Егор и море

Егор не хотел ехать в Сочи. За свои двенадцать лет он только один раз был в пионерском лагере, и то при школе, без ночёвки. Каждый вечер он возвращался домой, к маме. Но в следующем году родители выходили на пенсию, уезжали из Магадана в Центральную Россию. Так что оплачиваемый отпуск и бесплатная путёвка на море этим летом были в последний раз.

Калитку возле ворот в лагерь накрывала просторная веранда. Там вдоль стен стояли скамейки и столы, сновали люди. К Егору и маме подошла высокая девушка в пионерском галстуке на белой рубашке, синей юбке, белых чулках до колен и синих туфлях. Темные волосы были собраны в тугой пучок, свёрнутый на макушке. “Пионервожатая”, - понял Егор.
- Добро пожаловать в "Полярную Звезду". Пойдёмте, я вас провожу. Туда, - девушка показала на один из пустующих столов.
- Девочка, а как мне увидеть кого-то из взрослых?.. Я бы хотела поговорить о моём мальчике, - спросила мама.
- Вообще-то, вы можете рассказать мне. Я - педагог. Меня зовут Алла Павловна, - она закончила третий курс педа, и была здесь на практике.
- Ой. Алла Павловна! Егор никогда не был в лагере, - заспешила мама. - Он плохо засыпает, любит чтобы кто-нибудь с ним посидел. И… - мама понизила голос, - он только год назад перестал… у него только закончился энурез, понимаете…
- Мамочка, не беспокойтесь, позаботимся мы о вашем… Егоре. Правильно?
Егор молча, исподлобья смотрел на Аллу Павловну.
- Он стеснительный, - пояснила мама.
- Они все, - улыбнулась вожатая. - Егор, это твой рюкзак?
Он кивнул.
- Пойдёмте, сюда за стол, мне нужно досмотреть. От контрабанды, - ответила она на мамин немой вопрос.

Егор нехотя попрощался с мамой у ворот и побрёл вслед за Аллой Павловной.
- Ты один из первых, выбирай любую, - сказала вожатая. - Я скоро приду, пойдём на второй завтрак.
В спальне было двадцать-тридцать кроватей. Егор пошёл в угол, бросил рюкзак на кровать у стенки. Кровать, как-то по старчески охнув, провалилась под рюкзаком.
Дверь туалета, совмещённого с умывальником, отворилась. Из неё, затягивая пояс на шортах, вышел лохматый, коренастый пацан, абсолютно рыжий. Так, подтягивая шорты, он и подошёл к Егору:
- С прибытием. Наше - вам...
- Привет.
Рыжий медленно осмотрел Егора от макушки до пят.
- Ты кто? Как зовут?
- Егор.
- А я - Кука, - фамилия пацана была Кукушкин. - Откуда?
- Из Магадана.
- О, земеля! А я с Певека. Знаешь?
- Да, - неуверенно пожал плечами Егор.
- У меня пахан - геолог. На драге золото моет. Знаешь сколько он загребает?
Егор помотал головой.
- Много! - рыжий плюхнулся на ближайшую кровать. - Слушай, земеля, у тебя деньги есть? Рубль есть? - он пронзительно уставился в глаза Егора. Тот, посомневавшись, кивнул.
- Рубль есть! Ну, давай, чё стоишь? Не бойся. Верну тебе, - увидев сомнение, добавил, - приезд отметить надо и знакомство. Мы, чё, не пацаны?

К вечеру спальня заполнилась ребятами. Девчачья спальня находилась в том же здании, за стеной. После ужина появился Кука, поманил Егора, повёл в кусты за домом. За кустами большой валун, а вокруг камни поменьше, как стулья вокруг стола. Кука вытащил из-под дерева кулёк. Достал бутылку пива и сигареты. Егору очень хотелось попробовать, но он отказался. Кука не спорил. Отпил, рыгнул, закурил сигарету:
- Кайф. Я думал, скучнее будет.

