Феодор

І. Явление Мастера

Фёдор знал, что достаточно много людей не задается вопросом, что есть жизнь, зачем они
рождены, откуда явились в этот мир и куда отживши пойдут. Но сам к таким не принадлежал.
Эти вопросы его непрерывно занимали. И примерно ко времени после военной службы у него
стало крепнуть внутреннее ощущение, даже физически, что скоро придет к нему НЕКТО,
возможно прямо домой и точно осветит все эти мучающие вопросы. Это было очень странное
ощущение, почти мистическое, как бы протекающее в параллельном времени или миру, хотя
Фёдор по своему складу к тому времени был скорее одномерным рационалистом и
прагматиком, как большинство в его возрасте, чем созерцателем неограниченных тайн
Творения. Его основные помыслы крутились вокруг мечтаний, уловить более-менее сносную
молодую девицу и залечь с ней поскорее в постель. Хоть Фёдор отслужил уже в армии, он
ниразу ни до того, ни после не попробовал этого жгучего удовольствия, хоть и много врал,
в подробностях рассказывая товарищам о своих несуществующих похождениях. Еще мечтал он о
богатстве и честолюбивом признании или славе. Фёдор хотел стать композитором. Несмотря
на это, он имел вообщем очень примитивный набор представлений о счастье, довольно
распространенный в мещанской полуинтеллигентной и бездуховной среде. Снаружи было время
так называемого застоя. Все протекало как бы в полузабытии. Религия и церковь были
мрачные и отталкивающие пугала, обеспечивающие отсталость сознания с враждебным оскалом
социалистическому конформизму. Чтобы как-то выделиться, Фёдор стал заниматься
авангардной музыкой и через это попал в преследуемые изгои от культурного официоза. Фёдор создал
ансамбль свободной импровизации, сформулировав некую довольно-таки оригинальную эстетику
и выступал в концертах по бесчисленным пролетарским клубам. При полупустых залах. Однажды
"инкарнировалась" некая экзотическая группа посетителей и восторженно просидела весь
концерт, который длился почти четыре часа, во время которого Фёдор забрался поспать под
рояль, пока другие участники ансамбля импровизировали. После оказалось, что эта
восторженная публика были гомосексуалисты. Они глотали наркотики и приспособили эту
«бесформенную» музыку для своих психоделических «полетов». Вот так и текла жизнь.
Напряженное ощущение прихода личного «пророка» все же нарастало. Действительно, появились
приятели — эзотерики, энергетики с палочками, как усатые тараканы, дзен- и просто
буддисты и пр. оккультисты всяких мастей. Все воспевали свое болото. Но душа Фёдора
знала — это не то, чего она ждет. И вдруг ЭТО произошло. Но Фёдор этого не заметил,
потому что ЭТО иначе произошло, чем он ожидал. Это случилось ночью, и ЭТО было как бы сон,
но и не сон, а вроде видения, как реальное, но в другом временном и пространнственном измерении.
Он увидел себя посреди несколько пасмурного дня (пасмурный — отражение его нечистой и
непросвещенной души?) в подножии довольно высокого холма (в "подножии" — в бездуховном низу
по отношению к ВЫСОКОМУ холму, где абсолютная Истина?). На острии холма стоял
спиной к нему некий человек и набирал себе учеников. Фёдор это сразу почему-то
понял, хотя все протекало безмолвно. На другой стороне холма у подножия было
очень много людей и все они были одеты в исторические библейские одежды. Фёдор
как бы со стороны из пространства своего времени наблюдал за происходящим. Рядом
с ним стоял басист из его ансамбля. Его заметил Фёдор позже. Все более и более он
очаровывался образом человека наверху, когда наконец уловил себя на экстатически
восторженной мысли: «вот это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЧЕЛОВЕК!!! (Так сказал о нем Пилат: се
Человек! как Фёдор позже прочел в Евангелии). Что-то в сознании Фёдора сказало —
это Христос. Фёдор Его сразу узнал. Сколько в нем удивительной и притягательной
красоты! Какое счастье, стать его учеником. Но разве он достоин этого?».
Вот это признание своего недостоинства было полностью неожиданным для его мирской
гордости и латентного превозношения над другими. И это было нечто новое. И тут
Фёдор увидел, как Человек наверху, Христос, повернул к нему голову, и Фёдор
увидел нечто необыкновенное: неимоверная сила, содержащая Вселенную, как два
сверхэнергетических луча исходила из Его очей, но в них столько было Любви и
тепла!! Вдруг Фёдор услышал безмолвные, как бы телепатические слова,
обращенные к нему: «Ну, если ты так смиренно думаешь о себе, поднимайся ко мне».
Вот оно райское осуществление того ожидания. Вот этот призыв. Поднимайся, это
значит оставь дольний, нижний мир и его греховную жизнь? Но опять привычное
тщеславие прихватило его и Фёдор подумал с наслаждением о рядом стоящем басисте:
«А тебя не позвал». И устрашился, сейчас и его вернут назад за дерзость
превозношения. Может, это устрашение спасло его. Ему разрешено дальше
подниматься. Фёдор сделал первые шаги наверх, и тут видение растворилось.

Только через год Фёдор осознал сверхнеобычность случившегося, когда очутился "случайно"
в приволжском храме со знаковым для него названием «Зачатие». Тут пролилась на
него золотым дождем Благодать Святого Духа. Он упал, пересиленный Им, на каменный
пол и разразился сладостными, полными покаяния рыданиями. Бабушки, прозревшие
феномен, подходили к нему, протягивали деньги и просили за них помолиться.
Так стал Фёдор последователем Христа, который объяснил ему и мучительные вопросы
жизни. А басист позже стал кришнаитом. Его действительно не взяли. Быть может, пока...

