Жизнь, похожая на мою. Молодость-трудовые будни-5

Прошло несколько дней. Работа шла по плану. Деньги, полученные на командировочные расходы у монтажников, кончились. На сигареты занимали у зажиточных водителей.
7-го мая на трассу приехал начальник мехотряда Широков и главный инженер Кленин. Два звена продолжали работать, и никто не кинулся к начальству, просто здоровались и продолжали работать. Хотя работали звенья в 10-ти километрах друг от друга, трассу знали все, и вечером, подводя итоги и делая пометки в графике, мысленно представляли объёмы завтрашнего дня, какое звено пойдет по ровному полю, а какое по просеке и болоту, кто догонит и обгонит график, а кто, наверное, отстанет. Курить с начальством время никто не хотел терять, да и жаловаться было не на кого.  Столовая кормила, бензин был, материалом объект укомплектован.
Я провез приехавших по трассе, рассказал, что собираемся сделать, и мы приехали на стоянку.
«Что-то твои работяги на себя не похожи», - сказал Широков.
«Да», - засмеялся Кленин, он был жизнерадостный здоровяк и в разговоре через фразу подхохатывал. Между делом главный инженер обошел вагоны и убедился, что они заземлены. На лестницах стояли перила. Зашли в мою половину вагона и увидели на стене план график.
«Ты смотри Виктор Иванович», - захохотал Кленин, - Тут всё по науке, план график, я давно говорил, так у всех прорабов должно быть».
«Да, так и было раньше, когда ещё сразу после войны мы ЛЭП-500 кВт строили Куйбышев-Москва. Да Сергей, молодец, не ждал, что они у тебя работать начнут», - опять захохотал Кленин. Широков одел очки и рассматривал график. «Ты чего Сергей сюда опоры и порталы понаписал, у тебя бригада проводников. Да, зачем?» - переспросил главный инженер.
«Вы мне не проводников дали, а настоящую комплексную бригаду. Бригадир в авторитете, полгода как из тюрьмы и сразу на трассу, уже полгода командует, и четыре мастера отказались здесь работать.
Троих приблатнённых с собой привел, правда двое и них хорошие монтажники, четыре водителя, и у двух машины еле ходят, двух новеньких мальчишек разнорабочими приняли, и пять человек из всех бригад: два строителя и три проводника. Дайте на два дня бур и кран, и мы закончим к 30-му мая. Вот расчет нарядов на зарплату и служебная записка начальнику мехколонны. Поддержите и утвердите график. Мы выполним, если всё будет по плану, если повезет с погодой».
«Хорошо» - сказал Кленин, - «Поддержим Виктор Иванович? Но денег ты много запросил».
«Всё согласно ЕНИРАМ (расценкам), и все остальные бригады в мае 10-ть дней гуляют, а у нас планируется 27-мь рабочих дней».
«На тебе ведомость и деньги, раздашь зарплату за апрель и распишись в приходнике», - и Кленин отдал мне деньги. «Пора нам домой ехать», - сказал Кленин. «Пообедайте и поедете», - предложил я.
«Ну, поехали посмотрим, как вас здесь кормят».
Повариху я предупредил, она нам накрыла в отдельной комнате. Гороховый суп, селедочка, солёные грузди, солёные огурцы, сало розовое с прожилками мяса, жареная картошка, котлеты из говядины и яичница. Графин холодного компота из сухофруктов и две бутылки водки со слезой из морозилки.
«Не многовато?» - сказал главный инженер. «В самый раз», - ответил Широков.
Проводил гостей. Вечером подвели итоги, и я раздал зарплату.
«Предлагаю сдать деньги на столовую сразу до конца месяца из расчета 1 рубль в день на 3-х разовое питание, потом пересчитаем, если что. И еще по 5 рублей с человека, отметим 9 мая, после обеда и закуску вместо обеда в столовой закажем».
«И сурка завтра отстрелим на шулюм» - предложил Равиль.
Сказано, сделано. 8 мая к вечеру в погребушке под вагоном охлаждалась тушка сурка килограмм на шесть. Сурки стояли на холмах рядами, их не трогали, запрет всем, но не Черенкову. Сурок в разделанном виде напоминал поросенка по виду и по вкусу. Разделывали в поле, все отходы закопали в сверленном котловане под опору на глубине 4-х метров.
