Воспоминания Ковалевой Валентины Осиповны 1907-200

Воспоминания Ковалевой Валентины Осиповны (1907-2005)

Стр. 1 Детство, детсад, театр... Любовь к маме.
Нас было четверо детей, Коля, я, Надя, моя младшая сестра, и младший братик Володя, мы все его очень любили, волосы у него были светлые и голубые глаза.
Мы очень рано научились читать. Отец выписывал нам детскую литературу, журналы, занимался с нами. Я помню, как я переживала и плакала, когда читала книгу только что вышедшую из печати "Хижина дяди Тома".
У нас была детская комната, где мы завтракали и занимались играми. К нам приходила учительница музыки, и мы играли на пианино.
Мы очень любили басни Крылова и часто играли маленькие спектакли "Демьянова уха", волк костью подавился и многие другие.
Гулять нас водили в Летний сад, играть мы любили у памятника Крылову. А также у пруда, где плавали лебеди - вход был недалеко от Михайловского замка.
Отец записал меня в женскую гимназию (Юргенса), частную, находилась она на Фонтанке, 32, мне еще не было 8 лет.
Коля уже учился в мужской гимназии. Отец часто ходил с Колей в театр на детские спектакли, а потом решил и меня с собой брать.
Экзамен в гимназии я сдала и стала там учиться. Форма была красивая. Учиться было легко, мне нравился французский язык. Учили там и танцам. Перед уроком читали молитву, также и перед обедом.
Был 1917 год. Я уже проучилась 2 года в гимназии. Настала революция и вот гимназию закрыли. Стали обычные школы, где учились вместе мальчики и девочки, и дисциплина была уже другая.
У меня были длинные волосы - косы, и я не могла заплетать их сама. Однажды, когда мама стояла в очереди за хлебом, я, боясь опоздать, нервничала. Когда пришла мама, со мной случился обморок первый раз в моей жизни.
Мы с Надей, моей сестрой, любили стоять на балконе и смотреть, как шли девушки по улице в красных платках пели "мы новый мир построим" и махали нам руками. (Дом с балконом на 3-м этаже - дом 9 в Косом переулке, недалеко от Летнего сада)

Стр. 2.
Мы уже гуляли одни. Однажды шли домой из Летнего сада и увидели бачок с надписью "Кипяченая вода". Нам захотелось пить, но я не стала пить. А Надя, сказав "Ведь это кипяченая вода", выпила немного. Придя домой, мы ничего не сказали. Ночью Надя заболела, приехала карета скорой помощи и увезла Надю в больницу. Перед отъездом Надя плакала, и мама поехала вместе ней. Надю привезли в холерный барак, и, если бы не мама, Надю бы не спасли, так как сказали санитары, что уже поздно ее лечить. Мама осталась с ней, пока она не поправилась, благодаря уходу мамы.
Мама, чтобы не заболеть, мыла руки сулемой, других лекарств не было.
Перед отъездом в больницу, мама поставила тесто, конечно, не из одной муки. Сказала, что надо будет замесить тесто. Но мы с папой забыли совет мамы замесить тесто. Просто положили его в форму, сожгли много дров, а тесто не загустело, мы с папой забыли его замесить и получился не хлеб, а такая каша-загуста... но все равно съели ее...
После болезни Надя очень похудела, вытянулась. Надо было уезжать из Петербурга, чтобы поправить здоровье Нади, был уже голод. Мама ездила менять вещи на продукты. Я оставалась с папой и Надей. Папа по-прежнему работал в Государственном банке на Садовой улице. Он имел высшее финансово-экономическое образование - окончил университет, финансовый экономический.
Однажды к нам постучали в дверь, звонка уже не было. Открыли дверь, вошли военные, их было 5 человек. Мы трое детей вышли в кухню. Увидев наши детские испуганные лица, они сказали "здесь дети" и ушли. В столовой пуля пробила стекло в окне.
Квартира у нас была большая, потолки высокие. В кухне была лестница в комнату, там была решетка и можно было спать.

