Роман Строки в Тумане. Глава 30. Разговор с книгой

«Руки в обьятъятьях раксрыты всему живому...»
Е. Бахтиярова


У Леокадии был свой собственный язык, со своими правилами приличия и обращения. Она, как и любой приличный кот, решительно не понимала, к чему и зачем обращаться к кому-либо через непонятное, несвязанное, ничего не означающее и порой совсем не любимое слово.
Имя, так, кажется, эти странные люди его называют...
Гораздо красивее, понятнее и правдивее, на её взгляд, звучали средства поэтического языка. Не зря же их, в конце концов, придумали (на минуточку, эти же самые люди, которые теперь не хотят использовать их, призывая друг друга или обращаясь, чтобы признаться в любви.)
Между тем, имена, которые ей давали обитатели Небесного Странника, Леокадия любила, пусть и недовольно поёживалась всякий раз, как слышала их. Несмотря на то, что каждый придумывал своё (с каждым разом всё более нелепое) слово, она чувствовала любовь, независимо от того, с какой интонацией его произносили. Каждое такое слово содержало чувство, которое она вызывала в человеке.
Мудрая кошка посчитала такой способ весьма милым, и с радостью принялась придумывать каждому своё неповторимое имя. Ни к чему засорять своё сердце и голову тем, что миллион раз встречается по всему свету.

Пушинка-Леокадия неслышно пошкрябала коготками в сторону каюты девочки с холодными руками, так она называла Лавинию.
Этих глупых людей нужно немедленно спасать! Руки-одеяло (то есть, Лумина) молчит, потому что считает, что девочка с холодными руками в ней не нуждается и не скучает, а грустит, конечно же, по другой причине.
Разумеется! Когда у человека руки превращаются в две ледышки, это значит, что ему недостаёт тепла! А тепло дают род-ны-е! Все коты это знают. Они чувствуют человека насквозь, стоит только погладить. Мы для них – большие коты, потерявшие свою шерсть и зачем-то гуляющие, как деревья, на неудобных, тонких двух палках. Вот разве пройдёт любой достойный кот мимо такого жалостливого зрелища?

Руки-одеяло тоже холодные. Леокадии приходится самой их согревать. Ей не жалко, потому что не жадничать на тепло - это суперспособность котов.

Ну как же она сразу не вспомнила, что тот неприятный юноша (такой даже повторяющегося имени недостоин) - это непутевый папаша девушки с холодными руками! Она ведь знала эту историю ещё с того момента, как он попытался сбежать от жизни...
До чего же непутевые эти люди! У него же есть замечательная возможность всё исправить, но нет. Поступил не так, как планировал – задыхайся, пока совсем конец не настанет, это главный закон самых непутёвых из всех непутевых людей. Этот однозначно такой. Вот если он вернется, Леокадия на него точно зашипит.
А на Небесном Страннике каждый знает, насколько это страшно... Если Леокадия шипит, значит ты, как минимум, поступил не самым лучшим образом.

А вот девушку с холодными руками жалко. Она ничего не может сделать, потому что ничего не знает. Да и руки-одеяло можно пожалеть, этот король непутёвости предал её. Скорее всего, и руки у него такие же, непутёвые. Проверять Леокадия не ни за что не будет. Таких сразу чувствуешь. И зачем только руки-одеяло в него влюбилась?..

В руках-одеяле Пушинка-Леокадия уверена не была, вдруг вспоминать не захочет... но вот девушка с холодными руками явно настроена решительно.
Подобравшись к каюте, она начала неистово скрестись в дверь, не показались аккуратные ботинки девушки с холодными руками.

- Пушинка? - какой же у неё стал милый и тёплый голос! Даже это дурацкое имя звучит красиво... Спасибо рукам-одуванчикам (Александре), ну и этому непутевому, что из книжки выпрыгивает. Хоть какая-то от него польза...
Пушинка-Леокадия потянула Лавинию в сторону лестницы, ведущей наверх.

В библиотеке, как всегда, царило спокойствие. Книжные души смеялись, вылетали из-за шкафов и с полок. Даже отсутствие способа общения друг с другом не портило им настроение. Одна из них быстро мелькнула за шкаф, но Лавиния этого не заметила.

- Здравствуйте, мисс!

- Моё почтение.

- Привет! - Полилось со всех сторон.

- Добрый вечер, - слегка улыбнулась Лавиния.

- О, Великий волшебник, до чего у тебя красивый голос! - сказала бледно-серебряная лань, - раньше я этого не замечал...

- Храни детскую мечту всю жизнь, и ты навсегда останешься сказочной королевой! - прошептала кроткая девочка с глазами, храбро смотрящими вперёд.

- В нашем доме не принято без устали бегать туда-сюда,мы не варвары, так и скажи своему брату и подружке, черт побери! - Сказал бородатый мужчина в очках.

