Рассказы для взрослых

Г. КОЗЛОВ



РАССКАЗЫ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ


ПИСАТЕЛЬ

Сидор Матвеевич Ковригин любил писать родственникам обстоятельные письма. В них он излагал жизненные события с такой полнотой, изобретательностью и художественной силой, что перед отправкой жена несколько раз их с интересом перечитывала. Такое признание писательского таланта доставляло Сидору Матвеевичу нескрываемое удовольствие, даже наслаждение. Однако со временем развитие электронных средств связи загубило его многолетнее увлечение. В отместку Сидор Матвеевич решил написать книгу.

;

ЛЮСЕНЬКА

За дело Сидор Матвеевич принялся не сразу, несколько дней вынашивая увлекшую его идею. Для начала ему виделись рассказы, но потом масштаб возрос до уровня короткого романа, который можно было бы издать в виде небольшой книжицы в красивом переплете с фамилией автора.
В основу сюжетной линии романа Сидор Матвеевич решил положить наиболее выигрышные эпизоды своей жизни, дополнив их романтическим содержанием. Предстояло еще выбрать стиль изложения. С этой целью он прочитал модную в то время повесть Довлатова «Заповедник», которая и дала ему нужные ориентиры.
Перво-наперво встал вопрос относительно названия романа. Подумав, он остановился на простом, но емком и неизбитом – «Жизнь». Слово масштабное, как раз под стать замыслу.
Теперь предстояло определиться с героями. Прототипом главного действующего лица стал сам автор. Вывел своего героя Сидор Матвеевич под созвучным именем Семена Мироновича. Поскольку произведение планировалось в романтическом стиле, то кроме жены Семена Мироновича – Татьяны Ивановны, потребовалась любовница – Люсенька. Сам Сидор Матвеевич любовницу имел лишь в мечтах, но так сладострастно, что этот образ вызывал у него наибольший интерес.
Определившись в главном, Сидор Матвеевич решил разбираться с остальными персонажами по ходу дела.
Сидор Матвеевич обладал навыками работы с компьютером, но, как и письма, решил писать роман более доверительно: вручную, для чего купил две толстые тетрадки.
По примеру «Заповедника», сначала следовало представить героя и поместить его в рабочую среду. Сам Сидор Матвеевич работал в закрытом НИИ, где был начальником конструкторского отдела. Писать открыто об этом, как об усадьбе Пушкина в «Заповеднике», не было никакой возможности. Секретность стеной встала на пути возможностей творчества.
Сначала Сидор Матвеевич решил представить Семена Мироновича как ценного работника, что льстило его самолюбию. Но, как известно, сильно положительные герои почти никогда не удаются даже маститым писателям. Вот и в этот раз получилась такая скукотища, что самому Сидору Матвеевичу читать было неинтересно. Тогда он попытался изобразить героя на фоне рабочего процесса с многочисленными служебными проблемами и коварными интригами, но и тут получилось не намного лучше. Кого могут завлечь срывы сроков исполнения работ или кляузные докладные и служебные записки?
Помучившись еще пару дней, Сидор Матвеевич решил отложить начало повествования на потом и сразу взял быка за рога: приступил к описанию любовных похождений героя, для чего направил его на отдых в Сочи. Отправил одного, без жены, убедительно объяснив это читателям наличием в семье собаки, которую не с кем было оставить.
С первого дня пребывания на юге Семен Миронович активно включился в исследование женской части контингента дома отдыха. Тут Сидору Матвеевичу пришлось дать описание нескольких женщин. За основу образов он взял трех сотрудниц своего отдела. В исходном виде они такого уж большого интереса не представляли, и Сидору Матвеевичу пришлось их омолодить, приукрасить и приодеть. Одну из них он наделил особенно привлекательными женскими чертами. Так появилась Люсенька.
Люсенька сразу столь сильно завладела мыслями и чувствами самого Сидора Матвеевича, что он несколько раз уточнял ее образ, пока не довел до совершенства лицо и особенно фигуру. Для пикантности Сидор Матвеевич решил сделать Люсеньку замужней, но тут возникла трудность: как муж отпустил такую красотку на юг одну. Убедительного довода придумать не удалось и от идеи замужества пришлось отказаться.
Семен Миронович, понятное дело, сделал стойку на Люсеньку в первый же день, обхаживал ее со всех сторон, но адекватной ответной реакции добиться не смог. Это его сильно огорчало, так как путевка была рассчитана всего на две недели, и потеря каждого дня была серьезной утратой. С учетом этого Семен Миронович решил развивать и параллельный вариант с миловидной толстушкой Наденькой. На этом пути ему сопутствовал быстрый и полный успех.
Сидор Матвеевич наделил своего героя такими достоинствами, до которых сам поднимался только в заоблачных мечтах. Слава о них быстро распространилась по дому отдыха, и ряды его поклонниц стали расти изо дня в день и особенно из ночи в ночь, но мысли о Люсеньке по-прежнему будоражили воображение Семена Мироновича, как, впрочем, и самого Сидора Матвеевича.
Женщины очень чувствительны к появлению удачливых соперниц. Так произошло и с Люсенькой: к концу срока она капитулировала. Тут Сидору Матвеевичу стало мучительно жалко бросать ее в объятия Семену Мироновичу, и он придумал оригинальный ход. К моменту долгожданного уединения с Люсенькой Семен Миронович уже так сильно себя растратил и ослабел, что не смог воспользоваться открывшейся возможностью, о которой так сладостно мечтал. Вот таким неожиданным оказался финал южной главы.
Объем написанного был невелик и явно не тянул на главу романа. С учетом этого Сидор Матвеевич добавил описание южного пейзажа с пальмами, горами, морем и лунной дорожкой, которое удалось растянуть на две страницы – дневной и ночной образы. Еще пару страниц прибавили описания постельных сцен. Здесь Сидор Матвеевич не стал опускаться до особенно интимных подробностей, а пошел по стопам Довлатова, направив основные усилия на описание обстановки и переживаний.
Эти сцены нравились Сидору Матвеевичу, он перечитывал и усовершенствовал их много раз, но, к сожалению, и они не обеспечили требуемого наполнения рукописи. Однако на большее фантазии Сидора Матвеевича не хватило из-за недостатка опыта, и он перешел к следующей главе – описанию жизни Семена Мироновича по возвращении в Москву.
Получив после юга мужа в разобранном состоянии, Татьяна Ивановна сначала всерьез озаботилась его здоровьем. Семен Миронович пытался ее успокоить и все свести к последствиям интенсивного морского плавания, но это ему не удалось. По однозначному признаку, вскрывшемуся в первую же ночь, Татьяна Ивановна безошибочно установила истинную причину ослабления организма.
Семейная жизнь неожиданно сильно напряглась, дала трещину, и на этом печальном фоне особенно ярко проступили отношения Семена Мироновича с вернувшейся в Москву Люсенькой. Тут уж Сидор Матвеевич вынужден был смириться с ревнивым чувством, и описал все их встречи и вспыхнувшие отношения в ярких красках. Он так вошел в образ, что от сотворенного сам испытывал большое волнение.
Завязавшиеся любовные отношения Семена Мироновича и Люсеньки развивались столь активно и вылились в такую устойчивую форму, что Сидор Матвеевич истратил весь талант на их описание и вскоре начал повторяться. Стало ясно, что вторую главу нужно было завершать, но концовка никак не складывалась. Тогда Сидор Матвеевич вернулся к прежней идее и, к отчаянию Семена Мироновича, выдал Люсеньку замуж.
Две законченные главы Сидор Матвеевич объединил и завел в компьютер, в результате получилась маленькая повесть, а скорее, даже рассказ на тридцати печатных страницах. После этого Сидор Матвеевич снова вернулся к работе над начальной главой.
В качестве первого читателя своего сочинения Сидор Матвеевич, понятное дело, определил жену – тонкого ценителя прежних своих творений эпистолярного жанра. Это оказалось его серьезным просчетом. По прочтении сочинения супруга стала требовательно допытываться у Сидора Матвеевича о происхождении такого богатого любовного и особенно сексуального опыта. Больше всего ее возмутило то, что все совместно прожитые годы он тщательно скрывал его. На этом основании у Татьяны Ивановны появились подозрения относительно высокой сторонней активности мужа.
Работу над книгой Сидору Матвеевичу велено было прекратить, а написанные главы в компьютере немедленно уничтожить.
Сидор Матвеевич, ожидавший от супруги привычного восхищения сотворенным, никак не мог предположить, что писательская деятельность может привести к столь нежелательным последствиям. Никакие его уверения о художественном вымысле, положенном в основу произведения, не помогали. Понимая критичность ситуации, Сидор Матвеевич старался по максимуму проявить себя в отношениях с женой, но, конечно, не смог достичь высот своего героя. Тем не менее постепенно семейная жизнь наладилась и даже приняла новое звучание, поскольку под влиянием прочитанного сама Татьяна Ивановна существенно раскрепостилась.
На этом первый этап писательской деятельности Сидора Матвеевича завершился. Временами на него находила грусть, связанная с тем, что его «Жизнь», выстраданная и доведенная в двух главах до совершенства, так и не увидела света. Втайне от супруги он сохранил рукописный экземпляр несбывшейся книги и изредка перечитывал ее для освежения чувств.



