Эффект присутствия

&

Вначале XXI-века учёные создали роботов-андроидов, которые помогали людям с ограниченными возможностями для создания эффекта присутствия. Если человек прикован к постели, но мозг его светел и жаждет деятельности, ищет себе применения, то специальный робот андроид может стать «посредником» между безнадёжно больным и обществом. Он может транслировать через канал связи по Интернету всё, что происходит вокруг него. А также (при известном усовершенствовании конструкции) воспроизводить реакции человека оператора, который находится в удалении от места событий.

Дистанционный пульт управления в совокупности с идеей «Лунохода» нашёл себе применение на земле и воплотился в робота «посредника». И если раньше такая цепочка: «событие – робот – канал связи – оператор», и обратно по той же цепочке ответная реакция оператора. Если раньше медленная связь превращала такую цепочку в мучение, а робот выглядел тугодумом, до которого всё доходит, как до жирафа, то при многократном увеличении скорости в современных каналах связи задержка сократилась до минимума.



I

Итак, наш герой номер один неизлечимо болен. Но он не сдался. Он приобрёл робота «посредника» и поступил в Университет на медицинский факультет. Он решил сам разобраться со своей болезнью. Экспериментальный образец робота отличался повышенной приспособляемостью к окружающей обстановке. Ведь иначе учиться медицине невозможно. У него был сложный мозг, снабжённый самообучающейся программой – экспериментальной версией Искусственного Интеллекта. И руки, которые не только не уступали человеческим, но и часто превосходили их. Поскольку электронный мозг управлял ими в совершенстве, в отличие от людей, у которых подчас руки сами по себе, а голова сама по себе, и то и другое живут отдельной жизнью.

Конечно, прежде чем робот «посредник» был послан в университетскую аудиторию на занятия, он был подвергнут тщательному слиянию со своим оператором. Прошло не мало времени, пока Ричард (так звали нашего героя номер один) научился управлять своим посредником в совершенстве. А посредник обучился понимать своего оператора с полуслова. Это слияние происходило в деревне, где поселился Ричард при помощи своих состоятельных родственников, когда стало ясно, что он неизлечимо болен и ему нужен покой. Покой и свежий деревенский воздух, много солнца, зелени и пения птиц, прогулки на природе (пусть и в инвалидной коляске, и в сопровождении сиделки). Ему были противопоказаны городской шум, суета, постоянная спешка, нескончаемые потоки людей и транспорта – это могло привести только к нервному истощению. И ускорить течение болезни в худшую сторону.

Родня не хотела, чтобы Ричард занимался. Но он настоял на своём. И они уступили. Кто-то из врачей сказал им, что мозг нуждается в нагрузке, также как и любой другой орган человека. Иначе он очень быстро деградирует, ослабнет и атрофируется. А болезнь, увы, как раз и была связана с головным мозгом. Поэтому, сказал врач, необходимо поддерживать в больном постоянный интерес к жизни и к интеллектуальной деятельности. В щадящем, конечно же, режиме. Но необходимо. – Это отсрочит прогрессирование болезни. Так утверждал лечащий врач. И родня пошла навстречу желанию Ричарда.

Итак. Посредник получил внешний вид студента. Лицо-маску Ричарда. И Ричард через него, сдав вступительные экзамены, прописался в учебной аудитории крупного университета.

В этом же огромном городе жила девушка по имени Бетти. И она тоже успешно сдала экзамены и поступила на медицинский факультет. А так как она всегда опаздывала, то в аудитории ей досталось место рядом с роботом. Ричи или просто Рич, в отличие от Бетти никогда не опаздывал и занял самое удобное место, придя одним из первых. Он совершенно не боялся оказаться в самом центре внимания преподавателей, поэтому сел в среднем ряду на первой парте. И место рядом с ним оставалось пустым до самого начала занятий. И когда Ричи решил, что будет сидеть в гордом одиночестве, тут и появилась Бетти. Деваться ей было некуда, и она села рядом с ним. А студенты потом шутили, что выдали её за муж за консервную банку.

Действительно. Отношения между Ричи и Бетти были необычными. Она понимала, что сидит рядом с роботом. Но так же знала, что на том конце связи скрывается живой человек. Робот умел не только записывать в память всё, что скажет лектор, что он напишет на доске и что он продемонстрирует аудитории в качестве демонстрационных экспонатов или опытов. Ричи умел реагировать и на окружающих его студентов. А иногда метко отвечал на разные подколки неуёмной молодёжи. И очень часто его глаза смотрели в разные стороны. Один на доску. Другой на Бетти. Чёрт возьми! Она ему нравилась!

Когда её бывший парень, отставший от Бетти по уровню развития, и наплевавший на учёбу, начал предъявлять ей претензии, что она совсем его забыла. То Бетти ответила, что у неё теперь масса новых знакомых. Но больше всех ей нравится сосед по парте. Бывший парень подкараулил Ричи, чтобы разобраться с соперником по-мужски, как это принято у нормальных людей: набить морду, выбить зуб, поставить фингал под глазом, или хотя бы шишку на лбу. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что это робот андроид. И он тоже стал смеяться над Бетти и постоянно преследовать её своими обидными разговорами, что она предпочла «консервную банку» живому парню! Но это только усилило противостояние между толпой и двумя избранными. И день ото дня их дружба крепла. Они уже ходили вместе в кафешку (ела, правда Бетти одна, но Ричи занимал её интересными разговорами). Она водила его в музей. А когда они заявились в оперу вместе, то это вызвало невероятное оживление. Представьте себе элегантную молодую даму в красивейшем платье с глубоким декольте, и робота, на которого надели фрак! Впрочем, все были культурными людьми, и оживление утихло с началом выступления артистов на сцене.

Один маленький нюанс. Вы, наверное, думаете, что всё это делал Ричард? Именно так считала и Бетти. Но, вы будете удивлены, – это делал сам робот. Недаром было потрачено столько времени на его обучение. Ричард просто не мог оставаться на связи все 24 часа и повсюду следовать за Ричи, и то и дело выдавать ему команды. Ему надо было заниматься своим здоровьем. Но к тому времени Искусственный Интеллект Ричи настолько самообучился, что он выполнял все социальные роли, в том числе и роль зрителя, с блеском.

