Как я переплывал Волгу

Волга — не очень узкая речка, но переплыть её можно. Непросто, но можно. Не каждый, конечно, отважится, и я бы  не стал рисковать. Нужен азарт. Он был.
Отец во всём виноват. Это он похвалялся, что переплыл Волгу в четырнадцать лет. Мальчишкой!
У Канавинского моста в Горьком. Там она не очень широкая, но и не узкая. Не больше километра. Но километр тоже нужно осилить.
И вот четырнадцать стукнуло мне.

Городец. Небольшой городок в семидесяти верстах от Горького, родина батюшки. Такой же старинный, как и Москва. Истории в основном известен красивой росписью, вроде хохломской, пряниками  и Александром Невским, который скончался здесь, возвращаясь из Золотой орды, куда он ездил за ярлыком на Великое княжение Русью.
Ярлык ему дали.  А на дорожку  подсыпали  по-дружески ещё чего-то. Так что Великого князя, затопившего тевтонцев на Чудском озере, хватило только до Городца, где он и отдал Богу душу.
Память о нём была увековечена в Нижнем Новгороде, в семидесяти верстах от Городца. На Стрелке, месте впадения Оки в Волгу. Там и поныне стоит храм в честь бывшего русского властелина.

Лето. Валяемся на пляже на той стороне города, приплыли сюда на обычной вёсельной лодке. Я, сестра и отец. Напротив — городецкая  Слобода, посёлок из частных домиков, в половине из которых наша родня. Мы там гостим у отцовского дяди Руфы. Герой! Два новеньких мотоцикла БМВ привёз из Германии и два ордена Славы.
Солнышко. Жарко. Тянет к воде.
Мне тоже четырнадцать.
Это ль не случай?

Возражающих нет. Я смело плюхаюсь в воду, отец с сестрой садятся в лодку и плывут рядом. Страхуют.
Отцу интересно даже — смогу ли так же, как он? А мне очень хочется доказать, что смогу.
Плыву. Это не сложно. Совсем не сложно. Волга кажется не серьёзным рубежом, а просто водой, в которой приятно поплескаться.
 
Пять, сто метров от берега, двести. Проблем никаких. Единственное, что смущало — расстояние. Как бы я ни махал руками и ногами, противоположный берег почему-то ближе не становился.
Время никто не засекал, но плыл я долго. То брассом, то, кролем, иногда даже по-собачьи. Когда совсем уставал, на спине. Но вот и фарватер. Это я понял потому, что заметил «Ракету».

Сейчас на Волге уже не встретишь судов на воздушной подушке. Предприимчивые соотечественники  их продали в 90-е невесть куда и кому. Но в пору моей юности «Метеоры» и «Ракеты» были обычным антуражем реки. Красивым и романтичным и очень удобным.
Однако это всё лирика. Вообще-то «Ракета» шла прямо на меня. На нас. Она была ещё далеко, но я понимал, что всё равно не успею уйти с её пути.
Отец успокоил:
—У капитана и рулевого есть глаза.
Корабль действительно проскочил мимо, окатив нас лишь резвой волной.

Уже почти у берега отец зачертыхался себе под нос:
—Ничего не пойму. Не плывёт лодка!
—Почему, пап? — спросила сестра.
—Мешает что-то. Сынок, посмотри.
Я с воды осмотрел всю лодку. Что оказалось: носом она упиралась носом в огромную рыбу. Просто в гору мяса. Это был сом, почти полностью рассечённый на две половинки. Нос лодки упёрся в рану, как в стену,

Для тех, кто живёт рядом с какой-нибудь ГЭС, такие изуродованные рыбы явление не удивительное. Пересекая плотину, они попадают в лопасти гидротурбин. Мелочь в основном отделывается лёгкой контузией, а крупная рыба гибнет.
—Он хоть не тухлый? — спросил отец.
Запаха не чувствовалось.
Сначала мы попробовали затащить добычу в лодку. Сил не хватило. Тяжёл был сом. Бросать было жалко. Выручила верёвка, которой лодку швартовали к берегу. Один конец её батюшка привязал к корме, на другом сделал удавку. Я набросил её на рыбину, и дело пошло. Правда, заплыв метров за двести от берега пришлось остановить. Отец выдыхался. Я забрался в лодку и вместе с ним сел на вёсла.

На берегу я брякнулся на песок и тупо упёрся взглядом в почти покорённую реку. Болела голова. Трещала. Просто раскалывалась. Но я победил. Это утешало и даже радовало.
Правда, с тех пор ни разу в жизни я не отплывал от берега дальше чем на двадцать метров. Боялся? Да нет. Просто уже не видел смысла ставить рекорды. И вообще, не стоит упиваться победами, которые уже одержаны. Нужно стремиться к новым.
А из сома получились отличный балык и уха.