Сорок и один ответ - черновик 2

Господа!

Не тратьте время, не читайте это, идёт обычная техническая работа под названием "редактирование", - мой гаджет глючит, а здесь я так сохраняюсь. Потому и не ждите от меня никаких примочек и прибамбасов помогающих лучше воспринимать этот текст. Спасибо за понимание.

P. S. Чуть не забыл, - дураки, пошли вон!


Часть 2-ая
“Путь”

Не знаю, заметили вы или нет, но мы уже называли значение у объединения “пуд” древнего языка, где у него использовалось такое знание признака как “расстояние”. Вспоминайте, - [груз (который следует переносить на РАССТОЯНИЕ)], - так с ним-то (со знанием признака “расстояние” в структуре значений объединения “пуд”) что тогда случилось? Нет, никуда оно в результате детализации этого объединения из древнего языка в русский так и не делось, и само это знание признака “расстояние” в его структуре значений сохранилось, но только уже именно что не в объединении (слове) древнего языка “пуд”, - из него оно в результате детализации всё-же ушло, - а в его детализации русского языка, а именно в объединении (слове) “путь”.
О том, что слово “путь” это уже безусловно русское слово, говорит нам наличие в нём смягчения на конце, - в древнем языке такого точно никогда не было и быть не могло (соответствующее знание связи в нём отсутствовало, как отсутствовал там и сам (ь) ). Но тут ещё интереснее, - ведь на конце у этого объединения не просто смягчение, а объединение “[Т]ь”. А ведь в том же руском контексте русского языка его поначалу и вовсе почти не было. Т.е. детализация знания звучания звука (д-т) древнего языка в руском контексте русского языка происходила как его замена на знание звучания (звук) (д), - (т) в нём тогда там (в руском контексте) и рядом с ним не стоял. А если (т) и возник где-то в результате похожей детализации, то уже совсем в других контекстах. А вот когда он всё-же вместе с соответствующими знаниями приходит в него из контекстов других языков (возможно даже и не из контекстов других языков, - их могло просто тогда и не быть, - а из других контекстов русского или древнего языков, - вопрос границ в Лингвистике так до сих пор сегодня и не решён, и это при том, если он вообще может иметь в ней хоть какое-то решение), то, для того, чтобы не перепутать похожие знания звучаний “д” и “т” в их объединениях (в первую очередь в таких как “д(ь)” и “т(ь)”), тем более, что сами структуры значений (или просто, - значения) у них уже были разными (за счёт используемых в них разных знаний связи, потому-то и сами языки (или их контексты) были разными, - знания признаков в них как раз были ещё одинаковыми), в русском языке пришлось ввести правило “деЛАть” - “”[Д]ь-э” ЛА “ть”“. В смысле [любой, - ”э” на конце, - “дь”, значением которого является [действие], произносить как - ЛА - “ть”]. Из него по умолчанию следует и то, что тому же “дь”, значением которого не является [действие], так задавалось значение [представитель (в смысле мужчина) коллектива (д)]. Ещё раз, чтоб вам, первобытные, лучше было понятно, согласно этому правилу, “дь” теперь в объединениях соответствовало у русскоязычных [мужчина], а “ть” соответствовало всему тому [что этот мужчина тогда вообще уже умел делать].
(Кстати, ещё раз, - исследование детализации древнего звука (д-т) в русском языке, это огромная большая отдельная тема достойная отдельной же книги. Здесь же я руководствуюсь только теми безусловными выводами из неё, что следуют из самих значений объединений образованных на основании звуков (д) и (т). А также, само собой, и на значениях частот данных звуков в Последовательности частот звуков в русском языке. Да, порядок в ней первых трёх звуков (т) = 551, (н) = 508 и (с) = 456 абсолютно тот же самый, что и в других языках, возникших на основании древнего языка. И (д) с её значением частоты равным 280 смотрится уже как звук, возникший в русском языке гораздо их позже, - но!
Во-первых, - эти звуки, (д) и (т), могли возникнуть в Языке только одновременно, так как являются результатами детализации одного и того же древнего звука (д-т). (Попробуйте, например, разрезать батон хлеба на две части так, чтобы сначала отрезать одну его часть, а потом уже вторую, - у вас ничего не получится. Всегда в результате разрезания батона обе его части будут получаться одновременно.)
Во-вторых, - подобный “перекос” в значениях частот одновременно возникших в русском языке звуков мог произойти только в результате накопления соответствующих знаний.
