Туалеты

До сих пор не могу себе объяснить, что же меня тогда так сильно задело. Но начнём издалека и по-порядку.
Как и большинство евреев, я был невыездным, что воспринималось нами уже, как врождённое, неизлечимое заболевание, типа проказы. Таких болезней существует много. Живут же с недугами люди. Так жили и мы.
Но однажды мир явно перевернулся.
Михаил Сергеевич непроизвольно снял эту Каинову печать. Без какого-либо блата или протеже меня приняли на работу в организацию, куда бы раньше даже на порог не пустили. И оклад хороший, и работа по душе, сказка, да и только. Спустя некоторое время, впервые, будучи далеко не юношей смог поехать за границу в командировку в Финляндию, да на легковом автомобиле.
Помню, подъехал к пограничнику на пропускном пункте. Вскользь отмечу, это как раз то самое место, где любой человек становится абсолютно бесправным. Позже с этим бесправием пришлось ещё не однажды столкнуться. Что таможня, что погранцы (правда, последние более покладистые), все одного поля ягоды. Есть ещё инспекторы ГАИ, но от них хотя бы можно откупиться.
Если бы служивые на границе проявляли свою принципиальность и бдительность во имя интересов Государства, можно было бы их понять. А так, надумают какое-нибудь, неведомое тебе отклонение от инструкции, ссылаются на него и дают от ворот поворот. А жаловаться-то некому. Ты один, как перст в чистом поле среди этих хищников.
Не пойму, но могу лишь предположить, что таможенники, роясь в чужом грязном белье и осознавая своё никчемное занятие, пытаются хоть как-то возвеличить свою значимость. Неприкрыто, по-хамски выказывают заносчивость и гонор в совокупности с неудовлетворёнными амбициями. Захотят и согнут в бараний рог, надменно демонстрируя свою «значимость». А фактически обязанности-то у них убогие. Да, не потомки Верещагина, а вездесущий помёт Шарикова….
Так вот, дал я погранцу свой, ещё пахнущий типографской краской загранпаспорт. Пока тот его рутинно листал, я наблюдал, как бы паря сверху, будто это всё происходит не со мной. Никак не мог осознать до конца, что никто иной, а именно я своей собственной персоной стою на границе. Вот как чувство недочеловека глубоко во мне укоренилось.
А мысль тем временем витала в голове: «Сейчас служивый меня разоблачит». В чём, правда, разоблачит, я не знал, однако опасался, что опустится перед моим, почти греческим профилем шлагбаум, ранее недосягаемый в моих мечтах. Или его там не было? Сейчас и не вспомню. Хотя ощущение омерзительной, какой-то подкожной некомфортности помню, даже испариной слегка покрылся, но обошлось.
Переехал границу как во сне. Ехал и всё никак не мог поверить в случившееся. Не сразу пришёл в себя и не тотчас обратил внимание на окружающую местность. Оказалось, я не границу между двумя сопредельными странами пересёк, а попал в другой мир.
Может то были лишь мои ощущения. Естественно, первое, что выбило из колеи, дорога. А ведь речь шла не о каком-нибудь прославленном немецком автобане, а о второстепенной автостраде, идущей от границы вглубь страны. Она пролегла через лес, до такой степени ухоженный, как у некоторых наших добропорядочных садоводов огород. Через каждые метров сто на обочине установлены деревянные вешки с отражателями, чтобы водитель в снежную зиму не сбился с трассы.
Но то ещё была не беда. Стресс же на грани беды случился, когда я, чинно остановившись на специально размеченной под автомобили асфальтированной площадке, по естественным надобностям зашёл в придорожный туалет.
Там внезапно возник абсолютно другой мир. Внутри ни на йоту не было неприятного специфического запаха. Нет, пахло, но так же, как на улице — сосновым лесом. Чудеса, да и только.
Все причиндалы в заведении были выполнены из нержавеющей стали. Чистота неимоверная. Подумалось, здесь намного чище, чем в некоторых российских квартирах. А ведь нужник стоял на оживлённой трассе, куда забегали сотни людей.
И почему-то вспомнилось, как в девяносто первом году я с шестилетним сыном на своём Москвиче совершил поездку в Крым. Напомню, на ту пору это был благословенный, единый и неделимый СССР.
Где-то в районе Запорожья, так же, неподалёку от трассы стоял на небольшой возвышенности дощатый сортир, типа скворечник. Мэ и Жо. Так к нему метров за тридцать уже нельзя было подступиться, всё вокруг было загажено неимоверно. А чтобы в сам туалет зайти, о том и мысли не возникало.
Лето, жара тропическая, здесь же придорожный базар по продаже различной снеди: фрукты, овощи, молочные продукты, мясо, рыба на любой вкус, и всё обильно засижено откормленными жирными мухами из общественного клозета, с вонизмом за версту….
Однако никого такое соседство не только не возмущало, но даже и не смущало. Так мы жили, и подобный способ жизни наблюдался «от Москвы до самых до окраин»….
По необъяснимым причинам при выходе из придорожного финского туалета на меня вдруг нахлынуло какое-то невероятное чувство. Возникла нелепая мысль, будто финны этой своей стерильностью, а может просто элементарным уважением к себе, получается, меня унизили!
Отхожее место под Запорожьем в то далёкое время воспринималось почти как должное, а этот, с любовью построенный теремок из сосновых брёвен, обработанных морилкой с финским дизайном, непроизвольно напомнил мне о нашей сути. И взяла меня вдруг несусветная тоска, одурманивающая злоба и обида до того иррациональная, что на следующей остановке пошёл я в лес и с каким-то остервенением облегчился под сосной….
Сейчас на секунду себе представил, что было бы, если бы Финляндия в 1918 году не вышла из состава Российской империи. Как и мы, мягко говоря, прозябала бы….