солярис

Сегодня я разбирал свои книги и среди Дугласа Адамса, Бронте, Ефремова, Стругацких, Жюль Верна и многих других обнаружил книгу, которая преодолела со мной десятки тысяч километров и пропитана историей моего взросления, печалью, любовью и сожалениями.
В ней находился небольшой белый листок с одной единственной надписью "Книги имеют свойство возвращаться. Эта книга как повод для нашей встречи. Настя".

___________________________

В тот год я бродил по шумным местам, чтобы заглушить слишком громкие мысли в своей голове. Ходил по местам, где много говорят, в поисках того, с кем можно помолчать.

Я сидел в баре где-то в центре Вроцлава, было далеко за полночь, крутил граненный стакан виски со звенящими кубиками льда и уныло смотрел на танцующих студентов под какую-то невнятную клубную музыку. Я глотнул немного виски и подумал о том, как бы подкатить к молодой официантке, бегающей с пивом и коктейлями между столами. Она подошла ко мне спросить желаю ли я еще чего-либо, а я в ответ спросил по-польски:"Пани свободна?", она ответила, что да, но у неё еще много работы.

Немного посидев за столом, я поднялся на ноги, положил 5 злотых под недопитый стакан виски и вышел на улицу. Меня немного качало из стороны в сторону, но я старался идти ровно рядом с проходящими полицейскими. На город опускался привычный густой туман. Было тихо, время от времени из тумана выходили пьяные студенты, напевающие "Sto lat" , и снова исчезали в тумане, словно призраки. Было одиноко. Вот уже 2 года я находился так далеко от близких и родных, казалось, я уже настолько привык к этой стране, языку и людям, что моя прошлая жизнь не более, чем выдумка.

Раньше мир казался таким маленьким, умещающимся в размеры моего двора возле бабушкиного дома, там были и космические просторы, и бескрайние моря, которые я бороздил на своём грозном фрегате, и средневековые замки, где мы сражались с соседской девочкой на мечах, сорванных с высоких кустов вдоль забора, но со временем я рос, и мой мир едва ли поспевал за мной: расширялся всё больше и больше, охватывал Алтай с его голубыми горами и бирюзовыми реками, соседние города, а теперь страны и континенты. А я чувствую себя с каждым новым отрезком земли всё более одиноким и все менее значимым.

***

На утро я, как обычно, сидел на балконе в своей комнате студенческого общежития, пил чай, крутил самокрутки и смотрел с высоты 10-ого этажа на синие трамваи, которые, словно червяки ползли по свежевспаханной земле.

Внезапно мне пришло сообщение от моего друга Азиза, что он вернулся из Киева в Варшаву и привез для меня небольшой сюрприз от нашей общей знакомой.

Через пару дней я приехал в Варшаву и встретился с другом. Он передал мне небольшой вскрытый свёрток:

-Прости, его вскрыли на границе, думали, что я сигареты пытаюсь провезти, - прокомментировал он
-Ничего страшного, - ответил я, доставая из свертка книгу, с обложки которой на меня смотрел огромный синий глаз, мое сердце сжалось, я прочитал вслух:
-Солярис...
-Да, она сказала, что ты поймешь, - произнёс он
-Да...почти полтора года прошло, как у неё дела?

***

-Знаешь, в детстве мы ездили с отцом на речку, пляжа там почти не было, по берегам были невысокие обрывы, как бы объяснить... - Настя, прикусив губу, пыталась подобрать слова
-Я тебя понял, продолжай, - ответил я, потому что пауза затянулась
-Я тогда была маленькая совсем, глупенькая, подошла близко к обрыву, и земля подо мной обвалилась, и я упала в воду, начала кричать. Хорошо, что отец был близко, а так бы.. - она не успела закончить
-Там было глубоко?
-Не очень, вроде, наверно, я вообще о чем это.. Я смотрю на тебя и, знаешь, боюсь, что мы медленно приближаемся к обрыву, я не хочу, чтобы кто-то из нас утонул, Артём, не хочу бултыхаться в воде и понимать, что меня в этот раз никто не спасет..
-Этого не будет, я спасу, - сказал я
-Да? А что если это именно ты же меня и столкнешь?

Я замолчал.

***

Стояло лето 2015 года. В Варшаве было жарко, я сидел во дворе на улице Шверодовская возле одного из студенческих домов Университета Лазарского. Рядом сидели ребята. Юля болтала по-английски с моим соседом по комнате, Каяханом. Он, кстати говоря, из Турции, поэтому спустя некоторое время я научился материться, просить сигареты и признаваться в любви еще и на турецком. Азиз ел мороженное и смотрел какое-то видео, а я курил, наслаждаясь погодой.