                ***

II. Духовное, внутреннее видение Фёдора в форме разговора с Христом.
    (На этот раз без телесного зрения Его).

— Господи, Ты меня позвал к Тебе восходить, и у меня есть к Тебе вопросы. Только говори
со мной пожалуйста без притч и простым сегодняшним языком.
— Притчами я говорю только со внешними.
— Господи, я боюсь с Тобой беседовать.
— Разве ты не знаешь, что ты тоже бог, и ты можешь со мной на равных говорить.
— Как бог? Мне Церковь запрещает такое даже помышлять, как сатанинскую гордость.
— Верно, ты только потенциально бог. Ты создан подобным Отцу. Ты многое потерял через
преслушание твоих прародителей. Но Отец послав меня на землю освободить и искупить тебя,
дает тебе этим возможность стать полностью мне равным. Ты можешь даже по воде ходить и
мертвых воскрешать. Но, как я сказал, в потенциале. Мало, кто этого достигает, да и хочет
достичь. Большинство живет — ты это знаешь — как во сне.
— Господи, если можно, мне хотелось бы узнать, откуда я и куда пойду.
— Твои прародители, потеряв вечную жизнь, получили от Бога-Отца возможность как бы
имитировать бессмертие через воспроизведение себя в потомстве. По Божьему плану это
должно было длиться до моего прихода и смерти на кресте. Ты ведь уже знаешь, что это дало
тебе?
— Скажи еще раз, Господи.
— Это дало тайну сакрамента, исключительно по вере через принятие моей крови и тела в
причастии иметь возможность, восстановить твое потерянное божество. По воле Отца это
возрождение к бессмертию происходит только по вере, а не автоматически. А объект веры — Я
и Мое Имя. Веруя в Меня ты не умрешь, т.е. будешь воскрешен в свое время.
— Господи, почему в Тебя, Сына Божьего верить. Это похоже, прости, на культ личности? Не
должны мы поклоняться Отцу?
— Кто не понимает, что есть Христос — как иудеи — тот думает, как ты сказал. Но на самом
деле Отец не есть предмет поклонения, мы поклоняемся Его святости, мудрости, благости,
любви и прочему вечному добру, что выражает слово Бог. Но это все есть в тебе, как
воплощенное отражение Отца в Христе, который является исходным образцом для всех братьев.
— Господи, прости, но ведь люди умирают и после свершения Твоей живительной и дающей
бессмертие крестной жертвы?
— Это тоже по плану Отца или небесной Троицы, что одно и то же.
— Как это?
— Залог и так сказать билет в Царство — ВЕРА в невидимое, в обещанное вечное Блаженство,
ВЕРА, подтверждаемая любовью ко мне и ближнему — что одно и тоже — и стремлением
исполнять мои заповеди, что доказывает любовь ко мне.
— Господи, у меня очень много к Тебе вопросов, но ведь я не один и я боюсь занять собой
слишком много времени.
— Я живу не во времени и не в пространстве. Я могу одновременно вчера, завтра и сегодня
беседовать со всеми, кто меня ищет. Так что спрашивай. Но я предупреждаю тебя, что не все
полезно тебе знать.
Почему, Господи?
— Потому. Верь просто моему слову. Или ты сам должен как потенциальный бог все знать,
только для этого требуется много труда и моей помощи за этот труд. Ты можешь знать
законно только то, что соответствует твоему духовному возрасту.
— Но что значит, еще раз родиться, после того как я от Адама и Евы родился?
— Адам и Ева рождают в смерть. Род человеческий в целом продолжается, а каждый отдельный
человек умирает. Второе рождение возвращает каждому отдельно бессмертие.
— И как это рождение происхолит?
— А разве ты не знаешь? Через таинство крещения во Имя Мое.
— Господи, а куда я пойду после смерти?
— Отец, Я и Святой Дух хотят, чтоб ты вечно жил. Но ты создан как бог свободным. Я не
могу тебя заставить исполнять мои заповеди, причащаться моей крови, любить меня и
ближнего и не делать дел моего противника, соперника, лжеца и душегубителя падшего
сверхангела Люцифера, или проще дьявола.
— Господи, мне страшно, что я не справлюсь с задачей, угодить Тебе. И я разбрасываюсь,
пути не вижу, очень ленивый и сердце мое травмировано обидами бросившей меня матери,
безотцовщины, изгнания и т.д. Неужели Ты не помилуешь меня, сжалившись над всеми моими
немощами?
— У таких как ты есть один способ, чтоб спастись: никого других не осуждать, быть ко всем
милостивым, снисходительным и сохранять со всеми по возможности мир. И при этом постоянно
каяться с сокрушенным горячим сердцем в своих немощах и погрешностях. Истинное покаяние —
перемена внутреннего помысла в соответствии с моими заповедями. И помни, если ты не получишь
теперь при жизни ощутимой благодати, то там, после смерти, ты будешь в том
состоянии, в котором умер. А там будет видно, что это состояние — состояние
пустоты, зависти, злобы, недовольства, похоти и т.д. Вот это и есть ад. Моя мать
Св. Приснодева Мария и Церковь, кто к ней принадлежал, молятся за таких, и их
положение через это несколько облегчается.
— Господи, мне страшно. Помилуй меня, сжалься надо мною. Ведь я заносчивый, павший т.н.
бог, а ничего сам не могу без Тебя. Не оставь меня пожалуйста, дай мне плакать и умолять
Тебя каждый миг. Почему Ты не отвечаешь? Где же Ты?

Христос отошел. Он указал Фёдору задание, искать Его Благодать всеми способами.
Это она — Благодать Святого Духа должна быть целью остатка его жизни.

                ***
ІІІ. Чудеса, произшедшие с Федором после явления Христа.

Федор формально был с детства  крещен его бабушкой и втайне от матери коммунистки. Но бабушка вскоре умерла, и мать Федора, постоянно занятая  партийными делами, отдала его по блату в детский дом с музыкальным уклоном. Почему по блату, потому что у Федора были родители. В этом детдоме, кроме обычных школьных предметов, обучали музыке, но только на духовых инструментах. Экзамен на слух и музыкальность он легко прошел. В дополнение сыграл на гармошке, подаренной бабушкой, несколько советских песен. Строгий дядя в военном кителе (все преподаватели были отставные военные из армейских духовых оркестров) сказал Федору, руки у тебя длинные, будешь играть на тромбоне. Хотя Федор лучше выбрал бы кларнет или флейту. Но он не отважился противоречить „мундиру“. 
Но вернемся к чудесам. После явления Христа, невоцерковленного Федора, жившего и воспитанного в атеистическом государстве, сильно потянуло в церковь. Но ему там очень не понравилось. Мрачная атмосфера, затхлый от каждения и свечей воздух. А главное, его постоянно тыкали в зад и спину „злые“ бабки, которым он своим ростом заграждал „религиозный спектакль“ впереди у стенки из икон. Как Федор критически воспринял происходящее на клиросе. Потоптавшись немного и отчаявшись что-нибудь понять из произносимого на церковно-славянском языке, он решил выйти на свежий воздух. Но не смог. Ноги его прилипли к месту и было ощущение, что как будто кто-то держит его крепко за шиворот, как котенка. Мол, стой до конца. Пришлось стоять. Не понимая ничего в происходящем, Федор все же облегченно почувствовал конец службы, когда все пошли к кресту. Ноги у него отваливались, и он повернулся к выходу, но какая-то невидимая сила стала толкать его в сторону алтаря, где стоял священник с крестом. Верующие целовали крест и руку батюшки. Федор решил, что целовать руку он не будет. Подойдя к священнику и взглянув в его лицо, он увидел как бы вновь того Учителя, который явился ему в видении. Священник смотрел на него с любовью и приветливо. Взял его, нерешительного, мягко за голову и приложил к его губам крест. И поднес руку для поцелуя. Федор с радостью поцеловал ее. Благослови Господь, сказал батюшка и перекрестил его сияющим золотом крестом. И Федор как будто поплыл в Небо. Было явное и удивительное чувство невесомости. Но сзади опять пнули. Бабушки в очереди тоже хотели ко кресту. Но теперь Федор легко вышел из храма. Радость наполяла его. И так он начал постоянно посещать богослужения. С каждым разом он всё больше понимал церковный язык и смысл происходящего на клиросе. Наконец, ему открылась сокровенная красота православного богослужения и его мистическая неотмирность. У Федора открылись параллельно и глаза на мир, и на события в нем. Теперь он мог четко отличать в медиях ложь от правды  и понимать политические намерения противников России (тогда СССР). Другой дар Святого Духа позволял ему видеть людей как бы насквозь. Он видел, когда ему, прикрываясь сладкими речами, лгали. И особенно было больно, когда это делали люди, которых он считал друзьями. Потому помучившись некоторое время от разочарований в людях, он попросил Бога, забрать у него эту способность. И она действительно исчезла. Многие, может, хотели бы иметь такую способность. Но это очень больно, разочаровываться в людях. Люди часто, завидуя, мечтают о чем-то, что им принесет якобы счастье. И получив это, попадают в другую, часто еще более худшую ловушку. Потому Христос говорит, ищите прежде всего Царство Небесное, и всё остальное (земное) приложится вам.
Нужно рассказать об особо интересном и чудесном случае, происшедшим с Федором. У него был приятель пианист. И они часто вместе слушали на его отличной аппаратуре классическую музыку. При очередной встрече приятель сказал ему, что через два часа начнется в Консерватории концерт выдающегося американского пианиста Ван Клиберна. Но билеты, мол, уже все проданы. Можно было бы попытаться с рук купить, но надежды мало. Я уговорил приятеля всё-таки пойти к Консерватории, может что получится. Уже в приближении мы увидели огромную толпу, стоящую перед металлическими заграждениями, специально поставленными для случая. Повсюду стояла милиция. И часть ее была даже верхом. Вобщем ажиотаж был сверх меры. Лицо у приятеля скисло. Он потерял всякую надежду. Федор потащил его к проходу, где стояли милиционеры, пропуская людей с билетами, и сказал приятелю, пойдем и мы. Ты что сдурел? Ответил приятель. Ты видишь, там несколько кордонов, а в конце, при входе в Концертный Зал, стоят контролеры. Это безнадежно. Ну, ты пойдешь или нет? Кругом шевелилась огромная толпа и давила на них. Кто-то отчаянно кричал: есть свободный билет?! На вопрос Федора приятель отрицательно мотнул головой. Что ж, я пойду один, сказал Федор. Приятель посмотрел на Федора, как на сумасшедшего. Тогда Федор двинулся сквозь толпу к проходу, оборачиваясь постоянно к приятелю и зовя его жестами следовать ему. Но тот был как парализован. На проходе милиционеры мирно и как бы отчужденно, и как будто виновато посмотрели на Федора и не сделали ни одного движения, когда он проходил мимо них. Так же Федор дошел до тетушек-контролеров, и они, не шевельнувшись, пропустили его мимо. Федор в одиночестве поднялся по красивой широкой мраморной лестнице, убранной дорогим ковром, наверх к залу. Зал был уже до отказа заполнен народом. И в нем царила атмосфера счастливого и возвышенного ожидания „события года“. Федор прошел немного вперед и остановился между рядами, чтобы сообразить, где ему пристроиться. Справа от себя на краю ряда он увидел одно единственное свободное место и решил пока занять его. Если на место придет опоздавший хозяин, он освободит его. Но никто не пришел! Так он прослушал весь концерт.

