Я сегодня наелся не по погоде

              - Николай Наумович, а бедные евреи бывают?
              - Нет, Сёма. Но бывают бедные люди, которые называют себя евреями.
               
                Анекдот.

Вагон пригородной электрички. Пожилой мужчина обращается к сидящему напротив молодому человеку:
- Здравствуйте! И далеко вы едите? Четыре остановки? Ну что вы говорите? Четыре остановки, это же целая вечность. И уж если вам так повезло, что вы попали в одно отделение поезда со мной, таки я успею вам за это время что-нибудь рассказать в лицах о своих соседях.
Вы, молодой человек, наверно, как и каждый, хотите стать хоть на короткое время (а лучше навсегда) богатым человеком?
А вы задумывались, что для вас лично означает понятие "богатый человек"?
Вот для моего соседа по лестничной площадке, Бориса, это понятие вместилось в короткой фразе - "Чтобы у меня было столько денег, чтобы когда я зайду в продовольственный магазин со своей женой, Софочкой, и она не смотрела бы на цены, и не искала просрочку, а набирала всё то, что ей, действительно, хотелось, чтобы я съел."

Но хочу вас познакомить с моими милыми соседями - Борей, Софочкой. Но иногда (часто) и жившей с ними Бориной тёщей, Софочкиной мамой, Еленой Борисовной (как Боря её сокращённо и с любовью называет - ЕБ).
Боря и Софочка одного возраста, только у Софочки ноги на пять размеров больше, чем у мужа и на два размера больше, чем её возраст.
Нет, ростом-то они одинаковые, когда Боря встанет на носочки, а Софа сядет при этом на стул.
Боря выглядит так, что когда он пришёл однажды в магазин купить водки для Сони на примочки, продовец его спросил или он уже совершеннолетний?
"Нет, я уже совершеннозимний" - ответил Боря взад, услышанной где-то шуткой.

Обычный Бори с Софочкой день.

Утро. Завтрак. Зима.
- Боря, возьми на хлеб вначале этого сыра, который любит моя мама.
- Софочка, но он же совсем усох.
- Так это ещё моя мама, до того как отъехать в "Лучший мир", положила его в холодильник на тарелочке. Но тарелочку ту она случайно перевернула донышком вверх.
- Так ты, Софочка, хочешь сейчас сказать, что сыр все эти две недели, пока моя любимая тёща гостит у своей сестры в Америке, пролежал в холодильнике под тарелочкой?
- Нет, Борик, под холодильником. Моя мама перевернула тую тарелочку ещё перед холодильником. Дай Бог ей здоровья.
Твоя, Боря, мама всегда мне рассказывала, что у тебя кривоногие ноги в папу. Но вот она не рассказывала, а я теперь знаю, в кого у тебя такие криворукие руки и доброе сэрдце.
- В кого же?
- В мою маму, Борик. Дай Бог ей здоровья. Я ей позвонила про сыр в ту Америку и спросила, что мне с ним делать. Нет, Борик, с сыром.
Так мама сказала мне из Америки, что раз этот сыр всё равно выбрасывать, так чтобы я дала его тебе на завтрак. К чаю.

Полдень. Обед. Зима
- Боря, куда ты уже затуркал ту баночку со шпротами?
- Я её выбросил.
- Каааак выбросил? Почему выбросил?
- Так там же, Софа, уже не было рыбок.
- А масло, Боря? В то масло можно бы было ещё помокать хлеб и съесть его со сладким клюквенным киселём. Или, в крайнем случае, пожарить на нём блинчиков для твоей, Борик, мамы, когда она зайдёт (не дай Бог) к нам в гости, чтобы она поела их с вареньем.
- Кстати, Софа, ну ты же знаешь, что я люблю есть чай с малиновым вареньем.
- Ну так уже и не отказывай себе в удовольствии, возьми варенье из шкапа. Только вынь баночку из зада. Ту, на которой написан губной помадой позопозопрошлый год.
- Так оно же уже совсем сахарилось.
- Ну так что? Тебе теперь не надо будет класть сахару в чай. Нужно съесть товогодишное варенье, тогда возьмёшь уже новое.
- Софочка, но тогда новое же уже будет старое.
- Зато в следующую среду мы шиканём на широкую ногу. Я купила просроченную свиную ногу на стюдень.

Вечер. Ужин. Зима.
- Софочка, за что ты выгоняешь меня сейчас на прогулку. Сегодня минус 25. На улице.
- Ты же, Борик, уже покушал. Теперь иди уже гуляй, чтобы у нас с тобой, ни дай Бог, не выросли животы - и добавляет со вздохом - ещё больше.
- Софочка, о чём ты говоришь? Ты имеешь в виду наш общий, твой живот? Ты же мне сегодня, в холодную погоду, на еду дала холодную "Итальянскую окрошку". Так что я сегодня наелся не по погоде.
- И что тебе уже опять не нравится? Итальянцы тоже кладут в свою пиццу всякие обрезки.
- Софа, не обрезки, а остатки. Обрезки, это в другом месте и не у итальянцев.
- Так вот, Борик, я положила в ту окрошку всякие обрезки из холодильника, которые всё равно нужно было бы выбрасывать, но я, как любимая жена, насобирала их за целый год для тебя.
- Софа, дорогая, но ведь окрошка же делается с квасом.
- Борик, не морочь мне всю мою голову. Ну нет в доме квасу, так я заменила его минеральной водой. Так я прочла в интернете.
- Но ведь же она у тебя без газов.
- Да, пока у нас из крана течёт вода без пизирёчков. Так и в окрошке жидкость таки не главное. Главное то, что в неё наклали...

- Ой! Вам, молодой человек, уже и выходить нужно.
Желаю вам всего доброго и чтобы вам больше никогда не пришлось в вашей жизни доедать масло после шпрот.
Так я же вам самого-то главного-то и не досказал.
Старик тяжело вздохнул. И вложив в тот вздох всю свою накопившуюся жалось непонятно к кому, тихо произнёс:"А Боря-то с Софочкой теперь уже не мои соседи..."