Вера

Отрывок из повести «Одиссеи и Пенелопы»

– Ты куда, Одиссей, от жены, от детей, –
приговаривала обычно Вера, провожая мужа в
очередной рейс.
– Шла бы ты домой, Пенелопа, – всегда
шутливо отвечал он ей.
Так они прощались, хотя за этими шутливыми
словами было столько чувства, столько тепла,
которые никакими словами не передать
никому и никогда!
И его «Пенелопа» шла домой, и занималась
бесконечными делами, чтобы забить в себе
самой свою бабью тоску планами, встречами,
поездками.
Она была помешана на русской поэзии, и ей
когда-то вместо цветов он дарил отснятые
на ксероксе томики Цветаевой, Ахматовой,
Мандельштама. Хорошие книги в дефиците
были!
А Вера ездила по литературным местам, и
студентов своих, и друзей туда же возила.
Поэтому пожелание её после долгой болезни
перед смертью класть на могилку пучок
земляники, чтобы «как у Марины», ни у него
самого, ни у дочери удивления не вызвало.

…Рейсы поначалу были длинные, но почту
доставляли без задержек, поэтому и его
«Пенелопа» и он, «Одиссей», обменивались
новостями регулярно, а при первой же
возможности он ей звонил. Знал, конечно, что
она обязательно наврёт, что всё, мол, хорошо,
и лишь по возвращении расскажет, например,
как их Надюша, переживая проблемы роста,
мучалась от страшной боли в суставах, и
никакие выписанные доктором средства не
помогали. И тогда, оказывается, она, Вера,
вынуждена была освоить азы массажа,
заставляла себя и дочь вставать рано, делала
Наденьке массаж, обтирала её влажным
полотенцем, а потом вместе с ней занималась
зарядкой и выходила на утренние прогулки-пробежки.
В тот год Наденька вдруг стала
выше ростом на целых двадцать сантиметров,
превратившись из маленького пухленького
ребёнка в девочку-подростка.
Впрочем, и он сам, следуя какому-то
неписаному правилу, так никогда и не
рассказал ей ни о внезапно возникшем
на судне пожаре в австралийском порту ,
ни о салаге-практиканте, который не смог
выдержать долгих восьми месяцев рейса, и
как его, бедолагу, еле успели вытащить из
петли, да и о многом другом, что входило в
будни флота, но никак не сочеталось с наивной
романтикой непрофессионалов.
… «А здесь, мой любимый Одиссей, всё хорошо,
– продолжала Вера писать письмо мужу. – Мы с
дочкой на курорте, устроились у тех же хозяев.
Каждое утро начинаем с пробежки к морю, а
потом купаемся и загораем до 11 часов, пока
не очень жарко».
Вера дописала предложение и задумалась.
Вчера, в первый же день их приезда на курорт,
на пляже, куда она и Надюша пришли с самого
утра, к ним подсел какой-то молодой мужчина.
Вроде отдельно, а вроде бы рядом. Вере было
не до него. Дочка плескалась в паре шагов в
воде, а она наблюдала за ней, готовая в любой
момент прийти малышке на помощь.
Мужчина, уловив момент, вдруг оказался бок о
бок с Верой и произнёс:
– Вы такая красивая! Замужем?
– Конечно, – ответила Вера, слегка отодвигаясь
от него и продолжая махать дочери рукой.
– И муж, наверное, моряк?
– Да, – здесь у многих мужья моряки, – ответила
Вера.
Ей было неприятно поддерживать этот
разговор с посторонним человеком, а как его
отшить, она не знала.
– А я вот тоже моряк, но моя семья далеко.
А знаете, как приятно прийти к красивой
молодой женщине в гости, а она и хозяйка
хорошая, и сама раскрасавица, и чулочки у неё,
и бельё красивое…
Вера не выдержала, вскочила и заорала на
него:
– А ну, пошёл отсюда, козёл!
Схватив свои и дочкины вещи, она поспешила
поближе к воде, смешавшись с группой таких
же молодых мамаш и детишек, что пришли
сюда понежиться на солнышке, охотясь за
нежным утренним загаром.
«Надюша передаёт тебе большой привет.
Она неплохо загорела и научилась плавать»,
– написала Вера и, привстав со стула,
посмотрела вглубь комнаты, где сладким сном
спала их маленькая Надя.
За годы совместной жизни она научилась
беречь близких от неприятностей, если это,
конечно, было возможно. Об альфонсе с
пляжа она писать мужу не стала, зачем его зря
беспокоить, а то ещё ревновать начнёт к тому,
чего нет. У него наверняка и без этого проблем
хватает, а она ему вдруг о ерунде напишет.
Вера знала, что ситуация на флоте сложная,
рейсы длинные, и в каждый из них как в бой,
а капитан – главный, он и отец, и командир,
и Господь Бог. Так что беспокоить земным и
незначительным его точно не стоит…