С широко закрытыми глазами

Нельзя дать внешней свободы больше, чем её есть внутри.
А.И.Герцен


    Чтобы хорошо зарабатывать в 90-е, надо было платить. Не важно кому, какой банде. Тогда город, любой город, делился на зоны влияния. Каждую крышевали криминальные авторитеты. Их люди известными методами обеспечивали относительную безопасность от посягательств других бандитов до тех пор, пока крышуемые платили крышующим.
     Бар мужа крышевали каратисты. Он «сдружился» с ними ещё до знакомства со мной. Перенял их спортивные традиции: отказался от спиртного, бросил курить, занялся практикой метода кэмпо. Ходил на тренировки, исповедовал здоровый образ жизни. Таким я его и узнала: спортивным, без вредных привычек, уверенным в себе мужчиной.    
    Вышла за него на последнем курсе института, ушла в декрет, поработав в школе с полгода, родила дочку, не предполагая о наличии в море благополучия подводных течений, без которых, скорее всего, самого моря не было бы.
    В мой дом под видом многочисленных спортивных товарищей вхожи были разные люди. Они носили чёрные кожаные куртки и спортивные штаны. Такая безвкусица! Я поначалу диву давалась. Но позже поняла, что от примкнувших к криминалитету требовалось соответствовать вышеуказанному дресс-коду, чтобы личность не удостоверять. Увидев такого, нормальный человек во избежание неприятностей сразу уступит ему дорогу, потому как всем известно, что, скорее всего, у этого за пазухой вместо паспорта.
    Я никак не могла нащупать нить связи между моим первым мужем и миром «физкультурников». Позже, узнав частых гостей поближе, стала даже сочувствовать и помогать, чем могла, их жёнам и детям, когда последние на время по разным причинам оставались без кормильцев. Никогда, разумеется, не желала «примерить их туфли», хотя, мне всегда казалось, я была недалека от подобного эксперимента.
    Так постепенно вместе с моим привыканием к эстетике 90-х в виде мужской моды на черную кожу и «треники» вылезало на поверхность массивным «украшением» неведомое мне прошлое супруга, о чём в семье дозволено было говорить шёпотом и только посвящённым. 
    Проще говоря, я взяла кота в мешке и поняла вскоре, что обманулась с расчётом. Кто бы мог подумать, что у учительницы иностранных языков и когда-то первого государственного лица города по партийной линии сын может быть оборотнем, а доходное место его работы - прикрытием.
    Свекрови я никогда не могла доверять на слово - она нагло лгала и своим и чужим. По телефону, глазом не моргнув, уверяла звонившего, что сына нет дома, когда тот, к примеру, в свой выходной, поплёвывая в потолок, преспокойно лежал на покрытом ковром диване или полулежал на боку, подперев голову одной рукой, поплёвывая шелухой уже от семечек.
    В такие моменты муж удивительным образом походил на Манилова. Особенно он любил озвучивать свои несбыточные планы на будущее. В это время мать лепила горбатого в трубку ни по разу на день и при этом ни единожды не возмутилась в адрес сына - она восхищённо, если не отвечала на звонки, слушала его фантасмагорию, не перечила. Она верила каждому его слову. Обожала. Так самозабвенно воспринимать мужчину может только его мать.
    Они иногда, поймав мгновение моего безразличия к их болтовне, перешёптывались о каком-то загадочном дяде в больших погонах, помнится, Николае, который курировал безопасность семьи и изредка давал задания. Со мною эти вопросы не обсуждались в принципе. Могло показаться, что новоиспечённую мать с любовью ограждают от некоторых недостойных её реалий. Муж разглагольствовал в моём присутствии только на тему излюбленных его воздушных замков, - остальное мне должно было принимать по умолчанию и без специальных вводных, будто я телепат, а не пустое место.
    Я чувствовала себя если не дурой, то лишней в эти моменты, не понимая, на каком свете нахожусь: где здесь правда, а где ****еж. Я была точно в промежности. Не расспрашивала, чтобы не нарваться на фальшивку. Я и не верила им обоим, и боялась разоблачить голую ложь, дабы не унизить себя.
    Так и жила с широко закрытыми глазами. Даже не возмутилась, когда он, оставив меня с месячной дочкой на руках, уехал в новогодний двухнедельный круиз по Баренцеву морю.    
    Подобных оголяющих нервы моментов множество. Я же, безучастная на взгляд, сдерживала в себе эмоции, будто изучала личный порог чувствительности. Я и накапливала критическую массу, и в то же время сохраняла ядро семьи.
    Науке, кстати, до конца не известна природа внутриядерных сил, удерживающая вместе протоны. Силы действуют только на очень близком расстоянии. Но стоит хотя бы чуть-чуть разделить протоны в пространстве, как силы отталкивания начинают превалировать, и ядро разлетается на куски.
    Да, ситуацию можно было поправить разводом. Но как нырнуть в омут безызвестности, не умея плавать: без финансовой независимости, да ещё и с малолетним ребёнком на руках. Жаловаться не «обыкла»: ни подруги, ни родня не знали о моих переживаниях. Развод был бы равносилен фиаско. Мать же предупреждала…
    И я не стала нырять - обустроилась на берегу. И, когда свекровь съехала к младшему сыну в Росляково, я уже не цеплялась за поиски смысла в новой своей реальности, латала разбитое корыто иллюзий дефицитным содержанием, пока не потекло через край. Но корыто не изменило своей формы. Зато взамен не требовалось работать за гроши по специальности, стоять в очередях за продуктами - всё по моему велению появлялось дома в избытке. Требовалось: часто принимать бесчисленных друзей, улыбаться им, угощать, мыть посуду, продолжать закрывать глаза на вечные недомолвки мужа и молча негодовать. Последнее испортило характер, обнажило моё второе дно, что не могло не отразиться на судьбе: я сменила профессию безгрешной филологини на актёрскую, чтобы сыграть отведённую мне роль. И чем я лучше!

28.07.2021