Из жизни студентов

ИЗ ЖИЗНИ СТУДЕНТОВ

Цикл рассказов


Студенческое общежитие – особый мир ускоренной подготовки в самостоятельную жизнь, дающий последний шанс беззаботно повалять дурака.

МЕСТЬ

Павел Смышленов приехал в Москву на учебу с небольшим опозданием, вызванным необходимостью помочь родителям с осенней уборкой. В институтское общежитие его определили с трудом – пришлось поставить дополнительную кровать в одну из комнат. Такое уплотнение ее постояльцам, естественно, не понравилось, и через это к новому сожителю возникло чувство неприязни. А постояльцами были Эдик Анчишкин и Петр Максимов.
Эдик был родом из Тюмени, а Петр из Осташкова. По характеру они существенно различались. Петр слегка меланхоличен, а Эдик, напротив, – шустр и быстр умом. Петр увлекался спортом: гимнастикой и плаванием. Эдик был более современным и имел склонность к приятному времяпровождению, в том числе в компании с девушками.
Павел происходил из небольшого села Коробово, что в Тверской области. Массовая культура туда еще не дошла, и он был человеком начитанным и к тому же обладал очевидными способностями к точным наукам. Сельскую школу он закончил с золотой медалью и в институт поступил без проблем.
Эдик, понятное дело, стал лидером компании, так же быстро освоился в институте и обзавелся многочисленными приятелями и подругами. Он установил правила проживания в комнате, включающие ситуации с приглашением девушек. Приглашающее лицо должно было купить на вечер сожителям билеты в кино. Кроме Эдика этой опцией реально ни Павел, ни Петр не пользовались.
Для укрепления своего авторитета Эдик поддерживал хорошие отношения с Петром, а Павла держал в качестве объекта шуток и розыгрышей. На этот счет у него было много затей. Однажды он предложил ночью наглухо зашить рукава пальто Павла. Петр от этого дела устранился, но и отговаривать Эдика не стал.
Утром Павел не сразу понял, что случилось с рукавами. Дело по их расшивке осложнялось тем, что Эдик предусмотрительно спрятал ножницы и нож. В результате Павел сильно понервничал и серьезно опоздал на занятия. Вечером об этом приколе стало известно всему общежитию, и Павел в полной мере испытал неприятное своей унизительностью чувство осмеянного.
Вторая шутка тоже удалась Эдику на славу. У Павла были две рубашки. В том момент, когда он был занят стиркой одной из них, Эдик на другой перешил все пуговицы на более крупные. Утром Павла вновь поджидала неприятная неожиданность – ни одна из пуговиц не проходила в петельки. Тут уж его терпение лопнуло, и он понял, что если не примет ответных действий, то незавидная роль посмешища в общежитии ему обеспечена.
В субботу все встали, как обычно, ближе к обеду. Павел собрался быстрее других и отправился в библиотеку. Вторым встал Петр, у него по субботам была тренировка в бассейне. Но в этот раз ей не суждено было сбыться, так как один ботинок оказался намертво приклеенным к полу.
Узнав об этом, Эдик, только что вставший с кровати, просто покатился со смеху. И напрасно. У Петра и так не было сомнений, чьих это рук дело. Как следствие под левым глазом Эдика вскоре образовался выразительный синяк. Петр хотя и был человеком выдержанным, но таких шуток не любил.
Сказать, что синяк огорчил Эдика – это не сказать ровным счетом ничего, поскольку он был совершенно незаслуженным. Ботинок приклеил Павел. Но доказать это Эдик не мог, хотя клялся и возмущался весьма убедительно. К возвращению Павла его негодование достигло такого уровня, что он набросился на него, как взбешенный волк на зайца.
Павел был готов к такому развитию событий, а заплывший глаз Эдика явно указывал, что виновник уже наказан, и оправдываться ему перед Петром не придется. С учетом этого он выразил на лице глубокое недоумение и грубо оттолкнул Эдика в сторону шкафа, в результате чего на голове у того появилась приличная шишка, гармонично дополнившая синяк.
Петр полностью одобрил действия Павла и сообщил, что он и раньше не поддерживал приколы Эдика с пальто и рубашкой. На основании этой информации Павел съездил Эдику по уху, с полным на то основанием.
Эдик отчетливо понял, что влип по полной, так как Павел оказался не таким простаком, как ему казалось. В отчаянии он схватил одежду и выбежал из комнаты.
Петр с Павлом потратили еще какое-то время на обсуждение личных качеств ушедшего товарища, а потом стали думать, что делать с ботинком. Павел отколупнул кусочек клея и стал его изучать, поднеся к настольной лампе. Тут и обнаружилось, что при нагревании клей плавится, это, надо думать, Павел знал заранее. Далее молодые пытливые умы быстро разработали способ, как разогреть ботинок с помощью полиэтиленового пакета и чайника с кипятком.
Через полчаса ботинок был освобожден, и Петр, на радости, побежал за пивом. К пиву он прикупил еще несколько вобл, придавших празднику особый аромат.
Как раз тут снова заявился Эдик. У него появились кое-какие идеи насчет доказательства своей невиновности, но, увидев застолье, он понял их полную бесполезность. Эдик был человеком далеко не глупым и принял единственно правильное решение – раскаялся и извинился за содеянное.
Петр, обутый в оба ботинка, извинения принял, но предупредил, что любая выходка против него или Павла повлечет за собой более серьезные последствия.
Павел был еще более великодушен и налил Эдику полстакана пива, которые тому пришлось с благодарностью принять из рук коварного противника. Большего унижения трудно было представить.
Синяк под глазом два дня был темно-синим, затем окраска перешла в красную область спектра и только через неделю сошла на нет. За это время не только общежитие, но и весь курс узнал о талантливой шутке с приклеенным ботинком и ее драматическом исходе. Однако истинное имя ее автора так и осталось известно самому узкому кругу лиц.
После этого случая негласным распорядителем комнаты стал Павел, а Эдику пришлось несколько изменить свой образ жизни, что положительно сказалось на его отношениях с товарищами и даже на успеваемости.
;



ЗНАЙ НАШИХ!

С развитием Интернета в учебе студентов произошли эволюционные изменения, обусловленные тем, что умение думать потеснили навыки «искать». В Интернете есть все: решения задач, авторефераты, курсовые, дипломные работы и даже диссертации. Ищи, качай и пользуйся!
Ответной административной реакцией стала программа по проверке заимствований в Интернете – «антиплагиат», которой вооружили учебные заведения. Не стал исключением и электротехнический вуз, в котором учатся герои нашего повествования.
Эдик, как всегда, первым узнал об этом нововведении деканата и, опережая события, каким-то образом раздобыл «злонамеренную» программу. Первым делом он проверил по ней свой реферат и рефераты Петра и Павла. Во всех трех случаях процент заимствований превысил допустимый уровень. Больше трети текста программа выделила красным цветом – ворованный материал!
Во весь рост перед ребятами встала задача, как выйти из создавшегося положения. Пришлось оживить навыки мышления, притупленные Интернетом. Петр предложил переставить слова в подозрительных предложениях, а Павел – заменить ключевые слова их синонимами.
Сказано сделано. Петр провозился с перестановкой слов около часа, а Павел потратил целый вечер на поиск синонимов. Оба способа сработали – программа приняла текст Павла без замечаний, а у Петра количество замечаний уложилось в норму. На основании полученных результатов Эдик выдвинул предложение принять на вооружение метод Павла и попытаться его автоматизировать ввиду трудоемкости.
Павел, обладающий хорошими навыками программирования, с энтузиазмом принялся за работу. Первая версия программы меняла предложения до неузнаваемости и превращала текст в невероятную чепуху. Только через неделю Павлу удалось, наконец, довести программу до ума – в предложениях заменялось лишь одно ключевое слово.
Все встало на место, буквально за пару секунд программа делала любой скаченный реферат безупречно проходившим проверку. Это было так убедительно, что в голове Эдика тут же созрел замысел о коммерческом использовании данной разработки.
Он велел товарищам хранить программу в тайне, а в общежитии повесил объявление об открытии фирмы «Знай наших!» по проверке и усовершенствованию авторефератов, курсовых работ и дипломов. Для пущей важности время работы обозначил ночное: с 23 до 24 часов. Для затравки цены Эдик установил невысокие, и дело стало быстро развиваться.
Уже через неделю от клиентов не было отбоя, и обороты зародившегося бизнеса стали достаточными для безбедной жизни ее основателей. Дело было организовано солидно. Эдик работал с клиентами, принимал заказ, сдавал продукцию и получал деньги. Петр в присутствии клиента проверял поступивший материал на процент плагиата. Как правило, результат оказывался неутешительным, и клиенту ничего не оставалось, как заказать услугу. Для придания солидности процедуре обработки документа, Эдик назначал сдачу работы на следующий день. Была возможность срочного исполнения заказа – за час, но при этом такса удваивалась.
Задача Павла было самой легкой – он пропускал материал через свою программу. Проверку обработанного материала опять же в присутствии заказчика проводил Петр.
Масштабы бизнеса ширились день ото дня, точнее, от ночи к ночи. Теперь уже перед ребятами не стояла задача дожить до стипендии. Они могли позволить себе поужинать перед началом работы в кафе, арендовавшем у общежития первый этаж (в результате чего и произошло уплотнение комнат, соединившее ребят).
На волне успеха предприятия авторитет Эдика как автора замысла и держателя кассы возрос настолько, что он снова занял в комнате главенствующую позицию и активизировался в своих отношениях с девушками. Петр и Павел тоже существенно расширили круг своих интересов и потребностей.
Облом, как это часто и бывает, случился в период расцвета. Один из клиентов влетел в комнату и стал в нецензурной форме объяснять, что он думает о творцах программы. Дело оказалось в том, что в его реферате программа заменила в двадцати трех местах слово «провод» на «веревку». Эта веревка грозила затянуться у парня на шее из-за угрозы утраты в следующем семестре стипендии.
Возмущение клиента было столь велико, что он не удовлетворился возвращенными средствами, а еще потребовал деньги на две бутылки водки для компенсации морального ущерба.
На следующий вечер случился второй, еще более серьезный скандал. За час до начала работы фирмы, когда Эдик был один и только готовился к приему посетителей, дверь в комнату распахнулась ударом ноги, и в комнату решительно ввалился здоровенный парень с недобрым взглядом. Это был один из клиентов, который тоже не удосужился проверить диплом после обработки. Преподаватель же оказался на редкость добросовестным, за что и был вознагражден. От прочтения диплома он сначала повеселился лично, а на ближайшей лекции порадовал и всю аудиторию. В данном случае программа Павла проявила особую изобретательность, заменив в четырех местах дипломной работы «предохранитель» на «презерватив».
Нет смысла описывать те чувства, которые привели выпускника в неурочное время на фирму, также как и его действия. Итогом же стало то, что через несколько минут после его ухода левый глаз Эдика принял ставшее привычным темно-синее убранство.
Подошедшие к тому времени компаньоны сразу смекнули, что дальнейшая деятельность фирмы стала под большим вопросом. Эдик был в полном отчаянии, он не понимал, что стало причиной такого нежелательного оборота событий – все произошло мгновенно. Парень бросил ему в лицо стопку бумаг, завершил это действие профессиональным ударом и, ни слова не говоря, покинул комнату.
Из разбросанных по комнате бумаг вскоре удалось понять логику поведения клиента. Павел с Петром не смогли удержаться от смеха, чем нанесли Эдику дополнительные страдания.
Стало очевидно, что новых скандалов не избежать, так как многие технические термины в словарях имеют совершенно не электрические синонимы. Деятельность фирмы решено было прикрыть, поскольку данный случай получил широкую огласку и, более того, имел шанс навеки войти в золотой фонд студенческих анекдотов.
Эдик на оставшиеся от бизнеса деньги купил себе темные очки и старался меньше показываться в институте. Но все равно «слава» не обошла его стороной и в этот раз. Но еще больше насмешек Эдика угнетала мысль об обозначившейся тенденции однотипного завершения его творческих замыслов.
;