Вот только во время назревающего конфликта с бывшим парнем Бетти он попросил помощи у Ричарда, поскольку не знал, как вести себя в данном случае. Робот не должен причинять вреда человеку. Это правило он знал. Но робот должен защищать себя, если на него нападают. Это тоже было заложено в его мозги. Пришлось повесить буйного парня, да ещё к тому же в изрядном подпитии, на вешалку за ремень на его штанах. И он провисел так болтая руками и ногами, тщетно пытаясь слезть с крючка и понося всех бранными словами, пока ремень не лопнул сам. Но, к сожалению, ремень лопнул вместе со штанами, и даже трусами. И он, как мог, прикрывая просвечивающий голый зад, вынужден был добираться обратно по городу до своей берлоги короткими перебежками по тёмным местам.

В общем, студенческая жизнь вовлекала Ричи в свой круговорот всё больше и больше, а его Электронный Мозг черпал о людях всё новую и новую информацию. И если раньше Ричард и робот составляли единое целое, то теперь Ричи обрёл собственные представления о жизни в большом городе, в университете, в коллективе студентов и в общении с Бетти. И очень часто команды Ричарда вызывали у робота нелестные оценки и едкие комментарии. На что Ричард сердился, и говорил: Ты меня ещё учить будешь? Пока однажды не услышал в ответ от Ричи: Да. Буду. Именно этим я всё время и занимаюсь. Разве ты приобрёл меня для чего-то другого?

Это было ново. Ричард понял, что робот обрёл собственную волю. Но, как ни странно, он не испугался этого, а наоборот обрадовался! Ричи превратился из послушной марионетки, которой он был вначале, из слуги, которым он стал после этого, теперь же он всё больше превращался в друга и школьного товарища по учёбе. Правда, у Бетти с Ричардом не особо клеились отношения, потому как он много чего «прогулял по болезни», но Ричи все совместные с Бетти воспоминания хранил в своей памяти, и теперь в отношениях с подружкой он был ведущим, а Ричард просто отходил в тень и говорил: Ричи, я пошёл гулять в лес с Эльзой (так звали сиделку Ричарда), если что, вызовешь меня по мобильнику. Как правило, следовал бодрый ответ: Не волнуйся Ричард. Гуляй на здоровье. Всё будет в порядке. Я постараюсь не ударить в грязь лицом.

И такие периоды самостоятельной жизни робота начали удлиняться.



II

Так незаметно пролетело два года учёбы. Ричард и Ричи грызли гранит медицинской науки и грызли его не напрасно. У них уже стало получаться совместное творчество. Ричи обладал энциклопедическими познаниями, а Ричард генерировал идеи одну за другой. Правда, пока они все были отвергнуты современной медициной в лице преподавательского корпуса университета, ибо были столь смелыми, сколь и дилетантскими. Нужно было продолжать копать. Как сказал профессор Багрянцев, читающий им лекции: Ход ваших мыслей мне нравится, но вам не хватает опыта. И тут Ричард был не согласен с профессором. Опыта собственной болезни у него было предостаточно. А теперь он учился описывать её научными терминами и искать пути избавления от неё. Только вот болезнь не собиралась сдаваться. Она прогрессировала. И Ричард стал всё чаще «отключаться» и оставлять своего товарища наедине с гранитом науки. Потом он приходил в себя. Смотрел запись лекции. Задавал вопросы Ричи. Требовал уточнить детали. Ричи не всегда это мог сделать сам. Тогда Ричард велел ему спрашивать у преподавателей на лекциях и на лабораторных работах. И тот послушно донимал вопросами своих преподов, и очень часто ставил их в тупик. Их глубина познания в интересующих Ричарда вопросах оказывалась недостаточной. Тогда Ричи отправлялся к профессору Багрянцеву. И когда все студенты шумной толпой валили на свободу, то Ричи ещё долго оставался в университете.

Профессор Багрянцев – мировое светило. Он очень скоро понял, что все вопросы пытливого студента, заданные им через посредника робота, направлены в одну точку – в головной мозг человека. И касаются конкретной болезни, которую наука ещё не могла объяснить и как результат лечить. И он умело направлял далёкого больного по пути Истины, откидывая сумасшедшие идеи и нереализуемые методы. А Ричард вместе с Ричи продолжали неустанно думать, и спорить, и проводить мысленные эксперименты. Ричи подсоединялся к университетской библиотеке и черпал оттуда массу специальной информации. Если надо было, он проникал в электронные хранилища данных различных клиник и выдавал обильные статистические таблицы, графики и номограммы. Качал рентгеновские снимки. Результаты томографии. Кардиограммы. Если нужно было, он проводил сравнение данных по многим параметрам.

Обычно мозг рядового человека умеет взять в расчёт одновременно три – пять параметров, очень редко семь. Свыше этого мозги человеческие теряют ориентацию в море чисел. Но Ричи не терял её даже при тысячах параметрах. Поэтому он оказывал неоценимую услугу Ричарду, когда исследовал огромные массивы данных и высчитывал коэффициенты корреляции. Сами массивы были закачаны из разных источников: открытых и не очень. Да. Ричи пришлось ради своего друга освоить приёмы хакеров и научиться проникать сквозь защиту и разные уровни прав доступа. Однако вёл он себя при этом исключительно корректно: ничего не портил, ничего отвлечённого не скачивал, чистил за собой все кэши и возвращался из сети невинным ангелом, приносящим неизлечимо больному всё нужное ему, поддерживая в нём огонь борьбы и творчества.



III

Так пролетело ещё два года учёбы. И тут наступил кризис. Сразу и по всем направлениям.

Первое несчастье, свалившееся на голову Ричи. Болезнь вывела из строя Ричарда надолго. Он отключился на неопределённое время. Успев проинструктировать Ричи, что ни одна живая душа вокруг него не должна подозревать об этом. Даже Бетти? Даже она! Копай, друг! Я, как только выкарабкаюсь, снова буду на связи. И они расстались.

Я не знаю, умеют ли электронные мозги чувствовать и сопереживать? Но Ричи не опустил рук. И принялся за дело с новой силой за двоих. Ричард назвал его ДРУГОМ! Это что-то значило. Даже для робота!

Во-вторых. Системные администраторы всё-таки засекли Ричи и полиция села ему на хвост. Но он сумел уйти. Удалил аккаунт на пиратском сайте, где его все знали под ником «Шаровая Молния». Он лёг на дно и пользовался только легальными источниками информации. А это сильно сократило его продуктивность, поскольку его потенциальные возможности выросли многократно, после самопального апгрейта операционки – он закачал в себя новую версию своих «Мозгов», хотя и недоступную ещё для всех остальных пользователей. Видимо на этом он и прокололся. Именно там его и замели. Теперь он сидел тише воды, ниже травы. И занимался исследованием уже полученных данных. Отработкой многочисленных идей Ричарда, которые оставались на очереди. 

