное горло. -Заткнись, - приказал Панч. Челюсти со щелчком сомкнулись. - Ну разве это не чудесно?" - прошептал Джон. -Открой, - еще раз приказал Панч. И снова челюсти медленно и выразительно раздвинулись. - Близко, - повторил Панч, склонившись в опасной близости от зияющей пещеры. Челюсти щелкнули в тридцати секундах дюйма от носа негодяя. Разозлившись, Панч ударил зверя своей маленькой дубинкой, в то время как зрители кричали от восторга. Последовала драка, которая быстро сменилась погоней взад и вперед по телам Джуди, полицейского и остальной компании. Наконец Панч споткнулся, зверь схватил его и понес, визжа, вниз. - Это все? - спросила Луиза, когда занавес опустился. - Все?" - ответил Джон, окидывая взглядом другие прелести, обещанные синей рекламой. - Все? Почему не на треть больше!" Два ассистента повернули импровизированные руки и переместили шкаф с Пуншем и Джуди в заднюю часть сцены. Профессор склонился над потрепанным сундуком сбоку и вытащил двух кукол в натуральную величину с огромными вытаращенными глазами и раскачивающимися руками и ногами. Он сел на стул в центре платформы. -Это, - сказал он, балансируя манекенами на коленях, - мои два маленькие мальчики. Обычно они очень милые малыши, но, боюсь, они так долго сидели взаперти в этом темном сундуке, что теперь немного злятся. Я должен посмотреть. А теперь (обращаясь к карикатуре с песочными волосами справа от него) скажи людям, как тебя зовут. - Нет? Тогда нам придется спросить вашего друга. Как тебя зовут?" -Самбо,- одними губами произнесла чернолицая марионетка. - Ну и дела! - прошептал Джон, внимательно следя за губами профессора. - Как он это делает?" -А теперь скажи всем этим милым маленьким девочкам и мальчикам, сколько тебе лет." - Ты когда-нибудь ходила в школу?" - Да, сэр." -А теперь расскажите той маленькой девочке с розовой лентой в волосах, которая сидит в третьем ряду, что вы узнали вчера. "Ya-ya-ya!" -Ну что ты, Джордж, - укорил его чревовещатель. - Тебе не стыдно, что ты так себя ведешь?" - Нет, это не так, - решительно возразил Джордж. - Я-я-я, чернолицый!" Так продолжалось добрых полчаса. Сейчас это может показаться довольно жалкой вещью, о вы, взрослые, потерявшие волшебные глаза детства, но смех, крики и хихиканье наполняли зал, пока шел диалог. продолжалось. Наконец лежащие фигуры стали настолько спорными, что профессор О'Рейли отправил их в темноту сундука, из которого они вышли. - Оставайтесь там, пока не начнете вести себя прилично, - проворчал он, когда стоны стали все более и более приглушенными в знак протеста против плена. -Хотел бы я это сделать, - сказал Джон. -Разве я не могла разозлить учительницу, разговаривая с ней с доски? - прошептала Луиза. - Леди и джентльмены, мальчики и девочки. У нас сегодня с собой на первую выставку в этой части города самое замечательное изобретение о славном веке, в котором вы живете. После того как в зале потемнеет, я спущусь к столу, где стоит этот фонарь, и брошу на экран настоящие движущиеся картинки, взятые из реальной жизни. Вы увидите высадку наших отважных войск на скалистые берега Кубы. Вы станете свидетелями захватывающей битвы с испанскими повстанцами (профессор немного перепутал свою историю, но это не имело ни малейшего значения для его аудитории), и храбрецы падут перед вашими глазами в атаке на холме Сан-Джун. Мне не нужно заявлять, что эти фотографии были закреплены на почти баснословная цена, ибо профессор Ти Джей О'Рейли всегда ставит себе целью дать своим покровителям все самое лучшее, независимо от расходов. Пока зал погружен в темноту, необходимо поддерживать порядок. Любой, кто создаст беспорядки в это время, будет немедленно изгнан." Так закончил профессор свое представление о черте, которая впоследствии должна была вытеснить его и ему подобных из бизнеса. Щелчок, внезапное жужжание, как будто гигантский рой пчел летал в центре зала, где стояли длинные цилиндрические газовые баллоны., и на белом занавесе, опущенном на сцену, вспыхнул квадрат света в шесть футов. Картинки мелькали и сильно подпрыгивали, и временами полосы на старой пленке наводили на мысль, что лодки с пехотой приближаются к берегу в потоке дождя, но фигуры двигались, тем не менее, и снимали винтовки, и выстраивались в роты. -Заряд вверх по холму под огнем,- добавил оператор. В те дни у них не было названий для кинофильмов. Среди постоянного жужжания из зарослей показались вспышки дыма нависая над берегом. Один солдат вскинул руки, другой упал головой в песок, и американцы понеслись вверх по склону в атаке, не терпящей никаких препятствий. Маленькие девочки энергично хлопали в ладоши, в то время как мальчики стучали ногами по полу и давали выход странным свистам энтузиазма. - Итак, Сан-Джун был взят!" -Холм был не в той стороне от воды, - взволнованно перебил его Джон. - У меня дома есть книга с картами и всем прочим. - Давай притворимся, что так оно и было, - философски ответила Луиза. В зале вспыхнул свет, ослепив собравшихся. Скрипнул стул. Рядом с дверью послышались шаги. - Оставайтесь на своих местах, - предупредил профессор О'Рейли, вскакивая на сцену. "Сейчас состоится розыгрыш призов. Райан, - обратился он к своему помощнику, - выведи их на сцену, когда я позову." Поднялся вавилон. - Разве тебе не хочется выиграть коньки, Джим?" - А что ты будешь делать, если получишь кольцо?" - А еще есть куклы и кукольные коляски." Шоумен поднял руку в знак молчания. - Не подойдет ли какой-нибудь мальчишка, чтобы вытащить билеты из шляпы?" Четверо или пятеро нетерпеливых добровольцев карабкались по рампе. Профессор выбрал самый большой из них. -Номер шесть-семьдесят шесть!-Джон нетерпеливо взглянул на купон, который ему вручили у двери. -Номер шесть-семьдесят шесть! У кого она?" Харриетт, та самая отброшенная в прошлом году Гарриетта, качнулась вперед. -А,- прогремел низкий голос. - Маленькая девочка, и очень милая." Харриетт сунула палец в рот и смущенно переминалась с ноги на ногу. - Но коньки - то мальчишеские. Не слишком ли это плохо? А теперь, девочка, как ты думаешь, тебя устроит хорошая новая долларовая купюра? вместо этого? Купит ли это достаточно хорошую пару коньков?" - Джимми!" - завистливо воскликнул Джон. -Номер триста сорок четыре!-продолжал он, когда его добровольный помощник вытащил еще один листок. - И еще одна маленькая девочка. Так вот, она получает это прекрасное кольцо с бразильским жемчугом, украшенное чудесными сверкающими стразами!" Счастливица поспешила к матери так быстро, как только могли нести ее маленькие коренастые ножки. -Номер семьсот пятнадцать! Номер семьсот пятнадцать!" - Сюда! - взвизгнул Джон, едва не сбив с ног стоявшего перед ним мальчика. возбужденная попытка попасть на фронт. - Это я!" Может быть, это была еще одна пара коньков, или бейсбольная бита, или большой блестящий складной нож, о котором рассказывали мальчики? -Номер семь-пятнадцать-это мальчик, не так ли?" Глаза профессора блеснули. - Да ... с...сэр, - нервно пробормотал Джон. -Уильям, - приказал распределитель призов, полуобернувшись к выходу за кулисы. - Принесите кукольную коляску!" Дом разразился громким хохотом. Сильви, окликнув его во все горло, посоветовал: "Отдай это ей! Отдай ей!" Сид Дюпре злобно ухмыльнулся ему из первого ряда. Он медленно побрел по проходу, а презренная игрушка тащилась за ним, и присоединился к Луизе. Он едва расслышал номера других призеров, когда их окликнули. Не обратил он внимания и на лекцию профессора о действии знаменитого свистка, так забавлявшего публику в тот день. Так или иначе, он оказался на улице с Луизой. Вокруг него в быстро сгущающихся сумерках спешили домой мальчишки. Один или двое выкрикивали насмешки по поводу кукольной коляски, и у Джона возникло искушение бросить куклу. плетеный вредитель вышел на улицу. Луиза молчала. Ей хотелось утешить его, потому что она чувствовала, что ее спутник опасно близок к слезам из-за его унижения, но она не знала, с чего начать. Они неторопливо двинулись вперед. Джон с пробудившимся интересом разглядывал маленький кусочек оловянной ленты в руке девушки. -Хочешь? - любезно спросила она. Он хрипло пробормотал "да" и сунул свисток в рот. Через несколько неопределенным "Дж-у-у-Дис", он поплелся снова в тишине. Когда они остановились перед ее квартирой, на Джона снизошло вдохновение. - Послушай, Луиза, - неловко начал он, - мне не нужна эта кукольная коляска. Хочешь?" И хотя его слова прозвучали нелюбезно, она уловила исходившее от них воодушевление и ласково поблагодарила его. После этого Джон радостно поскакал домой, чтобы огорчить родителей своими попытками подражать знаменитому шоу Ти-Джея "Панч и Джуди". Через два дня он оставил шумоглушитель лежать на полу у своей кровати, где миссис Флетчер конфисковала его, и в семье снова воцарилась тишина. ГЛАВА VI, В КОТОРОЙ МЫ УЗНАЕМ СЕКРЕТНЫЙ КОД "ТИГРОВ" Больше двух недель после того, как профессор О'Рейли собрал свое имущество и отправился на поиски малолетних десятицентовиков в другие районы, Джон ждал Луизу на углу школьного двора, с серьезным видом добавил ее книги к своим под мышкой и медленно пошел с ней домой. Его соседи по комнате сначала громко насмехались, но постепенно примитивные шутки становились все реже и реже, пока ежедневные встречи не стали частью незаметной рутины школы. Что же касается его друзей, то Сильви после нескольких едких замечаний воздержался от комментариев. Сид Дюпре снисходительно признала что это не так все-таки полбеды. И "Тигры" нашли явным дополнением к своему престижу наличие женского корня, который танцевал вокруг на обочине и призывал их к еще большим подвигам доблести, когда они перемалывали случайных противников в пепел большой партии. И вот однажды в пятницу днем мисс Браун аккуратно сложила свои тетради в небольшую стопку в углу стола, положила в один из ящиков домашние задания без пометок и сделала невинное объявление, которое мгновенно пробудило дремлющие в мозгу каждого мальчика мысли. -Хэллоуин всего через неделю после субботы. Я хочу, чтобы каждый член класса, принимающий участие в упражнениях, выучил строчки в совершенстве. Репетировать будем в понедельник днем." Остальная часть речи Джона осталась без внимания. До Хэллоуина осталось всего семь дней? Ведь не прошло, кажется, и трех часов утра, как он отправился на рыбалку, где чуть не поймал большого карпа. На этот раз банда должна быть большой. Сильви и Сид, дети Харрисонов, Мошер, Перри и Ред Браун-это были несомненные личности, не говоря уже о небольших группах, которые могли присоединиться в эту последнюю ночь. Он вытащил три карты. он вытащил из кармана монетки, разложил их головками вверх на столе и смотрел на них до тех пор, пока не прозвенел звонок. С монетами в руке он распахнул дверь маленького школьного магазинчика и поспешил к хозяйке. Она приветствовала его улыбкой, потому что эпизод с лимонными леденцами был еще свеж в ее памяти. -Гороховые стрелки уже пришли?" - с тревогой спросил он. Они прибыли в тот самый полдень. - А на концах есть дерево, чтобы жестянка не порезала тебе рот?" Она кивнула. Дверь снова распахнулась когда Сид Дюпре и Сильви топнули ногами шумно вошел. Оказалось, что у них было такое же поручение, и вскоре мисс Томас перерезала веревку вокруг большого синего свертка и отдала им оружие. Троица удалилась в приподнятом настроении, пыхтя в пустые трубки, делая воображаемые выстрелы в открытые окна и громко хвастаясь прошлыми выступлениями. Сильви остановилась, когда они дошли до первого продуктового магазина, расположенного рядом с домом. - У тебя дома есть горох, Сид?" Сид покачал головой. Большую часть времени его семья обедала в соседнем отеле, и запас любой еды был редкостью. Джон упомянул большую банку бобов на полке в кладовке матери. -Они никуда не годятся, - презрительно сказал Сильви. - Застрять в "гороховом стрелке" и все это затормозить. У тебя есть деньги, Сид?" У Сида был пенни. Это было за день до того, как мистер Дюпре должен был получить щедрое пособие, и его финансы были на грани банкротства. У Сильви был еще один, и Джон внес остаток своего маленького запаса. Таким образом, общая сумма составила четыре цента. - А вдруг он продаст нам так мало? - спросил Джон, пока они разглядывали заманчивые овощи в витрине. Они открыли дверь. робко. Полный хозяин вышел вперед и, запинаясь, произнес свою просьбу. - Ну конечно!" Он добродушно улыбнулся троице. - А какой вам нужен, ребята?" -Сплит самый дешевый, - задумчиво произнес Сильви. - Но они не заходят так далеко, и попасть ими во что-нибудь труднее." Они заказали более дорогие снаряды и разделили их поровну, прежде чем покинуть магазин. На углу аптеку обстреливали непрерывно, пока ученик аптекаря не выскочил в дверной проем и не отправил мальчиков в полет по улице. Наконец погоня замедлилась, и юноша в белом повернул назад. Сильви остановилась, чтобы издать вызывающее "Я-а-а, я-а-а". Нас не догнать. - Джон нетерпеливо дернул приятеля за руку и указал на пустой дом всего в трех партиях к югу от дома Сильви. - Смотри, - прошептал он, внезапно насторожившись. - Кто-то забыл плотно закрыть входную дверь. Мы можем запереть ее изнутри и подняться на чердак. Никто не может войти, чтобы преследовать нас, и мы ничего не сделаем с нашими гороховыми стрелками, о нет!" Этого не скажешь." - Тогда мы можем бежать. - Кроме того, они ничего не сделают." Они пересекли улицу и на цыпочках поднялись по пыльным, запятнанным дождем ступенькам веранды. Джон заглянул в мрачную, грязную гостиную и доложил, что путь свободен. Тем не менее они замешкались на самом пороге. -Ты иди первым,- сказал Сид Сильви. -Хорошо, - безразлично кивнула Сильви. Он заглянул в окно. -Вы ведь не думаете, что внутри кто-то есть, ребята?" Трио внимательно слушало. - Может быть, кто-то наверху, - предположил Сид. -Бродяги или что-то в этом роде." -Ерунда,- нетерпеливо перебил Джон. - Вы все "трусливые кошки", вот и все. то, что ты есть." -Заходите сами,- быстро ответил Билл. Он нервно вздохнул и быстро распахнул дверь, словно боясь, что его мужество улетучится прежде, чем он доберется до лестницы. Сид и Сильви очень осторожно последовали за ним по исцарапанному деревянному полу. - Закрыть дверь? - спросил Билл, взявшись за ручку. -Н-нет, возможно, нам все же придется бежать." Они обследовали главный этаж. Никого не было ни в библиотеке, ни в узкой, плохо освещенной столовой, ни на грязной кухне. Наверху было тихо. Сильви заперла дверь подвала на засов, чтобы они могли с этой стороны их не преследовали, и Сид, когда они вернулись в коридор, отрезал путь к бегству на улицу. Джон первым поднялся по винтовой лестнице без ковра. Сильви следовал за ним по пятам, а Дюпре шел сзади. -Бу-у!" - крикнул Сид, когда они преодолели половину расстояния. "Гороховый стрелок" Джона с грохотом упал на лестничную площадку. Сильви сердито повернулся к негодяю, его лицо все еще было бледным от испуга. - Да я тебе за это нос надеру! - А вдруг там действительно кто-то был!" Наконец они достигли своей цели. Сказки о бродячих бродягах с логовищами на чердаках пустующих домов в данном случае оказалось неправдой, и Джон со вздохом облегчения распахнул распашное окно в фронтоне. -Джимини!" - воскликнул он, глядя вниз на яркую, успокаивающую игру света и тени на лужайке и щебне внизу. - Разве это не здорово?" Мальчишки набивали рты горохом так, что разговор был невозможен, и ждали первой жертвы. Низкая, тяжело груженная повозка с лесом, запряженная натужными лошадьми, поскрипывала по улице. Они сосредоточили огонь на водителе по молчаливому согласию, так как каждый из них должен был стрелять. У стрелков было отвращение к тому, чтобы заставлять беглецов сверлить его щеткой для волос или сталью корсета. Кучер, сбитый с толку непрерывным дождем снарядов, никого не увидел и отбыл в атмосфере жаркой ругани. Появились посыльные, фургоны, изредка попадались экипажи, а иногда и незащищенные пешеходы. Только Луиза, проходившая мимо по дороге в бакалейную лавку, была освобождена от нападения. Тени от крыш домов и лип перекинулись через улицу и постепенно заслонили солнечный свет, льющийся в чердачное окно. Четырехлетний Мошер пробежал мимо, совсем рядом, направляясь домой к раннему ужину. Джон пустил несколько безрезультатных горошин на пару воробьев, которые затеяли ожесточенную схватку на одном из водосточных желобов. Спорт отстал на несколько минут. Затем появился огромный, грузный человек в комбинезоне, с видавшим виды жестяным ведром, болтающимся на боку, чья неуклюжая походка свидетельствовала о буйном нраве. Сильви поднял свой гороховый стрелок. -Лучше оставьте его в покое, - предупредил Сид. -С нами ничего не поделаешь,- усмехнулся Джон. - Все двери заперты. И как он расскажет нашим матерям, если не знает, кто мы?" Он снова набил рот, прицелился из длинной жестяной трубки и выпустил пулю. Билл благородно поддержал его. Добыча остановилась, посмотрела вверх и получила залп Сида прямо в лицо. - Он поднимается по ступенькам, - крикнул Джон, наблюдавший за эффектом атаки. -Джиггеры, ребята, он поднимается по ступенькам." Они повернулись, чтобы улететь в безопасное место. Но где же найти убежище? Они слышали, как он сердито топает взад и вперед по крыльцу. - Эти окна были заперты?" - спросил Сид. Джон горестно пожал плечами. Сердитый стук эхом разносился по пустынному коридору и пустым, унылым комнатам. Они бесшумно спустились на второй этаж. -Здесь есть еще шкафы, в которых можно спрятаться, - с надеждой сказал Джон. Он бросил взгляд из заднего окна на маленький фронтон кладовки, возвышавшийся над задним двором всего на один этаж. - Если он заберется внутрь, мы сможем вылезти и спуститься. Это не повредит муч." Их враг снова попытался открыть дверь. Один раз зловеще задребезжало окно. Лицо Сида немного побледнело. - Они все-таки были заперты. Джиггеры, вон он, сзади!" Они поспешно отодвинулись от отверстия, когда багровое, искаженное лицо впилось в них взглядом. Через мгновение он уже стучал в заднюю дверь. - Она тоже заперта, - с благодарностью сказал Сильви. - Думаю, мы в безопасности." Наконец он вышел и направился к выходу. Они ждали второго нападения с той стороны. В доме не было слышно ни звука, только капало из протекающего крана в ванной. - Давайте, ребята." Джон первым направился к лестнице. - Мы откроем заднюю дверь и побежим, как все!" Быстро сгущающиеся сумерки отбрасывали странные тени на пустые комнаты, когда они на цыпочках поднимались на первый этаж. Один раз Сиду почудилось, что он видит толстяка, прячущегося в укромном уголке в холле, где вечерний мрак был глубже всего, и они подняли жуткое эхо по всему дому, в панике устремляясь обратно к верхней площадке лестницы. Снова мимо страшного угла, через душную кухню, где луч газового фонаря из соседнего дома падал на высокий цилиндрический бойлер и давал слабый свет. второй испуг-и они вышли на благословенную свободу заднего двора. Там они рванули к железнодорожным путям и домой. Мистер Флетчер уже вернулся из конторы и разговаривал на кухне, пока миссис Флетчер готовила ужин. Это означало, что было уже далеко за шесть, и Джону было строго приказано немедленно явиться из школы! Но когда он вошел, все еще тяжело дыша, сияющий жезл привлек ее внимание, и его грех упущения был забыт. -Гороховый стрелок! Давай сюда, Джон. Одной ночи Хэллоуинских шалостей достаточно, не говоря уже о целой неделе." Он неохотно отдал оружие. -А теперь имейте в виду, - добавила она, когда кусочек олова был брошен в верхний ящик кухонного бюро, - вы не должны покупать еще один." Матери были особенно несимпатичны к преждевременным шалостям; например, Четвертое июля, независимо от того, сколько петард у парня, он должен был улизнуть на большую стоянку, чтобы зажечь их, если он хотел отпраздновать даже накануне. Так что оставалось только с нетерпением ждать великой ночи. В понедельник, одеваясь, Джон поймал себя на том, что повторяет: еще четыре дня." Его последней мыслью во вторник было: "Получается всего три." В четверг днем в школе, когда он напевал беззвучный припев: "Послезавтра Хэллоуин, послезавтра Хэллоуин", мальчик, сидевший на заднем сиденье, украдкой похлопал его по плечу и передал клочок сложенной бумаги. Он взглянул на мисс Браун. Она заполняла ежемесячные табели и вряд ли заметит его, но, тем не менее, он держал записку под столом, когда открывал ее. Оно было от Сильви и состояло из почти неразборчивых цифр.:  17-12-19-13. 14-22-22-7 26-7 7-19-22 8-19-26-24-16  26-21-7-22-9 8-24-19-12-12-15 7-12-23-26-2 26-15-15  7-19-22 7-18-20-22-9-8 7-19-22-9-22. 25-18-15-15. Он запустил руку в беспорядочное нагромождение школьных учебников и блокнотов и вытащил часто мятый, исписанный пальцами лист, секретный код "Тигров": A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S 26 25 24 23 22 21 20 19 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 Он начал расшифровывать послание с сосредоточенностью, которой никогда не уделял в своей школьной работе. Пять минут усилий привели к:  Джон. Встретимся сегодня в хижине после школы со всеми тамошними Тиграми.  Билл. Он поймал на себе взгляд Сильви и кивнул, показывая, что получил записку. Они все равно встретились бы по дороге домой из школы, но что толку в секретном коде, если он не используется при каждом удобном случае? Хижина была шаткой, каркасной постройкой, построенной во время долгих летних каникул, когда время висело тяжелым грузом на руках мальчиков, и желание племени иметь твердыню было слишком сильным, чтобы его можно было отрицать. Три стены были сложены из странных досок, снятых с соседних поленниц и заборов., кое-где выкарабкивался с помощью нескольких полок кладовки, взятых из пустующих домов. Четвертым был забор из штакетника, но, как выразился Сильви, рассматривая их творение, "Дожди с севера идут редко." Двери для низкого входа там не было, а крыша, черепица которой была куплена на с трудом заработанные полдоллара, превратилась в настоящее решето, когда капли дождя пробивались сквозь него пронизывающим штормом с озера. Обстановка состояла из стула, который давно уже расстался со спинкой, и маленького шаткого письменного стола, каким-то образом уцелевшего после пожара. интервал между его рождественской презентацией и осенним школьным семестром. В одном ящике хранился оригинал секретного кода" Тигров " -двадцатипятицентовая резиновая марка, на которой был напечатан свод правил членства, начинавшийся словами "Я". Никаких ругательств", и два печально потрепанных, беспружинных и ржавых револьвера. Откуда они взялись, никто не мог вспомнить, но там они лежали, не подозреваемые родительскими властями, чтобы быть использованными в качестве возможной защиты от вторжений "Джефферсонских бандитов", которые правили округом непосредственно к северу., или быть вытащенным, как в данном случае, чтобы придать торжественный вид множеству заговоров, вынашиваемых между четырьмя тесными стенами. Рыжий Браун спустился по боковым ступеням во двор, откликнувшись на призыв клана, и увидел Джона в роли мастера оружия, расхаживающего взад и вперед перед дверью. Сильви, как и подобало обладателю высокого поста президента, сидел внутри на покалеченном стуле. Джон выхватил из заднего кармана более грозное оружие и направил его в грудь незваного гостя. - Стой!" Браун повиновался. - Кто идет туда?" Формула была позаимствована из захватывающей истории Гражданской войны. -Друг,- последовал быстрый ответ. - Подойди, друг, и поставь подпись." Рыжий с сомнением открыл рот, потом заколебался. "Поторопись"." Я забыл". " О, подумай ... " Джон ткнул дулом револьвера ему в ребра с неуклонно возрастающим давлением. Браун подумал ... тяжело. Наконец он вспыхнул: "Тебе легко вспомнить. Вы это выдумали", что было правдой, так как мастер над оружием, который был также секретарем, имел составлял правила и отвечал за церемонии инициации и пароли организации. - Продолжай. Я помогу тебе". - "Не могу", - безнадежно. - Это совершенно вылетело у меня из головы." - Тогда придется держаться подальше от собрания." - Ой, Джон, перестань дурачиться. Это не имеет значения." - Вот тебе и начало. "Оппи..." - "Оппи ..." - "А что еще?" -"Нехер "Оппи, не так ли?" -Нет, это было " Оппи-поппи...", "Оппи-поппи...", "Оппи-поппи-оппи-нокс"." - торжествующе повторил Рыжий. "верно. Передайте другу на встречу "Тигров"." У всех остальных членов клуба были проблемы с скороговоркой. Либо они пропустили отличительную букву "р" в третьем слоге, либо забыли последнюю букву "оппи", и им пришлось освежить свои воспоминания почти так же, как и в первый раз. Именно этого и добивался Джон. Что толку быть одновременно секретарем и мастером по оружию клуба, если ты не можешь повеселиться за счет своих товарищей? Внутри Сильви заметил распростертые фигуры Сида, Реда Брауна и Перри Элфорда, тесно прижавшихся друг к другу в ограде что они едва могут двигаться, а потом вяло побрели мимо Джона с его знаками отличия, к залитому солнцем забору и железнодорожным путям. Ред устало зевнул. -Поторопись и сделай что-нибудь, Сил. -В город с миссис Мошер,- вызвался Сид. - Она хотела, чтобы он помог ей отнести пакеты домой." -Ну и дела,- сочувственно заметил Перри. - Если бы она была мне матерью, я бы сбежал. Честное слово, хотел бы!" - А дети Харрисонов?" - Оба больны и лежат в постели. Опять слишком много свиных отбивных." -Мастер по оружию и секретарь,- повысил голос Сильви. - Заходите." Джон присел на корточки в дверях и многозначительно посмотрел на своего начальника. В тот день они вместе возвращались из школы домой, и наставления о том, как правильно открывать собрание, были обильны. Сильви заметно занервничала. -Это вот собрание,- выпалил он наконец. -Я же тебе не так говорил, - Джон неодобрительно покачал револьвером. - Теперь собрание придет к порядку." -Теперь собрание будет в порядке,- машинально повторил Сильви. - Секретарь объявляет перекличку." Джон с отвращением щелкнул пальцами. Он был так занят, присматривая за ней. Обязанности Сильви, о которых он забыл. Они обменялись взглядами, прежде чем президент презрительно произнес: Кто будет в банде в этом году?" Все присутствующие подняли руки. Оба лидера этого дела просияли. Все предвещало удачную спортивную ночь. - Что будем делать?" -Давай выйдем наружу, где есть место, - предложил Сид. - У меня нога затекла." -А теперь, - сказал Джон несколько минут спустя, когда пятеро мальчишек растянулись на мягкой траве возле хижины, - вот и мусор банки на задних крыльцах квартир. Их никогда не принимают на Хэллоуин." Сильви кивнул. - Помнишь погоню, которую устроил нам дворник в прошлом году, прежде чем мы разлили половину?" - Это потому, что мы начали с самого низа и работали вверх, - объяснил мастер-стратег. - На этот раз мы начнем с вершины и выплеснем их, когда будем спускаться. Мы уйдем раньше, чем дворник узнает об этом, - Рэд задумчиво пожевал травинку. - На этот раз оставь молочные бутылки в покое. - Особенно у старой леди Бойер." Члены клуба одобрительно закивали. На Хэллоуин, предшествовавший Этому, у Сида было Обнаружил одинокий контейнер на окне возле плоского входа и бросил его на цементную дорожку под ликующие вопли. Не успел утихнуть шум, как в проеме показалась сморщенная седая голова с криком: Я хочу свое молоко!" Вернувшись мгновением позже из панического бегства, мальчики осознали весь смысл этого поступка, и их охватило раскаяние. Поспешный поиск монет королевства, мгновение консультаций - и Сильви, высоко поднявшись на плечах своих товарищей, постучал в подоконник. "Это Не так уж много, мэм, но это все, что у нас есть, и мы не знали, что бутылка ваша,-пробормотал он и, совершенно не сознавая сардонического юмора своего поступка, выписал чек на выпивку в соседнем салуне. Были моменты задумчивой тишины. - Разве мы не можем сделать что-то новое в этом году?" Сильви обратился к своим коллегам. - Мусорные баки, коврики для вытирания ног и звон электрических колоколов-это весело, но разве нет трюка, который мы никогда не делали раньше?" -Возьми немного жира и намажь им крыльцо, прежде чем звонить, - предложил Сид. - Мой старший брат, который учится в колледже, занимался этим. Сам мне так сказал." -Я уже пробовал однажды, - презрительно перебил Ред. - Чуть не сломал спину, убегая. К тому же этот парень никогда не ступает туда, куда ему следует, - Джон вдруг задумчиво сплюнул в щепку, валявшуюся на траве. "Кто может достать много консервированных помидоров без дырок в них?" Сильви упомянул городскую свалку к северу от парка, где можно было найти консервные банки всех размеров и условий. Его приятель одобрительно кивнул. -Сид, вы с Перри сходите туда в субботу утром и принесите столько средних, сколько сможете унести. Вы другие ребята порезались - А если трюк не сработает после всех этих хлопот?- раздраженно спросил Сид. Джон всегда давал ему работу. - Я принесу ключ от шланга на Хэллоуин, - продолжал Джон, не обращая внимания на то, что его перебили. - Мы привяжем веревку к жестянке, наполним ее водой из шланга на лужайке перед домом и привяжем к дверной ручке. Дверь рывком распахивается, когда звонит колокольчик-вы же знаете, как это бывает, - и вода влетает в прихожую, кер-всплеск! Держу пари, это будет забавно!" Остальные смотрели на изобретателя с молчаливым восхищением. - А как насчет коп? - спросил наконец один из них. -В прошлом году он никогда не злился? С ним все в порядке. Кроме того, он слишком толстый, чтобы бегать очень быстро." Задняя дверь дома Сильви тревожно скрипнула, когда появилась миссис Сильви. На один глаз была нахлобучена пыльная шапочка, а в одной руке была метла. - Билл, ты немедленно иди сюда. Я хочу, чтобы ты помог мне передвинуть ковер в прихожей." Сильви протянула ответ. - Джес, подожди, пока мы закончим разговор. Это не займет и минуты." Он повернулся к остальным "Тиграм"." - У всех есть стрелялки с горохом?" Они так и сделали, или сделали бы до того, как наступил знаменательный день. -Я купил персиковое фальшивое лицо, - похвастался Перри в наступившей тишине разговора. - Видел бы ты, как он похож на циркового клоуна." -Оставь его дома,- резко сказал Джон. - Когда убегаешь, из них ничего не видно, а они все равно липкие. Они для детей, а не для таких, как мы." -Билл!- снова выругался материнский голос. - Зайди в дом сию же минуту, пока я не донесла на тебя твоему папаше, когда он вернется." В голосе миссис Сильви прозвучала последняя нотка истощенного терпения, которая требовала немедленного повиновения. Он с готовностью поднялся. Когда он садился в седло в быстро сгущающихся сумерках мальчишки, все еще остававшиеся на свободе, бросились прочь, чтобы поиграть в "Беги, овца, беги", вниз по дорожкам, по травяным участкам и задним дворам на улице. Было почти шесть, когда Джон, тяжело дыша, вошел в кухню. - Что ты делал, сынок? - спросила его мать, полуобернувшись от газовой плиты, чтобы улыбнуться ему. - О, разговоры о Хэллоуине, о том, что мы будем делать, и о многом другом. Это будет просто замечательно." - Имейте в виду, вы не должны уничтожать собственность или что-то в этом роде. В противном случае вам придется остаться в доме в субботу вечером." Он зевнул с нарочитой небрежностью. - Просто будем дуть на бобы и звонить в дверь, как в прошлом году. Разве не пора ужинать? Я голоден." - Мы поедим, как только твой отец вернется домой, сынок." Она повернулась, чтобы размешать картофель со сливками, чтобы он не прилипал к сковороде. - Ой, чуть не забыла! У тебя на столе в столовой лежит письмо. Оно пришло с дневной почтой." От удивления его голос поднялся до смешного писка. - От кого?" - Кажется, молодая леди." Он бросился в столовую и неуклюже вскрыл конверт. пальцы. На маленьком листочке бумаги, украшенном сверху двумя смеющимися гномами, было написано приглашение, скопированное с формулы какого-то пожилого человека: "Мисс Луиза Мартин просит доставить удовольствие мистеру Джону Флетчеру на вечеринке в честь Хэллоуина, которая состоится у нее дома в субботу, 31 октября, с восьми до десяти часов". Искушение провести целый вечер в обществе этой дамы было слишком велико. Но не успел он опустить ответ в почтовый ящик в углу, как начал обдумывать цену. Коврики и мебель на крыльце в округе останутся невредимыми, что бы он ни делал. Никаких налетов на мусорные баки в квартирах, никаких звонков в дверь, никакого дождя гороха в открытые окна. И только благодаря тщеславному хвастовству всей шайки в воскресенье утром он узнает об успехе своего фокуса со струной и консервной банкой. Чушь! Он был вне всего этого. После завтрака миссис Флетчер взглянула на дом через дорогу, освещенный ярким солнечным светом, и объявила, что субботние дела Джона будут отложены. Он помчался к Сильвеям и застал их в доме. экспедиция за банками стартовала под руководством его приятеля. Оказавшись в парке, квартет разразился импровизированными играми в пятнашки, прыгая по влажной траве или останавливаясь, чтобы как следует отдышаться в чистом морозном воздухе. Устав от этого, они подошли к старой выставочной велодорожке и принялись бегать взад и вперед по заросшим травой склонам, пока Перри не напомнил им, что утро кончится раньше, чем они успеют опомниться, и не пустился в догтрот к цели. Банки там были в изобилии, а также завораживающее множество обломков другая природа в этой свалке, которая лежала к северу от парка. Джон подобрал подходящий контейнер. -Держите их вот так, - приказал он Перри и Сиду. - И проследи, чтобы они не протекли. - Когда они послушно удалились, он по собственной воле стал рыскать среди обломков. Сильви подняла крик с кромки воды. - Смотри-е-е." Он поднял стул без одной ножки и спинки для восхищенного одобрения Джона. - Разве это не здорово для хижины?" Сид и Перри повернулись и сделали несколько шагов к Биллу. -Послушайте, - хором приказали президент и его секретарь, - займитесь делом. эти банки. Как ты думаешь, зачем ты сюда пришел?" Чуть позже Джон обнаружил пару покоробленных ржавых велосипедных колес и поспешил с ними к Сильви. - Разве мы не можем сделать из них персиковый фургон, если найдем еще два?" - взволнованно сказал он. - Спорим на что угодно, она поедет быстрее, чем самая быстрая на улице." Сид подошел, держа в руках банки. -Хватит,- выпалил он. - Если хотите еще, можете достать сами." Он угрюмо посмотрел на свою покрытую ржавыми пятнами талию. - Всегда так. Мы делаем работу, а ты приходишь и командуешь." - Ну, - величественно возразил Джон, когда Перри поставил свою коллекцию рядом с коллекцией Сида, - нам ведь совсем не обязательно было приезжать, не так ли?" Они распределили между собой ржавые предметы, сломанный стул и колеса и медленно побрели домой. До улицы было легко добраться к обеду, и компания распалась, как только добыча была доставлена на Лесной задний двор. Джон задержался на мгновение, чтобы помочь Сильви отнести мусор в клуб "Тигры". - Ну и ну, - воскликнул Билл, глядя на невзрачную мешанину, - держу пари, сегодня вечером будет чудесное время." Джон восторженно закивал. Затем комок застрял в горле и на мгновение лишил его дара речи. В конце концов, он был вне веселья, и у него не хватило духу рассказать об этом своему приятелю. Он повернулся, чтобы уйти. В тот же день клан снова собрался на траве возле хижины и принялся обсуждать предстоящую на вечер кампанию. Новая семья в большом зеленом доме через дорогу все еще держала большие качели, подвешенные к потолку веранды. Если они его не уберут, то это сделают мальчики. Сид Дюпре сообщил, что ворота на заднем заборе Оттона могут быть подняты с его места. петли очень легко. Было бы здорово заменить им часть мебели для крыльца. Что касается ковриков для ног, то озабоченный соседский доктор оставил их на прошлый Хэллоуин, и можно было рассчитывать, что он сделает это снова; кроме того, были подъезды квартир, каждый с тяжелым резиновым ковриком перед каменными ступенями. Что касается фокуса с банкой и веревкой, то каркасное жилище, где жил толстый портняжка, было отмечено для эксперимента, как и полдюжины других. -Ну и ну, - усмехнулся Сильви, - разве тебе не хочется, чтобы уже стемнело?" Джон задумчиво теребил свой гороховый стрелок. Наконец долгожданные сумерки сгладили длинные тени на железнодорожных путях, и "Тигры" крадучись вышли со двора, чтобы начать перестрелку перед ужином, который всегда являлся прелюдией к более важной вечерней кампании. Они метались вверх и вниз по ступенькам, звонили в двери и издавали жуткие кошачьи крики, которые эхом отдавались между домами, и забрасывали прохожих до упаду. Вскоре дверь большого зеленого дома распахнулась и бросила луч золотистого света на усыпанный листьями щебень, напротив Элфорда. жилище, которое стояло напротив. Четыре фигуры в белых одеяниях танцевали вниз по ступенькам и маршировали по дорожке перед домом, трубя в рога и исполняя выходки в манере, о которой ни один уважающий себя призрак никогда не мечтал. -Ее дети, - презрительно бросил Джон. - Помнишь, как она выгнала нас с улицы в прошлую субботу, потому что мы слишком шумели своими ботинками? Давай же!" Они молча разделились на две группы. Один из них на цыпочках перешел дорогу и, прижимаясь к теням домов, остановился наконец под навесом соседнего крыльца. Другой смело прошел некоторое расстояние по дорожке на противоположной стороне улицы, тоже перешел на другую сторону и проделал тот же маневр. Внезапно горошина угодила в нос самому крупному из четырех призраков, и тот уронил рог на тротуар. Когда он наклонился, чтобы поднять ее, его младшие братья и сестра с криками "Мама! Mamma! Mamma!" "Тигры" радостно завопили. Джон забылся настолько, что неосторожно пританцовывал в темноте. путь света. Затем из тени качелей на крыльце-тех самых качелей, которым предстояло таинственным образом переместиться вечером далеко вниз по улице, - появилась высокая угловатая фигура, прогнавшая их в ту субботу. -Джиггеры!