СПОР

Самой примечательной личностью в общежитии был Григорий Упрямов. Среди других проживающих его, в первую очередь, выделяло устройство головы. Начиналась она со лба обычного размера, а книзу стремительно расширялась, так что в районе скул рот получал место для удвоенной ширины, чем и не преминул воспользоваться. Причем это не сильно портило лицо, скорее придавало весьма добродушный вид, обманчивый по отношению к характеру Григория.
Гриша весь свой досуг посвящал пари и спорам. Самые простые из них касались поедания различных продуктов питания на время. Например, он спорил, что за пять минут сможет съесть полбуханки черного хлеба. Неизвестно, готовился ли он к этой процедуре заранее, но в присутствии десятка свидетелей, заключивших с ним пари, съедал-таки хлеб в установленное время с большим аппетитом. Беспроигрышно спорил он на сосиски, сардельки, котлеты и пельмени и, возможно, мог претендовать со своими способностями на попадание в книгу рекордов Гиннеса.
Иной раз для привлечения публики Григорий вносил в спор элементы комизма. Так однажды он поспорил, что съест две банки сгущенки, не запивая их водой. Спор шел на третью банку, которую Гриша спокойно съел после первых двух к еще большему изумлению публики.
Только однажды Гриша крупно проспорил, когда заявил, что выпьет за полчаса двадцать стаканов киселя – целый поднос. «Сломался» он на семнадцатом стакане. Причем ему стало настолько не по себе, что лицо побледнело, покрылось испариной, а руки похолодели. Пришлось отвести его в медпункт.
– Что с вами случилось? – осведомился фельдшер.
– Опился киселем.
– Сколько же вы выпили?
– Шестнадцать стаканов.
– Поразительно! Первый раз сталкиваюсь с таким аппетитом. Даже не знаю, как вам помочь.
Однако и этот досадный случай не отразился ни на здоровье Гриши, ни на его энтузиазме.
Со временем удивительные способности Гриши к поеданию продуктов стали всем хорошо известны, и желающих спорить с ним больше не находилось. Пришлось искать другие варианты. За этим дело не стало.
Перед каждым футбольным матчем Гриша прохаживался по комнатам общежития и предлагал их обитателям сделать ставки на результат. Но и тут он так часто выигрывал, что эти предложения также перестали вызывать интерес у постояльцев.
Но Гриша был неутомим и придумывал все новые и новые темы споров. Не обходил он вниманием и комнату 36, где проживали наши герои. В этот раз он предложил поспорить, что никто из них не сможет выпить воду, не облившись, из стоящего на столе кувшина, держа кружку в одной руке. Петра и Павла предмет спора вовсе не заинтересовал, а вот Эдик решил принять вызов, поскольку не далее как вчера познакомился с красоткой с экономического факультета и нуждался в деньгах для интенсивного развития отношений.
Спорить решили на тысячу рублей – значительную для студентов сумму. По тем временам ста рублей было достаточно для суточного питания.
Зная коварные повадки Григория, Эдик потребовал детально письменно оговорить все условия пари. В результате родилась бумага, где было указано, что в кувшине имеется достаточное количество незамерзшей воды водопроводного качества. Кувшин свободно стоит на столе, а кружка объемом не более 250 кубических сантиметров не имеет течи, ручка к ней надежно крепится и передается Эдику без сопротивления со стороны Григория.
Григорий, со своей стороны, вписал требование браться только за ручку кружки, не выпускать ее из руки и не ставить на стол и другие окружающие предметы.
Эдик внимательно изучил получившийся документ, не обнаружил в нем подвоха и подписал. Григорий поставил свою подпись, не раздумывая. После чего договор был ратифицирован секундантами, то есть Петром и Павлом.
В кувшин налили нужный объем водопроводной воды и установили на столе. Григорий взял в руки алюминиевую кружку, причем не за ручку, а обхватив ее пальцами с противоположной стороны. Эдик кивнул головой о своей готовности и секунданты дали отмашку.
Гриша, недолго думая, просунул ручку кружки в отверстие ручки кувшина. Суть его замысла сразу стала очевидна – расстояние между ручкой и корпусом кувшина было таким узким, что через него не проходила ни кружка, ни рука Эдика. Так что в добавок к кружке он получал еще и кувшин.
– Бери, чего ждешь? – с ухмылкой сказал Гриша.
Делать было нечего. Эдик в полной растерянности взялся за ручку кружки. Мозг его, анализируя сложившуюся ситуацию, зашуршал от напряжения, но вместо решения на лбу лишь выступила испарина.
– Ну что? Сдаешься? – ликовал Гриша.
– Куда спешить? Мы же не ограничили время.
– И что? Так и будем стоять, пока у тебя рука не отсохнет или вода не испарится?
– Подожди, может, я что и придумаю.
– Да я этот фокус уже пять раз прокручивал, никто ничего не придумал. Гони бумажку!
Эдик попытался наклонить кувшин и таким образом перелить из него воду в кружку. Отчасти получилось, но не удалось и эту воду выпить, не облившись.
Гришка посмеялся и вновь в более убедительных терминах потребовал деньги. Эдик пытался спорить, что воду из кружки он все же выпил. На что Гришка пригрозил ему дать в глаз, поскольку его терпение было на исходе.
Памятуя предыдущий опыт, Эдик счел за лучшее деньги отдать. Это, конечно, в корне подрывало его романтический план, но слегка утешало то, что, наконец, удалось переломить тенденцию повреждения глаза в критических ситуациях.
;