В-третьих. Студенты его достали. Они предъявили ему ультиматум: либо он их всех снабжает шпаргалками, либо они ему объявляют бойкот и войну. С их точки зрения, не честно соревноваться с роботом в скорости выполнения вычислений и в безотказности памяти, хранящей уйму медицинской информации. Они – люди! Они – другие! Да. У них ненадёжная память. Медленная скорость. Они не могут в две секунды оценить ситуацию по куче параметров, как это делает робот. А то, что это делает Робот – это стало в их группе уже для всех очевидно. Уже ни кто не сомневался, что Робот и далёкий «дистанционник» работают на пару и получают свои пятёрки «за так, за здорово живёшь, за тфу! и делать нечего». Потому что сам Робот – это одна большущая «шпора» на все случаи жизни перед любым экзаменатором! А они парятся над билетами САМИ! – Это не честно! Так вот. Если робот их кинет на очередных экзаменах и опять заявит «самим соображать надо», то они ему… Дальше следовало угрюмое многозначительное молчание. Было понятно, что терпеть больше такого конкурента живые студенты не намерены.

В-четвёртых. Это Бетти. Она опять сошлась со своим парнем. Видимо гормон ударил по башке. И ей понадобился живой мужик. Она стала пить с ним пиво. Ездила на шашлыки в шумной компании. Нет. Она, конечно, звала и Ричи. Но он всё больше посвящал себя научным проблемам. А отдых на природе его интересовал мало. Пока однажды, после очередного отказа от приглашения Бетти он не услышал в ответ от неё горькую тираду в свой адрес: Правильно пацаны говорят – консервная ты банка, Ричи! У тебя вот тут ничего не бьётся. – Бетти показала на грудь и ушла, хлюпая носом. Теперь они сидели за одной партой, как незнакомые люди. В общем, развод и девичья фамилия! Но второй глаз Ричи то и дело смотрел в сторону Бетти. А она даже головы не поворачивала.

И последнее, самое банальное, но самое насущное: у Ричи сел аккумулятор. Он состарился. И уже не брал полную мощность, сколько его ни заряжай. Хорошо в читалке – на каждом столе розетки. А на природе, на шашлыках где эту розетку взять! А? Нужно было срочно менять батареи и ставить новые. Но Ричи сам по себе не имел права сделать это. Ему нужен был Ричард. В мастерской спецов не проведёшь. Они мигом раскусят, что он в автономном режиме. И никакого физического лица за ним не стоит. А значит и прав у него никаких нет. Финита ля комедия, пацан. Бетти права – ты всего лишь консервная банка!

Да. Я знаю. Роботы не плачут. Они не люди. Но почему же Ричи так хотелось завыть на Луну!?



IV

В довершение всех бед профессор Багрянцев ушёл в отпуск. И как сказала его секретарша Наташа, его ни для кого нет. Но, видя, что Ричи впал в состояние совершенной растерянности, близкое к отчаянию, смилостивилась и сообщила доверительным шёпотом:

– Они с Анной Николаевной у себя на даче. Нет, нет. Звонить бесполезно. Наверняка телефон отключен. Почта? Кто будет заглядывать в почтовый ящик в отпуске! Тем более что сеть сегодня весь день сбоит. Я служебную корреспонденцию не могу отправить. А вы хотите, чтобы на даче…

– Вы позволите взглянуть, в чём проблема? – И Рич кивнул в сторону компьютера секретарши.
 
– Попробуйте.

Ричи уселся за старенький компьютер, но с новым монитором и шикарными колонками. Почему-то все пользователи уверены, что огромный плоский монитор и обилие колонок – это и есть компьютер. А сам системный блок вечно ставят под стол, и пинают ногами почём зря. Пока Рич смотрел связь с почтовым сервером, секретарша продолжала своё выступление.

– Ох, представляю, что это будет за отдых!

– И что же это будет за отдых?

– Да он набрал с собой кучу папок, реактивы. И прислал шофёра с запиской, чтобы ему привезли ещё кучу всего! С ума сойти. Где я это всё достану? И когда я всё это соберу? А ему всё надо срочно. Как всегда.

Секретарша ходила взад вперёд по приёмной. Так что даже в глазах зарябило. То она поливала цветы. То вытирала пыль. То раскладывал посуду на столике. В общем, мешала по полной программе. И при этом не переставала болтать. Как женщины всё могут делать одновременно? – Это для Ричи было непостижимо!

– Ну вот. Почта заработала. – Наконец, объявил он.

– Ура! Спасибо вам. Я всегда считала, что мужчины лучше разбираются в технике, чем мы, женщины. А уж вам, Рич, сам Бог велел работать по этой части. Не понимаю, почему вы выбрали медицину?

– Это наследственное.

– Ха-ха-ха! Ну вы даёте.

– А что просил профессор? Не могу я взглянуть?

– Тут целый список. Где же он? – Да вот он! Глядите. Это же уму не постижимо, чем он собирается заниматься на даче? И где всё это брать? Это же целый склад нужно раскулачивать!

Ричи только мельком глянул на список. И он уже полностью перекопировался в его мозги. Адрес дачи он выудил из компьютера секретарши. А сеть наладил простым перетыканием разъёма. Не контакт. – Вот так пинать системный блок ногами. Даже если они такие красивые длинные и женские.

– Позвольте вам помочь и в этом вопросе. Доверьтесь мне, Наташа. Я знаю, где всё это взять. Я могу не только собрать, но и доставить профессору. Если, конечно, вы дадите мне адрес дачи и телефон шофёра. «Не мешает подстраховаться». – Подумал Ричи. – «Чтобы потом не возникло лишних вопросов». И тут же он с благодарностью получил всё. И список (ксерокопию), и адрес «секретной» дачи профессора, и телефон шофёра Васи, и номер машины, и даже маршрут, по которому надо ехать. «Так ближе». – Заявила секретутка. Хотя Ричи знал, что это не так. Но промолчал. «Тише едешь, дальше будешь». – Всплыла в памяти народная мудрость.

Выйдя из приёмной, Ричи сказал себе, что лучшей отмычкой ко всем тайнам является дружба с секретаршами боссов. Даже возможности хакеров уступают этому методу.



V

Дача профессора находилась в лесном массиве далеко за городом. Шофёр Вася молча ждал, пока он загрузил в багажник все ящики, положил на заднее сидение стопки книг, папок, рукописей и свитков с чертежами. А потом сел на переднее сидение рядом. Вася ехал именно по тому маршруту, который дала секретарша Наташа, и который длиннее. Пускай, подумал Рич.

