Приключение сельского врача. Глава 37

Глава 37
Какое-то время ехали молча, затем Настя зашептала, как будто кого-то уверяла, что-то доказывала, даже подняла  руку, и повела ей в сторону, не больно, но ощутимо задела щеку Ольги.

– Настенька, что  с тобой. – Спросила Ольга, пытаясь её разбудить.

– Оля, стоп! Оленька остановись и успокойся сама. – Властимир посмотрел через зеркало в её глаза. – Не тормоши её, пусть продолжает.

– Что с ней? Ты можешь посмотреть?

– Нет, она закрыта мощным светом. Значит, не всё ещё проделали. Идёт продолжение. А мне там делать нечего, если бы нужен был, не закрыли. Прислушайся, о чём она шепчет?

– Она, как спорит что ли с кем-то.

– Она всегда была смелой. С такими высокими Духами спорила, в то время, когда я знал её ещё ребёнком, я не решался спорить с ними, а она спорила и доказывала, что с ней соглашались боги. И, что тут говорить, дочь и внучка, богиня была и есть с чистым днк, без примесей.

– Так народ оказался прослойкой между …. – Услышали они, она замолчала, затем продолжила. – Как между молотом и наковальней. Да вижу я, вижу, знаю и понимаю, вы его поддерживаете, но не все могут знать и тем более осознать, а здесь их рвут на части.
Вновь молчание, только лишь на лице Насти, Ольга увидела недовольство, и вновь Настя продолжила.
– Да, да вижу, понятно, надо, чтобы народ сам создал вал любви, энергии народу подаются, вижу. Но они текут мимо, мало, кто принимает. Собрать бы, соединить бы, тех кто…. Адаптеры не все могут передавать энергии вот в чём задержка, или как назвать. А разве может быть такой сон?
Настя замолчала, а Ольга спросила.

– Властимир, ты понимаешь, о чём она говорит? Что за адаптеры?

– Адаптеры, это светлячки, принимающие и передающие энергию. Она волнуется за народ, качество сострадания у неё не отнять. Быть верным своим убеждениям, быть верным своим решениям. И не смотреть ни на что, ни на какие препятствия, разрешить ситуацию и идти вперёд. Время пришло, не стоит теперь и народу ругаться, ссорится, да и себя им ругать ни к чему, просто осознавать надо свои поступки. Любви бы им больше, не осознают её энергией, а как бы им было, хорошо погрузив себя в неё. С душой поговорить, пусть даже кто не слышит её, но она, душа-то слышит. И осознание пойдёт, душа поможет выйти на божественный уровень сознания.

Осознали бы себя в настоящем, и каким бы хаотичным ни было прошлое, перед каждым человеком лежит чистый, свежий и открытый путь. Ведь душа, это не прошлые привычки и не прошлые ошибки. Всё прошлое проявится в осознании.

Человек это – не то, как к нему кто-то когда-то относился. Человек должен быть в настоящем – это только, здесь и сейчас и в осознании. Человек это нынешние поступки, как он их совершает и как осознаёт.
И как выдаёт позитивные мысли, хоть одну, чтобы удержаться. Разум, душа воодушевят, чтобы начать двигаться вперёд.
Конечно, много людей теряют и работу, жильё, болеют, но не повод опускать руки, и не шевелить извилинами. В данный момент времени, проблемы не отъемлющая часть жизни человечества.

– Властимир, любимый. – Ольга тихо рассмеялась. –
Как бы сказала наша тётушка Нюра, «И чё нагородил?» мне  не совсем понятно, но кое в чём соглашусь.

– Как там богиня? Спит успокоилась?

– Да, улыбается. Счастлива наверное.

– Улыбка богини  не всегда означает её счастье, порой означает её силу. Видела её жизнь, она ведь на глазах у тебя была. Все образы и действия, хоть прошлые, хоть настоящие исцеляла чудодействующим бальзамом, энергией любви окутывала. И людей этим в основном лечила.

– Многие говорят, в Настеньке жива божья, и через её руки она течёт.

