Прозрение

На кухне за обеденным столом сидели четверо: Зинаида Михайловна – недавняя хозяйка квартиры, ее сын Иван, невестка – Нина и внучка Машенька. Мать Ивана была уже преклонного возраста, плохо слышала и часто болела. Чтобы сын не бегал по различным инстанциям после ее смерти, Зинаида Михайловна заранее переписала на него свою квартиру.
- Мама, зачем ты это сделала? – не унимался сын. – Ты же еще жива. Я за тобой присматриваю, покупаю необходимые лекарства.
- Так-то оно так, а как я умру, что ты тогда будешь делать? Бегать по канторам и добиваться своего наследства? Не гоже это. Ты человек занятый, целыми днями пропадаешь на работе, часто ездишь в командировки. Когда тебе заниматься наследством?
Иван пожал плечами.
- Вот то-то, поэтому я заблаговременно и переоформила на тебя квартиру. Своей квартирой, я думаю, ты обзаведешься еще не скоро.
После этих слов Иван не стал перечить матери и успокоился.
Невестка, узнав о наследстве, решила, как можно скорее, избавиться от престарелой свекрови и стать полноправной хозяйкой квартиры. На первых порах она грубила Зинаиде Михайловне и унижала ее в отсутствии мужа. Затем это вошло в привычку, и невестка уже не боялась мужа, делая унизительные замечания своей свекрови в его присутствии.
Вот и на этот раз, произошло тоже самое. Зинаида Михайловна случайно уронила ложку, которая со звоном упала на пол. Свекровь, испугавшись, вздрогнула и виновато посмотрела на невестку.
- Мама, прошу тебя, ешь не спеша, – произнес Иван.
Он встал из-за стола, поднял ложку и положил ее в портомойку, а матери подал другую. И здесь неожиданно для всех змеей взвилась невестка, как будто наступила на колючку:
- Иван, я уже много раз говорила тебе, что в прислуги не нанималась. Когда она ест, на кухне на полу всегда валяются крошки, посуду моет плохо, мне приходится за ней перемывать, в магазин за продуктами не ходит. Она своим поведением меня достала. Больше ее терпеть я не намерена. Ей не место в нашей квартире. Сегодня же решай: или я, или она.
После этих слов у Зинаиды Михайловны на глазах появились слезы, губы ее задрожали.
Услышав эти слова, сын потерял дар речи. Молчала и внучка, тот самый ангелочек, которого много лет держала на своих руках бабушка.
Не услышав в свой адрес возражений мужа, невестка, взбесившись, ударила в гневе кулаком по столу и продолжала кричать:
- Если же ты оставишь ее в квартире, можешь сегодня же переселяться в ее комнату! Вот там и милуйся, и целуйся со своей мамочкой, а с меня хватит!
Иван молча встал из-за стола и ушел в другую комнату. Завтрак был напрочь испорчен.
Зинаида Михайловна продолжала сидеть за столом. По щекам у нее текли слезы, рыдания застыли в горле комом. В голове путались мысли: «Выходит, теперь я не «мама», а «бабка» и «свекровь... Квартира, в которой я прожила много лет и была моей собственностью, стала для меня чужой, а люди, проживающие в ней – жестокими и безразличными по отношению ко мне... Куда исчезла любовь сына и внучки?.. Неужели уважительное отношение ко мне со стороны невестки было притворным?..»
Немного упокоившись, Зинаида Михайловна встала, убрала со стола свою тарелку и, шатаясь, пошла в свою комнату, на тот островок, которой еще принадлежал ей.
Вскоре сын с невесткой ушли на работу, забрав с собой дочь, чтобы отвести ее в садик. Зинаида Михайловна весь день просидела в своей комнате одна. Она не обедала, но чувства голода не испытывала. Вечером вернулись с работы ее домочадцы. В квартире стало шумно. Через некоторое время в комнату заглянула внучка и позвала бабушку ужинать.
- Спасибо, моя дорогая, – ответила ей Зинаида Михайловна, – я есть не хочу.
Внучка покинула комнату, закрыв за собой дверь. Женщина еще немного посидела, затем разделась и улеглась спать.
Очередная ночь оказалась вновь бессонной. Зинаида Михайловна много ворочалась и все время, не замечая слез, которые текли из ее глаз «ручьем», думала о сыне.
- «Разве так может быть, когда кто-то бросает другого человека за то, что он постарел, подурнел, заболел, – это плохо и, конечно, больно… Неужели мой сын на такое способен?.. Ведь я его таким поступкам не учила… В школе он всегда защищал слабых… Что же с ним такое произошло сейчас?.. Кто на него так пагубно подействовал?.. Возможно, я чего-то не доглядела, упустила, не заметила?..  Видно нет у него настоящей любви и жалости к людям... Как теперь быть?.. Что делать?..»
Погруженная в эти мысли, Зинаида Михайловна не заметила, как за окном стало светать. Утром вся ее подушка была мокрой от слез. Голова гудела от бессонницы. Вдруг открылась дверь комнаты. В комнату зашел Иван.
- Доброе утро, мама. Как тебе спалось?
