Вишнёвые косточки

 Пекло уже с утра, а к концу рабочего дня жара настолько изнурила, что вся бригада, за исключением четырёх семейных мужей, не переодеваясь в раздевалке, в замасленных спецовках, а сварщик Николай Ильич Стариков в своей не промокаемой брезентовой робе, незамедлительно отправились в пивную, движимые страстным желанием утолить жажду. Стариков прихватил с собой семилитровый алюминиевый чайник, заранее поставленный на верху его шкафчика. Сегодня подошла его очередь поить и обслуживать.

Их было семеро постоянных завсегдатаев пивной. Каждый из них, строго соблюдая очерёдность, покупал за свой счёт два чайника пива. Этого количества им было достаточно Прихлёбывая два литра пивка, вполне хватало времени поговорить о чём угодно душе.

Как всегда разговор начинал их бригадир Сергей Сергеевич Масляков, шатен сорока лет с бровями известного всем генсека и мясистым ртом с навсегда приклеенной надменно покровительственной усмешкой.
-Хорошо-о!- пробасил он своим словно застуженным горлом, сдувая пену к противоположному  краю кружки и, вытянув губы трубою, затянул в себя всё пиво уже второй кружки.
-Прохладненько... Так приятно холодит внутри. Я понимаю своего деда, Игната Савельича, пухом ему земля. Того в такую жару ничем было не оттащить от пивного ларька. Говорят, что он порой 24 кружки выпивал за день.
 -Не может быть!
 -Болтовня это.
 -Он бы лопнул, не отходя от кассы.
 Недоверчивые, насмешливые голоса, смех, усмешки возмутили Маслякова. Ему стало обидно за деда.

- Вы что-о? Не верите!..Да я сам!..Это ж генетика...Я внук деда. И я могу 15 кружек выпить зараз!
- Ну ты даёшь, Серёга,- укоризненно покачал лысой головой Николай Ильич. Он был лет на 10 старше Сергея Сергеевича и потому позволял себе панибратское отношение к начальству.
-Что я даю!? Что?!- бригадир стукнул кружкой по столу.
-Не может человек выпить столько зараз, как ты изволил сообщить нам,-развёл руки в стороны Николай Ильич.

-А ты пробовал сам? А? Пробовал?
- Не приходилось как-то.
-А ты попробуй сегодня. Слабо?
-Ну почему ж. Давай попробуем.
-Согласен? Так давай на пари - кто больше выпьет , не вылезая из-за стола.
 Масляков любил спорить по любому поводу, если видел в этом выгоду для себя и потому категорично заявил:-Пиво за счёт проигравшего и в придачу как награду победителю бутыль пятизвёздного. Принимаешь условия?
- Замечательно. Принято.

-Ребята!-Обратился возбуждённый Сергей Сергеевич к сидящим подчинённым,-слышали? Угощу всех коньячком.
-Не беги впереди паровоза, Серёжа, - одёрнул его Стариков.
Это мы ещё поглядим, кто побежит первым! -Самоуверенно прокричал Масляков и язвительно добавил:- За коньячком, разумеется. Хо-ха-ха. Давай дуй за пивом.
-У меня с собою нет денег. Раскошеливайся. Всё равно за твой счёт будем пить.

-Ишь ты, петух! Раскудахтался!  Вы только поглядите на него! Ха-ха-ха!- Давясь жизнерадостным смешком, Масляков бросил на стол тысячерублёвую купюру.
 Николай Ильич, помахивая чайником, пошёл к бочке.
Масляков смотрел ему вслед, кривя губы в надменно снисходительной улыбке.

 Николай Ильич мал ростом, худ, но в своём брезентовом чехле выглядел этаким крепышом-амбалом, кои вертятся вокруг успешных бизнесменов. Особенно это подчёркивали его ноги. Штанины, как положено по технике безопасности, надетые поверх голенищ сапог, казались надутыми и смотрелись по-слоновьи мощно, надёжно.

Сергей Сергеевич как-то раз мылся в бане с Николаем Ильичём. Обезжиренный скелетик с впалым животиком. Куда же он пиво будет вливать? Ему вдруг стало жаль старика. Три года до пенсии. Неужели уйдёт? Да-а, потерять такого сварщика... Глаз намётан. Руки золотые. Жаль. Сергей Сергеевич погрустнел на пару секунд, но тут же оживился и беззвучно шлёпая губами, восхитился коллегой:- Ну и шутник же ты, Никола. Знает, что заведомо проиграет, но петушится. А может он, чтоб поднять авторитет мой? Мол слово на ветер не бросаю. Если сказал 24, значит 24 и не меньше!
Довольный собою, Масляков потёр ладони в предвкушении предстоящего выигрыша.

 Николай Ильич, проходя мимо скамьи, нагнулся и, махнув рукой, скользнул ладонью по скамье, прихватив пару вишнёвых косточек, в изобилии разбросанных каким-то неряхой и затем коснулся штанины, как будто смахивая с неё нечто прилипшее, чтобы никто не заметил его непонятного действа. Наполнив чайник и получив сдачу, Стариков вернулся к столу.