МОРЖ

После очередного простудного заболевания Эдик решил всерьез заняться закаливанием организма – ни много ни мало начать моржевать.
Зима в тот год не была лютой, морозец стоял на уровне десяти градусов. Москва река в районе Филевского парка покрылась толстым льдом, спокойно выдерживающим немногочисленных рыболовов. Два домика «моржей», самостийно построенные на берегу в стиле примитивизма – ящики в человеческий рост без окон, обитые старым кровельным железом, – ярко выделялись своим зеленым цветом на фоне зимнего пейзажа. Из одного ящика высовывалась труба, свидетельствующая о наличии печки. Второй ящик, видимо, принадлежал профессиональным «моржам», не нуждающимся в обогреве.
Взвесив свои возможности, Эдик постучался в первый домик. Там на самодельной лавке в полутьме около печурки ютились два тепло одетых «моржа» и пили из термоса чай. Они были радушны и с готовностью посвятили Эдика в таинства моржевания.
На первое погружение вместе с Эдиком пришли и Павел с Петром. Не для того, чтобы купаться, а лишь полюбопытствовать, чем на этот раз закончится новая затея Эдика.
Тем временем из домика профессиональных «моржей» вышел голый мужчина спортивного вида. Он шумно подышал морозным воздухом, размашисто покрутил руками, пару раз присел и направился к проруби. Не спеша спустился по лесенке к воде, трижды окунулся и, фыркая и отряхиваясь, вышел на берег. Здесь он растерся полотенцем, надел трусы и совершил несколько коротких пробежек по заснеженному берегу. От его раскрасневшегося тела валил пар, как будто он вышел из парилки, а не из проруби. Выглядело все настолько красиво и убедительно, что Эдик, отбросив последние сомнения, решительно направился к домику с трубой.
Через несколько минут Эдик вышел раздетым до трусов. Возможно, в этом была его первая ошибка.
Эдик осторожно вступил в снег. По телу пробежала дрожь, а лицо исказила гримаса. Быстро переступая с ноги на ногу, Эдик стремительно доскакал до проруби, где замешкался. Примерно минуту мозг отговаривал его от опрометчивого шага, но сила воли победила разум – Эдик спустился по лесенке в прорубь и погрузился в воду по грудь.
По правилам моржевания требовалось окунуться с головой, но на это решимости не хватило. Уже через пару секунд Эдик пробкой выскочил из проруби с нарушенным дыханием. Дрожа всем телом, он кинулся в домик одеваться, забыв растереться приготовленным полотенцем. Это была его вторая грубая ошибка.
Через несколько минут уже тепло одетым Эдик принялся бегать по берегу в надежде согреться. Тепло пришло не сразу, но через некоторое время его зубы перестали отбивать чечетку, и он смог сообщить приятелям о своих незабываемых ощущениях, предлагая последовать его примеру. Но ни Петра, ни Павла убедить не смог.
К вечеру Эдик почувствовал себя плоховато, температура поднялась до 39 градусов и не опускалась всю ночь, несмотря на аспирин. Утром пришлось вызвать фельдшера из медпункта, который диагностировал воспаление легких и предложил на выбор госпитализацию или амбулаторное лечение уколами. Эдик выбрал второй вариант и не прогадал – вскоре к нему пришла симпатичная медсестра Тамара со шприцем наизготове и велела представить для укола ягодицу. Так продолжалось всю неделю. Петру и Павлу пришлось взять на себя хлопоты по обеспечению ослабевшего Эдика продуктами питания.
По мере выздоровления быстро рос интерес Эдика к медсестре. Он полагал, что его обнаженное тело должно вызвать у сестры нужный отклик и при уколах стремился представить его наиболее эротически выгодным образом. Однако в явном виде отклика у Тамары не наблюдалось. Эдик относил это к врачебной этике, не допускающей интимных отношений с тяжело больными пациентами. Завоеванным плацдармом он собирался воспользоваться по выздоровлении и строил на этот счет далеко идущие планы, которые, к счастью, уберегли его от мыслей по продолжению моржевания.
Выписываться Эдик не спешил и теперь много времени проводил в медпункте, что сильно раздражало фельдшера. Эдик этого как бы не замечал и продолжил свои визиты после выписки. Восстановившееся здоровье укрепило его уверенность, и однажды он заявился в медпункт с цветами, имея явно выраженное намерение пригласить Тамару на свидание.
Кто же знал, что фельдшер приходится ей мужем?! Не было известно заранее и то, что он увлекается смешанными единоборствами. Но уже минутой позже Эдик получил возможность однозначно убедиться и в том, и в другом.
Тамара сильно переполошилась, уняла и отругала разбушевавшегося супруга, а Эдику дала ватку со свинцовой примочкой для предупреждения отека левого глаза.

;



ЛЫЖИ

На зачете по физкультуре студентам первого курса предстояло пробежать на лыжах десять километров, и не просто пробежать, а уложиться в норматив – один час. Это где-то на уровне низшего юношеского разряда, но для нетренированного – дело не столь простое.
Погода в день зачета выдалась теплая, и скольжение лыж оставляло желать лучшего. На лыжне еще было ничего, но стоило с нее сойти, как лыжи обрастали толстым слоем снега, который и сковырнуть было сложно. В таких условиях хорошо лепить снежную бабу, а рассчитывать на достойный результат в лыжной гонке не приходится.
Лыжня пролегала по лесу вокруг обширного оврага. Понятное дело, что Эдик сразу задумался, как можно сократить дистанцию, скосив путь через овраг. Берега его довольно крутые, и при хорошем скольжении съехать вниз – дело рискованное. Видимо, трасса и была проложена с тем расчетом, чтобы обойтись без дополнительных контролеров ее прохождения. Однако при плохом скольжении спуск не представлялся столь уж безнадежным делом.
Эдик однажды мальчишкой побывал зимой в горах и сохранил некоторые воспоминания о горных лыжах. Павел подобной подготовки не имел. Из своей деревни, расположенной на равнине, он вообще никуда не выезжал, да и лыж-то настоящих у него не было. Петр тоже не горнолыжник, но в школьные годы с небольших горок катался вполне уверенно.
Ни Павел, ни Петр не спешили принять участие в очередном сомнительном замысле Эдика, но их к этому стимулировал результат предыдущей группы – никто в зачетное время не уложился. Стало ясно, что без риска зачет не получить.
В соответствии с принятым планом наша троица стартовала не спеша и постепенно отстала от основной группы. Примерно через пару километров обнаружился первый подходящий спуск – проплешина, ограниченная с одной стороны кустарником, а с другой – высокими елями. Открытое пространство было довольно узким и к тому же с поворотом. Если вовремя не свернуть, то кустов не миновать.
Первым рискнул спуститься Петр. Скорость движения по липкому снегу была невысокой, и спуск закончился вполне благополучно. Вторым отважился Павел. Он поехал по следам Петра, но под конец сплоховал, вовремя повернуть не сумел и угодил в кустарник. Заехал так глубоко, что еле выбрался. Пришлось даже снимать лыжи и пробираться через снег, проваливаясь по колено и глубже.
Настала очередь Эдика. Он отметил для себя, в чем была ошибка Павла, поздно начавшего поворот, и решительно встал на лыжню, проторенную товарищами. Скорость спуска неожиданно для Эдика стремительно росла, поскольку скольжение по утоптанной лыжне наладилось. Дабы не улететь подобно Павлу в кусты, он решил начать забирать вправо заранее, но, как только одна лыжа сошла с лыжни в сторону, Эдика стало разворачивать. Лыжи, выскочив на липкий снег, встали как вкопанные, а Эдик продолжил движение с набранной скоростью. Хорошо еще, на креплениях сработала защита, и лыжи отцепились. Пролетев пару метров по воздуху, Эдик кувыркнулся и полностью зарылся в снег. Сильно повезло, что он немного не долетел до елок, в направлении которых и была ориентирована его скорость. Не повезло в другом – под снегом был пенек, к счастью, небольшой и старый, так что Эдик сравнительно легко срезал его лбом. Ссадина образовалась небольшая, и в пылу случившегося падения Эдик не обратил на нее особого внимания.
Ребята пришли на помощь и помогли Эдику отыскать лыжи, которые пришлось откапывать на заснеженном склоне. Лыжи, к их удивлению, остались целыми. Дополнительно потребовалось время, чтобы Эдик пришел в себя, вытряхнул снег, который забился даже под белье, и изготовился к штурму противоположной стороны оврага.
Взбираться вверх по глубокому снегу что пешком, что на лыжах, было далеко не просто. При попытке движения лесенкой лыжи цепляли снег по всей длине и становились неподъемными, а без них ноги проваливались выше колен, и шагать было невозможно. Только цепляясь за деревья, удавалось продвигаться вверх. Ребятам пришлось как следует поднапрячься. Был момент, когда замысел Эдика получил нелицеприятные оценки товарищей. Но, так или иначе, из оврага выбраться удалось. На оставшуюся часть дистанции сил осталось так мало, что на финише их опередила бо;льшая часть лыжников. В результате, как и в первом забеге, никто в норматив не уложился.
Преподаватель проанализировал полученные результаты, взвесил все «за» и «против» и поставил всем участникам забегов зачеты. Таким образом, замысел Эдика в этот раз, хоть и притомил ребят, но не привел к традиционно негативному результату.
Ссадина на лбу Эдика слегка кровоточила, и, возможно, благодаря этому шишка оказалась недостаточно большой, чтобы полностью закрыть левый глаз.
;



