Вкус амарулы

Аннотация

Самолет из Москвы приземляется в аэропорту Хараре (Зимбабве). Матвей с женой Дашей и дочерью Леной проходят границу ЮАР, имея 500 долларов на троих. И всё. В ЮАР их ждёт унижения, нужда и боль существования. Позволяя только один банан в день и обивая пороги властных небоскрёбов горнодобывающих компаний, Матвей немыслимым чудом находит работу. Оттолкнувшись от дна семья начинает подниматься. Пройдёт время они будут иметь большой дом, прислугу, бассейн, машины. Но вооруженные нападения, опасные встречи со львами и бабуинами, криминальные районы Соуэто и Дэвейтон, они не забудут никогда.

 
Глава 2 1993 год, 08 марта, Москва – Хараре

 
АРТЁМ: «Дарья, расскажите нам, как вы решились уехать в ЮАР? И почему ЮАР, а не Канада или Австралия?»
В голове Даши киноплёнка далеко ушедших дней быстро набирала обороты и мотала на REVERSE. И Даша начала историю своей жизни, которая ей принесла и боль, и унижения, и радости, и успехи.
– Да, мы действительно уехали в ЮАР по туристической визе, но это не главное. Главное, что мы летели не в страну, мы летели В НИКУДА. Нас там НИКТО не ждал. Там – на другом конце Земли – красивая, богатая страна с прекрасными дорогами и автомобилями, зеркальными небоскрёбами и чистыми, ухоженными городами. В эту процветающую страну мы летели без языка, без друзей, без родственников. А всё наше богатство – это сомнительный авантюризм и 500 американских долларов в кармане. Как у иллюзионистов: получится превратить бумажку в птичку – успех, не получится – провал.
Мы бы не испытывали этот судьбоносный трюк, но ощущение ненужности ЗДЕСЬ толкнуло нас на риск и приключения ТАМ.
Риски и приключения оказались очень серьёзными, но в конце концов оправданными.
«А почему Южная Африка?» — повторил Артём вторую половину своего первого вопроса.
Дарья убрала прядь волос, упавших на лоб, и продолжила:
– Южная Африка была самой реальной для эмиграции страной, реальнее, чем Америка, Канада или Австралия. Мой муж – горный инженер, а в ЮАР очень развита горнодобывающая промышленность (уголь, золото, алмазы). Среди эмигрантов в ЮАР были поляки, итальянцы, португальцы, израильтяне. Прибывших из России было немного: мало кто знал о Южной Африке, в основном потоки были устремлены в другие более известные страны, где уже СВОИ встречали СВОИХ. В основной массе никто не предполагал, что ЮАР не просто красивая – это роскошная страна. Хотя сегодня СМИ вещает очень неприглядные истории об ЮАР. Жалко, если эту страну развалят.
Артём почувствовал, что Дарью очень задевает ситуация в ЮАР, и поспешил всё вернуть на круги своя: «Скажите, Дарья, а ваш муж, Матвей, сразу получил работу в ЮАР?»
Дарья напряглась: этот период их жизни был настолько непредсказуемым, что она до сих пор не может объяснить – КАК и КАКИМ ОБРАЗОМ они из этого выбрались. А если бы не выбрались, то провалились бы на самое дно. А дно в ЮАР было такое, что вряд ли кто мог бы с этого африканского дна подняться. Дорога – одна, по обратным билетам, в Россию. А в России было всё продано – квартиры, машина, ценные меховые вещи. ВСЁ! Да и наше ВСЁ было не очень шоколадное. Две квартиры на Севере, автомобиль-восьмёрка. И после покупки билетов, оформления новых паспортов и виз, поездки к родственникам и проживания в Москве около шести месяцев от этого осталось ВСЕГО 500 американских долларов. Не сильно густо, но сильно рискованно.
В студии объявили трехминутный перерыв
В голове Даши мелькали ускоренные кадры прошлых лет, а точнее, начало всех их совместных начал.
Память распахнулась, и она на мгновение утонула в своих мыслях.
У Дарьи это был второй брак. После душевных терзаний, наперекор лавине людских пересудов, Даша и Матвей соединяют свои судьбы, вливаются в один медальон, и крышечка закрывается. У Матвея в первом браке двое детей – мальчик и девочка, а у Даши – дочь Лена. Молва в городе наполнялась красноречивым молчанием, и в каждом втором взгляде читалось: «Увела из семьи…» А она не уводила, она любила. Их сердца стучали в одном ритме. В ритме любви, в ритме слияния их чувств. И этот ритм победил понимание здравого смысла. Разум отступил. Но накипь бурлящих вокруг настроений ложкой дёгтя проникала в их жизнь. Оставаться в этом кипении выплесков было невыносимо.
Лену, на свой страх и риск, Дарья и Матвей взяли с собой в ЮАР. Дарья и мысли не могла допустить оставить 17-летнюю девочку в России. Дети Матвея остались со своей матерью в России, в Петербурге.