Как далее мы увидим, “перекос” этот в русском языке безусловно был, и был он связан с введением в него правила “деЛАть”. Впрочем об этом здесь же, но чуть дальше. А здесь же я только замечу, что, если мы рассмотрим исключительно только слова древнего языка, образованные на оснований звуков (д) и (т), то никакого такого “перекоса” так мы уже и не обнаружим. На этом пока “стоп!”, тем более, что подробности я обещал здесь же, но чуть позже.)
Из этого правила в том числе следует, что “у” в составе структуры знаний звучания “путь” никакой такой модуляцией вроде “(ут)” (тем более “(уть)”) не является, - с возможностями тогдашнего нашего Сознания это было бы просто невозможно, их на удержание в нём похожих конструкций элементарно бы просто тогда у него не хватило. И дело вовсе не в какой-то особо сложной структуре знаний звучаний этих модуляций, - они-то как раз у них достаточно таки просты, - а в самом том их количестве, что так они могли бы вообще образовывать. (Проще говоря, из-за ограниченных возможностей нашего Сознани, мы сегодня в том или ином языке обычно имеем дело с количеством звуков никак не большим тридцати (очень приблизительная цифра, - взял с потолка, - на самом деле она конечно же ещё меньше). Языки с большим количеством звуков были бы просто невозможны к использованию нашим Сознанием, с теми возможностями, что у него вообще сегодня есть. Лингвистики же, которые сегодня на “голубом глазу” утверждают другое, - типа, что есть языки с количеством звуков большим чем сто, - тем самым демонстрируют собственное абсолютное непонимание того, что есть звук в Языке, что есть сам Язык, а тем более что так или иначе связано с Сознанием. )
Возвращаясь к “у”, - оно если только чем-то и является, то это объединением с “ть” в объединении “у-ть” в объединении “п-(у-ть)”. Потому как “[Т]ь” после введения правила “деЛАть” в русском языке ничем другим кроме как объединением просто уже быть не могло. Потому как правилом “деЛАть” оно определялось к использованию именно что только как объединение. А это значит, что и необходимое для его образования знание связи “объединение” оно тоже так уже использовало, это чтоб потом просто так (без потери собственных значений образующими её элементами) случайно не объедениться ещё и с “у”. Потому как в одном конкретном контексте “слово” Сознание человека и сейчас, и тем более тогда, могло осознавать только некое ограниченное количество знаний связи “объединение”.
Напоминаю, модуляция тем отличается от объединения, что собственного состава значений она не имеет. Проще говоря, модуляция имеет одно единственное собственное значение, в то время как в объединении помимо его собственного значения как целого, свои значения имеют ещё и его части (в нашем случае это звуки (т) и (ь)), из которых оно и состоит. А для того в нём присутствуют ещё и соответствующие знания связи, которые мы никогда не увидим и не услышим, потому как являются они знаниями признаков сознания, - ну нет самих таких признаков в Действительности, потому как это признаки Сознания, чтобы потом ещё мочь воспринимать их через наши органы чувств! - а существуют они только у нас в голове (в нашем Сознании).
Похоже, что “у” в этом слове уже является именно что знанием признака сознания со значением [”у”]. В смысле русский язык тем ещё отличается от древнего языка (помимо смягчения на конце объединений) что у него уже появились знания звучания для соответствующих знаний признаков сознания, в том числе и для [“у”]. В то время как в древнем языке их ещё у них - знаний признаков сознания - не было. (Полагаю, что знания звучаний для знаний признаков сознаний заменяли в древнем языке их жестовые и мимические составляющие.) Таким образом получается, что одновременно с появлением в русском языке правила “деЛАть” одной из детализаций слова древнего языка “[П]-уд” уже в русском языке становится слово “[П]-[у]-[Т]ь”. Так что же оно значило тогда, когда только-только появилось в русском языке? Давайте попробуем “прочитать” его в этом контексте (русского языка).
Но прежде ещё раз напомню, что так мы сейчас посредством книги, структура которой абсолютно линейна, и собственного тоже весьма линейного мыслительного процесса Осознания пытаемся объяснить (осознать) совсем даже нелинейный процесс детализации объединений (слов и их сочетаний) в Языке, - в нашем случае это “пуд” - что в принципе невозможно. А если это и возможно, то только для достаточно небольших его (нелинейного процесса детализации) участков, где он безусловно сам является ещё очень и очень линейным, и всё это ещё с учётом соответствующих на то ограничений нашего Сознания. (Примерно как план небольшого участка местности на листе бумаги может быть передан очень даже точно, а вот план какого-нибудь огромного материка, который находится на объёмной поверхности (шара, в смысле Земли) без больших искажений передать на плоском листе бумаги уже невозможно.)