ЖИЗНЬ

Неудача, постигшая первое произведение, не сломила литературные устремления Сидора Матвеевича. Придуманное название неудавшейся книги – «Жизнь» и вторая неисписанная тетрадь с каждым днем все требовательнее звали его к творчеству. Наконец Сидор Матвеевич решился. Теперь он замахнулся на большее, чем описание событий жизни, он решил проанализировать саму ее суть.
Для начала Семен Матвеевич познакомился с существующими определениями жизни. К своему удивлению, он обнаружил уже в этом исходном вопросе большую неясность: это и высшая форма движения материи, и форма существования белковых тел, и бытие в движении и даже борьба. Стало ясно, что выбранная тема актуальна и пора, наконец, внести в данный вопрос ясность.
Биологическую сторону «жизни» Семен Матвеевич рассматривать не стал в силу недостаточной компетенции, он сосредоточился на ее историческом и философском аспектах. В этих вопросах Семен Матвеевич тоже не был силен, но некоторые мысли у него зародились. Существование и развитие природы в целом его не слишком интересовали, и главной темой стала жизнь людей.
Мнения о божественном начале в появлении человека Семен Матвеевич не разделял. Уж очень сложно устроен человек, чтобы его можно было сделать враз, да еще из примитивного материала. В происхождение от обезьяны тоже не очень верил в силу того, что за последние несколько тысяч лет подобного не фиксировалось. Оставалось внеземное происхождение человека. Именно на эту самую интригующую точку зрения и встал Семен Матвеевич. Фактически тем самым он не решил проблему возникновения человека, а лишь ловко перенес ее в загадочный космос. Подтверждений внеземного происхождения человека в современном информационном пространстве столь много, что со сбором доказательной базы никаких трудностей у Семена Матвеевича не возникло. Изложение получилось весьма многоплановым и убедительным.
В отличие от большинства естествоиспытателей, придерживающихся гипотезы внеземного развития жизни на Земле, Семен Матвеевич поставил на обсуждение несколько конкретных ключевых вопросов: определиться в количестве пришельцев, дате и месте их высадки на Землю.
Семен Матвеевич был человеком инженерно-образованным и привлек сохранившиеся со времен учебы математические знания для расчета времени, необходимого для развития численности людей до современного уровня. Расчеты он произвел при различных начальных условиях относительно количества пришельцев. Оказалось, что это время составляет примерно десять тысяч лет и почти не изменяется, будь то десяток или тысяча исходных инопланетян. Этот важный результат вдохновил Семена Матвеевича на дальнейшие изыскания.
Теперь предстояло определиться с местом высадки. И в этом вопросе Семен Матвеевич нашел свою оригинальную точку зрения: он заключил, что для надежного заселения Земли высадка инопланетян была совершена на все континенты, причем в каждом случае инопланетян подбирали с учетом специфики жизни в отведенных местах. Таким путем Семен Матвеевич легко и непринужденно решил сложнейший вопрос науки о расовом разнообразии людей.
Самые значительные затруднения вызвал у Семена Матвеевича вопрос о прерывистом развитии культуры и технических знаний землян. Судя по историческим артефактам, пришельцы обладали высокими компетенциями, но потом их утратили. За последующие с момента их высадки десять тысяч лет нам, несмотря на все усилия, пока так и не удалось вернуться к первоначальному уровню знаний.
В ответ на эти трудности Семен Матвеевич выдвинул новую убедительную гипотезу. Суть ее была в следующем: пришельцы были вооружены знаниями, необходимыми для укоренения в новых условиях. Но знания эти были недолговременными и со временем должны быть заменены новыми, наиболее приспособленными для земного существованиям. Период действия исходных знаний Семен Матвеевич определил в пять тысяч лет в соответствии с имеющимися по этому вопросу историческими данными.
Преодолев и эту трудность в историческом развитии человечества, Семен Матвеевич сосредоточился на проблеме будущего землян. Здесь ключевым стал вопрос о том, контролируется ли развитие жизни на Земле извне или все идет спонтанно. Семен Матвеевич и тут принял оригинальную точку зрения. Он заключил, что прежде жизнь на Земле контролировалась, но теперь опыт подошел к завершению, поскольку жизненно важные запасы Земли истощились. Внимание космического разума к нам ослабело до такой степени, что развитие перешло в неуправляемую фазу. Теперь все зависит от того, насколько быстро человечество осознает суть изменившейся ситуации и возьмет на себя всю полноту ответственности за сбережение жизни.
Далее Семен Матвеевич рассмотрел различные сценарии заключительной фазы развития нашей цивилизации в земных условиях. В первом из них из-за недостатка ресурсов численность землян будет стремительно убывать. Во втором, более оптимистическом, люди на достаточно продолжительное время смогут приспособиться к жизни в более трудных и неблагоприятных условиях. В третьем, самом драматическом, гибель цивилизации наступит одномоментно и будет связана со столкновением Земли с крупным небесным телом, специально направленным из космоса для безболезненного завершения эксперимента.
Семен Матвеевич хотел было оценить вероятность каждого из рассмотренных сценариев, но предсказания будущего оказались слишком сложным делом, и его математической подготовки на это не хватило. Пришлось завершить работу с некоторой неопределенностью относительно перспектив человечества.
Семен Матвеевич перенес рукопись в компьютер, красиво оформил и распечатал текст. Получилось ровно тридцать три страницы. Такое совпадение с возрастом Христа показалось Семену Матвеевичу не случайным и отражало высокий уровень произведения.
Жена Семена Матвеевича прочитала материал с большим вниманием и преисполнилась к мужу столь высокого уважения, что даже не стала критиковать за грамматические ошибки. Она была просто поражена уровнем знаний и масштабом мыслей своего супруга. Ее только слегка расстроила концовка, не оставившая большого оптимизма в дальнейшей судьбе людей. Она осмелилась спросить, может ли так случиться, что предсказания не сбудутся в полной мере. Семен Матвеевич был уверен в результатах своего исследования, поскольку прекрасно понимал, что никто из современников в любом случае не сможет стать свидетелем недостоверности предсказанных событий исторического масштаба.
Семен Матвеевич сам не ожидал, что в своем литературном творчестве сможет подняться до столь высокого научного звучания. Он не был готов к авторству в произведении мировой значимости и находился в растерянности подобно человеку, случайно нашедшему крупный алмаз. Высокая оценка жены вдохновила Семена Матвеевича на решение представить свой труд широкой общественности. Начать Семен Матвеевич решил со своего школьного товарища, занимавшего довольно высокую должность в Академии наук.
Не виделись одноклассники уже более двадцати лет и при встрече с трудом узнали друг друга. После разговоров о прожитом и достигнутом Семен Матвеевич не без волнения вручил товарищу свой труд и попросил высказать свое мнение. Товарищ тут же перелистал аккуратно сброшюрованные страницы и устремил на Семена Матвеевича пристально-озадаченный взгляд. Он готов был сразу высказать свой вердикт, но, чтобы не портить впечатление от встречи, сдержался и пообещал позвонить после изучения материала.
Два вечера Семен Матвеевич не отходил далеко от телефона в ожидании звонка и высокой оценки своего труда. Состоялось это только на третий день и не совсем ожидаемым образом. Школьному товарищу потребовалось время, чтобы подобрать нужные слова для выражения своего суждения в деликатной форме. Суть заключения сводилась к тому, что Семен Матвеевич за прошедшие после окончания школы годы тронулся умом и ему неплохо бы показаться врачам.
Семен Матвеевич и раньше был не слишком высокого мнения об Академии наук, а после разговора с одноклассником окончательно в этом утвердился, но все же остерегся доводить свой труд до более широкой общественности.

ПЕДРО

Проанализировав результаты двух первых литературных попыток, Семен Матвеевич пришел к заключению, что они явно подтвердили наличие таланта. Вместе с тем выбор тем в обоих случаях оказался излишне ответственным. В качестве третьего шага он решил обратиться к детской литературе. Для подготовки Семен Матвеевич посетил книжный магазин и ознакомился с современными детскими произведениями. Обнаружились две особенности. Во-первых, уровень представленных работ оставлял желать много лучшего. Во-вторых, цены на детские книжки были просто заоблачными. Все это дополнительно вдохновило Семена Матвеевича, и он незамедлительно приступил к работе.
Жанр сказки показался Семену Матвеевичу слишком избитым, и он решился на рассказ с элементами фантазии. Главным героем должен был стать симпатичный мальчик семи лет по имени Алик, недавно пошедший в школу. Роль его приятеля получил большой заграничный попугай по имени Педро.
Педро жил уже около ста лет, многое повидал и хорошо говорил. Кроме того Педро был очень любопытным и не пропускал без внимания ни одну новость. Каждый день он расспрашивал Алика о школьных событиях, комментировал их и давал советы на будущее. Педро сильно огорчался, когда Алик получал низкие оценки. Он опускал голову и тихо твердил:
– Как же так? Как же так? Как же так?
Алику становилось так стыдно, что он сразу садился за уроки.
Однажды Педро уговорил Алика взять его в школу. Алик посадил попугая в парту и просил помалкивать. Педро долго держался, но потом не выдержал плохих ответов и стал подсказывать. Учительница была поражена знаниями Педро и поставила его в пример ученикам, чем Педро потом долго гордился:
– Педро умный, очень умный! Педро самый умный!
Когда Алик готовил уроки, Педро, чтобы ему не мешать, усаживался у телевизора. Больше всего Педро любил смотреть юмористические передачи. Он не все понимал, но всегда от души смеялся вместе со всеми. Еще Педро смотрел футбол. Папа Алика болел за «Динамо», Педро был родом из Испании и поклонником «Барселоны», но умело это скрывал и для укрепления положения в доме тоже объявил себя фанатом «Динамо». Во время трансляции Педро активно комментировал действия футболистов и громче комментаторов радовался забитым мячам:
– Гол! Гол! – кричал он так громко, что соседи от страха начинали стучать по батарее. Особенно Педро любил обсуждать сомнительные решения судьи. Тут он использовал подзабытое:
– Судью на мыло! На мыло! На мыло!
При гостях Педро читал стихи и рассказывал анекдоты. С последними однажды вышел конфуз, и анекдоты ему запретили. Только наедине с папой они обращались к этому жанру.
С мамой Алика отношения Педро были не самые лучшие. Несколько раз он публично нелестно отозвался о ее подругах. Папа Алика был согласен с мнением Педро, это их сближало, но не радовало маму, так как подруги сильно обиделись и перестали к ней приходить.
По политическим убеждениям Педро был леваком и, слушая телевизионные новости, всегда возмущался проделками империалистов.
Фантазии Сидора Матвеевича о Педро были безграничны, он так увлекся, что совершенно ушел от исходного замысла. Перечитав написанное, Сидор Матвеевич порадовался гладкому стилю изложения и не раз улыбнулся проделкам Педро, но вынужден был признать, что произведение не удовлетворяло основным требованиям, предъявляемым к детскому рассказу, который не только должен быть смешным, но и нести в себе смысловую нагрузку, желательно воспитательного толка. С этим никак не получалось. Кроме того, роль мальчика совсем отошла на задний план. Но самое трудное заключалось в концовке. Семену Матвеевичу никак не удавалось придумать достойный финал рассказа.
Короче говоря, детский рассказ стал неплохой писательской тренировкой, но так и не вышел на требуемый литературный уровень. Даже жене Сидор Матвеевич не стал его показывать, в результате чего она решила, что муж снова ударился в эротику.


