Ч. 194 Моряки на окраине империи

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/07/26/1209

Если те, кто раньше дружили с Орловым, увидев его, переходили на другую сторону улицы, то Василий Степанович Завойко поступил иначе. Он послал за ним казака, и когда бывшего поручика привели к нему, между ними состоялся откровенный разговор, благодаря которому Дмитрий Иванович Орлов вернулся к жизни.

Мне не хочется повторяться. О том, что происходило дальше, можно прочитать в этих главах: http://proza.ru/2010/02/04/1443 , http://proza.ru/2010/11/01/1090 .

Наблюдения Орлова показали, что Аянский залив вскрывается ото льда раньше Охотского, а дорога от Аяна к Якутску оказалась нисколько не хуже охотского тракта. В 1844 году Завойко отправил Орлова осмотреть реку Алдан и его приток Мая.

Они оказались судоходными для судов, сидящих в воде не глубже трёх футов. Выгоды нового пути проявились сразу. За доставку из Якутска в Аян компанейских товаров якуты взяли на три рубля меньше по сравнению с доставкой товаров в Охотск.

Обычно между прежними правителями фактории и начальниками порта всегда были трения, но теперь, несмотря на разногласия в некоторых вопросах и разницу в воинских званиях, капитан-лейтенант Завойко сумел наладить деловые отношения с капитаном 2 ранга Николаем Викуловичем Головниным.

Головнин прислушивался к Завойко, потому что видел, что Василий Степанович лучше разбирался в хозяйственных вопросах. Русские купцы, объезжавшие селения и стойбища, нагло обманывали местных жителей, спаивали их.

Например, они покупали шкуру соболя за 10 – 18 рублей, а в Охотске сдавали её за 30 – 40 рублей, шкуру чёрной лисы за 60 – 80 рублей, а сдавали в Охотске за 400 – 500 рублей. По совету Завойко Головнин распорядился обнародовать цены на пушнину во всех селениях и стойбищах.

Он также ограничил разъезды казаков, которые под видом закупки продовольствия у аборигенов жили за их счёт со своими собаками всю зиму, а уезжая, самым бесстыжим образом пользовались гостеприимством и добротой хозяев, набирая на нарты оленины столько, сколько могли увезти.

Когда Головнина назначали начальником Охотского порта, генерал-губернатор Восточной Сибири Вильгельм Яковлевич Руперт поручил моряку организовать хлебопашество в Охотском крае.

Тот активно занялся сельским хозяйством, не имея никакого опыта, но считая, что ничего хитрого там нет, и он со всем справится.

В 100 верстах от Охотска, в Инкинском селении и в урочище Булгин, в 1839 году посеяли ячмень. Взошли семена только  гималайского ячменя, их было немного, но и те 17 сентября завалило снегом.

В 1840 году Головнин решил, что снег – это случайность, и доложил, что хлебопашество возможно. Ему выделили на эти цели десять тысяч рублей. Судьба потраченных средств оказалась такой же, как и предыдущих.

Капитан 2 ранга только в 1843 году признал, что землепашество в Охотском крае невозможно.

Руперт приказал все оставшиеся средства потратить на огородничество. Но, как известно, из столицы всегда виднее. Министр государственных имуществ Павел Дмитриевич Киселёв предложил перенести землепашество на западные склоны хребта, где не было холодных ветров.

Получив такое ценное указание из Петербурга, Головнин и Завойко решили распространить хлебопашество по аянскому тракту. Селили крестьян, духоборов и скопцов по реке Мае. Хлеб не дозревал.

Чтобы люди не умерли, содержали их за счёт казны. Наконец, оба офицера махнули рукой на столичные предписания и отправили несчастных поселенцев в Якутск, чтобы не тратить на них деньги.

Они решили использовать отпущенные для хлебопашества средства на развитие огородничества, с которым дела обстояли неплохо, особенно с картофелем.

Последние тридцатые годы были очень трудными. Из-за отсутствия рыбы в 1837 году погибли все собаки у местных жителей, начался голод. Часть коряков и тунгусов Завойко и Головнин  поддерживали, выдавая им казённое продовольствие, за что офицерам потом пришлось долго объясняться.

Другая часть населения откочевала вглубь Сибири, но многие умерли от голода.
Рыба не приходила несколько лет подряд. Руперт разрешил продавать голодавшим  аборигенам муку за деньги, звериные шкуры и, в самом крайнем случае, выдавать в долг.

По настоянию моряков, из Якутска пригнали 1600 голов рогатого скота, который едва держался на ногах.

В 1841 году через Охотск вывезли в Петербург 3861 шкур соболя, 3499 шкур красных лисиц, 292 - сиводушки (помесь серебристо-чёрной и красной лисиц), 12 - чернобурых лисиц, 41136 -  белок, 216  выдр, 40  речных бобров, 160  песцов и 21 шкуру рыси.

20 сентября из Охотска вышел в Тигиль бриг «Екатерина» с казённым грузом и пассажирами. Командовал бригом опытный мореплаватель штабс-капитан кфш Олесов. В пункт назначения бриг не прибыл.

Его нашли в марте 1840 года выброшенным на берег в бухте на южном мысу острова Симусира. Часть груза из разбитого судна удалось спасти, а люди исчезли бесследно.

В 1845 году все учреждения из Охотска перевели в Аян. Аянский порт имел некоторые преимущества по сравнению с Охотским, но и он не удовлетворял условиям  хорошего порта. На всём побережье Восточной Сибири хорошего порта не было, а он нужен был до зарезу.

Непростая обстановка сложилась и в американской колонии. В 1834 году истёк срок конвенции 1824 года, по которой судам США разрешалось входить во внутренние моря, заливы и бухты Русской Америки «для производства там рыбной ловли и торговли с природными той страны жителями».

Фердинанд Петрович Врангель дал задание командиру брига «Чичагов» лейтенанту Дионисию Фёдоровичу Зарембо оповещать капитанов американских судов о запрете посещения русских вод, но при этом предупредил, чтобы никаких враждебных действий против американцев не предпринимали.

Смешно читать о  страданиях по Аляске некоторых патриотов. Какая там Аляска! Вся Русская Америка состояла из семи административных отделов, в которые входили острова и населённые пункты, редуты на побережье:

Ново-Архангельск,  Уналашка, Унга, Атха, Атту, Беринга, Медный, Курильский Шумшу, Симусир, св. Павла, св. Георгия, Колмаковский редут, Северная одиночка, Уналаклготская одиночка, Андреевская одиночка, Михайловский редут,

Чиниятская одиночка, Кальсинская, Орловская, Трехсвятительская, Карлугкская, Афогнакская, Катмайская, Нушагакская, Иляшинская, Медновская одиночки, Николаевский редут, Константиновский редут, Кенайская экспедиция и сам Кадьяк.

Одиночка представляла собой дом управляющего одиночкой и десяток юрт местных жителей. Колония прокормить себя не могла. Муку, пшеницу и соль покупали в Мексике и в Калифорнии.

Многое везли вокруг света из России.

В 1837 году из Калифорнии, помимо продовольствия, привезли с собой и оспу. Русское население было привито, а вот аборигенов страшная болезнь просто косила, многие селения и острова обезлюдели.

Но зато петербургская знать носила роскошные шубы.

Продолжение http://proza.ru/2021/07/28/1266