ТЕЛЕФОН

В апреле, когда сошел снег, из комнат общежития открылся неприглядный вид на окружающую действительность. Все вокруг было покрыто сплошным слоем мусора, как будто всю зиму постояльцы выбрасывали его именно из окон.
Комендант объявил по этому поводу всеобщий субботник – каждая комната должна была выделить по одному человеку. Решили тянуть жребий. Эдик заранее был готов смириться со своей невезучей ролью, но жребий выбрал Павла. По сути это оказалось правильно, он отнесся к делу настолько ответственно, что обнаружил среди мусора мобильный телефон.
Телефон какое-то время пролежал под снегом, но в умелых руках Павла вскоре заработал. В записной книжке номеров было всего с полтора десятка, причем все они значились под женскими именами. Хозяин, видимо, был не промах. Эдик высказал предположение, что девушки должно быть высшего класса, и изъявил желание с ними пообщаться. На удачу, он позвонил Анне, которая была первой в списке.
– Сашуля, дорогой, куда же ты пропал? Я так без тебя скучаю!
– Анечка, добрый день!
– Кто это?
– Меня зовут Эдуард, я звоню по Сашиному поручению.
– Что с ним случилось?
– Не волнуйтесь, ничего страшного. Давайте встретимся, и я вам все объясню.
– Скажите немедленно, что с ним случилось!
– Это не телефонный разговор, но я готов прямо сейчас к вам подъехать. Где мы можем встретиться?
– Ладно, давайте через час на Песчаной площади у продовольственного магазина.
– Как я вас узнаю?
– На мне будет розовый плащ.
– Отлично! До встречи.
Эдик удовлетворенно потер руки.
– Этот Сашка был, скорее всего, знатный донжуан, раз девушка так возбудилась. Смотри, сможешь ли соответствовать?
– Где наша не пропадала!? Пора бежать, до этой площади далековато.
Через два часа найденный мобильник неожиданно зазвонил. Павел насторожился, но решил ответить.
– Алле.
– Павел, это я, Эдик. Меня загребли в полицию. Эта придурочная решила, что я похитил или даже убил ее хахаля. Я в отделении на Песчаной площади. Мне разрешили один звонок. Нужно разыскать этого Сашку, иначе мне конец.
На этом связь оборвалась.
– Ну вот, Эдик опять влип в историю. Его задержали по подозрению о похищении хозяина телефона с целью выкупа. Нужно во что бы то ни стало его отыскать.
– Давай звонить всем его барышням. Другого пути у нас нет, – рассудил Петр.
– И что скажем?
– Что нашли телефон и хотим вернуть. Самое простое и естественное объяснение.
Петр берет дело в свои руки. Первые три гражданки реагировали подобно Анне, но не так резко. Повезло с Катериной. Она была в контакте с Александром и обещала сообщить ему о находке.
Александр позвонил только через час. Он сдержанно поблагодарил за находку и проявленную заботу и предложил встретиться завтра. С трудом удалось уговорить его не откладывать дело в долгий ящик. Встречу назначили на Песчаной площади, и в последний момент Павел еще догадался напомнить о паспорте, чтобы удостовериться в истинности хозяина телефона.
Александр подъехал на машине с небольшим опозданием. На вид он не производил впечатления Мачо. Был невысокого роста и уже с залысинами.
Павел направился к нему один, чтобы не спугнуть.
¬– Телефон я сдал в отделение полиции, можно его там и получить. Это рядом.
В отделении он объяснил дежурному, что привел пропавшего человека, из-за которого арестовали Анчишкина. Дежурный потребовал документы. Александра все это сильно насторожило, но паспорт он предъявил. Дежурный кому-то позвонил, и вскоре вышел следователь. Он еще раз проверил документы Александра и удалился.
Павлу пришлось поведать ничего не понимающему Александру все правду. Того это слегка позабавило, и он посоветовал выведенному следователем Эдику не слишком увлекаться Анной, которая была девушкой страстной, но уж слишком привязчивой. Показательно, что Александр попросил следователя не сообщать ей о своем существовании.
Эдик не очень нуждался в таком совете, поскольку уже первая встреча его в этом убедила сполна.
Александр чувствовал себя виноватым во всей этой истории и пригласил ребят, включая поджидавшего на улице Петра, в ближайший ресторан поужинать. Здесь Эдик и поведал во всех подробностях о своем очередном злоключении.
– Удивительно, что при задержании тебе не съездили по глазу, – негуманно пошутил Петр.
– День еще не закончился, – обнадежил Павел.
;



МАТЕМАТИКА

Самый трудный экзаменом на первом курсе – математический анализ. Мало того, что требуется знать огромное количество теорем и лемм,  придуманных изощренными умами позапрошлого и прошлого веков, так вдобавок экзаменационные билеты включают в себя еще и замысловатые задачи на дифференцирование и интегрирование. Последние особенно сложны и требуют не только знаний, но и немалой сообразительности.
Осознав уже в первый день подготовки все эти трудности, Эдик предложил противопоставить системный подход к сдаче предстоящего экзамена. Суть его смелого замысла сводилась к специализации подготовки, а именно: один готовит теорию, второй набивает руку на задачах по дифференцированию, а третий на задачах по интегрированию. На экзамене садятся рядом, и каждый готовит ответы по трем билетам в рамках своей компетенции.
Петр отнесся к идее Эдика с прохладцей, так как и без того был вполне уверен в своих силах как в теоретических вопросах, так и задачах. Эдику удалось сначала уговорить Павла, а потом они склонили и Петра. Эдик взял себе теоремы, Павлу достались задачи с производными, а Петру как наиболее подготовленному – интегралы.
Самый очевидный путь подготовки к теоремам – изготовление шпаргалок. Но дело это было слишком хлопотное, и Эдик со свойственной ему изобретательностью нашел менее затратный способ. Он обыскал столы в нескольких аудиториях после экзаменов предыдущих групп и собрал богатую коллекцию шпаргалок. Оставалось только их систематизировать и выбрать лучшие.
Павел с Петром несколько дней усердно решали задачи. К обозначенному сроку все трое подошли во все оружие. На экзамен они пришли заранее и заняли в аудитории стратегически более выгодные позиции в конце аудитории. Получив билеты, ребята пустили их по кругу и переписали задания по профилю своей подготовки.
Уже через четверть часа умелыми головами специалистов все задачи были решены, а теоремы доказаны. Метод Эдика сработал в лучшем виде. Первым отвечать пошел Петр. Преподаватель, приметивший его способности еще во время семинаров, бегло оглядел представленные записи и без всякого обсуждения поставил пятерку.
Поддержать почин товарища отправился Павел. После недолгой теоретической дискуссии и проверки задач он также удостоился отличной оценки.
Настала очередь Эдика. Преподаватель порадовался и даже заметно удивился представленному безукоризненному решению задач. На семинарах Эдик в этом деле его не баловал своими навыками. Чтобы окончательно укрепиться в изменившемся в лучшую сторону мнении, он предложил Эдику еще одну несложную задачку на интегрирование, предполагающую свое решение, что называется, не отходя от «кассы». Однако озадачившийся не на шутку Эдик попросил время на раздумье и удалился на место, чем слегка снизил возникшее у преподавателя положительное впечатление.
С интегрированием у Эдика всегда были проблемы, вот и сейчас они возникли в полный рост, и ошибки избежать не удалось. Преподаватель озадачился и стал рассуждать уже об оценке на уровне трех – четырех. Для уточнения ситуации дал еще пример на дифференцирование. Пример у Эдика энтузиазма не вызвал, более того, он ясно понял, что в случае неудачи оценка может сместиться до уровня «неуд». Все взвесив, он сослался на недомогание, головную боль и согласился на тройку.
Веселые лица ожидавших его товарищей, получивших, благодаря использованию разработанной им системы, отличные оценки, окончательно испортили настроение Эдика. Каждый раз его, казалось бы, безупречные замыслы приносили ему сплошные неудачи, а то и серьезные неприятности. Ребята пытались его утешить, объяснив сбой небольшой недоработкой процедуры сдачи экзамена. Важно было определить последовательность отвечающих. Именно Эдику нужно было идти отвечать первому, тогда Петр без труда одолел бы дополнительную задачу. Что касается теории, то, в отличие от задач, дополнительные вопросов по ней обычно не задают, и его помощь товарищам не понадобится.
Все мы сильны задним умом.
Павел с Петром, как и полагалось в случае успеха, купили пива, но и это не скрасило настроения Эдика. В него вселилось удручающее чувство безысходности. Он понимал, что поддаваться ему никак нельзя, но бороться с ним в условиях такой невезучести было просто опасно.
;



