Ностальгия слуха

Каждая местность, помимо визуального, имеет свой ностальгический звуковой портрет. Казалось бы, для подмосковной дачи, с которой связана вся моя жизнь, таким портретом должен был бы стать грохот электричек Савеловской железной дороги, проносящихся в каких-то ста метрах от дома, или рев самолетов, идущих над нами на посадку к аэропорту Шереметьево, однако эти звуки не вызывают у меня никакой ностальгии.
 Другое дело – отдаленный, постепенно нарастающий шум поезда, приближающегося со стороны Москвы, смягченный глубокой выемкой, по которой проложены железнодорожные пути. Кажется, что состав хочет к тебе подкрасться незаметно, чтобы своим громогласным появлением сделать тебе сюрприз, но ты разгадал его невинный розыгрыш, и встречаешь поезд, вырвавшийся из выемки, лукавою улыбкой.
То же относится и к самолетам: к реву авиалайнеров, проносящихся на малой высоте, я лишь привык, чтобы их не замечать, но сердце щемит от звука полета, доносящегося  с большой высоты: очень слабый, он, то замирает, то снова становится явственно слышимым, как бы демонстрируя скромность, доходящую до неуверенности в себе, которая столь симпатична в живом существе, каким представляется далекий самолет.
Из сказанного выше я делаю следующий вывод: ностальгический звуковой портрет местности может  состоять только из звуков негромких; самый характерный пример тому – шум ветра в хвое высоких елей, окружающих мою дачу.
                Февраль 2021 г.