стр. 3
Плиту уже давно не топили, была у нас такая печурка, которую топили бумагой, старыми книгами. Вот я вспомнила, в гостиной у нас стояли шкафы за стеклом была большая библиотека. Были книги - фолианты, очень красивые, каждая страница имела прозрачную прокладку.
В углу гостиной стояла фигурка девочки с красивой лампочкой в руке.
Пианино по-прежнему стояло в гостиной. После революции появились бесплатные школы музыки. Школа была недалеко от дома, бывший дворец Меньшикова. Мы записались в эту школу и стали продолжать заниматься музыкой.
После революции, когда мы уже потеряли надежду вернуться в Петроград, случилось у нас несчастье. Мы после болезни Нади жили в деревне (предположительно Пикалево или Званка? - ЛТ). В Петербурге был голод, а в деревне можно было менять вещи.
Отец получил отпуск на 10 или 15 дней (точно не помню) и поехал к нам в деревню, где мы жили. Во время поездки отец заболел и приехал к нам больной, так как ехать было очень трудно - ехали даже на подножках вагонов. Отпуск у отца уже кончался, поправиться он не смог и решил ехать в Петербург. Мама и Коля провожали его. В поезде стало ему совсем плохо и в Тихвине к поезду (Тихвин был в 50 км, где мы жили в деревне) подали носилки и снесли отца в больницу при вокзале. Последние его слова были маме: "Не отдавай никому детей, воспитай их сама и дай образование".
Итак, он прожил в Тихвине 1 час и отца не стало... Я очень переживала потерю отца, да и все мы тоже...

Мама оставила меня и Надю на вокзале в Тихвине и пошла искать, где можно снять комнату. Коля пошел с ней. Удалось найти квартирку из 2-х комнат, правда, небольших, кухни не было.
Я не помню, как мы хоронили отца, я все время плакала. Кладбище Тихвинское было далеко (на Фишовой Горе – ЛТ). Я помню, как бедная моя мама вместе со мной через весь Тихвин несла крест на могилу отца. Она впереди шла, а я несла конец креста и тогда я подумала

стр. 4
как тяжело будет маме с нами. Правда, братья отца - дядя Толя и дядя Саша предложили нас взять к себе. Я помню, как я плача, говорила маме: "Не отдавай нас никому, мы хотим с тобой остаться".
Брат Коля часто жил у тети Лизы в Шлиссельбурге. Но он тоже остался с нами.
Денег у нас не было, за квартирку надо было платить. Мама пошла в РОНО, отдел народного образования и получила работу в культмассовом секторе. Я пошла учиться в школу.
Я долго не могла привыкнуть к мысли, что отца больше нет. Каждый день после школы, я ходила с сумкой на кладбище, там была скамейка и поставлен столик - я занималась там.
Учиться мне было легко. Я старалась, как могла помогать маме. Около дома был участок земли, на нем был мусор, щепки, трава. Очистив участок, мы посеяли турнепс, который ели.
Мама ездила в Ленинград, понемногу привозила вместе с Колей вещи, ведь там все было оставлено, в квартире было 5 комнат. На дверях висели шерстяные портьеры - из них мы шили себе юбки.
Нам помогала тетя Лиза - сестра отца, посылала посылки с одеждой. Туфли мы шили сами - верх был полотняный, а подошва вырезана из папки и обшита шпагатом.
Коля уже жил в Ленинграде - заканчивал Политехнический институт. В Ленинграде была в это время эпидемия - болезнь называлась испанка. Коля заболел, после поправки переехал в Тихвин.
В Тихвине познакомился с Галей, потом женился на ней. В 1941 году началась война, а у Коли с Галей в этот день родилась дочка Галя (Галина Николичева-лт), а Наташа - в 1943 году. Жизнь в Тихвине была тяжелой, а тут у них родился Сашенька. Здоровье у Коли было неважное, в Тихвине оно ухудшилось, забота о детях, о семье. Я в это время не могла приехать к ним, серьезно заболела бабушка Екатерина Михайловна - мать моего мужа Евгения (она жила с нами). У меня самой уже было трое детей.