Всю дорогу шофёр молчал. Молчал и Ричи.

Он берёг энергию аккумулятора. И он думал.

Что он скажет профессору? Ведь Ричард просил, чтобы ни одна живая душа не знала, что он в «отключке». Но профессор Багрянцев – это единственный спасительный остров в бушующем море бед. Придётся сказать.

Ричи ехал не с пустыми жалобами на жизнь. Он вёз ИДЕЮ. Идея Ричарда, про которую профессор Багрянцев сказал: мне нравится ход ваших мыслей, но вам не хватает опыта. За два года Ричи набрался опыта. Данные множества экспериментов хранились внутри его мозга: это были свои скромные усилия, помноженные на хакерские набеги на компьютеры других экспериментаторов по всем клиникам мира. Они, конечно, ничего не знали друг о друге. Работа каждого из них была отдельным фрагментом ИДЕИ. И только Ричи, собрав всё вместе, как все фигурки пазла в одну коробку, используя ИДЕЮ Ричарда, как общий план, как центральную картинку, сложил этот труднейший пазл. Сложил почти целиком. Недоставало некоторых ключевых деталей. Ими просто ни кто никогда не занимался. Но теперь он был уверен, что ему есть, что сказать профессору!



VI

– Всё есть яд. И всё есть лекарство. Разница лишь в дозировке. Так сказал великий древний врач. Кто это сказал?

– Авиценна.

– Нет, молодой человек. Это сказал Парацельс.

– А-а…

Профессор Багрянцев и Ричи сидели в подвале при искусственном освещении в импровизированной лаборатории, куда Ричи и шофёр Вася снесли все ящики с приборами, реактивами, колбами и пробирками. Все папки, бумаги, книги и рулоны с чертежами и рисунками остались наверху в профессорском кабинете.

А теперь, когда они остались вдвоём, у них получился задушевный разговор. Профессор достал бутылку хорошего армянского 40-градусного зелья пятилетней выдержки. На блюдечке лежал порезанный жёлтый лимончик. Рядом развёрнутая, но не тронутая ни кем большая шоколадка «Алёнка» кондитерской фабрики «Красный Октябрь» с миндалём. На старом столе видавшем всякое были разложены между ними листочки бумаги с формулами и схемами. Профессор сидел в кресле и любовно смотрел на пухлые папки, торчащие между книг в шкафу напротив него.

– Вы знаете, что идея Ричарда не нова?

– Разве? Нет. Не знаю. А кто занимался этим раньше?

– Я занимался.

– Вы, профессор?!

– Но это было очень давно. И тогда работу не удалось довести до конца. Нужна была масса опытов, лабораторных реактивов, времени. Нужны были люди и мощности, и площади. А финансирование всё время урезали. И, наконец, тему прикрыли вовсе, как не перспективную. Даже до стадии клинических испытаний не удалось ничегошеньки довести. Остались только вот эти папки. – Профессор показал пальцем на полку.

– А что же вы? Надо было защищаться.

– Эх, молодой человек! Это было сорок лет назад. Это было время распада СССР. Когда корабль идёт ко дну, смешно ей Богу бегать с картиной Рембранта и кричать спасите, помогите!

– А потом был дефолт. А потом была война с террористами. А потом был кризис. Нас то соединяли. То укрупняли. То разделяли. Передавали в разные ведомства. То переименовывали. В общем, тасовали как колоду карт. Чего они добивались? Я до сих пор не понимаю. Как в басне Крылова «Квартет», читали? Они всё искали, как надо правильно рассадить музыкантов. Идиоты. Только мешали всем работать. До смешного доходило. На первом этаже университета, там, где расположены лаборатории и подвал, в котором хранилось самое нужное: оборудование, приборы, реактивы. Всё было сдано в аренду. Всё оттуда вымели. И торговали импортными женскими сапожками и импортными же обоями. Вот так! Кому был нужен доцент Багрянцев со своими пробирками?! А сегодня они хотят научно-техническую революцию! Рывок в нано- технологии, в генную инженерию, в биотехнологии и четвёртую промышленную… Мерзавцы! А кто мне вернёт эти сорок лет? Чтобы завершить работу нужны тысячи и тысячи экспериментов! Это такое количество человеко-часов, что легче вавилонскую башню построить до неба. Дешевле выйдет.

Давайте ещё коньячку. Ах, да. Ну тогда лимончик. Анна Николавна купила замечательные лимоны. Такие пахучие, просто на удивление. Понюхайте! Разве вы не чувствуете? Ах, да. Плохо, молодой человек. Без чувств жить нельзя. Без чувств этот мир пуст, сер и бесполезен. С вашего позволения… – И профессор опрокинул очередную стопку.



VII

А потом был другой разговор. На трезвую голову. Деловой. На следующий день. В кабинете профессора. И Ричи сразил Багрянцева наповал, когда начал выдавать на экран компьютера данные из своей «головы».

– Где вы это взяли?!

– Из разных источников. Какие-то данные опубликованы. Какие-то ещё только готовятся к публикации. А некоторые засекречены, и мир не увидит их ещё лет сто. Только все эти источники не знают о существовании друг друга. Они слышали названия институтов. Читали научные рефераты. Но в огромном информационном шуме, который издаёт цивилизация, выловить нужные фрагменты и сложить из них единое целое – на это ни один человеческий мозг не способен. Вот вы, профессор, говорили вчера, что нужны многочисленные эксперименты. – Вот они. Они разбросаны по всему миру, по разным лабораториям. То самое огромное количество человеко-часов уже оплачено человечеством. Только собрать и получить результат некому! Правда, тут не хватало одной принципиальной части. Я думал, что ей ни кто не занимался. А вчера оказалось, что у вас есть старые папки, что эту часть работы сделали вы ещё сорок лет назад! Теперь всё складывается в единую стройную картину. Нужно делать синтез. ИДЕЯ Ричарда оказалась провидческой. Как он это сделал? – Это мне не понять никогда! Словно оттуда свыше была послана МЫСЛЬ. И он её ухватил. Поймал как награду, как спасительную соломинку, как цену своей жизни. А теперь наша очередь помочь ему встать на ноги. Помочь ему выкарабкаться.

Профессор долго молчал. А потом заговорил:

– Вы не понимаете всей сложности ситуации. Весь учёный мир восстанет против нас. Сейчас же все холят и лелеют своё Авторство, защищают свои права – потому что это деньги. Это финансирование. Это работа для научных коллективов на долгие годы. А приходим мы, и говорим, что ничего уже не нужно делать. Все данные есть. И нужно уже производить препарат. Тут такое начнётся!