IV. Другия события после явления Христа

Ровно через неделю после явления  Христа, в то же время, ночью,  и тоже в телесной форме явился Федору Майтрейя, как он позже по картинкам смог его идентифицировать. Он является якобы инкарнацией Будды в последние времена. Т.е. своеобразный буддисткий мессия. Он сидел в позе лотоса и как бы зазывал Федора следовать за ним его учению. Наряжен он был, как на буддистких картинках. Но был в отличие очень стройным, со светлозагорелой лоснящейся кожей, увешанный всякими золотыми амулетами. Федор чувствовал заманивающую энергию, исходящую от него. И это выглядело, как соревнование с Христом. Мол, иди ко мне, у меня лучше. Но вдруг эта энергия начала стремительно таять. И сам Майтрейя стал быстро уменьшаться в размерах, пока не превратился в змею и не уполз проворно в траву. И видение исчезло. Федору стал ясно, что дьявол пытался его соблазнить и увести от Христа. Но почему-то этот план у него позорно провалился. Долго он не смог претворяться.
Однажды к Федору зашел один знакомый, с которым он познакомился в церкви. Он был немного странным. Возможно даже с некоторыми психическими растройствами на почве искаженного религиозного восприятия. Кто-то может даже его причислил к бесноватым. Хотя он сам изыскивал всякие средстства, как от бесов и их влияния защититься. Дома у него по стенам были развешаны  своеобразные конструкции из разных проволочек, напоминавшие минималисткое искусство. Но для него это была ограда от бесов, как он объяснил. Не смотря на его странности, у него были влиятельные знакомства в среде духовенства и монашества. И он позвал Федора поехать с ним в старейший монастырь на границе с Эстонией. Он поговорил с настоятелем обители, и тот разрешил Федору остаться в монастыре и принять участие в его мнгообразной жизни. Федор получил задание содержать в чистоте коровий хлев и прислуживать насельникам обители при трапезе. Помимо этого он должен был приходить на божественные службы в церковь, которые длились в сумме восемь часов в день. Он стоял четыре часа на литургии, начинавшейся в шесть утра. После нее два часа отдыха. Потом послушание в коровнике. Потом прислуживание в трапезной. В конце трапезы ел он сам. Потом два часа свободных, но предполагаемых келейную молитву и чтение Писания. В пять часов вечера вечерняя служба. В восемь ужин. После ужина братская молитва с благословением в конце каждого отдельно игумном монастыря. И сон в девять часов. В четыре утра подьем на братский молебен. И так каждый день. Первые дни Федор еле выдерживал этот жесткий распорядок. Особенно четыре часа на ногах в храме доводили его почти до обморока. Но уже на третий день он не чувствовал ног, на него сошла особая благодать, и он как бы растворился в ней. Ему было так хорошо, что он не хотел, чтобы служба кончалась. Монашеский хор пел чисто, единым звуком и духом, излучая особую православную мощь, сливающуюся с божественным Небом и питающимся из него, как из духовного источника. Это был просто Рай на земле.
В монастыре Федор познакомился с благодатным старцем Адрианом и попросил у него личной исповеди. Старец приказал ему перед исповедью три дня ничего не есть кроме одной просфоры в день. Через три дня в пять часов утра Федор пошел в условленный храм, который находился несколько в стороне от главных строений на некоем возвышении. К нему надо было поднимать по дорожке, которая вилась вверх как серпантин. На территории монастыря царил вобще особый дух. А в том месте, восходя по тропинке к храму, Федору казалось, что он поднимается на Небо в Рай. И вот появился храм. Боже, до чего же он был красив! Он излучал неземную энергию. Войдя в него, Федор погрузился как будто в волшебный сон. В храме было пусто. На золотых подсвечниках полыхали свечи. Весь храм сиял как небесный Иерусалим из Откровения Ап.Иоанна. Федор приметил у аналоя место для исповеди и рядом с аналоем стоящую на отдельном свечнике длинную и толстую восковую свечу. После исповеди, которая длилась вечность, он увидел ее сгоревшей на половину и тогда понял смысл ее необычной величины. Это была особая исповедь. Федор никогда больше ничего подобного не пережил. Наконец, послышались легкие шаги. Это, немного сгорбившись, шел к аналою немощный по плоти о.Адриан. Федор встал на колени, старец прочел вводную молитву, и исповедь началась. Как ее описать? Может, это можно было сравнить с турецкой баней, где каждый твой пальчик, каждое место на теле тщательно было вычищено и вымыто. Так и душа Федора во всех ее закоулках была выскоблена великим старцем, обладавшим особым искусством очищения от грехов. У Федора во время этого процесса слезы текли непрерываемым ручьем. Он физически чувствовал, как они вымывали всю накопившуюся невидимую внешне душевную грязь. От возрастающего облегчения, его понесло в Небо, и он плакал еще интенсивней.