- раздался предупреждающий крик. -Джон Флетчер!" Этот отважный предводитель отступил в тень. - Я сейчас же позвоню твоей матери. Такого количества хулиганов я еще никогда в жизни не видел!" Мальчики были в этом замешаны. Тем не менее они слушали эту затянувшуюся тираду с едва сдерживаемым весельем. Его заключение было приказом квартет снова спустится на дорожку. -Теперь они не тронут и волоска на ваших головах, - неразумно похвасталась она. Снова раздались язвительные залпы по укрытым простынями фигурам. Несколько горошин полетело случайно, или иначе, в сторону самой защитницы. -Пойдем в дом сию же минуту,- крикнула она своему выводку. - Я их починю." Дверь сердито хлопнула. Через окно мальчики видели, как она разговаривает по телефону в освещенном коридоре. В знак неповиновения они удвоили бомбардировку дома. На другой стороне улицы скрипнула дверь. Откуда донесся голос миссис Элфорд возбужденная маленькая группа встала. - Пер-э-э-э, уже почти семь. Ужин готов. Входи и немедленно умойся!" "Тигры" ахнули и быстро разбежались. Половина седьмого была крайним сроком для вечерней трапезы для большинства из них, и родительские упреки были в порядке вещей. -Увидимся в восемь, - крикнул Сильви, поворачивая на север. Джон резко остановился. Повесьте эту вечеринку! -Я не хочу быть с бандой,- дрожащим голосом произнес он. «Что?" Билл едва верил своим ушам. - запинаясь, объяснил Джон. - Этот мальчишка! Я знал, что у нее будут неприятности." Убийство раскрыто, худшее позади. Но это никогда не годится пусть его приятель думает, что он сожалеет о своем выборе. - О, я не знаю, - Джон набрался храбрости и бойкости, продолжая. - Видел сегодня днем два морозильника с мороженым, и Джимини, Сильви, у ее матери какой-то повар. Луиза говорит (он не видел эту даму с пятницы), что она только что испекла четыре шоколадных торта с орехами и конфетами в глазури. И есть много других вещей. Разве ты не хочешь быть на моем месте?" Сильви пожал плечами и признал, что в этом развлечении есть своя привлекательная сторона. -Шоколадный торт,- повторил он. - Только подумай, сколько ты можешь съесть." Воцарилось завистливое молчание. - Клубничное мороженое. Три порции на человека, а я возьму еще, потому что не позволю тебе бросать огурцы в Луизу." Лицо его приятеля стало задумчивым. -С'лонг,- радостно сказал Джон. Он не только обратил насмешника в свою веру, но теперь обнаружил, что планы банды на вечер больше не имеют для него очарования. Какое чудесное время он проведет у Мартинов! Когда он вошел, миссис Флетчер встретила его сдержанной улыбкой. -Звонила миссис Райли,- укоризненно начала она. -Старый болван!- воскликнул он. - Я не причинил им никакого вреда." Материнская улыбка стала шире. Во всяком случае, между этой сварливой дамой и другими матерями с улицы было мало симпатии. - Но ты не должен так мучить маленьких детей, сынок. Это не по-мужски." Джон пробормотал себе под нос несколько робких слов и тактично спросил, готов ли ужин. - Не совсем. Почему?" - Ты что, забыл про вечеринку?" - Она покачала головой. - Ты найдешь свой синий саржевый костюм полностью вычищенным и ждущим тебя на кровати. Но Джон, дорогой, будь немного осторожнее в следующий раз, когда будешь есть конфеты. Мне было ужасно тяжело с этими пятнами." После ужина он побежал в свою комнату. Там лежал костюм, верное свидетельство заботливой доброты его матери. Снимая школьные бриджи, он заметил, что его чулки провисли, как у маленьких мальчиков, и образовали небольшой рулон ткани прямо над ботинками. Он поднял их. Как, черт возьми, туда попала вся эта грязь? Через мгновение он уже был на верхней площадке лестницы и кричал: "Мама, мама, Мотылек! Где чистые чулки?" и пошла искать их в свою комнату. Его ботинки тоже были пыльными и поцарапанными; сколько времени прошло с тех пор, как он их почернел? Пятиминутный сеанс чистки обуви, до сих пор презираемый как бесполезная помеха, заставил их блестеть, как и кухонная плита после субботней полировки. Перед ним стоял умывальник с холодным мраморным тазом, мыльницы, мочалки, зубные щетки и другие орудия пыток. Он включил воду и на мгновение задумался о том, как далеко ему следует протянуть ватерлинию. И все же он собирался на вечеринку, на ее вечеринку, и его внешность должна быть безупречной. Поэтому он энергично намылил лицо и провел рукой по лицу. мокрые руки на затылке. Затем он с новым удовлетворением оглядел результат своих трудов. Он торопливо натянул свою застиранную блузку. Будильник показывал пятнадцать минут первого, и терять время было нельзя. Но какой из четырех галстуков ему надеть? Синяя была смята, потому что пролежала под кроватью больше недели, прежде чем он ее воскресил. Коричнево-черная в полоску куртка, подаренная ему дядей, была в таком же плохом состоянии. А Луиза сказала, что ненавидит зеленый. В конце концов, его блестящая малиновая четверка в руке была самой красивой. Во всяком случае, оно лучше всего контрастировало с его темным костюмом. Он представил себя застенчиво улыбающейся маленькой фигуркой с аккуратно расчесанными на прямой пробор волосами на обозрение матери. Она посмотрела на него с улыбкой. - Если это не наш маленький Джон! И такой чистый, что я его почти не знаю. Подойди сюда и дай мне взглянуть на твои уши." Они были безупречны! Миссис Флетчер обменялась с мужем взглядом притворного удивления. - Это случилось впервые с тех пор, как он стал достаточно взрослым, чтобы умыться." Джон - младший схватил шляпу и, хлопнув дверью, спрыгнул с крыльца. парадные ступени. Почему взрослые всегда так себя ведут? Ведь нет ничего необычного в том, чтобы промыть уши, не так ли? Он остановился на другой стороне улицы, чтобы понаблюдать. В гостиной Мартина на втором этаже горел яркий свет. Время от времени кто-нибудь из взрослых двигался в пределах досягаемости окна, пока она передвигала стулья. Мальчик с Саутерн-авеню, с которым он был хорошо знаком, вошел в подъезд с каким-то неестественно серьезным видом. Джон видел, как он теребит свой галстук, когда звонил в парадную. Подъехал экипаж и в нем сидела маленькая девочка бесчисленные пушистые обертки сопровождала вверх по ступенькам ее мать. Время от времени за ним следовали другие девушки. Некоторые весело запрыгали к двери, другие прогуливались медленнее, возбужденно хихикая на ходу. Джон решил, что пора идти. Вверх по лестнице, покрытой толстым ковром, с витиевато отделанными панелями панелями и коричневыми обоями, полоборота направо, и цель вечера лежала перед ним. Полная женщина, силуэт которой он видел в окне, приветствовала его любезной улыбкой. - Так это тот самый Джон Флетчер, о котором всегда говорит Луиза!" Горничная, получившая субсидию на этот вечер, унесла его шляпу и пальто в какое-то таинственное убежище. Миссис Мартин провела его в гостиную, мягко освещенную искусно затененными электрическими лампочками. -А теперь позвольте вас познакомить, - сказала она. - Это Марта Гилл." Он неловко поклонился хозяйке кареты. - А это, Элла Блэк." Так продолжалось по кругу улыбающихся и хихикающих, пока он быстро забывал каждое имя в присутствии новой красавицы. Он со вздохом облегчения присоединился к мальчикам. Они стояли неловкой кучкой возле пианино, ухмылялись и украдкой тыкали друг друга под ребра., и делал насмешливые намеки на малоизвестные юношеские любовные похождения, пока миссис Мартин не вернулась с Луизой. Девочка никогда еще не казалась Джону такой очаровательной, даже в тот памятный первый день в школе. Ее длинные, изящные локоны были собраны в большой голубой шелковый бант, который подходил к ее платью, а глаза танцевали от волнения ее первой вечеринки. Она поприветствовала собравшихся застенчивой, быстрой улыбкой и села в кресло, ближайшее к ее ликующему поклоннику. В маленьком собрании снова воцарилось напряженное молчание. Если дети хотят хоть как-то развлечься, надо что-то сделать, чтобы они чувствовали себя непринужденно. Миссис Мартин громко хлопнула в ладоши. - Кто любит "Музыкальные стулья"? - спросила она. Девочки громко зааплодировали. Мальчики, как и положено членам более сдержанного пола, снисходительно кивнули. Хотя это не так увлекательно, как борьба или "Беги, овца, беги", игра скоротала бы время. Через мгновение они разлетелись по разным комнатам квартиры вслед за прямыми стульями всех размеров и описаний, в то время как миссис Мартин наблюдал за формированием длинной очереди, которая тянулась в зал. -А теперь, - сказала она, подходя к роялю, - есть ли кто-нибудь, кто не умеет играть в эту игру?" Не бойтесь убивать-радуйтесь любителям с "Музыкальными стульями"." Дети стали экспертами в этом развлечении благодаря бесчисленным другим вечеринкам. Она села за инструмент и пробежала пальцами по клавишам. Процессия медленно тронулась. Маленькие девочки задерживались как можно дольше у каждого приглашающего места. Мальчики пробегали мимо стульев, стоящих в противоположном направлении, или скользили по предательским концам, чтобы не упасть. пойманный. Тем не менее, звуки вальса качались вперед, пока не показались вечными встревоженным игрокам. Затем фальшивая нота, еще одна, пауза, и дикая борьба за безопасность. Застенчивые девицы сидели на коленях в брюках и карабкались вверх за еще пустыми местами. Другие игроки ссорились за обладание спорными стульями. Наконец вавилон затих, и раздался еще один крик: "Джонни, Джонни, Джонни Флетчер вышел из игры". Но он взял в руки встал рядом с пианистом и наблюдал с веселым интересом. Это было действительно так же весело, как быть участником. Постепенно все были устранены, кроме мальчика с Южной авеню и Луизы. Музыка снова заиграла под проворными пальцами миссис Мартин и стала громче, как звуки церковного органа. Затем он затянулся и остановился ровно настолько, чтобы Луиза отлетела на сиденье, прежде чем он подхватил роковую мелодию. Внезапно, без малейшего намека на окончание в пульсирующем, быстро бьющемся марше, наступил конец. Луиза обнаружила, что стоит с высокой деревянной спиной к ней, в то время как участник Южного проспекта торжествующе кричал со своего трона. -Ерунда!- с отвращением сказал Джон. - Почему он не отдал ее ей? Я бы." Дальше шел "Отвар, отвар, зелено-желтая корзина." Веселье росло быстро и яростно. Теперь мальчикам нельзя стоять в стороне в углу комнаты. Они слишком хорошо развлекались, так как каждый, в свою очередь, гонялся или преследовался какой-нибудь ловкой девицей по кругу. Затем последовало" Наперсток, наперсток, у кого наперсток", а затем ровный голос миссис Мартин: "Может быть, какой-нибудь мальчик предложит поиграть." Победитель "Музыкальных стульев", ободренный своим триумфом, крикнул:" Кто-то из девочек тихонько взвизгнул и крикнул: "Не будем играть!"  Другие хранили застенчивое молчание. В конце концов к ним присоединилась вся компания, то есть все, кроме Джона. Он не видел ничего забавного в таком времяпрепровождении. Что толку стоять на коленях на подушке и целовать, например, некрасивую Эллу Блэк? Другие мальчики могли бы, если бы захотели. Было только одно божество, достойное его почитания, и он не хотел отдавать его другим девам. Поэтому он последовал за миссис Мартин в столовую, к великому удовольствию этой дамы., хотя и тайно, мерримент помог ей расставить тарелки, ложки и салфетки для закусок, которые должны были последовать позже. Крики из гостиной становились все громче и громче. Затем наступила внезапная тишина. Миссис Мартин повернулась к холлу. Конечно, они больше не нуждаются в ее помощи! Когда она проходила мимо двери, раздались крики: "Почта!", "давайте поиграем в" Почту! " -и она вернулась к столу с довольной улыбкой. Очевидно, члены партии с большим успехом устраивали себе развлечения. Луиза, взволнованно подпрыгивая локонами, вбежала в комнату и схватила Джона за руку. - Пойдем, - взмолилась она, боясь, что ему не понравится в одинокой столовой. - Да ладно тебе, Джонни. Пожалуйста!" Приказывала его госпожа, и он повиновался. Они задернули зеленую портьеру над карнизом в дверном проеме до тех пор, пока маленький альков с книжным шкафом не был практически отгорожен от большой комнаты. Джимми, мальчишка с Южной авеню, становившийся все более и более властным, назначил себя почтмейстером и гордо расхаживал рядом узкое отверстие, которое осталось. И удержаться на этой позиции в игре "Почта"-дело немалое. Почтмейстер не только является единственным свидетелем всего, что происходит за тайной завесой, но и имеет привилегию передать эту возвышенную должность временному заместителю и, если пожелает, пригласить даму своего сердца. В почте недостатка не было. Едва было объявлено, что окно открыто, как подошел приятель почтмейстера и, перешептавшись, исчез за портьерой. Позвал церемониймейстер громовым тоном: - Две посылки и три письма для Марты Гилл!" Марта Джилл покачала головой. Крики "Вперед!" раздавались со стороны мальчиков, а девочки хихикали над ее смущением. Наконец она набралась храбрости и пронеслась мимо часового. Джон изумленно уставился на него. Две посылки и три письма, два объятия и три поцелуя-что такого было в этой разодетой куколке, чтобы заслужить такую милость? Переписка стала быстрой и яростной. Наконец почтмейстер подозвал Джона и прошептал ему на ухо какое-то имя, прежде чем уйти в нишу. Его назначенец, как мог скрывая свое удивление, крикнул во всю глотку: "Элла Блэк, Элла Блэк, четыре буквы для Эллы Блэк!"  Но для столь презираемой юной леди такая честь быть удостоенной внимания светского льва вечера была выше его понимания. Когда почтмейстер вернулся к своим обязанностям, раздался голос: Вы еще не прислали никакой почты." Джон покраснел и покачал головой. Мучительный шепот: "Боязливая кошка! "Трусливый кот!" - донеслось до того места, где он стоял, и какой-то озорной бесенок начал свое презрительное пение: "К'арди, к'арди, заварной крем, Ешь хлеб и горчицу! Он сжал кулаки. Если это так, он покажет им, что он не трус! Мгновение спустя, когда он напряженно стоял в нише, раздался крик почтмейстера: "Одно письмо для Луизы Мартин", и зеленая занавеска раздвинулась, пропуская ее. (Иллюстрация: вторая порция мороженого.) Она спокойно вернулась из святилища. Он подождал мгновение, чтобы они не появились вместе, и вышел с сияющими глазами и бьющимся сердцем.  Он поцеловал ее!  Он поцеловал ее! Приход миссис Мартин и горничной, той самой, что несла груду посуды мороженое и другой, как он невольно предсказал, сочный, покрытый густой глазурью шоколадный торт, с готовностью вернули его к более приземленным мыслям. И в самом деле, он с таким усердием принялся за свою порцию, что смог доесть и невинно поставить пустую тарелку под стул и ждать, пока его бедственное положение не привлекло внимание слуги. - А что, у тебя их не было, мальчик?" Он печально покачал головой. - Как это миссис Мартин могла тебя пропустить? Я тебе сейчас принесу!" Когда она снова появилась, он сердечно подмигнул своим изумленным спутникам и сказал: остановились на второй порции мороженого. Наконец вечеринка подошла к концу, как и положено всем таким радостным событиям, и он очутился на тротуаре, еще раз взглянув на уже затемненную гостиную. Далеко по улице доносились улюлюканье и насмешки шайки-возможно, его собственной, - хотя голоса казались более старыми и странными, а ворота соседнего дома исчезли, оставив пустые петли как немое свидетельство того, что какая-то шайка ведьм сделала свою работу тщательно и хорошо. В ответ на его продолжительный звонок и радостные удары в дверь дома, Миссис Флетчер впустила его. -Не колоти так сильно, сынок, - предупредила она. - Мы не глухие." - Если бы я этого не сделал, то мог бы подумать, что это какая-то банда на Хэллоуин, - защищался он, бросая шляпу на ближайший стул. - Хорошо провели время?" - спросила она. - Неужели?" Серьезность его голоса не оставляла сомнений в его чувствах. - Неужели? Ты просто держишь пари, что я это сделал!" В воскресенье утром семья всегда спала допоздна, но Джон, измученный волнениями предыдущего вечера, сонно пошевелился, когда в дверях появился отец. -Пошли, Джон, пора вставать." -Да, папа,- глядя на него тусклыми глазами. Уходя, мистер Флетчер быстро отвернулся к стене и снова заснул. -Джон!" На этот раз это был голос его матери. - Почему ты не встала, когда отец позвал тебя?" -О, оставь меня в покое. Я не хочу никакого завтрака. Честно говоря, не знаю." - Чепуха! Вы можете вздремнуть днем, если хотите. Ну же. Я не спущусь по лестнице, пока не увижу тебя наверху. Миссис Флетчер, благодаря многолетнему опыту, довольно хорошо разбиралась в его трюках, и шансов было мало. о дальнейшей задержке. Поэтому Джон сел, свесил ноги с кровати и потер кулаками заспанные глаза. - Тебе нужна мокрая тряпка? Теперь он окончательно проснулся. Он прислушался к ее шагам на лестнице и к тому, как открылась входная дверь, когда отец принес утреннюю газету. Затем он рассеянно потрогал один чулок. Полчаса спустя, побуждаемый увещеваниями миссис Флетчер, ее муж поднялся наверх и увидел, что мальчик невидящими глазами смотрит куда-то в сторону парка. В руке у него был все тот же чулок которую он подобрал много минут назад. Наконец он появился в столовой и увидел, что отец и мать уже поели. Его волосы были наполовину причесаны, а лицо и шея не тронуты очищающей водой (разве их не намылили накануне вечером?), но он решительно взялся за почти остывший завтрак. Он убрал пустую тарелку из-под хлеба с маслом и вдруг поднял глаза. -Мама,- нерешительно произнес он. - Да, сынок?" - Послушай, мама, а сколько лет нужно человеку, чтобы жениться?" Отец весело хмыкнул. Джон смущенно покраснел. Его мать сдержала улыбку, когда ответила: "Около двадцати одного, дорогой, и многие люди ждут, пока они станут старше. Почему?" - Ничего. Это очень дорого стоит?" - Мистер Флетчер уронил воскресную газету на пол и внимательно посмотрел на сына и наследника. - Ну, я бы сказал, что да. Вы должны были бы накопить по крайней мере тысячу долларов, прежде чем даже думать о женитьбе." -Джон,- укоризненно произнесла миссис Флетчер. - Не мучай ребенка." -Посмотрим,- продолжал муж, не обращая на нее внимания. - Тебе уже десять. Если ты если ты хочешь выйти замуж к двадцати одному году, это значит, что отныне тебе придется зарабатывать около ста долларов в год. Лучше начать прямо сейчас." - Увеличь мне содержание, хорошо, папа? - последовал неожиданный ответ. - Теперь я получаю только четвертак в неделю, а отец Сида Дюпре дает ему целый доллар." -Молодой человек,- последовал серьезный ответ. - Если ты хочешь содержать семью, тебе придется делать это по собственной воле. -Тогда дай мне четвертак, - настаивал мальчик. - Это все, чего я хочу. Пожалуйста!" Отец порылся в карманах и достал нужную монету. -Гнездышко для второго поколения Флетчеров,- усмехнулся он. -Лови, сынок." Через несколько минут Джон исчез в направлении небольшого магазина канцелярских товаров и игрушек, который находился в нескольких кварталах к северу. Но мистер Флетчер не мог вытянуть из него ни слова о цели экспедиции. Он вернулся с таинственным свертком, который отнес в свою комнату, а затем неторопливо направился к дому Сильви. Чуть позже его мать поднялась наверх, чтобы переодеться к выходу. обед, спустившись в столовую, где Джон-старший все еще сидел и читал. -Джон,- сказала она. -Да, дорогая?- поспешно оторвав взгляд от газеты. -А ты знаешь, - ее улыбка была нежной, - что на комоде этого мальчика лежит большая китайская свинья? Я думаю, он принял твои слова всерьез!" ГЛАВА VIII, В КОТОРОЙ ОН РЕШАЕТ ЖЕНИТЬСЯ Дата четверга для игры с "Джефферсонами" была выбрана в начале сентября, и в результате между двумя фракциями было заключено молчаливое перемирие. В течение трех дней той первой недели в В ноябре "Тигры" принесли в жертву свои игры в топс и "Беги, овца, беги" на алтарь футбольного бога и двинулись на большую стоянку, как только школа была распущена. Там Сильви, самозваный тренер команды, изложил основы и высшие атрибуты спорта, взятые из серии десятицентовых ручных книг, и провел команду через сигналы и хитрые формации таким образом, что это позабавило бы университетского футбольного тренера. Луиза отправилась в город вместе с матерью, так что в этот насыщенный событиями день команда была лишена поддержки своего женского корня. Они встретились в перед домом Сильви. Джон хвастался единственным дополнением к снаряжению, сделанному во время первой тренировки, когда он появился с парой подержанных щитков для голеней, которые он приобрел у мальчика в школе в обмен на десятицентовик и агатовый стрелок. Вскоре появился Сид с футбольным мячом, и они плотной, решительной кучкой направились к стоянке. Когда они перелезли через железнодорожное ограждение на противоположной стороне пути, "Джефферсоны", которые были так же плохо экипированы, как и их соперники, вызывающе приветствовали их. Между ними на мгновение или около того состоялся разговор. Сильви и мальчик Шульца перед тем, как они бросились за борта на поле. Затем команды выстроились в ряд, начали работать, потеть, трудиться и спорить в течение одной половины игры без результата. К концу второго периода более тяжелые захватчики начали медленный марш по усыпанной золой земле к воротам своих противников и победе. Вперед, вперед, дюйм за дюймом, во-первых, еще пять (это был день нереформированной футбол), второй, три, третий, в одном дворе с целью наживы, в то время как "тигры" кричал "Хо-о-Олд их! Хо-о-о-старые!" в отчаянии. На На десятиярдовой линии, обозначенной кольями, вбитыми в землю по обе стороны поля, легкие одиннадцать приготовились к последней схватке. Когда юношеская четверть "Джефферсонов" попыталась передать мяч, Сильви прорвался и выбил свиную шкуру из его рук в сторону Джона, который схватил ее и побежал на другой конец поля для одного и решающего тачдауна игры. - Пора! - крикнул Сильви, тщетно пытаясь перекричать восторженные крики. - Время, говорю тебе!" Капитан Шульц с "Джефферсонов" достал часы, позаимствованные по этому случаю у приятеля, и сравнил их. он был похож на тот, что был у Билла. Игра была окончена, и "Джефферсоны" проиграли. Победители чванливо расхаживали по дереву мимо магазина мороженой содовой и художественных лавок на хоум-стрит. Теперь им не нужно было перерезать дорогу; это был триумфальный марш! Побежденные угрюмо плелись в двадцати футах позади, время от времени бросая вызов кошачьим крикам и недовольно намекая, что игра закончилась бы иначе, если бы тот или иной участник играл лучше. На углу Сильви обернулся. -Мы облизали тебя! - заорал он во всю глотку. - Мы тебя лизали! Мы лизнул тебя!" - Шульц повысил голос, перекрывая шум своей команды. - Подожди, пока мы не застанем тебя одну. Ты еще пожалеешь!" Джон пожал плечами. - Мы все будем держаться вместе, возвращаясь из школы. А если они поймают хотя бы одного из нас, то мы сможем растерзать и их." Ведь заявление Шульца означало, что партизанская война снова в самом разгаре. Мышцы Сида напряглись, а спина начала ныть. У Сильви было обесцвеченное пятно над одним глазом, где соперник пытался вывести его из строя в напряженный момент игры. Голень Джона была сильно ушиблена. Перри Элфорд подвернул лодыжку. У остальных членов группы были незначительные повреждения. Только Ред-Браун каким-то чудом остался невредимым. - Мы победили, - радостно сказал Сильви, когда они остановились перед его домом. - Ну же, все вместе!" Они разразились ликующим боевым кличем "Тигров", очень похожим на крик футбольной команды, к которой ты принадлежал в детстве:  Сис-бум-бах!  Сис-бум-бах!  "Тигры", "Тигры", Ра-ра - ра! Затем они разошлись по своим домам, слишком измученные, чтобы делать что-либо, кроме отдыха. Поднявшись в свою комнату, Джон со вздохом бросился на кровать. Его раненая нога ужасно болела-но они победили. Жаль, что Луиза пропустила разгром "Джефферсонов"." И вообще, почему женщины всегда ходят за покупками? Только потратил кучу денег на шляпы и прочую ерунду. Он устало повернулся и увидел, что желтая свинья смотрит на него из бюро голодными злобными глазами. Где эти два доллара, которые он должен был заработать к концу недели? Прошло уже четыре дня, а внутри зверя было так же пусто, как и раньше. полка магазина игрушек. Зачем он купил эти лимонные капли в понедельник? А шарики и его резиновый наконечник копья? Осталось ли что-нибудь после покупки щитка? Он сел на край кровати и порылся в карманах. От его недельного содержания в четверть доллара остался один одинокий пенни. Он бросил монету в длинную щель и с отвращением потряс свинью. Два доллара никогда не заработаешь к вечеру субботы. Даже если придется подстричь три газона и выполнить полдюжины поручений для соседей. Он швырнул большое фарфоровое животное обратно на бюро и спустился вниз ужинать. Одинокая медь, казалось, заставляла зверя звучать еще более глухо, чем когда-либо, когда он дребезжал по неглазурованному интерьеру. В ту ночь ветер переменился на южный, и пятница оказалась мягкой и солнечной, если не считать легкой осенней дымки в воздухе. Но даже это причудливое возвращение лета не могло вывести его из того мрачного настроения, в котором он пребывал с прошлой ночи. Он осмотрел передние дворы на улице, пока дулся в школу. Как медленно растет трава осенью! Газон не нуждался в стрижке, а что касается освобождения его от листьев, то почти оголенные ветки делали такие операции не нужны. Монета королевства казалась дальше, чем когда-либо. Днем туман сгустился и намекал на дождь. Когда они с Луизой возвращались домой, на ее щеку упала капля воды. Еще один ударил его по носу, и вскоре цементные тротуары были покрыты быстро сливающимися мозаиками более темного оттенка. Какая удача! Десятицентовики и даже четвертаки, быстро и легко заработанные, были в пределах его досягаемости. Он оставил Луизу у входа в квартиру и в сильном волнении бросился в свой собственный холл. - Зонтики у меня, - крикнул он, натягивая плащ. -Не бери мою хорошую,- предупредила миссис Флетчер. Но он был вне пределов слышимости, лучший зонт и все остальное, прежде чем слова вылетели из ее рта. Он бежал по залитой водой улице, пыль которой теперь лежала под освежающим журчащим потоком, миновал шлагбаум железнодорожной кассы-спасибо приветливому агенту-и поднялся по истертым ступенькам на платформу вокзала. Там были и другие мальчики, каждый с двумя или тремя зонтиками, которые смотрели на новоприбывшего с неприязнью. Недолго, каждый пригородный поезд из города выполнил бы свою норму изысканно одетых покупателей, бледных офисных клерков, стенографисток и преуспевающих бизнесменов. Ни один из них не мог защитить от проливного дождя, и конкуренция между малолетними торговцами грозила обостриться. Тощий, легкий пригородный паровоз остановился среди облака вырывающегося пара и шипения воздушных тормозов. Джон заметил в дверях вагона высокую стройную женщину, поправлявшую на шляпе бумажку, и помчался вдоль платформы, пока она не остановилась. -Зонтик дома, леди?" Она кивнула. - В отель." За ее спиной маячил высокий, слегка сутулый черноволосый адвокат, которого Джон видел на длинной деревянной веранде этого заменителя дома столько раз, что не мог сосчитать по десяти пальцам. Он тоже воспользовался арендованным убежищем. Вдвоем они спустились по мокрым ступенькам, и Джон радостно последовал за ними. Сразу двое-и отель всего в каких-нибудь полутора кварталах отсюда! У широкого входа они остановились. -Сколько я тебе должна, мальчик? - спросила дама с улыбкой. -Десять центов,- последовал лаконичный ответ. Еще один поезд должен был прибыть через десять минут. времени терять было нельзя. Она открыла изящный кожаный кошелек, в то время как адвокат расплатился с долгом из кармана, набитого мелочью. Сразу двадцать центов. Это была удача. Мгновение спустя Джон уже мчался назад на максимальной скорости. В следующий раз двойной платы не было, но беспомощная стенографистка жила на улице дальше к западу, и каждый дополнительный квартал означал еще один никель в соответствии с неписаным зонтичным тарифом. -Пятнадцать центов, мадам, - потребовал он. Она незаметно отступила в тень прихожей квартиры, чтобы нырнуть в свой чулочный банк, пока он наблюдал за двумя перепачканными воробьями на берегу. тротуар, пока она не появилась снова. Вернувшись, он обнаружил, что поезда ходят по пятиминутному расписанию в час пик. Каждый приносил свой доход в виде мелкой мелочи для нетерпеливых, шумных мальчишек. Однажды седовласый человек с добрыми глазами дал Джону четвертак и не получил сдачи, а в другой раз то же самое сделал друг его матери. Но по большей части его уделом были гонорары в десять и пятнадцать центов. На западе появились разрывы в туманных облаках, которые намекали на конец дождя. Тем не менее он беззаботно позвякивал мелочью в кармане. За эти короткие восемьдесят минут он сделал больше, чем мог. можно было бы подстричь лужайку в Лэнгли или заняться другими детскими делами, которые отнимали бы столько же времени. И если ему повезет, у него еще будет время найти нового клиента, прежде чем буря утихнет. Он нашел ее. Она была одета в какую-то шуршащую коричневую тафту и держала шляпу в аккуратно приколотой газетной полоске. Ее лицо было осунувшимся, морщинистым и нарумяненным, чтобы смягчить последствия старости, а волосы явно не соответствовали друг другу. Более того, инстинкт подсказывал, что его предложение будет отвергнуто, потому что она принадлежала к высокому худощавому роду. Тем не менее он подошел к ней. -Зонтик дома, леди? Можно я отвезу тебя домой под зонтиком?" Он мог. Мгновенно вся критика ее внешности исчезла. Правда, она, может быть, и пытается выглядеть старой девой-учительницей, которая выговаривает знания в восьмом классе, но она готова тратить деньги ради него, и в этом вся разница. Миновав отель, они прошли вдоль пяти длинных, последовательно расположенных друг за другом блоков университетских зданий из серого камня по обеим сторонам бульвара. Настроение Джона поднялось. Его последним должен был стать клиент на четверть, по крайней мере. Затем они повернули на юг и, обходя лужи воды на грязных перекрестках улиц и на пешеходных дорожках, прошли еще две площади. Она остановилась у грязного, обветшалого многоквартирного дома и закрыла зонтик. Тридцать пять центов! Он открыл было рот, чтобы назвать гонорар, но она перебила его: - Вот зонтик, малыш." Она шагнула в душный, плохо освещенный коридор. - Большое спасибо, что отвезли меня домой." Прежде чем он успел возразить, обветшалая дубовая дверь распахнулась перед его носом, и леди бросилась вверх по лестнице. Оправившись от удивления, он сердито затопал вслед за ней. Что же ему делать? Ему нужны были эти деньги. Ему было все равно, исчезла ли она. Он звонил в колокольчик и продолжал звонить до тех пор, пока она не отвечала или батарейки не садились. Но какой колокол? Здание было четырехэтажным, с квартирами спереди и сзади, и какую из тесных квартир она занимала? А над пыльными переговорными трубками висели десятки карточек жильцов. Найти ее было невозможно. Его обманули, и обманули красиво, и он мог бы вернуться. Когда он был в квартале от станции, дождь внезапно сменился мелкой моросью и прекратился. Зонтичный бизнес на вторую половину дня был закончен. Тем не менее, ему это удалось. Если бы эта старая дева заплатила ему то, что причиталось, мелочь в его кармане составила бы доллар и тридцать центов. Но девяносто пять центов-это не так уж плохо. Несколько минут спустя он неторопливо вошел с темной улицы и сложил мокрые зонтики на полке в прихожей. Затем он ворвался на кухню, чтобы сообщить матери новость. - Что ты будешь делать со всеми этими деньгами, сынок?" Он на мгновение зажмурился от яркого света газового фонаря и решил, что большую его часть спасет. Миссис Флетчер улыбнулась, и он смущенно улыбнулся в ответ. Она, вероятно, догадалась о тайне. Матери обладали сверхъестественными способностями видеть людей насквозь, и он мог бы сказать ей об этом прямо сейчас. -Мы с Луизой собираемся пожениться, когда мне исполнится двадцать один, - выпалил он. - Теперь я начинаю экономить, и она собирается попросить свою мать научить ее готовить бифштексы и вести хозяйство." Затем он увернулся от ее веселых поцелуев и побежал к себе в комнату. Спустился свинья сорвалась с места отдыха на бюро, и на белом покрывале появился результат его работы. Кусочек за кусочком деньги исчезали в узкой щели, пока в школьном магазине не осталось ни цента на лимонные капли. Потом удовлетворенно потряс поросенка. Теперь он не казался таким пустым, и голодный взгляд, казалось, исчез с желтого фарфорового лица. В глазах застыло выражение сонного довольства, если только бесчувственный кусочек фарфора способен на такое. Девяносто шесть центов-неплохое начало. Но ему придется суетиться каждую минуту субботнего утра. Наступление осени настолько обескуражило рост травы на домашней улице, что ему пришлось бы вторгнуться на Южный проспект. Конечно, он мог бы найти какую-нибудь работу на этой длинной, ухоженной улице. После завтрака он улизнул, чтобы вытащить газонокосилку из кладовки в подвале. Грохот и стук железной рамы о ступеньки насторожили слух миссис Флетчер. Она подняла маленькое боковое окошко кладовки и посмотрела, как он поднимает орудие на дорожку. -Джон!" -Да, мама?" - В его голосе послышались робкие нотки. "Взяв косилку из подвала, вот и все." - Куда ты с ним собрался?" О, нигде конкретно. Он надеялся заработать немного денег, вот и все. - А переднее крыльцо надо облить из шланга на воскресенье; не обращай внимания на соседей, пока я не закончу работу, сынок." У матерей должно быть сорок пар ушей, чтобы так ловить парней. Он остановился, чтобы поспорить с ней, но она нетерпеливо покачала головой. - Это ни к чему хорошему не приведет, Джон. Ты просто теряешь время, когда говоришь так." Она была права. А тратить время впустую означало на столько минут меньше, что заработать доллар и четыре цента. Он взбежал наверх и швырнул в чемодан книгу, пролежавшую под кроватью после тайного ночного чтения. Затем его обрывки одежды и галстуков были брошены на пол шкафа с молитвой, чтобы их не обнаружили до того, как он сбежит. Поспешно приведя в порядок крышку своего бюро, он доложил о своем дежурстве внизу. Вышел со шлангом-катушкой и поднялся с насадкой на крыльцо. Поворот ключа, и вода брызнула, в то время как его мать с изумлением наблюдала за процедурой. Он он тратил пять минут на работу, которая обычно занимала двадцать пять! Но когда вода плеснула на покрытые волдырями от солнца доски веранды, его прилив энергии уменьшился. Он отрегулировал насадку до тех пор, пока из шланга не потекли мелкие брызги, и стал наблюдать за миниатюрной радугой в ярком солнечном свете. Серьезный паук чинил паутину под карнизом в ожидании надвигающейся бури, и Джон вернулся к жесткому потоку, чтобы сбросить трудолюбивую прядильщицу. Старый кот рысцой выбежал с заднего крыльца и скорчил рожу белке. Он забрел из парка, чтобы насладиться более щедрыми дарами, которые предлагали добросердечные домохозяйки и дети на улице. Он выстрелил в их сторону успокаивающим ссору потоком, и парочка убежала в безопасное место. Добрая половина веранды была еще не тронута водой, и он опустил шланг на пол, направив наконечник на плинтус, а маленькие ручейки потекли по покрытым пылью доскам, пока не слились с большими ручьями, как это делали маленькие черные линии рек на школьных картах. Внезапно раздался резкий стук в окно, выходившее на веранду. Голос миссис Флетчер выдернул его из облаков миниатюрных географических исследований к реальности его задачи. -Джон! Прошло уже полчаса. Сделай так, чтобы шланг смотался!" Несколько поспешных взмахов метлы-лучшей метлы его матери, взятой неизвестной ей-стерли все следы водопроводных систем, и жесткие брызги брызнули в окна ровно настолько, чтобы хорошо забрызгать створки. Самые грязные места на ступеньках встречались с половинчатым скребком или двумя, прежде чем он сматывал шланг. Мгновение спустя, с граблями над одним с шумом волоча за собой газонокосилку, он отправился на поиски Сильви. Громкий свист перед домом его приятеля не принес ответа. Оглушительный крик: "О, Выходи!