Протянул порстигар и прослезился

               
      Левонтий Магницкай глухо кашлянул, собирая усилия истощенного организма воедино и вкупе, ин масс, как неистовое на дороге к всеобщему счастью невнятное народонаселение вставшей с колен страны накануне исторических выборов говна из говна и для говна, ухватился цепким протезом средней руки за наспех очиненное гусиное перо, воспроизводя мыслеобраз буквенно - цифирной грамоткой малой, будучи обучен подобному извращению в Навигацкой школе, прикрытой двадцать лет назад по Указу самого умного и стратегического из покровителей поганой крысы Потупчик правителя в кучах, зачем - то продолжающего финансировать еврейское животное, хотя мои сказочки ( ежели, конечно, он их чтет ) за последние три года явственное показывают отношение коалы к гнусной свинье виртуального мира, столь омерзительной, что.
     " И выйдя в пополночь новой луны на самую краями опушку Фулэссоллдунхолма - пройди чуть вправо, пока не натычкнешься на заветный ствол черемушистого древа, обери с молитвой цвет и ступай в некое место, где добавляя к цвету черемухи свежие побеги крапивы, кукнар и отвар дубовой коры, увари вдосталь зелье. Пей его натощак. А потом попробуй просраться ".
     - Га ! - завопил Левонтий, грохоча кулаком по свеженаписанной истине. - Не выйдет ! А почему ? А я скажу.
     Он оглянулся на молчащий телевизор ( атавизм, хули, электричество - то еще Франклин не открыл, хотя и был первым не Франклин заморский, а наш Черепашкин, после изобретения парохода нашедший остаточную электрипчеству на своей кашемировой шали, коей так славно укрывать подагрические суставы в ненастные восемь месяцев дурной погоды самой великой страны на планете, где и летом холодно в пальто, а зимой живут одни Бальзаминовы, медведи же готовятся триумфалить, выиграв на выборах семь - ноль умного голосования по подонку Навальному у Явлинского, что стоит обсудить миллион раз и идти пить вино в модное кафе, размахивая перед оскаленной пастью гитлеровца Соловьева - Шапиры шариками, например ), харкнул харчой соплевизма в экран ноутбука, так и засохший на какой - то странице из любых соцсетей или новостного сайта, перднул в сторону красочного журнала, чуть прикрытого пожухлой от невзгод газетой, и подумал, не произнося вслух, что самому великому народу в джунглях мудрость отцов ведома и так, недаром пословицы - поговорки цветут в нечистых устах не устающего их цитировать правителя цветами зла снова не по Бодлеру, поминая добром сюрреалистическую фантастику эры ЛСД.
     - А если только и умеют, что срать ? - коварно срезал себя силлогическим вопросом Магницкай, предчувствуя бурные споры Диссернета по защите грандиозного научного труда еще какой Катерины Тихоновой, оглоушившей Садовничего, Пиотровского и Касперского до кучи складом ума, предпочитая морепродукты.
     " Но если ошибешься ты, как сапер, то результат злоупотребления отваром выйдет иначе и просрач превратится в самый смысл существования ".
     - Вот так, - молвил Левонтий, тряской рукой отливая кваску в жбанец оловянный, словно глаза любого завсегдатая телевизора атавизмы или зрачки обитателя соцсетей, именуемых отныне и навсегда мандавохами мироздания, не исключая Диты фон Тиз, так как ее голые фотосеты ( давно ) перевешивают все заманухи страшной на рожу Идойи Дуранте выщемить две сотки евро на вспоможение процессу дезинтеграции мазохизма и фетишизма как жанров. Это, приблизительно, как порно леди Бонни Роттен. Вроде, шустро, типа, с огоньком, но говно такое, что и смотреть нет никакого желания.
     - Да прокляты будут ! - взвизгнул Левонтий Магницкай, бросая написанные слова в жарко полыхающий камин. - К чему повторять сто раз повторенное ? - риторицки вопросил он, шатаясь и белея, конечно. - Лучше я войду в историю автором учебника по арифметике, нежели окунаться в жидкое дерьмо виртуального мира, где шалят и балуют три богатыря говноедности. Еврейское животное Криська, дегенерат Бабченка и несгибаемый совковизмом мудак из Ленинграда, зачем - то намотавший себе на башку махровое восставшим Дамбассом полотенце.
     Резюмировав, он отпил кваску и подался в нужник. Как у любого воспитанного интеллигентностью человека русскоязычного в нужнике Левонтия лежал томик Бродского. Поэтому история на этом заканчивается.