Проще говоря, так нам в нашем случае следовало бы рассмотреть детализацию древнего объединения вроде “(б-п)(о-у)(д-т)(ь)” на все возможные потом из него объединения типа “буд”, “будь”, “пут”, ”путь”, “пуд”, “пудь”, “под”, “подь”, “бод”, и т.д. с учётом уже вообще всех возможных (а не только именно русского) языков , которые в результате в том числе и этой самой детализации так тоже формировались. Но это же огромная, а тем более здесь и сейчас для нас и вовсе непосильная задача! А потому в самом нелинейном процессе детализации древнего объединения “пуд” мы здесь выделяем только тот линейный его участок, что непосредственно связан именно с русским языком. (Например объединение “пут” (”put”) образуется в результате детализации объединения древнего языка “пу(д-т)” совсем даже не в русском языке, - в него оно заимствуется значительно позже уже как новое знание, причём именно что во множественной его форме “пут-ы”, - а в формирующемся тогда английском языке. В то время как объединение “путь” образовалось уже точно в русском языке, что следует из присутствия смягчения (ь) на его конце, - впрочем разговор об этом и многом другом ещё впереди.)
Напоминаю ещё раз, - в древнем языке интегрированное значение сути [Д] начало формироваться как [коллектив (д)]. В смысле все её там модуляции (для самих древних человеков модуляции тогда представлялись именно что отдельными звуками) соответствовали знаниям признаков, которые в структуре своих значений так или иначе (зависело от знаний связи, что в их структуре значений с ними взаимодействовали) обязательно содержали знание “коллектив (д)”. Потому уже в древнем языке знание звучания (звук) “д” со временем сформировалось как суть [Д] со своим собственным интегрированным значением, а именно [коллектив (д)]. 
Но детализация признаков в Действительности, а значит и их знаний в Сознании продолжалась. И одним из следствий этого процесса (накопления знаний) была уже возросшая роль мужчин относительно женщин в русскоязычных ( - сейчас для нас важны именно они) коллективах. Так у мужчин в коллективах (д) возникли только именно для них и посильные (вовсе не для женщин, нет) дела как признаки действительности, с соответствующими им знаниями (признаков действительности) в их сознаниях. Что в русском языке в итоге отразилось в детализация сути [Д] со значением [коллектив (как совокупность всех его членов) (д)] на “[Д]ь” со значением [(вовсе уже и не все даже его члены, а именно только те из них, кто этими самыми членами и обладал, в смысле - ) мужчины коллектива (д) и их дела], - а (знание) женщины в значении  в таком случае тогда зачем, если они (признаки действительности) женщины сами ничего такого особенного и не умеют? В смысле, - чего такого умели тогда женщины, чего не умели мужчины? Т.е. мужчины тогда уже умели много такого, чего не умели и не могли уметь женщины. Потому как сами эти умения в первую очередь были связаны с необходимостью иметь соответствующую физическую силу. Чего у женщин согласно природе ни тогда, ни сейчас не было.
Ещё раз, - в древнем языке структура значений сути [(Д-Т)] основанной на звуке (д-т) совсем даже не содержала знание “дело” (”действие”), в то время как в русском языке она уже безусловно его содержала. Но не в сути [Д], основанной на звуке (д), который сам получился в результате детализации древнего звука (д-т), а в её объединении с (ь), т.е. в “дь” - “[Д]ь”. В смысле в русском языке так одновременно существовали знания звучания “д” и “дь” с соответствующими значениями. Таким образом значением модуляции “[Д]ь” в объединении русского языка “[П]-[у]-[Д]ь”, например, было уже [мужчины (коллектива) (д) и их дела].
(Кстати, “ь” безусловно в самом начале имел собственное интегрированное значение в русском языке, в смысле являлся в нём сутью [Ь]. Но именно, что отсутствие “нормального” собственного знания звучания и невозможность употреблять его во всех позициях в объединениях привели к тому, что со временем собственное интегрированное значение в русском языке он теряет вовсе, - его заменяют уже другие сути, - и становится он таким образом знанием (звучания) “ь” соответствующим некому знанию признака сознания. А “некому” потому, что само это знание признака сознания зависело от сути, с которой (ь) и использовался. Так в случае сути [Д] этим знанием признака сознания получается было “действие” (”дело”) .) 