                ***
После этой удивительной исповеди Федор пришел как-то к старцу Адриану за духовным советом, но у него в келье находился уже посетитель. Отец Адриан велел Федору подождать и указал на стул в углу скромной кельи. В ней еще была тахта, маленькая тумбочка в правом углу, на которой лежало Евангелие и икона Христа над ним, на подставочке на стене. Федор стал свидетелем необычной истории, которая случилась с посетителем отца Адриана. Речь шла о колдовстве.  Посетитель, назовем его условно Михаил, несколько лет назад поехал в Сибирь, чтобы заработать денег. Там из-за сурового климата платили приличную надбавку. В маленьком городке, где он устроился на работу, будучи крепким молодым красавцем, познакомился с местной девушкой по имени  Оксана. Она была статна и красива, кожа кровь с молоком. Все существо ее излучало здоровье и жизненную энергию. Заработав приличную сумму, Михаил сообщил своей подруге, что ему нужно возвращаться туда, откуда он прибыл. Оксана пришла в ярость от этого известия. Имея ввиду, что он ее использовал, насладившись ее молодостью и красотой, а теперь грубо кидает на посмешище консервативному окружению. Но Михаил настаивал на своем. Произошла сильная ссора, при которой Михаил даже поднял руку на девушку. Она сразу стихла. И сказала безжизненным голосом, чтобы он пришел к ней завтра, она устроит прощальный вечер.
На вечере была подруга Оксаны. На столе стояли незамысловатые явства и большой бокал с каким-то напитком. Покинутая девушка взяла бокал и двигаясь мягкими лисьими шагами к предателю, ласково заглядывая в его глаза, поднесла к губам Михаила бокал и сказала, выпей это на прощание в память о нашей любви. Он выпил половину из ее рук. Взяв у нее бокал, сказал, а остаток пей ты. Но Оксана сказала, нет, это только в твою честь. На следующий день Михаил собрал чемоданы и хотел их погрузить на стоящую во дворе машину, одолженную с его работы. Но ноги и всё тело его не слушались. Он не мог покинуть помещение. Вернее, он не мог вообще покинуть поселок. Какая-то неведомая сила удерживала его. Он с трудом добрался до подруги своей любовницы, бывшей на прощальном вечере. И она ему открыла, что Оксана смешала ему магический напиток, который и удерживает его. Тут вспоминается „Олеся“ Куприна, молодая колдунья. В глубине России были еще живы языческие магические пережитки. Знание о всяких заговорах, особых колдовских травах. Михаил пришел к Оксане и потребовал от нее отпустить его. Опять произошла ссора. И в этот раз Михаил сильно избил Оксану. Если не отпустишь, искалечу, пригрозил он ей. Хорошо, сказала Оксана, приходи завтра, я отпущу тебя. На следующой день она дала ему опять  бокал с жидкостью и сказала, выпей это и ты будешь свободен. И действительно уже на следующий день он смог погрузить вещи и покинуть эту колдовскую местность. Он был рад этому без меры. Он заработал кучу денег, и теперь начнется настоящая жизнь. Но через некоторое время он стал ощущать у себя на груди какого-то невидимого весомого зверя. Который перекатывался у него с одного бока на другой. На него нашла депрессия, он потерял радость жизни. Стал худеть, у него стали выпадать волосы. Из завидного кавалера-красавца он стал все больше превращаться в больного уродца. С этим он и приехал к отцу Адриану. Потому что у старца была слава, имеющего власть на нечистой силой. Он изгонял бесов. Атеистические власти СССР сначала запретили ему это, но видя наплыв в большом количестве страждущих со всей страны к нему, чтобы избежать волнений, позволили ему проводить свои сеансы только один раз в неделю. Хотя необходимо было для успеха минимум три раза подряд, как утверждал отец Адриан. Он с большой любовью и состраданием к Михаилу, пообещал ему помочь, но потребовал от него взаимодействия — постоянной молитвы и поста, и дальнейшей жизни по заповедям Христа. Хотя бы стараться в этом.

Батюшка заметил, что многие люди не знают, что в них бес живет. В монастыре происходили экскурсии мирских ротозеев по приказу светских властей. Далекие от Церкви, люди сновали с фотоаппаратами по монастырю, заглядывали в кельи, нарушая келейную молитву. Может, в этом и был смысл этих экскурсий — мешать монашеской уединенной жизни. О. Адриан сказал, однажды одна женщина из такой экскурсии заглянула в церковь, где он осуществлял экзорцизм, читая специальные молитвы. И эта женщина вдруг закукарекала петухом. Так она стала его пациенткой и уверовала в Бога. А ты, Мишенька, приходи в среду в храм Светителя Николая Чудотворца. И не ешь ничего в этот день. Попей только святой воды, обратился батюшка к Михаилу. Феодор спросил у о.Адриана, может, и в нем сидит демон. О. Адриан внимательным взглядом пробуравил Федора, расслабился и сказал мягким голосом, нет, в тебе ничего нет. А можно я тоже приду на отчитку, спросил Феодор. Приходи, разрешил батюшка.
В среду в назначенное время Федор вошел в храм и увидел небольшую группу верующих, в основном женщин, спокойно стоящих в задней части храма и ждущих о.Адриана. Наконец, он появилася из боковой двери, сгорбленный, идущий смиренными маленькими шажками к аналою. Прочтя вводные молитвы, он приступил к молитвам против нечистых духов. О, что тут началось! Нормальная с виду группа людей превратилась в гремящий зверинец. Одна женщина начала хрюкать, как свинья. Другая махала руками как крыльями и кудахтала при этом как курица. Третья фистулой, высоким писклявым голосом, исходящим из ее утробы, вопила: Адриан, Адриан, зачем ты мучаешь нас раньше времени, еще время не пришло. Федору стало не по себе. Он по-настоящему испугался, не перепрыгнут ли  все эти нечистые духи на него. Но он всё-таки храм не покинул, не желая показаться трусом перед батюшкой. Большинство людей в материальном миру даже не подозревают о невидимом мире, заполненном ангелами и демонами. Грехами мирские люди привлекают к себе невидимых демонов, отгоняя от себя их ангелов-хранителей. А аскеты и подвижники в обителях окружают себя светлыми духами. Федор это сразу почувствовал, как переступил порог монастыря, приехав туда по зову своего странного знакомого. Совершенно другая атмосфера царила там, чем в миру. Это были лучшие дни в его жизни, которые он провел в обители. Позже, когда он достиг седого возраста и его спрашивали, сколько ему лет, он отвечал, один месяц и три дня. Люди думали, что это, он не в себе или впал в детство и старческий маразм. Именно столько времени, один месяц и три дня, он провел в монастыре. А остальная жизнь казалась пустым сном, потерянным зря временем. Теперь пришло время покидать монастырь и возвращаться домой в Москву. Федор после вечерней службы подошел к о.Адриану, что бы он благословил его на дорогу. О.Адриан окутал его строгим и сосредоточенным взглядом и размашисто перекрестил. И Федор начал левитировать. Такой духовной силой обладал этот немощный по плоти старец, принимавший пищу только один раз в неделю. На выходе из храма к Федору приобщился какой-то незнакомый поломник и узнав у Федора, что он едет в Москву, сказал, что ему тоже туда, и что вдвоем веселее в пути. Но эта другая история.
                ***
Феодору очень не хотелось покидать обитель, но он регентовал в церковном хоре. Попросил одну участницу хора подменить его, пока он был в обители. Это служение в церкви досталось ему чудесным образом, оно ему нравилось, в церкви было хорошо, батюшка Алексей, прозорливый старец, любил его и говорил, что из него получился бы хороший священник. Наверное, потому что народ в церкви, когда он дирижировал Отче наш, слушался его и пел слитно и стройно. Федор помнил, как он мучался, ища подходящую работу после того, как он оставил работу в ресторанном шоу, где он играл на тромбоне. После явления Христа ему все тяжелее была ресторанная атмосфера, с ее тайным развратом и прожиганием жизни в удовольствиях. Новые друзья в церкви, которую он посещал постоянно, посоветовали ему поехать в храм около Киевского вокзала и там помолиться Св.Трифону. Считалось, что эта чудотворная икона помогает в поисках работы. Федору это казалось псевдохристианским отклонением, и он медлил. Но когда в третий раз ему сказали то же самое, он решил все-таки попробовать. Он приехал в храм, когда он уже был закрыт. Перед входом богобоязненная служка подметала ступени. Увидев Феодора, она ласково спросила: ты к Св. Трифону? Федор кивнул головой. „Храм уже закрыт, службы закончились, но я тебе открою“. Федор воспринял это, как хороший знак. Войдя в полутемный храм, он сразу пошел к большой иконе слева. Он не ошибся, эта был Св.Трифон. Позже Феодор узнал, что Св. Трифон пострадал за веру во время царствования императора Деция Траяна. Феодор упал на колени и три раза попросил Св. мученика, помочь ему с подходящей христианину работой. Потом он как-то забыл об этом. Наверное, он был не очень уверен в успехе. Но ровно через две недели, во время литургии, протиснулась к нему какая-то женщина и в пол-голоса сказала, что Федор должен петь в хоре храма. Ему нужно подойти после службы к о.Алексею и все с ним уладить. Феодору стало стыдно за свои сомнения. Теперь он почувствовал себя в каком-то нездешнем пространстве, в самом Царстве Христа, которое не от мира сего. Здесь другие законы. Здесь правят вера, надежда и любовь.