– Да, верно. На себе испробовал, руки у неё золотые,  дар Истока любви творящей. А человечеству надо научиться принимать чудодейственный бальзам от всевышнего истока, да помещать, окутывать свои проявляющие из прошлого или возникающие в настоящем, образы, пороков и проступков энергией любви, она доступна всем желающим. Её сейчас так щедро дарит вселенная, дарит  Исток любовь и свет. Необходимо принять и испытать все дары.
В этом переходе задействованы все, и готовы помогать человечеству. Когда здесь в этом мире каждая клеточка пропитается энергией любви, хоть человеческая, хоть природы, всей планеты, пропитается не только настоящее, но и прошлое человеческое и перейдёт в будущее, откроется мир другой.
Я верю так и будет. Верю человечеству, верит Всевышний Исток Творящий, а это главное. В пробудившихся есть сила, но многие отчего-то боятся её проявить, а ведь их перед воплощением обучали. Не простые души пришли сюда, не из общей копилки сансары, их готовили.

– А я? Спросила Ольга.

– Ты тоже не просто так, ты моё продолжение или я твоё, это всё едино. Мы появились здесь, чтобы поддержать их, и естественно ещё свои прагмы.  Кто через рождение, как богиня, ты, Никита, здесь в посёлке ещё есть такие раскрытые светлячки, и есть ещё не раскрытые. Всем своё время. Всевышний знает, когда кому раскрыть сердце, засветить. Меня сюда не случайно направили. Тимур скоро пробудится.

– Тимур? – Удивлённо спросила Ольга.

– Да, Тимур. Предпосылки есть. Ты думаешь, случайно он появился возле  Людмилы? Нет.

– Бог ты мой! А зачем он Люду изводил своими изменами, терроризировал?

– Так, чтобы она осознала, что он не её пара, хоть внешне  он похож на Никиту. Встряхнуть её было надо, к жизни вернуть. Ведь после Никиты она и не жила, а так существовала. Порой, творения  Истока не всегда понятны, и не видят результат, но он есть, а в конце проявится и в осознании других, вам только это просто принять.

– Действительно запутано. – Выдохнула Ольга.

– Линейное время здесь только, а там вверху, у Истока, всё уже есть. И не зря он затеял переход планеты вместе с человечеством и всей природой, грандиозный план его, и он осуществится. 
Планета, всё равно перейдёт, поднимется и встанет на своё место, где ей и положено быть. И как бы не тормозили противоборствующие силы, будет так, планета перейдёт. А человечеству всего лишь остался последний выбор сделать. 
Идти вперёд вместе с Истоком к нему в мир любви и гармонии, в процветание, или же остаться. Но остаться, это ненадолго, с каждым разом сама планета повышает вибрации, и человечеству с низкими вибрациями просто не выжить, если не станет повышать. Они просто исчезнут.
Они всё равно перейдут в другое состояние и возможно через сон, а там уже всё другое.

Я не судья, это не моя стезя, но какой бы могущественной не была страна, или её правители, и даже властители мира на земле, они не смогут задержать, не смогут изменить общую судьбу человечества, она уже решена, есть лишь выбор в свет идти или во тьму.
А это может быть вновь колесо сансары, вновь рождение  за рождением, лишь совершенно на другой планете и могут по их поступкам опустить до низов, да ещё будут помнить все свои проделки. И, как это вынесут, не известно. Плазма проявит всё.

Хороший эксперимент получила планета, но и она больше не желает оставаться окутанной злом. Она выносит на поверхность всё, всех, кто творил зло, не помогут им их укрытия.
Поступает сейчас больше плазменного света и в свете станет всё прозрачным. И все увидят и себя, и других, все, что не видели раньше,  становится явным. Все до единого все, станут прозрачны. Не сами тела, а внутренняя суть, её не спрячешь.