стр. 5 (повтор истории другими словами)
…Все время, пока Надя была в больнице, мама не отходила от нее. Врач считал, что состояние безнадежное. Но мама сама ухаживала за ней. И вот, наконец, Надя поправилась. Когда мы увидели ее, то не узнали - она была острижена, без своих красивых кос, похудевшая, вытянулась, ростом стала выше меня. В городе был голод, с питанием трудно, решили поехать в деревню, куда мама ездит менять вещи на продукты (Пикалево или Званка-ЛТ).
Итак, мы приехали в эту деревню, меняли вещи - одежду на молоко, на масло. Папа уехал назад в Петроград, он работал в Госбанке на Садовой улице. У него высшее финансово-экономическое образование, он окончил финансово-экономический институт (или университет?).
В деревне Надя быстро поправилась.
В 1919 году папа приехал на несколько дней в отпуск навестить нас. Ехать было очень трудно, люди висели на подножках. Приехав, папа почувствовал себя плохо, началась у него дизентерия. Больница была в Тихвине, 50 км от деревни, где мы жили. Папа беспокоился, у него кончался отпуск и, взяв с собой портфель, поехал с мамой в Тихвин. В поезде ему стало совсем плохо. В Тихвине его встретили санитары с носилками. Он попал в железнодорожную больницу у самого вокзала. С отцом была не только мама, но и Коля - ему тогда было около 14 лет. Последние слова отца к маме были "Не оставляй детей, дай им образование".
Он умер 28 августа 1919 года.
Когда мама с Колей вернулись домой, Коля, подойдя к полке, где всегда лежали конверты с адресом (папа сам надписывал адрес), сказал: "Теперь уже некому больше писать, папы нет".
Я очень переживала потерю отца, долго не могла привыкнуть к мысли, что отца уже нет, а было ему 45 лет.
Мама осталась с нами, ей было 28 лет (1892 гр), надо было начинать новую самостоятельную жизнь.
Папу похоронили в Тихвине (кладбище на Фишовой Горе – ЛТ). Я до сих пор помню, как мы с мамой несли тяжелый крест, мама впереди, я сзади. Я тогда подумала, как будет маме тяжело с нами, ведь нас было тогда трое детей.
Нам удалось снять комнату в Тихвине, и мы все переехали в Тихвин. Я долго не могла успокоиться.
Братья отца предложили нас взять, кто меня, кто Надю, Коля уже раньше жил у тети Лизы, он часто гостил у нее. Когда Коля учился в Политехническом институте, он жил в Петрограде на 6-й Советской ул. дом 8 на 1 этаже. Он получал стипендию, ему помогала тетя Лиза. (Годы примерно 1922-1927??)

стр. 6
В Петрограде была эпидемия болезни - ее называли тогда энфлюенция или испанка, типа гриппа. Коля заболел, чувствовал себя плохо, ведь он жил один в комнате на 1-м этаже на 6 Советской улице дом № 8. Комната была сырая и холодная, у него началось воспаление легких, врач признал начало туберкулеза легких. Об учебе в институте уже не могло быть речи, а он был на 3 или на 4-м курсе. Врач сказал, что надо уезжать из Петрограда. Коля поехал в Тихвин. Жил у сестры Нади. Тетя Лиза помогала. Тогда были магазины ТОРГСИН? Торгсин, где на валюту можно было все купить. Воздух в Тихвине, питание, молоко помогли Коле, он поправился... Позже он встретился там же с Галей, женился, работал, жили они хорошо (в Тихвине).