ГИПНОЗ

В субботу вечером Петр с Павлом, как обычно, сидели за шахматами, когда вернулся Эдик.
– Мужики, вы когда-нибудь видели «Битву экстрасенсов»?
– Разок видел, – бросил Павел, не отрываясь от сложного эндшпиля.
– Говорят, там все подстроено, – живо откликнулся Петр, владеющей в партии инициативой и предчувствующий скорую победу.
– Ты чего!? Сейчас такие вещи показывали, это заранее не придумаешь. Они все наперед видят.
– К чему ты ведешь?
– Неплохо бы и нам развить такие способности. Ты, Петька, представляешь, какие возможности открываются. К примеру, заранее можно знать, какой билет попадется на экзамене. Да что билет, с девчонками все становится ясно. Можно действовать без осечек.
– Такие сверхспособности обычно появляются после несчастного случая или клинической смерти. Например, после удара молнии, – полноценно включился в разговор Павел, поняв, что партию спасти уже не удастся.
– Этот путь не самый надежный. Тут способности можно и не приобрести, а коньки откинуть, – усомнился.
– А какие другие варианты?
– Я решил для начала освоить гипноз. Сейчас посмотрю в Интернете, где этому учат.
Эдик сел к компьютеру.
– Ну, ты что, партию сдаешь?
– Ты как ясновидец.
– В данном случае все очевидно и без экстрасенсов.
– Ладно, в следующий раз отыграюсь.
– Судя по общему счету, тебе отыгрываться с каждой следующей партией становится только сложнее.
– Да, похоже, мне гипноз не помешал бы.
Эдик оторвался от компьютера и вступил в разговор.
– Ну вот, предложений полно. Цены не заоблачные. Есть совсем близко.
– И сколько времени нужно учиться?
– Начальный курс – месяц. Сейчас уточню детали.
Эдик начал разговор по телефону. Павел внимательно прислушивался.
Петр посмеивался:
– Давай сначала на одном Эдике испытаем, а то с двумя гипнотизерами мне тяжело будет.
– Пять тысяч в месяц, но сначала нужно пройти собеседование, – сообщил Эдик.
– Если освоишь, это с лихвой окупится, – поддержал Павел.
– А если нет, то тоже тебе на пользу пойдет, чтобы больше дурью не маялся.
– Решено, завтра же попробую. По тысчонке, может, сброситесь?
– Я согласен при условии, что ты обратишь полученный навык нам на пользу.
– А ты, Петь?
– До сих пор твои замыслы оканчивались провалом, я не вижу смысла тратить время и деньги на эту ерунду.
– Давай договоримся так, ты внесешь вклад в случае успеха.
– Хорошо, это совершенно безопасно.
Эдуард успешно прошел собеседование и с головой погрузился в овладение гипнозом. После занятий он обычно подолгу медитировал, лежа на кровати. В других случаях он усаживался напротив Павла и пристально смотрел ему в глаза. С каждым разом этот взгляд становился все более проникающим и влиятельным. Петр пока не был вовлечен в сеансы гипнотического воздействия, хотя и начал проявлять к ним интерес.
Так прошел месяц. Зримым результатом учебы стало умение усыплять Павла гипнотически. Петру это не казалось убедительным, так как и без этого Павел засыпал, как только касался головой подушки. Так что тысячу рублей на второй месяц обучения он опять отказался давать. Тогда Эдик предложил продемонстрировать свои открывшиеся способности путем негативного воздействия на него во время шахматной партии. Петр это предложение принял, поскольку обычно обыгрывал Павла уверенно.
Эдик сел рядом с Павлом и пристальным взглядом уперся в Петра. В дебюте партия развивалась в обычном ритме, но вскоре напряженный взгляд гипнотизера стал раздражать Петра и он допустил пару промахов. Павел завладел инициативой, от чего Петр еще больше занервничал и, в конце концов, проиграл. Торжествующий Эдик, не спуская пристального взгляда, потребовал со своей жертвы тысячу рублей. Петр нехотя отдал деньги.
Второй месяц учебы вселил в Эдика полную уверенность в овладении гипнотическими способностями. Он успешно применил их на ближайшем экзамене и получил четверку, зная предмет весьма посредственно. Павел как основной участник проекта попросил Эдика вселить в него уверенность при общении с девушками. Эдик повоздействовал на товарища перед свиданием, и результат превзошел самые смелые ожидания Павла. Тут уж и Петр решил отыграть свою тысячу на престижном шахматном турнире на звание чемпиона общежития. Эдик так успешно подверг Петра воздействию во сне, что тот получил заветное звание.
Не оставалось сомнения, что гипноз оказывал положительное влияние на деятельность мозга подопытного. Пытливый ум Эдуарда решил проверить его воздействие и на физические способности, тем более что тут и случай подвернулся подходящий – за его подругой увязался долговязый парень с механического факультета. Эдик подготовился к испытанию с особой тщательностью – медитировал два дня и немного ночью, пока не почувствовал реального прилива сил. Для испытания, выходя на дело, он зацепил плечом дверную раму, от чего она заскрипела, но все же не разрушилась. Павел посоветовал ему не переходить при воздействии на соперника границу разумного, чтобы избежать ненужных осложнений.
Вернулся Эдик поздно, Павел и Петр уснули, не дождавшись товарища. Результат обнаружился только утром. Левый глаз Эдика вновь приобрел темно-синюю окраску. Эдик не стал рассказывать, как все случилось, но после этого случая его вера в гипноз несколько пошатнулась.
;



МАССОВКА

Поздно вечером, возвращаясь после удачного свидания, Эдик обратил внимание на необычное для столь позднего времени оживление на Студенческой улице. Вдоль тротуара стояло несколько автобусов и специализированных машин с атрибутикой Мосфильма, а около покосившихся кованых ворот одного из приземистых домов готовилась съемочная площадка: стояли прожектора и отражатели, на рельсах была установлена камера. Из машин сюда сходились многочисленные провода и кабели.
В сторонке около столика с чаем расположилась группа артистов, разряженных по моде позапрошлого века. Среди суетящейся на площадке публики явно выделялся нервический мужчина в клетчатом пиджаке, который подобно забойному биллиардному шару резко менял направления движения остальных людей. Наконец, суета улеглась, включили прожектора, осветившие ворота ярким солнечным светом, артисты заполнили съемочную площадку, и началось действо.
Эдик без труда вступил в контакт с оказавшимся разговорчивым осветителем и узнал, что идут съемки фильма о предреволюционной России. Кроме всего прочего осветитель поведал, что через два дня будет объявлен набор массовки для съемки батальных сцен Первой мировой войны с оплатой в тысячу рублей. Эта новость нашла у Эдика живой отклик, и он без труда уговорил Павла и Петра принять участие в столь интересном деле.
С утра на массовку у входа в Мосфильм собралась целая толпа разношерстной публики – от бомжей до вполне прилично одетых молодых людей. Сниматься взяли всех, у кого были паспорта, кои тут же отобрали для оформления расчетной ведомости, пообещав вернуть с деньгами после съемок.
Изображать предстояло наступление немцев на российскую оборонительную линию. Массовку разбили на две группы: «русские» и «немцы». «Русских» требовалось всего два десятка – защищающихся в окопе было почти не видно. Их отбирали с особой тщательностью, ориентируясь прежде всего на славянские физиономии. Оставшаяся часть, примерно две сотни человек, должна была изображать немецкую армию.
Далее началась суета с переодеванием, которая заняла пару часов, после чего всех погрузили в автобусы и повезли на поле боя.
По сценарию «немцам» предстояло наступать на отчаянно сопротивлявшихся из окопов русских солдат, вооруженных трехлинейными винтовками и пулеметами системы «Максим». Часть «немцев» погибает под их огнем, но оставшиеся достигают наших рубежей, где завязываются рукопашные схватки.
Петру и Павлу выпала простейшая роль – быть сраженными пулеметным огнем еще на подступах к оборонительному рубежу. Петру надлежало упасть в районе середины поля боя, Павел погибал ближе к окопам. Фактически большую часть времени они просто бездвижно лежали на земле в позах убиенных. По лицу Эдик сошел за немца более других. С учетом этого его роль была более значимой: он, пробежав все поле боя, одним из первых врывался в наши окопы и вступал в рукопашный бой с русским солдатом, роль которого исполнял крупный парень с добродушным лицом.
Пока распределили роли и провели две репетиции, люди прилично притомились и проголодались, так что теперь выглядели вполне натуральными солдатами. «Немцам» пришлось труднее, чем «нашим». Они с оружием и во всем обмундировании дважды под огнем противника бегом пересекли поле боя. «Русские» спокойно поджидали их с винтовками и пулеметами и только под конец вступали в рукопашный бой.
Наконец, началась съемка. «Немцы» с устрашающими криками бросились бежать на укрепления врага, но, когда они добежали лишь до половины поля сражения, съемку остановили. По мнению режиссера, бежать нужно было более ровной шеренгой. Во втором дубле «немцы» добежали почти до самых окопов, но «погибших» оказалось больше запланированного. Некоторые упали по собственной инициативе, утомившись от пробежек.
Режиссер с использованием ненормативной лексики строго предупредил их об исключении из расчетной ведомости.
Третий дубль оказался более удачным – бо;льшая часть наступающих достигла окопа. Режиссер и в этот раз не был удовлетворен в полной мере, но понимал, что на следующий дубль уже мало кто сможет добежать живым.
После короткой передышки наступил этап съемок рукопашного боя. Снова начались репетиции. Эдик должен был выбить из рук русского солдата винтовку и вступить с ним в рукопашный бой. Согласно сценарию, Эдик сначала захватывал инициативу, но затем победителем выходил русский солдат.
Режиссера долго не удовлетворяла неубедительность боевых действий массовки.
– Вы что, воюете на смерть или в «дочки матери» играете? Зрители будут смеяться, а не плакать, как требуется. Душить нужно не за воротник, а за горло, бить, а не тыкать! Начали снова!
Эдик уверенным ударом выбил у россиянина винтовку и, повалив его на землю, принялся душить в соответствии с указаниями режиссера. Парень начал задыхаться, обозлился и сумел отбросить Эдика, но тот снова накинулся, чтобы довести свою роль до убедительного завершения. Борьба завязалась не на шутку. Уличив удобный момент, парень со всей силы съездил Эдику по глазу.
Режиссеру эта сцена, наконец, понравилась, и он велел и остальным драться таким же образом.
У Эдика глаз стал затекать, и снимать его больше не было смысла. Ему выдали тысячу рублей, и на этом артистическая карьера Эдика завершилась с вполне предсказуемым результатом.
;