Позже его назначили регентом хора. И вот сейчас ему нужно было из монастыря возвращаться к своим обязанностям. Поезд до Москвы шел тринадцать часов. Поломник, приставший к нему, сразу стал рассказывать Феодору в дороге о коллекции своих икон. И потом спросил, а какие у Феодора иконы. У Феодора были замечательные  старые 18 в. иконы. И одна даже 17-го века. Они были очень ценные. За такими иконами охотились иностранцы. В атеистическом государстве их можно было купить с рук за 120 руб за штуку. Это месячный оклад инженера. На Западе они продавались за тысячу марок или долларов. Узнав все об иконах Феодора, поломник стал как-то особо слащаво вежлив. Ему было бы интересно на эти иконы посмотреть. Он выпросил адрес у Феодора, и поболтав еще о всяких околоцерковных пустяках, сказал, что немного устал и хотел бы до Москвы остаток времени поспать. Феодор прислонился головой к окну купе и стал молиться. Пока тоже не уснул. На вокзале он растался с поломником. Шел сильный дождь. И Феодор побежал в метро. Дома он стал собирать что-нибудь к ужину и вдруг раздался звонок. Феодору стало как-то не по себе. Он пошел нехотя к двери. Набросив цепочку, он открыл дверь и увидел поломника. Он стоял весь мокрый и дрожал от холода. Его друг, к которому он собирался, оказался  неожиданно в отъезде, сказал поломник. И не мог бы он хотя бы немного обсохнуть у Феодора. Феодор, как все новоначальные христиане, подумал, что не по-христиански отвергнуть ближнего в трудных обстоятельствах. На душе у него было нехорошо, но он пустил поломника. Налил ему горячего чаю и дал сухую одежду. Но он попросил  сначала принять душ. После душа он сел за стол в махровом халате Феодора. Окинув беглым взглядом небольшую комнату Феодора, он приступил к еде. Иконы он посмотрит внимательно потом, сказал он. Было уже около двеннадцати вечера. Феодору  — опять же из-за псевдохристианских соображений, неудобно было спросить гостя, как долго он собирается еще оставаться.  Видно было, что поломник не собирался уходить. На улице хлестал дождь. Феодору ничего не оставалось, как предложить ему остаться, и он с радостью согласился. Феодор предоставил ему свою тахту, а себе постелил на полу. Поломник сразу же улегся, а Феодор, спросил у поломника, не помешает ли ему вечерняя молитва, которую Феодору не хотелось бы пропускать. Нет, поломнику она не помешает.  У Феодора было тяжелое внутреннее состояние, как будто что-то чужое, скрытное и отталкивающее внедрилось в его жилое пространство. Он стал намеренно вслух молиться. Сначала Отче наш, а потом от себя: "Господи, прости меня, что у меня всякие недобрые мысли возникают о ближнем". Не успел он это произнести, как услышал резкий скрип пружин тахты. Феодор оглянулся, поломник сидел на тахте спустив ноги на пол, как бы желая бежать. Он так и застыл в этой позе, ожидая враждебных действий от Феодора. В глазах был его испуг, смешанный с напряжением зверя, готового пуститься в бегство. Взгляды их столкнулись. И Феодору стало ясно, что к нему в дом пробрался преступник. А гостю —, что его разоблачили. Кульминационный момент застыл на мгновение в воздухе. Но Феодор по необъяснимой причине вывернул его мгновенно, продолжив молитву вслух: "Господи, мои мысли не относятся к моему гостю, которому я рад. Он брат мой по вере. Благослови его". И опять раздался прыгающий скрип от пружин тахты. Феодор быстро повернул голову и увидел, что поломник, успокоившись, опять улегся, повернувшись к стене и натянув на голову одеяло.
Утром Феодор встал осторожно. Умывшись и одевшись, он призывно пожелал поломнику доброго утра. Тот промычал что-то в ответ. Феодор спросил его, не хочет ли он пойти с ним в церковь. Феодора ждет там хор. Но поломник промямлил, что он хотел бы еще поспать. А когда Феодор вернется, то его встретит готовый обед, который он для Феодора с усердием приготовит, закупив нужные продукты. В благодарность за его гостеприимство. Феодор оглянул с грустью комнату, дорогие его сердцу иконы на стенах и понял, что видит их в последний раз. Попращавшись с гостем, он отправился в церковь. С тяжелым сердцем шел он со службы домой. Над домом кружили вороны и оглашали воздух противным карканьем, как будто насмехаясь над Феодором. Войдя в комнату, он увидел пустые стены. И сердце его обмерло. Он жил в коммунальной квартире. О постучал к соседке, которая жила с разведенной дочерью и ее малолетним сыном. Та сразу же выскочила, застыла в проеме двери и вопросительно смотрела на Феодора немигающим взглядом. А где мой гость, спросил ее Феодор. — Я не знаю, сказала она беспокойно и с интонацией упрека. — Он попросил у меня большую сумку, чтобы купить Вам всяких продуктов и сделать праздничный обед. Так сказал он. Я дала ему нашу новую кожанную сумку, с подчеркнутым упреком продолжила соседка. — А что, он еще не пришел? — спросила она. Он обокрал мою квартиру и унес мои бесценные иконы, ответил Феодор. — Ох ты, Господи! Он мне сразу показался подозрительным. Но он Ваш гость. Я ему поверила. А как же моя сумка? — Я заплачу Вам за нее, сказал Феодор. — Вам надо заявить в милицию, сказала соседка, и ушла к себе. Но Феодор не хотел связываться с милицией атеистического государства. Ведь речь шла об иконах. И милиция вряд ли станет из-за „бесполезных деревяшек“ искать вора. Феодор вспомнил, что он не совсем чисто приобрел эти иконы, купив их у неверующих молодых людей, которые возможно украли их у своих верующих бабушек. Да и вообще у православных не принято покупать и продавать за деньги иконы. Иуда продал живую Икону — Христа, за сребренники. Феодору стало немного легче. Он связал все эти события, а так же, что он с терпимостью отнесся к человеку, в котором он распознал преступника, как Божий промысел. Как некое исправление его неправедного поступка, что касается икон.

