Марина 22-х лет

 Бывает странно: ехал-ехал, да вдруг оказался там, где и не думал быть никогда.

   Канун Рождества. Снежинки порхают, люди моргают.  Моргают, но видят меня - красивую и счастливую.

 Марина,   блудница двадцати двух лет, голубоглазая, с высокими бровями русской красавицы и талией в 65 сантиметров недавно рассталась с очередным «мальчиком» и была в «свободном поиске». Так что поездка в незнакомый  город прибавляла романтичных возможностей. Сейчас погуляю, потом позвоню дяде. А смешно его зовут теперь - игумен! Хи-хи. Она прошла по главной улице сибирского мегаполиса, посидела в кафе, поймала улыбки двух-трех молодых людей, потом по мобильному телефону легко нашла отца Матфея, и через час уже стояла перед ним в большом дворе монастыря.

     Первое, что её поразило — как может измениться человек! За те пять лет, какие она его не видела, дядя её стал совсем другим: он был раньше  юношей серьезным, даже сухим. Немногим старше Марины, он уворачивался от развлечений, просил сделать потише любимую всеми музыку, говорил коротко.  А теперь стал сухарь мягким! Глаза плещут радушием, взгляд понимающий, говорит остроумно и в то же время интеллигентно. Хочется слушать его и дальше. Марина  не находила объяснения. Поблагодарил за подарки, расспросил о родных, пригласил на рождественскую ночную службу. Марина, конечно, пошла — не сидеть же одной в гостинице. Ночь была чудесной — звезды на небе, свечи в храме, красивое пение, общий восторг, праздник. А на следующий день отец Матфей предложил Марине исповедаться. Смутно представляя, что это такое, она согласилась. Зашли в исповедальню. Марина увидела большую икону Спасителя, Его внимательные глаза. В центре маленькой комнаты – кресло, столик, низенькая скамейка.

— Помолимся,— сказал отец Матфей и стал каким-то собранным, отстраненным. Из молитв, произнесенных им, Марина поняла только одно – скрывать ничего нельзя.

— Обычно делают так,— объяснил отец Матфей. — Человек встает вот сюда на коврик на колени и начинает вслух говорить всё, в чем его обличает совесть. Потом, если нужно, священник помогает ему вопросами. Конечно, всё, в чем признается человек, священник соблюдет в тайне.

          Марина послушно встала на колени и одернула юбочку. О чем бы сказать? Она подумала немного и рассказала о том, как в десятом классе ссорилась с одной девочкой и даже говорила про нее неправду: на самом деле она не видела, что Мила списывала у Жени, но сказала, что видела.

Отец Матфей улыбнулся едва заметно, выслушав откровение, и ждал продолжения.

Марина с неохотой призналась в том, что было на первом курсе:

— Я знала, что моей подруге нравится наш староста, но специально с ним заговаривала, так как хотела отбить.

— Ради женского честолюбия причинила страдания подруге? — уточнил отец Матфей.

— Да,— Марина не знала, стоит ли сейчас улыбаться.

— И что было у тебя со старостой? — вопрос испугал прямотой, но Марина была уже во власти какого-то чувства, раньше не испытанного. Поток подхватил её и нес по камням к морю.

      Она отвечала на вопросы, краснела, плакала, сморкалась, забыв о своем правиле всегда быть изящной, а отец Матфей, смущенно глядя в пол, продолжал расчищать пересохший родник в совести Марины.

      Через сорок минут он перевел дух. Операция прошла успешно.Кажется, девчонка что-то поняла, хотя это еще не раскаяние. Да, в книжке "Что такое хорошо и что такое плохо" про блуд не написано. С мамами об этом почему-то не  говорят. Восемь мужчин в биографии молодой девушки! Кому нужна такая жена!  Он прочел разрешительную молитву. Марина встала с колен и не смотрела, прятала от него глаза.

— Скоро начнется вечерня. Можешь подняться на клирос, там темно — никто тебя не увидит, красавицу. Помолись.

      Марина и сама понимала, что нужно сейчас помолиться. Она не знала молитв, но откуда-то брались слова. Собственно, много слов и не требовалось: «Прости». Это по-взрослому. И по-детски: «Больше не буду». Блудница - вот она кто, оказывается. А ведь еще вчера думала: красивая и счастливая!  Ей стало горько, стыдно, но возражать...что возразить-то?

Продолжение следует