РУБАШКИ

Студент, как и солдат, всегда хочет есть и спать. Особенно остро первая проблема стоит в общежитии. Кормиться в столовых неудобно и дорого, а сами готовить умеют и любят далеко не все. Эдик и тут выступил с организационной инициативой: устраивать по субботам коллективный ужин. Договорились готовить его по очереди при затратах не более ста рублей на человека.
Меню Эдика обычно сводилось к пельменям. Павел чаще варил макароны с сосисками, а Петр специализировался на жареной картошке с покупными котлетами. Варя в очередной раз пельмени, Эдик обратил внимание, что ребята из соседней комнаты готовят значительно более изысканные мясные блюда. Как выяснилось, такая роскошь связана с тем, что они подрабатывают на поставках заграничной одежды в магазин секонд-хенда. Понятное дело, что торговый бизнес запал в душу Эдику, и всю неделю он был на нем сосредоточен.
В Интернете Эдик нашел объявление о распродаже одежды с военных складов Швейцарии. Кроме военной формы там предлагались добротные рубашки из толстенной байки за смешные деньги – где-то в пределах ста рублей. Особенность предложения состояла в том, что размеры были самые несуразные – на очень толстых или на очень длинных, вследствие чего организовать их массовый сбыт не представлялось возможным. Но Эдик отыскал некую вьетнамскую мастерскую, которая бралась перешить рубашки за полторы сотни рублей. Цена же рубашек такого уровня была никак не ниже пяти сотен. Выгода была очевидной.
Свой новый проект Эдик презентовал за следующим субботним ужином, подготовленным Павлом.
– Мужики, долго мы еще будем есть макароны да бумажные сосиски?
– Чем тебе не понравились мои сосиски? – обиделся Павел.
– Да не в сосисках дело. Сейчас время такое, что только самый ленивый не открывает своего дела.
– И какое дело ты предлагаешь в этот раз? – окунув очередную сосиску в горчицу, осведомился Петр.
– Бизнес международного уровня. Закупать товар в Швейцарии, переделывать и продавать в России.
– Телефоны?
– Нет, рубашки.
– И их переделывать в телефоны? – посмеялся Павел.
– Тебе бы только поржать! Я все просчитал. Фишка в том, что закупать будем по дешевке рубахи неходовых размеров, не нашедшие сбыта. Затем вьетнамцы их перешьют, и цена возрастет в пять раз. Ни на каких телефонах такую прибыль не срубить.
– Сам придумал или кто подсказал?
– Сам, но на мысль меня навели соседи, которые в отличие от нас едят не сосиски, а жареное мясо и запивают дорогим пивом.
– На чем они зарабатывают?
– Всего-навсего поставляют товар в секонд-хенд.
– И сколько денег потребуется для начала? – заинтересовался Павел.
– Я все рассчитал, нужно пятьдесят тысяч.
– И как скоро разбогатеем? – сыронизировал Петр.
– Один оборот за месяц принесет каждому по десять тысяч.
– Сколько это в рубашках?
– Сто штук.
– А это будет легальный бизнес?
– Полулегальный. Вьетнамцы – подпольщики.
– А где продавать?
– В том же секонд-хенде. Ребята помогут договориться.
– Дело осталось за малым: где взять пятьдесят тысяч? – усмехнулся Петр, доев сосиску.
– Что бы вы без меня делали? Я нашел место сторожа. Будем дежурить в две смены с 18 до 8 утра, и через месяц – деньги наши.
– А учеба?
– Там для учебы все условия. Сиди себе и занимайся. Ночью вообще тишина.
– А чего, Петь, давай попробуем. Месячишко продержимся.
– Я уверен, что опять что-нибудь сорвется, и мы останемся в дураках.
– Сейчас время такое – кто не рискует, тот не пьет шампанского! – заключил Эдик с вызовом.
– Ладно, на дежурство я согласен.
Через месяц начальный капитал был сколочен, и Эдик приступил к закупкам. На таможне без пошлины можно было пересылать не больше десяти рубашек, так что затраты несколько возросли. Вьетнамцы тоже подняли расценки, поскольку ткань была слишком толстая. В результате рубашка обошлась в триста рублей. Магазин взял рубашки на реализацию, то есть деньги – после продажи. Цену согласовали в шестьсот рублей. Прибыль – пополам. Таким образом с рубахи получилось не триста рублей, как считал Эдик, а только сто пятьдесят. Но и это еще не подрывало перспектив бизнеса.
Проблема оказалась в другом – за месяц купили всего четыре рубашки, за которые Эдик получил шестьсот рублей. Остальные девяносто шесть магазин предложил уценить вдвое. Вот тут уже все предприятие резко уходило в минуса.
Эдик отверг предложение по уценке, забрал товар, раздал компаньонам по двести рублей и предложил самим заняться рекламой и реализацией товара. На долю каждого пришлось по тридцать две рубашки.
Петр прикинул, что такого количества ему хватит на двадцать лет.
– Это первое твое начинание с такой многолетней перспективой, – в очередной раз посмеялся он.
– Это точно, – поддержал Павел, – теперь это будет у нас униформой на всю жизнь.
Заработанные деньги решили пустить на торжественный ужин, так что мечта Эдика о жареном мясе и пиве реализовалась, хотя и одноразово.
;



СМОТР

Администрация общежития объявила смотр-конкурс на лучшее содержание комнат, назначив небывалый приз за первое место – компьютер. Понятно, что эта новость всех привела в движение. Не остались в стороне и жильцы комнаты № 36. Для подготовки к конкурсу был организован очередной «штурм мозгов».
– Прежде всего нужно провести небольшой восстановительный ремонт и капитальную уборку, – рассудил практичный Петр.
– Из мебели предстоит починить стул, который совсем расшатался, и укрепить дверцу шкафа, – поддержал Павел.
– Это необходимое условие, так поступят все. Нам нужно придумать что-то необычное, – возбудился Эдик.
– Тут тебе и карты в руки. Сколько уже твоих замыслов мы с успехом провалили, – посмеялся Павел.
– Он прав, без этого не победить. Может, нам стены украсить?
– Елочными гирляндами, – усмехнулся Павел.
– Не обязательно, можно плакатами и лозунгами. Например, такими, как в 30-е годы.
– Достойная идея, – оживился Эдик.
– Где их взять?
– Найдем в Интернете, а напечатать не проблема.
– Потребуются деньги, – перевел разговор в конкретную плоскость Петр.
– Это правильно, с этого надо и начинать. Может, снова в сторожа? – предложил Эдик.
– Давай.
– Плакаты хорошо, но они администрацию не очень возбудят, – зачесал затылок Павел.
– А что возбудит?
– Ну, например, экономия электричества.
– Предлагаешь лампочку вывернуть?
– Есть идея! Можно сделать автоматическое выключение света, когда ложишься на кровать, – возбудился Павел.
– Как один лег, так все остальные – в темноте?
– Хорошо, сделаем по схеме совпадения по всем трем кроватям.
– А ночью, как кто встанет, – свет на всю комнату?
– Включение сделаем опять по схеме совпадения на три кровати.
– Петька по субботам встает к обеду. Что же, мы и будем в темноте сидеть? – усомнился Эдик.
– Хорошо, сделаю включение по двум кроватям.
– Мне нравится. Это вообще удобно и прикольно. Лег – и свет погас, – заключил Эдик.
– Во всяком случае, оригинально. А сделать-то ты сможешь?
– Не боги горшки обжигают!
На этом и остановились. Эдику поручили финансовый вопрос, Петр взял на себя плакаты, а Павел автоматику. До дня конкурса оставался месяц.
У Эдика сложилось удачно, сторож как раз хотел уйти в отпуск на две недели. Худо-бедно десять тысяч заработать удалось.
Петру не составило труда найти авангардные плакаты и напечатать их в нужном размере.
Самая трудная задача выпала Павлу. Сначала пришлось разработать датчики для кроватей. Дело оказалось непростое. В первом варианте они включались и выключались не только при укладке и вставании, но и при переворачивании. Павлу потребовалось несколько ночей проводить опыты, прежде чем нужный результат был достигнут. Он еле успел все закончить к моменту представления комнаты конкурсной комиссии.
Комиссия из четырех человек – комендант общежития, электрик, завхоз и сестра-хозяйка – явилась в комнату № 36 в одну из последних. Вымытая до блеска комната сияла в лучах мощной осветительной лампочки. Невозможно было найти и следов пыли. Окно было таким чистым, что сестра-хозяйка его даже потрогала, дабы убедиться в наличии стекла. Но особенно бросались в глаза яркие плакаты, призывающие к напряженному стахановскому труду, что сразу понравилось коменданту – отставному военному, знающему толк в наглядной агитации. Завхоз проверил всю мебель и тоже не смог придраться. Только электрик заметил, что лампочка слишком яркая.
Тут и наступила кульминация.
– Это мы специально сделали, чтобы во всей красе показать нашу систему энергосбережения, – с этими словами Павел хлопнул в ладоши, и все, к удивлению комиссии, улеглись на кровати. Комната тут же погрузилась в темноту. Через несколько секунд ребята дружно встали, и все опять озарилось светом.
Комиссия пришла в изумление. Даже электрик не мог понять этот фокус. Пришлось повторить его заново. Озадаченный электрик предложил лечь на кровати членам комиссии, чтобы самим проверить загадочное выключение света. Все работало отлично.
Председатель комиссии уже готов был пожать ребятам руки как победителям, но электрик решил взглянуть на электрическую схему автоматики. Тут бы Павлу и сослаться на право защиты интеллектуальной собственности, но вместо этого он с готовностью снял матрас с одной из кроватей и показал датчики положения.
На этом первая счастливая часть работы комиссии закончилась и началась заключительная. Оказалось, что проводка выполнена с нарушением электрических норм: не тем проводом, не с той изоляцией и не с тем креплением. Короче говоря, полное нарушение правил всех видов техники безопасности, включая электрическую и противопожарную.
Настроение коменданта резко изменилось, и он велел срочно демонтировать автоматическую систему, а комнату №36 решительно вычеркнул из списка участников конкурса.
Ребята впали в грусть. Победа была уже в руках, если бы не любопытство злосчастного электрика. Больше всех убит был Павел, вложивший в дело не только все свободное время днем, но еще и пару ночей.
Эдик расстроился меньше других, его согревало поганенькое, злорадное чувство удовлетворения, что, наконец, не он явился автором сокрушительного провала. Это столь отчетливо проявилось на его лице, что Павел, потерявший от отчаяния самоконтроль, съездил ему по глазу.
Все встало на свои места.
;