Из Москвы в Хараре мы летели через Дели. Одеты были красиво – жили на Севере, и «северные, длинные рубли» позволяли себя тратить на красивые вещи. Глядя на прилично выглядевшую семью, стюардесса предложила Даше купить из передвижного «Duty Free» французские духи за 50 долларов; она и представить не могла, что это десятая часть их кошелька. Объявили плановую посадку – все пассажиры должны пройти в транзитную зону аэропорта. Матвей перед выходом спрятал под пластмассовую шторку иллюминатора булочки, масло и сыр, оставшиеся от предложенного в самолёте ужина, – хотел с собой взять, чтобы доллары на перекусы не тратить. Когда мы вернулись, шторки были подняты, и, конечно же, наша провизия была изъята. Можно было представить, как смеялась стюардесса. Или, наоборот, подумала: «Духи не могут позволить, на булках экономят, а всё туда же…».
Полёт продолжался, мы летели на Хараре. Через семь часов самолёт пошел на снижение. За иллюминатором была сказка! Волшебная страна – солнце, горы, пальмы – Лимпопо, где гуляют гиппопо. Мы в Африке!
Впервые за границей – и сразу на край света!
Отсюда до Москвы девять тысяч километров. Перелёт занимает 17 часов, и он завершён!
 

В Хараре мы без проблем прошли паспортный контроль и вышли в город. Наша задача была найти вокзал, купить билеты на микроавтобус и отправиться в Йоханнесбург.
Эту задачу надо решить без смартфона, навигатора и без английского. Смартфоны и навигаторы в 1993 году были только у инопланетян, а очертание английского – только у Матвея. Но Матвей так умело пользовался своими знаниями, и всё, что скапливалось годами, он вытаскивал из своей головы и в нестандартной обстановке виртуозно жонглировал всем тем, что имел.
В Хараре мы направились к автовокзалу по схеме «и полу английский язык приведёт, куда надо…», схема сработала, и мы добрались до вокзала. Но случилось непредвиденное: туфли натерли Лене мозоль, и она не могла идти. Матвей у местных выяснил, где можно купить туфли, и, объяснив нам направление, вернулся на вокзал. Встретиться договорились на площади.
Вроде бы всё было понятно – два поворота, и мы на рынке. Назад – те же два поворота, и мы встречаемся. В полной уверенности, что мы не заплутаем, мы пришли к туфлям. По торговым рядам стали искать туфли. Купили. А теперь назад, к Матвею, – но, пока мы ходили по торговым рядам, потеряли ориентир. И мы понимаем, что не знаем, КУДА идти, по КАКОЙ улице. Мы не в Москве, мы на другом конце Земли, вокруг люди негроидной расы, говорящие на чужом языке. И среди всего этого – молодая белая женщина со своей дочкой, семнадцатилетней девочкой. Выдававшие нас растерянность и потерянность магнетически притягивали интерес местного населения. Осознание того, что мы без документов, без денег и – самое главное – без Матвея в западне наших волшебных грёз, породило состояние тревоги, которое медленно подступало к горлу. Позже, прожив в Африке более 10 лет, эта ситуация парализовала Дашино сознание, потому что она знала, ЧТО могло бы случиться, если бы они потерялись. Но ангелы-хранители оградили нас от душевных и телесных терзаний и послали чёрную девушку, которая поняла, что мы ищем. Как она нас поняла? Но она привела нас на площадь, где нас уже ждал Матвей. Видно, эта площадь – общее место встречи.
Чувство радости было сдержанным, предстоящие события так стремительно менялись, что осознание всего происшедшего придёт позже. Мы подарили девушке матрёшку, которой она была рада, как ребёнок, и, попрощавшись с ней, пошли на вокзал.
Из Хараре на микроавтобусе мы отправились к границе Зимбабве. В микроавтобусе были все чёрные, один китаец и мы. На границе ЮАР при проверке документов построили всех, кроме нас. Мы – белые. Чёрные в этой стране знали своё место. Это был 1993 год.
Офицеров границы внешность Лены не оставила равнодушными. Её молодость, энергия, яркость, красота без всяких усилий разжигали интерес мужчин. Они стали шутить и быть вежливыми и услужливыми. Матвей очень удачно поддерживал атмосферу. Один из офицеров, просматривая наши анкеты, спросил Матвея: «Какую сумму в валюте вы имеете?»
Матвей: «Пятьсот долларов»
У Даши всё похолодело, она подумала: «Это конец, нас с пятьюстами долларами на ТРОИХ!!! не пропустят».
Офицер изумлённо посмотрел на Матвея, подняв брови, и, встав, со стула, спросил: «На всех?!»
Матвей не растерялся, и с видом «Да вы что? За кого вы нас держите?», уверенно ответил: «Нет! На каждого!» Проверять не стали! Пропустили!
УРА! Первый этап пройден!
Сегодня мы довольные, радостные, счастливые! В микроавтобусе с чёрными и китайцем мчимся в Йоханнесбург! Это сегодня!
А завтра? Мы даже не знаем, что нас ждёт завтра. Но это будет ЗАВТРА.
;
 
Глава 3 Йоханнесбург

 
Дарья смахнула задумчивость и вернула себя в студию, к вопросу Артёма: «Сразу ли муж получил работу? – голос Дарьи звучал приглушённо, как из тоннеля, путь в котором начинался с груды камней, и, не разобрав препятствия, не убрав камень за камнем, из тоннеля на дорогу – не попасть.
