Роман Строки в Тумане. Глава 33. Я хочу быть рядом

«Папа пишется всегда с большой буквы «П»,
Как и «мама», и слово «счастье» пишутся рядом...
Когда они есть, то легче дышится на земле...
А что же ещё детям счастливым надо?»
Е. Бурлюкина


В библиотеке, несомненно, было что-то не так. Книги столпились возле одной полки настолько плотно, что даже сквозь их прозрачные образы не было видно ни зги. Это могло означать одно: кому-то понадобилось много целительной энергии...
Книжные души не замечали давно вошедшую Лавинию. Обычно весёлые и приветливые, они даже не повернулись. Их голоса слились в единый успокаивающий и окрыляющий гомон.

- Мы бессильны, - прозвучало особенно громко. - Его сердце настолько изболелось, что перестало видеть ответы...

Внутри всё похолодело... Неужели с дядей Юлианом что-то случилось?

Вдруг прямо навстречу Лавинии выбежала Пушинка. Кошка стала трепать край платья, настойчиво мяукая. Ни секунды не думая, Лавиния метнулась сквозь туманные образы книжных душ.
Оказавшись впереди, она резко остановилась. Дядя Юлиан сидел на полу, бессильно навалившись на полку...

- Дядя! Дядя, очнись! - Лавиния трясла и звала его, но безуспешно. Он продолжал полулежать, слегка сощурив брови и закрыв глаза. Добрая, по-осеннему весёлая улыбка упорхнула с мягкого приветливого лица, как последний листочек срывается с голой ветки...

- Скорее позови кого-нибудь! - Сказала одна из книжных душ, не отходивших от дяди.

Лавиния вскочила и в один прыжок оказалась в коридоре. Ближе всего была каюта Дина и Биата.

- Откройте! Скорее! - кричала она.

Туман заглушил все звуки, оставил лишь громкие удары сердца, гулко разносившиеся по телу и заставлявшие её продолжать стучать.
Наконец дверь открылась, и в проёме показался сонный и встревоженный Биат.

- Ты чего шумишь? - Обеспокоенно спросил он.

- Там дядя Юлиан... Он упал... Он не слышит... - Дыхание то и дело сбивалось, и Лавиния едва могла говорить.

Сон вмиг испарился, и Биат, ни слова не говоря, ринулся в сторону библиотеки. Только сейчас Лавиния заметила, что Дин всё это время стоял позади. На смену испугу пришла ярость, хотелось сказать что-то грубое и обидное. Как он мог не замечать болезни души отца?! Как он мог оставить его одного и разбивать ему сердце все эти годы?! Туман отчаянно пытался спрятать её милое и ранимое сердце от злых чувств. Если она погрузится в них, ей будет больнее всего...
Сердце Лавинии разрывалось от злости и ярости, и девушка окончательно потеряла контроль. Она размахнулась и со всей силы ударила брата по лицу...

Дин ничего не сделал. Он всё так же стоял, глядя потерянными, опустошенными глазами в сторону библиотеки.

- Я заслужил... - Едва-слышно прошептал юноша, и не взглянув на сестру, направился прочь.

Лавиния застыла, глядя вслед уходящему брату. Он шёл на непослушных ногах, опустив плечи, словно на них поставили весь Небесный Странник. Хотелось позвать его, догнать, крепко обнять и горячо, от всего сердца сказать, что он не прав, он ничего такого не заслужил! Что, несмотря ни на что, он самый лучший и любимый брат на свете...
Ком в горле душил и давил на сердце. Ладонь Лавинии дрожала, застыв в случайном положении, словно душу заморозили изнутри... Глядя на свою руку, девушка словно не узнавала её. Это была чужая, скрюченная от злобы, похожая на трухлявый пень, чьи корни повсюду вылезают из земли, оставляя на ней глубокие раны, ладонь. Такие руки могут творить только зло. Они ранят, наносят удары....
Именно они оставляют на лицах красные отметены от пощёчин...

...

На помощь Биату давно подоспели остальные обитатели Небесного Странника: Вольдемар, Глэдис и Лумина. Вместе они пытались поднять и отнести Юлиана на кровать. Дина среди них не было. Идя в библиотеку, Лавиния надеялась встретить его там, почувствовать, как он помогает отцу... Может, удалось бы неслышно прошептать «прости» и оставить на раненой щеке поцелуй...
И Дин простил бы...
Но брата не было. Был только Биат, помогающий поднять Юлиана и при очередной неудаче тихо шепчущий: «Сейчас, отец... Потерпи, тебе ещё вон сколько жить..»

«Опять ты уходишь в душевные мытарства в самый «удобный» момент!» - Зло прокричал Нагнетатель.
«Не корись о случившемся. Иди и помоги дяде.» - Ласково прошептал Окрылитель и слегка подтолкнул вперёд, - И, конечно, не забывай слушать то, что шепчет сердце!»
Лавиния почти не слышала первого. Его крик звучал, будто из старого радио, которое стояло у тёти на чердаке: глухо, хрипло и коверкая весь смысл.

Шёпот Считающего чувства крыльями жизни был так же близко, как голос родителя, рассказывающего сказку на ночь.

Он звучал у самого сердца...

Вздохнув, Лавиния встала рядом с Биатом, и всем наконец удалось поднять Юлиана.
Он обязательно выздоровеет. Нужно просто быть с ним рядом и лечить его больное сердце теплом самых любимых книг и людей.