                ***
В церкви, где регентовал Феодор, служил один алтарник, образ которого очень притягивал Феодора к себе. Его звали Константин. Он был очень тихий, всегда приветливый, сосредоточенный в себе. Собеседника выслушивал с большим сердечным вниманием, не перебивая его, не резонерствуя и не злоупотребляя многословием. Давал совет с большим смирением только по просьбе собеседника. Наблюдая за ним и полюбив его в себе тайно, Феодор как-то спросил его, почему он не идет в семинарию. Константин, как бы смущаясь, сказал, что уже закончил ее. Почему же он не рукоположен в священники? — Спросил Феодор.
— Я очень много грешил, сказал тихо Константин. Я принес много горя моей матери.  После короткой паузы грустно добавил он. Феодор всем своим видом дал понять, что хотел бы подробностей, если можно. — Видишь, продолжил Константин, я был горьким пьяницей. В Бога не верил. Моя глубоко верующая мама сильно страдала. Она плакала по ночам, молясь за меня.  — А как же ты пришел к вере, в церковь? — спросил Феодор. — Мы жили с мамой в провинции в небольшом, бедном селе, где дороги были разбиты, полные глубоких ям. Где не было уличных фонарей и вообще никакой цивилизации. Однажды поздно вечером, опять вдрызг пьяный, я пробирался в глухой темноте домой и свалился в глубокую яму, полную воды. Как раз всю предыдущую неделю лил нескончаемый дождь. Я стал захлебываться. Смертный страх охватил меня. Я цеплялся за скользкие края ямы, но выбраться не мог. Я понял, что это мой конец. И я закричал: Бог, если ты есть, спаси меня!! И вдруг какая-то невидимая мощная рука вытащила меня из ямы и положила на краю, на твердое место. Я мгновенно протрезвел. Прийдя домой, упал на колени перед матерью, плакал и просил у нее прощения. Я перестал пить, и Бог привел меня в Церковь, а потом и в семинарию. Но мне надо еще долго молить Бога, чтобы он простил мои безобразия по отношению к матери. Потому я не могу принять духовный сан, закончил Константин.

Однажды, после этого случая с украденными иконами, в церкви, после службы, к Феодору подошел богобоязненный Константин и сказал, что одна прихожанка  преставилась и завещала ее иконы нашей церкви. Он принял их.
Это были довольно большие иконы. Скорее всего умершая спасла их из одной разрушенной  церкви, которые тысячами уничтожались большевиками. Константин сказал Феодору, что он вошел в алтарь помолиться, чтобы узнать, что делать с этими иконами. И он услышал имя Феодора. Теперь они принадлежат ему. Феодор пришел в умиление. Слезы благодарности у него навернулись на глаза. Он рассказал Константину, как он доверился одному лжеполомнику, который у него украл все иконы. Константин, никогда никого не осуждавший, сказал: Мерзавец. Как он мог злоупотребить гостеприимством!

                ***
Бог, великий Творец, мастер на аллегории. Ими полно Священное Писание. Построение Ковчега Ноем, который стал символом Христовой Церкви, в которой спасается народ Божий. Продажа братьями в египетский плен Прекрасного Иосифа, который стал прообразом самого Христа, проданного „Египту“ — римским язычникам через фальшивых иудеев, по слову Павла, назвавшего истинными иудеями христиан. Но воскресши, Христос как Иосиф, стал начальником над „Египтом“, символом языческого мира. Иудеи не приняли Его, а язычники приняли с великой радостью. И языческий Рим при императоре Константине стал православным. Бог, создав  мир, и как венец Его Творения — человека, как бы пустил стрелу, летящую во времени через дараматические и радостные исторические события. Высшей точкой ее полета было воплощение самого Бога в Его предвечном единородном Сыне и Его крестная Жертва. А потом стрела в своем событийном полете летела все ниже и ниже, отражая умирание в мире веры. Кажется, что мы живем в это время. Ведь Христос сказал, приду найду ли веру. Но и сказал, не бойся малое стадо. Тебе принадлежит Царство Отца Моего небесного. Т.е. маленький остаток верных встретит Христа. Может, это будут два или три Епископа с небольшой группой верующих около них, среди жуткой апостасии, захватившей институциональную Церковь, ставшую лжецерковью. Вплоть до того, что примет антихриста за истинного Христа и посадит его в Божией Церкви управлять всей икуменой. Тогда верных будут преследовать и даже убивать ради антихриста. Если они не будут плясать вместе с идолопоклонниками и прыгать через огонь. Но стрела, заканчивая свой новозаветный полет через страшные события — войны, эпидемии, климатические катастрофы и, наконец, ядерный Армагеддон, упадет в Новый День. Он будет Восьмым и Вечным. И сама восьмерка в своей  бесконечной петле отражает Вечность. Христос, победив антихриста, возглавит свое вечное Царство, и в нем утешатся прежде всего мученики за Христа и все верные Ему. Всякую слезу утрут ангелы Божии претерпевшим скорби и гонения. Так думал Феодор, размышляя об аллегории в истории обращения Константина. Как пьяница в своем запое становится духовным утопленником. Но в отчаянии призвав Бога, получает спасение. Феодор поражался мудрости Божией, очистившего его жилье от не праведно приобретенных икон.  Мол, ты был такой же обманщик, как и этот лжеполомник. Но за смирение Феодора в гостеприимстве по отношению к лжеполомнику, вознаградившего его более прекрасными иконами. Бог хочет всем спастись. Может, он и поломника приведет на путь покаяния. Феодор решил молиться о нем.