– Посредники в Москве, которые организовали нам визы за соответствующее денежное вознаграждение, заверили нас о полной готовности встречающей стороны. Встречи с нами ждут, и проработаны несколько компаний на предмет трудоустройства.
Привезли нас на вокзал, где одни чёрные – кто спал, кто ел, кто пел. Их было так много, что, увидев такую картину, стало совсем неуютно. У Матвея был номер телефона, который дали в Москве.
Было поздно, но нам повезло: номер ответил и заговорил.
Услышав на русском «Я слушаю», Матвей взбодрился:
– Добрый вечер, вы Андрей?
Голос в трубке оживился:
– Да. Вы из Москвы? Я в курсе. Вы где?
– Вам сейчас объяснят, – и Матвей передал трубку водителю.
Когда Андрей узнал, куда нас привезли, он строго-настрого наказал: «Даже не двигайтесь, стойте на месте, я сейчас приеду». Приехал Андрей быстро.
У него был свой интерес, он рассчитывал на комиссионные, но, когда узнал, что у нас только 500 долларов, был очень разочарован.
Мы поселились в совсем не презентабельном районе Йоханнесбурга – «Berea» (Берия), в отеле «Mina mount» (Мина маунт), где в основном останавливаются прибывшие из России и русские из Израиля. Управляющий отеля поселил нас в подвал, номер – сырой, неуютный и с очень маленькими окнами.
«Боже мой, мы здесь будем жить!?» – подумала я и поняла, что всё это время находилась под куполом всех действий и решений Матвея. Ответственность, решимость и самообладание Матвея притупили во мне синдром тревоги, и мы с Леной шли за Матвеем. По его следам, по его действиям. Но эта мрачная картина подвала пробудила меня от полусна. Я взяла матрёшки и ещё что-то и презентовала их хозяину. Хозяин оценил подарок и сразу же переселил нас в другой номер – светлый, большой, с балконом и видом на центральную улицу.
Опять вернулось лёгкое, приятное возбуждение хорошего настроения – мы живы, здоровы, все вместе, в хорошем номере, отеля «Mina mount».
И здесь, в отеле «Mina mount», и началось то самое ЗАВТРА, о котором мы и думать не хотели, удачно оторвавшись от границы Зимбабве, направляясь в Йоханнесбург.
 
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЛЕНЫ:
 
Вчера поздно вечером мы наконец добрались до отеля «Мина маунт».
Удивительно, но после продолжительной и изнурительной поездки утром мы проснулись в отличном, приподнятом настроении.
Думаю, что причиной нашему прекрасному настроению была экзотическая страна. Ночью мы не увидели многих деталей. Я вышла на балкон и увидела яркие краски деревьев с огромными насыщенно-зелёными листьями – они сверкали на солнце, будто их покрыли толстым слоем бесцветного лака. На фоне огненно-красной почвы все краски растений и цветов смотрелись ещё восхитительней.
Прямо внизу перед отелем чёрное население продавало фрукты, многие из них мы даже не знаем и ещё не пробовали. Они были настолько красивые и разнообразные, что, казалось, их аромат наполнял нашу небольшую, скромную комнату.
Вот и наступил наш первый день в чужой, неизвестной нам стране.
Начало новой, чистой страницы в жизни Матвея, Даши и меня. Это был момент счастья для моих родителей. Интересно, осознали они, что это и есть их новый путь? Что ждёт нас впереди, никто не знал, но отступать никто не собирался, да и некуда…
После общения с Андреем стало всё ясно – встречать встречают, берут мзду в долларовом эквиваленте, а дальше как повезёт.
Когда речь зашла о работе, Андрей выкатил глаза и с удивлением произнёс:
– Какая работа? Сначала все прибывшие делают документы через адвоката, услуги которого стоят пять тысяч долларов, а потом ищут работу. С документами я могу помочь.
– Никаких документов. Сначала – работа. Не будет работы, мы возвращаемся в Москву! – категорично сказал Матвей.
– Матвей, ваших денег может хватить недели на три, при условии одной сосиски в день и пить только воду. В этой стране многое изменилось, на паперти уже появились белые. Немного, но есть. Прошли те времена, когда шампунем асфальт мыли и после шести вечера ни одного чёрного.
Матвей не унимался:
– Без работы по специальности мы здесь не останемся, у нас билеты с обратной датой.
Видя нашу ситуацию, Андрей пообещал устроить Лену в парикмахерскую. И устроил. Лена ездила на 2-х автобусах в другой конец Йоханнесбурга.
В отель возвращалась к ужину. Мы позволяли себе одноразовое питание в день, и это был ужин. В течение дня мы могли позволить себе по одному банану, а к ужину покупали сосиски или бургер в самом дешёвом супермаркете ЮАР «Checkers» («Чикерс»). Вместо тарелок у нас были полипропиленовые поддонники, в которых продавали – и сейчас продают – фасованные овощи и фрукты, пили воду. Всё было сосредоточенно на ужине, когда возвращалась Лена: она была добытчик, первая пошла работать и приносить пусть небольшие, но деньги в семью. На тот момент для нас любые деньги были – ДЕНЬГИ.