-Может, сгоняем в Киев? - внезапно произнес Азиз
-В смысле? - спросил удивленно я
-Ну, ты встретишься с Настей, ты говорил, что ей пока не дают визу больше, потусим немного
-Хм..можно, как раз выходные будут скоро, но у вас же там война и все такое
-Да нормально, должны пропустить.

***

Мы пересекли польскую границу и двигались потихоньку по нейтральной территории. К горлу подступало комом волнение или даже в какой-то мере страх.
-Азиз, знаешь, у меня хреновое предчувствие, я же единственный русский в автобусе
-Да ладно тебе, нормально всё будет

Но меня не успокаивали его слова, я чувствовал себя на арене с тиграми, которых не кормили несколько дней. А теперь у них есть шанс полакомиться маленьким безоружным гладиатором.

***

-Ты из автомата стрелять умеешь? - допытывался пограничник
-Нет, никогда в руках не держал, - соврал я.
-Посмотри на свой паспорт.
-Ну и?
-Ты видишь, что на нём написано? Российская федерация!

Рядом стоял Азиз и, глядя в пол, молчал, несколько минут назад он пытался поручиться за меня, называл адреса, телефоны, готов был написать официальную расписку, но всё было тщетно.

Всё длилось несколько часов. Я не буду выдавать вам всех подробностей, но под конец мы поговорили за жизнь с пограничником, и он по-отечески произнес:"Артём, ты не обижайся, приезжай после войны, будем рады".

Через несколько часов меня отпустили. И я побрел на нейтральную территорию, наплевав на знаки запрета, я закурил, пытаясь снять с плеч весь груз нервного волнения, накопившийся за эти несколько часов. Остановился украинский автобус, я попросил водителя подбросить меня хотя бы до Люблина. Пришлось заплатить больше, но выбора не было, я больше ни минуты не хотел находиться на этой чертовой границе. В паспорте красовалась огромная красная печать на запрет въезда в Украину, напечатанная поверх российских.

Оглядываясь назад, я виню себя за трусость. Виню себя за то, что не попытался еще раз. Что не сделал всё, что было в моих силах. Я должен был попробовать еще раз и еще раз. Возможно, по пути домой в Россию свернуть к ней. Остаться с ней. Оставить всё, но остаться с ней. Но я этого не сделал.

***

-Артём, ты любишь научную фантастику? - спросила меня Настя во время разговора по Скайпу.
-Ой, нет, мой самый нелюбимый жанр, не люблю его, не читаю такое, - ответил я
-А я вот люблю, когда началась война, ты помнишь, мы бросили свой дом в Краматорске, потому что рядом уже бомбили, и отец потерял свой бизнес, он даже шутит порой, что у него бизнес заграницей, а когда у него спрашивают где, он смеется и говорит:"В ЛНР!", ахаха!
-Это забавно, - посмеялся я, - но все-таки жаль, что вы абсолютно всё потеряли.
-Это да, иногда я вспоминаю прежние дни, так просто всё было, не то, что сейчас. Знаешь, у меня есть любимая книга, это Станислав Лем "Солярис", я её перечитала миллион раз, мне её папа подарил на последние деньги в день рождения, хотя мог кушать неделю на них. Это самая ценная моя вещь, она подарена не из-за того, что была возможность её подарить, а из-за того, что она была куплена из любви к тому, ради которого ты готов отдать последнее, чтобы сделать этого человека счастливым. Ты понимаешь? Никакие дорогие украшения не сравнятся с этой книгой. Ценным подарок делает не цена, а значимость. Я так плакала, когда он мне её подарил, потому что он знал, что я давно хочу себе эту книгу. А я понимала, что он теперь будет целую неделю недоедать, экономить. Я так люблю своего папу.
-Это действительно очень ценный подарок, у тебя очень любящий отец, он дописал уже свою книгу?
-Да, почти уже всё. Вроде как, должны будут опубликовать скоро. Он, кстати, прочитал твои заметки, ему очень понравились они, сказал, что не зря я выбрала тебя, ахах, второй писатель будет в семье.
-Ахаха, он преувеличивает.
-Кто знает?

***

"Но жило во мне ожидание, последнее, что у меня осталось от неё. Каких свершений, издевательств, каких мук я еще ожидал? Не знаю. Но я твердо верил, что не прошло время жестоких чудес"*.

На этих словах я перелистнул последнюю страницу и закрыл книгу, с обложки которой на меня смотрел всё тот же синий глаз.

"Теперь, когда эта книга у тебя, ты понимаешь, что я чувствую к тебе?"

Вот уже несколько лет я перечитываю эту книгу от корки до корки, пытаясь в ней найти ту забавную украинскую девушку, беру в каждую поездку, в каждое путешествие.

Ищу эту девушку, чтобы вернуть ей самый дорогой подарок от самого дорого человека. Я должен. Я знаю это. И я найду.

________________

*Станислав Лем - Солярис.