– Но ведь ждать нельзя. Ричард на грани смерти.

– Молодой человек! У медиков пациенты мрут тысячами! Чего стоит жизнь ещё одного? Кому он нужен?

– Он нужен мне. Он мой друг.

– Тогда мы будем синтезировать препарат втихаря. В моей подвальной лаборатории. А публиковать отчёты о лечении Ричарда – увольте. Я стар, чтобы весь вал обвинений в краже чужих данных обрушить на свою седую голову. А присвоить их, и заявить гордо, что все они мои! Я не могу. Совесть не позволяет. Всё таки я когда-то был учёным. Это сейчас я профессор с мировым именем. Но на самом деле учёным я быть перестал.

– Профессор не наговаривайте на себя. Ведь вы забрались на дачу для изучения этого вопроса! Я же видел список ваших требований. Они как раз закрывают недостающую брешь во всей системе.

– Но я же не предполагал, что остальная часть работы уже вся сделана! И осталось только довести до конца мои эксперименты сорокалетней давности!

– Так почему же вы недовольны? Я не понимаю! У вас в руках «золотой ключик».

– Вот именно! Золотой! И за это золото начнётся такая драка… Что только пух и перья полетят. «Полетят клочки по закоулочкам». Тут тюрьмой пахнет, а не мировым признанием.

– Но ведь люди умирают от болезни головного мозга! Умирают лучшие, талантливейшие. Молодые!

– Таков этот жестокий и дурацкий мир! Поздравляю с прибытием на планету Земля.

– Это не логично. Это не гуманно. Вчера вы цитировали Парацельса. А может быть надо вспомнить клятву Гиппократа?

– Чего стоят все эти пыльные древности! Когда речь идёт о миллионных и даже миллиардных прибылях. Нет, молодой человек, ни заветы Христа. Ни клятва Гиппократа. Ни что не устоит перед блеском золотого божка. Все ваши истины развеются по ветру. А в итоге победит жадность. Потому что это – СТРАХ. Страх смерти, голода, холода, нищеты. Элементарный СТРАХ перед завтрашним днём. Если освободить людей от этого страха, они до неба рукой достанут без труда. Была такая коммунистическая идея. Может быть, слышали? Царство изобилия. И освобождения от всякого принуждения. Люди перестают быть рабами желудков и вещей. И превращаются в гармонически развитые свободные творческие личности.

– И никакой корысти?

– Никакой.

– Никакой жажды наживы?

– Нет.

– А золото?

– А из золота будут делать унитазы! Так сказал товарищ Ленин. Пойдёмте!

– Куда?

– В подвал! Посмотрим, что у нас с вами получится.

– А что у нас должно получиться?

– Синтез препарата от болезни вашего друга. Вам этого мало?

– А остальные?

– Кто остальные?

– Остальные люди?

– Вы задаёте слишком много вопросов. Я не знаю, о ком вы говорите. Извините, со всеми остальными людьми я не знаком. Как-то не довелось… Ну, вы идёте? – И, развернувшись пошёл один, не оглядываясь.

Ричи поспешил за профессором, который был полон решимости довести начатое им сорок лет назад до конца.

– Только, профессор, я должен сразу вас предупредить. – У меня сели батареи. Поэтому не удивляйтесь, если я должен буду непозволительно часто требовать подзарядки.

– Вы приходите ко мне с открытием мирового значения. Вы хотите синтезировать препарат от болезни головного мозга. Вы хотите поднять на ноги неизлечимо больного друга. Вы хотите перевернуть науку. Подарить человечеству лекарство от болезни, которую оно даже не понимает. А у самого аккумулятор негодный! Как же так? Молодой человек, вы меня разочаровываете! Ступайте прочь! И пока не поменяете свои батареи, я вас к работе не допущу! Всё. Разговор окончен.

– Но вы упускаете, профессор, что я – Робот, а не Человек. У меня нет никаких прав в вашем свободном демократическом обществе. Сам я не могу это сделать. Я не дееспособен! Это мог бы сделать Ричард: всего лишь поставить подпись на бланке заказа и оплатить счёт из мастерской. Но для меня это неразрешимая проблема.

– Ох уж эта молодёжь!.. Ничего-то они не могут сами. – С этими словами Багрянцев подошёл к дверям гостиной и окликнул жену. – Анна Николавна! Здраствуй, дорогая. Представляешь, у Ричи негодные батареи. Это, наверное, заводской брак. Солнышко моё, будь так добра, ты же умеешь, надави на бракоделов. Пригрози подать рекламацию на их продукцию с широкой оглаской через СМИ. Погромыхай моим мировым авторитетом. Урони их с мнимой высоты своего зажравшегося положения монополиста! А то они вообразили о себе чёрт знает что.

– А как я должна оформить Ричи?

– Ричи мой лаборант. Первый помощник в экспериментальной лаборатории. Я взял его в аренду у Ричарда. И вдруг, такой казус. Нет – это ни куда не годиться. Предстоит море работы. А у меня лаборант без сил. – Это вредительство! Они хотят сорвать мировое открытие?

– Не кипятись. А то у тебя опять поднимется давление.

– Я совершенно спокоен, Аня. Но работа стоит. Я должен довести начатое до конца. Ты меня понимаешь?

– Господи! Сорок лет прошло, а ты всё такой же мальчишка. Хорошо. Я займусь этими бракоделами. Ты доволен?

– Ты меня спасаешь в очередной раз. Я тебя обожаю, красавица ты моя.

– Не подлизывайся. Будешь мне должен … что бы мне такое у тебя… А-а, ну конечно. Месяц отпуска за границей. Вместе. И чтобы отель по первому разряду. А ни как в прошлый раз…

– Я тебе обещаю. Всё что захочешь, и всё что в моих силах.

– Вот эта последняя оговорка меня настораживает. Лучше бы ты не говорил этого. «Всё что в моих силах». Пролетит год. И ты опять сошлёшь меня на эту дачу. А сам будешь целыми днями сидеть в подвале. «В связи с производственной необходимостью». А я живая женщина, мне внимание нужно. Я хочу на море. Я хочу в оперу. Я хочу, чтобы за мной ухаживали. В конце концов, в ресторан хочу. Мы там не были уже сто лет.

– Будет тебе. При посторонних… – И зашептал жене на ухо. – Он не робот, он человек. И с этим надо считаться. Отнесись к нему соответственно.

– Если он человек, то мог бы и сам…

– Он внутри человек. А снаружи Робот. А пока до наших бюрократов дойдёт… Тысяча лет пройдёт. Так что помоги ему. И мне тоже. Я тебя прошу!

