Юный строитель коммунизма Крош

Чтобы подростку разобраться с тем, что такое совесть, следует читать не «Преступление и наказание» Достоевского, который о совести имел книжное представление, а Анатолия Рыбакова, сочинившего трилогию о Кроше: «Приключения Кроша» (1960), «Каникулы Кроша» (1965) и «Неизвестный солдат» (1970).

Я не случайно вспомнил про Достоевского. Рыбаков применил в своих повестях тот же прием, что часто использовал демон русской литературы. Повести Рыбакова по своей форме являются «записками» главного героя, которые лишь в «Неизвестном солдате» разбавлены авторскими вставками - флешбэками о военных временах. Напомню, что у Достоевского этих самых «записок» было несколько: «Записки из мертвого дома», «Записки из подполья», «Из записок молодого человека» («Игрок»). У Рыбакова рассказывает читателю о своих «приключениях» Сергей Крашенинников, имеющий «партийный псевдоним» Крош. Внутренние диалоги Кроша – чистая достоевщина, но герой Рыбакова, в отличие от монстров Достоевского, нормальный человек, поэтому благодаря схожести внутренних переживаний многие читатели в Кроше могут узнать самих себя. 

Достоевский морочил голову преимущественно взрослым читателям, а Рыбаков адресовал свои истории советским подросткам. Главный герой Рыбакова – образцовый советский паренек. Формально он самый обычный школьник, без особых талантов, но он честный, неравнодушный и справедливый. Крош живет по совести - так, как и жили идеальные советские люди в отечественном кино и литературе. Его «внутренний голос» корит Кроша не только, когда он сам поступает неправильно – ему становится неловко даже за других людей («Веэн сказал неправду. Когда человек врет, мне становится стыдно»).

В основном, окружение Кроша – люди неплохие, но что происходит в их головах, автор нам не рассказывает, поэтому при чтении возникает ощущение, что совесть и врожденное чувство справедливости имеются только у Кроша. В первых повестях эти особенности главного героя не особенно портят ему жизнь – наоборот, они помогают избежать вредного для подростка близкого общения с «плохими взрослыми дядями» (в первой повести – с вороватым слесарем на автобазе, во второй – с негодяем Веэном, одержимом собиранием нэцкэ). В «Неизвестном солдате» все по-другому: упорные розыски Крошем информации о солдате, который был похоронен в безымянной могиле,  привели героя повести к конфликту с коллективом. Один из его коллег высказал в лицо Крошу все, что у других вертелось на языке: «Всем жалко солдата. Однако никто его не ищет, каждый занят своим делом, работой, жизнью. А вот ты ищешь, ездишь, хлопочешь. Выходит ты добрый, гуманный, человечный. А мы – варвары! Нет, извини, друг, мы не варвары! Мы работники!».

В конце повести конфликт между Крошем и коллективом несколько сглаживается автором, но эти слова одного из героев повести весьма точно отражают судьбу таких как Крош в Советском Союзе - людей, живущих по совести, советское общество выбрасывало из своих рядов. У Рыбакова в повестях о Кроше сделан лишь намек на это, и тема столкновения порядочного человека и советского общества развития не получила, что понятно: цензура такие поползновения Рыбакова быстро бы пресекла.

В результате с этими книжками возникла несколько двусмысленная ситуация. С одной стороны, ничего особо крамольного в повестях не содержалось и с точки зрения советской морали и идеологии Крош – герой однозначно положительный, с которого все октябрята и пионеры могли брать пример. С другой стороны, брать пример с Кроша советскому подростку ни в коем случае не следовало.

В СССР была направляющая и руководящая сила – партия, чьи решения заменяли советскому человеку совесть. Поскольку линия этой партии колебалась между Мордором и Изенгардом, не сворачивая в сторону Хоббитании, то в этой стране было опасно жить, руководствуясь собственными представлениями о добре и зле, подчинясь своему внутреннему контролеру и советчику.

Незадолго до рождения рыбаковского Кроша, на протяжении нескольких десятилетий излишне совестливых людей выявляли с помощью бдительных соседей и попросту истребляли. В «оттепельные» годы Крошам в Стране Советов дышать стало полегче. Если они не сильно высовывались, их просто зажимали и не давали хода, но не преследовали всей мощью государственного аппарата. «Качать права» и противопоставлять себя коллективу в каком-нибудь строительном управлении было вполне допустимо – как это и делал рыбаковский Крош. В худшем случае оттуда можно было просто уволиться.

Совсем иная судьба ждала тех Крошей, которые переступали некую виртуальную черту, проведенную для совков ЦК КПСС и КГБ. Незадолго до выхода в свет «Неизвестного солдата» 25 августа 1968 года 8 неравнодушных советских граждан вышли на Красную площадь с протестом против ввода войск в Чехословакию. Всех этих Крошей быстро скрутили и отправили в колонии и психушки. Если представить, что могло произойти с Сергеем Крашенинниковым в более зрелом возрасте, то его судьба была бы схожей. Слишком он получился упертым правдоискателем. 
 
Кстати, если вы прочтете повести Рыбакова сейчас, то поймете, что для таких людей нет будущего в этой стране и сегодня. В нынешние смутные дни им светит срок за лайки или за участие в террористической организации. Будущее в этой стране есть только у таких, как приспособленец Игорь – антагонист главного героя. Игорь наверняка преуспел и в СССР, и после его развала. Сначала он сделал себе карьеру в партии, комсомоле или КГБ, а сейчас контролирует финансовые потоки «Норильского никеля» или «Ростеха».