Лавиния всем улыбалась, но не переставала идти за Пушинкой. Интересно, зачем она привела её сюда? Лавинию захватывали разные мысли. А вдруг Леокадия нашла что-то о родителях?
Лавиния старалась себе этого не обещать, вдруг ошибётся. Этого она очень боялась.
Остановившись возле самой крайней полки, Леокадия выжидательно посмотрела на Лавинию.

- Ты хочешь, чтобы я что-то нашла? - спросила девушка.

В глазах кошки сверкнули блики. Она согласилась.

- Ты можешь показать мне полку?

«Ну что за глупые люди! Вечно им надо все разжевать, сами думать не хотят.» - подумала Леокадия, раздраженно шлёпнув лапой по нижней полке.

- Спасибо!

Хоть она и девушка с холодными руками, но сердце у неё теплющее, это точно! Леокадии очень нравится, когда она чешет её за ушком. Вот что значит быть на одной волне.
Лавиния принялась обыскивать нижнюю полку. Книг там почти не было, их внизу старались не размещать. Там лежала чистая бумага, перья и большая чернильница. Это добро на корабле сильно экономили.

Вдруг, оставив полку почти пустой, Лавиния обнаружила небольшую тетрадь, спрятанную в самом углу.
Книжная душа, тихо выглядывавшая из-за шкафа, испуганно юркнула за него.
Это был дневник. Причём очень старый.  Почему-то Лавиния сильно хотела прочитать его.

Она окунулась в воспоминания юной девушки, видевшей перед собой лунную дорожку жизни, озаряемую звёздами счастливых воспоминаний.
Сначала в дневнике говорилось об обучении в высшей школе для девочек, находившейся в бывшем графском имении. Лавиния знала про эту школу когда жила в деревне, но никогда не бывала там. Это место она считала самым интересным на свете. «Там учатся самые интересные и умные люди, - считала она, - там не нужно терпеть глупых и простых.» Но дневник быстро развеял все её туманные представления.

«У меня нет друзей, - писала неизвестная девушка. Судя по тому, какую они проходили программу, она была на несколько лет младше Лавинии. Год было сложно определить, потому что дат нигде не было. Девушка просто начинала новую запись после неповторимого цветочного орнамента, в который Лавиния влюблялась всё больше и больше, - у меня нет друзей, потому что все считают меня странной и распускают слухи о том, что я чем-то больна. Даже все учителя. Право, откуда могли они это придумать? Я веду себя очень тихо и незаметно. Учителя постоянно ставят плохие оценки, аргументируя это тем, что я ленюсь и ни к чему не стремлюсь. Я не понимаю, почему так происходит. Так как у меня нет друзей, я много читаю, перечитала уже весь раздел «классика» в библиотеке. Очень странно.
Единственный человек, который меня понимает - это мама. Несмотря на то, что родителям не разрешают часто приезжать, она делает это регулярно. Она любит меня такой, какая я есть, и говорит, что мне просто не повезло с окружением и что хороших людей очень мало. Но, как говорится в моём любимом стихотворении: «Ты сам своей мерке большой соответствуй, и всё остальное, увидишь, придёт!» Поэтому я не унываю...»
Лавиния грустно улыбнулась. Сердце сжала тоска. Как же эта девушка её понимает... Родители Лавинии тоже понимают её лучше всех. В этом она уверена.

За шкафом плакала одна из книжных душ.

Чтение всё больше затягивало. Душа дневника рассказывала, как мать сказала ей: «Я уже очень стара, и не хочу, чтобы ты оставалась жить в этом болоте несчастья. Иди. Просто иди далеко-далеко. А я буду ждать тебя в конце пути, превратившись в сказку.» В этом месте буквы сильно плясали, было много клякс и слёзы иногда капали на чернила, оставляя тёмно-синие разводы. Даже слезы у той, что писала этот дневник, были похожи на лунный свет...
Вдруг их осветили маленькие, прозрачные звёздочки, упавшие с глубоко-синих небес, оставив новые магические разводы...

Дальше девушка писала о том, как сбежала и пошла своей длинной-предлинной дорогой.
«Сейчас уже ночь. Я забралась на высокое дерево, чтобы меня не нашли дикие звери. Это холмы, сплошь покрытые лесом. Я должна дойти до вершины, там всё превращается в образ и живёт...»

Прочитав где-то четверть дневника, Лавиния радостно удивилась, так как начали попадаться знакомые имена. «Значит девушка, что писала этот дневник , была с ними знакома.
Случайности, как известно, дают начало великим изменениям. Разве нужно задавать себе лишние вопросы?

Девушка писала о том, как встретила сначала Глэдис, потом Вольдемара, Юлиана и...
Тара.
Знакомое имя, словно пикирующая чайка, врезалась в сознание...
Безусловно, он говорил, что на самом деле не тот, кем является в «Новой жизни», но неужели он был знаком со всем Небесныи странником? Почему он скрывается?