ДЕТЕКТИВ

Пережив очередную творческую неудачу, Сидор Матвеевич переключился на самый востребованный жанр – детектив. Местом действия он выбрал секретный институт, где разрабатывалось оружие на новых физических принципах. Лаборатория, в которой велись исследования, была совсем небольшой – из пяти человек.
Для романтического звучания произведения в состав лаборатории были введены две красивые женщины: одна замужняя – Елена Васильевна, другая, более молодая, на выданье – Тоня. Сначала Сидор Матвеевич решил назначить Елену Васильевну слабым звеном, выдавшим военные секреты, но потом передумал и сделал ее лишь ложным направлением сюжета для дезинформации читателя.
Понятно, что в лаборатории были воздыхатели у обеих женщин. Развитие романтических отношений Сидор Матвеевич описал мастерски. Вскоре Елена Васильевна разошлась с ревнивым мужем и нашла новое счастье с заведующим лабораторией. В свою очередь, Тоня забеременела от самого талантливого сотрудника – Николая, хотя полной уверенности на этот счет у нее не было, поскольку для верности она поддерживала отношения и с инженером Олегом Самуиловичем. Короче говоря, вокруг нее образовался любовный треугольник, описанный автором с таким старанием, что чуть не стал главной интригой произведения.
Вернувшись от романтики к исходному детективному замыслу, Сидор Матвеевич, наконец, определился с предателем, назначив им Олега Самуиловича, имея в виду разрешить таким образом и любовный треугольник. Однако Олег Самуилович оказался таким хитрым и изворотливым, оказал автору такое сопротивление, что запятнать его предательством никак не выходило. В отчаянии Сидор Матвеевич примерил образ предателя на заведующего лабораторией, а роль вскрывшего его коварные замыслы получил бывший муж Елены Васильевны, следивший за ним из ревности. Но и тут вышло неубедительно, хотя образ ревнивого мужа обогатил повествование. Благодаря его слежке и наблюдениям Сидору Матвеевичу удалось естественным образом включить в повествование интимные сцены.
Не оставалось ничего другого, как сделать изменником Родины Николая. В результате он не просто передал зарубежной разведке важные сведения, но и утаил от лаборатории свои ключевые идеи. Получилось неплохо. Теперь предстояло вскрыть и обезвредить предателя. Первой Николая заподозрила Тоня, получавшая от него не по зарплате щедрые подарки, но она не стала придавать гласности свои подозрения. Решающую роль в разоблачении сыграла Елена Васильевна, обратившая внимание, на новые богатые украшения Тони. Она поделилась своими наблюдениями с заведующим лабораторией, который и связал все в один узел.
Николай был арестован, а предусмотрительная Тоня вышла замуж за Олега Самуиловича.
Перечитав родившийся в муках детектив, Сидор Матвеевич испытал двойственное чувство. С одной стороны, романтические отношения в лаборатории были поданы весьма изящно и убедительно. С другой стороны, суть и важность секрета, переданного за рубеж, так и осталась нераскрытой, что не способствовало формированию у читателя чувства утраты и переживания за дальнейшую судьбу Родины. В принципе, Сидор Матвеевич обладал некоторыми секретными служебными сведениями, но это лишь затрудняло его в конкретизации переданного секрета. В качестве успешной сюжетной линии Сидор Матвеевич выделил лишь образ Елены Васильевны, которая раскрыла предателя, тогда как сама была у читателя под наибольшим подозрением.
Сидор Матвеевич не решался привлечь жену к оценке созданного произведения в силу того, что бо;льшую его часть составляли описания запутанных романтических отношений героев. Это могло навести Татьяну Ивановну на мысли о дурных намерениях супруга. На работе представить свое произведение тем более было рискованно, так как информация о его сюжете наверняка дошла бы до сотрудников, ответственных за охрану государственной тайны, и могла вызвать у них нежелательные ассоциации. Таким образом, и это произведение Сидора Матвеевича не дошло до заинтересованного читателя.

ФЭНТЕЗИ

В качестве очередной литературной попытки Сидор Матвеевич решил обратиться к жанру «фэнтези». Действующими лицами стали трое школьных товарищей: Виталий – радиоинженер, большой любитель музыки и шахматист, Илья – врач-окулист, активный спортсмен, и Сергей – бизнесмен, донжуан и билльярдист. Все в расцвете сил. Предстоящим летом они решили съездить на отдых в Турцию и теперь собрались попить пива и обсудить детали предстоящей поездки.
– Мужики, мне не улыбается две недели обжираться и валяться на пляже, – отпив пива, начал разговор Сергей.
– Можешь поплавать и пофлиртовать, женское общество там должно быть достойным и разнообразным, – усмехнулся Илья.
– Это неплохое дополнение, но хотелось бы чего-то пооригинальней, – поддержал Сергея Виталий.
– Что может быть оригинальней незнакомых женщин, – сострил Сергей.
– Незнакомых женщин в Москве шесть миллионов, – парировал Илья.
– Эти женщины отягощены проблемами работы и быта, а в Турции – поисками развлечений. В этом, как понимаешь, большая разница, – не уступал Сергей.
– Нельзя все сводить к плотским удовольствиям. Нужно жить гармоничнее, используя другие возможности.
– Никто не запрещает вам сыграть пару партий в шахматишки и на биллиарде. Можете даже на деньги для большего впечатления.
– Знаете, мужики, я сейчас работаю над прибором, позволяющим устанавливать тесную связь между людьми, – приоткрыл тайну своего увлечения Виталий.
– У меня есть такой прибор, – более удачно сострил Сергей.
– Это более серьезная связь, она позволяет обмениваться способностями.
– Ух, ты, – восхитился Илья. И на какой стадии разработка?
– Через недельку можно будет испытать.
– И что, могу я, например, позаимствовать у тебя шахматные навыки?
– Надеюсь.
– Навсегда?
– Пока связь не прервется.
– А ты при этом навыки теряешь? – осведомился Илья.
– Вот это и неизвестно.
– Давай возьмем его в Турцию на испытания?
– А что, время там будет.
– Тогда для надежности начнем испытания с твоих способностей. А то, не дай бог, утратишь основной инстинкт, – в третий раз попытался сострить Сергей.
– Я не против.
– Так и договоримся. Готовь твой прибор. Кстати, как он называется?
– Я пока не придумал. Может «Связист» или «Коммутатор»?
– Это примитивно. Нужно идти в ногу со временем. Например, «Клонатор»! Как вам?
– Это неплохо, – поддержал Сергея Илья.
– Хорошо, пусть «Клонатор». Лишь бы работал.
– Тут вся ответственность на тебе. В случае чего – не обижайся!
– Я вас не принуждаю, дело добровольное.
– Не теряй времени, иди, отлаживай «Клонатора», а мы с Ильей пока еще по кружечке пропустим, – заключил Сергей.
Через неделю самолет со школьными приятелями совершил мягкую посадку на турецком берегу Средиземного моря. Первые два дня прошли в сплошной расслабухе, про «Клонатор» вспомнили, только когда утомились морем и обгорели до такой степени, что днем уже не могли выйти из отеля.
Испытания, как и договаривались, начали с передачи шахматных способностей от Виталия к Сергею. В контрольном опыте был задействован и Илья, который ни разу не выиграл в шахматы у Виталия и ни разу не проиграл Сергею.
Эффект превзошел самые смелые ожидания. Сергей, получивший способности через «Клонатор», с легкостью обыграл Илью.
Сидор Матвеевич не стал вдаваться в описание принципа работы прибора, заморачиваться на том, как он настраивается именно на передачу шахматных способностей, как выбирает, от кого и к кому передает способности, и многих других сопутствующих вопросах. В этом он не был оригинальным – другие современные фантасты никогда не опускались до таких мелочей.
Сергей, будучи человеком заводным, тут же отправился в шахматную комнату, чтобы сразиться с ее завсегдатаями, и за час выиграл больше сотни долларов. Но под конец в его игре появились ошибки. Стало ясно, что передача шахматных способностей происходит примерно на час-полтора. Потом прибор начинает давать сбои.
Илье тоже захотелось обогатиться новыми способностями. На этот раз решили передать ему музыкальные способности Виталия. Буквально через пять минут после включения прибора Илья сел к роялю и заиграл так, что послушать его собралась отдыхающая публика. Он не мог поверить в это чудо. Руки легко и изящно бегали по клавиатуре и безошибочно выдерживали такт. На бис Илья играть не стал, поскольку время действия передачи подходило к завершению.
Теперь уже и Виталий захотел стать приемником способностей. Решили попробовать на спортивных навыках Ильи. Внешне Виталий не изменился, но на перекладине смог подтянуться двадцать пять раз, хотя до этого рекорд был только десять. Он даже сделал выход силой, о чем до этого и мечтать не мог. Затем попробовали передать Виталию биллиардные способности от Сергея. В биллиардном зале Виталий буквально разгромил всех.
Не оставалось сомнения, что прибор работал безупречно. Особенно был доволен испытаниями Илья. После выступления он стал кумиром женщин. Тут и пришла ему мысль попросить нужные для полной реализации открывшихся возможностей соответствующие способности Сергея. Сергей великодушно согласился, и опыт поставили.
Илья сразу устремился в гущу своих поклонниц, а коллеги, одобрив его порыв, направились в бар. Сергей по дороге с грустью отметил, что его внимание к женщинам существенно ослабело, но турецкие вина пришлись по вкусу, и час пролетел незаметно. Сергей снова начал проверять свои ощущения на проходящих мимо дамах, но прежнего волнения они не вызывали. Виталий старался отвлечь его от грустных мыслей анекдотами.
Так прошел еще час. Ильи все не было, и ситуация с Сергеем тоже не изменилась. Это вызвало у него неадекватную реакцию на отвлекающие слова Виталия, и он в резких выражениях потребовал прекратить опыт и вернуть все в исходное состояние. Виталий внимательно повертел прибор в руках – тот по всем признакам работал исправно. В какой-то момент нервы Сергея сдали, и он съездил по прибору кулаком, как прежде возвращал к жизни ламповый телевизор. В данном случае эффект оказался обратным. Лампочка на приборе погасла и никаких признаков жизни он больше не подавал. Не изменилось и мироощущение самого Сергея.
Оставшиеся десять дней Илья купался в лучах славы и нежности женщин. Сергей не раз намеривался в отчаянии набить ему морду, и, если бы не физическое превосходство обидчика, сделал бы это. Хорошо еще, что биллиардные способности сохранились, и Сергей мог утешиться, обыгрывая на деньги приехавших на отдых состоятельных соотечественников.
Виталий вскрыл свое детище, но, несмотря на все старания и каждодневные угрозы со стороны Сергея, без нужных электронных приборов не смог его починить. Сергей ругал прибор последними словами и от злости переименовал его в «Вора», поскольку никаким клонированием он не занимается, а просто изымает ценные способности людей с целью передачи другим лицам.
В Москву друзья возвращались в различном настроении. Виталий был вдохновлен успешными испытаниями «Вора» и строил грандиозные планы по его использованию. Илья сильно похудел и был эмоционально пересыщен. Освежая память, он перелистывал свою записную книжку, превратившуюся в телефонный справочник. Сергей проклинал тот день, когда он согласился на дурацкий опыт, вычеркнувший из его жизни две столь ценные недели.
Виталию вскоре удалось отремонтировать «Вора», но полной уверенности в его нормальном функционировании не было. Решили вновь начать испытания с передачи шахматных способностей. Все прошло штатно. Тогда начали столь долгожданный для Сергея опыт по возвращению утерянных способностей. Вскоре в его глазах появилась утраченная было искорка, и он покинул товарищей с целью немедленной проверки возвращающихся способностей. Илья едва настиг его, чтобы передать свою, ставшую ненужной записную книжку.
Тут Сидор Матвеевич и поставил финальную точку в данном сочинении. На этот раз его охватило предчувствие творческого успеха, оказавшееся пророческим. Он несколько раз перечитал рассказ, уточнил монологи, добавив в них не вполне цензурную лексику. Особое внимание Сидор Матвеевич уделил описанию турецких похождений Ильи. Это вообще было сильной стороной его творчества.
Аккуратно оформив рукопись на компьютере, Сидор Матвеевич направил ее на конкурс «фэнтези», как раз подходивший к своему дедлайну. Через месяц пришло сообщение, порадовавшее, наконец, израненную прежними неудачами творческую душу Сидора Матвеевича, – рассказ удостоился первой премии и будет напечатан в престижном журнале.
Слава и народное признание лавиной свалилось на Сидора Матвеевича. Взволнованные его творчеством читатели жадно ожидали новых шедевров. Тут и пошли в дело прежде казавшиеся непригодными творения. Критики и их встретили «на ура». «Люсеньку» экранизировали на телевидении, «Детектив» поставили два театра, на основе «Педро» сняли мультфильм, а «Жизнь» факультативно включили в школьную программу. Успех был настолько ошеломляющим, что вскоре Сидор Матвеевич был признан лучшим писателем года.
;


ШАХМАТНАЯ ПАРТИЯ

Шахматы – самая сложная из изобретенных людьми интеллектуальных игр. Для победы необходимо видеть перспективы позиции на много ходов вперед.
Наша жизнь еще сложнее. Предсказание будущего затруднено не только многовариантностью развития событий, но и неизбежными случайностями, а самое главное – эмоциями.