- повела его мать к двери. - Билл уехал в город со своим отцом,- сердито сказала она. - Вернется только к обеду." Черт возьми, все шло не так. Если Сильви не будет рядом, ему придется действовать в одиночку. Он завернул за угол, косилка все еще шумно стучала по асфальту, миновал большой новый многоквартирный дом с многоквартирными домами. на самом деле он снимал за сотню долларов в месяц и спускался к длинному ряду старых домов, построенных, когда земля была дешевой, и располагался далеко от аллеи; все еще шаг за шагом проходя мимо аккуратных газонов, через грязную лужу на улице, в которой было больше воды, чем было нужно для уже ржавых стеблей, и через противоположный тротуар, прежде чем он нашел работу. Он распахнул калитку и на цыпочках поднялся по выветренным ступенькам. Шторы на окнах были опущены, и густая паутина висела на перилах крыльца и под карнизом. И все же место было занято, потому что он заметил бездомный кот тащит отвратительную еду из хорошо заполненного мусорного ведра, стоящего сбоку. Он позвонил раз, другой, третий, прежде чем дверь открылась. - Хочешь подстричь газон?" - спросил он у морщинистой, дрожащей дамы, стоявшей перед ним. Она покачала головой, злясь, что ее потревожили. Он печально зашагал по дорожке. Было ясно, что в этот день прибыли не будет. Поэтому он повернул на главную улицу и бросил газонокосилку на проезжую часть достаточно громко, чтобы миссис Флетчер подошла к боковому окну. - Это ты, сынок? Сбегай в угол и принеси бараньих отбивных. хороший мальчик." Она бросила ему полдоллара. - И приготовься к ужину, когда вернешься." Он задумчиво двинулся в путь, ибо проблема заработка все еще раздражала его. Он терпеть не мог срываться на только что принятом решении в первую же неделю. Если бы только была зима и шел сильный снег! Тогда он достаточно быстро заработает деньги, но поздней осенью-почему люди сами захотят прогуляться до угла за продуктами, потому что резкий запах в ясную, прохладную погоду делает это занятие приятным! Когда дверь мясной лавки закрылась за ним, он увидел Шульца, вожака. о "Джефферсонах" и заклятом враге, который тащил тяжелый чемодан, изо всех сил стараясь не отставать от атлетически сложенной юной леди, которой он принадлежал. Почему он не мог поступить так же? Три десятицентовых чемодана принесут его капиталу доллар и двадцать четыре цента, а это лучше, чем ничего. Поев, он рысью вышел из дома и направился на пригородную станцию, где видел своего футбольного соперника. Он ждал перед тремя железными турникетами, то приплясывая вверх-вниз, то наблюдая за муравьями на холме, образовавшемся между двумя брусчатками, то осматривая окрестности. трижды перечитал заголовки газет на некрашеном газетном стенде у входа на станцию. Явился джентльмен с клюшками для гольфа, направлявшийся в парк-линкс; явились бесчисленные дамы, задержавшиеся в походе за покупками, - и по - прежнему никаких признаков занятости. Местные жители приходили и уходили, и он следовал за ними двадцатиминутными пробежками, пока память не отказалась считать их, прежде чем пухлый седоусый джентльмен в твидовом костюме с шумом спустился по ступеням платформы. -Ранец несли, сэр?" - Как далеко отсюда до отеля?" Джон объяснил. Путешественнику следовало бы сойти с поезда на станции в трех кварталах к югу. Но и это было не так уж далеко. - Я понесу его для вас? - заключил он. Мужчина отрывисто кивнул и закурил сигарету. Когда они вышли, Шульц неторопливо подошел и застыл в ужасе от такого вторжения на его территорию. -Эй! - наконец воскликнул он. Джон держал свой курс, держа его обеими руками. Он немного нервничал, но его деловой соперник не осмеливался мстить, пока его покровитель был с ним. После этого ... Ну, он догадался, что сможет сам о себе позаботиться, если ...  "жесткий" - ласковый термин, используемый "Тиграми", - беспокоил его. Через десять минут он уже стоял на широких ступенях отеля, перебирая пальцами четвертак. Вернется ли он, когда такие гонорары будут в перспективе? Вы ставите. У этого грязнолицего парня не было закладной на дом. Он хотел бы видеть между ними какие-нибудь неприятности. Он будет кричать "Тигры", он будет! Шульц расхаживал взад и вперед перед станцией, когда подошел Джон. Выражение его лица было далеко не приятным, и мальчик начал сожалеть о своем приступе бравады. Но, черт возьми, такой крутой не осмелился бы сделать что-нибудь. Он снова остановился у турникетов, и Шульц сердито посмотрел на него. - Что ты пытаешься сделать?" Джон объяснил. Он хотел заработать немного карманных денег. - Ну, здесь ты не можешь. Г'ван домой, пока я не разбил тебе лицо!" -Не буду, - упрямо сказал он. - Я имею такое же право, как и ты." Последовала пауза. -Ну что, едешь? - спросил капитан "Джефферсона". "Нет!" - " Я тебя заставлю." Он двинулся вперед, сжав кулаки. Они кружили и кружили по тротуару, каждый в поисках прохода через охрану другого. Внезапно старший мальчик рванулся вперед, и его кулак попал точно в цель. метка-нос Джона. Они снова спарринговали, то делая ложный выпад вперед, то отступая назад, как два молодых индюка. Из-за угла показалась высокая фигура в синем, с медными пуговицами, и Шульц поднял тревогу. - Черт с ним, с копом!" Они бросились в укрытие, каждый в направлении дома и родительской защиты, в то время как страж мира стоял и смеялся над убегающими фигурами. Оказавшись далеко на улице, Джон остановился, тяжело дыша, и потер нос. Этот парень определенно попал в цель. Орган болел так же, как и озорство, и казалось, что он был на три размера больше. Он надеялся, что это будет не так. это в школе, в понедельник. Он услышал знакомый голос:" Он быстро обернулся. Луиза, да еще в такое время! - Что ты там делал?" Она с любопытством посмотрела ему в лицо. Он выдавил из себя улыбку. - Драка, вот и все. - Он сильно тебя обидел?" - Только здесь." Джон указал на поврежденный отросток и добавил: Под глазом синяк, а из губы течет какая-то жестокая кровь!" Его леди никогда не должна узнать, что он был вторым лучшим в этой битве. Внезапно он задрожал от реакции своих чувств. Ему хотелось, чтобы его подружка-женщина играла в городе, в парке, в любом другом месте где она не сможет с ним поговорить. Ему захотелось домой, чтобы нежные руки матери наложили ему на нос охлаждающие повязки, и глаза его наполнились слезами. Потому что, несмотря на его вызывающий вид, он был избит, и осознание этого вызывало у него острую тоску по сочувствию. Луиза, повинуясь интуиции своего пола, сменила тему. -Посмотри, что у меня есть, - она протянула ему коричневый сверток. - Сахар из бакалейной лавкиСегодня днем мама научит меня печь. Хочешь посмотреть?" Он благодарно кивнул и пошел вместе с ней в квартиру, где проходила та памятная вечеринка. В просторной кухне миссис Мартин посвятила Луизу в тайны смешивания муки, специй и патоки в ту липкую массу, из которой получается тесто для вкусных старинных пряников. Джон стоял рядом с молодой леди и мечтательно смотрел на нее. Просто подожди, пока он накопит тысячу долларов и сможет снять собственную кухню! После того, как смесь была вылита в кастрюлю, двое детей, вставив в нее ложки, рука, соскребла с блюда-миксера остатки его сырого деликатеса, и решила, что попытка окажется огромной удачей. -Подожди, пока он запечется, - сказала Луиза, - и можешь взять кусочек." Джон вознесся на седьмое небо экстаза и последовал за ней в гостиную. Они сидели на полу и играли в домино, а минуты пролетали незаметно. -Это пять игр для меня,- торжествующе воскликнула Луиза. Джон кивнул и вяло оглядел комнату. На нижней полке журнального столика стояла красно - черная шахматная доска. -Давай поиграем,- указал он грязным пальцем. - возразила Луиза. -Я научу тебя,- нетерпеливо сказала ее жертва. Так она покаялась за свои победы, пока в дверях не появилась миссис Мартин и не улыбнулась им. - Пойдемте, детки. Теперь все готово." Диким рывком они бросились на кухню, оставив на ковре доски и человечков. Полчаса спустя Джон неторопливо вошел в дом, его шляпа торжествующе сдвинулась на одно ухо, а рот благоухал пряностями. Он услышал голоса в столовой и просунул голову между портьерами. -Это ты, Джон?- спросила мать. - Где же ты пропадал?" - Наверху, у Луизы." Его настроение было слишком приподнято, чтобы заметить предостерегающие нотки в ее голосе. - Она сама испекла пирог, а когда он был готов, у меня был большой кусок. И мама, - его голос зазвучал гордо при воспоминании об этом усилии, - это было лучше любого имбирного пирога, который ты когда - либо делала в своей жизни!" Когда он вставил салфетку в кольцо и вышел на крыльцо, миссис Флетчер посмотрела на мужа, и тот улыбнулся ей в ответ. -Маленький бесенок,- пробормотала она наконец. Но это было первое предчувствие того времени, когда другая женщина лишит ее любви сына, и ей совсем не нравилось это прикосновение в детской комедии. [Иллюстрация: "16-31-4-7-82-6-21----Ранние воскресные церковные колокола пробудили его к сознанию, что ясный осенний солнечный свет струится в восточное окно. Остальные члены семьи еще не проснулись, так что он лениво потянулся и вспомнил, инцидент за инцидентом, тот блаженный день с Луизой. Как хорошенькая она была, когда открыла дверцу духовки, и как обрадовалась, когда он попробовал и одобрил ее первый пряник! Это почти искупало поражения в домино. Он перевернулся. На бюро стояла свиная банка и смотрела на него с таким видом, словно говорила: "Джон Флетчер, ты неудачник. Два доллара были твоей целью на неделю. Во мне только доллар и двадцать девять центов. Что ты собираешься с этим делать?" Не давала она покоя и его совести в те часы, которые он проводил в доме. сопровождаемый. Луиза приняла приглашение покормить белок в парке днем, поэтому он попросил у отца пять центов на арахис и бросился к зеркалу посмотреть, не нужно ли умыться. Была еще четвероногая карикатура, намекающая на то, что ему лучше подумать о способах увеличить свой недельный доход, а не тратить деньги на жирных, дерзких парковых белок. Он начинал ненавидеть этот кусочек Китая. Почему он не купил вместо этого почтовый ящик банка, у которого не было таких обвиняющих глаз? Только после ужина, когда он бросился на кровать лицом к лицу, ибо в первый раз проблема получения стабильного еженедельного дохода перестала беспокоить его желтые, застекленные черты. Несколько минут он задумчиво смотрел на мерцание газовых лучей на волнистых отметинах на потолочной бумаге. Как же мальчику зарабатывать деньги? Каковы были каналы доходов, по которым "Джефферсонские бандиты", Шульц и ему подобные, делали жалкие взносы в семейный военный фонд против врагов в счетах за топливо, продовольствие и одежду? Шульц продавал газеты. Очень хорошо, Джон Флетчер поступил бы точно так же. Если ежедневно продавалось двадцать газет, то недельный доход составлял сорок восемь центов. исходило бы из этого источника. Пособие, полученное от отца, должно было составить, скажем, семьдесят пять центов. Мог ли он надеяться на пять поручений в неделю от соседей? Это будет доллар с четвертью. Но откуда, о, откуда взяться другим деньгам? Во всяком случае, перед ним лежала тяжелая, упорная работа, работа человека, и она должна быть выполнена по-мужски. Больше никаких вершин, мраморных шариков, "Беги, овца, беги" или даже снежных боев! Тысяча долларов, которая означала, что к его двадцать первому дню рождения у него будет дом, а такие мелочи могут задержать исполнение его заветного желания. Первая проверка резолюции состоялась в течение следующих двадцати четырех часов. Пока ученики выстраивались в очередь на обед, он несколько раз теребил в кармане десятицентовик, поскольку монета представляла собой капиталовложение в его первое газетное предприятие. На школьном дворе к нему подбежал Сильви. -О, Джон-и-и-и! - воскликнул Джон без особого энтузиазма. - Сегодня в университете открытая практика. Мы с Редом идем. Это будет самая большая игра в следующую субботу, и, Джимини, ты должен посмотреть четвертьфинал! Пойдем?" Джон с сожалением покачал головой. Слишком хорошо он знал, какие радости ждут их в большом загоне с высокими трибунами. Разве в прошлом году он не преследовал врата именно ради таких возможностей? Разве они с Биллом не обнаружили дыру в заборе и не планировали с ее помощью увидеть одну из первых игр? И разве бесчувственный первокурсник не опустошил ведро воды, проползая наполовину через отверстие? Но десятицентовик в кармане был напоминанием о промедлении на прошлой неделе. -Не могу,- сказал он наконец. «почему?" - Надо работать-продавать газеты." Сильви уставился на него, не веря своим ушам. Джон шаркал по школьной дорожке одной изношенной туфлей. -Видите ли, - задумчиво продолжал он, - к двадцати одному году у меня должна быть тысяча долларов." - Зачем?" - Выходи замуж." - Опять эта девчонка!" - презрительно воскликнул Билл. -Да ладно тебе, Джонни. Один раз не повредит." -Нет,- твердо возразил Джон. - Теперь я должен вести себя как мужчина. -Детская глупость!-повторил Сильви с благоговейным трепетом, когда его приятель повернулся и быстро пошел прочь.- Детская глупость! Ну и дела!" Что касается Джона, то он находил скрытые сладости в новом призвании. Никогда еще глаза Сильви не выражали такого изумленного уважения, как в тот момент. Шульц жил в ветхом кирпичном многоквартирном доме наискосок от тех квартир, где банда нашла приют в день огуречной драки. Когда-то квартиры рекламировались как самые современные удобства, но это было в те дни, когда парк-музей прославлялся как выставочное здание. С тех пор долгая череда жильцов наполняла темные, плохо освещенные коридоры запахами. множество чесночных запахов, и арендная плата была снижена до тех пор, пока только самый необходимый ремонт не мог позволить себе поддерживать здание в порядке. Так стоял квартал, создавая безвкусный фасад с маленькими и часто перестраиваемыми магазинами, ожидая одного из многочисленных небольших пожаров, которые всегда начинали его пожирать. Шульц играл на дорожке перед грязным главным входом. Целью Джона было узнать час прибытия газетного фургона и любую другую информацию о новостях, которую мальчик мог бы пожелать давать. Его бывший враг сжал кулаки, переходя дорогу. - Хочешь еще один разбитый нос?" Джон поднял открытую ладонь в знак мира. - Когда подъедет фургон?" Бывший капитан "Джефферсона" подозрительно посмотрел на него. - А зачем тебе это знать?" - Продавайте газеты. Что вы думаете?" - Старик потерял работу?" По его простодушному мнению, для занятия бумажным бизнесом мог быть только один мотив. Джон на мгновение задумался. Хорошо было рассказать приятелю о причине внезапного желания денег, но не этому мальчику. Любовный роман К утренней перемене вся школа будет на месте. Он кивнул, выбирая самый легкий выход из дилеммы. -Подрался со своим боссом,- смело выдумал несостоявшийся купец, отбрасывая правдоподобие на ветер. - Вчера вечером вернулся домой, плача, как все. Еды не хватает, а за газ надо платить, так что я иду работать." Вся враждебность мгновенно исчезла. Эти двое были товарищами по несчастью, и, как таковые, Джону следовало всячески помогать. -Джо будет здесь через полчаса, - великодушно объяснил Шульц. - Останься здесь со мной, и я скажу ему, что ты новенькая и все уладишь. Сколько вы собираетесь купить?" - Десять центов стоит." - Думаешь, ты сможешь продать их все?" - Полегче." Шульц некоторое время изучал его и решил, что новичку лучше узнать перипетии дела на горьком опыте. Во всяком случае, Джон был не из тех, кто прислушивается к советам. Наконец зеленая одноконная повозка подъехала к кулинарии, стоявшей рядом со старыми квартирами. Мальчики столпились у подножия повозки. Шульц отдал пять центов за свою ночную квоту из восьми работ и указал на своего ученика. -Новичок, Джо." - Как его зовут?" -Джон." - Хорошо, Джон, сколько?" Он протянул руку за десятицентовиком и в ответ получил аккуратную пачку бумаг. Другой мальчик ушел, чтобы сделать доставку для постоянных клиентов, в то время как Джон ликующе бросился к железнодорожной станции. Теперь он был настоящим газетчиком. Листки новостей под мышкой доказывали это. Приближающийся пригородный поезд остановился у платформы над головой. Из поршней с шипением вырвался пар, и первые клубы паровозного дыма поднялись, когда двигатель снова заработал. Затем пришел фунт, фунт, стук множества ног, когда усталые, суетящиеся пассажиры заставляли турникеты непрерывно щелкать. Джон открыл рот, чтобы назвать свой товар. - Па ... а ... - Мужчина в красном галстуке посмотрел на него сверху вниз. Остальное слово стало неразборчивым. И вообще, что случилось с его голосом? В продаже газет не было ничего постыдного. Полицейский не стал бы его арестовывать. Он снова заставил себя закричать и упражнялся до тех пор, пока не смог кричать во всю глотку, как старый игрок. Последний шафрановый оттенок осеннего солнца исчез с западного неба. В окнах плоских домов один за другим вспыхивали огни, сверкая драгоценными камнями в быстро сгущающихся сумерках. Витрины магазинов по обеим сторонам улицы отбрасывали яркие блики далеко на щебень. Фонарщик, мчавшийся от столба к столбу на велосипеде, задержался, оставив на углу мерцающий маячок, и умчался прочь, перекинув длинный фонарь через плечо. Поезда приходили и уходили. Мимо быстро проходили деловые люди в безупречно сшитых костюмах. Слабые, выгнутые дугой клерки в домашних отглаженных брюках устало сутулились. По дорожке сновали бесчисленные болтающие женщины. Его долларовые часы показывали четверть седьмого в свете, падавшем из окна билетной кассы, и Джон пересчитал свои бумаги. Одиннадцать на руках и пять жалких медяков в правом кармане брюк. Поймали с оверстоком! Не только исчезли предполагаемые прибыли, но и возник дефицит. Он начал понимать причину вопроса Шульца-и ужин приближался. Он улучил минутку при свете уличного фонаря, чтобы взглянуть на забавную простыню, ибо возбуждение от нового занятия помешало ему. такое развлечение в начале дня. Когда он развернул экземпляр, его внимание привлек яркий заголовок на первой странице. Снова щелкнули турникеты, и снова зашевелилась толпа. Но Джона Флетчера не было на вокзале, чтобы выставлять свой товар. Вместо этого маленький мальчик бежал на запад так быстро, как только мог. Мимо школы, мимо ряда обветшалых домов, лежавших за ней, мимо обнесенных досками футбольных полей и последнего из серых каменных университетских зданий с множеством окон, в жилой район, который он обозначил как свою цель. Эта часть города была так далеко от железнодорожной станции, что жители пользовались более медленными трамвайными линиями, чтобы ездить туда и обратно с работы. Фрэнк Смит, бухгалтер в оптовом магазине, все еще будет на пути домой, и эта разница между дорогим пятнадцатиминутным поездом и пятьюдесятью пятью минутами более плебейской наземной системы-все, что делало его план осуществимым. Что может знать миссис Смит о сегодняшних новостях? Он подождал, пока его пыхтение не стало менее сильным, прежде чем неторопливо зашагал по освещенной газом, неприхотливой улице, с криком, -Экстри пейпер! Все об убийстве в Биг-Саут-Сайде! Экстри па-а-а-пер здесь. Extre-e-e-e, extre-e-e-e, extre-e-e-e!" В многочисленных окнах показались силуэты голов-их владельцы пытались уловить его слова. - А-а-все об убийстве в Биг-Саут-Сайде! Экстри па-а-а-а-пер!" Дверь распахнулась, выпуская поток света на неухоженную лужайку перед двухэтажным коттеджем. Джон взбежал по шатким ступенькам. -Экстри, леди? Все из-за большого убийства?" Она кивнула и протянула ему пенни. Мальчик презрительно посмотрел на него. "Экстра-это пять центов!" -Но на бумаге написано "один цент"." -А что, если, - его голос был серьезен, как у финансиста, обсуждающего крупную сделку по продаже акций, - погоняться за всем подряд и пропустить ужин только для того, чтобы заработать три цента на восьми бумажках? Нет, леди, цена-пять центов. И так всегда." Он протянул руку. Женщина капитулировала и вернулась в дом за оговоренной монетой. Продажа уничтожила дефицит и сделала еще больший прорыв на предприятии, чего хуже всего было ожидать. Продажа статистов, которые не были статистами, людям, считавшим себя статистами, оказалась весьма прибыльным предприятием. Он продолжил свой путь по улице. "Экстра-э-э-э вот бумаги! Семья Саут-Сайд убита! Экстри пейпер! Экстри, экстри, экстри-э-э-э!" Каждая четвертая или пятая резиденция отдавала свою дань вожделенной приманке. Наконец осталась только одна газета. Он удвоил свои вокальные усилия. Какая-то женщина с пакетами продуктов в руках остановила его и порылась в сумочке. На другой стороне улицы раздался свисток. Он опустил монетку в карман, отдал последний из досаждавших ему листков и направился домой. Снова раздался свисток. Он сложил руки трубой и, завернув за угол, проревел: "Продано!" Если бы только у него было больше копии! Можно было продать по меньшей мере шестьдесят. Тем не менее пятьдесят центов в копилку-десятицентовик должен был быть зарезервирован для завтрашнего капитала-было неплохо. Конечно, остальные полтора доллара можно было бы сэкономить к концу недели. Заработать тысячу долларов было так же легко, как скатиться с бревна. Джон в приподнятом настроении поцеловал мать на прощанье, уходя утром в школу. Какое-то время она наблюдала, как он танцует на порывистой, продуваемой ветром улице, потом вошла в гостиную и несколько минут посидела у камина. Едва она открыла свой журнал, как передние раздался звонок в дверь, и на пороге, тяжело дыша и очень взволнованный, стоял сосед с противоположной стороны. -Моя дорогая миссис Флетчер,- пронзительно произнесла она. - Расскажите же мне все!" Хозяйка провела ее в гостиную и придвинула к камину кресло. -О чем?- спросила она. -Насчет мистера Флетчера." Соседка грела руки перед пляшущим пламенем, а миссис Флетчер смотрела на нее с немым вопросом. "Миссис Шульц, она моя прачка, - продолжал тоненький гнусавый голосок, - сказала сегодня утром, что Джон сказал ее сынишке, что должен продать бумаги, потому что у вашего мужа были проблемы с работодателем и он потерял работу." Она добавила бы еще кое-какие подробности о проливе, в котором должны были находиться Флетчеры, если бы что-то в поведении этой леди не помешало ей. -Итак, я сказала миссис Лиланд, соседке по соседству, - заключила соседка с противоположной стороны, - что надеюсь, все не так плохо, как кажется, и что я сразу же сбегаю спросить вас. История повторилась. Миссис Флетчер облегченно рассмеялась. - Я должна буду поговорить с моим сыном, когда он вернется домой, - сказала она, наклоняясь вперед, чтобы объяснить ситуацию. Но когда Джон появился, его мать была гораздо более снисходительна к нему, чем он имел право ожидать. Она все еще была слишком удивлена таким поворотом событий, чтобы быть кем-то еще. Две недели пролетели незаметно. Несмотря на успех первой бумажной авантюры, этот урок не остался незамеченным Джоном, который на следующий день нанял около дюжины постоянных клиентов из числа друзей матери. С тех пор, благодаря настойчивым усилиям, список неуклонно рос до тех пор, пока он не смог удвоить свой первый дневной заказ без риска финансовых потерь. Поручения для соседей так и не материализовались, чтобы увеличить его доход, да и другие дни "зонтика" не последовали за первым. Но на самом деле бумажный маршрут отнимал у него слишком много времени, чтобы позволять подобные побочные вопросы. Его минимальный доход достиг теперь солидной отметки в доллар и семнадцать центов в неделю и продолжал расти. Поначалу мысль о том, что он опускается ниже двухдолларового лимита, сильно беспокоила его, пока он не вспомнил, что у всего должно быть начало. Просто подождите до года с этого момента он будет зарабатывать пять долларов в неделю! -Держу пари на пять тысяч долларов, что так оно и есть, - сказал он Сильви, когда тот мальчишка насмехался над его планами, когда они шли в школу в один унылый пасмурный полдень. Излишне говорить, что Билл не выполнил пари. Он не привык мыслить такими большими суммами, и, кроме того, манера Джона была на редкость убедительной. Луизу бизнесмен почти не видел, разве что иногда провожал ее из школы домой или брал с собой в воскресные походы в парк. Во время одной из прогулок она рассказала о дальнейших экспериментах в наука о кулинарии. - А мама говорит, что ты можешь прийти и посмотреть завтра." Он как можно дипломатичнее отказался. Недоставка бумаг означала провал для нового бизнеса. Будет ли она возражать? Луиза покачала головой. Тем не менее Джон чувствовал, что она ранена. Черт возьми, неужели девушка не может понять? Как можно было заработать тысячу долларов, которые они должны были начать вести домашнее хозяйство, если он бездельничал после обеда? Миссис Флетчер повела его в город в субботу перед Днем благодарения. Праздничные толпы уже начали заполнять шумную, грязную улицу. улицы и проход, в них было и нудно и трудно для маленького мальчика. Усталые после утренней ходьбы от магазина к магазину, они возвращались на вокзал, когда его внимание привлекла витрина мебельного магазина. Богатые плюшевые драпировки и редкие картины создавали впечатление стен комнаты. В центре стояла блестящая кровать красного дерева, вокруг нее-комод из того же материала и хрупкие стулья на тонких ножках. Он потянул мать за руку, чтобы на мгновение остановиться. Она снисходительно повиновалась, когда его взгляд приковался к маленькой вывеске на переднем плане. - Спальный гарнитур. Адам стайл. Уменьшено до трехсот шестидесяти пяти долларов." У него перехватило дыхание. Триста шестьдесят пять долларов за кровать, комод и стулья, которые сломаются в первый раз, когда на них плюхнется маленький мальчик! Затем пришла ужасная мысль: "Как долго продлится тысяча долларов при таких ценах?" - Вся эта стремительная поездка домой, и после ужина, растянувшись на кровати перед тем, как раздеться, он забеспокоился об этой новой и неожиданной проблеме. Если мебель для спальни _alone_ стоит столько же и картины а за ковер все равно придется платить, общая сумма составит по меньшей мере четыреста пятьдесят долларов. Гостиная должна была стоить еще дороже, так как в ней должны были стоять стулья, диван и стол для чтения. Что же касается столовой, то он даже подумать не мог о таких расходах! А еще там были тарелки, книги и столовое серебро! Две тысячи долларов-это самое меньшее, что он мог ожидать от своих пяти меблированных комнат, и он считал, что половины этой суммы хватит на все расходы. Молодожены тоже обычно отправлялись в свадебное путешествие. Он застонал. Заработает ли он когда-нибудь достаточно, чтобы жениться на Луизе? День благодарения приближался. В среду, непосредственно предшествовавшую школе, несколько избранных, которые были личными помощниками мисс Браун, остались после школы в полдень, чтобы украсить комнату для развлечения, которое должно было состояться без четверти два. Ее стол был прислонен к стене, и кукурузные стебли, используемые классом рисования в качестве моделей для их усилий, были сгруппированы вдоль него, чтобы сформировать фон для страстных актеров. Запас тыкв, тыкв и других осенних плодов земли, взятых учительницей у бакалейщика, с которым торговала ее мать, придавал комнате еще большую праздничность.  В перекличке не было необходимости. Все дети были там, потому что они были слишком заинтересованы, чтобы отсутствовать. Мисс Браун вкратце рассказала о происхождении этого дня. Маленькая девочка, розовое платье которой резко контрастировало с ее рыжими волосами и веснушчатым лицом, исполнила печальное стихотворение, начинавшееся словами: "Только зернышко кукурузы, Мотылек, Только зернышко кукурузы". Затем класс спел одну из песен из тетради по музыке для четвертого класса и выжидательно откинулся на спинку кресла, готовясь к полуденной заметке. Сильви и Рыжий Браун тащили длинную зеленую занавеску на проволоке, которая тянулась вдоль стены. Он бегал из одного конца комнаты в другой, пока платформа не скрылась от нетерпеливых взглядов зала. Из гардероба, служившего зеленой комнатой для актеров-любителей, донесся шорох серого ситца. Мальчик, таинственно закутанный в длинный плащ, последовал за ним. Мисс Браун бросила последний взгляд, чтобы убедиться, что сцена устроена как надо, а занавес снова отодвинут. [Иллюстрация: Это были Сид и Луиза!