Егор долго не мог уснуть, ему хотелось к маме. Он было пошёл к вожатым, но, услышав, как они громко разговаривали и смеялись, передумал.
Утром проснулся мокрый, заплакал. Подошла Алла Павловна:
- Ты что? Ты подумал?.. Не плачь, просто здесь очень влажно. Простыни нужно просушить. Повесь на спинку кровати.

Вожатые привели отряд на пляж, пересчитали и скомандовали: “Купаться”.
Дети, мгновенно скинув одежду, бросились в воду. Впереди всех - Кука, его рыжая спина, как солнце, слетевшее с катушек, пропадала и возникала в море.
Живя в Магадане, Егор, конечно, видел море, даже ловил рыбу с берега, на закидушку. Но никогда не купался.
Горячий песок и сияющее южное море обжигали. Егор медленно стянул шорты, потом рубашку, положив на песок, присел на них.
Мимо него, осторожно ступая по жгучему песку длинными, тонкими ногам, прошла к воде Алла Павловна. Конечно, он видел женщину в купальнике раньше, - в Магадане тоже загорают, - но так близко и так волнующе в первый раз.
Бикини из двух частей на Алле Павловне вдруг показалось Егору чем-то невыразимо важным. Эти два крохотных, тонких лоскутка были ключами ко Вселенной, к сути самого Егора. Ключики - рядом, он буквально мог коснуться их рукой, но он знал, что не обретёт их, они не принадлежат ему. Он в досаде отвернулся. Но, через несколько секунд снова смотрел вслед - спина, ноги, волосы, всё её тело превратилось в пятна ослепительного, нетварного света. Алла Павловна вошла в воду, гибко нырнув, поплыла.
Егор откинулся на спину.
- Алла Павловна! Догоняйте, - он услышал голос Куки.
- Стой, Кукушкин, за буйки нельзя, - кричала Алла Павловна.

Вечером он встретил маму на веранде у входа.
- Побудь ещё пару дней, сынок, может понравится, - уговаривала мама заплаканного Егора.

В следующие дни они всем отрядом опять купались, смотрели кино, играли. Егор записался в клуб резьбы лобзиком, любил делать красивые узоры. “Сделаю кухонную доску для мамы”, - решил он. Для тренировки вырезал розочку - подставку под чашку или стакан. Алла Павловна увидела розочку:
- Ой, какая прелесть!
- Берите, это подарок, - протянул Егор. - Я сделаю ещё, полный комплект.

Кука позвал его на посиделки у валуна в кустах. Кука пил пиво, курил и рыгал.
- Пойдём со мной, - потянул Кука.
- Через пять минут отбой.
- Пойдём.
Они обошли спальный корпус. Кука подобрался вплотную к окнам девичьей половины и осторожно заглянул.
- Ёлы-палы. В самое время. Глянь.
Так, наверно, Ева совратила Адама, подала ему яблоко в раю, а тот взял и стал кушать. Вот и Егор - подошёл и стал смотреть.
- Второй ряд от окна, у стены, Катька. Она всегда голой спит.
Егор увидел, как голая Катька зевнула и забралась под одеяло.
Он почувствовал некоторое возбуждение и смущение. Он никогда не видел наготы, такой наготы. Он, начитавшись романов Стендаля и Драйзера, считал женскую наготу чем-то возвышенным, таинственным, священным, требующим особого, трепетного отношения. Он почувствовал, что его обокрали. Кука обокрал.
- Дурак, - сказал Егор Куке и пошёл в корпус.
- Стой, - шепнул вслед ему Кука, - я тебе спальни вожатых не показал. Ала-Пала там такая, ёлы-палы, кто бы знал...

- Ты почему не купаешься? - спросила Егора Алла Павловна.
- Не умею.
- Так просто поплескайся, побалуйся.
- А... я - потом. Сначала научусь, и уже поплаваю как следует, правильно.
Вожатая почувствовала себя педагогом.
- Почитай что-нибудь? У тебя нет книги?
- Я взял учебник немецкого. Хотел учить летом, да оставил его в Москве, у тёти. Тяжеленный.
- Хочешь мою книжку? - она достала из пляжной сумки. - Вот.
- Старик и море, - прочитал Егор.