ДЕБЮТ

Валентин Федорович Черепков служил в собесе уже пятнадцать лет и дошел до должности начальника отдела. В его подчинении находилось двенадцать человек. Все женщины, и никто из них не играл в шахматы. Ситуация осложнялась еще и тем, что Валентин Федорович был холостяком. Нет, не убежденным, просто так сложилось. У него были романы, но они заканчивались уже в дебютной фазе и редко доходили до миттельшпиля. Вдобавок к этому, излишне активное женское окружение на работе выработало у него чувство постоянной настороженности, и он старался не делать рискованных шагов.
Вместе с тем Валентин Федорович мечтал завести семью, и в мыслях он так часто видел свою избранницу, что ее образ сложился очень отчетливо и подробно. Это была женщина ростом 160 сантиметров, с изящной, но слегка полноватой фигурой, со спокойным выражением лица, добрыми глазами с легкой бесинкой и слегка приподнятыми уголками губ, готовыми расплыться в ласковой улыбке.
Такие женщин на его пути встречались не часто. Одной из них была его соседка по даче, которая в прошлом году неожиданно овдовела. Валентин Федорович в прежние годы не раз бывал гостем в их доме, но теперь он довольствовался лишь редкими встречами с Аленой Ильиничной. При этом каждый раз его охватывало такое волнение, что он толком даже не мог завязать беседу, хотя с другими женщинами умел неплохо разыгрывать подобные дебюты.
Поразмышляв в очередной раз о перспективах своей жизни, он принял твердое решение устроить ферзевой гамбит с Аленой Ильиничной во время предстоящего отпуска. С этой целью он разработал подробный план предстоящей партии, который перед сном многократно уточнял в ходах и пикантных деталях, пока замысел не сложился во всех тонкостях вплоть до своей кульминации в эндшпиле. Стратегия этого плана базировалась на решительных действиях с первого хода, точнее – с первого жеста.
Каждый день Валентин Федорович неспешно прохаживался с корзинкой для грибов мимо участка Алены Ильиничны в ожидании неожиданной встречи. Согласно дебютному замыслу, встреча эта должна быть случайной и мимолетной. Так и получилось на пятый день короткого отпуска, когда он возвращался из леса.
Алена Ильинична, одетая не по дачному нарядно, тепло поздоровалась с Валентином Федоровичем, и он, в строгом соответствии со своим планом, пригласил ее на ужин к семи часам. Она потупила взор, потом подняла свои глаза с бесинкой, и согласилась.
Кровь прилила к лицу Валентина Федоровича, ему показалось, что он покраснел от ушей до пят. Чтобы не выдать свое волнение, он поспешил раскланяться.
До назначенного срока оставалось еще четыре часа, которые предстояло пережить в состоянии нетерпеливого ожидания. Он уже ругал себя, что назначил встречу на столь отдаленное время. Приготовления к ужину несколько отвлекли его мысли, но, даже жаря грибы и расставляя тарелки, он не мог избавить от вожделения.
Согласно его смелому плану сделать первый ход предстояло уже у калитки: радостно заключить Алену Ильиничну в объятия, сказать, что он уже давно ждал этой встречи. Затем взять под руку и провести в дом, где в зависимости от ее реакции сразу заключить в свои объятия или сначала обнять за плечи с последующим переходом на талию и дальнейшим развитием успеха по захвату всего поля.
Валентин Федорович уже несколько раз прошелся по первым ходам своего плана, умышленно избегая его эндшпиля, так как и без этого был достаточно взволнован. С приближением заветного времени волнение стало настолько критическим, что Валентин Федорович вынужден был выпить рюмку водки. Но и она не оказала ожидаемого действия.
Алена Ильинична подошла к калитке с пятиминутным опозданием, которое вымотало душу Валентина Федоровича, подобно ожиданию заключения консилиума врачей о наличии смертельной болезни. Алена Ильинична предстала в туфлях на каблуке, в голубой расклешенной к низу юбке и полупрозрачной блузке с красивыми бусами на шее.
Валентин Федорович настолько очаровался увиденным, что в первый момент не заметил главного, – Алена Ильинична держала в руках тарелку с пирогом. Это обстоятельство в корне разрушило весь дебютный план – обнять и прижать к себе женщину с пирогом оказалось совершенно невозможно. Валентин Федорович так растерялся, что не сообразил даже взять Алену Ильиничну под руку, а лишь удовольствовался злосчастным пирогом, с которым в сопровождении Алены Ильиничны и проследовал в дом.
В доме, в принципе, можно было сделать следующей ход, но пирог и тут сыграл злую шутку, поскольку его пришлось оттащить на стол, и момент встречи на пороге дома снова оказался упущенным. Ничего не оставалось, как приступить к ужину.
Два стула у стола были поставлены с одной стороны, максимально близко друг к другу. Валентин Федорович – левша, он планировал посадить гостью слева от себя, чтобы было сподручнее ее обнять, но оказалось, что по этикету кавалер должен сидеть справа, чтобы ухаживать за дамой. Это явилось для Валентина Федоровича еще одним позиционным осложнением, дополнительно сбившим с толку.
Близость Алены Ильиничны, приятный запах ее загорелого тела и особенно его вид через полупрозрачную кофточку просто парализовали действия Валентина Федоровича. В большом волнении он все же положил левую руку на спинку ее стула, и от того они стали еще ближе друг к другу. Алена Ильинична, видя состояние Валентина Федоровича, предложила тост за хозяина и, выпив вина, поцеловала его в щеку. Этот поцелуй, подобно жертве ферзя, в данном случае королевы, окончательно ввел Валентина Федоровича в состояние аффекта.
Он прекрасно понимал, что должен был тут же задушить Алену Ильиничну в объятиях и решительно переводить партию в эндшпиль. Вместо этого он налил ей вина и предложил тост за свою гостью, в надежде на новый более полноценный поцелуй. Алена Ильинична игриво потупила взгляд и подалась вперед. Только тут Валентин Федорович в порыве отчаянной страсти обхватил ее и поцеловал. При этом левой рукой он прихватил спинку стула, от чего объятия получились не вполне полноценными. Но это уже не имело никакого значения, так как Валентин Федорович, наконец, вышел на нужное продолжение замысла, прочно захватил инициативу и безошибочно разыграл партию, причем даже в двух вариантах.
Пирог был с луком и яйцами.


ЭНДШПИЛЬ

На следующий день Валентин Федорович проснулся позже обычного и еще около часа провалялся в постели наполненной воспоминаниями. Встав, он сделал небольшую зарядку, чего давно не случалось, принял душ и позавтракал оставшимся пирогом с луком и яйцами. Через два часа ему предстояло нанести ответный визит к Алене Ильиничне. В лес идти было уже поздно, и Валентин Федорович решил завершить некоторые работы в саду, поскольку его отпуск был на исходе.
То, что раньше ему казалось рутинным, теперь обрело новый смысл, и он с энтузиазмом копал, пилил и даже убирал мусор. При этом мысли его были совсем о другом. Он детально обдумывал ход второй партии. Преимущество дебюта, завоеванное в первый день, позволяло ему теперь действовать неспешно и уверенно, получая удовольствие от каждого хода. Этот принцип он и положил в основу сегодняшней стратегии.
Участок у Валентина Федоровича был довольно большим, и незаметно для себя он утомился в работе и проголодался. Тут и время вплотную подошло к назначенному Аленой Ильиничной часу. Валентин Федорович решил ответить на вчерашний пирог букетом и коньяком. С букетом, однако, возникли осложнения, так как единственный кустик флоксов уже отцветал, и Валентину Федоровичу пришлось тщательно выщипать из соцветий увядшие цветочки. Коньяк, оставшийся с прошлого дня рождения, был на месте и только слегка запылился.
Валентин Федорович умылся, надел свою лучшую дачную рубашку, джинсовые брюки и направился к соседке ровно к назначенному времени. Точность была его отличительной чертой. Но у женщин это не очень распространенное качество. Алена Ильинична была вся еще в хлопотах, хотя внешний вид свидетельствовал о большой, успешно проделанной работе. На этот раз она была в розовой декольтированной кофточке и обтягивающей короткой юбке.
Валентин Федорович, в соответствии с разработанной стратегией, не стал активничать у калитки, а лишь галантно поцеловал руку Алены Ильиничны. Получилось неплохо, несмотря на то, что раньше он этого никогда не делал. Только войдя в дом и вручив букет и коньяк, Валентин Федорович крепко обнял и расцеловал соседку.
Стол еще не был полностью сервирован, но уже от того, что было поставленного, у неизбалованного гастрономическим разнообразием холостяцкой жизни Валентина Федоровича потекли слюнки. Алена Ильинична тем временем принесла еще салат из свежих овощей и большую миску жареной картошки с котлетами.
За обедом Валентин Федорович в высокопарной форме высказал свое восхищение кулинарными способностями Алены Ильиничны и еще раз ее расцеловал. Они выпили друг за друга и возникшие отношения. Котлеты, жареная картошка, салат, пирожки и соленые грибочки так захватили Валентина Федоровича, что он не заметил, как объелся до неподъемного состояния.
Алена Ильинична была горда, что сумела так угодить Валентину Федоровичу. Расстегнув верхнюю пуговку на своей и без того глубоко декольтированной кофточке, она предложила слегка осоловевшему Валентину Федоровичу пройтись и осмотреть дом.
Начало экскурсии сразу проходило через спальню. Валентин Федорович в полной мере оценил ее убранство и украшенную маленькими подушками с вышивкой двуспальную кровать. Алена Ильинична обратила внимание на ортопедический матрас с особой упругостью. Валентин Федорович попробовал рукой его жесткость и остался удовлетворен.
Несколько озадаченная поведением Валентина Федоровича в спальне и, не будучи знакомой с разработанной им стратегией, Алена Ильинична повела соседа дальше по дому. Он сначала обнял ее за плечи, а потом взял под руку. Все помещения вызвали у Валентина Федоровича не меньший интерес, чем спальня. Он, к удивлению хозяйки, даже не поленился познакомиться с устройством крыши, для чего полез на чердак.
С чердачного окна открылся прекрасный вид на участок Алены Ильиничны, и Валентин Федорович выразил желание осмотреть и его. Каких только цветов здесь не было! И розы разных сортов, и яркие циннии, и огромные гладиолусы, не говоря уже о разноцветных кустах флоксов.
Осмотр сада так затянулся, что Алена Ильинична, посмотрев на часы, слегка заволновалась и предложила вернуться в дом попить кофе. Но Валентин Федорович, верный своей стратегии и еще не пришедший в нормальное состояние после обильного обеда, спешить не собирался. Он был на редкость красноречив в выражениях своего восхищения великолепным садом и его очаровательной хозяйкой.
Наконец, они вернулись в дом, и Валентин Федорович не стал отказываться от неназойливого предложения выпить кофе. Он уже ощутил облегчение и чувствовал приближающийся прилив сил. С Аленой Ильиничной, однако, произошли иные изменения. Бесинка в ее глазах угасла, а кофточка стала застегнутой на все пуговички. Валентин Федорович, находясь в прекрасном расположении духа, этих перемен не отметил, с удовольствие выпил кофе и решил сделать решающие ходы для перевода партии в эндшпиль.
Однако Алена Ильинична не зря посматривала в саду на часы. Именно в этот момент с учебы вернулся из города ее сын, что было для Валентина Федоровича весьма некстати. Фигуры одна за другой посыпались с доски, и Валентин Федорович стал прощаться. Алена Ильинична проводила его до калитки, где они и расстались.
Вернувшись домой, Валентин Федорович сильно загрустил. Партию он проиграл, имея исключительное позиционное преимущество. Восстановив все эпизоды, он с досадой отмечал свои промахи, начиная с того, что безобразно объелся и, как последний придурок, больше часа шлялся по дому и саду. Особенно стыдно было ему за сцену в спальне, где он бездарно упустил матовую ситуацию.
Рассуждения его были столь безысходными, что оставалось только напиться, что он и сделал. Выпил много и практически без закуски. Картина дня смазалась, и наступило душевное облегчение. Валентин Федорович снял парадную рубашку и прилег на диван. Не успел он заснуть, как зазвонил колокольчик на калитке. Валентин Федорович поднялся и раскачивающейся походкой вышел из дома.
У калитки стояла приветливая Алена Ильинична. Сын ее уехал, и она собиралась пригласить Валентина Федоровича на чай. Валентин Федорович был несказанно рад Алене Ильиничне. Сразу захватил ее в объятия. В порыве счастья он решил даже взять ее на руки и отнести в дом, но потерял равновесие и упал.
Алена Ильинична пришла в ужас от превращения, произошедшего с Валентином Федоровичем за прошедший час. Вместо приятной наружности мужчины с весьма изысканными манерами на земле копошилось, старясь подняться и цепляясь за нее, полуголое существо отвратительного вида. Она брезгливо устранилась и бросилась бежать.
Доигрывание партии было отложено.
;