Сын уселся на краюшки кровати и посмотрел в молящие глаза матери.
- Здравствуй, Ванюша… У меня все хорошо… Как у тебя дела на работе?..
-  На работе у меня, мама, все нормально. – Произнес Иван, еле-еле справляясь с волнением. – Ты меня пойми… Мне тоже очень трудно… Я между вами, как меж двух огней…  Развестись с Ниной я не могу… Не хочу, чтобы моя дочь воспитывалась одним родителем…
- И не смей этого делать, сынок..., – перебила его мать. – Жену себе ты сам выбирал… Видел, что она собой представляет… Она тебя устраивает, вот и живите в любви и согласии…  А обо мне меньше всего думай… Я свое, видно, отжила на этом свете… Пора собираться на покой…
- О чем ты, мама?.. Не говори глупости… Живи и радуйся жизни…
- Жить-то я живу, а вот радоваться жизнью, Ванюша, в последнее время что-то не приходится…
- Мама, возможно, ты и права…
В разговоре сына с матерью наступила небольшая пауза, затем Иван продолжил:
- Может быть тебе будет спокойнее в доме престарелых?.. Там многолюдно..., ты у меня женщина коммуникабельная…, быстро найдешь подружек, с которыми начнешь общаться… У вас появятся общие темы для бесед…, будете вместе ходить в столовую…, спать…, смотреть телевизор…, обсуждать фильмы…, вспоминать свою юность… С подругами тебе будет веселей…  А одной в четырех стенах сидеть никому не позавидуешь…
- Об этом я уже думала…
- И что на этот скажешь мне?..
- Да мне, сынок, в моем возрасте веселья-то и не надо… Мне хочется последние денечки пожить рядом с моими близкими…, с тобой и любимой внученькой… Тогда и умирать будет не так обидно…
- Мама, все это я понимаю, но у меня семья, работа, да и жизнь в наше нелегкое время – не рай… Жене тоже хочется отдохнуть после работы, но не получается: то стирка, то глажка, то уборка квартиры…
- Вижу, сынок, с тобой жена хорошую агитационную работу провела…
- Мама, перестань такое говорить…  Никто меня не агитировал… Я сам к этому умозаключению пришел… 
- Ну что ж, раз ты пришел к такому умозаключению, вези меня в дом престарелых…
Зинаида Михайловна вынула из кармана своего старенького халата носовой платок и приложила его к глазам, из груди раздался громкий всхлип.
Сын, сглотнув застрявший в его горле ком, встал с кровати и вышел из комнаты. Вскоре все домочадцы покинули квартиру.
В жизни Зинаиды Михайловны продолжился еще один день одиночества. За это время она собрала свои не хитрые пожитки и сложила их в узелок.
Вечером, когда с работы вернулся сын, мать сообщила ему, что она готова ехать в дом престарелых.
- Хорошо, мама, будет день – будет и пища. Иди отдыхай.
Услышав это разговор, Нина произнесла:
- Наконец-то в квартире воцарятся спокойствие и порядок.
- Любимая, ты слишком преувеличиваешь. На сколько мне известно, порядок в доме всегда был, а вот «спокойствие» в кавычках создавала только ты.
- Ты решил со мной поругаться?
- Ни в коем случае, дорогая. Я сказал только то, что видел.
- Ну-ну, посмотрим, как ты запоешь, когда я избавлюсь от этой старухи.
- Нина, прекрати так говорить, ведь она моя мать.
- Все, молчу-молчу. Ужин на столе, а я пошла укладывать дочь.
Утром Зинаида Михайловна встала с постели раньше обычного, умылась, выпила чаю и уселась в своей комнате в ожидании отъезда. «Ну вот и все…  Теперь им будет здесь спокойней без меня..., а я покидаю квартиру, которая была моей крепостью, навсегда… Видно, так Богу угодно …
Вскоре в комнату заглянул сын.
- Доброе утро, мама. Ты готова?
- Доброе утро, Ванюша… Готова… Куда же мне деваться…
- Ты завтракала?
- Да… Не беспокойся за меня…
Зинаида Михайловна повязала на голову платок, взяла в руки приготовленный узелок с вещами и вышла из комнаты. Ноги почему-то ее не слушались, они были, как ватные. Сердце громко стучало, намереваясь вырваться из груди старой женщины.
Иван кивком головы указал на дверь.
- Давай, сынок, присядем на дорожку… Хочу, чтобы мой муть в дом престарелых был легким…
Сын послушно уселся на стул, Мать присела рядом.
- Ну вот и все… Пошли, сынок…
Зинаида Михайловна первой встала со стула, подошла к входной двери, повернулась к ней спиной, трижды перекрестилась, сделала поклон и только после этого, открыв входную дверь, первой шагнула за порог квартиры.
На машине Иван довез мать до дома престарелых за полчаса. У двухэтажного знания Иван помог матери выйти из машины и, взяв под руку, повел ее к входной двери.
Внутри дома престарелых или богадельни, как окрестили его сами обитатели, стоял тяжелый спертый запах лекарств, еды и хлорки. Иван с матерью подошел к дежурной, поздоровался. Рядом стоял диван, на котором сидел старичок.