_] Это были Сид и Луиза! Он отбросил длинный плащ (на чем настоял, потому что почувствовал бы себя дураком, если бы класс увидел его в костюме). ожидая начала спектакля) и вышел вперед в высоких бумажных манжетах, скрывавших рукава его пальто до локтей, и в странной шляпе с высокой пряжкой, которая в любой момент могла сползти ему на уши. Луиза в сером платье Присциллы ждала, когда отец-пилигрим начнет свои строки. Класс дико зааплодировал, ибо дух притворства отбросил их назад в те бурные первые дни на Атлантическом побережье. Джон не слышал ни слова из последовавших сцен. Он был сильно встревожен. Сид стоял на платформе со своей возлюбленной, размахивая руками. руки двигались взад и вперед в пылких движениях рукоятки насоса, на которые Луиза, казалось, не обращала ни малейшего внимания. Черт побери, этот мальчишка, должно быть, пытается избавиться от него! Но он ему покажет. Просто подождите, пока он заработает свою тысячу долларов. Затем его расчеты того субботнего вечера вернулись, чтобы бросить ледяное чувство в его желудок. Какое право он имел надеяться, когда обстановка в доме стоила таких денег? Миссис Флетчер заставила его выковыривать перья из индейки, когда он в тот вечер вернулся с работы. Он с удовольствием повернулся к, помня о грядущих кулинарных удовольствиях и блаженно сознавая четыре долгих праздника-четверг, пятницу, субботу и воскресенье, - в которые он мог спать так долго, как хотел, - кроме того, он мог еще немного повидаться с Луизой. Ему не понравилось, как она вела себя на платформе. Возможно, он был немного небрежен, но просто подождите несколько лет. Тогда он ... Но мысль об этой дорогой мебели положила конец его мечтам. Утром в день благодарения он беспрестанно бродил по кухне, пританцовывая теперь к маленькой кладовке, чтобы распахнуть двери и полюбоваться огромным пирог с мясом, который ждал на нижней полке, а затем обратно на кухню, где он приставал к матери с бесчисленными вопросами, пока она не выгнала его на свежий ноябрьский воздух. Он побежал к дому Билла, где оба мальчика удалились в холодное уединение хижины и сравнили свои впечатления. -У нас есть пятнадцатифунтовая индейка,- хвастливо сказал Джон. -Это ничего,- Сильви презрительно зарылся пяткой в твердый грязный пол. - Ты бы посмотрел на наших. Двадцать фунтов, а мой, такой здоровяк! Клюквенный соус, жареная картошка и кабачок. Umm-m-m." - Мы тоже, - возразил Джон, ничуть не смущенный этим подробным отчетом. - Твоя индейка, может быть, и больше нашей, но на вкус она не такая вкусная, потому что моя мама (он забыл свое утверждение насчет Луизы) - лучшая кухарка в мире, и никто не может ее превзойти." Какие-то пустые муки в будильнике природы привели его домой на полчаса раньше, чтобы спросить об ужине. Больше всего он умирал от голода. Разве мама не поторопится? Мама не могла-опытная кулинария не должна была торопиться. Ему лучше снова выйти на некоторое время. Вместо этого он отнес утреннюю газету в гостиную и развалился в кресле. большое мягкое кресло. Минуты пролетали незаметно, пока он с забавным беспристрастием поглощал новости, беллетристические приложения и чудесные объявления о патентованной медицине. Он открыл внутреннюю страницу и увидел огромную рекламу, которая смотрела ему прямо в лицо. Наверху плыла лента с надписью: "Ты обставляешь девушку, мы обставляем дом!" Дальше на странице были бесчисленные сделки с мебелью, выставленные на продажу по плану "Один доллар вниз, семьдесят пять центов в неделю", а в центре, между тяжелыми правилами, было объявление: "Четыре комнаты, полностью меблированные, всего девяносто пять долларов!" -Джон, - позвал его отец из столовой. - Пойдем ужинать!" Он отшвырнул от себя газету в неожиданном восторге и, пританцовывая, подошел к обеденному столу. Его взгляд окинул каждую деталь равномерно подрумяненной национальной птицы, длинные тонкие стебли сельдерея в изящном фарфоровом блюде, темно-красное клюквенное желе, аппетитную жареную картошку и золотистые кабачки, и он счастливо улыбнулся. -Джимини, мама, это выглядит прекрасно!" Он плюхнулся на свое место. - Поторопись, папа, я больше всего готова съесть дом!" Но через его мозг, как он атаковал третью порцию Турции и ее аксессуары, там все еще звучало ликующее эхо: "Четыре комнаты, меблированные полностью, всего девяносто пять долларов!" Так этот день стал для него настоящим Благодарением. ГЛАВА X КАСАЕТСЯ САНТА-КЛАУСА В основном В ранние сумерки пятничного праздника, он бежал в укрытие под крыльцом дома, в то время как Сид Дюпре, уткнувшись лицом в руки, стоял у ствола дерева и считал "Пятьсот на пять" так быстро, как только мог. Но когда крик "Иду!" эхом разнесся между тесно выстроенными домами, совесть Джона внезапно лишила его всех удовольствий, которые он испытывал. игра в прятки." Целый день работы с чемоданами был растрачен впустую, и бумажный фургон должен был прибыть еще через пятнадцать минут. Поэтому он неохотно удалился, чтобы бродить по дорожке перед магазином деликатесов и удивляться, что работа, к которой он приступил с таким удовольствием, становится такой утомительной. Резкий, затянувшийся холодок зимы прокрался в воздух прошлой ночью и заставил его пальцы покалывать, когда он натянул свою синюю вязаную шапочку еще глубже на уши. Он бежал по окаменевшим газонам вдоль газетного маршрута до тех пор, пока не был доставлен последний листок новостей, а затем он с жадностью подул на свои черные рукавицы, чтобы согреть онемевшие пальцы, и направился домой. Там, под веселым влиянием светящейся каминной решетки, он лениво подождал, пока последний след покалывания не покинул его руки, и расстелил перед собой на ковре номер вечерней газеты. Сначала он посмотрел на карикатуру на первой странице, а затем на гротескные рисунки на задней странице комического раздела. Покончив с этим, он вернулся к первой странице, где рассказывалось о страшном крушении поезда. держал его как зачарованный. Поискав на внутренней странице оставшуюся часть повествования, он наткнулся на рекламу универмага, которая изгнала из его головы все мысли о искалеченных жертвах и разбитых автомобилях. - Начиная с завтрашнего дня, Санта-Клаус будет находиться в своем маленьком домике в нашей значительно увеличенной игрушечной стране на пятом этаже, чтобы приветствовать всех своих друзей. Посмотрите на оживших кроликов и кузницу в Деревне Брауни, а также на замечательную выставку игрушек всех видов, которые Санта собрал для удовольствия детей." За этим последовало заманчивые вырезки игрушек с еще более заманчивыми описаниями и, увы! зачастую непомерно высокие цены. Благодаря бумажному бизнесу сезон отпусков подкрался почти незаметно. Санта-Клаус в эти годы превратился в развеянный миф, но стереотипное изображение веселого толстощекого святого в верхней части страницы, тем не менее, вызвало у Джона трепет предвкушения. Приближалось Рождество. Чего он хотел? После ужина он рылся в библиотеке, пока не нашел мамину коробку с лучшими канцелярскими принадлежностями. Он вытащил из ящика несколько листов бумаги и несколько конвертов. аккуратный контейнер, и сел за большой письменный стол отца, чтобы начать серию рождественских писем к некоторым отзывчивым родственникам. Эти избранные регулярно получали от него известия четыре раза в год-перед его днем рождения, перед Рождеством и сразу после каждого из этих праздников, как только мать могла заставить его написать благодарственные письма. Джон слишком глубоко окунул перо в чернильницу и насухо вытер кончики пальцев о брюки. - Дорогая тетя Клара, надеюсь, у вас все хорошо. Погода хорошая, но становится холодно. Скоро Рождество, и я решила написать тебе. Я хочу--" Он сделал паузу для размышления. В прошлом году Биллу Сильви подарили игрушечный электромотор. Теперь он лежал в куче металлолома, благодаря попытке привязать часть механизма к мощному току освещения в доме Сида, но было неописуемым наслаждением вращать маленький выключатель и смотреть, как якорь набирает обороты, пока не загудит, как пчела. Поэтому первым его желанием было: "Мотор, электричество. И батарейки тоже." В прошлом году Билл и он построили шаткий боб для использования на парковых санях, только чтобы столкнуться с парковым гидрантом, используемым для поле затопило, и остатки саней разошлись по своим семейным поленницам. Итак, вниз пошли: "Сани, каботажное судно, с круглыми полозьями." Описательная часть заключалась в том, чтобы исключить любую возможность получить высокие, бесполезные девичьи сани, которые разлетятся на куски менее чем за мгновение. Он думал о каждой статье, которую писал: "Хоккейные коньки. Мои старые заржавели. Нож. Моя пропала." И последнее, но не менее важное: "Книги, много книг." Это исчерпывало список его потребностей. Была еще тысяча других вещей, которые он хотел бы иметь, если бы только мог думать о них. бесчисленные мальчишеские желания, возникшие с момента его июньского дня рождения, исчезли, и, как он ни старался, он не мог вспомнить ни одного из них. В качестве последнего отчаянного средства он нацарапал "Еще что-нибудь полезное" и подписал: "Ваш любящий племянник Джон." В субботу странствующий ветер с востока, словно по волшебству, заслонил ясный звездный свет раннего вечера, а к утру выстроил длинные, тяжелые ряды сланцевых облаков, которые нависли над городом со стороны озера. Температура тоже поднялась выше точки замерзания и дала единственную мальчику в доме Флетчеров выпал шанс накрыть вечно голодную печь и перекрыть все сквозняки. Передышку он использовал для блаженного чтения двухстраничных объявлений в воскресной газете. Игрушки, сотни игрушек! Универмаги соперничали друг с другом в изобилии своих предложений. Иллюстрации "Уильям Телль Бэнкс-бросай пенни в банк, а Телль стреляет яблоком из головы сына" - механические двигатели, которые мчались по трехфутовым кругам пути, пока у любого инженера-человека не закружилась бы голова; сани всех видов от скромных по пятьдесят центов до длинных, искусно покрытых эмалью королей скорости с пружинными стальными полозьями и игр в бесчисленном разнообразии, заставлявших его читать и перечитывать заманчивые страницы до боли в глазах. Он вздохнул и мечтательно поднял глаза. Влажные тучи с востока подтвердили газетный прогноз "вероятно, снегопад", и он подскочил к окну. Тяжелые, пушистые хлопья кружились над землей вместе с капризами воздушных потоков. Вот они вынырнули из-за домов и исчезли на сверкающем черном щебне улицы и тротуаров. на мгновение белый оттенок коснулся коричневых, обмороженных газонов, как пророчество того, что еще должно было произойти. Перед домом Элфордов Сильви, Перри и Сид танцевали взад и вперед с криками смеха, пытаясь поймать неуловимые кусочки белого. Он хотел было присоединиться к ним, но боль в животе подсказала, что ужин близок, и он вернулся со своего наблюдательного пункта с криком: "Мама! - Мама! - Мама! С каждой минутой Рождество становится все веселее!" Дух Праздников не позволял его интересу ослабевать и в те дни, когда реклама теряла свое очарование. однообразное повторение. Однажды, когда они с Биллом бежали домой в полдень, четверка мужчин с оттопыренными серыми джинсовыми сумками на плечах оставила большие желтые конверты на крыльце каждого дома. Они были абсолютно беспристрастны в своей работе, и Джон взбежал по ступенькам того самого пустого дома, который мальчики держали в тот день с гороховыми стрелками. -Смотрите!- воскликнул он, вытаскивая из футляра яркую брошюру. - Это Книга Игрушек, Сильви!" Книга Игрушек издавалась с незапамятных времен одним из даунов. городские магазины и ежегодное посещение сделали его чем-то вроде заведения для уличной молодежи. На обложке красноволосый, розовощекий Святой Ник с игрушечным рюкзаком спускался по заснеженной трубе, а его олени резвились на заднем плане. На задних рядах стояли изящные розовые, голубые и зеленые куклы с льняными локонами и вытаращенными фарфоровыми глазами-мусор, который Джона нисколько не интересовал. Почему они не поставили там паровозы, сани и другие ценные вещи? -Пошли, Билл, - вдруг сказал он. - Давайте их соберем." Они подождали, пока распределители отойдут слишком далеко, чтобы вмешаться, и осторожно прокрались вверх и вниз по ступенькам дома. Когда узлы под двумя мальчишескими руками стали тяжелыми, миссис Флетчер выскочила из-за фонарного столба перед домом и энергично поманила Джона. Он покинул Билла с явным сожалением, потому что дюжина разрозненных копий под мышкой оказалась куда меньше, чем ему хотелось бы. В тот день Луиза прогуливалась с ним после школы. Когда они проезжали Южную авеню, взгляд дамы остановился на каком-то грязном предмете на улице. сточная канава, и Джон наклонился, чтобы поднять ее. Разорванная, изуродованная бесчисленными следами каблуков и колес повозки, потрепанная пачка бумаги была всем, что осталось от рождественского буклета. -О!- удивленно воскликнула Луиза. - А разве ты его не получил?" - Она покачала головой. Очевидно, другие мальчики на ее конце улицы подражали Джону и Биллу. -Рассказывает все об игрушках, - вызвался он. - Если хочешь, я принесу тебе одну вместе с газетой." Она поблагодарила его и с сожалением уронила руины. Эти куклы на задней обложке были такими соблазнительными. - Разве ты не рад, что Скоро Рождество?" - спросил Джон. - Господи, как бы мне хотелось, чтобы это было так послезавтра." Луиза кивнула. - Что ты хочешь на Рождество?" он преследовал. Она не знала. -Кукла! - с отвращением перебил он. Зачем ей куклы? Они будут бесполезны, когда она вырастет. -Да, кукла, - решительно сказала Луиза. Джон изобразил умиротворяющее одобрение. - И кукольные наряды, - продолжала она, - и новые ленты для волос, и всякие штуки для моих платьев, и много-много других подарков. Что тебе надо?" Он коротко рассказал ей. - Но это еще не половина, - заключил он, пока они слонялись по ступенькам. - Я пытаюсь думать обо всех остальных. время. Джимини!- он взглянул на часы. - Мне пора. У меня много работы." Но в тот день интервью с потенциальными клиентами газеты не было. После того как Джон включил камин в гостиной для матери, он попал под чары одной из книг чудес и просматривал страницу за страницей иллюстрации, пока миссис Флетчер не прервала его. - Разве ты не собираешься доставить свои бумаги, сынок? Сейчас без четверти пять." Каким вредителем становился этот бумажный маршрут, всегда требующий его внимания, так же как он хотел сделать что-то еще. Он поднялся на ноги. и, вытянув обе руки, чтобы унять судороги, швырнул буклет в угол прихожей и бросился к шкафу за пальто и варежками. После ужина Джон достал еще одну из своих книжек с яркими игрушками и прошел в гостиную. Отец, последовавший за ним несколько минут спустя, посмотрел на маленькую фигурку на ковре перед камином и улыбнулся. - В чем дело, сынок?" Мальчик поднял голову, его карие глаза были как сон с видениями автомобилей, паровых двигателей, крюков и лестниц. -Я смотрю на это,- объяснил он. Мистер Флетчер придвинул большое мягкое кресло, которое ему так нравилось, и посадил его к себе на колени. Мгновение спустя две головы, старая и молодая, склонились над страницами, заполненными картинками. - Послушай, папочка." Джон указал на локомотив с педалями и сидящей кабиной для молодого машиниста. - Однажды я видел одного. Все красное и блестящее, с черной дымовой трубой. И звонок действительно звонит." - Но тебе не кажется, что это слишком большие деньги для игрушки?" Мальчик неохотно кивнул. - И все же, это так весело-просто хотеть чего-то, даже если ты знаешь, что не можешь этого получить." Сильные руки на мгновение нежно обняли его. Когда они расслабились, Джон быстро перевернул листья. -Давайте начнем с самого начала, - объяснил он и раздраженно постучал по первой странице. "Ничего, кроме кукол, кукол и еще больше кукол, - как шествие дорогих женскому сердцу вещей, - и кукольных ванн, и посуды, и других нежных вещей." Внезапно он наклонился вперед. - Так-то лучше. - Лектрическая железная дорога. Давай возьмем твой карандаш." Рядом с иллюстрацией он поставил неправильный крест. - А вот и сани. Многие из них не такие уж расточительные. И банки, - улыбнулся он. -Думаю, мой достаточно большой, не так ли, папочка? - улыбнулся мистер Флетчер. В самом деле, пока он не увидел эту свинью в сейфе на комоде сына, он и понятия не имел, что такое большое фарфоровое животное существует. Мальчик взволнованно прервал его размышления. -Панч и Джудис!" Его память вернулась к стропильному залу и выступлению профессора О'Рейли. - Они такие забавные, и стоят не очень дорого. Если бы он у меня был, я бы тоже не тратил деньги на эти шоу." Его отец хмыкнул, услышав о юной дипломатии. - Тебе лучше сделать составь для нас свой рождественский список, пока карандаш не истерся, делая крестики, сынок." Он соскользнул с отцовского колена и в мгновение ока оказался в библиотеке. Миссис Флетчер услышала конец разговора и улыбнулась ему, прежде чем присоединиться к мужу за чтением вечерней газеты. Прошло несколько минут. -Все готово, сынок?- спросил мистер Флетчер. - Знаешь, уже почти пора спать." Единственным ответом было ворчание. - Лучше добавь несколько вещей, которые тебе понадобятся в квартире, когда вы с Луизой поженитесь!" -Джон!- миссис Флетчер неодобрительно потрясла газетой. - Перестань дразнить этого мальчишку." Через несколько минут в дверях, сонно зевая, появился ее сын. -Он еще не готов, - сказал он. На следующий день поздно вечером миссис Флетчер открыла дверь в комнату сына, чтобы посмотреть, крепко ли он спит, и клочок бумаги сорвался с крючка и упал на пол. Она подняла трубку. Верный своему особому обычаю, Джон представил свои рождественские потребности в манере, которая казалась более деликатной, чем просить о них лично. С капризной, сочувственной улыбкой она присоединилась к мужу в большой спальне. - Смотри, что натворила твоя шутка вчера вечером!" Она протянула ему листок бумаги. бумага. Он тоже нежно усмехнулся, ибо каракули гласили: "Что я хочу на Рождество: Картины, красивые, Рамы для картин, Стулья, Тарелки к обеду, Ножи, Ложки, Все, что угодно для квартиры." Затем последовало небольшое отступление, как будто автор колебался, прежде чем добавить в более тяжелом письме то, что говорило о стремлении не быть отвергнутым: "Книги, много книг". Фургоны, доставлявшие товары из магазинов в центре города, все чаще и чаще останавливались у Флетчеров, чтобы оставить в коридоре свертки странной формы, свертки, на которые Джон смотрел с тоской, как если бы проколоть внешнюю обертку и эксельсиор. Во всяком случае, смотреть, как прибывают посылки, было наполовину веселее Рождества. Его собственный список покупок был невелик. Он заговорил с миссис Флетчер о подарке для отца. Купит ли она его в следующий раз, когда поедет в город? - Тогда это будет сюрприз для папы." Он тоже подошел к мистеру Флетчеру. -Тогда мама не узнает, что я покупаю ей книгу, - объяснил он. Но он не знал, что заказать для Луизы. Он никогда раньше не делал подарков девушке. В пятницу перед великим праздником газеты расстроили его планы. То магазин "Той книги" объявил, что " Санта-Клаус завтра уезжает к себе домой на Северный полюс. В качестве прощального стимула для детей этого города посетить его, он сделает великолепный подарок каждой девочке или мальчику, сопровождаемым взрослым." А насчет Северного полюса-сплошная чушь. Джон прекрасно это понимал, благодаря своей нынешней изощренности. Но соблазн настоящего заставил его задуматься. Разве он не мог-при условии, конечно, что материнское разрешение будет дано-поехать в город, сделать покупки в субботу днем и побродить по магазинам? разные игрушечные дисплеи в свое удовольствие? Но был еще и бумажный маршрут. Во всяком случае, виновата досада! После ужина он побежал к Биллу. Будет ли его приятель делать поставки, если он даст ему список клиентов? Джон был бы готов заплатить за эту услугу десять центов. Сильви охотно согласился, потому что десятицентовые монеты были редкостью среди маленьких мальчиков как раз перед Рождеством, когда показ пенни-и пятицентовых новинок в школьной витрине оказался таким заманчивым. Таким образом, трудность была решена. Два часа следующего дня застали Джона за разнообразными покупками толпа проходит через вращающиеся двери самого большого универмага. Внутри проходы были заполнены толкающейся, медленно движущейся толпой. Жирный, запыхавшийся хаусфраус терся локтями с высокими щеками, миндалевидными славянскими девицами, а усталые офисные клерки воспользовались получасовым отпуском, чтобы заполнить свои списки покупок. Здесь хорошо одетая, с ясным цветом лица дама досуга рассматривала дорогую безделушку, там ирландская мать вела свой выводок к толпе вокруг лифтов, чтобы они могли увидеть Санта-Клауса. Но все они были полны желания купить, купить, купить, в имя Рождественского Духа, и покупатели и руководители отделов радостно потирали руки, наблюдая за перегруженными работой клерками. Джон пробился к ближайшему дежурному, седовласому ветерану многих таких пиковых сезонов. - Где галстуки?" он спросил. Служащий устало посмотрел на него. - Рядом с последним проходом, справа от тебя." Мимо прилавка со столовым серебром, мимо женских перчаток, мимо бесчисленных маленьких кабинок с дорогими праздничными безделушками, мимо витрины с авторучками-наконец показался длинный овальный прилавок. Нетерпеливые покупатели стояли в два-три ряда вокруг мест, где были выставлены товары. Клерки сновали туда-сюда в ответ на призывы девушек-упаковщиц, а из пневматических трубок безостановочно выскакивали носилки с мелочью. Джон энергично работал локтями и пробирался сквозь самую густую толпу. Над ним чьи-то руки лихорадочно хватались за спутанную кучу галстуков на прилавке, а ворчливые голоса требовали немедленного внимания продавцов. Один из четверых-в-руках свалился с обрыва. Мальчик ухватился за нее., Потрогал его и бросил кусок товара обратно в кучу. Бедняга, даже на четверть. Частые рассуждения матери о образцах шелка, которые она приносила домой, научили его этому. Он отчаянно махал рукой, чтобы привлечь внимание, пока высокий клерк в очках не сжалился над ним. - Давайте посмотрим галстук, настоящий! Плевать, даже если мне придется заплатить за него целых полдоллара!" -Какого цвета?" У Джона отвисла нижняя губа. Он не заметил отцовского вкуса к шейным платкам. -Красный,- рискнул он наконец. Перед ним предстал багровый ужас. Желтые поперечные полосы шумел на огненном фоне. Клерк ловко накрутил его на указательный палец, и вот, он оказался как бы в отцовском ошейнике. -Нравится?" Джон кивнул и достал пятидесятицентовую монету, которую утром выудил из копилки. Мгновение спустя ему вручили завернутую коробку из-под остролиста, и он направился в книжный отдел. Еще толпы! Они загромождали проходы и несли его туда-сюда, отдавая на милость своих водоворотов. То его прижимали к деревянному краю прилавка, то прижимали к двум толстым женщинам в ржаво-черном, которые покупал книги о преданности для назидания менее благочестивых друзей. Наконец вывеска" Популярные авторские права, пятьдесят центов за том" дала толчок его до сих пор бессистемному курсу. Бедно одетая продавщица за прилавком улыбнулась ему так, как не удавалось улыбнуться ни разу за десять часов. - Какого рода?" она спросила. Его взгляд беспомощно блуждал по сбивающей с толку груде книг. -Вот то, что все читают, - предложила она, держа в руках глупую книжку в обложке с изображением хорошенькой девочки. Он с сомнением посмотрел на него и указал на название, намекавшее на Запад и индийские сражения. -Дай сюда, - решительно сказал он. Его собственная любовь доказала, что герои и героини в повседневной жизни никогда не имеют легкого плавания, которое подразумевало ограниченное чтение популярных романов. Во всяком случае, ковбойские истории были самыми захватывающими. С двумя пакетами, надежно зажатыми под мышкой, он пробивался к лифтам. Семейный шопинг закончился, и ему позвонили по настоящему важному делу дня-экскурсия в отдел игрушек и подарок для Луизы. -Пятый этаж,- бубнил лифтер. "Игрушки, куклы, игры, Елочные украшения." Его слова потонули во внезапном вавилонском вавилоне, сделавшем невозможным обычный разговор. Ропот тысячи голосов смешивался с грохотом механических поездов и гудками игрушечных рожков. Нетерпеливые продавцы во всю глотку кричали: "Кеш, кеш, кеш!"  Плач поднялся у разгоряченных, недовольных младенцев. Время от времени большой паровой двигатель, работающий на одном из встречных углов, пронзительно свистел, когда озорные юные руки размахивали дроссельной заслонкой. В дальнем конце зала, где располагался отдел ковров и ковровых покрытий. перед зданием, сдвинутым к сезону отпусков, выстроилась длинная очередь. Тяжело одетые, вспотевшие женщины терпеливо перекладывали младенцев с одной руки на другую. Бедно одетые уличные бездельники стремились скоротать время в гостях у Санта-Клауса. Высокие, стройные молодые женщины дергали своих младших братьев на место или умоляли младших сестер: "Замолчи, мы почти на месте!" А вдоль и поперек по всей линии дюжина уличных гэминов пекаря шныряла в поисках какого-нибудь взрослого, к которому они могли бы привязаться на время. Это явно указывало путь к маленькому домику и выполнению обещанного подарка. Джон осторожно продвигался вдоль линии, несмотря на крики "Мошенник, посмотри на него!" от мальчиков с материнскими недостатками, чтобы предотвратить подобные маневры. Когда показался белый, покрытый асбестовым снегом дом, Джон благоразумно остановился, потому что, когда цель была так близка, он не мог рисковать быть выброшенным из строя из-за того, что срезал впереди других. Люди медленно двинулись вперед, пока в маленькое боковое окошко не показалась внутренняя часть комнаты. В дальнем конце деревянного прилавок, толстый, одетый в красное Санта-Клаус передавал безделушку за безделушкой в нетерпеливые детские руки, останавливаясь время от времени, когда детские губы шептали просьбы о куклах, санках или других игрушках. На самом пороге коренастый служащий магазина положил руку перед Джоном. - А где твои родители?" - требовательно спросил он. Мальчик ахнул. Это условие распределения было полностью забыто. -Ну? - с улыбкой спросил инквизитор. Он в отчаянии огляделся. Только что из комнаты вышла полная немка в черном и шляпе с подпрыгивающими сине-зелеными плюмажами. -Вот она,- указал он. - Это моя мать. Я отделился от нее." Мужчина убрал руку и усмехнулся. По крайней мере еще трое мальчишек заявляли о своих отношениях с этой самой леди. Наконец-то до старого святого. Его румяная маска смягчилась от пота, а поникшие плечи, обтянутые красным, выражали желание, чтобы этот последний день его пребывания в городе уже закончился. Джон схватил протянутый ему дешевый пенал. Страж у выхода кричал: "Продолжайте двигаться, продолжайте двигаться," и летаргическая линия послушания унесла Джона за пределы дома к новым чудесам. Если Деревня Брауни заставляла степенных взрослых останавливаться и благодарно улыбаться причудам жизни гномов, то подростки останавливались, тащились и мешали процессии, когда перед ними возникало новое чудо. Маленькие кролики с белым мехом торжественно двигались через равные промежутки по скрытым взлетно-посадочным полосам, время от времени останавливаясь, чтобы поклониться веселящейся публике. Подмигивая, седобородые эльфы подпрыгивали из-за холщовых скал, чтобы помахать миниатюрные руки, прежде чем выскочить обратно в свои убежища. Один парень в соломенной шляпе и залатанном комбинезоне судорожно склонился над маленькой деревянной бадьей, стоявшей на холме. Еще дальше непрекращающийся грохот привлек внимание к деревенской кузнице, где кузнец в коричневом с ожесточением ковал миниатюрную лошадиную подкову. В конце стоял второй часовой с наглым лицом, который, как и первый, умолял толпу: "Продолжайте двигаться. Пожалуйста, продолжайте двигаться." У прилавков с игрушками Джон обнаружил перед собой грязного уличного геймера в залатанных брюках до колен. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. -Опять пойдешь?- спросил Джон. Мальчик кивнул. - А что он тебе дал?" Джон показал свой пенал; мальчик-нестройный тростниковый свисток. - Хочешь поторговаться?" Не успел предложить, как принял. В любом случае, какая польза от школьной коробки для карандашей? Они снова выстроились в шеренгу Санта-Клауса, искренне надеясь, что часовой их не узнает. Но на третий раз, когда они кивнули в сторону неопрятной итальянки в коричневой шали, клерк наклонился. - Три раза и все, - прошептал он, когда сердца мальчиков забились сильнее. - Видишь?" Они увидели и отправились на поиски новых удовольствий. Сначала они остановились на будка механического поезда. Когда оператор миниатюрной железной дороги был занят, новообретенный друг Джона бросил крошечный выключатель и вызвал неожиданную аварию на линии. Какой-то прохожий набросился на них и приказал отойти, так что они неторопливо двинулись по проходу к толпе, которая жаждала расследования. - Ребенок заблудился, - объяснил уличный игрок, который обладал сверхъестественной способностью прокладывать себе дорогу сквозь толпу. - Его сейчас увозят." Мальчики бродили вдоль прилавка за прилавком, мимо киоска с долларовой пишущей машинкой, через проход с кукольной коляской, где стояла маленькая девочка. попыталась унести с собой машину и на мгновение сделала все захватывающим, а заодно и электрические игрушки, строительные блоки и санки. -Ну и дела,-сказал мальчик с грязным лицом, когда они наклонились, чтобы рассмотреть ценник, - У меня ноги совсем отвалились. Половина седьмого! И он должен был отправиться домой еще час назад. Его желудок уже требовал чего-нибудь поесть. Он вложил монетку в арахис, и они с жадностью его сожрали. Затем Джон вытер последние следы соли с уголков рта., попрощавшись, он бросился к лифту. Когда он приедет, будет уже почти восемь, и мать, возможно, будет волноваться из-за этой поездки-его первой поездки в город в одиночку. Во второй раз за день он прошел через вращающиеся двери и остановился на ярко освещенной улице. Он совсем забыл о Луизе! Но, может быть, кто-нибудь сделает для него покупку позже. Он прошел мимо магазина с красным аукционным флагом, развевающимся над дверью. В витрине было заманчивое множество дешевых украшений, часов и праздничных товаров. Наверняка должно быть что-то подходящее для его леди. Комната была наполнена табачным дымом и запахом немытого человеческого тела, потому что замерзшие бродяги помогали раздуть толпу, собравшуюся вокруг хриплого аукциониста. Когда Джон вошел, этот достойный поднял блестящий предмет в зеленом плюшевом футляре высоко в воздух, чтобы все могли его увидеть. - Джентльмены, я попросил часы этой дамы. Шестнадцать драгоценных камней в его механизме и футляр из чистого золота, наполненный двадцатилетней историей-и подходящий для любой леди в стране. Кто-нибудь начнет торговаться?" Джон порылся в кармане и провел инвентаризацию останков этих двоих доллары, которые были украдены из банка свиней. Подарки для матери и отца истощили сумму вдвое, арахис стоил пять центов, а проезд на машине, включая обратный путь, обойдется еще в десять центов. -Сколько мне предлагают, джентльмены, - настаивал мужчина за стеклянной стойкой. - Сколько мне предлагают?" Ответа не последовало. Он передал часы мужчине в первом ряду и попросил внимательно рассмотреть их. - Разве это не красота?" Он снова поднял часы в воздух. - А теперь, может быть, кто-нибудь предложит цену?" -Восемьдесят пять центов! - крикнул Джон. Приглушенный смех возник, когда аукционист изысканно поклонился. - Благодарю вас. Этот джентльмен знает, что хорошо, когда видит. Восемьдесят пять, восемьдесят пять, полтора доллара, полтора доллара, два доллара, два доллара ... - Мальчик потерял интерес к происходящему. Какой смысл желать, чтобы вы могли подарить такую безделушку своей возлюбленной, если у вас нет денег, чтобы заплатить за нее? Там были книги, но Луиза не слишком любила читать; пепельницы, отвратительные японские вазы с бородавчатыми выступами по бокам и хрустальные тарелки-все это, в свою очередь, шло к какому-нибудь счастливчику или несчастный, который переиграл скромное предложение Джона. Наконец аукционист порылся в куче предметов на прилавке и достал маленькое фарфоровое блюдо. -У меня здесь, - начал он, -фарфоровая шкатулка ручной росписи. Подумайте только, джентльмены, эти изящные фиалки расписаны вручную, а верх-сплошное золото. Внутри - мягкая, изящная пуховка. Сколько мне предлагают за эту красивую безделушку? Идеальный подарок для жены, сестры или возлюбленной. Сколько мне предлагают?" Человек в дальнем углу комнаты предложил четвертак. Аукционист посмотрел больно. -Только четверть ставки? Господа, это позор. Время, затраченное на его украшение, стоило большего. Всего четверть ставки? Этот джентльмен, должно быть, женат. Это все, что он думает о своей жене?" Собравшиеся насмешливо захихикали. Пришла ставка в сорок центов в награду за его старания. -Сорок центов,- продолжал монотонный голос. - Сорок центов ... сорок ... сорок, пятьдесят центов, благодарю вас ... пятьдесят центов, пятьдесят пять, пятьдесят пять, иду на пятьдесят пять, пятьдесят пять, лучше, чем ничего, пятьдесят пять ...  -Продано,- заключил аукционист. "Продано нашему другу здесь в восемьдесят пять центов. Подойдет ли счастливый покупатель к кассе?" Надежно спрятав драгоценный сверток в карман, мальчик бросился к машине. Прошел еще час, и он с ужасом подумал о "лекциях за копейки", которые, должно быть, ожидали его по прибытии. Но внутри трамвая, хотя воздух был душным, а большие, беспечные взрослые давили его с каждым толчком неровного дорожного полотна, настроение его бодро поднималось. Его праздничные покупки были завершены. До Рождества оставалось меньше недели, и он представил себе красиво расписанную вручную коробку для туалетного столика с блестящий, набитый чистым золотом верх приветствовал его из шифоньера Луизы, когда была получена его тысяча долларов и ему исполнился двадцать один год, что позволило ему обрести независимость в браке. У НЕГО ОЧЕНЬ СЧАСТЛИВЫЙ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ Сочельник! Домой к шестичасовому ужину после того, как закончилась ежедневная раздача газет, а затем в постель: "Потому что рано ложиться спать-значит, Рождество придет раньше, мама!" На заднем крыльце лежала большая, с густыми ветвями пихта, ожидая, когда ее вынесут в прихожую. Нижний этаж был заполнен людьми. таинственные свертки были так замаскированы объемистыми обертками, что о содержимом их нельзя было даже догадаться, и по всему дому, от чердака, где хранились елочные украшения, до увитой остролистом гостиной, витала атмосфера праздничного ожидания. Ему нравилось это возбуждение, как и Джону. Раньше возможности, которые открывал для него визит Санты, предоставляли ему эту возможность, ибо кто мог знать, какую из многочисленных потребностей этот персонаж сочтет нужным удовлетворить? И в то самое Рождество, разоблачив старика как милого, доброго мошенника, он робко попросил родителей украсить елку и устроить праздник. подарки, как и раньше", потому что удивление-лучшая часть Рождества." В ту ночь, когда он поймал Санту! Воспоминание об этом вызвало на его губах ретроспективную улыбку, несмотря на дрожь, которую холодные простыни посылали по его теплому маленькому телу. Разбуженный шумом внизу, он накинул на себя старый халат, чтобы защититься от морозного воздуха, и на цыпочках вышел в темный коридор. Хорошо вокруг лестничной площадки, сцена встретила его взгляд! Там стояло дерево, прочно вклинившееся в опору мыльницы с плоскими утюгами вокруг основания для балласта. В одном из углов комнаты стоял ноев арк, который позже пришел к безвременному концу во время круиза по грязным лужам, высыпал свой ассортимент картонных животных на ковер. Рядом с дверью лежал красный пожарный костюм, а в столовой, склонившись над наполненными конфетами рогами изобилия на столе, сидели его отец и мать. - К-где Санта-Клаус?" он запнулся, не сразу поняв ситуацию. Резкий, задыхающийся вздох удивления вырвался у матери, когда отец разразился огорченным смехом. -Думаю, ты нашел его, сынок, - последовал ответ. И это был конец Санта-Клауса. Несколько мгновений спустя длинный пустой товарняк незаметно прогрохотал в сторону города, а ровное дыхание Джона точно, как часы, отсчитывало быстро убывающие минуты, отделявшие его от Рождества. Вздрогнув, он проснулся. Поздний серый рассвет зимы заглядывал в окно между шторами и створками, отбрасывая на комнату неуверенные тени. Он сонно потер глаза, потом, вспомнив, вскочил и открыл жалюзи. Перед ним лежала серовато-коричневая железнодорожная насыпь с более светлыми полосами, которые сказал, где лежат сверкающие рельсы. На бульварах сонно мерцали дуговые фонари, их долгое ночное бдение почти закончилось. Голые верхушки деревьев, окаймлявшие парк, кружевом выделялись на фоне морозного зимнего неба, и то тут, то там случайные лучи света бросали в неприглядный рельеф груды мусора на большой стоянке. То же доброе, грязное, беспорядочное соседство вчерашнего дня и позапрошлого года, и все же дух Рождества окутывал все вокруг ореолом и украшал его в глазах мальчика. -Это Рождество, это Рождество, - повторял он снова и снова. натянул на себя одежду. Затем на цыпочках сбежал вниз по лестнице, чтобы посмотреть на сюрпризы, ожидавшие его в холле внизу. Запах сосен, напоминавший о сладко пахнущих лесах Мичигана, заставил его жадно принюхаться. Дерево возвышалось на том месте, где его предшественники стояли перед камином, такое высокое, что верхушка едва доставала до потолка. Мерцающие сферы ловили свет из лестничного окна, создавая яркий контраст с темными игольчатыми глубинами. Рог изобилия, нагруженный сладостями, утяжелял ветви. Сахарные цепи сделаны симметричные гирлянды бус, свисающие с верхних ветвей, и бесчисленные свечи, застывшие в своих подсвечниках, ждали, когда свеча в руке отца оживит их. Под деревом лежали его подарки. Возможно, не так много, о, сыновей богатых родителей, как у вас, но глаза Джона становились все шире и шире от восторга, когда каждый предмет встречал его. Там лежали сани, длинные, низкие и алые, не такие нарядные, как дорогая "Черная красавица", о которой он так мечтал, но такие же исправные. На терминале железнодорожной системы, которая окружала у подножия дерева стоял странный иностранный механический двигатель, сокращенно пассажирский вагон, а на уголке простыни, предназначенной для защиты ковра от капель свечей, - сухая батарея и миниатюрный электромотор. Кроме того, были книги - "Оптика", "Мальчики-роверы" и другие в их роде, - которые должны были обеспечить отдых на долгие месяцы, независимо от его быстрого чтения. Конечно, он повернул выключатель и слушал жужжание маленького мотора до тех пор, пока батарея не начала угрожать разрядиться; конечно, железная дорога была введена в немедленную и повторную эксплуатацию, независимо от того, шум, который мог разбудить его родителей. И он встал, по крайней мере, три раза, крепко прижав сани к груди, и сделал воображаемые рывки вниз по парковым саням, обогнав даже длинные бобслеи, когда под ним пролетал лед. Затем он снова взглянул на заглавные страницы книг и даже прочитал одну-две страницы из каждой открывающейся главы, чтобы знать, какая из них будет иметь честь быть избранной для первого употребления его голодным умом. Наконец, он растянулся на спине под деревом и посмотрел вверх, наблюдая за каждой блестящей деталью в полном удовлетворении. Голоса наверху сказали Джону, что родители наконец проснулись. Вверх по извилистому пролету так быстро, как только могли нести его маленькие ножки, и в большую южную комнату с криком: "О, мама! - Мама! Папа! все в порядке!" - Счастлив, сынок? - спросила мать, когда он устроился рядом с ней на кровати. Он кивнул. Счастлив? Кто бы не был со всеми этими сокровищами в его распоряжении? Мистер Флетчер усмехнулся. - На комоде твоей матери стоит коробка, которую мы забыли поставить под дерево, - сказал он. - Вы можете открыть его здесь, если хотите." Мальчик вскочил и в мгновение ока вернулся, на этот раз к кровати отца, где лежал его отец. он сидел и дергал розовые шнурки, пока не показался набор кукольных блюд. -Это ответ на ваш список,- сказали ему. - Думаешь, это подойдет для твоей квартиры, сынок?" -Луизе они понравятся,- беззастенчиво улыбнулся он. - Я отдам их ей вместе с другим подарком." Снова смешки, снова улыбки, снова смех. Какая разница, если все остальное в мире пошло не так, если Дух Рождества царил в этой семье весь день? -Что ты видел в гостиной, Джон? - спросил отец. - Что-то в гостиной?" Мальчик снова был на ногах. - Куда?" - Подожди минутку, я возьму халат и пойду с тобой. - Немного погодя они вдвоем спустились по лестнице, держась за руки. Джон проследил за указующим перстом отца, когда они стояли на пороге гостиной. Перед мертвой решеткой стоял трехфутовый шкафчик, обтянутый джинсовой тканью. Из квадратного отверстия наверху свисало с полдюжины безвольно повисших фигур. -Панч и Джуди!" Джон не мог поверить своим глазам. - О, папа! Папа!" Через мгновение Панч уже сидел у него на правой руке, а Джуди-на левой, пока он двигал пальцами взад-вперед, проверяя, работают ли они так же, как остальные. шоумен в Соседнем зале. Джуди выскочила на сцену, когда отец улыбнулся ему. Панч, мистер Панч, - позвала она. Но в ее голосе не было ни диапазона, ни силы, которых требовала Джуди, чтобы добиться успеха, и он стащил марионеток с пальцев. -Вот, - сказал он отцу, -ты их работай. Мои ведут себя неправильно." Ничего страшного, мистер Флетчер растянулся на полу за маленьким шкафчиком. Джон передвинулся вперед и, положив голову на руки, нетерпеливо наблюдал за происходящим. Что это было за шоу Панча и Джуди! Мистер Флетчер, рисуя его богатое воображение изобрело новый набор домашних ссор для несчастной пары, ввело доктора и клоуна (двух живых кукол, которые дополняли первоначальных, ограниченных исполнителей) и заставляло Джона визжать от смеха, пока краснолицый маленький дьявол не довел представление до конца освященным временем способом. Приглушенный смех в дверях заставил их обоих вздрогнуть. Там стояла миссис Флетчер, полностью одетая, с улыбкой на лице. -Джон старший,- приказала она -иди наверх и немедленно переоденься к завтраку. Я верю, что ты самый большой из них, несмотря на свой возраст." После утренней трапезы Джон проглотил содержимое сорванного с дерева рога изобилия, наполненного леденцами, и натянул чулочную шапочку, пальто и рукавицы. Подарки Луизы должны были быть доставлены, и это было дело, которое не терпело никакой неподобающей задержки. Сестра миссис Мартин ответила на его звонок. -Луиза дома?" - нетерпеливо спросил он. Тетя объяснила, что Луиза уехала из города с матерью на несколько дней. трехдневный рождественский визит. -Она вернется послезавтра,- утешила она его. Поэтому он оставил подарки на ее попечение и велел передать их своей леди в тот самый момент, когда она приедет, и снова сбежал по устланной ковром лестнице. Сид Дюпре встретил его перед домом. Джон настороженно оглядел его. "'Lo!" "'Lo!" - А что тебе дали родители?" - О, много чего. Что ты получил?" Сид остановился на мгновение, чтобы перечислить свои разнообразные дары, чтобы ни один из них не был опущен в попытке произвести впечатление на своего соседа. - Не такой футбол,- похвастался он. -Обошлось в пять долларов." - У меня есть железная дорога с сорока левеновыми отрезками пути. - Дядя прислал мне пару персиковых боксерских перчаток,- продолжал Сид. - Подожди, вот увидишь, что присылает мне дядя. Он всегда приходит по почте, но до сих пор не пришел. Кроме того, у меня есть новые сани." -Но вы бы видели мой "лектрик", - возразил Джон, все еще неустрашимый. - Ты просто подожди, пока не увидишь игрушки, которые я делаю, чтобы он мог бегать." Сид сохранил свое последнее и самое заветное сокровище до последнего. - Моя мать подарила мне настоящий пистолет, Винчестер. Он будет стрелять через весь город. озеро, оно стреляет так далеко. Следующим летом я поеду с ним на охоту на ранчо." - Все в порядке." Джон нисколько не смутился. - Но копы не разрешат тебе стрелять из него в городе, и тебе придется подождать до весны, прежде чем ты сможешь им воспользоваться. Я могу пойти домой и повеселиться со всеми своими вещами." Подошли Сильви и Перри. - Ло! - последовало неизбежное приветствие. - Ло!- последовал неизбежный ответ. - Что тебе подарили на Рождество? - спросил Перри. Джон немедленно объединился с Сидом в попытке обогнать вновь прибывших. - У Сида точно есть пистолет,- внушительно сказал он. - А у Джона есть электрический мотор, - вмешался Сид, когда Джон закончил. - Он собирается запрячь ее в свои новые сани с парой весел, а когда выпадет снег, отправится грести. Боже мой, но он же сильный!" -У нас есть рождественская елка, - сказал Сильви. -Мы тоже, - сказал Джон. -И мы тоже, - добавил Перри. - Но мой больше любого из ваших, - настаивал Билл. - Он такой большой, что нам пришлось проделать дыру в потолке, чтобы установить его. А широкий? Она такая широкая, что я с трудом влезаю в нее." - Не может быть,- недоверчиво воскликнул Джон. - Ничто не может быть больше нашего." -Пойдемте посмотрим,- ответила Сильви. Итак, квартет двинулся по улице, чтобы "прийти и посмотреть." По дороге они миновали почтальона, с трудом тащившегося под грузом рождественских посылок. Не только его кожаный мешок был набит до отказа почтой, но и маленькая тележка, которую он тащил за собой по дороге, тоже несла свою долю писем и подарков. -Счастливого Рождества!- крикнули ему мальчики. Он был добродушным человеком, ни в малейшей степени не похожим на злого чудака, который держал маршрут год назад. Он улыбнулся им в ответ, потому что ему только что подарили седьмой галстук, который, по мнению семьи, был слишком отвратительным, чтобы носить его первому получателю, и был в приподнятом настроении. -Есть для нас почта?- раздался хор вопросов. Он порылся в мешке с почтой. - Вот ты где, юный Флетчер! -От моей тети, - гордо объявил Джон, глядя на почтовый штемпель. -Она всегда присылает мне на Рождество шикарные вещи." Он сорвал защитный конверт и в изумлении уставился на два белых квадратика, которые держал в руке. -Тряпки, тряпки!" - насмехались мальчишки. На этот раз тетя Клара последовала бессистемному предложению в конце его письма и прислала что-то полезное. Он сунул оскорбительные подарки в карман и попытался сменить тему. - Пойдем, Сильви, посмотрим на твое большое дерево." Поэтому они протопали по лесенке и вошли в дом. - Вот, - сказал Билл, гордо указывая на семейную ель. Джон бросил на него взгляд, полный отвращения. - Это? Да ведь это на маленьком столике! Не подошел бы к потолку, если бы он был на полу. Спустись ко мне. дом, и я покажу тебе настоящее дерево." Они шумно покинули дом Сильви. -Отвезу тебя к Джону, - крикнул Перри, когда они остановились на дорожке. Они ушли, пыхтя, как маленькие паровые машины, в холодном воздухе. Мгновение спустя они уже стояли в восхищенном Флетчер-холле. - А разве наше дерево не больше твоего?" Сильви признал, что так оно и есть, добавив тем самым последние восстановительные штрихи к благодушию Джона. Потом они устроили импровизированное шоу "Панч и Джуди" и играли с другими игрушками, пока миссис Флетчер, сияющая, несмотря на пот, не вошла в комнату. - Индейка почти готова, Джон, так что ребятам лучше разойтись по домам. Они могут вернуться в пять и посмотреть, как горит елка, если захотят." Захотят ли они? Держу пари, что так и будет! Входная дверь за ними захлопнулась, и Джон отправился на кухню грызть сельдерей, пробовать клюквенный соус и другими способами досаждать своей занятой матери, пока она в отчаянии не отвернулась от него. - Ради бога, Джон, иди в гостиную и читай одну из своих новых книг до тех пор, пока не будет готов ужин, если не можешь успокоиться." К пяти часам пополудни он был уже так основательно сыт по горло этой суматохой. прелесть сезона заключалась в том, что у него едва хватало сил стоять у окна и вглядываться в освещенное пространство вокруг уличного фонаря, высматривая своих гостей; ибо к обильным порциям индейки, картофеля, клюквенного соуса, заправки и четверти одного из восхитительных сливовых пудингов его матери добавлялся рог изобилия конфет, пока его желудок, впервые в жизни, не вызвал опасений относительно своей пищевой способности. Перри Элфорд явился точно в назначенную минуту, а вскоре после него Ред Браун, Сид Дюпре, Сильви и Тощий Мошер. Миссис Флетчер воспользовалась этим ее телефона, чтобы сделать собрание чуть более веселым для Джона, чем он ожидал. Последовала еще одна демонстрация подарков, в то время как его отец и мать стояли в дверях гостиной и лучезарно улыбались детям. Когда волнение немного улеглось, заговорил Сильви: - А теперь давайте устроим шоу "Панч и Джуди", ребята." -Пойдем, папа,- добавил Джон. - Ты можешь сделать это лучше всех." Таким образом, во второй раз за этот день комната стала театром этой древней комической трагедии. Но как дьявол выскочил на зыбкую маленькую на сцене, чтобы положить конец Панчу, раздался протестующий крик зрителей, которые, затаив дыхание, сидели на корточках на полу. -О, еще нет, еще нет. Пожалуйста, не сейчас." Итак, Панч одержал победу в борьбе с маленьким краснолицым бесенком, и пьеса открыла новую и совершенно восхитительную главу в жизни семейства Панчей. Под смех, последовавший за его заключением, Джон бесшумно исчез и вернулся в комнату с коробкой свечей. - А теперь, папа, зажги елку." Ничего противного, мистер Флетчер повиновался. Свеча за свечой на мишуре Ветви оживали, пока пихта не замерла в мерцающем сиянии славы, в то время как мальчики стояли в стороне и смотрели с чувством, близким к благоговению перед ее красотой. В подходящий момент он осторожно просунул руку между колышущимися огоньками и вытащил из ветвей сухарики и маленькие оловянные рожки. Для каждого взволнованного гостя была своя. - Жаль, что нет девочек, - сказал Перри Реду, когда они потянули за концы люциана. - Тогда будет веселее. Они всегда ведут себя как "трусливые кошки" и кричат, когда раздается взрыв." Он развернул маленький бумажный цилиндр, спрятанный в обертке из фольги. - У меня розовая шляпа. А у тебя что?" Следующим был "Рог изобилия" - по четыре штуки на одного мальчика. Они надели шляпы и молча жевали одну конфету за другой, пока свечи догорали. Наконец мистер Флетчер хлопнул в ладоши. - Постройтесь в шеренгу и маршируйте в столовую и обратно к дереву, пять раз, и дуйте изо всех сил на рога!" Процессия тронулась. Прохожие на тротуаре останавливались и заглядывали в освещенное окно, чтобы увидеть причину беспорядка. Рядом со смолистой веткой опасно вспыхнуло пламя. -Стой!- крикнул мистер Флетчер. - Всем дуть!" Нижние языки пламени исчезли по два и по три зараз. Те, что были выше, последовали за ним медленнее. Наконец, только один мерцающий маяк на вершине дерева остался, чтобы бросить вызов всем усилиям мальчиков. Отец Джона с удивлением наблюдал за происходящим, потом взял его на руки. - А теперь крепко!" И погасла последняя свеча. Миссис Флетчер предложила "Горячую картошку", и минуты радостно пролетели, пока не зазвонил телефон. "Скажите Перри, чтобы он пришел домой к ужину", - гласило сообщение. Юноша угрюмо натянул пальто. -Лучше бы здесь не было старых телефонов, - огрызнулся он, открывая дверь. Его отъезд стал сигналом к затишью в празднестве. Г-жа. Дюпре послал слугу за Сидом, остальные мальчики вскоре последовали за ним, оставив семью наблюдать в темноте за решеткой гостиной. Молчание нарушила миссис Флетчер. -Это было прекрасное Рождество,- тихо сказала она. - Прекрасное Рождество." Джон удовлетворенно кивнул, сидя на коленях у отца. И снова единственным звуком в комнате было тихое потрескивание горящего угля. языки пламени лизали грудь дымохода, а иногда слышался шорох падающего пепла. Вдруг на крыльце послышались шаги, и громко зазвонил колокольчик. Джон открыл дверь, и в коридор, тяжело дыша, вошел Сильви с коньками в нетерпеливой руке. - Пойдем со мной в лагуну, - крикнул он, задыхаясь. Джон посмотрел на мать. - Как насчет ужина?" Он нетерпеливо пожал плечами. Разве он не съел достаточно конфет на дюжину ужинов? -Пожалуйста, отпусти меня, мама, - заключил он. - Пожалуйста. Это же Рождество!" Сопротивляться такой мольбе было невозможно. Он полетел наверх, чтобы воскресить своих друзей. прошлогодние коньки с чердака, и через минуту вернулся за варежками и чулочной шапочкой. Дверь захлопнулась, когда они вдвоем побежали по улице. На углу Джон сбавил скорость. -Билл, а ты уверен, что там катаются на коньках?" он спросил. Никогда, сколько он себя помнил, лед к декабрю не был готов к этому виду спорта. Сильви выразительно кивнула. - Видел, как мимо дома проходили шестеро парней с коньками на плечах. Поэтому я спросил их." Они свернули с гравийной дорожки парка, по обеим сторонам которой росли голые кусты, и зашагали по твердому щебню дороги. Как они Добравшись до дощатой дорожки, ведущей к теплому домику на лодочной пристани, Джон напряженно всматривался вперед. - Есть, о, есть! - воскликнул он, когда показалась длинная черепичная крыша лодочного домика. - Я их вижу." Они рванулись и остановились у дверей конькобежного дома. Мгновение спустя они оказались в переполненном, ярко освещенном помещении. Прямо под верхушкой крыши располагалась закусочная, разделявшая помещение на секцию для мужчин и секцию для женщин, сопровождаемых или нет, в зависимости от обстоятельств. Вдоль каждой стены тянулись длинные деревянные скамьи, на которых сидели люди. постоянно меняющаяся занятость. Джон сел на первое попавшееся место и натянул коньки. Топот по вырубленному деревянному полу, чтобы убедиться, что стальные полозья надежно заперты, шаткий промежуток времени, когда он вышел и попытался контролировать свои лодыжки, мгновенная пауза на ступеньках, и он вышел на лед, а Сильви последовала за ним. Они выполнили несколько маневров и сели на причал шлюпки. -Лед-это здорово,- сказал Билл, затягивая ремень конька. - А разве это не смешно?" Джон кивнул и снова встал. -Обогнал тебя по всему острову, - бросил он вызов. Не успел он это сказать, как они ушли. Новые коньки Сильви аккуратно разрезали лед при каждом ударе, в то время как более тупая пара его приятеля скользила и скользила время от времени, когда он набирал скорость. Вдоль сужающегося западного пруда, мимо беспомощных новичков, чьи попытки не показаться смешными делали их вдвойне смешными, мимо степенных бизнесменов, мимо взявшихся за руки пар из университетских общежитий, и на тридцатифутовую дорожку из выскобленного льда, которая окружала остров. Там Сильви замедлила шаг. -Становится неровно,- предупредил он. - Берегись!" Предупреждение пришло слишком поздно. Конек Джона с треском опустился на подошву ботинка и отправил его растягиваться. Он встал, пошатываясь, и потер ушибленное колено. - Первое падение, первое падение, - крикнул Билл, оборачиваясь. - Сильно болит?" Джон покачал головой и храбро двинулся дальше. Они вошли в поворот, когда пронеслись под вторым островным мостом и вышли на последний круг трассы. Все быстрее и быстрее их ноги летели по льду, увертываясь от трещин с большей уверенностью. Конькобежец за конькобежцем оставались позади, часто на волосок от опасности, что вызывало едва слышные протесты, когда они скользили дальше. - Почти приехали! - крикнул Билл, напрягая все силы. - Галстук! - крикнул Джон, бросаясь вперед и хватаясь за арку северного моста, чтобы остановить инерцию. - Посмотри на толпу. - Что случилось?" Они медленно катались по кругу, пока не нашли небольшое пространство в человеческом круге, которое позволяло им видеть происходящее. -Шикарные конькобежцы, - прошептал Билл. - Посмотри, как он пишет свое имя на льду." - И медали на его свитере. Неужели ты не хочешь быть на его месте?" Их прервал чей-то голос. - Рассыпайтесь там, рассыпайтесь." Полицейский протиснулся в центр. - Ты загораживаешь дорогу к конькобежному дому. Продолжайте двигаться!" Повинуясь величию закона, мальчики покатились на коньках и нашли укромный, гладкий кусочек льда поближе к берегу. Там Джон попытался вырезать на льду дрожащую букву "Дж" и упал навзничь. Вскоре Сильви постигла та же участь, и мальчики уныло переглянулись. Обе пары лодыжек сильно болели от непривычного упражнения, но ни одна из них не хотела признаваться в этом. Сильви ослабил один из ремней конька. - У тебя есть часы, Джон?" Часы показывали четверть десятого. -Наши матери будут ждать нас, - сказал он. сказал. Так был найден путь к почетному отступлению. Они с трудом протопали обратно к теплице и сняли коньки. Джон поднес онемевшие пальцы как можно ближе к раскаленной угольной плите в центре комнаты, пока Билл изучал потемневшее от времени меню над стойкой. - Угощаю, - сказал он, вынимая из кармана блестящие полдоллара. - Что ты будешь?" Джон заказал свой любимый пирог с мясом, а хозяин-кусок полусырого яблока. Они запили еду стаканом сидра и, спотыкаясь, вышли на дощатую дорожку, ведущую к дому. - Забавно ходить после того, как на тебе коньки, - заметил Джон, когда они тащились по темной тропинке. - Послушай, Джон, - заговорил Сильви." "да?" - Вы знаете Сида Дюпре?" Он кивнул. - Ну, он пытается разлучить тебя с Луизой. Видел, как она с ним в аптеке на углу пила мороженое с содовой." Нога Джона зацепилась за кусок разрыхленного дерна на краю гравийной дорожки. В остальном он ничем не показал, что слышал. - Ты злишься не из-за того, что я тебе сказал, а? - Нет. - Его бумажный маршрут был слишком занят, чтобы уделить ей должное внимание, но если Луиза была склонна поддаваться на уговоры десятицентовой содовой в аптеке, он был рад это знать. Такие инциденты могут привести к катастрофе для великого плана, если позволить ему работать беспрепятственно. - Похоже на оттепель, - сказал Билл, пытаясь вывести приятеля из задумчивости, в которую его погрузило это объявление. Джон снова кивнул. Действительно, в воздухе чувствовалась странная мягкость. Возможно, обещание долгого конькобежного сезона все-таки оказалось ложным. Но он должен увидеть Луизу в тот самый момент, когда она вернется. Тогда Сиду лучше быть начеку. Он был уже на крыльце, прежде чем осознал это. -Спокойной ночи, - сказал Сильви, направляясь домой. -Спокойной ночи,- немного устало ответил Джон. И с тем же чувством угрюмой молчаливости, странным настроением в эту ночь, он разделся и лег в постель. ГЛАВА XII, В КОТОРОЙ ПУТЬ ИСТИННОЙ ЛЮБВИ НЕ ПРОХОДИТ ГЛАДКО, Но мягкость рождественского воздуха не предвещает оттепели. Когда на следующее утро миссис Флетчер закрыла окна в комнате сына и положила руку на его неподвижное плечо, она разбудила его криком: приветствие вроде: "Ну же, сынок, выгляни и посмотри, что случилось." Снег! С каждым порывом ветра с озера на землю опускалась пелена мелких снежинок, наполовину скрывая груженые пассажирами пригородные поезда и ветхие здания молокозавода по ту сторону путей. Насыпь железной дороги, усеянная шлаком, уже была покрыта белым покрывалом, еще слишком новым, чтобы быть хоть чем-то, кроме безупречного блеска, который местами расползся по рядам рельсов. Вдоль улицы каждый дымчатый карниз крыши и окна имели долю быстро углубляющегося покрывала, которое мчалось от свинцовых туч, скрывающих серую, неприглядную землю. Джон торопливо натянул бриджи. Сейчас у него не было времени заглянуть в одну из его новых книг. Снег был не только прекрасен, но и приносил определенный доход, если они с Биллом появлялись со своими лопатами до того, как конкуренция становилась слишком острой. Поэтому он появился в столовой с удивительной быстротой. - Заболел, Джон? - с мягким сарказмом спросила его мать, когда он сел завтракать. Он покачал головой, глотая ложку за ложкой дымящуюся овсянку. Время от времени он поглядывал в окно на аллеи и веранды на улице. Они все еще оставались нетронутыми, но нужно было спешить. -Не обращай внимания на картошку, мама, - сказал он и поспешил к шкафу за своими шмотками. - Я пойду разгребать." Он бросился в подвал и выскочил на улицу с деревянной лопатой на плече, прежде чем миссис Флетчер поняла, что он сбежал. Она окликнула его в ответ. - Как насчет нашей прогулки, сынок?" - спросила она, стоя в дверях. Он протестующе покачал головой. - Мне за это не платят. Мы с Биллом сделаем это, когда закончим." - Не так уж много!" В голосе матери звучала решительность. - Это значит, что до полудня его не уберут." -Ой-ой-ой, мама!" Дверь закрылась и положила конец дальнейшим переговорам. Он стоял у фонарного столба, не зная, какой путь избрать. Должен ли он смело уйти и взять на себя ответственность за последствия, или, в конце концов, благоразумие-лучшая часть доблести? И все же, когда мать парня хотела что-то сделать, бесполезно было пытаться уклониться от выполнения задания, и он только начинал это понимать. Он принялся за работу. Вскоре послышался веселый скрип деревянной лопаты. К тротуару вернулось хорошее настроение. Лицо его покраснело, и он на мгновение остановился, чтобы стянуть с разгоряченного лба чулочную шапочку, потому что от этого упражнения кровь быстро циркулировала в жилах. Длинную дорожку, которая вела к задней двери, можно было пропустить, и перила крыльца оставались покрытыми снегом, так как его целью было выполнить малейшую букву приказа до того, как миссис Флетчер выглянет в окно. Пять минут спустя он сбил снег с лопаты и прокрался по улице, то и дело поскальзываясь, когда его ноги натыкались на скрытый лед. походка, и один раз он упал боком в мягкий сугроб. Когда он поднимался по лесенке, снежок ударил его по ноге, а другой пролетел мимо его носа. Он обернулся и увидел на лужайке Билла со снежком в руке. -Сдавайся, - раздался зов. Джон бросил лопату на пол и зачерпнул пригоршню снега. - Будешь со мной драться или работать на снегу?" - спросил он, сбивая массу в неровную сферу. Вместо ответа его приятель бросил ракету и побежал на задний двор, чтобы снова появиться со своей лопатой. - Он указал на улицу. Два безработные заставляли снег лететь у Дюпре с усердием, которое не предвещало ничего хорошего их молодым конкурентам. -Давай попробуем Саутерн-авеню,- предложил Джон. - Может быть, там никого и не будет." Сказано-сделано. Но, завернув за угол, они обнаружили, что трое "Джефферсонов" организовали собственную экспедицию и чистят дорожку и крыльцо ближайшего к углу дома. Их предводитель сделал знак Биллу. -Возвращайтесь домой, или мы разобьем вам морды, - Джон тут же высунул язык. -Они не могут сражаться, - сказал он. -и двое из них-трусливые кошки. Давай попробуем большой желтый дом, Билл." Оглянувшись на врага, они взбежали по ступенькам и настойчиво звонили в колокольчик, пока растерянный слуга не открыл дверь. - Спросите хозяйку, не хочет ли она, чтобы вычистили дорожку?" - сказал Сильви, который обычно вел переговоры по работе. Обрывки разговоров долетали до мальчиков из верхних областей, откуда исчезла девушка с посланием. Вскоре она подошла к лестнице и окликнула их:" Билл мысленно описал, как выглядела территория, когда мальчики подошли к дому. -Четверть,- быстро сказал он. - Миссис, она сказала "хорошо", - сказала горничная. Мальчики вышли из коридора и с готовностью принялись за работу. Сильви начал с одного конца широкой веранды, в то время как Джон стряхивал снег с перил и столбов крыльца. Дальше были ступеньки и дорожка, ведущая вниз по лужайке. -Это не займет много времени,- оптимистично сказал Джон. Он наклонился, чтобы поправить развязавшийся шнурок. Сильви уступила и толкнул его в кучу снега, чтобы он сердито встал и выковырял полурастаявшую слякоть из-под воротника. Затем он прыгнул на своего напарника, и они снова растянулись, но на этот раз Билл был аутсайдером. Мальчики некоторое время боролись, пока Джон не сел на живот своего врага и не обхватил коленями его сопротивляющиеся руки. Потом началось самое интересное. - Все будет хорошо?" Сильви в отчаянии посмотрел на горсть снега, поднятую высоко над его головой. "Послушай, Флетч, не мой мне лицо, не смывай.--" -Все будет хорошо?- снова спросил Джон. Его ответ был ключом к свободе. С глухим стуком мягкая масса опустилась на нос и открытый рот Билла. Он зашипел и отчаянно перевернулся, пытаясь сбросить Джона со своего наблюдательного пункта. Входная дверь скрипнула, и чужой голос позвал: Неужели ты никогда не закончишь?" Они робко поднялись и увидели, что слуга улыбается им с порога. -Миссис говорит: "поторопитесь", - предупредила она их. Сильви взял лопату и принялся усердно ворошить снег. Вскоре порыв страсти прошел, и он уставился на нее. задумчиво глядя на длинную дорожку, которая все еще оставалась между передним крыльцом и задним двором. - За сколько, я сказал, мы это сделаем?" он спросил. -Четверть,- сказал Джон, опершись на черенок лопаты. - Жаль, что я не заработал тридцать пять центов!" Нога за ногой они расчистили тропинку вокруг дома. Молочник, мясник и газовый инспектор оставили тяжелые следы, которые было трудно удалить и замедляли продвижение. У задней лестницы их взгляды встретились с огромным сугробом, и Сильви потянулся, разминая ноющие руки. - А зачем мы обещали это сделать?" - снова спросил он. -Четверть." - Жаль, что я не сказал "полдоллара". На другой стороне тоже есть дорожка." Теперь никаких скайларков. Их мышцы слишком сильно болели от упражнений, чтобы тратить энергию на другие каналы. Когда прорубь в сугробе была проделана, а заднее крыльцо и дорожка в подвал освобождены от покрытия, Билл прислонил лопату к столбу бельевой веревки и злобно оглядел результат своих трудов. -В следующий раз, когда мы сделаем это, Джон, - резко сказал он, - мы возьмем с вас целый доллар!" Но беда уже свершилась. К тому времени, как им заплатили хорошо заработанный квартал, а не дом рядом с ними предлагали перспективу работы. А в дальнем конце улицы "Джефферсоны" проводили последнюю разведку, прежде чем покинуть окрестности ради более плодотворных полей труда. -А теперь посмотри, что ты сделал, когда столкнул меня в снег, - печально сказал Джон. -Ну, тебе не нужно было умывать мое лицо, - возразил Билл. Втайне он не жалел, что работа подошла к концу. - Бери свои новые сани, и мы поедем на попутках. Опередил тебя на нашей улице." Они бросились по ближайшей частной дорожке на задний двор жилого дома., и бросали лопаты через задний забор. Джон просунул ногу между телеграфным столбом и пикетом и выпрямился. -Давай, Сил, - Сильви приготовился к прыжку. Заднее окно в доме со скрипом открылось, и показалась женская голова. - Что вы делаете, мальчики?" - позвал пронзительный голос. Они спрыгнули на другой двор, и Джон побежал. -Она в завитушках,- сказал Билл. - Она не станет нас преследовать. Давай исправим ее." - Я вызову полицию, если вы еще раз пройдете, - настаивала она, пока мальчики набивали руки снегом. Джон несколько раз похлопал по своей ракете. - А как ты смотришь на то, чтобы она стала твоей матерью?" - спросил он своего приятеля, отводя руку для атаки. Снаряд разбился о оконную раму и осыпал осколками снега растрепанные волосы. Вторая безмятежно прошла через отверстие и растворилась в пятне шипящей воды на кухонной плите. Рама захлопнулась с такой силой, что оконное стекло грозило разлететься вдребезги, и Джон с ликующим воплем схватился за лопату. - А теперь беги, как Диккенс!" Они расстались у Сильвеев. Джон продолжал бежать рысью по направлению к дому., через минуту он уже приставал к миссис Флетчер, которая работала на кухне. - Где веревка, мама?" Она отвела взгляд от груды салфеток на гладильной доске. - Зачем он тебе, сынок?" - Мои сани." Она подошла к ящику за кухонной газовой плитой и вытащила трехфутовый нож. -А это подойдет? - спросил я. -Ты ведь не собираешься ехать автостопом, правда?" Он с сомнением покачал головой. - Ну же, Джон! Там были маленькие мальчики, убитые из-за того, что фургоны переехали их, когда их веревки порвались, и они не могли убраться с дороги!" Он уклонился от взгляда матери и выскользнул из дома. Сильви нетерпеливо ждала его на дорожке. - А где линия?" он спросил. -Не могу, - пожаловался Джон. -Она мне не позволит. Мы поедем на Саутерн-авеню, и она ничего об этом не узнает. Я принесу тебе веревку из нашего дома." Его слабые угрызения совести исчезли. Пятиминутной остановки у Сильвеев хватило, чтобы внести необходимые изменения в оборудование Джона. Билл вывел свои сани, и они направились к углу. Перед бакалейной лавкой В магазине они нашли Пита, мальчика из фургона, который укладывал в свою тележку последние полуденные заказы. -Дайте нам заминку, - взмолились они. Он радостно кивнул в знак согласия. - Но поторопись. Они должны быть доставлены к обеду." Мальчики быстро обмотали веревки вокруг задней оси и вскочили на сани. Крик, внезапный рывок-и они рванули с места, свернув за угол на Саутерн-авеню с инерцией, отбросившей их далеко в сторону. Джон вздохнул с облегчением, потому что это был его первый опыт в спорте. Билл выглянул из-за полозьев саней и ухмыльнулся. Они мчались вперед. Гладкая сталь легко скользила то по плотно утрамбованному снегу в колеях повозки, то по ухабам, заставлявшим невольно хрюкать. Когда лошадь прибавила шагу, они крепче ухватились за ручные отверстия саней. -Эй! - крикнул Пит. Повозка резко остановилась, когда он снова полез в кузов за свертком, и сани пронеслись под повозкой почти до копыт лошади, прежде чем мальчики смогли найти место в твердом снегу для своих пальцев. Джон вытащил свои сани и лег на них, ожидая Пита. чтобы снова появиться. Солнце пробивалось сквозь тяжелые тучи и слепило глаза соседей блестящими отблесками на белых, нетронутых лужайках и порогах домов. На наиболее открытых участках крыш домов тающий снег образовывал длинные, похожие на кинжалы сосульки, которые свисали с карнизов или густо сгущались вокруг водосточных труб и желобов. Набитые каблуками комья, которые не поддавались усилиям деревянных лопат убрать их с цементных дорожек, под воздействием согревающих лучей показывали темные, обводненные края. Рядом с ним в на улице стая голодных воробьев дерзко дралась из-за куска овощей, упавшего с тележки проходившего мимо торговца фруктами, и в чистом, танцующем воздухе чувствовался привкус эликсира, заставлявший его пульс учащенно биться. -Да, - сказал он, хотя Сильви не задавала вопросов, - это просто персик." -Не так ли?