Доказательство

“Сегодня я докажу вам, что числа гораздо интереснее, чем нам кажется в школе. Для этого вместо числа мы будем говорить люди.”

- Это что? - сквозь кольцо сигаретного дыма на меня смотрит моя начальница, Марго, как мы её тайно называем, главред журнала для юных математиков “Мир чисел”. Я чувствую себя под дулом нагана.
- Статья. Как заказывали-с, - пытаюсь перевести напряжение на иронические рельсы.
- Мы такого не заказывали-с, - мотает седыми кудрями Марго. - Мы заказывали-с доказательство иррациональности корня из двух. А у вас, Максим Геннадьевич, что? Люди-числа. Как увлекательно! Философствовать изволите-с?
Марго, Маргарита Маркеловна Мартьянова - женщина, о которой быстро не расскажешь. Женщина-сфинкс, невыразимо-загадочная и непроизносимо-прекрасная, как само её имя. Предания о её лирической славе теряются во мраке столетий. А шкурами воздыхателей, говорят, полностью покрыты стены её огромной квартиры на Кудринке.
Теперь Марго, конечно, постарела, располнела, поседела. Она интересно и понятно пишет для детей о науке. Но с полётом фантазии у неё уже не очень…
- Так что же будем делать с корнем из двух? - Марго изучает мою растерянность, как могильщик череп Йорика.
- Завтра всё будет.
- Прекрасно. Перейдём ко второму вопросу. Я слышала, вы направляетесь в путешествие, Максим Геннадьевич.
- Еду в Карелию.
- А это неопасно? Там же очень холодно и скоро снег по колено. Недавно сообщали о каких-то кровавых разборках с чеченцами.
- Нет, ничего страшного. Я - на базу отдыха...
- И когда же вы отправляетесь?
- Да, вот… соберусь и поеду. Туда билеты всегда есть.
- Прекрасно. Пока вы здесь. Я хотела вас попросить об одном одолжении. - Марго встаёт, подходит  к двери и, приоткрыв её, зовёт: - Анночка!
Из коридора появляется юная, симпатичная брюнетка, невысокая, худенькая. На ней - официально-праздничное платье чуть выше колен, с короткими рукавами и приоткрытой шеей. Добавить два белых банта, и - картинка с выпускного вечера.
- Это - Анна, племянница моей старой знакомой. Аня у нас поработает секретарём. У меня к вам просьба, Максим.
- Чем могу помочь?
- Аня приехала из Магадана. Москвы не знает. Не могли бы вы на первых порах взять над ней шефство, пока она не освоится, не найдёт себе друзей. Вы же - холостой, я не ошибаюсь?
- Так точно. Полный кавалер ордена неженатых, за пять, десять и двадцать пять лет выслуги.
- Не паясничайте и не выдумывайте, вам и сорока нет. Но не вздумайте ухаживать.
Права, права, как всегда, права. В голове прозвучало “мне - тридцать три, я жив”.
- А работа? - пытаюсь улизнуть.
- Конечно, завтра я жду вашу статью. Вам не составит никакого труда. Вы же практически доктор наук. Что вам - потратить полчасика для любимого журнала?

Марго, конечно, мне льстит. Я всего лишь закончил аспирантуру мехмата. Защититься не удалось - сначала личные дела отвлекли, а потом стало не нужно, а ещё позже уже было поздно, вышел из формы. Так что в лучшем случае я - магистр, магистр квадратных корней и прочей матемагии, специалист-математик.

- Будет сделано, - бормочу я.
- Назначаю вам свидание... пардон, заседание на завтрашнее утро. - Марго невозмутима. - Где же Сан Саныч?
Как услышав, появляется Сан Саныч, “весёленький”, но держится важно.
Сан Саныч приезжает раз в месяц, развозить тираж по киоскам на продажу и на почту, отправить журнал немногочисленным подписчикам. В редакции поговаривают, что у Сан Саныча с Марго когда-то что-то было, что и теперь он тайно в неё влюблён. Денег за свою работу он не берёт, только пару копий журнала для внуков.
Громко шаркнув по полу, он двигает стул, садится, медленно, но гордо поднимает взор “в гору”, на Марго. На этом заседание редколлегии заканчивается.