В субботу отряд повели в душ. “Раздевайсь”, - прозвучала команда, - “и трусы тоже”. Кабинки были открытые. Пацаны чувствовали себя неловко. Не зная, что их ожидает, они начали мыться, усердно мылиться, повернувшись попами вовне. Девушки-вожатые подходили к каждому, намыливали всё тело: “Чтоб вшей не завели”.
Дома Егор уже давно мылся сам. Стеснялся даже маму.
Анна Павловна была в темном закрытом купальнике, шапочке и очках. Егор подумал: “Акула. Надо притвориться мёртвым”.
- Смывай мыло, - сказала Алла Павловна, удовлетворённая намыливанием, и пошла дальше, к Куке.
Егор вдруг услышал:
- Кукушкин. Ты что? Это - что?
- Он сам, Алла Пална. Он сам. Чё я? - притворно запричитал Кука.
- Нельзя, нельзя, как не стыдно? Убери сейчас же!
Кука, прикрываясь трусами, выбежал из душа.

После отбоя вся палата спала, Кука разбудил Егора.
- Вставай, пойдём.
- Отбой уже.
- Как раз то, что нужно.
- Опять в окна подглядывать?
- Не. Это важно. Вставай.
Егор нехотя встал, оделся. Кука привёл его к забору в дальней части лагеря, раздвинул доски.
- Пойдём погуляем.
- Нельзя же.
- Когда хочется - можно.
Было темно. Но Кука, подсвечивая фонариком, уверенно шёл лесом, переходя с тропинки на тропинку.
Егор уже боялся, что тот заблудился. Сам бы он точно не выбрался назад. Но вдруг лес расступился, и они оказались на небольшом открытом пространстве, на верхушке холма, у самого моря, почти безвучно и невидимо плескавшегося внизу. Горизонт вспыхнул светом, и показался край Луны. Они присели на краю и молча, не дыша смотрели на космическое действо. Поднимаясь всё выше и выше, Луна слово снимала завес с окружающего мира, приоткрывала его тайну.
- Отец говорил, Луна гораздо полезней Солнца. Солнце светит когда и так светло, а Луна - ночью, в темноте. Мы с тобой - дети Луны, Егор.
Кука вытащил из сумки блокнот и стал рисовать открывшееся перед ними. Это был карандашный набросок, но Егору казалось, что один в один как фотография.
- Не подумал бы, что ты так умеешь.
- Я бы тебе сказал, что ещё ты обо мне не подумал бы, но тогда мне бы пришлось тебя убить.
Кука пошёл отлить. Егор взял блокнот и начал листать. Блокнот был полон зарисовок, едва начатых и законченных, пейзажи, натюрморты и… нагота. Егор сначала смутился, но продолжил смотреть. Рисунки не казались грубыми, наоборот, в них было что глубокое, уважительное, важное, то, что и Егор мог принять. Потом он увидел Аллу Павловну с кувшином в руке, словно античную богиню из учебника.
- Хоре зырить, - подошёл Кука. - Давай.

- Отец, гад, сбежал с любовницей в Певек. А меня оставил в Магадане, в детдоме. Приходи ко мне, когда вернёмся, - вдруг сказал Кука у дверей их корпуса.

- Пойдём купаться, - позвала Алла Павловна.
- Так я же не умею.
- Я научу тебя.
Алла Павловна взяла Егора за руку. И они медленно пошли, погрузились в воду, поплыли. Сначала Алла Павловна подсказывала ему как двигаться, и он послушно следовал ей. У него получилось. Егор почувствовал, что узнал секрет - вода держит его на плаву. Он стал двигаться сам, отпустил её руку, и поплыл дальше, уже один. Впереди только море.