- согласился Билл. - И твоя мать боится, что ты сделаешь это больно, - улыбка исчезла. Что, если миссис Флетчер узнает? Радости спорта, более сладкие из-за их незаконности, были недостаточны, чтобы предотвратить тошнотворное ощущение в животе при мысли о такой катастрофе. На дорожке рядом с ним послышались торопливые шаги, еще одно предостережение Пита, и веревка от саней снова натянулась. Они ехали с одной улицы на другую, двигаясь все дальше на запад, пока за ними не остались серо-каменные здания университета с красными крышами. Когда нужно было доставить только пакет с мясом, хлебом или еще какой-нибудь мелочью, Джон или Билл бросались на заднее крыльцо или через подвальную квартиру, а шофер сидел и курил на своем месте. Таким образом, соглашение было взаимовыгодным для заинтересованных сторон. Наконец они остановились перед грязным восьмиквартирным домом. Пит отнес последнюю и самую тяжелую партию съестных припасов хозяину и через минуту вернулся, чтобы встать на бордюр с добродушной улыбкой на лице с тяжелыми чертами. - А теперь, ребята, - сказал он, надвигая кепку на уши и лоб так, что козырек почти касался его черных кустистых бровей, - держитесь крепче, и я вас по-настоящему подвезу." Легкий щелчок по ребрам жирной, покладистой лошади, и оба сани полетели домой. Впадины и следы копыт на снегу летели между ними. бегуны на такой скорости, что у их хозяев кружилась голова. Куски льда, выбитые копытами лошади, взлетали вверх и наносили мальчикам по лицу жалящие удары. Мимо университетских зданий, мимо школы, которая теперь стояла пустой и безлюдной из-за рождественских каникул, мимо нетерпеливых пешеходов на углах улиц, и дальше по Южной авеню, где Пит резко свернул к переулку, ведущему к продуктовому магазину. Сильви предостерегающе закричал, когда его сани, бежавшие прямо вперед, почувствовали рывок буксирного троса и заскользили по широкому кругу над водой. неровный, неровный снег. Джон пытался спасти себя от подобной участи, но слишком долго медлил. Нарты понеслись прямо на огромный сугроб, ударились о бордюр и опрокинулись вместе с хозяевами. Джон встал, пошатываясь, с неуверенной улыбкой на губах. Его приятель отряхнул снег с ушей и побежал вперед, чтобы отвязать сани. Часы бакалейщика показывали четверть первого, и они отправились на хоум-стрит. Когда они расстались, Джон задержал их руку. -Этот квартал,- объяснил он. - Возвращайся в аптеку и возьми его. измененный. Я хочу положить свою долю в копилку. - Сильви снял мокрую рукавицу и, озадаченно нахмурившись, пошарил в карманах брюк. Его не было ни в пальто, ни в блузе. Где же его оставили? - А вдруг мы его потеряли, когда взяли тот разлив?" Последовали еще одни бесплодные поиски, прежде чем мальчики вернулись в бакалейный уголок. Там они снова и снова разгребали сугроб, разравнивали и снова разравнивали, пока их пыл не остыл. Наконец они убедились, что монета безнадежно потеряна. Джон угрюмо отвернулся. -Пошли, - сказал он. - Меня будут ругать, если я не вернусь домой к обеду." Трудно было потерять таким образом доходы от утренней работы. Миссис Флетчер уже поджидала его, когда он вошел в прихожую, энергично топая ногами, чтобы очистить их от последних следов снега. - Где щетка, мама?" - спросил он, отряхивая пальто. Она принесла ему инструмент и внимательно наблюдала. - Разве я не запретил тебе сегодня утром ездить автостопом?" - Кто тебе сказал?" - спросил он наивно, ошеломленный неожиданным обвинением. У матерей были самые таинственные способы открывать новые вещи. Она невольно улыбнулась. - Я спросил маленького Мошера, где ты, и он сказал, что видел, как ты ехал за продуктовым фургоном Андерсона. Что, по-твоему, я должна сделать с таким непослушным мальчиком?" Он и сам не знал. Но ему очень хотелось наложить лапу на этого младшего брата Тощего. Он научит его кое-чему, как держать язык за зубами. -Ты становишься слишком большим, чтобы тебя отшлепать, - заметила она, когда он молча встал перед ней. Он весело кивнул в знак согласия. - Поэтому я думаю, что вам лучше остаться сегодня в доме." -А-а-а, мама!" Она вошла в столовую, где был накрыт стол для полуденной трапезы на двоих, и навалила ему на тарелку картошку с подливкой, а он стоял и с несчастным видом смотрел в окно. Солнечные лучи таяли на снегу, превращая его в грязно-серый. На другой стороне улицы Перри Альфорд швырял снежки в черный безлистный сундук напротив своего дома. Это означало хорошие сборы, снежные бои, снежных людей и дюжину других захватывающих развлечений. Быть закрытым в такой день! - Пойдем, сынок, - сказала миссис Флетчер, когда он отвернулся с дрожащими губами., и придвинул свой стул к столу. - Будь мужчиной. Мама ведь права, правда?" Он признал, что ее приговор был справедливым, и набросился на обед с аппетитом, которого не могло уменьшить никакое горе. Затем он медленно поднялся к себе в комнату и бросился на кровать с книгой, чтобы скоротать усталый день, стоявший перед ним. Века тотчас же откатились назад, и сегодняшние горести были забыты. Времена доброго короля Альфреда держались, когда он следил за подвигами героя против своих датских врагов с затаенным дыханием интерес. Снова и снова хорошо обученный отряд молодого графа выезжал из своей крепости, чтобы атаковать более крупные тела врагов, и снова и снова мальчик на кровати жалел, что не живет в те волнующие душу времена. Затем началось строительство "Дракона", ибо война должна вестись как на море, так и на суше, и раздался крик: "О, Джон-и-и-и! О, Джон-и-и-и!" Он с сожалением поднялся. Одна его нога затекла от долгого неподвижного лежания, и он, прихрамывая, вошел в гостиную. Сильви была внизу, на залитой водой дорожке. - Выходите!" - Не могу. Она узнала о том, что я сегодня утром ездил автостопом." - Ой-ой-ой, да ладно тебе. Ребята строят снежный форт на большой стоянке, и очень скоро у нас будет большой бой." Он наклонился, зачерпнул пригоршню влажного снега и легко сложил его в маленький твердый шарик. - Послушай, с упаковкой все в порядке. Спустись и подразни ее!" Джон покачал головой. Мать была неумолима в таких случаях, и никогда не было такого случая, чтобы, несмотря на плач или плач, кто-то снимал решетку. Так что он встретит свое наказание без дальнейших церемоний. Сильви безутешно вернулся домой, а пленник вернулся в свою комнату и уставился в окно, выходившее на железнодорожные пути. Наконец он отвернулся и принялся рыться в комоде в большой южной комнате, пока не нашел оперный бинокль матери. Мгновение или около того адаптации, и он удовлетворенно улыбнулся. Если он не может быть участником, то, по крайней мере, станет свидетелем битвы. Строительство форта шло полным ходом. Длинные, беспорядочные дорожки на снегу показывали, где были свернуты три больших шара, которые образовали самая открытая стена. Они были почти такого же роста, как и мальчики, и даже сейчас Сид, Рыжий Браун и Перри Элфорд упирались каблуками в скользкую почву, передвигая четвертого на его место. Мошер, согнувшись почти вдвое, катил по мягкому снегу новую, быстро увеличивающуюся сферу. Когда стены были закончены, банда занялась заполнением щелей, выравниванием поверхности и проверкой слабых мест в крепости. Несколько напряженных минут были потрачены на изготовление боеприпасов, затем Сид, его стремление к лидерству было удовлетворено. последний вел свою армию за "U" - образную защиту. Билл поманил своих спутников за пределы досягаемости, и ракеты начали летать. Джон задумчиво поставил бокалы. Чушь! от этого зрелища ему еще больше захотелось присоединиться. Книга была лучше этого! Наконец наступили сумерки и наступило освобождение. Когда он возвращался с газетного маршрута, вид знакомой фигуры в освещенном круге уличного фонаря заставил его перейти дорогу. Это была Луиза. - Ло...- Джон сделал паузу. Трудно было тактично подвести ее к неверности. Она нарушила молчание. - Эти блюда были дорогими. Но, о, Джон, мне больше всего понравилась баночка с пудрой!" Что было правдой, потому что тот факт, что он считал ее достаточно взрослой для такого женского оружия, был приятным комплиментом. Он пробормотал небрежное признание. - Луиза, что я слышал о том, как вы с Сидом пили газировку в аптеке?" Она стояла безмолвно, думая о защите. "Это должно прекратиться. Ты слышишь?" - Почему бы мне не выпить с ним содовой? - мстительно воскликнула его дама. - Ты никогда никуда меня не водишь." Неужели она не понимает, что все его время для игр уходит на то, чтобы зарабатывать для нее деньги? -Но сегодня вечером мы можем покататься на коньках, - миролюбиво заключил он. - Это не значит тратить деньги на меня. И Сид делает это много - много раз." Слова причиняли боль. Он покажет ей, что в эту игру могут играть только двое, даже если деньги будут взяты из банка. -Я скажу тебе, - безрассудно бросил он. - Через неделю, начиная с субботы, мы пойдем в театр. Разве это не лучше газировки?" Он с тревогой наблюдал за ней, потому что она была самой дорогой для его внезапно ставшего неизменным сердца. Она охотно согласилась. Тем не менее, было ясно, что она все еще жаждала горшков с мясом из аптеки. Он должен поговорить с Сидом утром, потому что эта дрожь в ее голосе была далеко не обнадеживающей. ОН ДАВИТ И УНИЖАЕТ СОПЕРНИКА Сида, с новыми коньками, блестящими на боку, направлялся к лагуне парка, когда Джон перебежал через улицу и остановил его. - Пойдем? - дружелюбно спросил Сид. Джон покачал головой. -Я хочу поговорить с тобой, - сказал он. - Билл говорит, что ты пытаешься разлучить меня с Луизой. Это должно прекратиться." - а что он об этом знает? - с вызовом спросил преступник. - А Луиза сказала мне, что вы водили ее в аптеку." Сид пожал плечами. - Полагаю, я имею на это право. Что вы можете сказать по этому поводу?" -Ну, - медленно произнес Джон, - она моя девушка ...  - И мы собираемся пожениться на деньги от доставки газет, когда я вырасту и ... " Сид неприятно рассмеялся. - Давай, береги свои деньги. Мне все равно. Я трачу свои ... на нее ... и ты тоже не можешь меня остановить." Деньги, деньги, деньги! Все, что он слышал в эти дни, было о тратах, а не о сбережениях, и слова Сида, как и слова его дамы, не на шутку разозлили его. -Я собираюсь взять ее тоже, - парировал он. - И газировка тоже не будет такой дешевой штукой. Мы идем в театр, мы идем, и тогда она обещает больше с тобой не разговаривать. -Театр! - воскликнул Сид, настолько впечатленный, что заключительная угроза осталась без внимания. -Собираюсь купить билеты сегодня днем, - похвастался Джон. -Места на первом этаже в "Доме"-двадцать пять центов за каждое!- Разве тебе не хочется уехать?" Коньки Сида соскользнули с его плеча в снег. Он поднял их и неуверенно посмотрел на Джона. - Это будет стоить кучу денег, не так ли?" он спросил. -Самое большее два доллара,- великолепно. - Тогда давай возьмем ее вместе. Я оплачу половину стоимости проезда и места." Джон на мгновение задумался. План обладал определенными преимуществами. К примеру, он сможет наблюдать, как Луиза ведет себя с Сидом, а если он не согласится, этот настойчивый соперник все равно заберет ее позже, что будет в тысячу раз хуже. Кроме того, перспектива того, что два с трудом заработанных доллара будут растрачены на вечернее развлечение, была далеко не приятной. -Билеты на неделю, начиная с субботы, - медленно произнес он. - Хочешь, я тебе куплю?" Сид кивнул и полез в карман за пригоршней рождественской мелочи. Он передал Джону доллар и двенадцать центов и отправился в лагуну. Полдюжины раз, пока трамвай подскакивал к западу по неровной дороге, Джон решался сказать Сиду, что в конце концов это развлечение только для двоих. Он, вероятно, испортит все веселье, в любом случае, и тогда вечер будет полным провалом. Он все еще пребывал в нерешительности, когда подошел к безвкусной кассе с фотографиями местных театральных звезд. -Сколько?- спросил человек у маленького окошка. Джон вынул из кармана монету. Орел, Сид присоединился к ним; решка, он должен был быть единственным сопровождающим Луизы. Это были головы. Судьба распорядилась так; пусть исход будет хорошим или плохим. Когда в тот вечер за семейным ужином он рассказал об этой договоренности, родители чуть не поперхнулись. -Полагаю, - сказал мистер Флетчер все еще дрожащим от смеха голосом, - что вы сядете по обе стороны от леди и будете сердито смотреть, потому что она взяла последнюю конфету из коробки другого парня. Ну, конечно. Героиня каждого из прочитанных им романов, она всегда получала зубастые лакомства и дождь роз от своих многочисленных поклонников. Но он не мог позволить себе оба способа выражения своей преданности, и одной кэнди было бы достаточно. Эта поездка с лучшей девушкой на шоу обещала быть намного дороже, чем он думал. Нужно ли говорить, что в тот насыщенный событиями вечер его туфли были настоящими зеркалами черного дерева? Или что уши у него чистые, даже до самых глубин под мочками? И когда такое случается, вы можете быть уверены, что Соломон во всей своей славе был одет не более безупречно, чем тот маленький мальчик. В половине восьмого он без промедления появился у дверей квартиры Мартина. Луиза была в своей комнате, пока миссис Мартин добавляла последние штрихи к вечернему платью, которое она надела в честь этого события, поэтому он сунул двухфунтовую коробку с обмакнутыми карамельками, заказанную, несмотря на отцовские возражения, в карман пальто и сел в большое кресло-качалку в гостиной, чтобы подождать. Вскоре появился Сид с завернутым в салфетку букетом роз в руке. -Для Луизы,- сказал он миссис Мартин. Джон бесстрастно посмотрел на него и пожалел, что выбрал конфету. Это был бы если бы его соперник обнаружил, что у него есть дар такого же рода, он бы немного отнял эту уверенную улыбку. Четверть часа спустя они наткнулись на ту же цепочку машин, которую Джон использовал в поисках билетов. Экипаж был плохо отапливаем, но дети были слишком взволнованы, чтобы заметить холод. Луиза надела на платье две розы, и Сид был в приподнятом настроении. - Ты когда - нибудь была на Западе, Луиза?" - спросил он, искоса взглянув на Джона. Леди покачала головой. - Я был, все прошлые каникулы-настоящее ранчо, настоящие ковбои. Раньше брали пони ездит каждый день." Джон нарисовал карикатуру на замерзшем оконном стекле и молча надулся. Почему его родители не зарабатывали достаточно денег, чтобы брать его на такие летние прогулки? Тогда ему не придется сидеть, как болвану, и слушать, как соперник переспрашивает его с единственной девушкой, которая ему небезразлична. - А пешком? - продолжал Сид, уверенный в своем романе теперь, когда он знал, что ни один из его слушателей не был дальше Миссисипи. - Да ведь воздух такой чудесный, что можно идти так далеко, не чувствуя усталости. Завтрак на ранчо был в семь, и однажды я прошагал двадцать миль. -Ничего особенного,- угрюмо отрезал Джон. - Однажды я тоже прошел тридцать миль до завтрака. Это было прямо здесь, в городе." - Что? - выдохнул Сид, не веря своим ушам. -Да,- весело согласился Джон. - Это было днем раньше, но это не имело никакого значения. Это было перед завтраком, не так ли?" Луиза хихикнула. Сид пнул ногой плетеную подушку переднего сиденья и замолчал. Джон потер чистое пятно на покрытом инеем стекле машины и вгляделся в темноту. - Следующий блок наш, - ухмыльнулся он, все еще радуясь успеху своего удара. - Ну же, Луиза." Они дико бросились к двери. Сид первым вышел на улицу и помог даме спуститься с высокой ступеньки, а Джон достал из кармана пиджака билеты и повел ее в ярко освещенный вестибюль театра. Глаза Луизы заблестели от возбуждения, когда трио остановилось, чтобы посмотреть на плакаты возле двери. -Марта, девушка Модистки, - медленно прочитал Сид по огромным буквам в верхней части доски объявлений. -Персиковое зрелище,- прокомментировал Джон, когда они проходили мимо очереди. люди ждут своей очереди у кассы. -Шесть человек убито, стрельба и все такое. - спросил я мужчину, когда покупал места." Билетер в форме внушительно проводил их к местам и вручил программы. Джон наклонился над невестой и помог ей снять пальто, а сам злобно посмотрел на Сида. Этот джентльмен легко откинулся на спинку мягкого театрального кресла. -Хорошие места, - заметил он с оттенком снисходительности. "Немного ближе к сцене [слова были Миссис Дюпре, когда-то давным-давно], но они сойдут." -Они мне нравятся, - сердито бросил Джон. Луиза согласилась. Сид нахмурился и снова обратился к дикому и мохнатому Западу, чтобы сохранить преимущество в разговоре. -Однажды я ездил на охоту, прошлым летом ... - начал он. Джон взглянул на часы. Десять минут до начала представления, десять долгих, тягучих минут рассказа Сида о месте, о котором он ничего не знал. Зачем он взял с собой своего словоохотливого соперника? .. - Охота на медведя, - продолжал рассказчик. - Очень весело, Луиза. Один из ковбоев взял меня с собой в гору. Мы вошли в большой темный лес с пальмами--" - Пальмы на Западе не растут, - свирепо перебил Джон. - Геогерфи говорит, что нет." - Это была часть, о которой геогерфы ничего не знают. - Когда-нибудь бывал там?" -Нет, - неохотно ответила она. - Тогда молчи. _ У меня.- Ну, там были пальмы и... - Не было ли передышки от постоянного потока? Джон вдруг вспомнил о конфетах и потянулся за пальто. -О! - воскликнула Луиза, когда принесли белую шкатулку с розовыми нитками. Сид остановился, явно сбитый с толку. Джон развернул лакомство и бросил бумагу на пол. - Есть немного?" - спросил он, поднимая крышку. Губы леди сомкнулись над карамелью в шоколаде. Сид сделал то же самое. Джон взял третью и счастливо откинулся на спинку стула. Наконец был найден способ заставить противника замолчать. [Иллюстрация:] Разговор был временно невозможен, поэтому троица жадно оглядывалась вокруг. Впереди сидела продавщица в потрепанном лучшем платье, с копной светлых, не сочетающихся друг с другом волос, а рядом с ней-ее сопровождающий, ирландский механик, который время от времени качал головой, как непривычный воротник оцарапал ему шею. По другую сторону прохода стояло семейство белобрысых шведов: отец, застенчивый в своем тщательно отглаженном черном костюме, и мать, настороженно наблюдавшая за двумя своими озорными голубоглазыми мальчишками. Молодые галантные соседи заполнили ложи по обе стороны зала, пользуясь этим самым дорогим способом доказать свою преданность возлюбленной. В задней части театра находились первый и второй балконы, занятые болтливыми мужчинами и женщинами всех возрастов и национальностей. Впереди висел сценический занавес, украшенный гляделками объявления: "Лэмсон, местный гробовщик", "Торговля в бакалейной лавке на углу. Овощи всегда по самым низким рыночным ценам", "Аптека Снайдера, рецепты, отборные конфеты и принадлежности для фотоаппаратов" и тому подобное. Откуда-то с высоты донеслось резкое "рэп-рэп-рэп", эхом отдавшееся даже более передним рядам на первом этаже. -Галерея,- пояснил Джон. - Парень стучит по спинке одной из скамеек, чтобы заставить ребят вести себя прилично." Его челюсти вновь приняли на себя бремя уменьшения этой стойкой карамели до состояния, пригодного для глотания. Оркестр из пяти человек торжественно вошел через маленькую дверь под сценой и занял свои привычные места. Дротик, приведенный в движение мальчишкой из верхних областей, который, очевидно, не боялся палки монитора, безмятежно полетел вниз и нашел место для отдыха в светлой пряди волос продавщицы. Вспыхнули огни рампы, и музыканты заиграли мелодичную, популярную мелодию, когда Сид прочистил горло. - Значит, ковбой ... - начал он. - Хочешь еще? - перебил его Джон, протягивая коробку с живучими вкусностями. -Ш-ш-ш, - прошептала Луиза. - А вот и занавес опускается." Почему Марта выбрала несчастную профессию ученицы модистки, Джон не мог понять. Ибо именно в нью-йоркском магазинчике дамских шляпок Мордонт Меррилак, джентльмен по внешности и предводитель отчаянной шайки фальшивомонетчиков, познакомился с героиней и влюбился в нее. Это он показал в монологе, перемежавшемся частыми подергиваниями его черных усов, и величественно зашагал в дальний конец длинного мрачного подвала, в котором был заложен первый акт. Там он присоединился к трем накачанным механикам в рубашках с короткими рукавами, которые осторожно возились. около стола, на котором стояли таинственные чаны и ярко светился электрический тигель. - Все готово?" - прорычал Мордаунт. - Да, господин." - Тогда в чан с кислотой вместе с тарелкой." Он вытащил украшенные драгоценными камнями часы и, нахмурив брови, изучал циферблат. - Десять долгих минут, прежде чем мы узнаем о нашем успехе." В наступившей тишине раздался приглушенный крик, протяжный и полный ужаса. Луиза, Сид и Джон беспокойно подались вперед, сидя на краешках своих кресел. -Что это?- ахнул самый высокий из рабочих. - Ничего,- усмехнулся негодяй. - Давай, Ральф, вытаскивай кость." Группа с тревогой собралась вокруг кусочка металла. Мордаунт внимательно осмотрел его и быстро зашагал к противоположному углу сцены, где стояла старинная печатная машина. Проведя чернильным валиком по поверхности гравюры, он положил ее на ложе пресса, быстро повернул колесо в одном направлении, развернул и вытащил листок белой бумаги. -Лицо двадцатидолларовой купюры в совершенстве, - воскликнул он, рассматривая темный продолговатый конец. - Мужчины, вы можете идти." Так был изображен сложный процесс подделки, и зрители, как это было во времена Шекспира, когда вывеска изображала лес, дерево или гору, позволяли своему воображению сделать эту вещь правдоподобной. - Мордаунт повысил голос. -Долорес!" он позвал раз, другой, третий. Ему ответило высокое гибкое существо в темном облегающем одеянии, с черными волосами всех злодеев и злодеяний. - Да, брат?" она заскулила с верхней площадки лестницы в подвал. - Приведи ко мне Марту." Людоед скомандовал, и девушку сбросили с лестницы. перед ним-хрупкая, изящная, с пышными светлыми волосами и жалобным всхлипом в голосе, от которого у Джона волей-неволей подступил комок к горлу. -Отпусти меня, о, пожалуйста, отпусти! Нижняя губа Луизы сочувственно задрожала. Какая нежная ошибка со стороны героини-оказаться во власти такого бессовестного чудовища! - Все еще упрямишься, Марта?" - прорычал Мордаунт. Девушка гордо выпрямилась. Только вздымающаяся грудь говорила о физической борьбе, которая заставила ее забраться в подвал. Джон не мог не восхищаться ее способностью восстанавливать силы. -И все же, - прошептала она, сверкая глазами. -Подумай хорошенько,- настаивал черноусый. - Неужели я так отвратителен? Брак со мной означает богатство, девушка, богатство. И я была бы добра к тебе, - она яростно покачала головой. - Никогда, никогда, никогда я не выйду замуж за человека, который живет так, как ты. Хотя ты бил меня, хотя ты мучил меня (глаза Луизы невольно наполнились слезами), ты никогда не сможешь заставить меня вступить в такой брак." На лестнице послышались торопливые шаги. Ральф, гравер, бросился в комнату. - Полиция!" он взвизгнул. - Они собираются напасть на нас!" Меррилак пробормотал проклятие. -Уведи ее,- прорычал он сестре. прилипшие одежды. - Отведи ее к себе домой через потайной ход." Он нажал кнопку, и панель в стене откинулась. - Ральф и я должны остаться, чтобы уничтожить жребий! Скорей, клянусь жизнью, скорей!" Придет ли полиция вовремя? Нет, Джон, Сид и Луиза, еще нет. Это положило бы конец пьесе в первом акте. Долорес потащила героиню за собой. Мордаунт вернул панель на место и подбежал к столу, на котором лежал фальшивомонетчик. - Посмотри на свою автоматику!" - крикнул он. - И наверх с люком, Ральф. Кислотные чаны должны быть спрятаны." Но пока он говорил, полиция уже была рядом. Затрещали револьверы. Джек Харкнесс, светловолосый, кудрявый, великолепного телосложения, выронил пистолет и хлопнул ладонью по внезапно занемевшей правой руке. -Я ранен,- проревел он, -но за ними! Пусть не сбежит этот коварный злодей!" Синий мундир рванулся вперед, остановился и упал ничком. Ральф, героическая жертва, несмотря на свою вину, перехватил пулю, предназначенную Мордонту. Тогда мастер-фальшивомонетчик, поняв, что дело его безнадежно, поднял руку в знак капитуляции и медленно двинулся вперед. получите ожидающие наручники. Когда полицейский поднял руки, чтобы надеть их, он внезапно бросился к лестнице и захлопнул за собой дверь. В его малоиспользуемом замке заскрипел ключ, и представители закона ошеломленно уставились друг на друга. Внезапно Харкнесс снова и снова бросал свое мускулистое тело на дверь, пока она не сорвалась с петель. Когда его подчиненные бросились вверх по лестнице в тщетной погоне, он задержался в отмеченной пулями комнате, чтобы выйти на середину сцены и театрально помахать своей здоровой рукой. -Я спасу ее,- торжественно поклялся он. - Я спасу мою маленькую Марту, даже если погоня приведет ее в пылающие, усыпанные песком пустыни Африки!" Раздались бурные аплодисменты и занавес. Луиза с сияющими глазами откинулась на спинку сиденья. Джон глубоко вздохнул. - Ну разве это не персик?" Сид Дюпре кивнул. - Это наводит меня на мысль о том, как ковбои стреляли из револьверов на ранчо." -Съешь еще конфетку,- быстро предложил Джон. И снова поток воспоминаний был успешно остановлен. Но автор "Марты, девушки модистки" был слишком внимателен к ней. благополучие его героя привело его в дорогую поездку в Африку; ибо тот достойный, как и все подобные сценические существа, был беден и во всем остальном честен. Итак, второй акт показал богато обставленную комнату в квартире Долорес, недалеко от места действия первого акта. Марта в приступе рыданий бросилась в роскошную гостиную. Вошла Долорес, все еще одетая в темное облегающее платье. Вошел и Мордаунт Меррилак, как всегда нахмурив брови. Между троицей завязалась пустая беседа, в которой маленькая Марта со слезами на глазах приказала злодею отпустить ее. -Мое задержание здесь ничего вам не даст, мордаунт Меррилак, - дрожащим голосом произнесла она. - Несмотря на все, что ты можешь сделать, когда-нибудь мой герой, Джек Харкнесс, найдет это логово и спасет меня!" Продолжительные хлопки раздавались из более благовоспитанной части публики, смешиваясь с радостными возгласами и кошачьими криками из галереи. Негодяй сардонически рассмеялся. - Все еще надеешься на его спасение?" -Тогда подожди." Он нажал удобную кнопку. Через плотно занавешенный дверной проем, тщательно охраняемый двумя оставшимися членами банды, прошел Джек Харкнесс. -Ого! - выдохнул Джон, пораженный этим новым поворотом событий. Было очевидно, что та же глупость, которая позволила Меррилаку сбежать в первом акте, привела этого странного героя с деревянной головой в ловушку негодяя. -Итак, моя гордая красавица, - прошипел Мордаунт, - ты ждешь, что этот человек спасет тебя? - Это бесполезно. В двенадцать часов ночи мы бросим его в Гудзон, и ты, Марта, увидишь, как он умрет!" Тут Марта пронзительно вскрикнула, упала в обморок, и занавес упал. -Сверчки!- вздохнул Джон, когда за спиной у него раздался оглушительный стук. Занавеска говорила о смене декораций: "Я хочу, чтобы они поторопились". Луиза молча кивнула, в то время как коробка с кармелами лежала у нее на коленях; и впервые за вечер Сид не смог найти параллели таким волнующим событиям в сценах своей последней поездки на каникулы. Не успели они опомниться, как занавеска снова поднялась и открыла хижину на Гудзоне. В одном из углов мрачного помещения стоял Джек Харкнесс, связанный, но достаточно дерзкий. В другой, на полу, лежала слабая, всхлипывающая кучка - Марта. В центре вышагивал торжествующий Мордаунт с двумя сообщниками. -Джек Харкнесс,- прошипел он, -твое время пришло. Мужчины, откиньте люк." Ах, эти вездесущие люки! Он подошел к отверстию. - Гудзон сегодня грязный, - пробормотал он, когда по залу пробежала дрожь, - и очень холодный. - Все хорошо. Вытащите пленника и освободите его от пут." Он наклонился, чтобы рывком поднять Марту на ноги. Грубая задняя дверь распахнулась, и на сцену ворвалась полиция. Двое фальшивомонетчиков искали спасения, и Джек, внезапно набравшись сил, вернулся к своему. неподвижные конечности прыгнули на ошеломленного Мордонта. Последовала ужасная борьба и нежная сцена между двумя влюбленными, когда полиция утащила трех пленников со сцены. - Наконец-то, маленькая Марта, - пробормотал Харкнесс, глядя на нее сверху вниз. - Наконец-то, - пробормотала она, застенчиво глядя ему в лицо. Потом последовал долгий, страстный поцелуй-и занавес опустился. Сид вскочил на ноги и помог Луизе надеть пальто, но Джон, спотыкаясь, последовал за ними по проходу и вышел на запруженную людьми улицу. Игровой треугольник из двух мужчин и служанки казался странным образом это было похоже на его собственные любовные похождения. Сид был Мордонтом Меррилаком, Луиза-маленькой Мартой, а он-героическим Джеком Харкнессом. Ни фальшивомонетчики, ни полиция не желали в этом участвовать, но, тем не менее, это не уменьшало напряженности ситуации. Его вывел из задумчивости голос Сида, когда они уже подходили к углу. - Вот аптека, Луиза. Давай зайдем и выпьем содовой." Опять сон, а Сид украл у него еще один марш! Он угрюмо вошел следом, и все трое уселись на маленькие стульчики с проволочными спинками. круглый блестящий стол. Аптекарь церемонно вышел вперед и встал рядом с ними. -Угощаю,- величественно произнес Сид. - Что ты будешь, Луиза?" Она не была уверена. Чувство тупой обиды овладело Джоном. Если Сид собирается действовать таким образом, он сделает это дело настолько дорогостоящим, насколько это возможно. -Мороженое "Чоп-суи", - объявил он, бросив быстрый взгляд на распечатанное меню. -Что?- пробормотал Сид. Такой деликатес стоил целый квартал, самое дорогое лакомство, которое добывал фонтан с содовой. -Да,- спокойно ответил Джон. -Лучше возьми еще одну, Луиза, - добавил он. злобно. - На вкус они просто персиковые." Она с благодарностью приняла его предложение. - Дайте мне стакан воды,- слабо приказал Сид. Ужасно иметь долги по содовой в пятьдесят центов, когда в кармане всего три десятицентовика и два пятицентовика. Джон почувствовал, в каком затруднительном положении находится его соперник, и улыбнулся. Медленно, с явным наслаждением в каждом глотке, он поглощал соблазнительное, замороженное лакомство. Затем он удовлетворенно откинулся на спинку стула и подождал, пока Луиза закончит. Клерк с содовой в белом подошел к столу для оплаты., и ужас, отразившийся на лице Сида, странно напоминал ужас Мордонта, когда полиция ворвалась в речную хижину. Он вытащил свой скудный запас мелочи и тупо посмотрел на нее. -Пойдемте, ребята, - поторопил их продавец сиропов и содовой воды, - я не могу ждать целый день." - Мне не хватает денег, - наконец прошептал Сид. Джон повернулся, и в его драматическом жесте прозвучал намек на манеры театрального героя. «Что? Пригласите нас на угощение, а потом не сможете за него заплатить? Ты молодец, Сид.-Он вытащил из кармана полдоллара и швырнул ему. вниз, на стол. - Не обращай на него внимания, - сказал он Луизе. - Я заплачу за твою машину до дома!" И вместе с раздавленным и униженным Сидом, с несчастным видом следовавшим за ними, он направился от аптеки к ожидавшей его машине. СИД предпринял еще одну попытку справиться с неожиданно агрессивным женихом мисс Мартин. Однажды поздним морозным январским днем Джон наткнулся на эту парочку, направляясь в редакцию. Луиза изо всех сил старалась казаться беззаботной, пока он осторожно пробирался по скользкой, изрытой колеями дороге, а Сид, бросив тоскливый взгляд в сторону железной ограды, наблюдал за ним. которые окружили родную стоянку, решили нагло разобраться. "Не чоп-суи пломбир?" Джон усмехнулся, презрительно глядя на своего соперника. - Это нечестно, всегда говорить об этом, - выпалил Сид. - Откуда я знал, какие деньги мне понадобятся, когда уходил из дома?" Джон счел это оправдание недостойным внимания и повернулся к Луизе. - Чего он хочет на этот раз?" -Кататься с ним на коньках, - ответила она после минутного колебания. - Тогда попроси, чтобы тебя угостили в теплице, и пусть ты заплатишь за это, потому что он не принес достаточно денег. Сегодня вечером я научу тебя кататься на коньках. если твоя мать позволит. Сильви сказала, что вчера лед был в порядке, и все будет замечательно. Хочешь пойти?" Какая дева не захотела бы? Джон взглянул на часы. Бумажный фургон должен был прибыть через пять минут. -Мне надо бежать,- торопливо сказал он. - Увидимся вечером!" Он уехал на догтроте за угол. Школьные учебники укоризненно смотрели на него, пока он после ужина искал ремни для коньков. Предстоял тест по арифметике, и ему предстояло написать сочинение. Тем не менее он безмятежно проигнорировал оба задания и позвал свою даму. С ее коньками раскачивающимися с его над одним плечом к плечу они направились в парк. - Ты когда-нибудь каталась на коньках?" - небрежно спросил он, взяв ее за руку, чтобы она могла пройти скользкий участок дороги в безопасности. Луиза покачала головой. "Однажды перед домом, где я жил, замерзла грязная лужа, и я взял метлу и попробовал. Это все." Затем на мгновение Джон пожалел о своем приглашении. Научить абсолютного новичка, независимо от возраста, кататься на коньках с сносной степенью безопасности-задача не из легких. Но его нерешительность исчезла через десять минут, когда он застегнул ее коньки и помог ей пройти в дверь. из утепленного дома. Нет ничего неприятного в том, что лучшая девочка маленького мальчика цепляется за его руку, как это делала она, когда они шли, ох как осторожно, вниз по вырубленным коньками ступеням от пристани. Когда они ступили на скользкий лед, Луиза в последний раз в отчаянии ухватилась за поручень. -Иди катайся, Джонни, - взмолилась она. - Я просто останусь здесь на некоторое время." [Иллюстрация: "Стрельба по утке".] Ничего отвратительного, он помчался туда и обратно среди быстро движущейся, постоянно меняющейся толпы людей. Через мгновение он выстрелил обратно в менее людное место. пространство рядом с ней, где он "подстрелил утку", балансировало сначала на одной ноге, потом на другой и, наконец, резко остановилось, оставив за собой след из ледяной крошки. - О боже! - воскликнула Луиза, когда он, тяжело дыша, встал рядом. - Жаль, что я не умею делать такие вещи." Он просиял. - С ними все просто. Держись за мою руку, и я тебе покажу. А теперь выйдите со мной. Раз-два, раз-два, раз-два." Ее лодыжки согнулись, пока не коснулись льда, и дыхание стало быстрым, нервным. Тем не менее, она храбро последовала за ним через скудные десять футов катка. - Разве это не просто?" Она кивнула с уверенностью, которой вовсе не чувствовала. - У меня болит ремень от конька. Правильный. Ослабь его, Джон." Он опустился на колени, чтобы внести необходимые изменения. Когда он встал, одна из ног его дамы отправилась в несанкционированную экспедицию, и она схватила его за руку с горячностью, которая чуть не привела к катастрофе. -Не начинай сейчас снова,- взмолилась она. - Я устал." Пока они стояли там, мимо на максимальной скорости промчалась торопливая фигура в черном, красно-коричневом. Сильви последовала за ним, заметила ситуацию и замедлила шаг. - Оставь ее в конькобежном домике и пойдем,- крикнул он. -У Рэда все есть, и ... у нас куча развлечений." Тощий Мошер и Перри Элфорд бросились вдогонку за быстроногим Брауном. Сид Дюпре, громко пыхтя, остановился на расстоянии вытянутой руки, радуясь любому предлогу задержаться, чтобы перевести дух. - Посмотрим, как она катается, - усмехнулся он, зная, что Луиза не осмелится отпустить своего эскорта. - Ты прекрасный учитель, правда. Разве ты не хочешь быть с нами?" Глаза Джона с тоской следили за ним, пока он катался. Соблазн приглашения Сильви был велик, и с любой другой девицей он бы так и поступил. это оказалось фатальным. Но соблазн радужной мечты о будущем был еще силен. Он мягко высвободился из ее объятий и был уже в двух ярдах от нее, когда она поняла, что он сделал. -Ну вот, - удовлетворенно сказал он. - Я знал, что ты можешь встать. -А-а-а, Джонни, возвращайся. -Нет, не упадешь, - решительно сказал Джон. - Попробуй, и ты увидишь." Луиза попыталась сделать один безрезультатный удар и осталась беспомощной. -По-моему, ты просто ужасен, - всхлипнула она. Он начал терять терпение. - Так ты никогда не научишься." И вообще, почему девушки всегда так боятся пробовать? Она сделала еще одну неуверенную попытку, потянулась вперед, чтобы поймать его, и почувствовала, что соскальзывает, затем выпрямилась, отклонилась слишком далеко назад, и ее ноги внезапно вылетели из-под нее. Ученик и учитель рухнули на лед. Джон первым пришел в себя, хотя неожиданное падение было тяжелым. Он склонился над своей дамой, несмотря на странную дрожь в коленях, и увидел, что она рыдает-отчасти от нервного потрясения, отчасти от унижения. - Тебе больно, Луиза?" Она сердито села и закрыла глаза руками в перчатках. Он уловил шепот: "Ужасная старуха!" - и она начала всхлипывать. Мальчик опустился на колени и осторожно снял с нее коньки. -Пойдем, - мудро предложил он. - Пойдем в теплицу и перекусим. Тогда ты почувствуешь себя лучше. Возьми меня за руку. Раз, два, три! Ты поднимайся." Они сели на одну из серых деревянных скамеек, стоявших вдоль большой комнаты. Луиза изучала грязную вывеску на столбе у стойки. - Ты ведь не злишься, правда?" - с тревогой спросил он. - Я сделал это не нарочно." Легкие слезы высохли, и она весело покачала головой. -Дай мне яблочного пирога,- начала она. Так был заключен мир. Когда она допила последнюю каплю сидра из стакана и уронила картонную тарелку с пирогом на пол, Джон пнул ее каблуком под сиденье и наклонился к ней. -Возьми еще, - настаивал он. - Я не Сид Дюпре." После катастрофического снегопада в конце декабря в дополнение к газетному доходу выпало два чрезвычайно удачных снегопада, и он с чистой совестью разграбил свинячий банк в поисках денег на вечер. Луиза снова посмотрела на плакат. Кофе предназначался для взрослых и строго запрещался дома, поэтому она попробовала чашечку. "И горячий бутерброд и еще яблочный пирог, Джонни." Когда она закончила, они отправились домой. Их ноги еще не привыкли к различию между ходьбой и катанием на коньках, и они то и дело спотыкались на тропинке. Когда они вышли на дорогу, Джон с тревогой посмотрел на нее. - Хорошо провели время?" - Это был персик." - Разве ты не рада, что не поехала с Сидом?" Она кивнула. - Есть достаточно еды?" Она тяжело согласилась. Странно, но вкус этого запретного кофе остался у нее во рту. Утром, когда мисс Браун объявила перекличку, Джон бросил на нее быстрый взгляд. назад по проходу. Его госпожа отсутствовала. Странное разнообразие еды оказалось для нее слишком. Но приступы несварения желудка редко длятся больше суток, и этот не стал помехой для серии трехнедельных вечеринок на коньках, в которых участвовала пара. После двух недель кропотливых занятий Луиза обнаружила, что может сделать несколько уверенных ударов, не сглатывая и не призывая на помощь мужчин. Последовало первое путешествие по грубому льду вокруг острова, верное испытание мастерства новичка, и вот! юный наставник больше не находил уроки утомительными.  