Накладочка вышла!

Накладочка вышла!

Женька копался в рюкзаке.
- Сейчас вода согреется, посуду помоем, - распланировал он. - Вчерашняя картошка печёная осталась. Доедим?
- Доедим. Можно её к костру поближе положить, разогреется, - подумал я. - А много её?
- Пять штук, - Женька кинул картофелины.
- Не густо, - я положил их к огню. - Может, лапши одноразовой заварим?
- Давай, - Женька достал две пачки. Потом нашёл каральку Краковской. Мы вчера напали на пироги и совсем забыли про колбасу.
- Понюхай! Не испортилась?
- Разломи, - я потянул носом воздух. Колбаса приятно пахла копчёным шпиком, тёмно-красные куски рубленого мяса дразнили глаз. Я выхватил у Женьки полкаральки, откусил и принялся с наслаждением жевать.
- Ты, Егор, - неандерталец! - спокойно заметил Женька. - Погоди, хлеба отрежу.
- Это было бы хорошо!
Котелок принялся шуметь. Мы сполоснули посуду. Картошка меж тем разогрелась. Пока я заваривал лапшу и наливал чай, Женька почистил картошку и нарезал колбасу и хлеб.
Мы соорудили по громадному бутерброду. Затем принялись есть лапшу с картошкой вприкуску.
- У меня в рюкзаке какой-то примус газовый. Ты засунул? - Женька откусил бутерброд и отправил в рот ложку лапши. В отличие от меня, он лапшу перед готовкой поломал. Я же ел целую.
- Я. Кому же ещё, - я прожевал картошку.
- Зачем нам в походе лишняя железяка? Варим на костре, - заметил он.
- Умный какой! Влупил бы дождь, помучились бы с мокрыми дровами, сразу про примус и вспомнили.
- А где тогда баллоны? - не унимался он.
- А что, их нет? - тут я соображаю, что позабыл их купить. - Прости, бро! Накладочка вышла!
- Конечно, я тут твои железяки таскаю, а ты спокоен, как удав. Молодец! - Женька махнул рукой и чуть не опрокинул чай.
- Ладно тебе! Со всяким могло случиться! - отмахнулся я от него. - Дались тебе эти чёртовы баллоны!
- Просто надо было как следует собираться! Записать все и сложить.
- И потерять ещё неделю на подготовку? - тут я был резко несогласен. - Собрались как собрались.