Пока я болела

   Пока лежала в больнице с Ковидом, познакомилась с подругами по несчастью . Женщины в палате , где  мне пришлось лечиться, были  разновозрастные, болезненные, со сложными судьбами. Жизнь, полная разочарований, отчаяние и нищета сделали своё дело.

   Первая, о ком хочу рассказать - это пожилая дама, возрастом 64 года. Она была самая беспокойная среди соседок по  палате. Рая давно похоронила мужа, который любил выпить и погулять на стороне, и с тех пор жила вдвоём со своим взрослым сыном, который никак не мог создать свою семью.

   До лета было ещё очень далеко - целых пол года, а она уже планировала ремонт дачи, и поэтому, даже будучи не совсем здоровой, искала бригаду строителей, терроризируя этими поисками и себя , и нас, и своего сына. С утра до вечера она звонила по несколько раз всему своему немногочисленному окружению, успевая параллельно советоваться с нами - соседками по палате. Было заметно, что она очень любила командовать, и считала, что ей должны беспрекословно все подчиняться, да и голос был у неё соответствующий.
 
   И днём и ночью вредная старуха  постоянно  что-то жевала и смотрела бессмысленные сериалы без наушников, чем немного раздражала нас. Приходилось страдать бессонницей вместе с ней, но это была не беда! Многим в тот момент было гораздо хуже чем нам!  Борясь с пневмонией, я с ужасом вспоминала о политзаключенных,  которые много дней томились в тюрьмах. Больные Ковидом  в холодных камерах, без теплой и мягкой постели, без лекарств, да ещё и под пытками мужественно  переносили тяготы судьбы, не поддаваясь уговорам и провокациям! От этих тяжёлых мыслей сжималось всё внутри. Хотелось встать и идти бороться за их освобождение, но болезнь отобрала все силы.

   Больше всего раздражало в Рае её твёрдое убеждение, что без воровства невозможно прожить на свете. Раз все вокруг  воруют, то и ей надо! Сколько бы я ее не переубеждала,  что воруют далеко не все, приводя себя и своих друзей в пример, она упрямо стояла на своём.

   Видимо эта личность настолько привыкла к всеобщему воровству, что когда я отставила на тумбочке свои золотые серьги, та поспешила предупредить о том, что их могут украсть. Я привыкла доверять людям, о чем ей сообщила, но мои доводы никак её не успокаивали. Она твердила и твердила, что я провоцирую на воровство, на что я ответила - если у меня уведут серьги, значит они кому-то нужны больше, чем мне!

   В общем, перевоспитать её за короткий период, отведенный пребыванием в палате для ковидных, мне не удалось.

   Когда эту соседку выписали, то ей на смену пришла пожилая женщина 58 лет. Та ни о чем не могла думать как только о своём малолетнем внуке,  оставшимся на попечение деда - её мужа.  Больше за ним смотреть было некому, потому что невестка и сын бросили своего ребенка, мотивируя тем, что у невестки, его матери, напрочь отсутствовал материнский инстинкт. Вот старикам и пришлось растить внука, как своего ребёнка.

   Эта соседка постоянно рассказывала нам о своих многочисленных болячках, и для большей убедительности стонала при каждом движении тела, чем вызывала у меня искреннюю жалость. Ни о какой политике, ни о протестующих думать она не имела никакого желания. На выборы правда ходила и проголосовала, как и основная часть населения за своего кандидата. Отстаивать же свой выбор сил у нее не было.

   Одни сутки провела с нами в палате 43-летняя рабочая моторного завода. Несмотря на относительно молодой возраст, дама весила 150 кг и имела букет сопутствующих заболеваний. Когда я смотрела в ее сторону, то испытывала к ней и презрение, и невероятное сочувствие. Она доверчиво рассказала мне о своем бешеном аппетите, с которым невозможно справиться.

  Когда врач-диетолог попросил ее описать этот самый аппетит, то Люда ответила, что если бы к примеру забили свинью и разрешили есть сколько хочешь, то она бы жарила и ела мясо, пока не лопнула! Я конечно не могла себе такое представить даже в самом кошмарном сне.

  В воскресенье, услышав грохот техники, спешащей на подавление минских протестов против захватившего власть диктатора,  я спросила её о настроениях на заводе. По её рассказу  поняла, что в цеху, где она  работает слишком мало мыслящих и смелых людей. Один-два активиста и несколько сочувствующих.

    Я спросила её:

- наверное у вас на заводе хорошие условия и новое оборудование, раз вы там тихо работаете и не сопротивляетесь режиму? На что та  ответила, что температура в грязном цеху с разбитыми окнами зимой не подымается выше отметки 16 градусов, оборудование давно устарело, а  зарплата не превышает 800 руб. при четырех дневном рабочем графике.  Ей приходится подрабатывать уборщицей в ближайшей к дому школе, чтобы оплатить дочке образование и как-то безбедно существовать. Мыть приходится весь этаж, включая туалеты, и за это ей платят 509 рублей, что в сумме с основной работой составляет 1300 рублей. Муж ее бросил, алименты крошечные и живут они с дочерью и мамой в тесной квартире в Заводском районе.

- Почему вы не поддерживаете забастовку, раз у вас всё так плачевно? - спросила я. 

- Врачи, инженеры, артисты, музыканты, наука , вся интеллигенция выступила против лжи, воровства и  насилия , а рабочие испугались!

   Она ответила, что у нее кредиты, и ей в принципе всё равно, что там  происходит, хоть и голосовала она за перемены. Я всячески убеждала её, что нельзя оставаться в стороне, что надо добиваться лучшей жизни хотя бы ради своих детей, но она была равнодушна. Ей хотелось просто жить, есть и спать.

   Ещё одна из моих соседок поведала мне, что больше 16 лет проработала в газовой котельной военного городка. Муж у нее военный, поэтому так и устроилась. Я думала, что  работа у нее непыльная, что ей, можно сказать, повезло, т.к. в ночную смену можно даже передохнуть, на что она вздыхая ответила:
 
- всё  совсем наоборот!

   Ей постоянно приходилось работать, "как на пороховой бочке"! Котельная всегда находилась в аварийном состоянии. Деньги, поступавшие  на счёт предприятия нещадно разворовывались, оборудование практически не ремонтировалось и находилось под постоянной угрозой взрыва. На мой вопрос о принятии мер, она ответила, что обращалась в различные инстанции, в т.ч. и прокуратуру, но никто не реагировал и не принимает никаких мер до сих пор. Чуточку подремонтируют и ждут, пока снова не дойдет до критического состояния. Так котельная до сих пор и работает в аварийном режиме - вот-вот взорвется и кто-нибудь пострадает, но её это больше не касается, т.к. она уволилась. Она  переживает только за молодую неопытную операторшу, которая сейчас занимает её место.

   Из всего услышанного я сделала не очень хорошие выводы:

- большинство людей живёт индивидуально, каждый в своём крохотном мирке, в своём персональном измерении, мыслит  чаще всего мелкими жизненными трудностями, не задумываясь о смысле существования и своей роли в окружающем мире.