– Ну, хорошо. Я займусь им.

После этого Анна Николаевна как-то странно посмотрела на Ричи. И перешла на деловой тон администратора: «Ричи, мне нужны все ваши выпускные данные. – И она достала ему лист бумаги и ручку. – Пишите».



VIII

Месяц пролетел незаметно. В подвале профессора работа кипела ударными темпами. Когда наступал вечер, Анна Николаевна спускалась в подвал сама, потому что иначе профессора оторвать было невозможно. Она говорила так:

– Муж! Пришла твоя Жена. И она требует к себе внимания. Так что будь добр, брось все дела и отправляйся наверх.

– Хорошо, хорошо… Ричи уж вы сами проследите за реакцией. И подумайте над 147 экспериментом. Мне кажется в нём ключ к разгадке.

– Не волнуйтесь профессор. Я не упущу синюю птицу.

– Рич! А вы сами не устали?

– Я никогда не устаю. А теперь с новыми батареями я готов штурмовать любые научные вершины. Спасибо вам, Анна Николаевна!

– Не за что. Подзарядила на свою голову. Митю теперь из подвала калачом не выманишь. Муж! Ты собираешься выполнять моё желание, или нет?

– Иду, иду.

А потом с лестницы доносилось:

– Ты не представляешь, Аня! Если бы у меня сорок лет назад было хотя бы пять таких лаборантов, как Ричи… Я не знаю. – Я бы уже давно эликсир бессмертия смастерил! Я бы не только четвёртую, я бы пятую и шестую промышленную революцию им устроил! По всей земле бы уже давно был коммунизм, и все бы воспринимали его, как рядовую само собой разумеющуюся вещь, привычную, как телефон и метро. Мы движемся, благодаря стараниям Ричи, крупными, я бы даже сказал гигантскими прыжками…

– Идём, не сносный ты человек! Отвлекись от своей пробирки, хоть на несколько часов. Выспись, как следует. В конце концов, у тебя отпуск. А ты пашешь как проклятый. Аврал. Как в конце года…



IX

Прошло ещё две недели. И, наконец, настал час торжества Истины. Дмитрий Иванович оказался прав. 147 эксперимент стал ключом к разгадке. На синтез препарата, как на праздник, Багрянцев позвал жену, но она отказалась.

– Нет, нет. И даже не упрашивай. Сидеть с вами в подвале? В такой чудесный день? И потом. Ты же знаешь. У меня тяжёлая рука. Когда я появляюсь в своём офисе, все приборы начинают сбоить, а индикаторы зашкаливать. Если у тебя что-нибудь выйдет криво, то ты потом всю жизнь будешь смотреть на меня косо. Нет, нет. И даже ничего не говори. Молчи. – И она прикрыла ему рот своей ладошкой. Потом поцеловала его сначала нежно в щёку и ещё раз торжественно в лоб, словно провожала на войну. – Я уж лучше тут наверху буду за тебя переживать. Ладно? – И отвернулась, потому что голос её дрогнул. – Иди, Митя. А то я сейчас расплачусь, как тогда. И ты опять всё напутаешь, потому что будешь думать не о своей пробирке, а о моих слёзах. Иди. – И через некоторое время. – Ты уже ушёл?

Из дверей в комнату донеслось:

– Ушёл.

Анна Николаевна, отодвинув занавеску, посмотрела в окошко, как её муж с решительным видом прошёл под её окнами и направился по дорожке сада в сторону входа в подвальную лабораторию. И она машинально перекрестила его. «Пусть Бог поможет тебе, Митя. Кто как не ты достоин этого открытия? Столько лет! Столько лет растраченных впустую! На всякие глупости. А главная Идея всей жизни так и осталась не завершённой. И вот теперь настал час, когда всё должно быть искуплено».

А потом была запущена реакция в установке. И потекли томительные часы ожидания. А потом был крик: Есть! ЕСТЬ!!! Дмитрий Иванович вырвался наверх. Тут у него перехватило дыхание. Закололо сердце. К нему подбежала Анна Николаевна. И буквально утащила его в комнаты. А он всё порывался обратно, сказать Ричи, чтобы он провёл тесты на определение групп.

– Аня, скажи ему. Это важно. – Хрипел он, хватаясь за сердце.

– Сам сообразит. Не маленький. Не двигайся. Дай, я расстегну тебе рубашку.

Дмитрий Иванович лежал на кровати жены. Она распахнула окошко, чтобы впустить больше свежего воздуха из сада. Накапала ему капель. Дала выпить. А потом села рядом на кровать. Нагнулась. И прильнула к его плечу. И лечила его собой. Своими руками. Своим присутствием. Она тоже переживала.

– Ты молодец, Митя. Но эта пробирка тебя когда-нибудь ухайдакает. Честное слово.

А Багрянцев лежал совершенно счастливый и улыбался, как глупый мальчик, которому подарили ящик мороженого.



X

В деревне в большом доме было тихо. Было слышно, как громко тикают старинные часы с маятником. В спальне больного Ричарда была устроена реанимационная палата. Он лежал на кровати опутанный проводами и различными шлангами. Работали приборы – снимали параметры жизненных показателей, и отображали их на мониторе. Мерно вздыхал аппарат искусственной вентиляции лёгких. Рядом с мерным шумом работало искусственное сердце. Ричард находился в состоянии искусственной комы. На обритой наголо голове его была специальная шапочка с датчиками. Они регистрировали мозговую активность. Она была почти на нуле. Катетеры, системы, капельницы… Всё это окружало Ричарда, и было понятно, что только невероятными усилиями современной медицины в его теле ещё тлела искра жизни.

Рядом с Ричардом сидела Бетти. Она столько раз порывалась навестить удалённого больного оператора. И вот теперь уже неделю дежурила возле его кровати. Она делала уколы, чтобы стимулировать работу почек. Она ставила капельницы с физраствором и глюкозой. Так теперь питался Ричард. Она обтирала его мокрым полотенцем. Такой был для него теперь душ. Она массировала ему конечности. Это был его моцион. И ещё у Бетти была новая подружка Эльза. Прежняя сиделка Ричарда. Они быстро подружились и разделили дежурство возле кровати больного пополам.

Родственники собирали консилиум сначала врачей, а после их ухода шептались сами в соседней комнате. Надежды по их мнению не было. Ричард медленно умирал. И гуманные побуждения родных толкали их на сложное крайнее решение. Чем так мучаться? Не лучше ли отключить все эти аппараты! И дать больному спокойно умереть… Ведь поправить ни кто ничего не в состоянии.