Сменился ракурс, и его сменить надо и человечеству, сохранять свой свет, как бы трудно не было, какой бы хаос не происходил. Для привычного уклада будет полнейшая неразбериха. Как однажды сказал Ярославчик, ещё как я только прибыл.
«Народ не ведает и даже не хочет поверить, что произойдёт полное обесточивание. вот чего я сам не удосужился спросить, человечества или Земли, меняя её и полюса, да многое чего. Хотя, если обезточится земля, обезточится и человек. А что произойдёт в его сознании? Вот вопрос.  не будет ли как в американском фильме, где половина человечества сойдёт с ума. Но в ударной волне светлячки, верю, станут сильными стойкими, а самое сильное  раскачивание ещё впереди.
Но всё равно через несколько лет начнёт успокаиваться, главное не потерял бы себя человек. И повышал вибрации, когда частота вибраций выше, легче переносить.
Человека в высоких вибрациях колебания не задевают.

Наговорил тебе, любимая, не принимай в сердце, это я говорил в основном в пространство. Мысли читаемые, и как говорит ваша тётушка, «Авось кто и услышит». Да и мои подопечные слышат. Чем выше маятник, тем меньше колебаний.
А  мы вот уже подъезжаем.
Оленька, любимая, ты заметила, как изменился наш посёлок? Он и был чистым, а сейчас прямо сверкает. Волна его не захлестнёт. Вот и областной центр окутало чудодейственной эссенцией любви. И свет уже победил, как бы не копошились подобные тьме, рассвет наступил и сияет вовсю.

– Настенька, просыпайся. – Позвала её Ольга.

– Я давно уже проснулась, слушала свека, верные слова твои, дай инструкции своим подопечным, они ждут. Фух, вроде отдохнула.

                ****
И так прошло несколько дней. Каждый занимался своим делом, наступил день рождение Насти. С самого утра у неё трепетало сердечко. День рождение хоть и день рождение, но ещё он был и рабочим днём. Можно и не идти на работу. Никто её не упрекнёт в этом. Есть, кому принять срочных больных.  Людмила Николаевна, хоть и фельдшер, но с большим стажем и опытом работы, всю жизнь проработала фельдшером.

Просто её ждали там, чтобы поздравить. Это так было каждый год, на часок на два, а иной раз на целый день она приходила в свой день рождения. 

Да и не это всё важно. Она ждала Славия.

Просыпаясь она почувствовала аромат роз. Вся комната была уставлена розами. Белые, красные розовые, разных оттенков, розы стояли в корзинах, в вазах, и высокие и маленькие, и в горшках, растущие в земельке. Настя вдохнула аромат,

– Уууумм, наслаждение! – Произнесла Настя. – Славочка, а ты где? Всё прячешься? Ну, появляйся же скорее. Прошу тебя, любимый.

Каждый год она просыпалась, а в спальне уже стояли розы. Никогда не могла заметить, кто их приносил и расставлял. Так и сейчас, потянулась, и  села на кровати,  посмотрела по сторонам.

– Ах, Слава, Слава, и где ты?
Вздохнув, она хотела встать, как вошли дети, словно маленькие прыгнули к ней на постель, взявшись за руки, Ярослав и Люба, прыгали вокруг неё по кровати и запели. 

– Как на мамины именины испекли мы каравай….
Настя радовалась, смеялась, поднялась посередине, в круге их сцепленных  рук, затанцевала.

– Дети, мы кровать сломаем. Ярославик, Любочка. Вы уже взрослые.

– Не сломаем. – Хохотал Ярослав. – Она прочная.

– Мамуля, не взрослее чем в прошлом году были, за столько лет не сломали.
Хохотала Любочка
И с хохотом повалились все трое на кровать.

– Мамочка, родная, любимая, с днём рождения.–
В один голос заговорили Любочка с Ярославиком. Целовали её в обе щёки.

– Розы, когда появились? Не знаете?

– Мамуль, правда, не знаем. Я зашел, ты сладко спала, я тихонечко принёс вон тот горшочек, что поставил на подоконник, в корзинах и вазах уже стояли. –
Ответил Ярославчик. – Папа у нас настоящий партизан. Мамуль, но он сегодня точно появится, не волнуйся.

– Я не волнуюсь, сыночек.

– Где же не волнуешься?  Ещё, как волнуешься.