Значение [”у”] у знания признака сознания “у” вы знаете, оно с тех пор похоже и не изменилось вовсе. Тем не менее поясню, - [”у”] в русском языке значит один из видов принадлежности, - [принадлежность “у”], или просто [”у”]. И как знание признака сознания ни с какими прочими знаниями сознаний (в смысле связями) в объединения оно не вступает. (Примерно как в математике в уравнении никогда сразу вместе не используются два знака (знания признака сознания) подряд, - например знание “8 + = 2”, т.е. знание, в котором два знания признака сознания используются вместе, в математике невозможно, т.е. знанием признака оно на самом деле в ней не является. А является лишь знанием соответствующего написания (звучания).)
(Кстати, сама эта тема несколько сложнее, чем кажется, и связано это с устройством самого нашего Сознания с его процессом Осознания. Так всем известно использование в математике следующей комбинации знаков, - “+/-”. Но, если вы присмотритесь, знаки “+” и “-” существуют в ней  вместе вовсе не сами по себе, а с ещё одним знаком. Моя же задача сейчас не рассказать всё о том, что это вообще значит, а лишь на этом примере показать, что использование знаний признаков сознания (а знаки в математике это и есть визуальные отображения знаний признаков сознания) в языке (в том числе) подчиняется определённым законам, которые гораздо сложнее, чем простой запрет на употребление двух знаний признаков сознания подряд. Например то же сочетание “вверх и направо” имеет вполне конкретный смысл, хотя и образовано сразу тремя знаниями сознания подряд. )
А вот значение же [П] в русском языке будет для вас, возможно,  несколько неожиданным. А неожиданным потому, что знание признака действительности древнего языка “(полезное + приятное)” из структуры значений сути [П] в процессе её детализации постепенно уходит. А вместо него гораздо чаще присутствует уже знание “соль”, - проверьте это утверждение в последних трёх значениях слова “пуд”, что здесь мы предварительно установили, - знание “соль” в них присутствует уже обязательно.
(Кстати, так было почти в одном только русском языке, в большинстве же других языков ничего подобного не наблюдалось, - запомните этот факт, он дальше нам обязательно ещё пригодится. Это потому уже так, что сама соль носителями большинства других языков совсем не воспринималась тогда как нечто [(Полезное + Приятное)], а всё больше уже как одна из многих необходимостей (Потребностей) человека, примерно как вода, или воздух, - ничего вкусного, питательного и полезного в них нет, а вот, поди-ж ты, без них человек один чёрт, обойтись никак не может.)
Подведём же промежуточный итог:
- Из “прочтения” объединения “[П]-[у]-[Д]ь” следует, что его значением в русском языке являлось [количество соли у мужиков (коллектива) (д)]. При этом, - вы ещё помните? - в структуре его значений уже тогда безусловно было знание признака “расстояние”. Что происходило с объединением потом (как происходила дальнейшая его детализация), сегодня мы можем только предполагать. Но точно знаем, что сегодня объединения “пудь” в русском языке уже нет, а вместо него есть объединение “путь”, в структуре значений которого знание признака “расстояние” уже является основным.
- Ну вот! Приехали! Вопросов стало ещё больше, чем когда мы только начинали, - “Почему это именно только у мужиков?”, “А [количество] это тогда как?”, “А, может, и самого такого слова “пудь” в русском языке вовсе никогда и не было? И вы нас так только дурите, и это ваше предположение совсем и неверное?”
Дети, всё верно, - и предположение, что само объединение (слово) “пудь”, и его такое значение, которое мы только что у него здесь сейчас “прочитали”, в русском языке когда-то существовали безусловно. Тем более, что я знаю, что вы не знаете, что вы его точно уже знаете. В смысле у вас элементарно отсутствуют необходимые для этого соответствующие знания связи, в то время как необходимые для этого (для создания соответствующей структуры знаний, или, просто, - знания, но уже гораздо более сложного, чем знания, на которых оно и сформировано) знания всех необходимых признаков у вас есть безусловно.
Но так как в этой главе я посвятил ему (этому знанию связи) и иже с ним целое Отступление, то предлагаю пока это моё утверждение - “в самом начале формирования русского языка в нём существовало объединение (слово) “пудь” - принять пока на веру, т.е. именно только как гипотезу. А само знание (доказательство) об этом знании связи я уже очень подробно дам вам в Отступлении. Только таким, достаточно большим контекстом можно вообще объяснить (доказать), что с ним (объединением “пудь”) такое потом в русском языке произошло, если всё-же в итоге стало оно в нём сегодня “путь” с соответствующим его значением, - согласны? Тогда пока продолжаю, но сразу же предупреждаю, - без подробностей! (без приведения всеобъемлющих доказательств), - а то мне и тысячи страниц так здесь не хватит.