- Вот привез к вам свою маму. Зовут ее Зинаида Михайловна. Я вчера у вас был. В какую комнату ее определили?
Женщина открыла журнал:
- В двадцать шестую на втором этаже.
- Спасибо, – ответил Иван и повел мать в указанную комнату.
У двери в комнату они остановились. Сын передал матери ее узелок.
- Прости меня, мама…, но так будет лучше нам всем…
Затем он достал из кармана мобильный телефон и передал его матери:
- Возьми… Будет скучно, звони… В нем забит только мой номер телефона… Я всегда буду рад тебя услышать.
Затем он обнял мать, прижал к себе, поцеловал, как это делал много раз в детстве, и посмотрел ей в глаза. А в них застыла боль разлуки, которую нельзя было ничем исцелить.
Иван взял мать за руки. Они были все покрыты глубокими морщинами. Женщина прижалась к широкому плечу сына и заплакала.
- Сынок, ты сам хоть изредка звон мне… Я всегда буду рада слышать твой голос.
- Я постараюсь, мама…
Мать отпрянула от плеча сына:
- Иди, сынок… И пусть хранит тебя Господь…
Иван неловко повернулся и пошел к выходу. Мать вслед трижды перекрестила его. Затем, открыв дверь комнаты, вошла в свою обитель. Только теперь она ясно осознала, что обратной дороги к сыну у нее нет.
                ***
Дни в доме престарелых потянулись мрачной чередой, похожие друг на друга, как близнецы братья. Зинаида Михайловна, пребывая еще в полном здравии и твердой памяти, не могла понять, за что взрослые дети отвозили своих пап и мам в эту богадельню, обрекая их на такой ужасный исход их жизни. 
Она часто думала о сыне. Часами смотрела на его фотографию, которую хранила у себя под подушкой. Переживала за него, но с каждым днем тоска по нем таяла в ее душе, как свечка.
По вечерам женщина молилась: «Господи, прости раба своего Ивана, а мою родную кровиночку… Больше мне ничего не надо …, – и далее продолжала, – Господь, если я не нужна в этом мире, возьми мою душу к себе и как можно скорее…»
Зинаида Михайловна молилась каждый вечер, не зная о том, что ее сын находится в длительной командировке далеко от дома. Примерно в это же время Иван, придя с работы уставший, ложился на кровать и думал о матери. Он вспоминал ее печальные глаза; слезы, текущие по ее щекам; неповторимый приятный запах, исходящий от нее; пряди седых волос; ее ласковый голос и тут же сам себе задавал вопросы:
- Как же я смог отвезти маму в дом престарелых? Как я мог забыть все трудности, которые она испытала, когда меня растила? Ведь она же одна меня растила. Она пожертвовала собой ради меня. Какой же я после этого сын? Неужели я не мог ее защитить от злых напастей своей жены? Так дело не пойдет. Я должен исправить свою ошибку.
Вернувшись из командировки, на следующее утро, ничего не сказав своей жене, Иван поехал в дом престарелых. Он ехал на машине и все время твердил:
- Лишь бы мамочка была здорова… Я все исправлю… Теперь я с нее буду сдувать пылинки, и никто не посмеет ее обидеть…  Я не позволю своей жене ее оскорблять и не допущу, чтобы мама плакала… За столом она будут есть самое лучшее из красивой посуды…
Наконец, машина подъехала к дому престарелых. Поздоровавшись с дежурной, Иван поднялся на второй этаж. А вот и знакомая комната. Он открыл дверь. В комнате никого не было.
- Мама, где ты!? – вырвалось у Ивана.
Он почувствовал в голове сильный прилив крови. Сердце вдруг защемило, и мужчина почувствовал боль в груди. У него под ногами закачался пол. Он схватился за стенку и медленно покинул комнату. По его спине стекал холодный пот. В голове была только одна мысль: «Беда…, беда…, беда…»
Придерживаясь за стену, он направился к дежурной и в это время увидел свою маму, которая шла по коридору к нему навстречу. 
Иван сразу же почувствовал какое-то облегчение. Сердце медленно начало успокаиваться, а из глаз от счастья брызнули слезы.
Увидев своего сына, Зинаида Михайловна тоже заплакала. Она подошла к нему и мокрым от слез лицом воткнулась в его широкую грудь.
- Сынок…, мой дорогой..., как же я по тебе соскучилась…
Иван обнял маму своими крепким руками:
- Мама, я за тобой вернулся… Сейчас мы поедем с тобой домой… Иди собирай свои вещи…
- А как же Нина?..
- Я так решил, мама...  И мне никто не сможет помешать…
Они вместе зашли в комнату. Иван помог матери собрать вещи, после чего зал ее под руку и повел к дежурной.
- Я забираю маму домой, – произнес он. – Больше сюда она не вернется.
Они вышли из здания. Иван помог матери сесть в машину. Зинаида Михайловна посмотрела на свое недавнее пристанище и увидела в окнах обитателей богадельни. Женщина опустила стекло и на прощание помахала им рукой. Машина тронулась с места. Десятки грустных, постаревших глаз с завистью глядели ей вслед.
                Июль 2021г.