– Мамуленька, на работу пойдёшь? – Спросила Любочка. – Меня чуть свет Верочка разбудила, спрашивала, наверное, тебе поздравление готовят.

– Конечно, схожу, думаю, угощение сами приготовите. У нас только свои будут. Так, что много не обязательно.

– Об этом не волнуйся, дед наш, всё сделает, а мы поможем.

– Новое платье наденешь? – Спросила Любочка.

– Новое надену, как приду, я в нём папу встречу. Тем более, осенью идти в нём по улице не стоит, оно до пола.

И так прошло утро и день до обеда в поздравлениях и комплементах. И чем ближе был час, назначенный на праздничный обед, тем сильнее волновалось сердце Насти.

Собрались все родственники, как обычно сели за стол, установилась тишина, все молчали, не слышно даже дыхания.

«Боже, мамочка моя, я не выдержу этой пытки, и где же он?» посмотрела на Ярослава, тот сидел, улыбался, затем произнёс.

– И отчего мы сидим как на похоронах?  У нас именины. Где шампанское? Мамуля, ты будешь с нами праздновать? Или будешь продолжать волноваться? Ожидание хуже пытки, лучше мамочка, отпусти.

– Фуух. Конечно, буду праздновать, как говорится в русской пословице, семеро одного не ждут. А у меня сегодня праздник, и я хочу праздника.

– Верно мамочка, а где светомузыка?
Воскликнула Любочка и подбежала к выключателю, включила свет люстру торшер, гирлянды, развешанные по стенам.

– Зачем?  – Удивилась Настя. – Светло же ещё, даже солнышко в окно светит.

Но свет заиграл, лучился во всех лампах и лампочках, и что-то зазвенело, словно хрустальный колокольчик. Этот мелодичный звон нарастал, открылась дверь и голос, который Настя ждала, когда же он прозвучит явно, во всеуслышание, произнёс.

– Я не опоздал?

Наступила вновь полнейшая тишина, голоса все смолкли, Настя сидела за столом, напротив двери, спиной, она повернулась, увидев его, но так и осталась сидеть, лишь подвинулась вместе со стулом от стола. А он шёл к ней против света, в ореоле сияния, лёгким изящным шагом. От него веяло силой и яркой харизмой.
Дар бога, как во всей его внешности, так и во внутренней его сути, огромной души.

Этой минуты она ждала постоянно, а наступил миг, и она не могла сдвинуться с места, ноги ослабели. Сердце её забилось в бешеном ритме, и отчего-то всплыли слова, сказанные даже неизвестно, когда Славием или Леший это произнес,

– Девушка, а поедем со мной на Манарагу?

Настя  даже не сообразила, что эти слова звучат в сегодняшнем времени. А он продолжил.

– Мы там так и не были никогда. Настенька, Беляночка моя.

Он поднял её под локти, бережно взял её лицо в свои большие, но изящные  теплые руки и поцеловал. Медленно целовал её вначале в левый глаз, затем правый, затем в кончик носа, а уж потом в раскрытые губы, прошептав.

– Люблю тепло твоих горячих губ, Настенька, Беляночка моя, мой ангел и земной и не земной.

Настя почувствовала, себя захмелевшей, хотя во рту ни грамма хмельного не было, да и не помнит, когда она его принимала. Ещё, до и после того вечера, когда гуляли по её телу энергии Славия в совместном творении с её, взращивая энергии будущего ребёнка.
И, как в этот момент, страстно Слава излучал невероятно возбуждающие флюиды. И сама от себя не ожидала, что такое с ней произойдет. В той встречи в беЗпредельном мире, такое она не ощутила, как сейчас почувствовала к Славе влечение.
Она обвила руками его шею и замерла в его объятиях, а он сжал её в объятиях и едва не лишил возможности дышать полной грудью, а потом и вовсе похитил жалкие остатки частички кислорода глубоким и сладостным поцелуем.

Настя старалась сдержать участившееся сердцебиение и дыхание, игнорируя возбуждение, от которого потекло по всему телу истома наслаждения, даже покалывает кончики пальцев, томительно заныло тело.