ХОББИ
ЦИКЛ РАССКАЗОВ

У Семена Петровича Ушкина необычное хобби – он любит знакомиться. Без особой корысти, ему нравится сам процесс, но и удачным результатом воспользоваться не прочь. Человек он немолодой, имеет значительный жизненный опыт и довольно обширные знания, хотя весьма поверхностные. Жены уже нет, родственников совсем немного. Короче говоря, живет Семен Петрович одиноко. Деньги, необходимые для жизни, есть, поскольку затратных увлечений не имеет.
На «охоту» Семен Петрович выходит в субботу, как правило, в Измайловский лесопарк – одно из лучших в Москве мест для прогулок. Здесь есть и солнечные поляны, и густой липовый лес, и живописные пруды, и мелководные речушки. Немало спортивных и детских площадок. Все это привлекает не только близлежащее население, но и жителей других районов, благо станция метро – прямо в парке. Отсюда и выбор для знакомств обширный.

;

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ

Семену Петровичу давно были интересны рыбаки, часами неподвижно просиживающие на берегу пруда. Он ни разу не видел, чтобы кто-либо из них вытащил хотя бы одного карася. Не удивительно поэтому, что в этот раз запланированным объектом его внимания стал именно рыболов.
Для надежности Семен Петрович вышел из дома пораньше. Утро выдалось пасмурное, но без дождя. Рыбаков на Лебедянском пруду десятка два, никак не меньше. Некоторые расположились на берегу, другие в специальном снаряжении стояли по колено в воде среди густой травы. Различались рыбаки и по количеству используемой снасти – у одних были две-три удочки, у других – одна. Все эти различия давали повод для размышления при выборе объекта для знакомства.
Погруженных в воду рыбаков Семен Петрович сразу исключил из поля зрения в силу трудной доступности. Теперь предстояло разобраться с удочками. Наблюдение за тремя поплавками требовало большого внимания, и установить с такими рыбаками контакт, по мнению Семена Петровича, было сложнее. В результате выбор пал на гражданина средних лет, расположившегося с одной удочкой около плотины.
– Не помешаю, если постою поблизости?
– С какой такой целью?
– Хотелось бы посмотреть.
– Тут вам не театр, чтобы смотреть.
– Я мешать не буду. Просто подумал, может, и мне приобщиться к рыбалке.
– Рыбаков уже больше рыбы. С утра ни одной серьезной поклевки!
– Возможно, процесс ловли важнее результата? Хороший способ нервы успокоить.
– Очень! Сидишь как дурак, пялишься на поплавок, а тут еще с расспросами пристают. Нервный тик может начаться.
– Ну, извините, я не думал, что все так серьезно.
Семен Петрович направился дальше. Следующим объектом стал рыбак, расположившийся на крутом травянистом берегу. Семен Петрович на этот раз решил не сразу затевать разговор, а понаблюдать со средней дистанции. И поступил правильно – рыбак первым заговорил.
– Покурить не найдется?
Семен Петрович не курил и по этой причине не смог войти в разговор на положительной ноте, но нейтральный ответ придумал.
– Да вот, только вчера бросил, сам мучаюсь.
– Это ты поспешил, – ухмыльнулся рыбак.
– Хотя правильно сделал. Я вот уже полпачки выкурил с этой рыбалкой.
Для рифмы он добавил в конец фразы еще одно непечатное слово.
– А вообще-то рыба здесь есть?
Ответ был резко отрицательный.
– А какой смысл тогда сидеть с удочкой?
Из ответа следовало, что смысла большого не было, но находиться дома под присмотром жены и тещи еще хуже.
Семен Петрович все взвесил и, простившись с пожеланием успеха, проследовал дальше. Он решил пересмотреть свою тактику и обратиться к рыбаку с несколькими удочками. Тут выбор много богаче, имелась даже женщина. Семен Петрович выбрал самого экипированного. Тот сидел на раскладном стульчике и что-то попивал из термоса.
– Добрый день! Не помешаю?
– Это, как будете себя вести.
– Постараюсь не шуметь.
– Кофейку с коньячком не хотите?
– Не откажусь.
Семен Петрович присел на корточки рядом с рыбаком и попробовал кофе.
– Ого! Хорошая консистенция!
– Фифти-фифти – мой рецепт.
– Я смотрю, у вас в отличие от остальных рыбаков настроение хорошее. Улов богатый?
– Нулевой.
– Значит, благодаря кофе?
– Нет. Все дело в постановке задачи. Они поставили цель – наловить рыбу, а я более реальную – половить рыбу. На первый взгляд, разница в постановке невелика, а в результате – разительна. Они расстроены из-за того, что не наловили, а я уверенно достиг поставленную цель, – улыбнулся рыбак.
– Вы мудрый человек.
– Жизнь научила. Цели всегда должны быть реальными. Вот мы ставили невыполнимую задачу строительства коммунизма, а нужно было скромнее – сосредоточиться на строительстве дорог, хорошего жилья людям. Глядишь, все бы пошло по-другому, успешнее.
– Интересно, а кто вы по специальности?
– Кинорежиссер. Разрешите представиться – Карамазин Казимир Викентьевич.
– Семен Петрович Ушкин. И какую вы цель ставите при съемках фильма?
– Заработать деньги. По изысканному вкусу коньяка вы могли заметить, что мне это удается.
– Не из-за этого ли у нас теперь такие плохие фильмы.
– Из-за этого. Культ денег трудно совместим с высокой целью в искусстве.
– Смотрите, у вас клюет!
Поплавок сначала качнулся, а потом всплыл. Так снизу берет наживку только крупный карась. Игорь Владимирович среагировал мгновенно и ловко подсек. Поплавок мигом устремился к центру пруда, натянувшаяся леска ограничила это движение, и тогда поплавок метнулся к берегу в направлении высокой травы.
Казимир Викентьевич быстро сократил леску, поднял карася на поверхность и не допустил ухода в траву. Сопротивление карася быстро ослабело, и уже вскоре его удалось подцепить сачком. Карась был крупным, с красивым золотисто-медным отливом, жадно хватал воздух и смотрел на новую окружающую действительность удивленными глазами.
– Вот он, красавец, – перекладывая карася в садок, торжественно подытожил Казимир Викентьевич. Вы принесли удачу.
– Да, рыба красивая.
– Природа все делает на совесть.
Казимир Викентьевич насадил нового червяка, забросил удочку и вернулся к своему месту.
– Разрешите полюбопытствовать о вашей профессии.
– Отставной полковник, артиллерист.
– Вот для армии мой подход не годится. Здесь цели должны быть самыми значимыми и ответственными. В общем-то, их так и провозглашают, но на деле, смотрю, идет по моей системе, – рассмеялся Казимир Викентьевич.
– К сожалению, есть в ваших словах правда.
– Ну вот, а вы кино ругаете. Армия – дело посерьезнее будет. Давайте-ка еще по кофейку и поставим реальную цель.
– Какую?
– Еще раз встретиться.

