Дурной сон, или Еще не время

                Когда-нибудь нас всех найдут…
Он вышел из города босой, и без любимого коня. Его будто б подхватила и понесла неведомая сила. Он хотел побыть один, подумать… сам не знал о чем. То ли об отце, добром и мудром, который бережно наставляет его своему ремеслу лодочника. То ли о матушке, которую схоронили, когда ему было 6, но образ которой он бережно сберег в своей памяти. Все эти «еще 2 раза по столько же»,
как говорили люди что понимают.
То ли о той прекрасной девице, что смеялась и убегала, оглядываясь у ручья.
То ли о том, что с Рождения Иисуса минуло уж 7 сотен лет. И еще почти половина сотни. 30, это ж почти половина, да? Он слышал это от счетоводов, и мотал на ус. Хотя у него пока и не было усов.
Обо всем этом он думал чтоб не думать, что хочет есть. И отец тоже. А ведь есть люди, которые не голодны. Они бывают.
Обжитой поселок  все больше отдалялся от него, хотя шумный Генрхен и не думал приближаться. До него были версты и версты.
Да ему туда и не надо.
Он шел, будто его толкало вперед. Туда, вдоль извилистой утоптанной пыльной дороге, потом в сторону — в поля, где трава и посевы выше пояса. Его звало колыхание колосьев и листвы, звуки ветра, пробирающегося меж стволов и высоких трав. Робкие звуки птиц. Таинство Земли, и всего, что она таит в себе и на себе, что кормит и наставляет.
Правда, были б у него силы, он поймал бы куроптку. И съел бы. Да барин будет гневаться, если узнает. Все куропатки в округе — его.
Они едят досыта. Хорошо быть барином, наверно.
Он все быстрее шагал куда-то вперед, не смея сопротивляться неутолимой силе притяжения. В один момент внезапно почуствовал усталось, и осел прям на замлю, спрятавшись в траве под дубом. Ему было здесь странно. Покойно, и немного тягостно. Зябко, но уютно.
Откинувшись на земь, он прикрыл глаза, и вспомнил свое отражение в ручье. Ему нравилось его отражение, и все в поселке были рады ему, им хотелось на него смотреть. Ему было радостно радовать. \Особенно девиц, которые хохотали и разбегались, оглядываясь зазывно, будто он им что-то обещал. Он чувствовал напряжение в щеках, и необыкновенный подъем внутри, когда люди смотрели на него. Думая об этом, он проваливался куда-то, в неведомое.

Он увидел странных людей. Их волосы были короткими, борода — колючей, а одежда — белоснежной, и странно тонкой, дорогой работы. На лице некоторые носили металлическое украшение из кругов, мешающих глазам.
А его тут — будто не было. Они не замечали его. Они были заняты… Костями.
Человеческий костей он доселе не видел, видел лишь кости своей любимой в детстве собаки. Ее раскопали дети, и он… одеревенел, когда понял, что это они таскают по улицам. Это был Лай. Хотя уже и не он.
Эти люди бережно держали в руках кости человеческой головы. Это было странно и любопытно. Они называли имя: Аделазий Эльбахус. Кто мог такое придумать в трезвом уме? Но люди не выглядели пьяными. Он вообще не видел таких прежде. И говорили он на непонятном языке. И все вокруг было невероятно: стены — прямые и гладкие, столы — словно вода, в горницу свет пропускал твердый воздух! Линии - немыслимо ровные, везде! А эти все носились со скелетом. Они осматривали его, чистили, почти разговаривали с ним. Чудаки, разве скелет ответит им?
Радовались, что у него - такие хорошие зубы. Чему радоваться? Если эти зубы больше ничего не съедят?
Где они откопали его и зачем?

Ответом на этот вопрос он оказался в знакомых полях. Там другие люди, одетые в тонкую одежду разных цветов и странных форм рыли их землю. Да, Барину это не понравится, когда тот узнает.
В чем же была их главная странность? И тут он понял: они — не суетились. Так ведут себя только те, кто не голодны.
И тут они нашли этого скелета.
Он смотрел на эти кости в руках людей, на которые были одеты странные одежды для пальцев, и… ничего не чувствовал. Хотя, наверное, должен был.
Они говорили на чужом языке. Но он словно видел их мысли — понимал их переговоры. Здесь были и чистые женщины с тонкой кожей. Одетые как мужчины.
Все они говорили, что нашли молодого человека. Как они могли это узнать? На нем же нет лица!
А где дуб?
Здесь был дуб!
Дуб…
Они нарисовали тонкими приспособлениями на тонком белом холсте палки, и он узнал цифры. 2014. две тысячи? 2?? тыс…
И тут его обуял страх.
Кто эти люди, зачем они пришли? Зачем?!
Зачем им его кости? Что они будут с ними делать? Показывать другим? Таким же? Чистым и сытым? Зачем?
Его стала колотить дрожь, чуждость происходящего затопила его немым криком…
И тогда...

Айрис очнулся. Его глаза целовало яркое солнце, прося вернуться. И обдувал дружелюбный ветер. И травинка тыкалась в лицо, щекоча нос. Дурнота осталась в прошлом…  И медленные пришлые люди, и их бессмысленные дела.
Он здесь.
Его имя — прекрасно.
Его любит отец, ему рады люди на улицах.
Он бережно хранит память о матери. И поймает однажды девицу у ручья.
Он еще что-то успеет. Сколько б ни было.
А до этих людей — еще дважды по столько, сколь прошло с рождения Христа.
Прочь с этого места! Еще не время.


2 года спустя эта 1я глава развёрнута в фантастическую мини повесть на 20 листов и десяток глав про "предки-потомки-теперьки",
и опубликована целиком здесь:
https://www.litres.