Однажды в комнату Ричарда вошла женщина в чёрном платье. Это была сестра Ричарда. Она объявила Бетти, что родные приняли решение. Надо отключать систему жизнеобеспечения.

– Ни в коем случае! – Зашипела на неё Бетти и ощетинилась, как дикая кошка. – Вы хотите его смерти?

– Вы понимаете, что это неизбежно? Вы же медик.

– Он ещё живой!

Сестра отрицательно покачала головой.

– Его мозг уже не может управлять своим организмом. Его мозг мёртв. Ричарда больше нет с нами.

– Как же нет? Что вы говорите? А это? – И Бетти указала на монитор, на слабые импульсы мозговой активности. – Он просто спит. Он же в коме!

– Эти импульсы, остатки нервной деятельности, идут от спинного мозга и мозжечка. Они эхом откликаются в нервной системе головного мозга. А сам мозг уже перестал действовать. Так сказал врач. И с этим надо смериться, Бетти.

– Ваш врач не прав. Он ошибается. Он ввёл больного в состояние искусственной комы и сетует на слабую мозговую активность. И приводит это в качестве аргумента, чтобы отправить больного на тот свет? Да он просто шарлатан!

– Бетти, Бетти. Врач лучше знает. Он опытный специалист. А вы всего лишь студентка четвёртого курса медицинского университета. И заблуждаетесь вы, а не он.

– Я не согласна. Я не дам отключить Ричарда. Пусть сначала его выведут из комы. А тогда посмотрим на его настоящий ритм мозговой активности. А иначе это будет убийство! И я вас всех в тюрьму посажу. Сговор организованной группы. И преднамеренное хорошо спланированное преступление. Это потянет на пожизненный срок! Вам всем! Всё ясно?

– А по какому, собственно, праву вы тут распоряжаетесь? Вы кто? Мать, жена?

– Я его невеста. Да, да. Не надо смотреть на меня так. Мы учились вместе в университете и сидели за одной партой.

– Вы сидели рядом с Роботом!

– Но управлял-то роботом кто? Ричард! Я с ним разговаривала. А не с Роботом.

– И он что? Сделал вам предложение? Он обещал жениться на вас?

– Да. Обещал. И поэтому я здесь на законных основаниях! Понятно? И я не дам вам его убить!

– Боже мой, боже мой. Бедная девочка. Вы совсем не в состоянии реально оценивать ситуацию.

– Я реально оцениваю ситуацию. И понимаю про вас всех больше, чем вы хотели бы.

– Боже мой, боже мой. – И сестра удалилась из комнаты Ричарда. И больше не появлялась.

– Не волнуйся Ричард, – Бетти положила ему руку на плечо, – я не дам тебя в обиду.

– Молодец. Спасибо Бетти. – Раздался голос Ричарда. И Бетти упала на стул, как громом поражённая. А потом сообразила. Голос шёл из-за занавески!

И точно, из за плотной шторы появился Ричи. Они долго смотрели друг на друга. А потом Бетти зашипела на него:

– Где ты был всё это время? Я тебя искала! А тебя ни где нет! Предатель. И не смей мне больше пудрить мозги. Я всё знаю! Ричард уже пол года в коме. А ты претворялся, что он твой ведущий. И ломал со мной комедию. Подлец!

– Разве Робот может быть подлецом?

– Поговори ещё у меня! Подлая консервная банка. Ты присвоил себе имя Ричарда. И решил, что будешь вместо него Человеком? Ты этого добивался?

– Успокойся Бетти.

– Нет. Я не успокоюсь. Где ты был всё это время?

– У профессора Багрянцева в его лаборатории.

– Не ври мне! Профессор Багрянцев в отпуске. А в лаборатории я была. И там тишина и покой. И тебя я там не видела. Мало того, о тебе там никто ни сном, ни духом. Подлый враль!

– Ты была в университетской лаборатории Багрянцева. А я был в его домашней. Лучше посмотри что я принёс Ричарду.

И с этими словами Ричи достал из кармана пробирку с белым порошком. И показал Бетти, но не дал в руки.

– Нет, не трогай. Это очень ценная вещь.

– Что это?

– Это уникальный препарат. Материальное воплощение Идеи Ричарда. Мы с профессором Багрянцевым синтезировали в его домашней лаборатории новое лекарство. То самое, о котором мечтал Ричард. Он же за этим пришёл в университет четыре года назад. И меня подключил к этому делу тоже только ради этого. И вот оно свершилось. Лекарство получено. Природа болезни головного мозга понята. Механизмы действия все стали ясны. И теперь мы можем приступить к лечению пациента.

– Ричард! Ты оказался прав на 100%. Твоя ИДЕЯ верная. Только додуматься до этого невероятно сложно. Ни кто в мире не смог ещё. Кроме профессора Багрянцева. Он сорок лет назад занимался этим вопросом. Но так и не смог довести свою разработку до конца. Это требовало огромных затрат и кучу времени на бесчисленное число экспериментов. А тогда бюджетные исследователи не могли себе позволить такой роскоши.

– А ты значит можешь? – Спросила Бетти, потихоньку приходя в себя от ошарашившей её новости.

– Нет Бетти. Я не миллиардер и у меня нет «сжимателя времени». Я всего лишь Робот. Консервная банка. Но в этой консервной банке есть мозги! И для Человека, который назвал меня своим Другом, я готов постараться найти им наилучшее применение. Вот я и нашёл! Оказывается, что множество лабораторий во всем мире подбираются к решению этой задачи. Но каждый начинает со своей стороны. Мне нужно было всего лишь найти их всех. И собрать их данные в одну большую коробку, а точнее в консервную банку. И такой консервной банкой оказался я. – И Ричи постучал своим пальцем себе по голове.

– Вот тут собрались все элементы нашего пазла. А центральную картинку придумал Ричард. По ней я и складывал этот пазл. Правда, после того как все найденные мной элементы были встроены в систему, оказалось что не хватает одного связующего звена. И я думал, что придётся потратить уйму времени на его изобретение. И я отправился к профессору Багрянцеву. И о чудо! Оказалось, что ещё сорок лет назад профессор Багрянцев проводил эксперименты именно по этой теме. И даже выполнил весь комплекс, зафиксировал все данные. И сохранил их в своих папках. Но в связи с трудоёмкостью выполнения всех остальных частей программы, тему признали неперспективной, и чиновники её закрыли в связи с отсутствием необходимого финансирования.

