Воспоминания

     Есть ли честное, прямое зеркало, не искажающее черты тех, кого оно отражает? Чужие воспоминания об ушедших – то ли стекло, в котором остановились мгновения, неискажённые черты ушедших, когда-то живых людей? Или это отражения чужого хрусталика, хранящие особенности другого глаза, видящего то, что есть и чего нет, но что хочется видеть смотрящему человеку? И то, и другое. Так пишется портрет  карандашом и кистью подсознания. По сути, изображение  не только того, кто вольно или невольно служит нам моделью, натурой наших психологических опытов, почти всегда несовершенных, любительских, но принимаемых потомками за подлинники, но и  самого «свидетеля» и современника. Он жил с покинувшим наш мир душа в душу. Шёл по извилистым тропам рука об руку, но многое видел не таким, каким оно было, а таким, каким хотел видеть. Многие ли, слушая приветственную речь о себе на каком-нибудь памятном событии,  могут сказать: «это я»? Можно передать в неточном наброске, что и когда говорил изображённый на портрете человек, но почти никогда  не удаётся  перенести то, что было у него на душе. А без этого и выражение лица, и смысл слов, и сам  ушедший в мир теней человек становится, в лучшем случае, лёгким дружеским шаржем, в худшем  - неприятной карикатурой. Сущность чужой души потеряна. В сознании потомков  остаётся кто-то, имеющий лишь отдалённое сходство с подлинником. «Чужая душа - потёмки» - единственно верные слова, сказанные обо всех видах воспоминаний. Бывают, впрочем,  и исключения, единственные правильные черты, но они даются людям людям с неискривлённым внутренним зрением, неповреждённым хрусталиком сердца. В поминальных речах стараются говорить хорошо. В воспоминаниях, сквозь охлаждённое временем расстояние почти всегда неточно, так, как хотели или хотят видеть ушедшего человека. И это - не он.