V. Отец Алексей

Феодор так увлекся своим богословием, что попытался заключить метафору о Божьем Плане как летящей стреле в стихотворной форме:

Когда уже устанут все,
И жизни соки иссушатся,
То захотят скорее сдаться,
Не видя смысла в жизни сей.
Но не она в том виновата:
Стрела из лука полетела,
Она летит и нет ей дела
До той космической утраты.
И где она падет,
Там новый смысл взойдет.

Где новый смысл взойдет, там откроется вечное Царство Божие, Вечный Восьмой День.
Хотя духовно это Царство уже в этом Эоне открылось, когда Христос на жертвенном кресте сказал: совершилось.  И в это Царство можно уже в этой жизни войти через глубокое покаяние. Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное к вам, призывал Христос. И на кресте он открыл в него вход. Кто уже сейчас в Царство вошел? Бывают мгновения у верующего человека, когда он по благодати вдруг оказывается в этом Царстве и чувствует то, что невозможно описать словами. Но обычно только на короткое время. Павел тоже поведал об этом опыте. И многие Святые свидетельствовали об этом, но никто там долго не задержался. Феодору три раза Бог явился. Один раз телесно, как описано в начале. Другой раз как Логос, вводя в сознание и сердце Феодора Его Учение. И третий раз как Благодать Духа Святого, подарив состояние, которое невозможно описать словами. Но это состояние быстро растворилось, оставив незабываемый след в душе. Когда на Феодора находили сомнения, подкрепляемые нашим безбожным временем, он вспоминал об этих запредельных Божиих посещениях.
Ту Благодать, которую узнал Феодор после первого явления Христа с последующими чудесами, некоторые из которых были описаны выше, Феодор по глупости и неопытности, а может и по остаткам самомнения, на пару с плотскими страстями, довольно быстро потерял, злоупотребив этим великим даром. Ему стыдно теперь вспоминать, на какие дела его толкнули открывшиеся способности осуществлять все желания. Желания эти были плотскими и нечистыми. Впоследствии ему оставалось только плакать, осознавая какого дара он по легкомыслию своему лишился. Теперь он утешался, служа в храме, где тоже присутствовала Благодать, намоленная верующими и благодатными батюшками. Особенно таким бы о.Алексей. Он был прост как ребенок, но трезв умом. Он постоянно молился Иисусовой молитвой: "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешного", заповеданной Св.Отцами исихастами. В условиях атеистического государства, создававшего всякое давление на Церковь, таким батюшкам, как о.Алексей приходилось быть очень осторожными. Особенно в столице, в Москве. Здесь КГБ внимательно следил за духовенством. Также и через своих внедренных агентов лжесвященников, передававших органам исповеди инакомыслящих. Если КГБ видел, что священник высокодуховен и имеет большое влияние на паству, то его сразу же удаляли из Москвы куда-нибудь подальше. О. Алексею приходилось юродствовать, прикидываться этаким дурачком. Наблюдавшие за ним КГБ-соглядатаи не могли ничего понять, о чем он говорил в проповедях. Он как будто говорил языками. Но верующие, а это были в основном бабушки — молодым всячески мешали посещать церкви, прекрасно понимали его. Перед тем, кому он доверял, он мог открыться, и его лицо начинало светиться как солнце. Как у великого Св.Серафима Саровского. Это в основном происходило на исповеди, где-нибудь в темном уголке храма. Феодору было очень хорошо в церкви. Возможно именно благодаря великой духовной силе о.Алексея, которую он излучал и которой пропитывал храм. Но Феодор, мечтая получить композиторское образование, ходил параллельно в Консерваторию на подготовительные курсы, готовясь к вступительным экзаменам. Он уже показал свои сочинения профессору по композиции Николаеву, и тот ободрил его, сказав, это то, что нужно. Экзамены были настоящей пыткой. Феодору нужно было закончить набросок в стиле Шопена. Затем написать на слух трехголосный полифонический диктант. Читать за ф-но партитурау в средневековых ключах. Гармонизовать мелодию в стиле Баха. И т.д. Это длилось целый мучительный день. На следующий день происходил личный коллоквиум. Вот на нем и попался наивный Феодор. Это была по сути идеологическая проверка абитуриента. Профессия композитора в СССР должна была служить воспеванию линии партии. Очень милая и эрудированная женщина средних лет задавала Феодору вопросы, какие книги он читает, вкрапливая в свои вопросы коварные темы. Так ей удалось вырвать у Феодора признание, что он верующий и служит в Церкви. Это означало, что он идеологический враг. Феодор все музыкальные экзамены прошел. Но в списке принятых его не было. В секретариате ему намекнули, что он провалился на коллоквиуме. Феодор был очень разочарован. Но к счастью нашелся композитор-авангардист Леонид Грабовский — сегодня доживает свой век в Канаде, который организовал бесплатные частные уроки в одном из клубов. Его собственные сочинения как авангардиста были под запретом, но у него были контакты со старым русским издательством в Германии. Позже это очень пригодилось Феодору.

Как-то знойным летом Феодор, занимаясь дома вокальными упражнениями, попил газированной воды из холодильника. У него возникло острое воспаление голосовых связок. Феодор, управляя хором, сам пел басовую партию. Теперь это было практически невозможно. Его голос хрипел и срывался. И ему пришлось уволиться. Оставшись без работы, причем очень приятной, Феодор не знал, что делать. Он обратился к о. Алексею, чтобы он помолился о нем и сказал, что с ним дальше будет. Батюшка исчез в алтаре и вернувшись примерно через четверть часа, сказал. У тебя всё будет нормально, но ты покинешь Россию. — Как я покину Россию, когда здесь и мышь не выскользнет, удивился Феодор. О. Алексей ответил, я не знаю. Передаю только, что мне было открыто. Через пару лет началась Перестройка, и один его немецкий приятель, учитель русского в гимназии, часто для практики приезжавший в Россию и останавливавшийся у Феодора, сказал ему, теперь ты можешь посетить меня в Германии. Федор ответил, что ему хотелось бы получить в Германии композиторское образование. На что Клаус сказал, что это пустые фантазии. У Феодора нет денег, минимум тысячу марок в месяц по закону, и он не знает немецкого языка. — Ну, хорошо, давай посмотрим, как даст Бог, заключил Феодор. Он прилежно молился Матери Божией, прося ее удовлетворить его желание, получить композиторское образование в Германии. Он уже достиг сорокалетнего возраста. В московской Консерватории был возрастной ценз для композиторов 26 лет. Теперь никто не будет его тормозить из-за веры, но по возрасту он опоздал. На одном концерте в Доме Композиторов выступал один композитор из Германии, рассказавший, что он начал там учиться в сорокалетнем возрасте. Он сам убежал из Северной Кореи. Это обнадежило Феодора. А Матерь Божия дала ему понять, что у него все получится. И все покатилось как по маслу. Страна находилась в шоке от сумасшедшей перестройки, когда по Радио уже с утра шли передачи, как будто это вражеский "Голос Америки". Вся официальная система была в растерянности, и Феодор, воспользовавшись этим обстоятельством, быстро получил визу. Что было просто чудом. Грабоовский дал ему полезные немецкие контакты, и уже через три дня Феодор катил на поезде в Германию.