В соответствии с правилом русского языка “деЛАть” - “[Д]ь-э” говорить как “ть” - в тех русских объединениях и сочетаниях, где “[Д]ь-э” использовалось в значении [делать] вместо “(д-т)ь” следовало говорить “ть”. Из чего следует, что к тому времени произошла детализация объединения “[Д]ь-э” со значением [мужики (коллектива) (д) возможностью которых является “э” (в смысле вообще любые мужики, главное, чтоб были они именно что мужиками)]. А произошла она из-за детализации значения самого “э”, - теперь он (э) значил не только (”э” - [любые]) знания действительности, но и (любые) знания сознания. Что говорит о том, что сами такие знания (знания сознания) в коллективе русскоязычных уже появились. Проще говоря, у мужиков коллективов (д) кроме п-п генетической информации появились тогда ещё и другие, не менее важные, дела. Потому с ними возможностями мужиков становились уже не только какие-то их вещи, но и действия (дела) тоже. Таким образом в русском языке возникла двузначность, что для любого языка совсем недопустимо. И вот, чтобы её как-то исправить, и придумали правило “деЛАть”.
- Но “путь” это же вовсе не [”дело”], в смысле не [”действие”], в смысле не глагол! Тем более, что ещё А. А. Зализняк в своё время обратил внимание, что если в слове и происходят какие-то изменения, то подобные же изменения будут происходить в это же время (при этом же накопленном количестве знаний в Коллективном сознании, - О.С.) и во всех однотипных словах языка. В нашем случае это значит, что если произошла детализация [”дь”] на [”ть”], то она должна была произойти и во всех тех объединениях, где это [”дь”] тогда участвовало. Проще говоря, касаясь исключительно только нашего случая, если объединение “пудь” тогда и было, то согласно правилу “деЛАть” оно должно было детализироваться в объединение “путь” с соответствующим значением, т.е. [”действие”]. А мы-то с вами точно знаем, что “путь” сегодня совсем не глагол, в смысле не [”действие”].
Всё правильно, согласен с вами, только прошу вас, образовывайте знания связи правильно. В смысле, сами знания признаков в этой их совокупности у вас безусловно все уже правильные, а вот знания связи межлу ними не выдерживают никакой критики, потому как они заведомо у вас неправильные. Поясню...
Во-первых, - тот же А. А. Зализняк не имел соответствующих понятий, - увы, лингвистики не имеют их ещё и сегодня, - чтобы тем более объяснять само это явление в Языке. Согласитесь, понимать (объяснять) что-то, не имея для этого соответствующих понятий, это просто невозможно. Потому Андрей Анатольевич именно что только называет это явление (вроде как “Солнце всходит на востоке”). а совсем не объясняет его, и при этом даже чуть-чуть не пытается.
Во-вторых, - а с чего это вы вдруг решили, что предложенные вами сейчас знания связи для этой совокупности знаний единственно возможные для создания уже из неё структуры, в смысле следующего, гораздо уже более сложного знания? В смысле, что для этого нет и не может быть других знаний связи, которые бы саму эту совокупность знаний делали бы вполне возможной структурой (быть возможной к осознанию нашим Сознанием с его процессом Осознания)? Тем более, что с вашими знаниями связи, и вы только что сами в этом убедились, она просто невозможна (к осознанию нашим Сознанием с его процессом Осознания).
А потому предлагаю вам сейчас вместе со мной попробовать создать структуру с этими же знаниями признаков, но уже с использованием совсем других знаний связи, - может так у нас чего и получится. (В смысле получится структура знаний возможная к осознанию процессом Осознания нашего Сознания, то бишь ещё одно, но теперь уже гораздо более сложное знание.) Ну, что? Согласны? Тогда вперёд!
Похоже, что объединение “путь” возникло в русском языке, когда никакого такого правила “деЛАть” в нём и близко не было. И было оно в нём совсем тогда даже не исключением, в смысле вовсе даже не одно такое, - согласитесь, чтоб само такое правило возникло, уже тогда таких - с объединением “ть” - слов в русском языке должно было быть уже достаточно таки много. Тому подтверждением такие слова, которые с тех самых пор и до сих пор существуют в русском языке, а именно: “мать”, “бать”, “гать”, “рать”, “суть”, “муть”, “туть” и т.д.. Которые, как только что сейчас правильно прозвучало, сами глаголами ни тогда не являлись, ни сейчас не являются, а на “ть” при этом, - один чёрт! - заканчиваются. Потому как всё это очень и очень древние слова, слова языка, который был тогда уже и не так, чтобы очень древним, но и не так, чтобы стал уже очень русским.