ЭПИЗОД ВТОРОЙ

В этот раз Семен Петрович поставил перед собой задачу «поохотиться» на творческую личность. Обдумав детали, он прихватил для колорита детектив на английском языке. Книжка осталась с того времени, когда Семен Петрович безуспешно пытался учить этот язык.
Поиск творческих личностей – дело довольно сложное. Они не кучкуются ни у спортплощадок, ни у рыболовов. Их нужно отыскивать в местах, пригодных для созерцания и вдохновения. Одно подходящее место Семен Петрович знал – это развалившийся мостик через каменистый ручей в окружении высоких сосен. Ведущая сюда тропинка проходит в стороне от асфальтированных дорожек и оттого весьма безлюдна. Семен Петрович облюбовал мостик давно и частенько приходил сюда послушать журчание ручья. Вот и в этот раз он затаился у большой сосны вблизи тропинки.
Первыми к мостику подошли парень с девушкой. Ручеек привлек их внимание, и они остановились. Полюбовались недолго, поскольку парень решил воспользоваться подходящим моментом и заключил девушку в объятия. Она откликнулась жарким поцелуем. Обнимания быстро зашли под одежду. Наблюдать за происходящим стало неудобно, и Семен Петрович обнаружил свое присутствие, шумно шагнув по валежнику. Парочка встрепенулась и со смехом кинулась прочь. Пробежали еще несколько спортсменов, прежде чем появился нужный объект. Это был мужчина лет пятидесяти. Он шел неспешно и аккуратно, как бы стараясь не нарушить таинство леса. У мостика он сошел с тропинки и остановился вблизи Семена Петровича.
Семен Петрович выждал пару минут и обратился то ли к мужчине, то ли к лесу:
– Удивительное место!
Только тут мужчина заметил его присутствие:
– Вы правы, я прихожу сюда при первой возможности.
– Главное здесь – ручей.
– Конечно, именно вода. Она создана Всевышним специально для развития жизни.
– Он что, ограничился созданием воды?
– Я та;к думаю: важно было создать условия, а жизнь – она разовьется самостоятельно. Выкопайте пруд – через несколько лет там будет все: от карасей до пиявок.
– Логично – в самом деле, не опускаться же Всевышнему до каждого червяка и букашки. Эта религиозная догма о сотворении всех тварей никак не укладывалась у меня в голове. На мой взгляд, ваша мысль весьма плодотворна.
– Но создать воду было делом чрезвычайной сложности.
– В чем сложность?
– По своим свойствам вода не укладывается в законы физики.
– Это как же?
– Все шиворот-навыворот. К примеру, лед легче воды. Такого не бывает с иными веществами. А с другой стороны, без этого жизни бы и не было. Все водоемы зимой промерзали бы до дна.
 – Я как-то об этом и не задумывался.
– У воды все свойства экстремальны с точки зрения науки и оптимальны с точки зрения развития жизни.
– Интересно, церковь разделяет вашу точку зрения?
– Конечно, в том смысле, что вода специально создана Всевышним для жизни.
– А наука?
– Наука тоже, в том смысле, что вся жизнь зародилась в воде, – лукаво заулыбался Иван Федорович.
– Я вижу, вы со своими взглядами заняли очень выигрышное соединительное место между наукой и религией, – в свою очередь, пошутил Семен Петрович.
– По молодости я был убежденным материалистом, но сейчас вынужден допустить существование и духовного мира. Есть вещи, которые не могут быть объяснены с материалистической точки зрения. Прежде всего – предсказание будущего.
– Насколько я знаю, одним из постулатов физики является утверждение, что прошлое определяет будущее, то есть предсказуемо.
– Это для механических систем без хаоса. Жизнь сюда никак не подходит.
– Физики вон уже изучили все, от атома до Вселенной, и сюда доберутся.
– Нет! Это не их удел. Всевышний не ограничил возможности людей в познании материального мира, но духовную сферу оставил за собой. Сюда людей допускать слишком опасно. Просто категорически нельзя! Только отдельные особи обнаруживают способности чуть заглянуть за завесу тайны.
– Зачем же им это позволено?
– Думаю, чтобы снять гордыню. Показать, что не все нам под силу познать.
– Интересно, я вижу, у вас целостная система взглядов на мироустройство. А кто вы по специальности?
– В старину говорили – естествоиспытатель. Разрешите представиться – Менеев Дмитрий Иванович.
– Семен Петрович Ушкин – отставной защитник Отечества.
Не пойти ли нам выпить по рюмашке коньячку за знакомство? Я тут знаю уютное местечко.
– С удовольствием принимаю ваше предложение.
– Там мы и обсудим оставшиеся мировые проблемы.
Мировых проблем оказалось так много, что бутылки конька не хватило для их детально обсуждения. Тогда Дмитрий Иванович пригласил Семена Петровича домой, сославшись на то, что жена будет рада с ним познакомиться. Однако в этом он слегка ошибся. Жена Дмитрия Ивановича, увидев на пороге двух пьяных, обрадовалась в меньшей степени, чем разгневалась. Видимо, Дмитрий Иванович нечасто приходил домой в таком виде да еще с приятелем. Оценив ситуацию, Семен Петрович решил не вмешиваться в семейную жизнь Дмитрия Ивановича. Они душевно обнялись, расцеловались и договорились завтра вновь встретиться.
Однако по реакции жены Дмитрия Ивановича можно было заключить, что с реализацией этого замысла у него могут возникнуть определенные трудности.

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ

Осмыслив неудачную концовку предыдущего знакомства, в следующую субботу Семен Петрович принял план женской направленности. С этой целью он заменил шарф шелковой косынкой и вышел прогулочным шагом на наиболее многолюдную центральную алею парка. Шел он, ненавязчиво вглядываясь в лица встречных женщин подходящего возраста. Ответного заинтересованного внимания он удостоился у привлекательной блондинки в спортивной одежде с палками для ходьбы. Семен Петрович живо откликнулся на ее приветливую улыбку, и они разговорились. Блондинка сразу представилась:
– Галина.
– Семен.
– Раньше мне не доводилось вас встречать.
– Да, я новичок. Вот осматриваюсь.
– Могу вас взять под крыло.
– С радостью!
– Как часто вы планируете приходить?
– Где-то раз в неделю.
– Не реже, иначе результата не будет. Давайте для начала пройдем восьмикилометровый круг.
Семен Петрович не был готов к такому резкому обороту событий, но без колебаний поспешил принять предложение привлекательной женщины:
– Попробую.
– Сомнения в сторону! Вперед!
В принципе восемь километров были под силу Семену Петровичу, но дело осложнилось быстрым темпом, а в еще большей степени тем, что Галина активно включила его в образовательный процесс по здоровому образу жизни. За первую половину дистанции Семен Петрович получил исчерпывающую информацию о правильном питании, необходимых спортивных нагрузках и упражнениях. За вторую часть дистанции Семен Петрович узнал в подробностях не только жизнь самой Галины, но и ее родственников, сослуживцев и даже соседей. За все полтора часа пути ему не удалось вставить и пары фраз в монолог спутницы.
Все это так утомило Семена Петровича, что он захотел как можно скорее завершить знакомство, тем более что от полученных впечатлений одна из полостей его организма переполнилась и назойливо напоминала о своем напряженном состоянии. Но распрощаться с Галиной оказалось непросто. Ему еще пришлось выслушать наставления по организации работы, отдыха и сна. В конце концов, когда терпеть стало просто невмоготу, он был, наконец, отпущен под честное слово купить к следующей субботе палки и явиться в спортивном костюме на тренировку к десяти часам. Ради обретения свободы Семен Петрович готов был согласиться на любые условия.
Освободившись от опеки, Семен Петрович прямиком кинулся в чащу. Придя в себя, он вздохнул с двойным облегчением и направился к выходу. В ближайшем кафе Семен Петрович выпил две кружки чешского пива, которые постепенно вернули ему моральные и физические силы.


ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ

Больше на главную аллею Семен Петрович не выходил. В следующую субботу он занял уединенную скамейку на берегу озера, принял позу созерцателя пробуждения природы и стал ждать «поклевки». Одной из первых появилась дама аристократической внешности, одетая еще в зимнее пальто, но в шляпе с пером. Семен Петрович по опыту знал, что это далеко не лучший вариант для знакомства. Его больше привлекали люди, неброские снаружи. Они не столь самоуверенны, обычно глубже и с ними интереснее.
Аристократическая дама замедлила шаг, оценивающе оглядела Семена Петровича. Его лицо успело принять к этому моменту выражение такого безразличия и незаинтересованности, что дама отвела взгляд с гримасой оскорбленного достоинства и проследовала мимо.
Вторым номером появилась гражданка явно общительного образа жизни с лицом домоуправа и сразу плюхнулась рядом с Семеном Петровичем. Тут надо было действовать решительно с самого начала. Семен Петрович принялся истошно кашлять и громко сморкаться. Хотел еще чихнуть, но должным образом это у него не получилось. Однако и сделанного оказалось довольно, чтобы снять с крючка нежелательную добычу.
Повезло на третий раз. По тропинке не спеша шла миловидная женщина, очарованная пришедшей весной и ярким солнцем, которого было так мало этой зимой. Семен Петрович принял поэтический вид и громко вдохнул воздух. Весь он был раскрыт и приветлив. Элегантным движением руки предложил женщине занять место на скамейке. Отказаться от такой любезности было невозможно.
Семен Петрович не стал торопить события. Он еще несколько раз вдохнул весенний воздух и, как бы опьянев от него, начал разговор.
– От запаха весны просто голова идет кругом.
– Да, наконец-то дождались, а то солнца не видели целую вечность.
– Я в первый раз выполз из своей берлоги, и сразу такой день! Да и парк чудесный.
– А летом вы здесь бывали?
– Не доводилось, но представить могу, как эти раскидистые ивы накроются плотными зелеными зонтами.
– Они действительно очень живописны.
– А что здесь еще из привлекательного?
– Красота на любой вкус.
– А вас что привлекает?
– Я люблю тишину лесных тропинок. В городе от шума очень устаешь.
– Я бы тоже не прочь пройтись, а то ноги совсем отвыкли от работы. Не возьмете с собой?
– С удовольствием.
– Меня зовут Семен Петрович.
– Анна Павловна, можно Аня.
– И меня – Семен.
– Мне будет трудно, вы такой солидный.
– Главным образом старый.
– Этого я бы никак не сказала.
– Ну ладно, Анечка, ведите в лес. Надеюсь, ваша фамилия не Сусанина? – пошутил Семен Петрович.
– Нет, Кузина, – симпатично улыбнулась Анна, вставая со скамейки.
– Какой длины маршрут предпочитаете?
– С вами – чем дальше, тем лучше.
И они неспешно направились через луг в сторону леса.
Значит, говорите – Анна Павловна Кузина. Попробую что-нибудь про вас угадать.
– Попробуйте.
– Начнем со специальности. Образование высшее – этого вам не скрыть.
– Вынуждена сознаться, – улыбнулась Анна Павловна.
– Основные женские специальности типа учительницы и врача – не ваши.
– Это почему?
– Учительница – по голосу. У вас интонации мягкие, не назидательные, к тому же вы не стремитесь вступить в разговор по первой возможности.
– А врач?
– Врач – по взгляду: вы не сканируете меня как пациента, а воспринимаете скорее эмоционально, чем рационально.
– Что же остается?
– Чиновник? Нет, вы человек отзывчивый и не категоричный.
– И тут вы правы.
– На вашем лице дрогнула одна бровь, когда я в разговоре употребил неточный, вернее, спорный предлог. Кроме того, вы внимательно рассмотрели мою книгу. Думаю, вы работаете в редколлегии журнала или в издательстве. Вы – литературный редактор.
– Потрясающе! Вы просто Шерлок Холмс! Даже страшно.
Прошу вас не раздевать меня дальше, – засмеялась Анна Павловна.
– Не буду, да и вряд ли осмелюсь сделать это так сразу, – неожиданно смело пошутил Семен Петрович.
По лукавой улыбке он понял, что шутка пришлась по вкусу его спутнице.
– А что вы можете сказать обо мне?
– Вы человек проницательный, надеюсь, не из органов. Вы исследователь. Может быть, ученый. Судя по одежде, человек достаточно состоятельный. Значит, ученый продвинутый – доктор наук.
– Мне очень лестно это слышать. Буду стремиться к таким высотам.
– Я уверена, что вы человек творческий.
– В некотором смысле.
– Кто же?
– Понаблюдайте еще, мне так приятно ваше внимание.
– Возможно, изобретатель.
– Остановимся на исследователе, это ближе.
– Загадка, значит, сохраняется.
– Особой загадки тут нет, я уже на пенсии и могу выбирать себе различные занятия.
– Вы слишком молодо выглядите для пенсионера.
– Это все весна. Зимой я был скрюченный и сморщенный, – театрально скукожился Семен Петрович.
– Трудно поверить, – смеется Анна Павловна. Похоже, вы человек одинокий.
– Похоже. Хотя есть несколько родственников. Но и вы гуляете в одиночестве.
– Да, вот уже пять лет, – вздохнула Анна Павловна.
– А мой стаж на год больше.
– Это удивительно. В современном мире мужчине найти спутницу много легче.
– Я как-то не искал.
– Тут дорога раздваивается. Пойдет направо и налево?
– Каждый мужчина имеет право налево, – опять лукаво улыбнулся Семен Петрович.
И эта шутка произвела на спутницу положительное впечатление.
– И куда направимся? – в свою очередь игриво откликнулась Анна Павловна.
– А где тут можно посидеть, кофейку выпить?
– Это в центральной части парка.
– Туда и направимся, если вы располагаете временем.
– Время – то немногое, что пока есть.
– На самом деле – это самое ценное.
– В одиночестве – и самое трудное. В центре парка по субботам очень людно, и мне там не нравится.
Анна Павловна взяла Семена Петровича за руки и доверительно посмотрела в глаза:
– Знаете, пойдемте ко мне, это ближе, и кофе у меня есть.
Семен Петрович признательно улыбнулся. Он даже не мог рассчитывать на такой успешный оборот событий.
– С удовольствием, как можно отказаться от такого заманчивого приглашения. Тогда уж прикупим коньячок по дороге. Я люблю кофе с коньяком.
Семен Петрович взял Анну Павловну под руку, и они ускорили шаг. В магазине Семен Петрович решил на этот раз не искушать судьбу коньяком и купил фруктовый торт.