Теперь же, когда все части, кроме одной, были внутри «Консервной Банки», – Ричи снова постучал пальцем по своему черепу, – нужно было всего лишь добавить недостающий элемент в систему. Тогда картинка пазла совпала с центральной картинкой, придуманной Ричардом. И мы с профессором ударными темпами синтезировали этот уникальный препарат. – Новое лекарство. Для Ричарда.

– И теперь нам, Бетти, с тобой нужно поставить больного на ноги. Я полностью ответил на твой вопрос? По-моему для консервной банки совсем не плохо. Как ты считаешь?

– Прости меня, Ричи! Прости! Я ничего не знала! Я так виновата!

– Не надо Бетти. Ты спасла только что Ричарду жизнь. Не дала выключить систему жизнеобеспечения его любвеобильным родственникам. Если бы не ты, то я бы просто опоздал. Странно, что девушка, которая везде опаздывает, в самый нужный момент оказывается впереди всех. Наверное, это судьба. Или как это называют? Вспомнил. Карма! Если бы ты всё время не опаздывала, то и карма бы твоя не сложилась нужным образом. Это же в точности согласуется с теорией вероятности. Если ты всё время  бросаешь кубик, а шестёрка не выпадает. То вероятность выпадения шестёрки с каждым броском становится всё выше. И, в конце концов, она должна выпасть. Древние индусы не знали Теории Вероятности, и назвали этот Закон Природы «Кармой».

– Но я что-то сильно отвлёкся от наших насущных дел. Разфилософствовался! Бетти вытри свои слёзки. И слушай сюда. «Всё есть яд. И всё есть лекарство. Разница лишь в дозировке». Чьи слова?

– Не знаю.

– Кто из древних сказал это?

– Авиценна.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Но это сказал Парацельс. Поэтому будем крайне осторожны. Вычислим массу тела Ричарда. И будем строго придерживаться рекомендаций профессора Багрянцева. И так. Приступим.

. . . . . . . . . . . . . . .



P.S.

Пытливый читатель спрашивает Автора, а что же было дальше? А дальше, мой дорогой, совсем не интересно. Я бы и рад вам соврать покрасивше, и мог бы нафантазировать ой-ой сколько. Но раз уж у нас в повествование вклинился товарищ Ленин с историческим «золотым унитазом», то всякое фантазирование становится глупым, пошлым и неуместным занятием. Оно привычно для тех, кто делает «деньги из воздуха». Сочиняет крутые байки, а потом издаёт их, например, в издательстве «Ексмо» в жёлтых обложках под разными красивыми названиями, например, «Во имя рейтинга» или «Сточное время». Обложки этих книжек выполнены мастерски! Они испещрены невероятными героями и монстрами, смешанными в кучу. Чтобы вы, пытливый читатель, не поскупились, и вынули из своего скромного кошелька означенную ценником сумму.

Я же, мой дорогой, этой дорогой идти не могу по понятным причинам. Мне не нравится и не хочется веселить публику попусту, только чтобы залезть в ваш кошелёк. Мне самому очень грустно. Что ж я буду перед вами всеми комедию ломать?

А потому позвольте мне всем своим пытливым читателям в телеграфном стиле выдать реальную концовочку. Без всяких прикрас.

Итак, что же было дальше?



XI

Бетти вместе с Эльзой подняли на ноги Ричарда. Робот же исчез, после того как привёз лекарство и выдал все сопроводительные инструкции профессора Багрянцева по его применению (конечно же лекарства, а не профессора).

Дальше разразился скандал, который быстро перерос в международный. В Интернете в свободном доступе оказались все данные экспериментов, проведённых по теме исследования болезни головного мозга, которой страдал в том числе и Ричард. Туда попали в числе прочего и засекреченные данные из лабораторий Европы и Америки. Поднялся такой шум! Весь мир обвинял опять российских и китайских хакеров. Хотя, вы сами понимаете, они тут были не при делах. Намекали на какую-то тёмную личность, скрывавшуюся под Ником «Шаровая Молния». Но почему-то все стрелки переводили на Россию и Китай, хотя доказательств никаких не было.

Судьба препарата тоже печальна. Приходили люди из «секретных органов», изъяли пробирку, и уничтожили её содержимое. А вместе с ней и всю «подпольную лабораторию» профессора Багрянцева. Папки сорокалетней давности сожгли. Хотя все эти сведения были уже в свободном доступе в Интернете и разошлись по всему свету.

Профессор Багрянцев был отправлен сначала под домашний арест, а потом спроважен на пенсию. Учитывая его преклонный возраст и мировой авторитет, дело удалось замять. И чиновники радостно отчитались перед общественностью и Президентом, что они стоят стеной на страже Авторских прав и никому не позволят выйти за приделы правового поля. Президент их похвалил, сказал, что они молодцы!

У Ричарда с Эльзой, как вы уже догадались, случился роман. Они поженились. А потом сбежали в неизвестном направлении. Потому что им грозила печальная участь Джулиана Ассанджа. Поэтому они предпочли затеряться в толпе, как это сделал Эдвард Сноуден. Чем быть обвинёнными в международном шпионаже, утечке секретных данных, и быть выданными Америке, чтобы сесть на электрический стул по всем их свободолюбивым демократическим законам.

Бетти закончила университет. Теперь она работает врачом скорой помощи. Собачья работа и нищенская зарплата. Почему ни кем-нибудь ещё? А не берут! Видимо, какая-то сволочь из органов испортила ей личное дело, и вписала туда, что она не благонадёжная. И теперь с ней ни кто связываться не хочет.

Бетти пыталась что-нибудь разузнать о судьбе Ричи, ходила в офис головного Института разработчиков «роботов-посредников», но там ей сказали, что обычная практика, когда роботы становятся уже не нужны, – их разбирают на запчасти. А все мозги стирают. Потому что их записи содержат кучу сведений о личной жизни их владельца. И чтобы не произошло утечки этой частной информации, её всю уничтожают вместе с содержимым мозгов Робота.

Бетти даже плакала.

Судьба ИДЕИ Ричарда и работы Ричи и профессора Багрянцева оказалась не столь печальной. Ушлые американцы покричали-покричали о нарушении авторских прав и об утечках секретных данных. А потом сами это же лекарство и создали на основе этих данных. И теперь торгуют им по всему свету за очень-очень крутые бабки. А Минздрав России ходит с протянутой рукой к Главному, чтобы он выделил из бюджета деньги на его приобретение за валюту у тех же американцев. И просто счастлив, когда удаётся выбить из Министерства Финансов хоть немного средств.



Вот и всё.





11:43:42 26.07.2021          8B6C2DA7D704