Древность же этих объединений определяется не только их структурой, - они короткие по “длине”, в образовании их участвует не более двух сутей каждое, причём это всё сути именно древнего языка, - там ещё больше! Если вы обратите внимание, то заметите, что в них совершенно не используются гласные звуки (и) - (ы), а также (о) и (э). Что свидетельствует о том, что детализация древних гласных звуков, когда они возникли, в русском языке до конца тогда ещё не произошла, - новые знания связи уже в нём появились, а вот некоторые звуки (знания звучания) ещё нет. Уже по этому признаку мы при желании много чего о русском языке вообще можем узнать.
Детализация “(д-т)” с образованием звуков (д) и (т) произошла и того позже, это следует уже из того, что полноценной сутью звук “т” именно в руском контексте русского языка стать потом так и не смог. В смысле значения на основе звука (д) и (т) появились в разных контекстах русского языка примерно одновременно, но ещё до окончательной детализации самого звучания (д-т) в этих контекстах. Вот из-за этой-то чехарды (д) и (т) в их звучаниях, и пришлось таки однажды потом ввести правило “деЛАть” в русский язык. Чтобы хоть какой-то порядок так в нём уже навести, в смысле ликвидировать вдруг (в результате заимствования знаний из одних его контекстов в другие) возникшую в нём двузначность.
Главной причиной, почему в руском контексте русского языка после детализации в нём древнего звука (д-т) на звуки (д) и (т) - вы помните, в результате неё они появились в русском языке абсолютно одновременно, - звук (д) в итоге сумел приобрести собственное интегрированное значение в русском языке и стать таким образом сутью [Д], а звук (т) нет, я вижу следующее...
На момент детализации (д-т) в русском языке безусловно уже существовали модуляции у звуков (д) и (т). В смысле такие их объединения с гласными звуками, которые тогда воспринимались именно как отдельные звуки, - это сегодня мы воспринимаем в них отдельные звуки (в смысле состоящими их из двух звуков,), а тогда любая модуляция воспринималась именно как отдельный звук, со всеми вытекающими из этого следствиями. И вот, что интересно, если (д) образовывал модуляции только с гласными звуками и совсем не образовывал их с шипящесвистящим звуками, то звук (т) образовывал их уже и с теми, и с другими. Это мы знаем из существования и сегодня в русском языке таких модуляции как (тс) - на письме ей соответствует написание “ц”, и модуляции (тщ) - на письме ей соответствует написание “ч”.
Что из этого следует? - а то, что шипящесвистящие звуки занимают в Языке промежуточное положение между гласными и согласными. В смысле при необходимости с ними как и с согласными тоже можно было задавать однозначные соответствия, чего совсем невозможно сделать с гласными звуками. Таким образом,  гораздо легче было сформировать в языке интегрированное значение того звука (в нашем случае это (д)), который единственный в модуляции мог задавать однозначные соответствия. Чем то же самое со звуком (в нашем случае это (т)), который образовывал модуляции, где не только он, но и другой звук в ней тоже могли задавать однозначные соответствия. Именно это обстоятельство и помешало звуку (т) сформировать собственное интегрированное значение в руском контексте русского языка. Потому и невозможно так просто (просто, это когда суть имеет уже конкретное интегрированное значение) “прочитать” значение объединения “путь” в русском языке. Что у нас здесь в итоге и случилось, - да, признаю, не глагол это.
А это, ещё раз, значит, что сначала в древнем языке происходит детализация звука (д-т) на (д) и (т), с образованием объединений “пуд” и “пут”. Причём сами значения этих объединений полностью совпадают, не совпадают именно только их знания звучаний. По этой причине существуют они если и не в разных языках, то в разных контекстах одного языка. Потому как не могут в одном и том же языке (или его контексте) одному и тому же значению (знанию признака) соответствовать сразу два разных знания звучания.