«Нужно отмести прочь эти чувства. Они совершенно ни к чему. Успеется».

Успела подумать Настя, но не могла совладать с собой, и ей без разницы, что все родные, и взрослые, и дети, сидящие за столом, смотрят на них.

В доме тишина, и никто не нарушает её. Все, затаив дыхание, смотрели на них. Даже вздох не нарушает их идиллию. Настя чувствует порыв детей обнять отца, но она не реагировала ни на что, она сама наслаждалась Славием, впитывая его энергии. Она чувствовала его и знала и с ним происходит тоже самое, как и с ней.

В ней заиграло и полетело по всему телу, проникая во все уголочки  и точки, и взвилась до предела, та энергия, что ощущала однажды вечером, принимая энергию сотворения Бориса.
А здесь ещё добавлялось вплотную прижатое разгоряченное тело Славия. Каждая их клеточка, просто поодиночке вылетали из тел и где-то в стороне сливались, поглощая в себя всё больше и больше себе подобных клеток.

Поцелуй длился в полной тишине, лишь сердца стучали в набат разными колоколами, но миг и они слились в пастораль, и их ноги стали плавно отрываться от пола.

В тишине осеннего дня раздался какой-то далекий  шум, слышаемый ими, как всё-таки на удивление переменчивая погода. По утрам солнышко светит, птицы поют, но стоит подуть ветру и приносит совершенно другие звуки, и вдруг пошёл дождь.

Громко забарабанил по крыше, по стёклам крупными каплями. Ещё солнце вовсю светит и дождь пошёл. К мелодии шума дождя в этот раз прибавилась, что-то иное.

Гармонично вписываясь, и словно по заказу зазвучала музыка, и они опустились, Славий, оторвавшись от поцелуя, повел Настю в танце.

Любочка и Ярославик сразу вышли из-за стола при появлении отца, и чтобы не мешать отошли в сторону, туда, где стоял магнитофон. И, как только увидели, что родители вот, вот исчезнут, Ярослав дал команду Любочке.

– Включай! Там всё приготовлено.

Любочка включила магнитофон, где была подобрана музыка для любимого танца родителей.

– Любанька, ты чё удумала, зачем включила этот граммофон.

– Магнитофон, бабуля.

– Да, как разница то, смотрикось чё вытворяют. 

– Пусть станцуют свой свадебный танец, бабуля, они только танцем сейчас вернуться к нам, иначе сейчас они исчезнут. А это они точно сделают. И когда мы их увидим? И не обнять нам папу, мама им без танца завладеет, и жди их тогда.  – Люба плавно прибавляла громкость музыки. –
И сколько? День, неделю? А может и больше. А ты ведь хотела ему кудри его расчесать. – Любочка радостно рассмеялась. – Смотри, какие у него кудри-то, как у Ярославки. Ох, папочка!

Люба обняла бабушку за плечи  и прижала к себе. Она готова была броситься к отцу, но сдерживала себя, надо дать мамочке насладится, вон как сияет.
К ним подошёл Ярослав, Люба  прижалась к нему, а он обнял её и сказал.

– Красивая пара,  наши родители. Правда?

– Ох, Ярославка, да, правда, братец. Они так гармоничны и не разделимы, а сияют-то как. Моё сердце так и рвётся к ним, еле сдерживаюсь.

– Не надо их сейчас разлучать, как остановятся, сами подойдут. – Ответил Ярослав. Я и сам жду не дождусь, обнять папу.

Властимир, как появился Славий встал, готов был обнять сына, но прекрасно понимал, что для Славия сейчас одна лишь скрипачка важна.
Ему даже виделось, что он, сам Славий видел её той юной скрипачкой, которая играет и танцует среди ромашек и маков.

«Как он её держит, у меня даже сердце замирает».
Думал Властимир, он стоял рядом с Ярославом, и видел, как всегда насмешлив и ироничен внук, редко бывавший серьёзным, даже в серьёзных делах и разговорах.

