Поликлиника. 120 рабочих на двоих

      "Моряк». Это была не гостиница, нет. Какое-то странное неопрятное общежитие с засаленными бежевыми от грязи стенами, тяжёлым запахом старого неопрятного жилья и, почему-то, полками с буханками чёрного хлеба в холле при входе на этаж.
«Моряк» в поликлинике было синонимом слова «деньги». Разом 100-300 заборов крови на анализ – это был очень выгодный бизнес. Особенно учитывая, что анализы выполняла лаборатория поликлиники. Крупные заказы. Я слышала много разговоров о грязи:
       - Как можно в такой грязи брать кровь? Там…
       - А, вы на каком этаже были?
       - На седьмом.
       - Ты на девятом не была. Вот на девятом, там такое. Стены …, потолок …

       Тем ни менее, ехать в «Моряк» никто не отказывался. Более того, доить эту корову надо было заслужить. И, вот, о везение, мне предлагают поехать на забор крови в «Моряк». 120 человек. По местным меркам на двоих медсестёр – мелочёвка («Подумаешь, бывало 300 на двоих»). Практики колоть вены не было давно. И я жутко устала после 41-го квартирного вызова вчера.

       Денег – в итоге – я не получила. Но, репортаж с места событий получился такой, что если вы работаете бухгалтером или продавцом, вам такое не увидеть.

      В «Моряк» на заборы у рабочих из стран ближнего зарубежья мы поехали с Валей и оператором Леной. Валя медсестра из онкологического диспансера. Это значит, что она ас. Потому что в онкологическом диспансере у людей после химиотерапий вены такие, что медсестре остаться на работе не став асом, невозможно.

      Говорю Вале, что я колю средне и буду у неё на подхвате. Она за главную. «Хорошо!», - отвечает она.
      В холле, Бог знает, какого этажа этого засаленного общежития, которое по какой-то нелепости называется гостиницей, Валя уверенно – не первый раз – принимается за дело. Сдвинули три больших стола. На два стола накрыли чистые одноразовые простыни. Из свёрнутых одноразовых халатов сделали валики под локоть. Разложили медицинские расходники. За третьим столом расположилась оператор, которая ищет пациентов по фамилиям в ноутбуке и клеит штрих-коды на пробирки. Всё готово. Последнее напутствие Вали мне: «Руки у многих грязные, протирать одной спиртовой салфеткой перед уколом мало. Вначале прыскаешь кожным антисептиком, потом протираешь спиртовой салфеткой».

      Мы готовы. Никого нет. Ждём. Никого нет. Ещё ждём. Никого нет. Высказали возмущение главному из мужчин. Он позвонил по телефону. Я не успела понять когда – это было одно мгновение – холл стал битком наполнен восточными мужчинами, которых было так много, что они стояли плечом к плечу.

      Вале обычное дело. Я, для первого раза, была молодец. Без привычки конвейером колоть мужчин на глазах у толпы их собратьев, это не для слабонервных. Двери между двумя частями холла вначале были открыты на распашку и всё происходило на всеобщем обозрении без возможности осечки. Мы как звёзды на рок-концерте. Одному в вену не попадёшь, остальные начнут возмущаться и бояться. Валя гаркает: «Лена, скажи, пусть дверь закроют!». Мне нравится её мысль, я гаркаю вместо Лены: «Дверь закройте!». Закрывают.

        Со сложными случаями можно было бы поковыряться с «бабочкой», но в ситуации, когда при таком стечении народа, тяжело. Валя не против, поэтому я на потоке колю все простые и средние случаи. Она берёт на себя долгие тягомотные случаи с мелкими венами. С удивлением вижу, она тоже со своими «бабочками». Поликлиника их не закупает. Валя разговаривает с пожилым восточным мужчиной, у которого «нет» вен и его не уколоть. Попыталась – не получилось: «Посидите вон там на стуле. Другого уколю. Снова с вами попробуем». Он знает, что уколоть его проблемно и по жизни так не первый раз, но начинает возмущаться. Заводит других. Валя заговаривает ему зубы отвлекает разговором. В итоге успех.

        Многие мужчины боятся. И уколов боятся, и крови. Одному парню, которого я колола, когда он вышел за двери, стало плохо: «Медицинские работники! Человеку плохо!». Валя в толпу. Я за ней. У парня пот градом, глубоко дышит и глаза такие, что он вот-вот потеряет сознание. Усадили в кресло. Быстро открыли окна в концах коридора, принесли воды. Валя с ним разговаривает, чтобы он не ушёл в себя. Главный из мужчин спрыскивает парню лицо холодной водой. Я сердечно-лёгочную реанимацию делать не умею. Могу только прекардиальный удар. Хотя, он навряд ли понадобится. Нашатырного спирта нет. А, нужен. Слава Богу, оклемался. Остальные смотрят. Наверняка думают: «Бедный парень. Что там с ним делали?».

      Немного осмотревшись и попривыкнув, я отметила про себя, что всё же это легче, чем колоть в диализном центре. В диализном центре подключения пациентов к аппарату «искусственной почки» происходят так же на всеобщем обозрении в общем зале. Людей в диализном зале не 120 – человек 16-24. Но, сосудистый доступ для них «дорога жизни». Нет сосудистого доступа – закончилась жизнь. Эксперименты на себе ставить никто не даст. Здесь же… Ну, допустим не смогла бы уколоть. Даже если. И? Как бы там ни было, жизнь от этого ни у кого не закончилась бы.

        "Следующий!». Лето, тепло, пот градом. «Следующий!». Тут через заслон пробираются двое мужчин славянской национальности и начинают орать, что медицинские манипуляции проводятся в антисанитарных условиях: «Вы бы ещё на полу кололи!!!». Главный из восточной диаспоры отвечает: «Не хочешь работать, не иди. Тебя никто не заставляет». «Почему я должен?! На прошлой недели всё сдавали! Что, каждые две недели?!». Уходят. Через 15-20 минут возвращаются. Уже с включенной камерой мобильного телефона. Орут, что снимут на видео, в каких антисанитарных условиях идёт забор крови. Валя не останавливается. Я тоже.

     Собственно, не в таких уж и антисанитарных. Вокруг грязно, да. Но, столы накрыты с одноразовыми простынями. Всё обрабатывается антисептиками и одноразовое. Хотя, судя по заляпанному кровью с отпечатками пальцев флакону антисептика медсестры, которая работала на предыдущем выезде и который я отмывала, так чисто работали далеко не все. Мужики борцы за справедливость не знали, что происходило в поликлинике в процедурном кабинете для забора мазков. Вот это, я понимаю, трэш. А, то, что они здесь на видео снимать собрались – мелочёвка.

      У одного из двух, которые возмущались, - хотя большого крупного мужчины – но, вен «не было» вообще. Не то, что я, даже Валя уколола его не с первого раза.

      В конце нам сказали: «Спасибо». В холле на первом этаже «гостиницы» я очень хотела сесть на стул отдохнуть, но рядом сидел парень закинув ноги на стол. Не хотелось сидеть лицом к его ботинкам. Тем временем, машина за нами не ехала долго. Я села на стул. Парень убрал ноги со стола.