...

- Где Дин? - Прошептала Биат, когда они все вместе положили Юлиана на кровать.

- Я не знаю. - Лавиния лишь покачала головой. Сердце в груди ныло, чувство вины все сильнее сжимало.

- Сейчас поищу его. Мне кажется, я знаю где он...

Голос Биата дрожал от тревоги и беспокойства за племянника. Глаза застыли и смотрели в одну точку, забывая моргать.

«В его душе нет упрёка... - изумилась Лавиния, - он совсем не сомневается в Дине, видя добрую и ранимую натуру его души и чувствуя, как ему больно всё осознать... Дин ведь не был зол на отца. Он просто не давал себе его любить, от этого и болит сердце... Мой бедный братик.»

- Принеси из библиотеки книгу, которую дядя обронил, - Биат подергал Лавинию за рукав. - Она очень дорога ему, пусть она будет рядом, когда он очнётся...

...

Вокруг не было ничего, кроме холодного и непроглядного Тумана. Он хотел согреть больную душу Дина, но сам замерзал от чувств, переполнявших её.
Юноша еле стоял, всем телом навалившись на перила, и Туман играл его темными кудрями, гладя и перекидывая их с руки на руку.

Биат карабкался по мачте, отчаянно вглядываясь в Туман над собой, желая увидеть силуэт племянника.
Он был счастлив, что Дин всё понял, что освободился от ненужных запретов и установок.

Невозможно запретить любить.

Если душа привязана, если любит человека, она будет тосковать по нему, несмотря ни на что.
Это понятие больно далось Дину. Только бы найти его... Только узнать, что с ним всё в порядке!
Только бы утешить...

Биат увидел племянника лишь когда встал на смотровой балкон. Туман склубил вокруг свои самые крепкие объятия. Почувствовав дядину руку у себя на плече, Дин вздохнул, словно только вынырнул из тёмного водоворота.

«Отец всегда любил и будет любить меня. Каким же я был ужасным человеком, отказываясь замечать, принимать и отдавать любовь...» - Эта мысль не покидала Дина ни на секунду. Новое понимание с грохотом обрушилось на сердце, перевернув всю картину с ног на голову.
Не отец ничего не смыслил в любви. Ничего не знал о ней Дин. Не Юлиан забыл и перестал видеть настоящую, добрую и милую Ариану. Это Дин забыл самое главное, чему мать учила его: нельзя бросать родных. Никогда. Особенно в испытаниях. Они с отцом должны были всё пройти вместе... Даже если впереди не видно неба, темноту и Туман нужно проходить рука об руку.

- Как я мог ничего не замечать... - Прошептал юноша, - неужели, чтобы я почувствовал и понял душою всю любовь отца, его сердце должно было изболеться до такой степени...

Биат недолго молчал. Он стоял, приобняв единственного и самого родного для себя человека и улыбался. Не было сомнений в том, что когда Дин успокоится, то обязательно примет верное решение. Каким оно будет, невозможно сказать. Но оно приведёт всех к счастью...

Туман тоже улыбнулся. Чувства Биата были настолько светлы, сильны и живы, что согревали собой не только облако, но и весь Аралибрис, всё Туманное озеро, и особенно - маленький горный водопад, тихо напевающий свою песенку далеко за пределами леса...

- Это событие - потерянный ключ от двери, за которой ты давным-давно спрятал свою самую сильную и настоящую любовь к отцу! - Ответил Биат, слегка отстранившись и глядя Дину в глаза, - значит, оно произошло, чтобы вы с отцом наконец почувствовали любовь друг друга, и вам открылась дорога к счастью.

Дин рассеянно помотал головой. В его глазах отразилась мелодия одинокого осеннего дождя...

- Я принёс отцу столько горя... Разве может что-то теперь его осчастливить? - Прошептал он, и Биат радостно отметил, что в глазах племянника появилась надежда.

- Отец не умрёт, - тихо, но твёрдо сказал Биат. - Он не может уйти, не прожив эту жизнь вместе с тобой! Для него это самая большая и важная мечта. Мечты - это всегда счастье! И к нему нельзя пройти, если сердце по чему-то тоскует и рядом нет родных.

- Столько времени упущено... Получится ли у нас прожить вместе целую жизнь? - Спросил Дин, и надежда в его голосе возросла.

- Конечно! - Ответил Биат, и в его улыбке ещё ярче зазвучало счастье, - и не одну. Каждое настоящее, искреннее, дорогое и значимое для сердца чувство - это отдельная жизнь. Всё, что было до и будет после, перестаёт быть значимым (разумеется, на время). Появляются новые ценности, правила и принципы, и только они важны и значимы для вас. Нет ничего больше: только сейчас... Только эта счастливая минута...

Правильная история сама нас находит. Порой, один короткий миг счастья может быть дороже всей жизни. Особенно, если она была прожита в одиночестве... - Тихо прибавил Биат. Он как никто другой знал, о чём говорит. Несколько дней, проведённых на Небесном Страннике, подарили ему гораздо больше, чем долгие годы тоски по Ариане в одиноком домике посреди необъятного поля.

Они ещё немного постояли, глядя в Туман и прислонившись к плечам друг друга.

- Как там отец? - Тихо спросил Дин.

- Когда я уходил, он ещё спал. - Ответил Биат.

- Это хорошо. Я хочу быть рядом, когда он проснётся!