отдельный еще лист - без номера страницы

...Итак, мы "случайно" оказались в Тихвине.
Остановиться нам было негде. Мама меня и Надю оставила на вокзале. Я сидела на скамейке и крепко держала в руках нашу с Надей большую куклу. Она была всегда с нами. Она закрывала глаза. На спине была какая-то кнопка, когда нажимали на нее, кукла говорила "мама". Какая-то женщина, проходя мимо меня, сказала: "Сама маленькая, а держишь в руках ребенка". Девочки из школы любили приходить к нам и раздевать и одевать куклу. У куклы были туфельки и прочая одежда.
Наконец квартиру нашли.
Мы пошли в школу 1 ступени - 4 класса. Я в 4-й, а Надя в 3-й класс. (1-3 классы в Гимназии Юргенса в Петрограде 1915-1918 годы. 1919 с сентября- ЛТ). В 4-м классе уже учили французский язык. Мне было легко, так как в гимназии уже были уроки французского языка. Окончив школу 1 ступени, я перешла в школу 2-й ступени (еще 4 класса? - ЛТ). У нас были зачетные книжки, где ставились отметки "хорошо", "удовлетворительно" и "плохо".
Учиться мне было легко, особенно французскому языку, я любила его. В классе я была одна, у которой не было родителей, отец умер, а мама была не родная, как тогда говорили "мачеха". Я защищала свою маму, ведь я ее любила. Однажды, чтобы доказать свою правоту, я пригласила несколько девочек к себе домой, чтобы познакомить со своей мамой, и она всем понравилась.
Я очень рано стала помогать маме. Шла перепись населения, мне дали эту работу, делать сводную ведомость по переписи. Это занимало много времени, но мне ведь платили за работу, а писала я быстро.
В школе в старших классах были уже классы педагогический и второй кооперативный. Я училась в педагогическом с моей подругой Таней, с которой я давно дружила.
По окончании педагогического класса был выпускной экзамен. Мы с Таней успешно его сдали и получили удостоверение, что можем преподавать в школе 1-й ступени, с 1 по 4-й классы.
Летом я работала в детском доме воспитателем, я очень любила детей. Поскольку я была моложе всех воспитателей, мне доставляло удовольствие много времени проводить с детьми, ходить на прогулки, в лес, на речку, где было отведено место для купания, проводить игры на воздухе.
Так прошло лето. Надо было устраиваться на работу. Но мама как-то боялась за меня. Я хотела быть учительницей, мне было около 18 лет (1925-1926 год - ЛТ).
В конце концов, она посоветовала мне ехать в школу, где я буду одна работать (такие школы были). И вот я получила направление в школу. Почему мама так хотела, потому что начинать работать одной в школе, где 3 класса, легче научиться быть самостоятельной и избежать ошибок.
Вот я и поехала в такую школу (в село Николаевщина? Никола;евщина — деревня в Пашском сельском поселении Волховского района Ленинградской области, на реке Паша. Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Паша — 20 км. Деревня находится на правом берегу реки Паша. -ЛТ).
Мы жили тогда в Тихвине. У меня были длинные косы, прическу сделать не могла. В общем, когда я поехала в деревню, меня встретили женщины, и я слышала, как они говорили, что я такая молодая и слушать меня ребята не будут. Я ничего не сказала, но подумала: поживем-увидим.
Школа была в доме, где я стала жить на втором этаже. Хозяин звал меня Осиповна.
Ребятишки, т.е. ученики, были очень славными. Были ученики, которые ходили в школу за 3-5 км.
Когда записывала учеников, один мальчик сказал, что его зовут Евгений. Я очень удивилась, и почему-то у меня вырвалось "Онегин". Он тоже удивился и спросил меня: "Откуда вы меня знаете?" В деревнях такой фамилии и имени не было. Оказалось, какой-то приезжий, когда его спросили, как назвать только что родившегося ребенка и посоветовал назвать Евгением Онегиным.
Местное население относилось ко мне очень хорошо. Я любила после занятий в школе гулять с учениками. Я ведь многого не знала. Увидев какую-то траву на поле, и не зная, что это, спросила учеников, кто знает, что это. Мне сразу ответили "озимь". А что такое "озимь", я тоже не знала. Они даже не подозревали, что их учительница тоже учится. Так понемногу я тоже училась познавать жизнь в деревне, спрашивая ребят.
Были ученики, которые ходили в школу за 3-5 км, так как другой школы не было. Около школы была лавка-магазинчик. В магазине были конфеты карамель, я покупала их к чаю. В классе была печь, где кипятили воду. Мне было жаль этих ребят, я попросила хозяйку кипятить воду для чая и поила их чаем.
В классе за печкой был порядочный уголок - сделали занавес, там ребята выступали, говорили стихи, пели песни, которые выучили. Приглашали родителей в школу - им очень нравились выступления ребят.
Кроме школы я должна была вести занятия с молодежью - так называемый "ликбез". Тогда много уделялось внимания ликвидации безграмотности населения, особенно молодежи. Парни и девушки приходили в школу вечером и с удовольствием учились по особым учебникам "Мы не рабы..." и т.д. Кроме школы мне приходилось вести занятия со взрослыми, не только в своей деревне, но и в соседних - 4-5 км ходить приходилось вечером.
Эта первая моя работа много дала мне. В школе работать мне было легко. Ребята учились хорошо. Я за занятия по ликбезу 3 мес я получала дополнительно. Приезжала комиссия на выпускной экзамен по окончанию учебы взрослых - я должна была выучить их читать и писать.
Во время каникул в школе я приехала в Тихвин, где жила мама, и, подавая ей конверт с деньгами, в который я положила 100 руб. (это были большие деньги), сказала маме: "Это только часть того, что я должна тебе за все, что ты сделала для меня". Мама отказалась их взять и сказала, пойдем лучше купим тебе пальто зимнее, его у меня не было.