В результате образования объединения “дь” в русском языке и детализации значения [“д”] на значение в том числе [”дь”], в руском контексте русского языка появляется объединение “пудь” с соответствующим значением. То же самое происходит в другом контексте русского языка с объединением ”пут”, - из него формируется в нём обьединение “путь” с тем же самым значением, что и у “пудь”. В итоге в самом русском языке потом прижилось то из них, что было наиболее в нём употребительно. Из чего я делаю вывод, что представители контекста, откуда в руский язык пришло объединение “путь”, отличались гораздо большей мобильностью, чем то же самое у представителей руского контекста. Потому как чаще вынуждены были использовать само это объединение в этом его значении. (Проще говоря, когда объединение “путь” возникло, то мужики из контекста русского языка, где оно и возникло,  путешествовали гораздо чаще и больше мужиков руского контекста русского языка.) 
А вот правило “деЛАть” возникает уже потом, когда значения объединения “дь” и “ть” в русском языке вступили уже друг с другом в противоречие. У них так стали уже не только отличаться знания звучания, но и сами их значения. В смысле, при абсолютно одинаковых знаниях признаков в структуре их значений, некоторые знания связи в них были уже разными. Что приводило к двузначности у подобных объединений, - к явлению недопустимому в любом языке. Потому, чтобы обеспечить смысловое единство русского языка, в нём и пришлось ввести правило “деЛАть”. Потому с точки зрения правила “деЛАть” объединение “путь” является в русском языке исключением, что возникло оно в нём ещё до него.
Как мы отметили, знание “расстояние” присутствовало в слове древнего языка “пуд”, но несколько уже опосредовано. А вот уже в русской детализации этого слова, а именно в “пудь” (и в “путь” в том числе), оно уже не просто “расстояние”, а “расстояние, как дистанция, которую П-реодолевают (когда П-ешком, когда в-П-лавь)”, причём само это знание признака является в структуре его значении уже основным. (Я специально выделил соответствующие звуки, чтобы вы лучше могли слышать, а значит и понимать, значения сутей русского языка.) Из всего этого следует, что собственное значение сути [П] при переходе из древнего языка в русский язык таким образом полностью детализируется, - ничего из [(приятное + полезное)], что было у него в древнем языке, в русском языке у него уже и близко нет. (Например слова: (“папа”), (“попа”), “пися”, “пиво” хоть и образованы в русском языке уже в соответствии со знанием связи (присутствует смягчение, - у “попа” и “папа” такого нет, потому и в скобках), которого в древнем языке ещё не было, но ещё с использованием значения сути [П] именно древнего языка, а отнюдь не русского. Проще говоря, знания признаков что есть в структуре значений сути [П] в этих словах, соответствуют древнему языку, а именно значению [приятное+полезное], но никак не русскому языку с его значением [(быть) с солью].)
И не в одном русском языке происходит подобное, - в английском языке объединение “пут” (”put”) - теперь понятно откуда ветер дует? в смысле откуда мог придти в руский контекст русского языка звук (т)? - в процессе детализации его значения становится уже глаголом (в смысле делом) в значении [класть] или [клади]. Более того, значением одной из детализаций древнего слова “пуд” (по ихнему “пут”) в английском языке становится [нога (ступня)], причём это знание звучания под влиянием уже других европейских языков в самом английском языке меняется потом на “фут” (”foot”). И не только знание звучания, а и само значение у “фут” позже тоже расширяется за счёт появления у него значения [(конкретная) мера длины].
Но только вовсе не это отдельное знание мне сейчас важно, гораздо важнее мне их совокупность. Только осознав её знания связи, мы сможем ответить на наш вопрос. А потому вспоминайте:
- квашение, как способ дающий возможность использовать вместо соли золу от костра, возникает только у русскоязычных (внутриконтинентальных жителей не имевших выходов к источникам качественной - типа морской - соли ) и нигде больше. (Уверен, что квашения не было и быть не могло на Урале, в местах залегания каменной соли. А если и появляется оно там однажды, то уже только как заимствованное знание, - вспомните удмуртское “сюкась” со значением [квас] и разберите его состав значений.);
- при детализации значения сути [П] древнего языка только у русскоязычных в структуре её значений вместо знания “приятное+полезное” появляется знание “соль” ;
- только у русскоязычных в результате детализации структуры значений слова “пуд” (у англичан “пут”) её значением (знанием признака) становится [путь], в смысле знанием признака огромной дистанции, которую следовало преодолевать.
(Кстати, кому-то здесь может показаться, что у детализации “пуд” в русском языке тоже могло быть значение [нога (ступня)], но это заблуждение и связано оно с существованием тогда и сегодня в русском языке устойчивого выражения (сочетания) “связывать путы”, в смысле “спутать”.