Однажды Лена к ужину не подъехала. Мы ждём 10 минут, 20 минут, 30 минут, её нет. Автобусы приходят, а её нет! Нервы на пределе, состояние близко к срыву. Мы понимали, что, если Лены не будет ещё полчаса, надо срочно что-то делать. А ЧТО? С чего начать? Было такое чувство, что я на краю пропасти, и сильная мощь ветра неудержимо пытается меня сбросить, и мне не удержаться. И вопросы «ЧТО делать и с чего начать?» уже не возникнут.
Меня душили мысли, я сидела бледная, не в состоянии даже выйти на балкон. И вдруг голос Матвея: «Лена идёт». Матвей стал кричать с балкона: «Лена! Лена!» Я не могла встать, когда Лена зашла, не могла произнести ни слова.
Матвей тихо спросил:
– Леночка, что случилось?
– Я в Down Town (Даун Таун) проехала остановку, вернулась и поехала в правильном направлении. Не волнуйтесь, я потерялась, но не растерялась.
Она была не «загугленная», без смартфонов, айпэдов и других гаджетов, словом, всего того, что даёт возможность одалживать мысли и решения, а свои мозги не тревожить. Наши дети росли без бабушек и дедушек, без нянек и репетиторов, и это формировало в них самостоятельность, и в нестандартной обстановке проявлялась способность принять верное решение. Лена собралась, сориентировалась и, самое главное, не впала в панику. Слава Богу, всё обошлось.
 
Прошла неделя. Родители всячески старались скрыть неудачи в множественных попытках найти работу. Деньги заканчивались, и волнительная, полная неизвестности атмосфера наполняла нашу комнату.
Я работала помощником парикмахера в дорогом престижном районе. Добираться до места работы было далеко, но интересно.
Ранние утра были прохладными. Дождавшись автобуса, я сразу залезала на его второй этаж и наслаждалась видами Йоханнесбурга. Первое время я всячески запоминала дорогу, но через пару дней волнение отступило.
Сказать, что работа была тяжелой, не могу, скорее унизительной, так как я, одна белая, юная девчонка, мыла клиентам головы. Плюс незнание английского языка усугубляло ситуацию. Деньги мне платили небольшие, но всё таки деньги, которые нам были очень необходимы.
Я уже не спрашиваю родителей, как прошёл день, потому что знаю, что услышу в ответ фразу, которую слышала много раз: «Всё хорошо». Я знаю, что это не так, но стараюсь делать вид, что всё так и есть.
Это был сложный для нас всех период, но дороги назад нет, да и возвращаться нам было некуда, ведь мы всё продали.
Дни были наполнены поиском работы, перспектива остаться без денег очень напрягала, считали каждый цент.
С восьми утра до пяти вечера мы переходили из одного офиса в другой в этих зеркальных небоскрёбах и монументальных зданиях викторианского стиля.
Через две недели подошвы туфель были истоптаны до дыр.
Можете представить картину: попадаешь в зеркальное царство небоскрёбов, которое можно было в 1993 году увидеть только в видеофильме с гнусавым переводом. И мы, туристы из России, экономя даже на автобусных билетах, ходили везде пешком, съедали 1 банан в день, не имея ни телефона, ни машины, ни апартаментов, переходили из одного офиса в другой этих красивых зданий, от которых веяло СИЛОЙ и ВЛАСТЬЮ. Небоскрёбы стояли, как ракеты, устремлённые ввысь, поражая своей НЕПРИСТУПНОСТЬЮ.
Но самое удивительное – мы не помним ни одного случая, где бы НЕ подпустили или НЕ пропустили. Нам помогали, давали советы, давали прямые контакты других компаний, и это участие держало нас на плаву. В одной из головных компаний нам дали справочную книгу «Жёлтые страницы» – книга толстая-претолстая. У нас закружилась голова – мы держали в руках огромную книгу и были уверены: «теперь мы ВСЁ знаем» – нам подарили клад, да ещё бесплатно. Мы же не знали, что «Жёлтые страницы» не продаются, они раздаются – судьба у них такая, распространять информацию обо всех компаниях ЮАР. Матвей выписал все компании горнодобывающих ведомств с адресами и телефонами.
Прошла неделя – результатов нет. Из двадцати пяти компаний, в которые было написано, пришли стандартные отказы: «К сожалению, в настоящее время предложить ничего не можем. С уважением…». Опять мимо. Надежды рушились, как песочные замки.
Время шло, деньги заканчивались, мы готовы были на любую работу, чтобы пополнить свой кошелёк и продержаться хотя бы месяц. За месяц вперёд был оплачен отель.
Нам предложили продавать картины, мы согласились, поехали. Картины не продали, а позора натерпелись – стыдно вспомнить. На вопрос: «Не желаете ли вы взглянуть на картины?» нам отвечали: «Пошли вон отсюда!» И мы, в свои 38 лет, проглотив этот унижающий для нас позор, шли к следующему дому в надежде, что повезёт. Нет, не везло.