ПОХОД

В конце мая, когда лето полноправно вступает в свои права, первокурсников по традиции собирают на загородный бардовский слет. Место слета держится в секрете. Каждая группа стартует по своему маршруту в сопровождении опытного вожака – пятикурсника. Поход двухдневный: в первый день 25-километровый переход, во второй – концерт. Институт обеспечивает туристов палатками, а все остальные вопросы решаются студентами индивидуально.
Нашим героям предстояло собраться в 8.00 у пригородных касс Киевского вокзала, который в двадцати минутах быстрого шага от общежития. Им без труда удалось экипироваться – раздобыть чайник, котелок и три кружки. Одеяла тоже были под рукой. Из провизии взяли три банки тушенки, два круга дешевой копченой колбасы, хлеб, чай и гречку. Спиртное брать запрещалось, но, чтобы не оказаться в дураках, бутылку водки тоже взяли. Весь скарб поместился в один рюкзак, палатку и одеяла свернули отдельно.
Утром встали за час до встречи, но в суете несколько замешкались и пришли на вокзал с легким опозданием. К удивлению, в назначенном месте никого не было. Пятикурсник оказался человеком исключительно пунктуальным, и ровно в 8.00 собравшиеся под его руководством загрузились в электричку. Ребята этого, естественно, не знали и решили, что все просто опаздывают, как обычно. Но уже через десять минут их мнение начало меняться. Эдик связался по телефону с приятелем и выяснил, что электричка с основной группой только что стартовала в сторону Наро-Фоминска. Приятель передал телефон вожаку для обсуждения дальнейших действий отставших.
Вожак пытался объяснить Эдику маршрут, но Эдик имел навигатор и запросил лишь точные координаты места встречи. На этом и остановились.
Следующая электричка не заставила себя долго ждать, так что исходное отставание было совсем небольшим. По приезде Эдик определил по навигатору направление движения и взял на себя руководство отбившейся тургруппой. Навигатор предлагал обойти поле и лес по дороге, что увеличивало маршрут примерно на пять километров. Эдик заключил, что можно пойти напрямую и таким образом уверенно догнать авангардную группу. Павел и Петр не возражали, хотя по опыту реализации прежних инициатив Эдика могли бы быть более осмотрительными.
Поле было заброшенным лугом, и идти по некогда перепаханной земле, заросшей мелким кустарником, было не очень удобно, но это не портило прекрасного настроения от встречи с природой. Погода была отличная, майское солнце приятно согревало, позволяя обнажиться по пояс. Уже через час поле было пройдено, и ребята вступили в приятную лесную прохладу, которая, как тут же оказалось, осложнялась полчищами голодных комаров. Пришлось не только надеть куртки и шапки, но и непрерывно размахивать руками, защищая лицо. Но это было лишь предвестником других, более серьезных проблем, подготовленных коварным лесом. Напрямую через чащу идти был трудно, но Эдик не сплоховал и тут, отыскав тропинку подходящего направления.
Через час путников ждало первое предупреждение – на пути следования стоял покосившийся щит с трудом читаемым требованием остановиться перед входом в запретную зону. Это явилось для Эдика несколько неожиданным. Но тот факт, что щит был покосившимся, а краска облупленной, наводил на мысль, что время его действия уже давно ушло в прошлое. Об этом же свидетельствовал и хорошо утоптанный грунт тропинки. После короткого совещания было решено продолжить движение в нужном направлении.
Вторым, более настораживающим фактором стало заграждение из колючей проволоки, но также старое и поврежденное. На пути тропинки в нем была большая брешь. Ничего не оставалось, как ею воспользоваться. Через полкилометра тропинка привела к видавшим виды одноэтажным постройкам и поржавевшей военной технике – антенне на мачте и остове пусковой установки. Времени на осмотр этих серьезных сооружений не оказалось, так как из одного покосившегося домика вышли двое солдат в замызганном обмундировании. У одного на шее висел автомат. Они подвергли ребят аресту и потребовали предъявить документы, коих не оказалось. Тогда стали выяснять цель пребывания на секретном военном объекте. Дошло и до проверки рюкзаков.
Больше другого подозрение солдат пало на водку и колбасу. Для верности решили конфисковать и буханку хлеба. На этом досмотр был завершен, и туристам было велено немедленно убираться восвояси. Эдик чувствовал себя виноватым в таком повороте событий и пытался отстоять колбасу и водку. Но в результате для убедительности предъявленных требований лишь получил по глазу. Павел и Петр хотели было вступиться за него, но автоматчик недвусмысленно передернул затвор. Не факт, что у него были патроны – и пуговиц-то на форме не хватало, но ребята решили не искушать судьбу.
Обратная дорога была совсем унылой, комары еще больше обнаглели, к тому же хотелось есть. Настроение Эдика упало до нуля, по дороге он о чем-то рассуждал сам с собой и время от времени проверял затекший глаз. У болотца устроили привал. Сварили гречку с тушенкой. Тушенка оказалась дрянной – без прежнего завораживающего запаха, с какой-то непонятной субстанцией вместо мяса. Видимо, поэтому опытные солдаты ее и не отобрали. В общем, еда оказалась под стать настроению. Пока вскипятили чай и передохнули, день покатился к вечеру. Эдик связался по телефону с остальной группой. Они уже вышли к назначенному месту. Удалось узнать маршрут их следования, который, как и рекомендовал навигатор, шел по дороге, берущей начало у железнодорожной станции.
Обратная дорога по полю казалась бесконечно долгой, ухабистой и отняла много сил. В тот момент, когда группа, наконец, добрела до станции, послышался шум приближающейся электрички. Все трое, не сговариваясь, бросились на платформу.
Так бездарно и закончился для них туристический слет. Только Эдик и получил впечатления сполна, но носили они привычно печальный характер.
;