                ***
Клаус, так звали его немецкого друга, встретил его со своей молодой подругой, ученицей из его русского класса, на своей машине и привез в свою двухкомнатную квартиру в маленьком городе Шверте. Феодор рассказал Клаусу, что он еще в Москве написал на христианское Радио „Голос надежды“ в Дармшатадте с просьбой найти ему студенческое место. Оттуда ответили, что в местной консерватории он может сдать экзамен, но надо сначало встретиться с профессором Композиции Тони Фёлькером. На следующий день Клаус позвонил Тони Фёлькеру и договорился с ним о встрече. Клаус был рад участвовать в синхронном переводе, потому что Феодор не владел немецким. И не смотря на свою некоторую скаредность, взял на себя расходы по длинному путешествию на машине в Дармшатадт — почти 600 км и около восьми часов туда и обратно. Тони Фёлькер встретил Феодора радушно, похвалил его партитуры и не смотря на проблематичный возраст Феодора, обещал принять его в свой класс. Это был первый успех. Теперь нужно было искать финансирование. Это было сложнее. По счастливому случаю у Клауса был влиятельный знакомый, который имел связь с образовательными фондами.
Господин Шенк, так звали знакомого Клауса, пригласил Феодора в свое бюро и узнав, что Феодор имеет опыт настройщика ф-но, попросил  настроить его рояль. Это был первый заработок Феодора в Германии — 120 марок, целое богатство!  Господин Шенк написал в три фонда письма, и один ответил положительно. Но предстоял большой трехступенчатый конкурс среди соискателей на стипендию со всего мира. От Феодора требовались к тому же рекомендации известных немецких композиторов. И тут помогли контакты Грабовского. Феодор позвонил в русское музыкальное издательство в Гамбурге работавшему там русскому композитору Виктору Суслину (несколько лет назад умер от рака), и он дал Феодору контакты к известным композиторам — Ульриху Лайндекеру, Гюнтеру Беккеру и др. И пообещал Феодору из русского Фонда, возглавляемого всемирно известным эстонским композитором Арво Пярт, глубоко верующим православным христианином, перевести три тысячи марок. Всё происходило, как обещала Матерь Божия!

Первые два „виртуальных“ тура конкурса на стипендию Феодор прошел легко. У него уже были рекомендации и учебное место. В отборе Феодора так же помогло, что его преследовали в СССР за веру, о чем специально не подчеркивая и не спекулируя на этом, Феодор написал в биографии. Остался последний решающий очный тур. Клаус к этому времени сказал Феодору, что он только на месяц его пригласил и что дольше он не может его содержать в своей квартире. Но что он договорился со своим приятелем Вольфгангом, психотерапевтом, имеющим просторный дом, и он согласился взять на время Феодора. Времени, проведенному в доме Вольфганга, будет посвящена отдельная глава. А сейчас Вольфганг привез Феодора на своей машине в Потсдам, где располагался Фонд и проходил последний отбор кандидатов. Наконец, вызвали Феодора. В просторном зале за полукруглым растянутым столом сидело человек девять мужчин и женщин разного возраста. Феодор встал перед комиссией, и ее председатель попросил Феодора немного рассказать о себе. Уже месяц прошел, как Феодор находился в Германии. Сначала он вообще не мог в потоке немецкой речи различать слова. И ему казалось, что говорящий жует колючую провоку. Таким жестким казался ему немецкий язык. Это впечатление усиливалось советской пропагандой, которую Феодор с детства впитал. 80% фильмов было о войне, о злых, но и глупых немецких фашистах. Немецкая речь в фильмах должна была вызывать отвращение, в связи с бесчеловечными делами фашистов. За короткое время пребывания в Германии Феодор научился немного понимать смысл немецкой речи. Для этого он каждый день слушал радио. Но теперь, в решающий момент, поняв примерно о чем его просят, он не мог толком не одной фразы выдавить из себя. Было  легкомысленной авантюрой идти на этот тур, зная, что для получения стипендии требовалось обязательное владение немецким. Феодор полагался только на обещание Матери Божией, что все будет в порядке. Теперь он стоял в растерянности, отчаянно шевеля губами, как на экзамене в школе, получив незнакомый билет. В комиссии это сразу заметили. Сначала замерли, а потом стали переглядываться. Один член ее нагнулся к другому и стал что-то шептать на ухо. У Феодора все обрушилось внутри, он решил, что дело проиграно. И сейчас выставят его за дверь ни с чем. И вдруг из-за стола встает молодая симпатичная женщина и с радостным энтузиамом в голосе, обращаясь к коммисии, говорит:  Коллеги, ведь он музыкант. А у музыкантов свой язык. В комиссии все облегченно вздохнули. Как будто они ждали, когда что-то или кто-то выведет  всех из этой неприятной ситуации. Председатель поднялся и энергичным голосом, внушающим надежду, попросил Феодора подождать немного за дверью. Затем вышла и находчивая, наверное Матерью Божией инспирированная та женщина и сказала Феодору, что он получит в течение трех дней письмо с решением.
Прошло три дня, но никакого письма не приходило. Феодор бегал к большому почтовому ящику каждый день, лазил пальцами внутри по углам его, но напрасно.
Опять надежда сменилась отчаянными мыслями, что наверное все-таки его решили забраковать. Очень милая и добрая жена Вольфганга — практикующая католичка, Марианна, по матерински успокаивала Феодора, придумывая всякие объяснения задержке. Прошла уже неделя, Феодор каждый день горячо на коленях молился Матери Божией. Искал в себе, что он такое сделал, что она вдруг отвернулась от него. И наконец, отчаявшись, почти со слезами сказал Марианне, что ему придется возвратиться домой в Россию. И как раз в это время раздался звонок телефона. Звонил Клаус. Он сказал, что ответ был послан на адрес господина Шенка. Что он был в командировке и только сейчас вернулся, и нашел на столе в своем бюро письмо из Фонда. Он не стал его вскрывать, а сразу же переслал Клаусу и сообщил ему об этом. Как только письмо придет, Клаус принесет его Феодору. Снова затеплилась надежда. Через день пришел Клаус с письмом. Весь дом Вольфганга собрался к торжественному вскрытию его. Посетить родителей приехала одна из дочерей Вольфганга и Марианны со своим парнем. Очень красивая молодая девушка. Они тоже приняли участие в событии. Клаус разодрал конверт и зачитал сообщение: Феодору положили стпендию на все время учебы 1050 марок в месяц. Все ахнули и захлопали в ладоши. Феодор взорвался как бомба и не сдержав чрезвычайного возбуждения от радости и неожиданности бросился на красавицу-дочку и обхватил ее своими крепкими объятиями. Она в шоке оттолкнула его. И вдруг параллельно с радостью внутри Феодора пронеслось, что он здесь все-таки чужой. У холодных немцев не приняты такие горячие излияния чувств, обычные среди русских. Но добрая Марианна объявила праздник и стала вместе с Вольгангом собирать импровизированное угощение. У них в доме был замечательный винный подвал, заставленный вином и ящиками качественного пива. 1050 марок в месяц! Это немыслимое богатство. Ведь Феодор все еще переводил марки на рубли. В Германии он не собирался оставаться. Его план был вернуться с западным дипломом в Россию и там получить место профессора в Консерватории в каком-нибудь русском городе. На скопленные марки купить оборудование для электронной музыкальной студии. Но все случилось иначе.

Продолжение следует