Мы с Анной выходим в коридор.
- Чем тебе помочь, что показать, Аня? Не стесняйся.
- Вам, наверно, работать надо?
- Да, нет. Всё написано. Завтра отнесу статью Марго. Доказал я всё, что ей нужно.
- Марго? - прыскает она. - Тётя Рита?
- Тётя Рита, - вздыхаю я. - Просто хотел попробовать что-то неожиданное с твоей тетей Ритой. Так куда?
Видя Анину нерешительность, я ещё раз предлагаю:
- Что ты хочешь увидеть в Москве в первую очередь? Увидеть или сделать. Достопримечательности? Музеи, театры? Ты, наверно, хочешь в театр? Все гости столицы обожают ходить в московские театры.

Есть у меня теория, частично доказанная, состоящая в том, что театр, который предпочтёт женщина на первом свидании, однозначно покажет кто она есть.
Предположим, она хочет в балет. Конечно, опция Большой и опция КДС - две большие разницы, но, в любом случае, она -  внутренне легковесная плясунья с запросами. КДС довольствуется бутербродами. В Большом ресторан не хуже “Гаваны”. И дело не в деньгах, театральные бутерброды могут обойтись дороже ужина в ресторане. Дело принципиального подхода к жизни. С шиком или со вкусом.
Теперь допустим, она хочет в оперу. Те же Большой и КДС, и мы знаем, данная леди - это тяжёлая артиллерия.
Понятно, цирк и театр кукол - либо учительница, либо ребенок в душе.
Наконец, если она выбрала драматический театр, скажем, МХАТ, или Вахтангова, или Современник - это серьезная.
Таганка, или Сатира, или Моссовет - снобистка.
Театр Советской Армии - само собой понятно.
Малый, или Станиславского, или на Малой Бронной - библиотекарша.

- У нас, в Магадане - драмтеатр замечательный, - говорит Аня. - Я часто ходила. Но в Москве, наверно, театры - просто чудо.
- Конечно, в какой ты хочешь?
Аня отводит взгляд.
- Я хочу в зоопарк.
- Тогда, вперёд. Воля хозяина - джину закон. Надевай плащик.

Вы выходим на “Краснопресненской”. Моросит бессмысленный как вечность осенний дождь. Перспектива мокнуть не вдохновляет, и я предлагаю:
- Звери попрятались, наверно. А пойдём в планетарий?
- А пойдёмте, - соглашается Аня. - Вы наверно, всю Москву наизусть знаете, всюду бывали, всё видели?
- Знаешь, - вздыхаю. - Как и для большинства москвичей, город для меня - предмет потребления, а не альбом с глянцевыми картинками. Я здесь существую, зарабатываю на жизнь. Культурно отдыхаю я в других местах.

Буфет в планетарии оказался неожиданно не хуже театрального, давали пиво и бутерброды с сёмгой. Аня взяла яблочный сок и кексик. Я - пару пива и горку бутербродов.
И вот - свершилось. Я вдвоём с девчонкой восемнадцати лет, в темноте, рассматриваю звёзды. Ох, когда это было последний раз?
Просыпаюсь от собственного храпа. Аня вытягивает шею, осматриваясь. Наверно, боится, что нас сейчас выгонят.

- Ну, что, неужели Вселенной до хрена лет? - спрашиваю я после сеанса.
- По современным представлениям возраст Вселенной составляет тринадцать миллиардов семьсот девяносто девять миллионов лет. Плюс-минус двадцать один миллион.
- Плюс-минус двадцать один миллион?
- Да, согласно современной модели. Так сказали на лекции.
- Значит, было, когда Вселенной не было? Ну, миллиард миллиардов лет назад. И потом кто-то её… создал?
- Вы что же в Бога верите, Максим Геннадьич?
- А ты можешь доказать, что Бога нет?
- Вы серьёзно?
- Credo quia absurdum est.
- Я это не понимаю. Это - латынь?
- Видишь, говорю, наука может доказать всё. Расскажи лучше как ты к нам попала?
- Я поступала на филфак и провалила. Мне досталось сочинение на тему “Значение бытовых метафор в романе Булгакова “Мастер и Маргарита” на примере “Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила.”