«Я вижу, что не зря прошла свой долгий путь , - писала девушка, - я благодарна Аралибрису за самых близких и дорогих мне людей, которых он подарил мне. И больше всего за то, что ко мне вернулась вера в людей!» Лавиния улыбнулась, потому что вспомнила Александру. И Дина с Рэвэем. Последнего - совсем чуть-чуть. Их ей тоже подарил Аралибрис...
Копаться в прошлом Тара не хотелось.
Она очень любила чувства, которые пришли благодаря Александре. Сейчас они тоже пришли, будто дневник хранил их для неё на протяжении долгих лет. Она больше всего на Небе хотела испытать их вновь...

За шкафом одиноко плакала книжная душа.

Следующая запись гласила:
«Я так счастлива! Тар сделал мне предложение! Не было этих ненужных людских обычаев, он просто сказал, что любит меня и что хочет всегда-всегда быть со мной! Как же я его люблю! (Глэдис, правда, рассказывала, что он очень долго решался, потому что очень боялся. Но это ничего, главное, что это случилось! От волнения он случайно сорвал с петель одну штору и она упала прямо на нас! Я так счастлива!»

Лавиния захохотала. Громко и от души, как не смеялась ещё никогда. Книжные души начали вторить ей одна за другой.

- Прости, - еле произнесла одна из них, - мы просто обожаем смех!

- Смех движет мечту! - прозвенел девчачий голосок. Лавиния вновь улыбнулась им и продолжила чтение.

За шкафом неслышно плакала книжная душа.

«У нас родилась дочка! - говорили страницы, - она маленькая, чудесная девочка. Дину уже годик, и он постоянно хочет с ней поиграть! Ах, да, я не написала её имени. Мы долго выбирали, и назвали прекрасным именем - Лавиния...»

Лавиния долго сидела, уставившись в пути букв.
Это мамин дневник... Частичка её души, шелестящая своими страницами о колени...
Как он попал на Странника? Неужели Тар - её отец...

Она принялась яростно листать страницы, но имени нигде не было написано. Мелькали имена Глэдис, Вольдемар, Тар, Юлиан, Ариана...

Лавиния заплакала. Родители были так близко и одновременно непреодолимо далеко... К сожалению, за обоими барьерами. Тар за всё время, что был с ней, ничего ей не сказал, а мама...
Мама тоже молчит. Они совсем её не любят. Всё потому, что она совсем их не искала, а только внушала себе счастливые концы...

Рядом, за шкафом, тихонько плакала одна из книжных душ.

Вдруг чья-то рука легла на плечо Лавинии, словно страничка прошуршала. Воздух наполнился горным воздухом и ароматом трав. Девушка не поднимала глаз. Она плакала, уткнувшись в колени.

- Они любят тебя. - прошептал нежный, но уверенный женский голос.

- Откуда ты знаешь? - Еле слышно спросила Лавиния.

- Я любимая книга твоего отца. Кому, как не мне, знать правду?

Лавиния неожиданно для себя резко поднялась. Рядом с ней сидела молодая женщина с длинными чёрными волосами и густыми бровями. Из-за крупных черт лица она казалась сердитой, но темные глаза излучали доброту и любовь. Она продолжала:

- Твой отец встретил меня незадолго до твоего рождения. Он очень любит тебя и твою маму. Я уверенна, потому что рассказываю о похожих на твою ситуациях. И о крыльях.

Сквозь горе книга сумела коснуться сердца Лавинии. Девушка заинтересовалась, но слёзы ещё душили. Она обняла книгу и прижалась к её плечу.

- Вот - твои крылья, - прошептала книга, тихо коснувшись лопаток Лавинии. Тепло бумажных руки согревало сердце, - слева стоят родные, которых ты имеешь благодаря матери, справа - отцу. Они всегда рядом, за твоей спиной. Они защищают тебя и помогают идти.
Когда ты родилась, твой отец часто грустил. Не потому что не был рад тебе, совсем наоборот... Он очень любил вас и хотел защитить, и до сих пор часто обращается ко мне, хоть я и далеко... Нам иногда случается сорваться в пропасть, потому что мы выбираем не ту мысль, ищем поддержку и решение не в себе, а вне...
Он постоянно говорил мне, что я похожа на твою маму, и на тебя...
Любовь к книге и к человеку- это два разных чувства, но если они соединились - значит обе любви - настоящие.

Лавиния так и уснула в шелестящих и лёгких объятиях книги, прижавшись щекой к тёплому переплету. Слова согревали, а шёпот страниц, выступающий голосом, превращал их в колыбельную...
Лавинии казалось, что сквозь пелену сна она слышит красивую, спокойную, глубокую музыку, ноты которой прокладывают ровный путь в страну спокойствия и умиротворения. Туда, где всегда находятся верные решения...

Туман поглаживал Лавинию по голове, укутывая их с Книжной душой тёплой дымкой. Ничто не лечит так, как любимая книга родителя. Особенно, когда он далеко, и, к сожалению, за обоими барьерами...

За шкафом тихонько плакала книжная душа.