В полном отчаянии Матвей прорабатывал любые варианты временного трудоустройства и по чьей-то подсказке был направлен на освободившееся место охранника.
– Даша, мне предложили работу охранника в ювелирном магазине.
Я с радостью почти прокричала:
– Соглашайся.
– Хозяйка магазина – богатая еврейка. Но с ней надо спать, – сказал Матвей почти шёпотом, осознавая смысл сказанного и стыдясь этого.
Я помолчала, но понимая безысходность нашего положения, ответила: – Иди.
Матвей не пошёл. И слава Богу!
На следующий день мы, опять собрав скудные крохи надежды, подавленные и придавленные гнётом униженной потерянности и растерянности, отправились в Down Town. И путь наш лежал в компанию «TRANSNATAL» («ТрансНатал»). На пункте охраны, как и в предыдущих компаниях, Матвей вопрошающе объясняет: «Я – горный инженер из России, ищу работу, могу ли я…» и так далее. Чёрный охранник направляет Матвея к геологу. Я, держа список всех 25 шахт, неожиданно для себя спрашиваю:
– Матвей, а как ты насчёт шахты «MATLA» («МАТЛА»)?
– Даша, я готов лететь, ехать, ползти на ЛЮБУЮ шахту. И почему ты меня об этом спрашиваешь?
А я и сама не знала, почему. Но позже узнала, а точнее, поняла.
Мы поднялись к геологу, Матвей начал рассказывать о себе. Показал паспорт механизированной отработки лавы, геолог не остался равнодушным и сказал Матвею прийти через два дня на приём к операционному директору, господину Питу Хендерсену.
Прошло два дня, у нас осталось 20 рандов. На эти деньги можно купить булку хлеба, сосиски и бутылку молока. И всё! Денег больше НЕТ. Работы – НЕТ. Тростиночки, СОЛОМИНКИ, за что схватиться, чтоб только бы удержаться, тоже НЕТ.
Обещанная геологом встреча с операционным директором «ТрансНатала» П. Хендерсеном вселяла надежду.
И мы оба понимаем – это последняя надежда! «Только бы ничего не случилось. Только бы встреча состоялась. Только бы НИЧЕГО не произошло, что может помешать встрече», – думали мы в унисон с Матвеем.
Проходит два дня, мы подходим к офису «ТрансНатала». Заходим. Представляемся охраннику. Охранник звонит, мы стоим как две натянутые струны: что сейчас нас ждёт – зазвучит полонез Огинского или барабанная дробь и струны окажутся не нужны?
Положив трубку телефона, охранник повернулся к Матвею и чётко произнёс: «Господин Хендерсен на месте и ждёт вас».
В кабинете за большим столом сидел седовласый мужчина лет пятидесяти. От него веяло благородством и спокойствием.
– Прошу вас, проходите, присаживайтесь, – и с интересом стал всматриваться в экзотический материал другого континента. – Слушаю вас, – как бы говоря «ну и чем же, ребята, вы можете меня удивить?»
И, переведя взгляд на Матвея, жестом показал: «Я весь внимание».
Как мы все понимаем, в 1993 году проектов, презентаций в России вообще не было, и единственным презентационным материалом был паспорт механизированной отработки лавы. Матвею надо отдать должное, в состоянии внутренней безнадёги он сумел себя взять в руки, проявил немыслимое самообладание, уверенность и грамотность.
С каждым мгновением в глазах Хендерсена появлялись неподдельный интерес и профессиональная заинтересованность.
Он задавал Матвею вопросы, периодически склоняясь над паспортом.
Потом господин Хендерсен выпрямился, взгляд его изменился, и он произнёс:
– А как вы насчет «Матлы»?
Матвей подумал: «На любую из 25 шахт – только возьмите», но, чтобы не выдавать нашего катастрофического положения, сдержанно ответил:
– Да, я готов.
– Вы согласны поехать на интервью в город Криель? – спросилХендерсен.
– Мы не имеем машины, и у нас нет телефона, мы остановились в Берия – отель «Мина маунт». Мы здесь по туристическим визам, – изложил Матвей, и мы оба подумали, что после такой исповеди нашего положения вряд ли Величина «ТрансНатала» будет заинтересован в русском эмигранте.
Но его ответ перевернул все подтексты нашего воображения.
– Ок! Я вам дам свою машину, приходите через два дня в 9 часов утра, – сказал Хендерсен, и мы распрощались.
АРТЁМ: «Даша, ваше состояние? Операционный директор мегакомпании даёт машину с водителем и отправляет на интервью?
Когда мы вышли, мне хотелось потрогать Матвея. ЧТО у него внутри? Какой энергетический сгусток образовался от его сверх перенапряжений?! КАК он вырулил на дорогу, куда пробился луч СВЕТА и засиял НАДЕЖДОЙ?
Через два дня мы ехали на чёрном «мерседесе» на шахту MATLA, город KREIL (КРИЕЛЬ).
По дороге в Криель, к нашему удивлению, на полях были обильно разбросанные цветы космея, как в России. Их изящное разноцветие с белыми, розовыми, красными цветами радовало взор. Не успев оторваться от российских лугов с космеями, нам навстречу неслись космеи Африки.