Чтобы тупо не ходить на занятия по физподготовке в Университете, я записался в секцию горного туризма. Летом мы ходили в горы, а зимой в лыжные походы. Это был экстрим, но тогда мы про это не думали. На втором курсе зимой пошли в Карелию. Как мы ехали туда, не помню, ничего особенного, приключение ещё не началось. А вот обратно помню очень хорошо, как после целой недели дневных морозных переходов и не менее холодных ночёвок мы ввалились в натопленный плацкарт, и тело, согреваясь, стало отходить, буквально оттаивать, терять анестезию, обретать чувствительность, и усталые мышцы, синяки, мозоли, ссадины - все разом заныли, застонали, заговорили как вражеские голоса по выключении глушилки. Из НЗ была извлечена и откупорена фляжка спирта, нетронутая в походе, разлито по пятьдесят, занюхано свежей коркой черного, и... всё ушло, утонуло во сне, которому, как учил доктор Фрейд, ещё предстояло понять, а что это мы там такое делали.

- Я поступлю, я докажу, - продолжает Аня. - Вот перекрашусь в блондинку, и докажу. Не смейтесь, и это важно.
- А хочешь пойдём на Патриаршие пруды? Туда где Аннушка разлила это самое масло? - вдруг предлагаю я.
Аня смотрит на меня. Я не знаю, был ли у меня какой-то далеко идущий план или нет, я ещё не успел решить, но по её взгляду я понимаю, ему не сбыться.
- Холодно что-то, Максим Геннадьич. Может быть, проводите меня домой?

Кижи, вообще, существуют или нет? Конечно, если доверять википедии, то - да. Но мне всегда почему-то казалось - могут соврать. В наш век сфотошопить можно что угодно. А то, что было до фотошопа, проверить вообще нельзя, ведь интернета ещё не было. Мне нужно увидеть Кижи, чтобы удостовериться, что они существуют. И единственное приемлемое для меня доказательство - коснуться деревянных стен этих церквушек, пройти по погосту, испугаться крестов.
Высажусь на полустанке. С этой стороны, где платформа, крошечный посёлок, а с той - лес, снег, приполярная ночь. Мне туда, на другую сторону.

Мы садимся на троллейбус в сторону Зубовской площади, где живёт её тётя. Молча изучаем сквозь стёкла меланхоличную, предзимнюю Москву.
- Что это? - показывает Аня на полосатые флаги.
- Американское посольство.
- Амееерика, - она взвешивает слово на языке. - Не хотела бы я там жить.
- Почему это?
- А вы там бывали?
- Бывал, - вру я.
Она смотрит на меня и, неодобрительно вздохнув, сообщает:
- Я недавно смотрела документальный фильм про США. Там есть город Сан-Франциско, и в нём - Золотой мост, очень красивый. Так вот, люди с этого моста бросаются.
- Какие люди? Самоубийцы?
- Да. Ужас какой… Почему это они? - девушка смотрит на меня очень серьёзно, действительно ожидая ответа.
Троллейбус опускается в тоннель под Новым Арбатом, прикрывая тенью моё смущение, сказать мне ей в общем-то нечего.
Но, в конце концов, я - Анечкин старший товарищ, наставник, и могу сообщить ей что-то важное или, по-крайней мере, пафосное:
- Знаешь, Анечка, я самоубийц раньше не понимал, а потом - дошло. Ведь, если вопрос серьёзный, скажем, защита китов или джунглей, то это - их доказательство, окончательное, неопровержимое, против которого не возразишь. А если это была простая ссора, бытовуха, то за ними, опять же, осталось последнее слово - победа.
- Да… - призадумывается Анечка. - А в Сан-Франциско вы были?
- Бывал, - продолжаю врать, раз уж начал.
- А на мосту бывали?
- И на мосту бывал.
- Как бы и я хотела. В следующий раз возьмите меня с собой!

Мы стоим у тёткиного подъезда.
- Пойдёмте в гости, - предлагает Аня. - Тётя уехала в Петербург. До воскресения её не будет.
Что-то заныло внутри. Я смотрю на Анночку, на её молоденькое личико и стройную фигурку. Может, приударить, закрутить забытое?
- Спасибо. В другой раз, надо ещё поработать. Ты завтра до офиса дорогу найдёшь?
- Да, я уже знаю дорогу, - тихо отвечает она. А я не могу понять, жаль ей, что я не зашёл, или это просто был жест вежливости.
Зачем, зачем, мне это всё? Я еду в Кижи.
- А пойдём. На полчасика, - вырывается у меня, язык не слушается мозгов.