Как-то звездным февральским вечером, когда они неторопливо шли домой, коньки весело стучали при каждом шаге по освещенному дугами снегу подъездной дорожки парка, Луиза вдруг разразилась радостным хихиканьем. - Послезавтра день рождения Линкольна. Разве ты не рад?" Рад? Жалел ли когда-нибудь школьник о лишнем дне свободы? -Через два дня-день Святого Валентина. Тогда у нас в школе будет ящик. Какие валентинки вы любите больше всего?" - спросил он в ответ. -Бумажные сердечки и всякие штуки с кружевами или целлулоидные в коробочках?" Луиза на мгновение заколебалась. -Мне нравятся, - сказала она наконец, - любые валентинки, но больше всего я люблю их много-много-больше, чем кто-либо другой в комнате. В прошлом году я была третьей, а во втором классе девочка получила на одну валентинку больше, чем я. Это был всего лишь комикс, но он дал ей девять, а у меня было восемь. В этом году я хочу быть первым!" Это была немалая честь, которой жаждала девушка. Чтобы возглавить распределение валентин должен быть признан красавицей комнаты до июньских экзаменов разбить маленькие, ученические клики и отправить их членов в разные комнаты более высокого класса. Джон решил, что ее желание должно исполниться. но это достижение лежало в конце пути, изобилующего ловушками. Пусть ходят слухи, что он намеревается набить ящик, и другие будут играть в ту же игру. Посмотрите на девочку из младшего класса, самую некрасивую в классе, которая выпросила у отца доллар и до отказа набила коробку стопенсовыми валентинками, адресованными ей самой. Полчаса назад, в день рождения Линкольна, он отправился на свой газетный маршрут и, дойдя до угла, где подъехал фургон с его ночным свертком, резко свернул на запад. Он остановился. момент перед школьным магазином. В витрине, как обычно, были выставлены резиновые мячи, безделушки и журналы, а за ними виднелся пустынный интерьер. Как он и предвидел, праздник принес с собой обычное отсутствие ювенальной торговли, и инвестиции в рынок валентина можно было делать без страха. Он распахнул дверь. Прозвенел дорожный звонок, и из анфилады маленьких комнат в задней части дома вышла высокая угловатая мисс Томас. -Валентинки,- коротко ответил он. Она добралась до неглубокой коробки, в которой лежало около дюжины маленьких напечатанных любовных посланий на стеклянном верху. прилавок, где он перебирал их наполовину вымытой рукой. - Я хочу больше, чем это!" Скука, порожденная долгими месяцами привередливых покупателей, исчезла. Она наклонилась за одним из пакетов со свежими продуктами на нижней полке. Когда он открыл ее, она поправила очки в тяжелой оправе и с удивлением наблюдала за его действиями. Картонные сердечки с грубо проколотыми краями голубых незабудок, маленькие квадратные папки с изображениями голубей, домика, старой мельницы или какого-нибудь идеалистического пейзажа-все это он сортировал. Каждый подходящий Сентиментальность на внутреннем листе, "К тому, кого я люблю", "К моей истинной любви" и тому подобное, была прочитана и одобрена, прежде чем он отодвинул пакет от себя. - Давайте посмотрим ваши двухпенсовые." Великолепно зашнурованные, с вырезами в центре, чтобы показать бабочек, пронзенные стрелами сердца или Дрезденских пастушек. Он выбрал три ярких творения. - Никелевые-в коробках." Так он мечтал о блестяще раскрашенном целлулоиде для венца жертвоприношения Святого Валентина. С застенчивой улыбкой он протянул пакет мисс Томас. - И конверты для них тоже. - Сколько?" Она пересчитала их худыми, натренированными пальцами. -Шестнадцать пенни, три двухцентовых и один в пять. Вам нужны конверты по одному или два цента?" Он окинул взглядом ассортимент бумажных контейнеров. Чудовищные изображения сердец, купидонов и переплетающейся резьбы были выбиты на каждом, но, за исключением замысловатого рисунка, между ними было мало различий. Он указал на свой выбор. -Сорок три цента,- сказала мисс Томас. Джон заплатил без малейшей дрожи и бросился к двери. Отбор занял больше времени, чем он планировал, и он боялся опоздать на тележку с бумагами. Этот вечер прошел в надписывании конвертов на отцовском библиотечном столе. Пять из них были нацарапаны тяжелым почерком наотмашь, с помощью широкого огрызка ручки его матери, и еще пять-его обычным почерком. Он закончил другие в различных огромных горшках с черными крест-накрест "Т" и пунктирными "И", и с большим удовлетворением наблюдал за результатом своих трудов. Луиза никогда бы не догадалась, что они пришли от одного и того же донора. Следующее, что его встревожило, - это их депеша в коробку с валентинками. Если он отложил такое большое количество любовных жетонов в одном или даже двух рассрочка, конечно, привлечет внимание. Он доверился Сильви. - Почему ты не хочешь, чтобы Луиза знала, откуда они взялись? - задумчиво спросил его приятель. - Потому что получить больше всех валентинок в комнате не будет и половины удовольствия, если она узнает, что я послал их все." -Отдай их мне,- сказал Сильви. - Я сам положу половину, а Рэд возьмет остальное." Ровно в половине третьего, четырнадцатого февраля, мисс Браун закончила чтение и положила свою маленькую черную записную книжку в ящик стола, затем придвинула к себе большую картонную коробку с прорезями. улыбнулся ожидающим ученикам. - Я попрошу вас вести себя как можно тише,- попросила она. -В противном случае мы можем потревожить некоторых взрослых восьмиклассников, которые слишком стары для таких вещей." В подобной осторожности нет необходимости. Дети притихли, как пресловутые мыши, ожидая, когда назовут первое имя. -Джон Флетчер." Он в изумлении вскочил на ноги. Неужели Луиза послала ему валентинку? Когда он вскрыл конверт, ему на глаза попалась безвкусная карикатура на джентльмена с покрасневшим носом, булавкой с бриллиантами и жилетом в цветочек. Под ним было немного доггерела, развивающего некоторые черты, приписываемые "Круглому"." Он резко повернулся в кресле и удивил ликующую улыбку на лице Сида. Просто дождись окончания школы. Он его за это вылечит. - Ольга, - с улыбкой позвала мисс Браун несколько минут спустя. Белокурая Ольга жеманно улыбнулась, чтобы получить свое послание. Возбужденный гул разговора, который возник, привлек внимание Джона. - Значит, у нее восемь." - Но у Луизы их девять!" Имена нескольких девушек, которые были популярны только в глазах своих юные суэйны последовали за ним. Учитель торопливо перетасовал оставшиеся валентинки. -Еще четыре для Ольги и три для Луизы." Джон с тревогой обернулся и увидел выражение безмятежного удовлетворения на невозмутимом лице Олафа, того самого Олафа, который предложил продать свой список симптомов за пятую часть рыночной цены. "Луиза Мартин, еще две"." Джон напряженно наклонился вперед. Он прислал всего двадцать безвкусных безделушек, и этот внезапный наплыв соперничающих валентинок угрожал опасно превысить это число. Раздали еще несколько конвертов. От за спиной он услышал возбужденный шепот двух девушек. - У Луизы двадцать!" - А Ольге двадцать один!" Мисс Браун наклонилась, чтобы перевернуть широкую коробку на столе правой стороной вверх. -Последний валентин,- заключила она. - Вот ты где, Луиза." Неужели это прислал Сид? Иначе он бы разбил себе лицо. Неожиданное пополнение спасло положение его возлюбленной, но этому парню все равно нечего было вмешиваться! Мисс Браун наблюдала за жужжащими группами учеников. -До увольнения осталось всего пятнадцать минут,- осторожно сказала она. - Если хотите, можете потратить их на то, чтобы разглядывать валентинки друг друга." Зрачки толпились вокруг его дамы, а он стоял на стуле у стены и вытягивал шею, чтобы увидеть видение целлулоида и розово-голубой ленты, которое пришло в последнюю коробку. Она снова осмотрела обертку, но никаких опознавательных знаков не обнаружила. Когда Джон вышел, Сид Дюпре попытался проскользнуть мимо него, но тут же обнаружил, что путь ему преградили. Луиза взглянула на своего молодого жениха. -О, Джонни, Джонни,- радостно улыбнулась она. - Я послал ... - начал Сид из-за его плеча. И тут Иоанна охватил внезапный гнев. Он раздавит этого настойчивого соперника раз и навсегда. - Вы его послали?" - он усмехнулся. -Да,- ответил Дюпре. Луиза жадно наблюдала за ними. - Да ведь это стоило всего четверть. А дети, которые просят у людей мороженое, а потом не могут за него заплатить, не тратят столько на валентинки. Скряги никогда так не поступают!" Сид нахмурился. Прежде чем он успел ответить, мисс Браун постучала, призывая к порядку, и ему пришлось вернуться на свое место. Там, ерзая на стуле в ожидании звонка об увольнении, он поймал на себе взгляд Джона и высунул язык в знак презрения. Но это джентльмен только усмехнулся. Неправомерно или нет, но он знал, что кредит на двадцать пять центов Валентин был отдан ему, и он был рад оставить все как есть. День Святого Валентина прошел, день рождения Вашингтона был единственным праздничным оазисом, оставшимся для детей в пустыне школьных дней. Хотя холодная погода держалась на удивление хорошо, мало-помалу термометр возле двери аптеки показывал повышение температуры, когда Джон остановился посмотреть на него по дороге в школу. Длинные северные тени, которые дома и квартиры, вырисовывавшиеся на фоне серого от копоти снега, быстро укорачивались, и его бумажный маршрут, так долго патрулировавшийся в полной или полутьме, теперь был завершен, как только наступили сумерки. Затем мисс Браун снова полезла в ящик стола за пачкой узких конвертов из манильской бумаги в тот последний февральский день и принесла одному маленькому мальчику, который занимал место прямо перед ее столом, внезапное осознание того, что в классе наступил март. - Пожалуйста, подпишите их и верните к понедельнику, - сказала она ученикам, раздавая их. Джон вытащил из потрепанного конверта белую карточку с отпечатками пальцев, и его лицо сначала побелело, а потом побагровело, когда он проследил взглядом за длинной колонной знаков. Его раздражали воспоминания о недоделанных или отложенных уроках в надежде, что учитель не зайдет к нему, о катании на коньках с Луизой, когда надо было набросать географическую карту, и об арифметических заданиях, поспешно выполненных в получасовой период декламации в классе "Б", которые должны были быть возвращены с сильно написанными карандашом "20" или "30" поперек их поверхности. Учитель снова заговорил: - В классе "А" есть один или два мальчика и две девочки, которые в следующем месяце будут учиться лучше, - Джону показалось, что она смотрит прямо на него, - или их отправят в подразделение "Б"." Но это было еще не самое худшее. Он должен был взять это свидетельство о бесчестии, которое должна была подписать и должным образом прокомментировать его мать. Визитка благополучно лежала у него в кармане всю субботу, пока он время от времени обдумывал наименее болезненный способ сообщить ей эту новость. Прошло воскресенье. В понедельник утром, вставая из-за стола, он воскликнул: "Мама!"" Его мужество исчезло, и он не мог идти дальше. -Что это?- спросила она. -Н-ничего. Это был персиковый завтрак." Он нервно поцеловал ее и пошел в прихожую за пальто. -Я забыл взять его с собой,- сказал он мисс Браун на утреннем уроке. В полдень у него было такое же оправдание. -Ну, если завтра утром его здесь не будет, я отправлю тебя домой, - ответил этот искушенный надзиратель за несовершеннолетними. И с этим неприятным фактом в голове он отправился в дневное путешествие с газетами. Погода, казалось, сама формировала его настроение. Любопытный, сырой в неподвижный воздух проникла сырость, и над головой было ровное, угрюмое пространство серого пара. Паровозный дым свидетельствовал о том, что легкий ветерок внезапно сместился к югу, и вокруг царило неопределенное ожидание, как будто большой город с его разномастными зданиями, пустырями и заснеженными парками чего-то ждал. Когда он поднялся по ступенькам крыльца и стряхнул снег с подошв ботинок, начался мелкий, почти невидимый дождь. Во всяком случае, виноват этот табель. Возможно, если бы он подарил его с В тот же день мать не стала бы слишком сурово обращаться с ним. В любом случае, он попробует провести этот эксперимент утром. Но, проснувшись, он с восторгом уставился в окно на зрелище, которое произвела на него капризная погода. Дождь усилился с наступлением ночи и замерз на замерзших деревьях и крышах домов. Липа на лужайке Флетчеров была покрыта сказочным кружевом, а оголенный куст сирени через стеклянное покрытие светился черным. Длинное пространство темной цементной дорожки, окаймлявшей каждую сторону. часть заснеженной дороги была покрыта льдом и делала ходьбу для пешеходов делом довольно опасным. Едва он поправил галстук, как мимо промчался на коньках Перри Элфорд и поспешил вниз к завтраку. Он и сам немного позанимается этим видом спорта перед школой. Но когда он радостно поднялся из-за стола, то резко остановился. Там был табель успеваемости, и он знал, что его планы рухнули. Замечания миссис Флетчер о его многочисленных недостатках отнимали у него каждую минуту перед школой. -Мой рапорт,- коротко сказал он. Она посмотрела на него. -Джон!" Он уставился в окно, тщетно пытаясь казаться равнодушным. -Читаю" Ф",- процитировала миссис Флетчер, - а в прошлом месяце было "Г". - Он вытащил часы и перевел большую стрелку на десять минут вперед. Если бы он использовал немного стратегии, он мог бы, по крайней мере, сократить лекцию на это количество времени. -Арифметика, "П",- продолжала она. - И география, "П". И ты сказала мне, что сделала все уроки, когда я разрешила тебе кататься на коньках в те вечера. Я очень недоволен тобой, - он пришел в отчаяние. Когда миссис Флетчер заговорила о бытии недовольный и опечаленный, он ждал неприятностей. Он вытащил из кармана пальто сильно изжеванный карандаш и протянул ей. -Поторопись и подпиши, мама, - попросил он. - Пора в школу." Она неохотно нацарапала внизу подпись и задумчиво посмотрела на нее. - Я сохраню это, чтобы показать твоему отцу сегодня вечером." -Она у меня уже три дня,- выпалил он. - Он должен вернуться сегодня." Он выхватил у нее карточку, показал часы, когда она запротестовала, и побежал за пальто. Оказавшись на углу, он остановился и бросился бежать. улыбнулся. Побег был довольно легким и с минимумом суеты, и он был безмерно беззаботен, теперь, когда табель бугабу исчез из его головы. На Южной авеню он догнал Сида, Сильви и Перри Элфорда. Кусочки льда падали с деревьев на дорожку, когда они прогуливались, и вода капала с сосулек на карнизах квартир и магазинов, когда утренний подъем температуры начал действовать. - Такое ощущение, что он вот-вот растает, - сказал Сильви, когда они подошли к очень скользкому участку дорожки. И вот квартет заскользил вверх вниз по льду после второго звонка на собрание они бежали так долго, как только осмеливались, и, боясь опоздать, бежали на школьный двор. Карман его был пуст, совесть чиста, и утреннее заседание прошло для Джона быстро. В полдень, когда длинные очереди потянулись на школьный двор к свободе, он с восторгом огляделся. Зимний слой снега таял, превращаясь в маленькие ручейки, которые весело струились по колеям фургонов, пока не добрались до уличных стоков. Первоклассники останавливались, чтобы плеснуть мокрым снегом в огромную лужу, скопившуюся на улице сразу за переулком. кап-кап-кап воды, от деревьев и зданий до мокрых, блестящих тротуаров, был как музыка для его ушей. От избытка чувств он бросился бежать к дому и время от времени останавливался, чтобы наполнить легкие солнечным, насыщенным воздухом, принесенным южным ветром. Мысль о продолжении "лекции пенни", которая ждала его, не испортила ему настроения, хотя и грозила сократить его вечера с Луизой. Потому что, если катание на коньках закончилось, пришла весна с ее мраморами, вершинами и родственными прелестями, и все печали улетучились перед ней. ГЛАВА XV ВЕСНА ПРИНОСИТ БЕЙСБОЛ Мало-помалу снег исчез. В первые дни оттепели вялые городские работники прорубали тропинки через тающий лед к уличным стокам. Местами появлялись голые края цементных дорожек, а по ночам лужи и лужицы в уличных ямах покрывало тонкое, замерзшее. По мере того как проходил месяц, кристаллы становились все более редкими, и зеленые участки травы появлялись на более открытых участках окрестных газонов. Дети отвернулись от спорта парусного спорта палки и самодельные лодки спускались вниз по журчащим искусственным ручьям, чтобы принять участие в играх "Беги, овца, беги" и "Прятки" по быстро размягчающемуся дерну. Проливной освежающий дождь с юга прогнал последние запачканные сажей остатки снега, лежавшего в защищающих тенях между домами, и престо, маленькая лавчонка мисс Томас выставила на витрине агаты, кошачьи глаза и обычные глиняные шарики, чтобы выманить пенни из мальчишеских карманов. Затем, после школы, во время перемены и в течение долгих минут перед дневной сессией, аллея, которая примыкала к школьному двору, была отмечена с кольцами разного размера. В воздухе раздавались крики: "Нет, хаджинс!", "Хист!", "Твой бросок!" или "Ты бросил!" - игроки боролись за призы в виде глиняных шариков по пять и шесть центов. Время от времени двое здоровенных восьмиклассников чертили на земле шестифутовый круг и играли в "К'никс, дайм-инс", и игра заставляла толпу в три человека из соседних игроков аплодировать или ахать при каждом выстреле. Даже Джон, человек деловой, не смог устоять перед искушением. Последние следы того осеннего презрения к "такой глупости" исчез, как только стал владельцем двух стрелков и кармана, набитого самыми обычными шариками. Клановый дух среди различных мальчишеских клик в школе снова возродился. Тощий Мошер, который обнимал теплый дом в самые холодные дни зимы, внезапно догнал Джона и Сильви, когда они резвились дома на ужин, и принес новость, что "Крутой Джефферсон" угрожал ударить его по лицу, без всякой провокации. Давно обсуждаемый секретный код обрел новую жизнь, и шифровальные сообщения передавались в разные углы комнаты десять с частотой, которая приводила в бешенство. Мисс Браун почти обезумела. В тот апрельский день "Тигры" снова собрались на заднем дворе. Они рассматривали обветшалый, обветшалый клубный дом с пробудившимся интересом. - Ужасно грязно там, где сквозь забор пробивался снег. Давайте ее починим. - При этих словах Билл спустился в подвал и вернулся со старой метлой, молотком и гвоздями. - Многие доски расшатались, - сказал он, когда мальчики схватили инструменты. Сид стоял вокруг и предлагал многословные предложения, но остальные упали до работайте с волей. По прошествии получаса земляной пол был очищен от мусора с тщательностью, которой никогда не достигали в материнских уборках, и маленький письменный стол был вытащен из зимнего укрытия дома, чтобы занять обычное государственное положение. Красно-Коричневый растянулся на упругом, соблазнительном дерне возле здания. Джон и Сид, Тощий и Сильви, последовали его примеру. -Ну разве это не здорово? - блаженно спросила рыжеволосая. Сид вернулся к делу, ради которого был созван весь клан. - А как насчет" Джефферсонов"? - спросил он. Вавилон царил мгновенно. Сильви была за то, чтобы отстреливать их одного за другим. Рэд посоветовал внезапно обрушиться на дома врага. Заднее окно в доме Сильви скрипнуло вверх, и женский голос пронзил залитый солнцем воздух. -Ради всего святого, Билл Сильви, немедленно убирайся с этой мокрой земли. Ты умрешь от холода, лежа здесь в начале апреля." Мальчик вскочил на ноги, а его друзья сочувственно улыбнулись. -А ты, Джон Флетчер,- продолжала миссис Сильви, -можешь не смеяться. Твоей маме не понравится, если я ей позвоню. Она тебе позвонит через минуту-домой!" При этих словах все поднялись. Действительно, современные электрические изобретения расширяют сферу влияния матери. -Чушь!- сказал Тощий, стряхивая с пальто сухую траву. - А теперь она все испортила. Что будем делать?" Джон подбросил свою потрепанную кепку высоко в воздух в неожиданном приливе духов. -Один для скраба, - крикнул он. - Первые удары для первой игры в скраб. Иди домой и возьми свой футбольный мяч и биту, Сид. Я принесу свою первую перчатку бейсмена. Сильви найдет свою ловчую рукавицу. Бью тебя домой! Бью тебя домой!" Они ушли. Они бросились вниз по цементному тротуару, их быстрое дыхание едва заметно вырисовывалось в морозном воздухе. Джон поднялся по ступенькам и вышел в холл. -Мама!- позвал он. -Да, сынок? - раздался голос из большой швейной комнаты на втором этаже. - Где моя бейсбольная перчатка?" Он нетерпеливо пнул ногой нижнюю ступеньку лестницы. -Вы вытирали ноги, когда входили? - последовал сбивающий с толку вопрос. - Я не хочу, чтобы ковры были заляпаны грязью." -Д-да." - Возвращайся и немедленно вытри их. Тогда подойди и скажи мне, чего ты хочешь." Он слегка потерся ботинками о ворсистый коврик на крыльце и в следующее мгновение оказался рядом. Она оторвала взгляд от корзины с рваными чулками, которую разбирала. - Ну, в чем дело?" - Моя первая перчатка бейсмена. Тот самый, что папа подарил мне на день рождения. Знаешь, где это?" - Где вы его оставили?" - А что, разве ты не знаешь?" Его удивление было искренним. Обычно мать забирала его мальчишеские вещи и хранила их в надежном месте. - Это та самая перчатка, которая лежала в шкафу весь прошлый ноябрь? тот, который я все время говорил тебе убрать, пока он не потерялся?" Он кивнул. - Пожалуйста, скажи мне, мама. Мальчики все у Сильви, и я должна их забрать! - с улыбкой уступила миссис Флетчер. - Мне кажется, я видела его на днях на полке в твоем шкафу." Мгновение спустя крик сказал ей, что ее память сослужила ей хорошую службу. Дверь захлопнулась, нетерпеливые ноги спустились по деревянным ступенькам крыльца, и ее сын побежал на север к своему приятелю так быстро, как только могли нести его ноги. Когда он прибыл, Сильви перелез через крепкую проволочную ограду на участке железной дороги и отыскал три белых камня ровных пропорций. - Вот ваши базы, - крикнул он, швыряя предметы во двор с безрассудством, грозившим разрушением дерна. - Джонни был первым в битве, не так ли?" Они заняли свои позиции в порядке номеров, которые они называли ранее. Сильви стоял за домашней пластиной, Сид Дюпре был в боксе питчера, Рэд играл на первой базе, а Тощий Мошер стоял у забора, чтобы прикрыть крайнее поле, второе и третье, как мог. Сид воткнул мяч в пятку своей тяжелой мягкой рукавицы, как это делали профессиональные питчеры, наклонился вперед и перебросил мяч через Сильви. голова прислонилась к задней стене дома. -Ага, - усмехнулся Джон, когда кетчер схватил мяч. - Боязно ставить их рядом со мной. - Боязно ставить их рядом со мной." Снова заскрипело окно, и снова материнский голос показал, что внимание было привлечено к последнему развлечению" Тигров". -Что вы, ребята, пытаетесь сделать? - раздраженно спросил он. - Разве ты не знаешь, что в этом доме есть окна?" -Полегче,- вполголоса предупредил Билл. - Помни, Сид, ты не бросал мяч с прошлого лета. Я не хочу никаких "пенни-лекций", потому что ты разбил стекло." Сид во второй раз отдернул руку. Джон наклонился вперед, поймал медленно летящий мяч всей силой биты и рванул на первую базу. -Через забор-вон, через забор-вон, - раздался хор голосов. - Теперь очередь Сильви." Бывший игрок с битой с отвращением занял позицию у забора. Тощий двинулся вперед к ящику питчера, и Сид заменил Билла катчером. Мускулы длинных, тонких рук Скинни напряглись, когда он схватил мяч для своей первой подачи в сезоне. Внезапно приглушенный послеполуденный вавилонский шум города стал казаться карликом. гудение фабричных свистков, одних протяжных и глубоких басов, других более быстрых и высоких, поднималось и затихало по мере того, как их вытесняли смягченные расстоянием ноты других заведений с отстающими часами. Смятение лишило лицо Джона прежней улыбки. - Пять часов, - крикнул он, бросая бейсбольную перчатку в оживающую траву. - Джимини, дети, а бумажный фургон прибывает в десять!" Расспросы в маленькой грязноватой лавке деликатесов и на молочном складе подтвердили его опасения. Тележка прибыла вовремя, и его клиенты тоже. Ждали бы их вечерние выпуски новостей. Каким вредителем становился этот бизнес. Зимой, когда дни были короткими, это было не так уж плохо, но теперь, когда пришла весна, у мальчика появилось так много восхитительных потребностей. Он пересчитал монеты в кармане и мысленно прикинул, сколько бумаг ему понадобится. -Дайте мне все, что у вас есть, - потребовал он у изумленного хозяина деликатесной. Этот худощавый джентльмен с трясущимися пальцами пересчитывал газеты на черном газетном стенде. - Есть один для старой мисс Андерсон, и один для--" -Не обращайте на них внимания, - взволнованно вмешался Джон. - Отдайте мне все ваши бумаги! Ты должен!" При этом их число было явно недостаточным для удовлетворения его требований. Он вернулся за угол и поспешил к пригородной железнодорожной станции. Там предводитель "Головорезов Джефферсона" пытался избавиться от последнего своего товара. -Давайте возьмем их всех,- сказал Джон. Соперник изумленно уставился на него. -Кончай свои шутки,- наконец выдавил он. -Честное слово,- заверил его Джон. - Я опоздал на тележку с бумагами, и мне надо как-то починить своих клиентов." Затем он побежал на запад, к маленькому школьному магазину, чтобы умолять мисс Томас разочаровать своих постоянных клиентов хотя бы на этот раз. Поиски привели его далеко за пределы университетских зданий и серо-каменной квартиры, которая обозначила границы их поездки на попутках в феврале, вниз к деловой улице с ее дребезжащими наземными машинами, которая лежала в полной миле к западу от дома Джона. Он вернулся по переулку в четырех кварталах к северу, остановившись по пути у многочисленных маленьких канцелярских и концептуальных магазинов. Даже при этом некоторые солидные и солидные клиенты приходили в ужас. обнаружить, что самая желтая из желтых газет в тот вечер вытеснила их любимую консервативную газету. Он вернулся домой усталый, с больными ногами и устало лег спать после недоеденного ужина. Дело, которое он так усердно строил осенью, окутывало его и, как неумолимая машина, формировало его досуговые минуты, и осознание этого давало ему угрюмо-задумчивые минуты до конца недели. Воскресенье, благословенно свободное от работы, было теплым и солнечным. Поужинав, он схватил со стула в прихожей свою помятую фуражку и направился к двери. -Иду гулять, - объяснил он миссис Флетчер, оторвавшись от воскресной газеты. - Луиза едет с тобой?" - Не так уж много! Мы с Сильви собираемся на настоящую прогулку. Мы не хотим кормить белок в такой день." Как будто все население города собралось приветствовать приход весны. Улица, ведущая от автомобильного терминала, была заполнена постоянно движущейся процессией, направлявшейся в парк. Белолицые стенографистки и анемичные клерки приезжали из грязных пансионов на севере. Коренастый механик чванился вместе с их жеманная, безвкусно одетая леди обожает. Тут и там были целые семьи солидных немцев и шведов, а иногда и смуглых итальянцев и большеглазых, болтливых евреев. Рано или поздно все они терялись в извилистых гравийных дорожках парка или пробирались на широкую аллею вдоль озера, где воздух был наполнен их многоязычным вавилоном. - спросил Джон, когда мальчики проходили мимо длинных параллельных рядов тополей, которые отмечали край парка. - Да ладно тебе, Билл. Давай поедем на остров." Тропинка привела их к пристани. Все следы теплого дома, который приютил так много онемевших фигуристов в течение зимы, были удалены. Вместо него рядами громоздились желтые плоскодонные лодки, одна на другой, разделенные досками. - Смотри!" Джон указал на них. - Значит, скоро лето, и рыбалка, и школьные каникулы." На острове они нашли двух строго одетых угловатых студентов университета, которые стояли под маленькой коричневой птицей на ветке распускающегося клена. Как он грелся на солнце к счастью, та, что повыше, сверилась с книгой, которую держала в одной руке, смутно напоминая мисс Браун и школьные стихи. -Немного меньше, чем у Уилсона, Мария, - призналась она. -И все же, - усмехнулся Джон, - ничего, кроме воробья." Он прошел мимо скамейки, на которой сидела на корточках немытая бабушка-иммигрантка в шали. - Пойдем по этой тропинке, Билл. Возможно, мы сможем найти несколько птиц, если поищем." Но сезон все еще был слишком ранним для прибытия малиновок, желтых молотов и неуловимых корольков и дроздов из южные земли. Хотя мальчики ходили взад и вперед по извилистой, заросшей кустарником тропе, их поиски пугали только нервнохвостых белок и десятки пернатых гаминов, которые так сильно озадачили двух школьных мам. Но одуванчики протыкали свои зеленые побеги сквозь слой заснеженной осенней листвы, и мох на стволах деревьев осветлял мрачную серость коры. В одном из заливов лагуны Джон уловил блеск воды, который не был рябым отражением солнечных лучей. -Рыба-солнце, - прошептал он Биллу. Пара растерянных взрослых рухнула вниз по тропинке и заставила настороженных кормильцев укрыться в более глубокой воде. Мальчики подождали несколько бесполезных минут их возвращения, затем шумно помчались по деревянному южному мосту, мимо поля для гольфа с его плотной массой терпеливо ожидающих энтузиастов, и вниз по пологой дороге к каменному мосту, который отмечал вход в гавань для яхт. Там, где черные качающиеся буи отмечали причалы летнего флота скиффов и шхун, шумных маленьких открытых моторных лодок и длинных, мощных бензиновых крейсеров, Сильви нашел пустую бутылку. усыпанный гравием берег. Джон задумчиво посмотрел на него. - Бумага есть?" Билл нашел в кармане старый листок с орфографией. Джон оторвал самый чистый конец и, используя изогнутую сторону бутылки в качестве доски для письма, нацарапал кропотливую записку. - Лат 57, Лонг 64, - начал он, вспомнив неизбежный заголовок посланий в морских романах. "Нэнси Ли затонула 3 августа 1872 года. Все руки потеряны, кроме меня. Фрэнк Смит." - Для чего это?" Он просунул записку в узкое стеклянное горлышко и заткнул ее куском плавника. -Может быть, кто-нибудь за озером найдет это, - сказал он. - объяснил он, забрасывая сосуд далеко в воду. - Тогда они подумают, что корабль затонул." - Что такое" лат " и "лонг"? - спросил Сильви, когда они смотрели, как он подпрыгивает на волнах. - Шахматные линии на географических картах, - уклончиво ответил его приятель, когда они возвращались на север. На щебеночной дороге они заколебались. С другой стороны лежало небольшое поле для гольфа, которое предлагало отличное развлечение из-за множества восторженных новичков в этом виде спорта и соблазна случайного спрятанного в кустах мяча, который мог быть найден острыми глазами. Впереди, простиралось озеро и широкая аллея, переполненная смеющимся, дружелюбным человечеством. -Пойдем в сторону пляжа, - вдруг сказал Джон. Действительно, ни одна весенняя прогулка не обходилась без прогулки по липкому, обветренному песку. Сначала они остановились у длинного пирса и дошли до конца, чтобы поймать бодрящую свежесть поцелованного водой южного ветра. Там упорный рыбак, первый в этом сезоне из племени нимродов, прислонился к столбу спасательного круга. Джон осторожно наклонился, чтобы посмотреть, плавает ли туда-сюда плененный окунь. Только взъерошенная вода встретила его взгляд. - Кусается кто-нибудь?" он спросил. Рыбак покачал головой. -Пожалуй, немного рановато." -О, я не знаю, - подбодрил его Джон. - Давай, Сил, сядем и посмотрим. Может, он скоро что-нибудь подхватит." Так мальчики болтали ногами над краем пирса, пока удлиняющиеся тени не сказали, что пора уходить домой. Они с сожалением поднялись и продолжили прогулку по широкой аллее с множеством занятых скамеек. Внизу, на песке, дети, рискуя весенними холодами, лепили холмы и замки у озера. Далее, пылкий юноша безмятежно пренебрег фотографическими правилами и направил свой "кодак" на группу смеющихся девушек, стоявших между ним и заходящим солнцем. Когда мальчики вышли из парка, они прошли мимо группы игроков в серые костюмы, которые использовали один из парковых алмазов рядом с полями для гольфа. Джон с минуту наблюдал за ними. "Самое время, чтобы наша команда снова собралась вместе", - сказал он. Сильви кивнул. - Сид на днях говорил об этом после игры в скраб. Хочет стать капитаном в этом году, - презрительно рассмеялся Джон. Как хорошо знал Сильви, он и сам намеревался это сделать. быть переизбранным на этот важный пост. -Давай пойдем домой по большой стоянке и посмотрим, как там, - предложил он. Через несколько минут они перелезли через шаткий забор, отделявший поле от тротуара и соседнего молочного пастбища. Сильви уперся ногой в податливый дерн, который образовал сцену футбольной схватки между "Джефферсонами" и "Тиграми"." - Самое сухое, на котором можно играть, - заметил он. Джон кивнул. Плоский белый камень, который использовался в качестве домашней плиты в течение лета, был удален как препятствие для спорта gridiron, и линии основания, которые были стерты в дерне частыми мальчишескими шагами, были почти стерты зимним мусором и чахлой, оживляющей травой. Ни в коем случае не вдохновляющий вид, но Джон смотрел на него с мечтательным удовлетворением. - Давайте устроим здесь настоящий дом, - вдруг сказал он. - Как только высохнет, мы принесем грабли и уберем с дороги эту дрянь, - он пнул ржавую жестянку в сторону. - Тогда мы подстрижем траву и сделаем шлакоблоки, и все будет просто замечательно." Сильви просияла, как всегда очарованная богатым воображением Джона. -Тогда, - продолжал Джон, возвращаясь к дорожке, - мы возьмем немного досок из новых плоских зданий и поставим грандиозную трибуну и назовем ее Бейсбольным парком" Тигры". - Через несколько минут они остановились перед домом Сильви. Часы Джона показывали, что до ужина осталось не меньше четверти часа, и они уселись на верхней ступеньке, чтобы поговорить о рыбалке, о майских каникулах, которые скоро наступят, о протекающей крыше в хижине и, наконец, о бейсбольной команде. - Предкам Джо Менарда пришлось переехать, - сказал Сильви, обдумывая ситуацию. список прошлогодней организации. - Мы раздобудем где-нибудь кувшин, - сказал Джон немного нетерпеливо, меняя тему. - Значит, Сид хочет стать капитаном?" Сильви улыбнулась, как улыбается взрослый, прислушивающийся к капризам ребенка. - Но кто будет голосовать за него? Рыжий и Тощий, и ты, и я, и Перри, и дети Харрисонов-все они его не любят. Если бы не его бейсбольная бита и перчатки, он не смог бы играть с нами в прошлом году." Сильви пожал плечами. - Он ходит по школе и говорит, что в этом году он будет капитаном "Тигров"." -Вы ведь президент клуба, не так ли? - задумчиво спросил Джон. Его приятель кивнул. - Я обойду вокруг и повидаюсь со всеми ребятами. Если кто-то из них не будет голосовать за меня, скажи им, что их вышвырнут из клуба. Мы встретимся, когда все будет улажено, и мистер Сид Дюпре не будет считать себя таким умным." Никогда еще муниципальный кандидат не опрашивал участковых с такой тщательностью, как в течение следующей недели, когда оба мальчика были членами "Тигров". Однажды Джон бросил обычную прогулку домой с Луизой, что он поговорит с Тощим Мошером и еще полдня поболтается по школьному двору, чтобы убедиться в преданности Брауна. С явным большинством в шесть голосов, гарантированным Сидом, кодовые уведомления были отправлены туда и обратно между различными членами, пока мисс Браун не пригрозила отправить ответственных лиц в кабинет директора. Уверенный в победе, Джон помчался через школьный двор и догнал одну девушку, которой в последнее время очень пренебрегал. -Завтра у нас будут выборы в футбольную команду, - объяснил он. завладел ее учебниками. - Я была ужасно занята." -Я знаю, - рассеянно ответила она. -Мне Сид сказал. Говорит, что будет капитаном." - Думаю, нет!" Джон был слишком доволен сюрпризом, приготовленным для его соперника, чтобы понять откровение, прозвучавшее в ее словах. -Умник Дюпре не очень-то радуется, когда шестеро парней собираются голосовать за меня. Мисс Мартин нервничала, опасаясь встретить дружеское приветствие Сида, пока ее сопровождал эскорт, а Джон погрузился в завтрашние дела. Как ни странно, он Он испытал огромное облегчение, когда оставил ее у подъезда и помчался обратно в хижину, где его ждал Сильви. Там они вдвоем планировали и хвастались боями, которые должны были состояться под его руководством на обновленном бейсбольном поле, пока предостерегающая совесть не напомнила Джону, что приближается время публикации. ОДИН за другим мальчики входили через ворота Сильви, чтобы присесть на корточки перед входом в клуб, пока их список не будет завершен. Билл нервно взглянул на Сида и откашлялся. -Пришло время бейсбола,- внезапно начал он. - И мы должны выбрать нашего капитана и управляющего. Любой...