Недавно перемещались вместе, негативные петли разворачивали, убирали, заброшенные в будущее, так он и там в таком серьёзном деле с иронией и с шутками осуществлял всё.
Всё у него шутки, притчи, да стихи, а сейчас и слёзы в глазах, и губы изогнуты в чувственной улыбке, что-то шептал на ухо сестре, затем чуть прикусил нижнюю губу, и вот уже улыбался вовсю ширь своей улыбки, с обожанием смотрел на родителей.

И перед глазами предстало, как невозмутимый командор командовал флотом, действовал жестко, твёрдо, решительно. С ним всегда легко выходили из любого боя, не потеряв ни одного судна. А тот последний с ним совместный полёт, суровый взгляд сменялся нежной лаской, видя мою маленькую дочь, ЛадоМилу.

И в тот последний бой, уходя от преследователей, обволакивая их в кокон, и как у него это получалось, до сих пор осознать не могу этот его приём. Ловко он выводил противника из боя, не причиняя ему вреда, так я и не понимал, куда он отправлял их в запакованных коконах.
А в последнем полёте почти не отпускал от себя мою дочь, утверждая, что рядом с ним ей будет безопасно.  И доченька бесстрашно забралась к нему на руки, обвив шею, серьёзным взглядом смотрела вперёд.
А с ним всегда было безопасно.
Ах, командор, чувственностью не обделён, слёзы в глазах, порыв в сердце, а Анна Григорьевна плачет, а обещала кудри расчесать. И, как там ещё?
А, хребет намылить.  Но вряд ли. Дождётся своей очереди, обнимет и поцелует, и за кудри потреплет, но ласково.
Внутренне смеялся Властимир, увидев картину, что произойдет.

А уж у Славия вероятно нет большего счастья, чем держать в своих объятиях скрипачку, смотреть ей в глаза, как он ею любуется, а мысли-то какие у него, услышав фразу Славия.

«Я тобою дорожу, и любовью дорожу, и всю боль нашу отдаю я ветру, ох, да к чему слова, наши души знают, мы…»

Далее не стал слушать, так как получил щелчок от внука.

«Не этично, дед, подслушивать влюблённых»

«Оберегаешь? Малыш?»

«Да оберегаю. – Ответил Ярослав. – Такой любви ещё удостоится надо. Знаешь ли ты, дед, как я рад, что выпала мне честь у них родиться, быть и купаться в их любви»

«У тебя разве мало любви? Малыш?»

«У меня? – Он рассмеялся. – А ты проверь».

«Что проверять, я тебя ещё, наверное, в пятилетнем возрасте встретил, видел, ослепил меня. И командором помню»
 
«А ещё не вспомнил? Слабак ты, дед». И рассмеялся в голос.

– Ты чего хохочешь? Ярославка? – Спросила Любочка.

– Так, увидел ещё одну родную душу, которая придёт к нам.

– Аааа, я тоже знаю.

– О ком это вы? – Спросил Властимир.

– Не о ком, дед. Рано ещё об этом. – Ответил Ярослав.

– Отчего же? А я скажу. – Любочка рассмеялась и продолжила. –
Мама с ним уже встречалась там, на встрече с папой, в безвременье и скоро встретится здесь. Имя назвать? И посмотрела в глаза Властимиру с лукавинкой.

– Обойдётся, сестрёнка. И брат с сестрой расхохотались.

«Нда. Насчёт Любочки я обманывался, шутить она умеет и любит не меньше Ярославика»
Посмотрел в поле её и брата, бесполезное занятие. Малыш сразу выставил шипы, да ещё и улыбается. А о Славии и скрипачки и говорит нечего. Сквозь их свет не пробиться. Сияют, что ослепляют.

– Отчего же, и я знаю. – Ответил внукам Властимир, чуть наклонив голову к уху внучки, добавил. – Борис.

Любочка удивлённо посмотрела на него, а Ярослав с ироничной улыбкой  произнёс.

– Растёшь дед, похвально. – И внуки рассмеялись.

– Вот юный маг, тебе похохотать над дедом. – И засмеялся с ними вместе.