В квартире Аня бросается готовить чай, переодеваться, прихорашиваться, вообще как-то порхать, и вдруг приносит исписанную общую тетрадь.
- Я хочу вам показать. Это мой проект. Может быть, когда-нибудь напишу повесть, или даже роман, называется “Две тысячи шестой год”.
- Две тысячи шестой? Почему? - я не мог не удивиться.
Она протягивает мне тетрадь:
- Почитайте. И только, дайте слово, что никому - ни слова!
- Никому. Scout’s honor.
Она запирается в душе, а я читаю записи её дневника.

4 августа 2006 - ГУЛАГ как парк приключений.
Воркута предлагает туристам, предпочитающим экстремальный туризм, поездки в бывшие лагеря ГУЛАГа. За 120 евро в день, любители приключенческого туризма, склонные к мазохизму, смогут ощутить повседневность лагерной жизни, включая общение с охраной, рычащими сторожевыми собаками и колючей проволокой.
6 августа 2006 - Всемирный день борьбы за запрещение ядерного оружия.
9 августа 2006 - 25 лет персональному компьютеру.
10 августа 2006
Учёные Великобритании разработали метод, с помощью которого можно следить за степенью готовности яйца, когда оно варится. Для этого на скорлупу яйца наносится специальный символ.
В индийском штате Керала запрещена продажа «Кока-Колы» и «Пепси-Колы».
На Китай обрушился сильнейший за последние 50 лет тайфун.
11 августа 2006 - Компьютерный допинг в шахматах.
Два шахматиста находятся под подозрением в том, что они пользовались подсказками компьютеров во время международного турнира. Один из игроков, что бы избежать обыска, закрылся в ванной комнате, а у другого был обнаружен слуховой аппарат - радиоприёмник, применяемый для тайных коммуникаций.
14 августа 2006 - Должен Гюнтер Грасс вернуть Нобелевскую премию?
Гюнтер Грасс в конце прошедшей недели сделал признание, что он некоторое непродолжительное время принадлежал к Ваффен-СС.
15 августа 2006 - Voyager 1 преодолел рубеж в 100 а.е.
16 августа 2006 - В Солнечной системе станет больше планет.

Я тихонько закрываю за собой входную дверь и направляюсь к метро.
Не успеваю дойти до “Парка Культуры”, как звонит Сан Саныч.
- Геннадьич, приезжай. Погибаю.

Через полчаса я у него на кухне.
- Саша, что ты хочешь доказать, говорит. Это Марго. Представляешь? - жалуется Сан Саныч. - Хочу доказать, что я жив. Хоть сам себе. Я жив, Геннадьич?
Мы смотрим на фотографии из шестидесятых. Он протягивает мне рукописи, машинописные копии.
- Видишь? Сочиняли, надеялись. Думали, это весна…

Утром мы втроём выгружаем тираж из Сан Санычева пикапа. Пачка падает из Аниных рук, бечёвка лопается, оттиски ложатся на асфальт нежным веером. А вслед я, нагруженный тремя пачками, ничего за ними не вижу, наступаю на рассыпанные листы и - о, третий закон Ньютона! - в отсутствии трения нет силы способной остановить моё скользящее падение. Пачки из моих рук взлетают вверх, я грохаюсь на спину, сильно ударяя голову…


Сегодня я докажу вам, что числа гораздо интереснее, чем нам кажется в школе.
Для этого вместо числа мы будем говорить люди.
Люди делятся на действительные и мнимые. Действительные люди, их ещё называют реальными, находятся на прямой, и их можно измерить с любой степенью точности. Мнимые люди постоянно в колебании, как волны или маятники.
Люди бывают целые, выражающие неделимые величины. А бывают люди дробные, как недоеденная пицца, их постоянно нужно упрощать и приводить к общему знаменателю, иначе с ними очень сложно.
Есть люди простые, которых не поделить ни на что. А есть составные, в которых скрытно множатся другие люди. Часто очень сложно выяснить простой это человек или составной.
Но всё это - люди рациональные, в отличие от иррациональных, таких что не выразить ни целым, ни дробным. Рациональных людей можно сосчитать, и поэтому их гораздо меньше, чем людей иррациональных, которых сосчитать невозможно.
Иногда иррациональные люди всё же следуют какому-то правилу, закону. Такие люди называются алгебраическими. У них есть общие свойства, позволяющие нам объединять их и изучать погрупно. Но и таких меньшинство. Большинство людей трансценденты, то есть не подчиняются вообще никакому общему правилу, и каждого приходится исследовать поодиночке.