Дело в том, что это устойчивое выражение использовали те русскоязычные, что в своё время заимствовали иностранное для них знание, а с ним и слово “пут”. А иностранным его для русскоязычных, - похожее знание звучания существовало тогда и у русскоязычных тоже, - делало его значение у англоязычных, у которых они его однажды и заимствовали. Очень оно было отличным от их значения, потому как было [нога (ступня)]. (У англичан тогда ещё не произошла в языке детализация знания звучания (звука) “(p)” - читается как “п” - с образованием в том числе звука (f) - читается как “ф”. А когда она уже произошла, то и само это слово стало звучать у них как “фут” - “foot”. ).
Ещё раз, - одно из самых больших заблуждений сегодняшних лингвистиков, это предположение, что из одного коллективного сознания в другое заимствуются слова, - Нет! Нет! и НЕТ! Заимствуются именно, что знания, а отнюдь не слова. Возникает это их заблуждение из полного непонимания ими основополагающих для Лингвистики понятий, - что есть “слово”, “знание”, “звук”, “язык”, и т.д. Возникает вопрос, - А без них (без их понимания) это (её осознание) тогда вообще возможно? - НЕТ! конечно.
 А теперь войдите в положение других русскоязычных, - они, в отличии от их беспокойных собратьев (русов), сидели дома, и ни по каким таким англиям не ездили (тем более, что их тогда ещё и не было), и слов басурманских через заграничные знания уж тем более не заимствовали. И, когда довелось и тем, и другим русскоязычным однажды встретиться, то они друг друга правильно так и не поняли. Точнее поняли, но неправильно (что, собственно, одно и то же). Нет, само сочетание целиком “связать путы” и те, и другие русскоязычные понимали одинаково, - [связать ноги (коням)]. А вот не целиком, в смысле по частям, у них уже в понимании (осознании) его значения начинались “разночтения”.
Дело в том, что в нашем случае процесс связывания предполагает одновременное связывание как узлов, так и ног. В смысле, чтобы что-то вообще связать (в нашем случае это ноги) одновременно требовалось связать обязательно и узлы, отсюда и дальнейшее непонимание. Для будущих англоязычных и тех русскоязычных, что тогда с ними якшались, “путы” безусловно были “ногами”. Но только не для тех русскоязычных, что сидели дома, - для них “путы” столь же безусловно были “узлами”. Потому для одних “связать путы” значило [связать ноги], в то время как для других [связать узлы]. Потому и значением “путы” для одних было [ноги], а для других [узлы].
 В пользу именно такого хода детализации объединения “путы” в Языке говорит то, что “путы” в русском языке никогда не используются в единственном числе, в смысле в “пут” (в отличии от английского языка), только если во множественном, - однако, чего-то не знаем мы никого (ни одного признака действительности) с одной только ногой (кроме если только калек, но таких и связывать вовсе не надо, такие один чёрт никуда не убегут). Потому и вяжут именно что путы (во множественном числе), потому как смысла вязать один только пут (одну только ногу) нет вообще никакого. ) 
Собственно весь этот рассказ о “пуде” мне и понадобился, чтобы подвести вас наконец к возможности самим уже сформировать то самое, одно единственное, знание связи его со значением [сорок], которое в итоге и будет ответом на наш вопрос. (Сразу предупреждаю, - нет, никакого такого числительного в этом ответе нет и даже рядом не стояло, потому как значит оно совсем не его, а нечто другое, - читайте дальше, там всё и узнаете.) А для осознания самого этого значения нам прежде понадобится знание уже самого того контекста, в котором оно у слова “пуд” однажлы возникло.

Вопросы для самостоятельной работы

1.У звука "э" в русском языке, как и до него в древнем, безусловно было собственное значение, - какое? И можно ли считать звук "э" сутью?
2. Расскажите, каким образом происходила детализация "[Д]ь-э" и какие значения в результате её сформировались? Какие знания звучания соответствовавшие им тогда, мы ещё и сегодня используем в русском языке?
3. Какое слово вместо "туть" употребляется сегодня в русском языке? Почему? Какое именно слово древнего языка в результате формирования в русском языке правила "деЛАть" оно само в нём заменило?
4. Объясните такую разную детализацию одного и того же объединения древнего языка “пуд” в английском и русском языках. Не обязательно даже всю её, а вполне достаточно рассказать, почему одним из значений её в русском языке является знание расстояния “путь”, а в английском языке этому же знанию соответствует “шаг” (”ступня”)?