Подарок

В этот вечер я решила избавиться от ненужного хлама и, перебирая старые бумаги: квартирные счета за прошлые годы, пожелтевшие вырезки из газет и почти истлевшие письма, изредка взглядывала  на экран телевизора, где шла программа «Жди меня». Смотрела от скуки, меня не трогали слезоточивые истории о поисках чьих-то родственников.

Оплаченные квитанции я откладывала в отдельную стопку. Вырезки из газет были о строительстве БАМа - Байкало-Амурской Магистрали, куда я когда-то давно отправилась по комсомольской путевке, соблазнившись таежной романтикой и большими заработками. Но вместо романтики меня ждала непролазная грязь, почти каторжный труд и злющий таежный гнус, от которого не было спасения.
 
В рабочий поселок от станции нас привез раздолбанный суровыми дорогами автобус. Мы вытряхивались из него прямо в коричневую грязь, и я едва не упала, неловко подвернув ногу на ступеньке, но меня подхватили чьи-то сильные руки. Моим спасителем оказался симпатичный парень с веселыми синими глазами. Он, как ребенка, перенес меня на относительно сухое место и, со словами: «Стой, где стоишь!», поставил рядом мою сумку. Его звали Павел Магиев по прозвищу  Маг. Ему его дали за способность договориться с кем угодно, о чем угодно  и достать все, что угодно. На стройке Павел был незаменим, зарабатывал больше всех, а его бригада не знала простоев.

Нас разместили в жутком двухэтажном бараке с частичными удобствами – мыться нужно было в бане. На первом этаже жили парни, а на втором - девушки. После городского, комфортного быта, жить здесь было тяжело. Маг незаметно взял надо мной шефство и, как мог, облегчал мою трудовую жизнь. А лето, с таежными вкусными ягодами, аскетичным, но теплым солнцем, способствовало развитию нашего бурного романа.

Осенью я поняла, что беременна. Меня тошнило от запаха еды в столовой, и еще я все время мерзла. Мы поженились с ним в небольшом городке в ста километрах от нашего поселка (там был ЗАГС). Маг достал всё: и белое платье, и фату и туфли. Только ему приходилось все время носить меня на руках, чтобы я не испачкалась. Я сильно похудела из-за токсикоза, и он смеялся, что его жена легкая, как фея. А его друзья отвечали: «На то она и жена Мага!»
Муж договорился о моем откреплении и отправил меня в Москву к своим родителям, как он говорил, поближе к медицине.

Воспоминания прервал голос ведущего, назвавшего знакомую фамилию. Я подняла глаза на экран. По видеосвязи из Америки говорил какой-то известный математик Павел Распрекрасов, пытающийся отыскать в России своего отца. С экрана смотрел бородатый сорокалетний мужчина с веселыми синими глазами и рассказывал о том, как рос без отца, потому что так хотела мать, запрещавшая его искать, пока была жива. А теперь, когда ее не стало, он хочет найти его, или хотя бы его родных. Газетные вырезки выпали из моих пальцев, разлетевшись по полу. С экрана на меня смотрел мой муж – Павел Магиев в возрасте, когда неожиданно ушел из жизни. Его смерть была странной и необъяснимой: поехал с друзьями на рыбалку, а привезли его с инсультом и стыдливо прятали глаза. Муж умер, не приходя в сознание. На дворе стояли 90-е, поэтому узнать мне больше ничего не удалось. А друзья помогли деньгами, собрали хорошую сумму, будто откупились. Мы с дочкой на нее потом долго жили.

Я вспомнила, что в одном поезде со мной уезжала с БАМа знакомая девушка. Некрасивая, с короткими, вечно спутанными, жирными волосами. Фигура тоже подкачала: субтильный, почти плоский верх и тяжелый с плотными ногами, низ. Штукатур-маляр – Нюта Распрекрасова - тоже приехала по комсомольской путевке. Не секрет, что на БАМ ребята ехали заработать, а девушки – найти себе мужа. Нюта не была исключением. Только на нее никто не заглядывался. Бесхитростная, с наивными круглыми карими глазами, она умела выполнять только одну работу или поручение. Про нее бы сейчас сказали - человек одной кнопки. Она уезжала со стройки, будучи в таком же положении, как и я. Это было невероятным событием, и всем очень хотелось знать, кто же тот смельчак, сделавший Нюте ребенка. Но это так и осталось тайной.

Муж выхлопотал мне нижнее место в плацкарте, а место Нюты было, хоть и нижним, но боковым. Всю дорогу она смотрела невидящим взглядом, направленным вглубь себя, ничего не ела и не ложилась спать. «Куда она едет? Как будет растить ребенка одна?» - думала я. В какой-то момент мне стало нестерпимо  жаль несчастную Нюту, и я, коснувшись ее руки, спросила: «Тебе есть, к кому ехать?» Она подняла на меня глаза,  и я отшатнулась, неожиданно увидев в них неприкрытую ненависть. Нюта убрала руку и, ничего не ответив, снова погрузилась в свои мысли.

Утром, когда я проснулась, ни Нюты, ни ее вещей не было. Я так и не узнала, где она вышла, а узнавать не захотела. Я ехала в Москву, минуя свой родной Воронеж, к новой счастливой жизни в самом лучшем городе страны. Что мне какая-то Нюта с ее неприязнью!

Павел Распрекрасов о матери почти ничего не рассказывал, кроме того, что она часто повторяла, что он, ее сын – подарок. Сын решил - подарок судьбы. Говорил, что на большой советской стройке  Байкало-Амурской Магистрали у его мамы случился роман с одним из строителей, плодом любви которого явился он – Павел. Фамилию отца Нюта ему так и не сказала, но говорила, что сын на него очень похож. Уж это правда. Вижу точную копию своего мужа. И фамилия Распрекрасов на каждом шагу не встречается. А с чего я решила, что Нюта бесхитростная? Ведь ее, так называемый, роман, получается, был одновременно с моим. И дети были зачаты в одно время, с той лишь разницей, что у меня родилась дочь. Да только как такое могло случиться?!

А я еще жалела Нюту, думая, как ей будет тяжело растить ребенка одной, без посторонней помощи? Мне было известно, что она – детдомовка, мать отказалась от нее еще в роддоме. Нюта, с неизменно глуповатой улыбкой на лице, из категории людей, о чьих детях обычно говорят: "от осины не родятся апельсины", и вот тебе, здрасьте, вещает с телеэкрана вполне себе «апельсин» - сын Нюты Распрекрасовой - хочет найти отца.

Новость, конечно, ошеломительная, но прошло столько лет. Нет Павла, нет и Нюты. Наши с ней имена были схожи. Она – Нюта – Анюта – Анна. А я – Нита – Анита, тоже Анна, только с некоторым вывертом, на котором настояла моя мама, насмотревшись зарубежных фильмов. Муж называл меня Ниточкой за извечную худобу. После моего отъезда он еще три года работал на БАМе, присылая деньги и приезжая лишь в отпуск. Я ревниво вглядывалась в него, выискивая следы чужого внимания. Но он был всегда весел, щедр и любил. Я это чувствовала – любил. Тогда как же Нюта? Почему?

С экрана Павел Распрекрасов просил жителей нашей огромной страны, из тех, кто строил БАМ, кто знал или помнил его мать, сообщить о его отце. На экране замелькали цифры его телефона.
 Отца-то нет. Зато есть сестра. Я подняла трубку, набрать номер, но внезапно вспомнив полный ненависти взгляд Нюты, там, в поезде, осторожно положила на место.

Июль 2021