Это тебе, брат!

Я решила поехать к морю. Оно незаметно исцеляет души, а воздух, густой и сочный, наполняет каждую клеточку покоем.

Несколько лет назад одним из попутчиков был Борис. Наши параллельные вселенные пересеклись на достаточное количество времени. Разговор с ним прояснял многие загадки жизни, и на долгий период он стал проводником в мир творчества. Возникали образы, приходили идеи, которые я с необыкновенным душевным подъёмом и трепетом записывала, благодаря за щедрый дар.

Вспоминаю лицо Бориса, глаза, от которых разбегаются лучики, мягкую мудрую улыбку, дарящую тепло и уют. Я отблагодарила его за появление в моей жизни, назвав родившегося через пару лет сына Борькой.

Интересно, что воспоминания об этом взгляде умиротворяют... Ещё более удивительно, что они помогают выйти из сложных ситуаций. В жизни встречаются разные попутчики, и если кто-то из них слишком уж невыносим, я представляю лицо Бориса и погружаюсь в состояние, близкое к нирване.

Прошли два полупьяных, говорящие с кем-то в них самих. Иначе было сложно воспринять, потому что на вопросы друг друга они не отвечали, и темы разговора были разными. Один из них выпустил длинную тираду в моём направлении. Реагировать на марионетку своих зависимостей было бессмысленно. Я вспомнила лицо Бориса и расслабилась.

В вагон зашла утомлённая женщина с мальчиком лет десяти. Он подергивался, выискивая, кого бы задеть локтем, но вскоре нашёл местечко у окна и уставился на пробегающие вдоль железной дороги столбы.
Мы познакомились.
У Аделины были отчетливые морщинки у рта. Она тяжко вздохнула и стала шуршать пакетиками в объёмной дорожной сумке.

Не выношу, когда скрипят ботинки, особенно если кроссовкой проведут по каменному полу, когда ме-е-едленно отрывают бумажку. Когда шуршат пакетиками.

Я решила остановить этот начинающийся марафон и обратилась к попутчице:

- На каникулы? - кивнула в направлении унылого Богдана.

- Да, в станицу... Кубань как раз раздольная, будет где побегать...

- А что так невесел? - обратилась я к мальчугану, который уже положил голову на руки.
Он ничего не ответил.

Аделина снова вздохнула:

- Непонятно, как мать, бабушку их, делить будем... Сестра моя, кровинушка единая, мужа увела, ребёнка родила от него. Старший сын Игнат теперь у них живёт, а Богдан со мной. Едут в соседнем вагоне.

Мимо проносились подсолнечные, кукурузные, рисовые поля, виноградники.

В честь праздника работников РЖД нам раздали по здоровущему красному яблоку. Я с наслаждением вонзила зубы в сочную мякоть...

Меня растолкали. Богдан решил больше не церемониться и безо всяких там "простите-пропустите" пролез к выходу.

Он продирался сквозь заросли ног, рук, тёток разных, огибал препятствия в виде двух дембелей, коляски в проходе, верещавшего младенца... и летел к двери вагона, держа яблоко на двух вытянутых руках...

Аделина только вздохнула и не двинулась с места.

Двери распахнулись, и в наш вагон влетел такой же вихрастый пацанчик, года на два старше Богдана, с ярким яблоком в руках.

- Это тебе, брат! - хором выкрикнули мальчики.

Даже младенец замолк.