Нас встретили и проводили к директору шахты Матла. Обстановка была спокойной, сдержанной и совсем не давила официальностью. Прибытие на чёрном «мерседесе» операционного директора компании «ТрансНатал» поддерживало нас и придавало нашему облику не размазанность, а даже какую-то уверенность.
И тем не менее на интервью в какой-то момент мне показалась, что директор шахты не очень готов к трудоустройству русского эмигранта. Я тихо говорю Матвею: «Дари матрёшку». Матвей достал самую красивую матрёшку и презентовал её директору шахты «Матла». Он был приятно изумлён, тема перешла от горных работ к искусству русских мастеров, то есть В НИКУДА. Мы покинули шахту с непонятным чувством, положительный ответ не обозначился и даже никак не проявился. Вкралось раздирающее душу, угнетающее сомнение. Неопределённость и страх перед ЗАВТРА вливали внутрь тревогу до ощущения жжения «под ложечкой».
Опять ЗАВТРА, но от ЭТОГО ЗАВТРА зависит наше и ПОСЛЕЗАВТРА, и ПОСЛЕПОСЛЕЗАВТРА, – наши ВСЕ ЗАВТРА! Мы думали, это ЗАВТРА не наступит. Секунды шли, как минуты; минуты – как часы; часы – как бесконечность. Долгожданное ЗАВТРА наступило.
Мы направляемся к этому «зданию-ракете», компании «ТрансНатал». Подходим. Входим и поднимаемся в офис операционного директора.
Питер Хендерсен в нашем присутствии звонит на шахту «Матла».
Мы сидим в ожидании ответа, как натянутая тонкая плёнка. Стоит чуть-чуть прикоснуться – лопнет. Состояние натянутости ТАКОЕ, что больше нет сил сдерживать напряжение. Руки холодные, во всём теле мелкая дрожь, мышцы лица отделились от сознания и живут сами по себе, выражая маску каменного ожидания.
Момент напряжения пронзает импульс взгляда Питера Хендерсена. Он поворачивается и объявляет: «Ок!», подкрепляя слова поднятым большим пальцем.
В голове застучало, зазвенело…
ЧТО? ЧТО? Матвей получил РАБОТУУ-У-У-?!?!?!?!
Неведомо откуда в сознание пробивалось: «ДА! ДА! ДА!»
29 марта 1993 года МАТВЕЙ ПОЛУЧАЕТ ПРИГЛАШЕНИЕ НА РАБОТУ!!!
Я была как во сне, вспомнила сказку о царе Салтане, момент, когда мать и младенца посадили в бочку, и мать обратилась к волне с мольбой о помощи. Неведомая сила выбросила их на берег и спасла. А в младенца вдохнула такую мощь, что на берег он вышел большим и сильным». Мне кажется, что сказки – это продолжение библии, то есть смысл СВЫШЕ.
СИЛА вынесла из пучины на берег, СИЛА разорвала бочку, и СИЛА показала ПУТЬ.
;
 
Глава 4 Kriel – Криель – Krielsdorp

 
По дороге в Криель Матвей спросил:
– Даша, как ты узнала насчёт «Матлы»? Твой вопрос прозвучалраньше, чем мне его задал Хендерсен. Объясни, пожалуйста.
– Наверное, моё подсознание подсказало мне – «не волнуйтесь, свыше уже всё решено», и чтобы успокоить нас, на доли секунды приоткрыло космоканал.
10 марта 1993 года мы прибыли в Йоханнесбург не по контракту, а по туристической визе, а через две с половиной недели Матвей получил работу. Это был рекорд!!!
Артём поймал себя на том, что утонул в рассказе Даши, и было такое ощущение, что он был рядом с ними, там, в далёкой ЮАР. Выхватив себя из этого состояния, он произнёс: — Дарья! Я подготовил несколько вопросов. Но ваша история настолько взволновала меня, что мои вопросы так и остались на бумаге, – и, сделав паузу, продолжил: – И на этом ваши трудности закончились и наступило время успеха и благополучия?
Даша усмехнулась.
– Если бы… – лицо её выражало застывшую боль, как будто она из глубины памяти тянет тяжёлый камень, который не могут растворить ни время, ни годы, ни сознание.
– Получить работу по специальности – это пройти отборочный тур, а настоящая борьба за первенство впереди. В этой жёсткой среде конкуренции надо научиться балансировать, чтобы устоять.
Даша отпила воду из стакана и продолжила:
– Мы с Матвеем направлялись в Криель. Лена осталась в отеле до конца месяца, пока мы к её приезду всё подготовим.
Организационные вопросы в Криеле были проработаны и решались профессионально и без проволочек. На первое время нас поселили в Boding House (Бодинг Хауз) по соответствию – это отель 3 звезды, с 3-разовым питанием. Всё за счёт компании. В номере чисто, красиво. В столовой продуманный дизайн, цветы, картины, как в ресторане. На столах скатерти, красивая посуда, красивые приборы!
Сказка! Случилось волшебство, тыква превратилась в карету, и мы унеслись на другую планету!
