О Мери, Мери, Мери...

Мери…
Её имя звучало как сладкий стон.
Мери…
Как будто с губ срывается поцелуй.
Мери…
Поцелуй срывается и улетает, как брызги игристого вина.
Мери…
А после губы растягиваются в улыбке.
Мери…
Улыбка как всполох, короткая и яркая.
                ***
Те мужчины, которым довелось узнать её имя, уже никогда не могли его забыть
Мери была не из простых кровей. Дочка королевы, настоящая принцесса… Но никто, кроме неё и матери не знал о том, что для короля она была совершенно чужим человеком, весь двор уже многие годы горевал о ней, после того, как она ещё совсем девочкой сбежала с трубадуром.
Мери… Те мужчины, которым довелось узнать её имя, уже никогда не могли его забыть.
Она была дочкой горькой травки и жгучего рома, именно такие слова звучали в голове королевы, когда она вспоминал ту безумную лунную ночь, которую она провела с пиратом Джоном в портовом трактире, надевши платье своей служанки и назвавшись торговкой фруктами.
Мери… Те мужчины, которым довелось узнать её имя, уже никогда не могли его забыть.
Она была любовницей Дьявола. Никто не знал, правда это, или ложь, Мери сама до сих пор не могла понять, это был странный месяц в самой середине лета, это был странный мужчина с острыми чертами лица, длинными тёмными волосами и неизменно чёрном плаще. Мери самой не хотелось думать о том, что целых девятнадцать ночей она была любовницей Дьявола.
Мери… Кровавая Мери.
Она пила кровь. Это он научил её, тот тонкопалый мужчина в извечно чёрном плаще, тот, кто вырвал сердце из её груди, бросил на пол, и вытер о него ноги. Она любила свежую кровь, терпкую, горьковато-солёную, и пила она её только из любимых. Она пила кровь и никогда, никогда не хмелела.
Мери… Те мужчины, которым довелось узнать её имя, уже никогда не могли его забыть.
Она была так прекрасна, что редкий менестрель умел подобрать слова, чтобы выразить в своих песнях её красоту. Её локоны были черней ночи, черней даже плаща того высокого и тонкого мужчины, который вырвал сердце из её груди, бросил на пол, и вытер о него ноги. Летом Мери была зацелована солнцем, от чего кожа светилась, как янтарь, а зимой её фарфоровой бледности завидовала каждая снежинка. Мери была горячей огня и холоднее льда.
Мери... Те мужчины, которым довелось узнать её имя, уже никогда не могли его забыть.
Она пила кровь из принцев и пастухов, из королей и старьёвщиков, из моряков - их кровь была чуть солоней, Мери очень нравилось; она пила сладкую кровь непорочных мальчишек-трубочистов, и кислую кровь графов, бессердечно изменяющих своим красивым графиням. Для каждого из своих любовников Мери была самым прекрасным, из всего прекрасного, что было в их жизни.
Мери… Те мужчины, которым довелось узнать её имя, уже никогда не могли его забыть.
Однажды, развесёлой ночью в портовом трактире, Мери даже не знала, что обязана своему появлению на свет именно этому заведению, она подарила коралловую улыбку одному скромному парню, сидящему в углу и попивающему кислое пиво в гордом одиночестве. Мери казалось, она видела камень, что лежит у него на груди - то от чего его серые очи были так глубоко грустны. Он бросил её тяжёлый взгляд из-под растрёпанной и вечно лезущей в глаза медовой чёлки.
Мери... Те мужчины, которым довелось узнать её имя, уже никогда не могли его забыть.
Теперь уже она никогда не сможет забыть имя этого скромного, бледного паренька, как и не сможет забыть то, как выпив его кровь захмелела, смеялась, мешала портовым музыкантам исполнять их задорные песни и танцевала, танцевала прямо на барной стойке! Ей больше не хотелось ни крови, ни пива, ни жгучего рома… Когда она упала пьяная в его объятия, у Мери уже было всё, о чём она едва ли осмеливалась мечтать.
О Мери, Мери, Мери…