ЭПИЗОД ПЯТЫЙ

Первая встреча Семена Петровича с Анной Павловной завершилась не самым благоприятным образом. Кофе с тортом прошло успешно, а вот потом не заладилось по причине долгого отсутствия у Семена Петровича должной практики. Семен Петрович сильно закомплексовал, но через неделю к врачу все же обратился. И не зря: надежда на успех появилась в явном виде. Можно было договориться с Анной Павловной о встрече по телефону, но Семен Петрович решил положиться на судьбу и в субботу снова занял прежнее место на скамейке.
Сидеть пришлось долго, но все же судьба проявила благосклонность, и Анна Павловна пришла.
– А я вас тут давненько поджидаю, дорогая Анечка.
– Ой, я сегодня с утра так закопалась с делами, но что-то подтолкнуло меня в парк.
– Я так рад. Давайте немного пройдемся. Посмотрите, как природа раскрылась за это время.
– Май – мой любимый месяц. Появляются какие-то новые силы, оптимизм.
– У меня, надеюсь, тоже, – хитро улыбнулся Семен Петрович и обнял Анну Павловну за плечи.
– Это замечательно, – игривой улыбкой откликнулась Анна Павловна – Тогда давайте пройдем по нашему первому маршруту.
– Можно даже его немного сократить, поскольку я уже сижу здесь два часа.
– Конечно, вы, наверно, уже голодны. Давайте я вас покормлю, а потом мы сможем сюда вернуться.
– Ну, это как получится, – игриво усмехнулся Семен Петрович.
– А если бы я не пришла?
– Напился бы с горя.
– Это было бы ужасно. Пошли скорее.
Семена Петровича охватило легкое волнение, он энергично подхватил Анну Павловну под руку, и они стремительно зашагали в нужном направлении.
Предчувствие успеха в этот раз Семена Петровича не подвело.
Встречи их стали регулярными, и все могло бы сложиться совсем хорошо, если бы не возникшее у Семена Петровича предчувствие надвигающейся обязанности, которая шла вразрез с его хобби. А хобби опять ориентировало его на знакомства именно с женщинами.


ЭПИЗОД ШЕСТОЙ

На этот раз Семен Петрович выбрал Филевский парк, чтобы не проколоться от нечаянной встречи с Анной Павловной. Нет, он не порвал с ней знакомство, но встречи стали менее волнительными.
Лето было в зените, и на пляже у Москвы-реки было много загорающих, тогда как число купающихся в городской реке было незначительно. Семен Петрович занял место на краю пляжа около липы, откуда открывался вид на всю отдыхающую публику. Большей частью это были парочки и молодежные компании. Одинокие женщины среднего возраста находились в явном меньшинстве, но все же присутствовали.
Семен Петрович разделся. На нем были красивые облегающие плавки и темные очки. В таком виде он выглядел вполне убедительно и загадочно. Удачно было выбрано и место у пролегающей мимо тропинки. Тактика оказалась настолько верной, что совсем скоро к нему обратилась женщина приятной наружности с ничего не значащим вопросом. Семен Петрович с легкостью вовлек ее в беседу. Используя полученные знания о роли воды в нашей жизни, он сумел заинтересовать женщину до такой степени, что вскоре для изучения глубоко взволновавшей ее темы Семен Петрович был приглашен на чай.
Чаепитие прошло успешно и стремительно, но по окончании у Семена Петровича зародилось неприятное чувство предательства, которое слегка смазало в целом положительное впечатление. Возникшее чувство, однако, оказалось столь устойчивым и назойливым, что Семен Петрович смог избавиться от него, лишь вычеркнув Филевский парк из сферы своих маршрутов.
Вскоре Семен Петрович пересмотрел и свое хобби, целиком сосредоточившись на измайловском варианте дальнейшей жизни.
;


СОСНОВЫЙ БОР

Сергей Николаевич работал в компании, обеспечивающей население сильно подорожавшим за последнее время электричеством. Должность была невысокая, но зарплата хорошая, и жена Валентина Петровна не работала, целиком посвятив себя домашнему хозяйству. Дети уже взрослые. Таким образом, жил Сергей Николаевич практически без проблем и забот.
Природа не наградила Сергея Николаевича заметными творческими способностями и потребностями, отчего ни увлечений, ни даже любовницы не было. Он немного болел за «Спартак», но на стадион не ходил. После работы остаток дня Сергея Николаевича проходил у телевизора. От безделья он начал попивать. В будни умеренно – по сто граммов за ужином, а вот в субботу уже серьезно, так что все воскресенье целиком уходило на восстановление организма.
Валентину Петровну возникшая проблема сильно озаботила, и она решила придумать для мужа отвлекающее увлечение. Тут как раз подвернулось пятидесятилетие. По ее наводке сослуживцы подарили Сергею Николаевичу красивый деревянный ящик с масляными красками, кистями, палитрой и другими предметами аналогичного предназначения.
Краски были заграничные и вызвали у Сергея Николаевича уважение своим видом и разнообразием. Валентина Петровна была женщина умная и для разжигания интереса к живописному ремеслу выразила сомнения в целесообразности подарка в тот самый момент, когда Сергей Николаевич после ужина раскрыл ящик для очередного осмотра и любования.
– Чего им взбрело в голову подарить тебе этот дорогущий ящик? У тебя отродясь ни к чему способностей не было.
Сергей Николаевич действительно не имел значительных успехов в жизни, но насмешек на этот счет не терпел.
– В отличие от тебя, меня на работе ценят, да и в школе у меня с рисованием было нормально. Так что ты лучше угомонись со своими дурацкими сомнениями.
В ближайшую субботу Сергей Николаевич купил холст на подрамнике и книгу о русских живописцах. Больше остального его внимание привлекла картина Шишкина «Сосновый бор». Формат ее не в полной мере соответствовал приобретенному холсту, но это не смутило Сергея Николаевича, и он сразу приступил к делу.
Начать картину Сергей Николаевич решил сверху и постепенно спускаться вниз, чтоб не пачкаться. Это было вполне логично. Для изображения неба он выдавил на палитру из тюбика длинного синего червяка и, измазав в нем кисть, нанес первые штрихи на холст. Краска красиво легла на белый фон. На исходной картине небо было не столь ярким, в дымке и большей частью закрыто облаками. Но поскольку выдавленной синей краски оказалось много, Сергей Николаевич решил ее использовать и сделал все небо синим, чтобы уже потом прикрыть облаками.
С облаками начались проблемы. Синяя краска оказалась сильнее белой. В результате облака получились ярко-голубыми, но в целом небо выглядело неплохо, хотя и не так, как у Шишкина. Теперь Сергей Николаевич перешел к зеленой краске и стал тоненькой кисточкой изображать верхушки сосен. Работа эта требовала большой усидчивости и пристально внимания. К обеду удалось одолеть только одну вершину.
Супруга не стала восхищаться первыми шагами творчества, но все же выразила легкое удивление от увиденного. Честно говоря, ничего другого первые итоги творчества вызвать и не могли. Сергей Николаевич решил за обедом не выпивать, но все же под конец не удержался и две стопки принял. Он слышал, что это способствует творчеству. Работа действительно пошла увереннее, и к ужину были готовы еще две вершины. Правда, они заняли существенно больше места, чем у Шишкина.
За ужином Сергей Николаевич выпил лишь одну рюмку, чем сильно обнадежил супругу. Для развития успеха она положительно отозвалась о новых вершинах и не ошиблась. В порыве творческой удачи Сергей Николаевич тут же исполнил супружеский долг, чего прежде по субботам ему давно не удавалось.
Следующий уик-энд Сергей Николаевич ждал с нетерпением, всю неделю они вместе с супругой по вечерам рассматривали небо с вершинами и строили далеко идущие планы. После завершения вершин Сергей Николаевич стал пририсовывать к ним стволы. Не целиком, а по частям, строго придерживаясь принятой тактики рисования «сверху-вниз». Стволы больших трудностей не вызвали, а вот с ветками пришлось повозиться, да и то они получились прямыми, как жерди, и плохо крепились к стволам. Супруга посоветовала замазать неудачные места зеленой краской. Такой прием Сергей Николаевич взял на вооружение и стал широко применять в дальнейшем.
Примерно через месяц с соснами было покончено. Но заняли они на холсте гораздо больше места, чем на подлиннике, так что ручьем пришлось пожертвовать, с трудом удалось пристроить лишь камень. Так или иначе, свободного места на холсте не осталось, и картина была признана завершенной.
Сходства с шедевром Шишкина было совсем мало, но, по мнению Валентины Петровны, это только повышало ценность работы в силу ее оригинальности. Сергею Николаевичу не терпелось представить своего первенца народу. Но супруга отговорила его нести картину на работу. Она не была осведомлена в тонкостях живописи, но и без этого могла в полной мере оценить всю несостоятельность и убогость измазанного красками полотна. Плоские стволы сосен напоминали дощатый забор, заляпанный ядовитой зеленой краской. Ярко-синее небо с голубыми пятнами походило на рваную занавеску. Окончательно дело портил камень, убедительно изображающий дырку в холсте.
Однако отступать при первой творческой неудаче Валентина Петровна не собиралась и применила широко распространенный метод – сразу переходить от проваленного к более обещающему. Для дальнейшей реализации своего замысла она убедила Сергея Николаевича сделать еще несколько значимых работ и уже тогда устроить на работе небольшую выставку. По ее мнению, одной работой удивить сослуживцев будет трудно. Хотя тут она кривила душой, одной такой работы для этого было вполне достаточно.
Сергей Николаевич закупил еще пару холстов и решил разнообразить свое творчество, перейдя от пейзажа к натюрморту. У Шишкина натюрмортов не было, и он, с благословения супруги, поднял руку на Коровина. Выбор пал на букет красных роз с чайным сервизом. Учитывая просчет с размером сосен, Сергей Николаевич, по совету жены, перед началом работы карандашом разметил холст и приступил к действию в прежней манере – «сверху-вниз».
С натюрмортом дело продвигалось не так успешно, как с «Сосновым бором». Предметы требовали хоть какой-то узнаваемости. Однажды нервы Сергея Николаевича перегрузки не выдержали, и он сорвался, к великому огорчению супруги. Два уик-энда прошли в прежнем отвратительном стиле, оправданием Сергею Николаевичу стал творческий кризис, свойственный всем художникам.
Вернулся к натюрморту Сергей Николаевич с большой неохотой. Дело шло так плохо, что супруге приходилось незаметно включаться в процесс, дополняя и поправляя картину. Таким путем натюрморт удалось завершить. Розы на нем угадывались, а вот с чайным сервизом дело обстояло значительно хуже.
К третьей работе Сергей Николаевич долго не приступал, ссылаясь на творческое опустошение. Опустошение длилось и длилось, каждая суббота снова отравляла Валентине Петровне жизнь беспробудным пьянством супруга. От безысходности она решилась на отчаянный шаг – сама взялась за кисть. Взялась более основательно, прочитав несколько наставлений о масляной живописи. В результате она отступила от развитого Сергеем Николаевичем метода «сверху-вниз», а начала дело с подмалевка.
– Ты чего портишь холст? Он у меня последний, – удивился деянием супруги подвыпивший Сергей Николаевич.
– Хочу попробовать, от тебя, видимо, толку не будет.
– Чего-то я не знаю женщин-художниц.
– Значит, буду первой.
– Будет над чем посмеяться, – сказал Сергей Николаевич и, пошатываясь, направился обратно на кухню.
Через неделю, к великому изумлению Сергея Николаевича, на полотне проступили контуры вполне симпатичного пейзажа с лесом, полем и рекой. Такого возвышения супруги он допустить не мог и стал придираться. Валентина Петровна отнеслась к замечаниям с должным вниманием и предложила мужу внести в картину необходимые правки. К тому моменту Сергей Николаевич был уже серьезно выпивши, и мазок его был настолько уверенным, что радикально попортил картину. Удовлетворившись достигнутым, он отправился на отдых. Валентина Петровна поблагодарила мужа за творческий вклад и продолжила работу над пейзажем, ставшую от участия мужа существенно сложнее.
На следующий день она представила Сергею Николаевичу результат совместного творчества. Картина была лубочная, но симпатичная. Ее не стыдно было показать сослуживцам, что Сергей Николаевич и сделал. Успех слегка вскружил ему голову, и он расхвастался, что сделал еще шикарную копию знаменитой картины Шишкина «Сосновы бор». Пораженный народ пожелал познакомиться и с этим бессмертным творением. Дома, взглянув на свой «шедевр», Сергей Николаевич понял, что загнал себя в ловушку. Пришлось обратиться за помощью к супруге.
Валентина Петровна помочь с «Сосновым бором» согласилась, но поставила Сергею Николаевичу жесткие условия: вести здоровый и активный образ жизни во всех его проявлениях. Отступать было некуда, и Сергей Петрович попал в подчиненное положение.
На переделку картины у Валентины Петровны ушел целый месяц. Проще бы все нарисовать на новом холсте, но тогда попадало под сомнение авторство мужа. Не сказать, что картина получилась лучше, чем у Шишкина, но выглядела она вполне достойно и получила высокую оценку сослуживцев. Понятное дело, что Сергей Николаевич пообещал порадовать сослуживцев новыми работами.
Валентина Петровна полностью завладела инициативой. Теперь Сергей Николаевич исправно ходил на рынок за овощами и картошкой и даже мыл посуду после ужина. О выпивке пришлось забыть совершенно. По субботам ко всему прочему прибавилось посещение театров и выставок. В живописном процессе Сергей Николаевич активного участия не принимал, ограничиваясь лишь советами. Примерно раз в месяц он показывал коллегам «свою новую работу», и его авторитет как художника рос на глазах. В конторе он стал заметной фигурой, здоровый образ жизни положительно сказался на качестве работы, и вскоре его повысили в должности.
…Через два года, к своему юбилею Валентина Петровна стала членом Союза художников, и в ее жизни появились новые оттенки.
;