После недавно перенесённой стрессовой лихорадки душа и разум были в состоянии покоя. Все клетки и подклеточки телесного и духовного каркаса противились принимать предстоящие трудности.
Но подсознание! Этот второй скрытый ум – он существует внутри нас, он уже знает и понимает, что мы ещё не разобрали завал в тоннель.
Мы прошли первый этап. Да, этап важный, но это начало нашего пути.
Для следующего этапа надо убрать все камни, расчистить проход и выйти на дорогу. В тоннеле нет света, только путь по дороге ведёт к выходу, к солнцу, к свету, к мечте. И этот путь надо пройти. Неукротимый дух и терпение вели нас к этой цели.
Матвея приняли на позицию С2 – это уровень для чёрных, а у него два высших образования: первое – Ленинградский политехнический, второе – Ленинградский горный. Карьера в ЮАР для него начинается с горнорабочего.
Для уровня С2 компания предоставляет:
1. Кирпичный дом с приусадебным участком в 15 соток. Гараж на одну машину. Домик для прислуги, тоже кирпичный, со своим туалетом и ванной.
2. Медицинское обслуживание на всю семью.
3. Бесплатный проезд от дома к месту работы.
Вот ЭТО начало! Нам показывают дом на улице MAPLE street № 9 (МЭЙПЛ стрит № 9), «maple» с английского означает «клён». Кленовая улица 9, этот адрес мы запомнили на всю жизнь.
Кленовая улица, дом № 9 поднимает свой занавес, и перед нами открывается прекрасная картина: ухоженный приусадебный участок, красивый зелёный газон, декоративные кустарники, цветы, розы.
В саду – персиковые деревья, огромный кактус и лимонное дерево. В доме – паркетный пол, три спальни, гостиная со столовой, кухня 18 кв. метров! 3 выхода (1-й парадный, 2-й, со стеклянными раздвижными дверями, – в сад, и 3-й выход из кухни в хоздвор).
Напротив дома – стадион, библиотека, кинотеатр и бар.
Красота! Счастье переполняет!
Даша вспомнила, как она упала на зелёный газон, вытянулась всем телом и с жадностью вдыхала запахи земли, воздуха, цветов. Над её головой пели птички, и ей так хотелось поделиться с ними своим счастьем!
Получив дом, мы купили мебель, посуду, кухонную утварь и всё то, чем наполняется дом. А наполнили мы его в кредит. Но дому всё равно, в кредит или не в кредит. Дом ожил. В доме стало уютно, тепло и комфортно.
Мы привезли Лену и оформили в школу. Жили очень скромно, после всех удержаний у нас оставалась сумма только на поесть, рацион питания был до минимума сжат. Продукты закупали один раз в месяц в день зарплаты, в основном это были хлеб, крупы, сахар, масло, растворимый кофе. Соки и спиртное вообще не покупались. Мясо редко. Дотянуть до зарплаты нам не хватало два-три дня. В эти дни я пекла лепешки на воде, пили воду или чай из лепестков роз. Скромное питание нам укрепляло дух. Так мы думали и продолжали жить!
Волна восторга и радости приливом накрыла нас и отливом обнажила ниши, в которые совсем не хотелось погружаться.
Поток наших обстоятельств стремился по своему жизненному руслу, и фарватер изменить было невозможно.
Эти обстоятельства накрывала прослойка местного менталитета, как броня, консервируя наш эмоциональный настрой и стремление выжить.
С момента трудоустройства в компании «ТрансНатала» Матвей стал потенциальным конкурентом, его потенциал не оставлял равнодушными коренных жителей, и они не упускали случая показать нам место. Это наша земля, а вы? вы – эмигранты.
«Вы не англичане, не африкаанс, не европейцы. Вы – русские».
Африканцы являются потомками колонистов голландского, немецкого и французского происхождения. В 1652 году экспедиция Фан Рибека высадилась на мысе Доброй Надежды. Это были переселенцы из Европы на Юг Африки, они пустили корни и первые оставили свою поступь на этой земле красного цвета. На земле этой прекрасной страны. Они знают и помнят ЭТО. Хотя в целом народ простой, добродушный и отзывчивый.
Но один момент из запоминающих случаев произошёл в Boding House пансион (потом их будет серия, но этот очень выразительный): в первый день, за обедом, я ещё не успела приступить к трапезе, как ко мне подошла женщина-африканерка, представилась Кларой и стала показывать, в какой руке держать нож, а в какой вилку. Она подошла научить меня как пользоваться приборами, с полной уверенностью, что мы, русские, и понятия не имеем, «в какой руке – вилка, в какой – нож». Русские – это Горбачёв, Медведь и Водка. А наша культура, наша глубина корней, уходящих во времена Рюрика – девятый век, а не семнадцатый. Гувернантки из Франции и Германии – они у нас, а не мы у них. Это не в счёт. Да и Великую Отечественную войну не мы выиграли, а англичане и американцы, – так пишут в учебниках ЮАР. Мне стало так обидно за Россию, за наш народ.