– И чё вы ржёте? – Спросила тёть Нюра. – Ну, кодаж они остановятся? 
Она вытирала слёзы, сдерживая всхлипывания.

– Бабуля, тебе не терпится кудри папе расчесать?

– И чё городит? Обнять его хочу, чай он мне тоже родной. Аль не поймёшь?

– Прекрасно понимаю, бабуленька, но подождём. Смотри, как Алёнка с Данилкой смотрят завороженно. Люда вон, как обхватила Никиту, словно боится, что он исчезнет снова.

– Знаешь, милая моя. – Бабушка строго посмотрела на Любочку. – С такими мужами теперь надо держать ухо востро, ненароком сновь сиганут к своим звёздам. И останешься…., а ну вас. – Обидчиво произнесла она.

Все рядом стоящие рассмеялись, к ним подошла Ольга.

– О чём так заразительно смеётесь?

Тёть Нюра посмотрела на Властимира и добавила.

– Тебя, милок, тож касается. Иж, хохочет он мне тут. Думашь, не знаю кто ты? Я всё вижу, токо не всё понимаю.

– О чём вы? – Вновь спросила Ольга.

– Да, вон, потешаются надо мною, вздумали глумиться тут, а не могу ждать. Кодаж они остановятся? Сердце у меня прям счас вылетит.

– Бабуля уступаю тебе свою очередь, я с папой вчера виделся.

– Эт кодась? Чё городишь? – Она на минуту замерла и продолжила. –
Так и знала, ох, у меня аж сердце зашлось, как представлю, как ты прыгаешь по звёздам. Закрыть тя на замок надо, в чулан.

Все дружно расхохотались,  а Любочка сказала.

– Ой, бабуля, вижу, прям твои удивлённые глаза, и открытый твой рот, как ты увидишь, как замочек падает и дверь раскрывается. –
Она звонко расхохоталась, продолжила. – Или, как сквозь стену он проходит. Ты стоишь, и раз, перед тобой Ярославка.

– Любочка, не пугай бабулю.

– Вам бы надсмехаться над старой бабкой. Любанька, ты мне обещала рассказать и пояснить. А то от Ярославки не дождёшься, да и мудрит он уж больно, не понять его.

– Поясню и расскажу бабуля, чуть позже. Будет время и для пояснений.

– Да хватит вам плясать, дай уж обнять. Наська! Ухватилась за него. А мы?
Настасья!

Произнесла тёть Нюра и шагнула к Насте со Славием. Они словно услышали, остановились и слились в поцелуе, отрываясь от пола медленно поднимаясь вверх, исчезали из поля зрения.

– Бабуля, рано ещё. – Произнесла Любочка, и прибавила на всю громкость музыку. Вот, что ты наделала. Ярославка сделай что-нибудь. Сколько нам их придётся ждать? Неделю, месяц, год, два?

– Сейчас вернуться. – Ответил Ярослав и хлопнул в ладоши и через секунду прогремел гром, такой мощности,  что казалось, сотряс не только дом, но и весь посёлок.

– Ну, не так же громко, Ярославик, Даня с Алёнкой перепугались. Они же ничего ещё не знают. – Произнёс Никита, прижимая к себе детей. – Всё в порядке дети, просто гром прогремел, сейчас ещё дождь пойдёт. Мам а, ты что побледнела? Грозы боишься?

– От неожиданности сыночек. Ох, аж в сердце отдалось. –
Держа руку в области сердца, произнесла Лидия Петровна.

– Я молнии боюсь. – Прошептала Алёнка.

– Не стоит бояться, Алёнушка, для нас разряды молнии безвредны. Никогда и ничего не бойся. Я всегда с тобой.

– А это и не я. – Ответил Ярослав, улыбаясь. – Это всё наше ожидание сгруппировалось и дало о себе знать. Видите, возвращаются.

– Ура-а-а! Наконец-то! – Закричали хором и захлопали в ладоши, ринулись обнимать сияющую пару.

