Роман Строки в Тумане. Глава 20. Крик, пробуждающи

«Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел».
М. Лермонтов


- Отпустите меня! Моя сестра там... одна... А она не должна быть одна... Никто, никто никогда не должен быть один!!! НИКТО!!! - Бедная Сашенька кричала вторые сутки подряд. Иного способа достучаться хотя бы до одной души не было...

Крик острой молнией разрывал сердце каждого, кто его слышал...

- Глэдис два дня не приходила в сознание... - Прошептал Вольдемар, метаясь по каюте с прижатыми к ушам ладонями, словно хотел убежать от криков, плача и Тумана как можно дальше...
Но не мог. Туман не отпускал его.
Лёгкие акварельные перья не могли сдерживать страдающего человека, поэтому они полностью, до последней капельки, пропитались криком отчаянной души... Только этот крик держал отца и не позволял сдаться Замученным книгам...

- Александра ничего не ест, всё время кричит... Она не замолкает ни на секунду!!!

- ОНА ОДНА!!! У неё никого нет... Если меня не будет рядом, она умрёт... УМРЁТ!!! - Любовь и искренность в кровь разрывали грудь.

- За двое мучительных суток от неё не прозвучало и тени упрёка... - Сквозь зубы произнёс Вольдемар. - Духовной чистоты моей дочери не занимать... Но ей не хватает рассудительности и она не умеет охранять себя! - Тут же обрубил мужчина.

...

- Я бы спасла каждого из вас! Я никогда не оставлю вас, вы самое дорогое, что у меня есть!!. - Из последних сил звучал охрипший голос Сашеньки, сопровождаемый ударами тоненьких ослабших ручек о запертую деревянную дверь...  Дыхание сбилось, и она иногда падала на пол, подобно срубленному цветку ландыша...

Каждый удар приходился Дину в самое сердце. Было ощущение, что бьют не по двери, а по груди, с каждым разом отрубная от сердца новый кусок. Юноша лежал на полу, вцепившись в голову руками...

- Не плачь, родная... - Шептал он едва шевелящимися губами. - Ты успокоишься... ты примешь верное решение!..

Лицо сжимали судороги, по телу расходилась дрожь сердца... Он бы всё отдал, лишь бы оказаться с ней рядом и пожалеть, успокоить, сказать что-то о заблуждении и наивности и прекратить, наконец, этот кромешный ад.

- Пожалуйста... Вы - её последняя надежда... Только вы может спасти мою сестру!..

Нет, так не пойдёт. Крики сведут с ума, если он продолжит в одиночестве утопать в них...  Дин резко встал, кое-как пригладил волосы и отправился в каюту Лавинии.
Больше идти было не к кому...