- он замолчал и посмотрел на Джона. -Номинации?" - быстро сказал тот. Наступило неловкое молчание. Сид крепче сжал горсть свежего зеленого дерна. Джон многозначительно посмотрел на Рыжего Брауна, который заговорил, как ему было велено. - Я-Джон Флетчер. Он был капитаном в прошлом году, а должен быть и в этом." -Кто-нибудь еще?- спросил Сильви. -Я хочу быть капитаном, - коротко ответил Сид. -Не можешь номинировать себя,- заявил президент. - Кто-то должен сделать это за тебя." -Кто-то же должен его поддержать, - добавил Джон. Сид беспомощно огляделся. Воистину, этот новоиспеченный лабиринт парламентских законов приводил в замешательство. -Никто не поддержал Джона, - сказал он наконец. -Второе имя Джона,- быстро ответил Тощий Мошер. - Все те, кто за то, чтобы Джон стал капитаном ... - Сид вскочил на ноги. -Подожди минутку, - резко бросил он. - Вы, ребята, считаете себя умными, но позвольте мне кое-что вам сказать. Я сказал, что буду капитаном, и я им стану. - Ты проиграл игру с командой Шестой комнаты, потому что простого землянина не остановишь. Пусть он катится у тебя между ног." -Плевать,- последовал упрямый ответ. - Я собираюсь стать капитаном. Чей мяч в чемпионате команда использовала в прошлом году?" -Твоя, - неохотно признался Сильви. - А две летучие мыши, перчатка второго бейсмена и перчатки двух полевых игроков тоже были моими, не так ли? Разве мой отец не купил их для меня? Ну что ж, если хочешь, пусть Джонни будет твоим старым капитаном. Но если я не могу управлять командой, команда не может использовать мои вещи!" Воцарилось изумленное молчание. Эти проницательные политики, Джон и Билл, ему и во сне не снилась такая неприкрытая угроза. Они сидели, тупо глядя на него, а Рыжий Браун неприятно хохотал. - А ты тот парень, который пришел домой в слезах, потому что тебя ударили бейсбольным мячом по голени. Прекрасный капитан, вы справитесь." -Капитан и перчатки, или вы играете без них, - прозвучал надменный ультиматум. - А что ты хочешь?" По задумчивым лицам окружающих он понял, что его слова не остались без ответа. В прошлом году у команды была репутация благословенной с надлежащим оборудованием, и вернуться к дешевому, низкорослому мячи и скудно подбитые личные рукавицы были бы немалым лишением. Джон устало вздохнул. -Думаю, ты можешь стать капитаном, если захочешь, - сказал он наконец. Неохотно согласный хор подтвердил его согласие. Билл заговорил о благоустройстве бейсбольного парка, и Сид решительно покачал головой. Идея принадлежала его сопернику, и поэтому с ней нужно было бороться. -Бриллианты парка намного лучше, - возразил он. - Но это будет наш собственный дом, - с энтузиазмом вмешался Ред. - Подумайте о том, чтобы сыграть с "Джефферсонами" на домашней площадке "Тигров". скажите это, не так ли?" Что было правдой, так как пустыри по соседству быстро вытеснялись плоскими зданиями, а места для детских игровых площадок становилось все меньше. Сид на мгновение задумался. Конечно, это добавило бы престижа команде и ему. - Ну, может быть, - сказал он с видимой неохотой, чтобы перемена его позиции не казалась слишком очевидной. - Давай пойдем и посмотрим, что это за место." -Сначала через пути,- крикнул Рыжий, вскакивая на ноги. В одно мгновение все племя поднялось и последовало за ним, карабкаясь по проволочной железной дороге забор с такой силой, что грозил разрушением сеткам. Они пробежали через груду пепла и рельсов, кое-где сломанных борющимися растениями, и выбрались на неубранное поле. За зиму битое стекло и старые крышки от молочных бутылок еще больше выползли из низкого, обшитого смолой здания. Доски от ящиков и бочек, составлявших крепость для огуречного боя, были разбросаны по всем четырем углам поля, и редкие, свежие травинки пробивались к солнечному свету и жизни сквозь ветви деревьев. мертвая, серо-коричневая растительность предыдущей осени. Ни следа бейсбольного алмаза, ни футбольной сетки найти не удалось. Тем не менее "Тигры" намеревались сделать это место предметом разговоров малолетнего населения, и они обратились за советом к своему капитану. -О, как-нибудь приведите ее в порядок, - неопределенно сказал этот джентльмен. Джон уставился на него в бесплодном гневе. -Сначала убери мусор с дороги, - вырвалось у него. Сид пожал плечами. - Джон скажет тебе, что делать. Я капитан, но пока парк в порядке, мне все равно, кто это делает." - Бери свои грабли, Билл, и ты тоже, Тощий. Я пойду за нашими. А вы, ребята, пока нас не будет, соберите консервные банки, дрова и прочее. Пошли, ребята. Опередил тебя по рельсам." Вернувшись, Джон бросил грабли через забор и на всякий случай взглянул на часы. Было почти пять! Во всем виноват бумажный бизнес! Никогда он не начинал какой-то важный проект, но время летело так быстро, что ему приходилось уходить именно тогда, когда становилось интересно. Он позвонил своим товарищам по команде с объяснительным" бумажное время!", повернулся перешел к Реду и отправился в маленький магазинчик деликатесов. Весь следующий понедельник мальчики трудились, а их капитан стоял, засунув руки в карманы, и снисходительно наблюдал. Джон забрал Билла, когда тот вернулся с газетного маршрута, и пошел на стоянку, чтобы осмотреть тщательно расчесанную игровую площадку. Разбитое стекло, промокшие от дождя бумажные колпачки, палки, доски и сухая трава были аккуратно сложены в конические кучи возле железнодорожной ограды, и он одобрительно улыбнулся. -Все будет замечательно, Сильви,- вырвалось у него. -Да, и Сид скажет, что это сделал он, - с горечью заметил его приятель. - Какое нам дело? Мы поставим домашний номер здесь, - он указал на место примерно в пятидесяти футах к северу от молочных зданий. - Тогда солнце не попадет нам в глаза. Я позаимствую у папы большую ленту, чтобы отмерить другие базы, а трибуна может идти сюда. Он будет достаточно большим, чтобы вместить почти пятьдесят человек!" Сильви слушала в изумлении. Он мог бы управлять футбольной командой, как четверть назад к совершенству, или прорваться через противоположную линию снова и снова, как он сделал прошлой осенью, но это плодородное предвидение было чем-то за пределами его понимания. -Ты говоришь так, будто видишь это, - сказал он наконец. - Да, конечно, - Джон отклонил этот вопрос, как не заслуживающий дальнейших комментариев. - Но прежде чем мы сделаем что-нибудь из этого, мы должны подстричь траву и посмотреть, где бугорки в земле." В течение двух дней жужжание газонокосилок было слышно над "Домом Тигров"." Когда в неровном дерне обнаружились многочисленные впадины и кочки, молодой начальник строительства приказал принести лопаты, и еще один день прошел в транспортировке грязи и выравнивании препятствий. Ведро за ведром несли воду из молокозавода новая рыхлая земля должна была намокнуть и затвердеть, и только в субботу утром можно было отмерить расстояние между различными основаниями и ящиком для питчера. -Сейчас мы начнем засыпать дорожки золой, - сказал Джон, когда Сильви воткнул в землю колышек, чтобы обозначить место, где будет стоять главная тарелка. - А тебе не будет больно, когда ты будешь скользить по ним? - протянул Перри Элфорд. - Но ведь больше ничего нельзя использовать, не так ли?" - Они строят многоквартирный дом рядом с домом старой леди Микер на Южной авеню, - предположил мальчик. - А почему бы не взять песок оттуда?" Джон бросил на него одобрительный взгляд и окликнул членов команды. -Всем взять ведро и встретиться у Сильви, - закончил он, когда они двинулись к железной дороге. -Я посижу здесь и посмотрю на инструменты, - нагло заявил Сид. -Ты что, совсем не собираешься работать? - нетерпеливо спросил Сильви. -Не нужно, - невозмутимо ответил тот. - Я капитан." Они оставили своего номинального лидера делать то, что он хотел, и разбежались, чтобы реквизировать различные семейные ведра и волокнистые ведра. Тощий, живший дальше всех от дома Сильви, наконец поднялся со своей посудой, и они пошли. двинулись гуськом, мимо Соседского холла и бакалейных лавок на углу, вокруг к тихому, спокойному Южному проспекту, отбивая на ходу грубый марширующий ритм по жестянкам. Увидев десятифутовый песчаный холм, образованный раскопками для квартир, Джон бросился бежать. -Опередил тебя!- крикнул он. Они бросились за ним вдогонку и бросились вверх по податливым бокам, чтобы зарыть свои ведра глубоко в золотые частицы. Сильви собрался с духом, вытащил свой груз и, шатаясь, прошел по дорожке футов тридцать. Джон догнал его и тоже остановился передохнуть. Наконец они снова тронулись в путь, но для "Тигров" это не было беззаботным, беззаботным возвращением." Наполненные песком ведра весили слишком много, чтобы их можно было использовать в качестве барабанов, и они медленно возвращались назад, роняя их каждые несколько минут, чтобы облегчить ноющие запястья. У входа в Соседский холл Тощий обнаружил на одной руке волдырь. - Думаешь, мы когда-нибудь вернемся?" - спросил он в отчаянии. -Теперь уже не так далеко, - подбодрил его Джон. - Нам нужно пройти еще один квартал, прежде чем повернуть. Потом полквартала до дыры в заборе. Ну же. Я поставлю тебя в тупик, чтобы ты довез свою до железной дороги. треков." Таким образом, сделав это делом атлетического мастерства, мальчики понесли свои грузы к месту назначения. Но маленькие кучки на пыльной земле выглядели жалко ничтожными. Тощий взял булавку и проткнул белый бугорок у основания второго пальца. - Джимини, - пожаловался он, выжимая воду. - Это будет ужасно много работы, ребята." Они разровняли песок вдоль дорожки от плиты до первой базы. Даже при самом диком напряжении воображения они, казалось, не могли достичь и четверти расстояния, а торчащие травинки свидетельствовали о том, что они были очень близки. покрытие было слишком скудным. - Где твой фургон, Джон? - неожиданно спросил Рыжий Браун. -Попался, - укоризненно сказал Джон. - Ты что, забыл?" Прошлым летом мальчиков охватила лихорадка строительства фургонов. Каждое запасное колесо и рама трехколесного велосипеда в этом квартале были реквизированы для постройки полудюжины маленьких машин, которые, казалось, неслись по тротуарам и по гладкой щебеночной улице. Были дискуссии и споры о скорости, и фургон Джона, длинный, хорошо смазанный, с красным плащом, заброшенный дом краска на его раме, пришедшая в негодность при столкновении с рамой Брауна, однажды солнечным днем. Даже Сильви, оптимист, давший ему движущую силу, смотрел на обломки с вполне обоснованным отчаянием. - А где твоя?" Рэд резко повернулся к мальчикам Харрисонов. - В подвале." "Тощий Мошер" тоже еще существовал. Все остальное утро и весь день обе повозки весело мчались к песчаному холму на Южной авеню или медленно и с трудом возвращались к "Дому тигров", производя такой хороший эффект, что оставалось всего каких-нибудь десять футов пути. оставалось только заполнить его, когда бумажный маршрут Джона позовет его. В тот вечер после ужина они с Сильви не спеша подошли к нему, чтобы окончательно проверить работу. - Прямо как бриллианты парка, не так ли?" - спросил он, когда Сильви потянулась усталыми руками. - А Сид сказал, что рад, что вспомнил об этом. И мы работали как все, пока он стоял рядом!" Джон почти не слышал его, потому что стоял и мечтательно смотрел поверх ровного, тщательно сгребенного дерна. -Дальше будет грандиозная трибуна, Билл. Как ты думаешь, не снести ли нам хижину на дрова?" - возразил Билл. Это шаткое здание занимало слишком большое место в жизни мальчиков, чтобы оправдать такую жертву. Конечно, в округе и без этого возводилось достаточно новых зданий. Сид сделал объявление в следующий понедельник, которое сделало отсрочку этой последней части строительных работ обязательной. - Видел капитана "Джефферсонов", - просиял он, когда маленькая группа собралась вокруг него на бейсбольной площадке. - Мы будем играть в них в эту субботу." «Что?" - взорвался Джон. Сид кивнул головой. -У них лучшая команда в округе, - вырвалось у Сильви. - И они тренировались в парке с тех пор, как растаял снег. Как же нам теперь их лизать?" Сид раздраженно пожал плечами. - Неужели у тебя совсем нет мозгов?" - взорвался Джон. -Я капитан,- огрызнулся Сид на повстанцев. - Я управляю этой командой. Если вам это не нравится, вы можете уйти!" Голос Тощего Мошера, миротворца, прервал его: - Все не так плохо, как кажется. Давайте начнем тренироваться прямо сейчас, и, может быть, мы все равно сможем победить их." Это был отличный совет, и мальчики бросились бежать по рельсам. домой, чтобы вернуться поодиночке и парами со своей бейсбольной атрибутикой. Джон сначала занял свою прежнюю позицию, а Сильви надел свою ловчую рукавицу, чтобы принимать и возвращать воображаемые мячи, брошенные другими игроками. Ред Браун и Перри Элфорд расположились на второй и шорт-стопе соответственно, в то время как мальчики Харрисона стояли вокруг и ждали, когда дежурный вызовет их на внешнее поле. - а где Скинни и Сид? - спросил Джон, оглядываясь. - а вот и Мошер! - воскликнул Сильви, когда высокая миниатюрная фигура спустилась с железнодорожной насыпи. "Младший брат с ним как обычный." -Пришлось привести его, - воскликнул несчастный старший мальчик, когда добрался до алмаза. - Мама не разрешила бы мне приехать, если бы я этого не сделала." Они безропотно приняли это несчастье. -Пусть смотрит,- сказал Сильви. - Да ладно тебе, Джон. Подбрось свой маленький мячик, пока мы ждем." Соответственно, первый бейсмен вытащил кривобокий десятицентовый мяч и бросил его в сторону третьего. Тощий Мошер выронил шар, словно раскаленный уголь. -Полегче,- предупредил он. - Сид еще не принес мою перчатку." Старший мальчик Харрисон, который стремился занять место Джо Менарда, подбежал к нему. к ящику с кувшином, и метание возобновилось. От третьего к первому, от второго к питчеру, потом к Сильви и обратно. Мускулы стали более гибкими, а руки более уверенными в своей метке. Тощий Мизгуль быстро отбросил мяч от Джона и поймал его кончиками пальцев. -Джимини!" - крикнул он. - Что ты делаешь?" -Масляные пальчики, масляные пальчики! - последовал насмешливый ответ. - Мне все равно. Я буду ждать свою перчатку. А вот и Сид." Команда обернулась, как один человек, и изумленно уставилась на него. Их капитан задержал свое возвращение, чтобы надеть новый бейсбольный костюм, и с шипами на в ботинках до козырька красноватой кепки он был совершенной миниатюрой профессионального игрока. Даже Джон не смог удержаться от завистливого взгляда на аккуратную фланелевую рубашку, бриджи и темно-бордовые с белым чулки. - Это стоило восемь долларов, - объявил Сид, с довольной улыбкой принимая неосознанное почтение. - Папа дал мне его, потому что я был капитаном. Вот перчатки, мяч и бита. Давайте приступим к практике." Они побежали обратно на свои позиции. Сид с битой в руке встал у плиты, подбросил мяч высоко в воздух и легко сбил шар. к третьей базе. Тощий, с уверенностью, порожденной хорошо набитой рукой, с удивительной точностью подхватил мяч и вернул его. Снова Сид повторил процесс. Рыжий нетерпеливо скакал взад-вперед по песчаной дорожке. -Дай мне хоть одну на этот раз, - попросил он. - Не посылай их всех к Тощему." Капитан "Тигров" кивнул и со всей силы ударил по опускающемуся мячу чуть дальше, чем мог достать Рыжий. Быстрый взгляд показал надвигающуюся катастрофу. - Эй, парень, уйди с дороги, - крикнул он. Предупреждение пришло слишком поздно. Мяч скользнул по траве, ударился о кочку, которая раньше была не замеченный строителями алмаза, он срикошетил вверх, в живот незадачливого юнца Мошера. Воздух наполнился криками. Тощий невольный раб склонился над распростертым братом. - Сильно болит?" - с тревогой спросил он. Джон со скукой взглянул на часы, ибо подобные происшествия давно утратили свою новизну. - Пора писать, - крикнул он, направляясь к рельсам. Последний взгляд назад, прежде чем молочные постройки закрыли обзор, показал плачущего младенца, упрямо бредущего к дорожке. Каждая линия его фигуры указывала на это. сводила с ума решимость рассказать матери обо всем команде. Пронеслись вторник и среда. Становилось все более и более очевидным, что необходимо найти замену Джо Менарду, если "Тигры" хотят иметь хоть какой-то шанс устоять против древнего врага. Снова и снова Холдейн Харрисон занимал свое место, чтобы сбить несколько слегка изогнутых шаров вниз к критическому Сильви, только чтобы понять, что его знание искусства было печально недостаточным. В конце концов они все попробовали, а Сид стоял рядом с саркастической ухмылкой на лице и наблюдал за их тщетными усилиями. На следующий день в полдень Джон шел домой с Луизой-обычай, к сожалению, нарушенный с тех пор, как начался бейсбольный сезон, - и прошел мимо коренастого парня, который бросал бейсбольный мяч в стену дома, расположенного всего в нескольких дверях от квартиры Мартина. На обратном пути он остановился посмотреть. Вновь прибывший ответил на его взгляд с не меньшим интересом. - Вот,- сказал Джон, подходя ближе. - Вот так, - сказал мальчик с заискивающей улыбкой. - Меня зовут Джон Флетчер." -Меня зовут Фрэнсис Ягер,- произнес он с такой же резкостью. -Живете здесь?- спросил первый бейсмен "Тигров"." Мальчик признался именно так обстояло дело. -А вот и мой дом, - объяснил Джон, указывая испачканным чернилами пальцем. Наступило неловкое молчание. Фрэнсис несколько раз ударил мячом о стену дома. - Ты когда-нибудь играл в бейсбол? - спросил Джон, наблюдая, как мальчик с трудом ловит мяч, вылетевший из водосточной трубы. Новоприбывший обернулся, и его лицо осветилось интересом. -Держу пари! - просиял он. - Дома у нас была команда, и я играл ... - задыхаясь, спросил Джон. Новенький кивнул. Действительно, судьба в тот день оказалась благосклонна к "Тиграм". - А что ты можешь бросить?" -И "вход", и "выход", и "медленный мяч", - эксперт сделал паузу в кратком изложении своих достижений. - В прошлом году я только-только набрался сил, чтобы бросить каплю. Но это не очень хорошо сработало." Ужин, материнские нотации-все было забыто, пока Джон рассказывал своему новому другу о бедах "Тигров". Рука об руку они направились к дому Сильви. Этот ловец опробовал нового рекрута, а Джон жадно наблюдал за ним и объявил ему все и даже больше, чем он утверждал для себя. -Сейчас мы починим "Джефферсонов", - уверенно крикнул Джон. - Ты можешь держать их, Фрэнсис, старина." В тот же день он провел новенького по дорожкам на площадку для игры в мяч и представил его восхищенной команде. Сид слушал рассказ Сильви о доблести питчера с плохо скрываемым негодованием. -Он может играть на внешнем поле, - коротко сказал он. - Я собираюсь сделать это сам." -Ты!- взвизгнул Джон. - Ты не можешь ударить бейсбольным мячом по широкой стене сарая. Смола! В прошлом году мы разрешили тебе играть только потому, что ... - Он вдруг осекся. Сид только улыбнулся. - Я капитан, - ответил он, когда Джон закончил. - Я управляю этой командой. I'm иду на питч, и если тебе это не нравится, можешь уйти." Он подошел к позиции, оставив ошеломленного и обиженного первого бейсмена позади себя. В тот вечер Джон вернулся с газетного маршрута, вяло поужинал и, как только закончил, помчался к Сильви. Команда, его команда, которую он с такой заботой построил в прошлом году, собиралась на собак, и он жаждал сочувствия от Билла по этому поводу. - Он сумасшедший, - вздохнул его приятель, когда гнев Джона немного утих. - Ты бы видела его сегодня, когда ходила за газетами. Сначала он бросил над моей головой, а затем в сторону, - почти вне моей досягаемости. Он дважды ударился о землю, прежде чем успел быстро бросить одну из них на тарелку, и Фрэнсис рассмеялся над ним. -Ну что ж, - говорит Сид, - думаю, до субботы я все узнаю. У меня дома есть книга, в которой все об этом рассказывается". - Может быть, что?" - Может быть, "Джефферсоны" сделают так много пробежек в первом иннинге, что ему придется бросить. Тогда Фрэнсис сможет играть, и, возможно, мы сможем догнать их". - Говорит, что он капитан, и мы должны делать только то, что он говорит." -Позови Фрэнсиса завтра в полдень к себе во двор, - посоветовал Джон, вставая и потягиваясь. - Тогда научи его." Вот так и вышло, что две маленькие фигурки, неведомо для Сида, целый час репетировали такие хитросплетения, как "Два пальца о перчатку-значит быстро", "когда я стучу вот так, это значит" выход "и" это значит "вход", пока Фрэнсис не овладел ими в совершенстве. В пятницу днем "Тигры" собрались на заключительную тренировку перед первой и самой важной игрой сезона. Сильви постучала земляне, неисчислимые для разных членов приусадебного участка, обращались с ними со сверхъестественной ловкостью или посылали длинных мух ожидающим игрокам, пока он не уставал и Сид не вытеснял его. Ред-Браун и один или два самых быстроногих бойца команды бегали от базы к базе, отрабатывая небольшой трюк скольжения, который Ред заметил на бейсбольном матче в парке, а Сид занял место питчера для нескольких минут беспорядочной тренировки с Сильви. Джон оставил их на ночь, колеблясь между уверенностью и отчаянием в завтрашнем исходе. Все прошло на удивление хорошо, за исключением Сида. - Если он уйдет пораньше, - утешал его Сильви, когда перед сном они сидели на ступеньках крыльца Флетчеров, - мы все-таки победим." - Придется, - упрямо сказал Джон, поднимаясь на зов матери. -Так ... долго, Билл." В девять часов утра ОН увидел "Тигров", собравшихся перед домом Сильви. Сид был в своем изысканном наряде; Билл-в рваных футбольных штанах, отслуживших свое осенью, а Джон-в потрепанной куртке. других форменных фуражек среди них не было, но команда, тем не менее, храбро показала себя, бодро направляясь к углу. На этот раз члены клуба не бегали по железнодорожной насыпи. Бейсбольный матч требовал более торжественного прибытия на территорию. Они приблизились к виадуку, и Ред с Перри Элфордом принялись вытатуировать на цементной дорожке бейсбольную биту. Остальные игроки разразились этим освященным временем рефреном: "Бедро! Бедро!  У меня была хорошая работа, и я уволился.  Меня зовут Сэм, и мне плевать ...   Хиппи, хиппи, хиппи! Оставив за спиной уголок и взрослые уши, Сид в бравадливом духе заполнил запретную брань и вызвал благоговейное восхищение своих подчиненных. Проходя мимо длинных, низких, красных художественных магазинов, они чванились, держа идеальное время для скандирования, когда они свернули за угол. Джон, который был немного впереди остальных, разразился резким криком ужаса. "Лук! - Наши земли!_" Ужас, отразившийся на его лице, передался и им. Шаткий, обветренный забор у тротуара был снесен еще до их приезда. Время от времени груз за грузом строительного камня грохотал по наспех образованным дорожкам из тяжелых досок. Дальше, на поле, от домашней площадки к северу по тщательно выровненной земле, запряженные лошади потели и тянули за следы, когда совок за совком вгрызались в дерн и поднимались, наполненные грязью, чтобы вытряхнуть ее на железнодорожные пути. -Флэтс,- выдохнул Сильви, когда они подошли ближе. Джон ничего не сказал, но его нижняя губа задрожала, когда последний след красиво отшлифованных линий основания исчез под разрушительными руками экскаваторов. - Очень жаль,- сказал добродушный ирландец, заметивший их приближение, - но, наверное, это должны быть дети. Да, другая команда отправилась домой пятнадцать минут назад. Сказали, что не предполагают, что сегодня будет игра." Они остановились в оцепенении и недоумении, наблюдая за ходом работ на фундаменте. Наконец Джон с болью в сердце ускользнул. Он хотел быть дома, вдали от всех, пока не сможет взять себя в руки. Идя по улице с бесцельно болтающейся в руке бейсбольной перчаткой, он споткнулся о мальчишку Мошера, увлеченного какой-то детской погоней в пыли канавы. -Убирайся с дороги,- сердито рявкнул он. Излить свое разочарование даже на такого маленького обидчика было облегчением. Младенец злобно улыбнулся. - Джонни и Луиза, Джонни и Луиза, - пропел он, оживляя крик прошлой осени. -Ну и что с того? - воинственно спросил Джон. - Луиза пила содовую с Сидом. Видел ее, видел!" -Когда?" Неужели Луиза тоже покинула его в этот скорбный час? -Вчера. Сидни и Луиза, Сидни и Луиза, - последовала насмешливая поправка. Лицо Джона застыло. Все обиды, которые Сид совершил после вечеринки в честь Хэллоуина, - более ранние напитки с содовой, настойчивость, которая достигла кульминации в театральном деле, выборы в бейсбол и его высокомерие с тех пор-требовали мести. Он поквитается, он поквитается. Он вернется, врежет Сиду по физиономии, испачкает новый костюм и забросит бейсбольные перчатки на крышу дома. Тогда мистер Сид перестанет дурачиться со своей девушкой. Появление этого джентльмена за углом остановило его. медитации. Джон подождал, пока тот не подошел к нему, ничего не подозревая. -Скажи, Сид!" Нотка в голосе заставила капитана "Тигров" насторожиться. - Что это я слышу о Луизе?" -Н-ничего." - Ты опять пил с ней газировку?" - Кто тебе сказал?" Сид сделал тщетную попытку протиснуться мимо инквизитора. - Неважно кто. Обещай больше не делать этого, или я ... - Он сжал кулак и угрожающе отвел его. -Пожалуй, не буду, - с неожиданным воодушевлением ответил Сид. - Полагаю, я имею такое же право пить с ней газировку, как и любой другой. Кто меня остановит?" - Так и есть!" -Ты,- презрительно сказал он. В этот момент сама причина раздора появилась вприпрыжку вместе с неизбежным пакетом из бакалейной лавки под мышкой. Женская интуиция подсказывала ей, что в воздухе таится опасность, и она прошла бы мимо, но Джон остановил ее. - Луиза, ты опять пила газировку с Сидом." -И я тоже, - на одном дыхании последовало признание, - кто тебе сказал?" Джон бросил на нее испытующий взгляд. -Скажи этому парню, - сказал он с бесконечным презрением, - что ты больше не будешь иметь с ним ничего общего. Скажи ему, что ты моя девочка, Луиза, - неосторожно добавил он. Голова леди снова наклонилась под предупреждающим углом. - Продолжай!" - приказал Джон. - Пожалуй, не буду! - огрызнулась она, рассерженная его настойчивостью. -Пожалуй, не буду, - сердито повторила она. - Потому что я никому не принадлежу. Так вот!" С царственно поднятым носом и странно голыми коленями она отошла от пары. -Йа-а-а-а,- неосторожно усмехнулся Сид. Джон выехал изо всех сил, ударив противника правым кулаком по носу. Сид в смятении отступил назад. Это было нечестно-бить без предварительного наклона слов и осторожной стычки. И снова Иоанн напал на него. он повернулся, нырнул за дерево и побежал к дому. Они неслись по улице на предельной скорости. Дюйм за дюймом расстояние между ними уменьшалось по мере того, как они миновали Олфордов, Гаррисонов и наконец добрались до железных ворот Дюпре. -Ма-а-а-а!- завопил Сид, пытаясь ухватиться за ручку. - Давай скорее, давай скорее." Ворота внезапно поддались. Сид прыгнул внутрь, взбежал по ступенькам и выскочил в коридор. Там он повернулся, запер сетчатую дверь и показал противнику язык. -Йа-а-а-а! - издевался он. Джон обдумывал атаку на хлипкую перегородку, но остатки мудрость удерживала его.  Флетчер, Флетчер, Старый мухолов! с крыльца донесся крик. -Считай себя умным,- сердито бросил Джон. - Только посмей прийти сюда! Только посмей!" - продолжал "Старый мухолов". Джон открыл было рот, чтобы ответить тем же.  Сид Дюпре ушел гулять И не вернулся до половины четвертого. Герой стихотворения внезапно онемел от такого проявления поэтических способностей. Джон снова повторил свое последнее сочинение. Он начинал получать огромное удовольствие. При третьем повторении приключения Сида, окно громко скрипнуло. -Джон Флетчер,- раздался резкий голос из верхнего окна. -Ты противный маленький мальчик, и если ты не оставишь Сидни в покое, я позвоню твоей маме. Джон смотрел и тосковал. -Продолжайте, - поторопила его миссис Уотсон. Дюпре. - Телефон здесь, в коридоре." Он решил, что благоразумие-лучшая часть доблести, и направился к своему крыльцу. Оказавшись в своей комнате, он бросился на кровать и, когда возбуждение от погони улеглось, начал осознавать масштабы утренних потерь. Спортивная площадка, на которой они так долго и старательно трудились, была разорвана на куски-и исчезла навсегда. Хуже того, Луиза больше не была его девушкой. Она сама так сказала. Больше никаких образцов кулинарии, никаких доверительных прогулок в школу и из школы, никаких экскурсий с кормлением белок. И славная мечта о будущем была так же полностью разрушена, как и Родина "Тигров"." Теперь, когда он достиг совершеннолетия, у него не могло быть ни тысячи долларов, ни дома. Он лежал, уставившись на узор на потолочной бумаге, и всхлипывал. время от времени, в течение нескольких минут, он с трудом переворачивался на бок. Там он обнаружил, что этот ужасный старый банк смотрит ему прямо в лицо, тот самый свиной банк, который стоял ухмыляющимся памятником его трудолюбию последних месяцев. Но что толку теперь от бумажного маршрута? или где удовольствие опускать свой недельный доход в эту длинную узкую щель? Луиза больше не была его девушкой. Она сама так сказала. В порыве внезапной злобы он вскочил и схватил обеими руками тяжелый осколок глиняной посуды. В следующее мгновение он рухнул на пол. и пенни, пятаки, десятицентовики и даже полдоллара рассыпались по ковру или смешались с осколками фарфора. С минуту он стоял, пораженный этим числом, потом собрал их на кровати и принялся тщательно пересчитывать. Тридцать восемь долларов пятьдесят три цента? Он с трудом верил своим глазам. Потом он откинулся на спину, уже не такой убитый горем, и задумчиво смотрел в пространство, пока миссис Флетчер не позвала его обедать. (Иллюстрация: "Тридцать восемь долларов пятьдесят три цента".) В тот вечер за столом он был необычайно спокоен. Когда он закончил свой доев последний кусок хлеба с маслом, он посмотрел на отца. -Папа, если человек сам зарабатывает много денег, он может тратить их как хочет, не так ли? - кивнул мистер Флетчер. - Почему, сынок?" - Мне просто интересно. Это все." Неделю спустя Луиза сидела на тротуаре перед своим многоквартирным домом, когда одетый в малиновое бейсбольный воин на новеньком велосипеде промчался по щебенке и внезапно остановился рядом с ней. Она удивленно подняла глаза. Это был ее покойный жених. -"Ло". - "Ло". - Как мое новое колесо?" "Uhu." - Купил на деньги, которые копил, чтобы мы могли пожениться. Обошелся мне в двадцать один доллар, и у него проколотые шины и настоящий тормоз. Просто смотри, как я на нем катаюсь!" Он рванул с места, на мгновение вырвался на свободу, нажал на тормоз и резко остановился, а затем вырезал на мостовой восьмерку. Ясное весеннее солнце играло миниатюрными радугами в сверкающих, быстро вращающихся спицах, и ранняя малиновка одобрительно щебетала со своего места в верхушке липы. -Я тоже умею ездить, не касаясь ручек, - похвастался он, направляя руль обратно к ней. - Разве это не персик?"  Она кивнула. Длинные, изогнутые прутья несли намек на то, что можно было бы прокатиться на этом прекрасном творении из стали и резины, если бы их ссора могла быть разрешена, и она протянула робкую оливковую ветвь. - Хочешь поиграть в домкраты?" Джон покачал головой. - Иду в парк бейсбол даймонд с "Тиграми", а сегодня днем мы будем играть в "Джефферсонов"." - Но как же ваш маршрут?" Он радостно рассмеялся. - Продал газетчику. Он дал мне три доллара и двадцать пять центов для клиентов." - О! - последовала пауза. - Как мой бейсбольный костюм?" он спросил. Она посмотрела на пылающий ужас и с энтузиазмом кивнула. -Видели бы вы, как я управляю этой командой! - А я думал, что Сид-капитан." -Он был, - с пикантным ударением на глаголе. - Но я купил на свои деньги форму за девять бейсбольных долларов, много перчаток, две биты и настоящий бейсбольный мяч, так что ребята уволили Сида и выбрали меня. Он даже больше не в команде." -О-о-о!" Действительно, Джон становился важной фигурой в ювенальном мире. -А у меня остался доллар и тринадцать центов на конфеты и арахис,- заключил он. Луиза разглядывала перед собой уверенное веснушчатое лицо, сверкающий велосипед с глянцевым седлом и ацетиленовой лампой, бейсбольную перчатку с толстой подкладкой на никелированных ручках, а затем снова их владельца. Она собрала последние остатки своей гордости и растоптала их ногой в волне сожаления. - Джон, - застенчиво произнесла она. "да?" -Я больше не желаю иметь ничего общего с Сидом, - только рассмеялся капитан" Тигров". - Ты можешь гулять с Сидом сколько хочешь и пить газировку, за которую он заплатит. Мне все равно, потому что ... - он навалился всем весом на педали и направился к парку. внезапно она едва расслышала его прощальные слова: "Я покончил с девушками. Я собираюсь стать холостяком!" ***