СЕРЖАНТ

Младший сержант Степан Портянкин очень любил приврать и похвастаться, за что сослуживцы его сильно недолюбливали и устраивали всякие проказы. К примеру, когда перед кроссом Портянкин целый день бахвалился, что всех обгонит и прибежит первым, ему в левый сапог подсыпали песок, и в результате он не пробежал и половины дистанции. На стрельбах солдаты из соседних номеров сажали в «молоко» мишени Портянкина пару пуль, которые ставили под сомнение успешность его стрельбы. Но гораздо больший успех имел интеллектуальный розыгрыш, организованный на втором году службы.
Более всего Портянкин любил рассказывать, как его ценят односельчане и какие любвеобильные у него подруги. От одной девушки он изредка получал письма, и потом пару месяцев рассказывал, какая пылкая у них с Тосей любовь, и как она без него скучает и страдает.
Утомившись от этих рассказов, сослуживцы выкрали у Портянкина письмо, и похожим почерком написали новое.
Здравствуй, дорогой Степа! Пишет тебе твоя зазноба Тося. Мы получили твое письмо, и все наше село гордится, что ты стал сержантом, у нас только дядя Петя был старшиной. В школе теперь тебя вспоминают по-хорошему и ставят в пример ученикам.
В селе у нас все нормально, вот только электричества нет – провода украли.
Я о тебе так скучаю, что решила взять отпуск и приехать.
Крепко целую, твоя Тося.
Письмо оформили, как положено, один солдат имел художественные навыки и мастерски изобразил на конверте необходимые почтовые штемпели.
Получив письмо, Портянкин расхвастался сверх всякой меры, много раз заставлял солдат-первогодков в курилке читать письмо вслух. В письме, однако, не была указана дата приезда Маруси, в силу чего Портянкин ожидал ее со дня на день и под этим предлогом отпрашивался у командира взвода от караульной службы и других ответственных обязанностей. В результате вся часть пару недель находилась в ожидании приезда Тоси.
Тут поступило второе письмо.
Здравствуй, дорогой Степа! Опять пишет тебе твоя зазноба Тося.
В селе у нас все нормально. Воров поймали, но электричества пока нет. Я как скучала, так и скучаю, даже сильнее, но с поездкой получилась задержка. В сельпо так и не завезли туфли на высоком каблуке и кружевное белье. Без этого нашу долгожданную встречу в твоей воинской части я представить себе не могу, потому как мечтаю о ней по ночам в самом красивом виде.
Крепко, крепко целую, твоя Тося.
Это письмо, затрагивающее вопросы интимного оттенка, Портянкин сначала не стал подвергать публичной читке, а ограничился его приукрашенным пересказом. Солдаты выразили свое несомненное уважение младшему командиру, но одновременно и некоторое недоверие услышанному. Тогда Портянкин зачитал письмо перед всем взводом. Успех превзошел все ожидания, солдаты потребовали перечитать письмо еще раз, что Портянкин сначала исполнил сам, а потом для убедительности поручил ефрейтору, обладающему зычным голосом запевалы.
Вскоре пришло третье письмо.
Здравствуй, дорогой Степа! И это письмо пишет тебе твоя зазноба Тося.
Вчера был суд, и воров посадили, но электричеству это не помогло. В сельпо, наконец, завезли бюстгальтеры, но третьего размера, они мне теперь маловаты. Кроме того, они белого цвета, а не черные, как я просила, зная твой вкус на это. Жду новый товар.
Крепко, крепко, крепко целую, твоя Тося.
Терпение Портянкина кончилось, и он написал Тосе, что с нетерпением ее ждет даже без бюстгальтера. Письма военнослужащие, как известно, отправляют не прямо на почте, а бесплатно через специальную службу в части. В силу этого до адресата оно не дошло, но ответ Степан вскоре пришел.
Здравствуй, дорогой Степа! Не удивляйся, это пишет тебе опять твоя зазноба Тося.
Районное начальство обещало дать нам электричество. Сельпо заказало для нас с тобой черный кружевной бюстгальтер в Москве, и теперь у него могут быть неприятности, если я его не дождусь и не выкуплю, поскольку бюстгальтер такой дорогой, что сельпо разорится. За такой проступок меня могут не только уволить с работы, но и привлечь к строгой административной ответственности.
Крепче прежнего целую, твоя Тося.
Портянкин немало удивился и озадачился такому обороту событий. Подумав пару дней, он сходил в гарнизонный магазин проконсультироваться относительно цены черного кружевного бюстгальтера четвертого размера, заказанного в Москве. Продавщица не была вовлечена в розыгрыш и решила, что Портянкин слегка тронулся умом, о чем незамедлительно сообщила командиру части. Командир вызвал взводного и велел разобраться в данном деле, так как доверять оружие и солдат человеку с неустойчивой психикой категорически запрещается.
Взводный приказал подчиненным прекратить розыгрыш, и они написали Портянкину заключительное письмо.
Здравствуй, дорогой Степа! Приходится мне – твоей зазнобе Тосе снова обратиться к тебе с письмом.
Электричества в селе нет, но мы уже привыкли. Правда, теперь приходится так много работать, что об отпуске и о тебе я даже не могу мечтать. Прошу тебя больше об этом не думать и мне не писать, чтобы зря не волновать, у меня и так возникли проблемы с сельпо, о которых в письмах нельзя писать, как и об электричестве. Ты как военный это понимаешь.
Целую со всей силы, твоя Тося.
Портянкин серьезно загрустил. Больше всего его удручало то, что история с Тосей оборвалась на самом интересном месте, и теперь ему больше нечем будет похвастаться перед сослуживцами. К счастью, вскоре в часть пришло молодое пополнение. Портянкин воодушевился и помногу раз рассказывал новобранцам о том, как к нему приезжала невеста на высоких каблуках и в ажурном черном белье, привезенном из Парижа. Через некоторое время им это изрядно надоело, а вот постепенно примкнувшие к аудитории старослужащие готовы были по многу раз слушать этот волнительный рассказ. Они расспрашивали сержанта о романтических подробностях этой незабываемой истории. Портянкин так увлекался, что напрочь забывал, что вся его служба проходила на глазах у этих солдат, которые к тому же были осведомлены во всех аспектах рассказываемой истории гораздо больше самого Портянкина и с большим трудом сохраняли серьезность, едва удерживаясь от смеха, которому от души предавались в его отсутствие.
;
СОДЕРЖАНИЕ

ПИСАТЕЛЬ 1
ШАХМАТНАЯ ПАРТИЯ 19
ХОББИ 26
СОСНОВЫЙ БОР 41
СЕРЖАНТ 46