Не стоит описывать, как радовались и в приветствии обнимались, целовались, все родственники. Каждый старался прикоснуться, прислониться к Славию, обнять его, подержать его в объятиях. 
И продолжили праздник. Праздник день рождение Насти и возвращение после очень длительной командировке Славия.
Ещё одна семья воссоединилась, Праздник продолжался до рассвета, много разговоров, вопросов, ответов прозвучало.

А утром пошли все вместе на гору, возле реки. И оттуда с самой высокой точки горы смотрели  восход солнца, смотрели, как в день Сварога солнышко играет.

– Сказывают. – Произнёс Ярослав. – На рассвете солнышко появляется, переливаясь всеми цветами, сверкая, точно радуга. Кто увидит, как солнце в день Сварога играет, целый год счастлив будет.

– А вот сейчас и увидим, смотрим внимательно. – Произнёс Славий, обнимая Настю, прижимая её к своей груди. С одного бока его обнял Ярослав, с другого Любочка. Так они и стояли вчетвером сплочённые смотрели восход, среди всех родственников. На гору все пришли и тётушки тоже.

Солнце поднималось постепенно, словно освобождало свои лучи, и под конец, словно выстрелило, выплыло полностью, заиграло переливами разноцветной радугой.

Радуга пошла и ввысь и вниз на землю. В ней хорошо высветился поток энергии, волна так и плескалась разноцветьем на землю, просачивалась ручейками во многих местах.

– Батюшки святы! Эт откель така красота? И в жизни не видывала такой.
Произнесла тёть Нюра, завороженно смотрела на солнце. Ох, уж сколькиж живу на белом свете и сколькиж раз смотрела восход, но такой красоты ещё не видывала. Ах, душа трясётся.

– Вот бабуль и удостоилась, смотри,  смотри,  какая красота разрастается.
Принимай, бабуль, сердечко то открывай, распахни. – Произнёс Ярославик.

– И как тебе я распахну-то?

– Бабуленька, а ты мысленно сделай так, словно изнутри себя ладошкой своей толкнула створки окна. Почувствуй как они распахнулись, широко, словно твои оконца в доме. Вот и хлынул свет, твоё ликование и восторженность из твоего сердца, а тебе навстречу энергия всевышнего пошла. Чувствуешь?

Тёть Нюра стояла, молчала, а затем шмыгнула носом, и произнесла.

– Ярославка, чую, Ярославка, и пра, чую. Пра сверлит в груди, так тепло стало. Ох, Любанька, сёдняж мне всё растолкуешь.

– Растолкую, бабуля, пришло время. – Ответила Любочка.

– А мне? – Спросила Алёнка.

– А вам ваш папочка растолкует, он не меньше нас знает.

– Ой,  ты Русь моя изначальная. –
Произнесла Настя, осматривая пространство вокруг. – До чего же ты прекрасная. Русь Державная в моём сердце живёшь, моя матушка Русь. Не сгибала спины, под напором тьмы. Славим сердце твоё, славим сердце земли. Русь широкая, Русь привольная. – Настя раскинула руки вширь, Славил тоже соединил свои ладони с её ладонями. Так же сделали и остальные пары. Ярослав взял Алёнку, Любочка  Данилку, соединив ладони. 

– Ну а мы ж сестрица, с тобой рядышком постоим, тож ладошки солнышку подставим. Произнесла тёть Нюра.

– Давайте все вместе произнесём. – Предложила Настя.
Я люблю тебя Русь, люблю тебя матушка земля, я люблю тебя жизнь.
 Давайте хором, три, четыре. 

И все вместе хором повторили  эти слова. И услышали другие голоса.
Оглянулись, а на горе было много народа.

Ведь каждый в посёлке знал, что день этот называется «день Сварога» И много раз такой восход встречали, но именно с такими энергиями, впервые.

– Ура-а-а-а! Нас много. – Произнёс Ярослав.
Мы едины! Добру и процветанию на земле нашей матушки  быть! Быть  в любви и гармонии всей Руси! Быть в любви и гармонии всей Земли!
Да будет так!
И дружное многоголосое ура, огласило всё пространство.

Таисия-Лиция.