9 Мая утром оставили машину Урал с водителем и 3-х человек, убрать вагоны, территорию, сварить шулюм и накрыть барабаны из-под провода блюдами из столовой и конечно съездить на станцию за водкой и, если нет в продаже, то найти и купить.
Приехали с трассы в час дня. Помылись, переоделись в выходную одежду, тёмные брюки и белые рубашки, достали радиолу и поставили музыку. Подошёл участковый в форме. Всё было накрыто, всё готово и все готовы, но не было Урала с водителем Морозовым и монтажником Черенковым. Все сосредоточено курили. Бригадир Равиль разнервничался: «Так и знал, что этих мудаков нельзя было одних, да ещё вдвоем, отправлять за водкой». И вот из-за поворота появилась машина, из неё вышли довольные и поддатые гонцы с двумя сетками бутылок с водкой.
«Мы взяли по 3 рубля 62 копейки целых 20-ть штук, правда торопились, и на кочке тряхнуло, и одна бутылка напрочь разбилась, а одну удалось спасти». В доказательство своих слов они предъявили обществу два горлышка с укупоренной пробкой и еще полбутылки в прямом смысле расколотой пополам, где ещё оставалось граммов 300 водки. «Все ваши хитрости знаю» - сквозь зубы процедил Равиль, - «Если бы не праздник, я бы вам башки открутил». Все возбудились в предвкушении обеда и выпивки, но, думаю, я вам сейчас фокус покажу, вы комсомольских обычаев не знаете.
У нас тут не выпивка, а культурное мероприятие. Говорю: «Всё готово, попрошу открыть и налить для первого тоста. Мне налейте 150 граммов, а себе как душа просит».
Мои работники ещё никогда не видели, как их мастер выпивает.
«А теперь я хочу сказать вам подходящие к случаю слова.
Во-первых, хочу передать поздравление от руководства треста и мехколонны нам, единственным, кто сегодня не дома, а в поле на работе и т.д.»
Меня конечно никто не просил никого поздравлять, но я хотел, чтобы люди почувствовали свою значимость. Все облегченно потянулись за стаканами и закуской.
«Подождите чуток!» И я минут на 10-ть сделал им доклад про победу в Великой Отечественной войне. Все облегченно опять потянулись к столу.
Но я опять попросил внимания. Сотрудники, и особенно примкнувший участковый, смотрели на меня из последних сил.
Я взял стакан и сказал: «за мир, за труд, за победу. УРА!» И выпил до дна без отрыва 150 грамм водки. Все выпили и закусили.
Потянулись опять, но я сказал: «Пить будем только с тостами. Бригадир, Равиль будет тамадой и назначать, кто будет тост говорить».
Дело пошло, включили музыку. Вечерело.
Скоро в клубе будут кино и танцы.
Тут кто-то предложил: «Давайте бороться!»
Откуда-то вывернулся Черенков и предложил: «Мастер, слабо со мной побороться?» И я сказал: «Не слабо».
Сняли рубашки, он был поменьше меня и выпил побольше, и не знал, что в старших классах и в начале на первом курсе занимался я классической борьбой.
Подумал: «Не буду мудрить». Мы взялись за руки и стали толкать друг друга. Я толкнул его назад сильнее, и он от всей души ринулся в обратную сторону ко мне.
Я перевел борьбу вниз, в партер и сделал ему удушающий болевой прием. Почувствовал, что он задыхается и ему больно. Мог сделать очень больно, но праздник не место и не время.
«Хорош?» - спросил его, - «Пора в кино и на танцы».
Он сказал: «Хорош».
Мы поднялись, отряхнулись и оделись. Ещё кто-то взялся бороться. Но основная масса стояла у стола.
Пришел в кино, на удивление показывали итальянский фильм:
«СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ». Я смотрел его на закрытом показе по комсомольской линии. Там было всё, и однополая любовь среди женщин и мужчин, и беспорядочные половые связи на красивых ландшафтах и яхтах. Всё, с чем ноне борются со всей силой пропаганды, тогда показывали в селе, и зрителей вместе со мной было пять человек. Интересные кадры были вырезаны, части перепутаны и к началу второй серии в зале остался я один.
«Кто в зале есть?» - крикнул из будки киномеханик.
«Есть» - ответил я и досмотрел до конца.
Вышел, танцы кончились, мои монтажники уже легли спать, завтра опять работа. Молодость.