ЛЕТНИЕ РАБОТЫ

По окончании первого курса студентов направляли на летние работы. В далекие годы это была романтическая поездка на целину в товарных вагонах. Теперь проще – месяц строительных работ под Москвой без перспектив серьезного заработка. Павлу эти работы были сильно перпендикулярны, так как в сенокосную пору родителям в деревне требовалась его помощь. Сена корове на зиму нужно заготовить несколько стогов. Петр к перспективе летних работ относился без энтузиазма, но и без переживаний, а вот Эдик не мог смириться с мыслью, что так бездарно пропадет половина каникул.
Павел собрался было идти отпрашиваться к декану, но Петр предложил написать тому жалостливое письмо от имени отца. Эдик счел такой прием малоэффективным и в сочинении письма участие не принял. Сам он решил искать освобождение по состоянию здоровья, для чего рассмотрел разные варианты недомоганий и остановился на головной боли. В отличие от сердца, желудка или печени, эта болезнь с трудом поддается объективному диагностированию. Чтобы обозначить в явном виде симптоматику, Эдик решил перед посещением врача принять меры по повышению кровяного давления. Медикаментозные методы он решительно отмел, ознакомившись с возможными побочными явлениями, перечисление коих в описании каждого препарата занимало пару страниц. Он отдал предпочтение народным рецептам, гарантировавшим безусловный успех.
Самый приятный из них был прием коньяка. Но наличие запаха могло вызвать у врачей нежелательное впечатление. Кроме коньяка рекомендовалось использовать женьшень, китайский лимонник и элеутерококк. Ни одно из этих растений у нас не произрастает, но элеутерококк – кривые сучки кустарника с Дальнего Востока – раздобыть все же удалось. Их невыразительный вид не вызывал большого доверия, к тому же дозировка не была известна, и ее предстояло определить опытным путем. Эдик заварил небольшую палку и выпил стакан помучившегося снадобья. Эффект оказался незначительным и кратковременным. С учетом этого Эдик измельчил и отварил все оставшиеся сучки.
В день медкомиссии он выпил стакан настойки, и эффект не заставил себя долго ждать. Буквально через пять минут резко увеличилось сердцебиение, и лицо покрылось пунцово-красными пятнами. В кабинете у терапевта в связи с такой ярко выраженной симптоматикой началась небольшая паника, оказалось, что не только давление, но и температура тела вышли из нормы. Сразу вызвали скорую, чтобы Эдика госпитализировать. Он не сопротивлялся и был даже доволен достигнутым эффектом, понимая, что скоро состояние нормализуется, а госпитализация явится серьезным аргументом для освобождения от летних работ. Врачи скорой помощи, ориентируясь на симптомы болезни, отвезли безропотно лежащего в машине Эдика в инфекционную больницу.
Дальше события развивались уже самым серьезным образом. Эдика подвергли санитарной обработке и поместили в отдельный бокс. Врач к нему пришел в глухой маске с застекленными отверстиями для глаз и в резиновых перчатках. В таком же изолированном виде явилась и сестра. Она забрала анализ крови и оставила баночки для двух других субстанций. Врач подверг весь организм тщательному осмотру, а внутренние органы – прощупыванию и простукиванию. От такого оборота событий настроение Эдика совершенно ухудшилось и, отразившись в явном виде на его лице, вызвало у доктора дополнительные подозрения. Но он утешил Эдика, что у них бывали пациенты и с более серьезные заболеваниями, даже с лихорадкой Эбола.
– Какая лихорадка?! Я совершенно здоров. Выпишите меня немедленно! – всерьез забеспокоился Эдик.
– Успокойтесь, пожалуйста. Выписать я вас не смогу даже под подписку. Карантин две недели.
– Какой карантин? Какие две недели? Вы что, с ума сошли?
– Ну что вы так волнуетесь? Такой порядок при локализации подобных инфекционных заболеваний! Под суд я из-за вас идти не собираюсь.
Эдуард подскочил с кровати.
– Это бред! С чего вы взяли, что я болен?
– Можно подумать, что это меня привезли на скорой с такими симптомами и таким диагнозом!
– Где у вас главврач?
– Успокойтесь, вам выходить из бокса нельзя. Я вам его пришлю, а пока поставим капельницу.
– Не нужно мне никакой капельницы. Давайте главврача!
– Сейчас, сейчас.
Врач вышел, а сестра с непреклонной решимостью воткнула в вену иголку и подключила ее к большой бутыли с прозрачной жидкостью, установленной на высоком кронштейне. В результате свобода движений Эдика оказалась резко ограниченной. Не успел он смириться с таким насилием, как появился другой врач, тоже в маске. По солидности он смахивал на главврача.
– Добрый день! Как наши дела?
– Выпишите меня немедленно! Я совершенно здоров! Уберите эту дурацкую капельницу!
¬– Успокойтесь, пожалуйста. Конечно, выпишем, выпишем, сейчас только составим заключение и выпишем. Не подскажете, какое сегодня число?
Эдик в медицине не был силен, но знал, кто задает подобные вопросы. Стало ясно, что влип он по полной программе, раз дело дошло до психиатра. В замешательстве он даже не сразу смог вспомнить число, чем окончательно усугубил свое положение. Мысли его метались в голове, как шаровая молния, но не находили выхода. Открыть всю правду этому человеку было вдвойне опасно. На лбу у Эдика выступил холодный пот.
– Да вы так не волнуйтесь, карантин закончится, переведем вас в другую больницу, и вас быстро вернут к полноценной жизни. А сейчас примите вот эту таблетку, и вам сразу станет лучше.
Эдик послушно проглотил таблетку и все же решился на откровенный разговор, но язык его перестал слушаться, а буквально через несколько минут он совершенно успокоился.
Павел с Петром хватились товарища только поздно вечером. Позвонили, но забытый Эдиком телефон живо откликнулся на тумбочке. Озадачились, но решили подождать до утра. Следующий день полной ясности не принес. В медсанчасти сообщили, что Эдика увезли на «скорой» в больницу, но куда конкретно, не знали. Инфекционные больницы попали в круг поиска в последнюю очередь, и установить местоположение товарища удалось только через день.
Посещений в инфекционной больнице не предусматривалось, и с Эдиком удалось пообщаться лишь по телефону. Разговор получился странным и не только ничего не прояснил, но даже озадачил. Эдик был явно не в себе. Врач сообщил, что выписка может состояться не ранее чем через две недели, и скорее всего потом Эдика переведут в другую больницу.
Тем временем декан получил письмо от отца Павла. Оно было написано так мастерски, что растрогало декана (выходца из деревни) до такой степени, что он разрешил Павлу взять с собой в помощь двоих помощников. С Петром стало все понятно, а вот на освобождение Эдика шансов было мало. Сначала друзья попытались выручить его через руководство больницы, но там была непробиваемая стена. Тогда решили устроить побег. Но Эдик от этого плана отказался, он вообще стал вялым и не вполне адекватным.
Павел предложил Петру распорядиться летними каникулами по своему усмотрению, но тот решил на недельку все же съездить в деревню. Он был человеком дисциплинированным и «химичить» не любил.
Погода выдалась отличная, и сенокос так увлек Петра, что он остался дальше. Через две недели подъехал и Эдик. После лечения он был весьма ослаблен и мог только неспешно сгребать сено. Однако деревенский воздух и парное молоко быстро вернули ему силы, и он решил научиться косить. На первый взгляд дело это нехитрое, но горожанину дается не сразу. Первое время коса то и дело норовит воткнуться в землю. Последний взмах оказался и вовсе неудачным – коса угодила в осиное гнездо. В тот же миг защитница гнезда укусила Эдика в лоб вблизи левого глаза. Всех нас кусали осы, и нет необходимости описывать эту жгучую нестерпимую боль.
Уже через минуту лицо Эдика стало опухать, сначала закрылся глаз, а потом вздулась и вся правая часть лица, превратившись в небольшую подушку. Павел с Петром встревожились не на шутку и решили отвести Павла в районную больницу. Но он отказался в категорической форме.
;



САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

По мере перехода с курса на курс рвение к учебе у студентов постепенно снижается. Утомленный знаниями организм все больше нуждается в отдыхе и приключениях. Застрельщиком и в этот раз выступил Эдик.
– Мужики, вы обратили внимание на объявление о наборе в студенческий театр?
– Нет.
– Ну и зря.
– А что?
– Надо поучаствовать.
– Тебе стоит податься, у тебя язык хорошо подвешен, а из нас с Павлом какие артисты?
– Как вы не поймете?! Там самые красивые девехи! Главное – с ними познакомиться, потом можно свалить.
– Там, небось, конкурс, будут проверять способности – кастинг, как теперь говорят.
– Это для девчонок кастинг, они туда ломятся, а для парней никого конкурса – недобор. Предлагаю завтра и записаться.
– Ты же знаешь, я скептически отношусь к твоим затеям, они редко заканчиваются удачно, – усомнился Петр.
– Давай попробуем, дело безопасное и весьма интересное. На завтра все равно у нас конкретных планов нет, – поддержал предложение Павел.
– Сходите вдвоем на разведку, – все еще не соглашался Петр.
– Смотри, потом жалеть будешь.
– В самом деле, Петь, давай сходим все вместе.
– Ладно, вижу, от вас не отвязаться. Возбудились, как мартовские коты.
На следующий день ребята выгладили брюки и рубашки, начистили ботинки и направились записываться в артисты. Там уже собралось с десяток девушек, и был один рыжий парень, весь в веснушках. Отбор проводили двое: лысый дедок лет шестидесяти и энергичная женщина неопределенного возраста с ярко накрашенными губами.
Вызывать начали в порядке живой очереди. Минут через десять первая претендентка вышла разрумяненная и довольная собой. Она там пела и даже плясала. Такой оборот событий не вселил уверенности в наших героев, разве что Эдик сохранил невозмутимость и отправился на собеседование первым.
По его словам, он сразу приглянулся женщине с крашеными губами. Она даже недослушала его стихотворение, сказав, что все понятно, и приветливо улыбнулась.
Павел пошел вторым. По ее же указанию прочитал несколько строф из «Евгения Онегина» и по реакции заключил, что тоже произвел положительное впечатление. Дедок расспросил его о музыкальных способностях и удовлетворился скромным ответом.
Испытание с Петром затянулось. Стих он прочитал настолько громко и уверенно, что комиссию заинтересовал тембр его голоса. Петра попросили спеть. Он к этому готов не был да и вообще песен толком не знал, поэтому спел куплет из гимна страны, чем немало удивил как лысого товарища, так и даму с накрашенными губами. Вышел с испытания Петр весь красный и такой злой, что Эдик счел за лучшее держаться от него подальше.
После небольшого совещания всех соискателей пригласили в зал на объявление результатов. Из девушек отобрали троих, а из ребят двоих – Петра и рыжего парня. Две девушки пытались выяснить причины отказа, но комиссия в детали вдаваться не стала.
Эдик вопросы задавать не стал, хотя был поражен столь неадекватным решением. Павлу тоже в душе было обидно, но не настолько, чтобы переживать открыто. Петр иллюзий на свой счет не питал и ожидал чего угодно, но только не такого исхода. Одно дело идти в артисты компанией, а совсем другое – в одиночку.
Победителям велено было остаться, а остальным рекомендовали подыскать себе более подходящие занятия вне театрального искусства.
В общежитие Петр вернулся только к вечеру и весьма взволнованным. Дело в студии закрутилось быстро, и он уже получил главную роль некого Вадима Николаевича в спектакле «Есть ли жизнь на Марсе?». Ему выдали текстовку и велели разучить роль за неделю.
– На Марс лететь не придется? – сыронизировал Эдик, расстроенный своей очередной неудачей.
– Похоже, нет. Но репетиции два раза в неделю по два часа. Премьера спектакля через два месяца. Черт меня дернул согласиться с твоим дурацким предложением.
 – С девчонками задружился?
 – Они такие активные, что еле вырвался. Я люблю более сдержанных и деликатных.
– Ну, тебе тогда нужно не в артисты, а в церковь.
– Ага, ты еще чего посоветуй. Больше я на твои дурацкие замыслы никогда не куплюсь.
– Послушай, Петь, а что, отказаться нельзя? – встрял Павел.
– Как-то совсем глупо получится – пришел проситься, а как приняли – отказываться? Тем более что главную роль дали.
– Почему так все устроено: кому все, причем без всяких усилий, а кому ничего?
– Как без усилий, а кто гимн пел?
– Хватит ржать!
– Неужели на это они и купились?
– Может, так и лучше. Через Петра без усилий со всеми артистками сможешь в контакт войти.
 – А этот рыжий тоже роль получил?
– Пока нет, он, когда волнуется, заикаться начинает.
– Ничего себе артист! Конопатый да еще и заикается. Нас не взяли, а этот подошел?! – совсем расстроился Эдик.
– Его взяли условно по рекомендации врачей – для излечения заикания.
– Послушай, Эдик, может и тебе взять справку от психиатра? – решил пошутить Павел.
– Ага, еще глаз подбить для достоверности! Гады вы, а не товарищи!