Я красноречиво сдержалась, но после её демонстраций последовало моё внутренние возмущение:
– Да, всё Окей. Спасибо, – согласилась я и обратилась с вопросом к ней:
– А покажите, пожалуйста, место вилки для рыбы, вилки и ложки для десерта, и как поставить фужеры, рюмки, стопки?
Для Клары полная сервировка стола – это высший пилотаж. Возможно, мне бы остановиться – улыбнуться, поблагодарить, сказать протяжно «Бай…» и… покинуть «едальню». Но нет… Наш патриотизм занозой сидит в неприличном месте. В первый день! нам откровенно указали наш статус и наше место!
Я взяла нужные приборы, стекло (рюмки, фужеры, стопки) и показала мастер-класс. Довольная собой, но недовольная отношением к нам, покинула столовую.
Когда мы уезжали с Boding House, Клара подошла к нам и с «протокольной» улыбкой попрощалась с нами, пожелав всего хорошего.
Надо отдать должное – «пожалуйста», «спасибо», «сдержанность», «казённая улыбка» – с этим арсеналом они родились. Вот ЭТУ «обёртку» нам ещё осваивать и усваивать.
А потом – не они же к нам приехали, а мы к ним. «When in Rome, do as the romans do» – «Когда ты в Риме, делай всё, как делают римляне». И с этим надо согласиться.
Первой нашей покупкой, по сильному настоянию Лены, была родезийская овчарка, которую назвали Интал, что означало Инта (наш северный город) + Л (Лена).
Этот маленький чёрный комочек был ей первым другом, приносил столько положительных эмоций, она в нём утопала и растворялась. Ещё её поддерживал друг Павел, она с ним познакомилась в Йоханнесбурге. Он приезжал к нам в гости, и Лене было легче пережить то, с чем она столкнулась на чужой земле.
В школе сначала её дразнили «русской картошкой», но она благодаря знаниям математики и харизме справилась с этим: зауважали, даже в гости стали ходить.
Как-то к ней в гости пришла одноклассница и попросила Cool drink (кул дринк – прохладительный напиток). Лена принесла воду из крана, сказав, что ничего другого у нас нет. Первое время я была против местных гостей. Любые слухи о русской семье, как по закону Оллпорта-Постмана, распространялись молниеносно.
В этой большой деревне все всё знали. Что мы покупаем, как живём, что едим, на чём экономим.
В магазин – пешком, из магазина – пешком. Машины нет, денег нет.
Нищие Русские.
Это «клеймо» как калёным железом по сознанию. А в памяти – шлейф сытой и благополучной жизни на Севере, и от этого становилось ещё невыносимей.
Был случай, когда у Матвея закончились сигареты, а до получки три дня. Мы с Леной судорожно начали искать по всем углам и уголочкам мелочь. Нашли, пересчитали, не хватает одного цента. Что делать?! Без сигарет Матвей не сможет. Я взяла эту мелочь и пошла в магазин, подошла к стойке:
– Мне, пожалуйста, пачку «Честерфилд», – подаю мелочь и ощущаю неприятную дрожь.
– У вас не хватает одного цента, – говорит продавец.
– Правда? Ой! Что же делать? – и с видом полного неведения, смотрю на продавца.
Продавец подала мне пачку сигарет со словами: – Занесёте в другой раз. ОК?
Через два дня я вернула не один, а десять центов. Но это через два дня, а в тот день, в свои 38 лет, после обеспеченной жизни в России, я ради Матвея пошла на такие унижения.
Позже, лет через семь, Матвей в стирку бросит 200 рандов в карманах джинсов и даже не заметит. Но это будет позже.
Вскоре мы купили машину, имея при себе два ранда. Машину купили в кредит. В этой стране человек без машины – не человек.
Здесь даже пословица бытует: «Who are you? What are you driving?» (Ты тот, на чём ты ездишь!)
Купив машину, мы приподняли голову, выпрямили спину, даже походка изменилась, стала более лёгкой. Наше маленькое достижение отражалось во всём нашем облике! В очередной раз мы ощутили прилив хорошего настроения – мы живы, здоровы, все вместе, в доме из пяти комнат, да ещё с машиной!
Артём: «Вот как у вас всё сложилось. От одного банана в день выросли до покупки машины, да ещё дом из пяти комнат, и самое главное – РАБОТА!


Первый раз Матвей предложил Даше амарулу в ЮАР. Этот божественный, с приятным запахом и изумительным вкусом напиток разбавлял проступавшую за их годы эмиграции горечь.
Сейчас Даша писала книгу. Судьба книги волновала её. И опять амарула. Амарула шла за ней по её следам, когда ей было плохо и когда хорошо. Этот напиток мягко и сладко проникал внутрь и дарил наслаждение.
Путь эмиграции был сложным – с падениями и взлётами, через боль и унижения, восторги и восхищения. Но это был ИХ путь – интересный, рискованный, с нестираемыми памятью и моментами.
Путь с привкусом горечи, но ароматом любви. Любви к жизни, к мечтам, к своим победам!
Фантастический букет амарулы, наполненный вкусом радости и сожаления, восторга и отчаяния, сомнений и надежд, оставил в их памяти незабываемый вкус.

ВКУС АМАРУЛЫ Даша будет помнить ВСЕГДА!