Масляков в удивлении щурился, вглядываясь в приближающегося Старикова. Ему показалось, что тот идёт почему-то на цыпочках, осторожно , словно крадучись.
- Ты чего, Николай Ильич, шагаешь как балерина на цирлах? На сцену потянуло балеруном?
 Внешний вид Старикова с его торчащей колом робой и тупоносыми сапогами так разительно не соответствовал балетному амплуа, что всеобщий громогласный гогот заглушил смущённое оправдание Николая Ильича.

Масляков к балету был равнодушен, но из-за жены, страдающей балетоманией,  изредка посещал спектакли. Возвращаясь домой, не слушая восхищённый лепет жены, он всю дорогу  удивлялся, почему у них не кружится голова? Так бесконечно вертеться волчком и ничего. Прыгает дальше как коза и ей хоть бы хны. До лампочки ей кружение.

Но особенно его умиляло, когда балерина , стоя на одной жилистой ноге, сгибает другую в колене и призывно трепещет ею. В этом для него было нечто чувственное, даже возможно сексуальное. Всё это мгновенно промелькнуло в голове Сергея Сергеевича и когда хохот затих, он услышал оправдание Николая Ильича:- ...сунул ноги в сапоги, встал и чувствую что под пятками вроде камешек, довольно острых.  ну что, постучал сапог об сапог -исчезли. Целый день не замечал. А тут, переминаюсь с ноги на ногу у бочки, чувствую боль под пятками. Я и так и сяк - не проходит. Вот и пришлось идти на цирлах.

Николай Ильич присел за стол, наклонился и снял оба сапога. Постучав голенищами об пол , он злорадно вскрикнул :- Вот оно в чём дело! Вот они!
Он выпрямился и раскрыл ладонь. На ней покатывались две вишнёвые косточки.
-Какой же шарлатан подкинул их в сапоги? Кто вчера ел вишни?- Он окинул гневным взглядом по очереди всех сидящих за столом.

Всеобщее многоголосое, возмущённое алиби не смутило Николая Ильича. Он погрозил всем кулаком и. нагнувшись, отыскал сапоги и всунул в них ноги.
-Ну вот теперь можно и приступить к питию,-произнёс он, явно чем-то довольный. Он наполнил две кружки. Масляков опять сделал губы трубою и втянул в себя  пиво не глотая, а как бы вливая в гортань, словно в трубу.

То же самое он проделал со второй и третьей кружкой. Стариков не успевал за ним. за что получил от него язвительное замечание :- Ты же у нас всегда в передовиках числился. Чего ж ты плетёшься в хвосте? Так не пойдёт.
-А чё спешить. Я выпью столько же сколько и ты и даже больше тебя.
-Не говори гоп, пока не перепил. Ха-ха-ха, -рассмеялся Масляков своей шутке.-Наливай четвёртую.

Эту и последующую пивную дозу он пил уже большими глотками с перерывами на очередной анекдот из серии "Муж вернулся из командировки". Николай Ильич уже много раз слышал эти скабрёзные анекдотики, но никогда не запоминал их, кроме одного классического по своей многозначительной краткости и жизненности, ибо он сам однажды по молодости, вернувшись домой из командировки, проснулся в полночь от стука в дверь и после истошного вопля жены :-Боже! Это муж!- сиганул в окно, забыв про штаны и штиблеты. Слава богу, миновал бог свидетелей. Правда, жена свидетель. Но что она? Чья бы корова мычала. От такого позора даже воспоминание о той ночи бросало его в жар, как бросает женщину в период климакса.

В ожидании этого анекдота он уже заранее начал краснеть от стыда, что было замечено Масляковым.
-Николай Ильич! У тебя уже из ушей пена лезет!-радостно закричал Сергей Сергеевич под сдержанный хохоток остальных членов бригады до этого молча и напряжённо следящих за пивной баталией коллег.
-Ты ,Серёжа ноздри защеми, а то пиво из носа потечёт, - парировал в ответ Николай Ильич.

Так за шуточками и взаимными колкостями они допили шестую кружку и приступили к седьмой. Николай Ильич не допив половины, поставил кружку на стол и, упёршись ладонями в край стола, вдруг слегка приподнялся и замер в каком-то болезненном напряжении тела, судя по сморщенному будто от боли лицу и глазам, плотно зажмуренным. Но видимо боль вскоре прошла , он откинулся на спинку стула. Морщины разгладились, а распахнувшиеся глаза буквально источали умиротворение блаженства.

он провёл ладонью от подбородка вниз к слегка вздувшемуся животу и нежно поглаживая его, не менее нежным голосом пропел:-О-о, ка-ак хорошо-о-о.

А Сергей Сергеевич уже на шестой кружке проявлял явное нервное беспокойство. Он то и дело менял ноги, закидывая их то на одно, то на другое колено, его приклееная улыбка исчезла напрочь, зрачки глаз метались как тараканы от света  из одного в другой уголок осоловелых глаз, словно в поисках мучительного выхода, терзающего их хозяина, неимоверно раздутый живот уже упирался в край стола и ему пришлось отодвинуться назад, из-за чего он не мог дотянуться до кружки и седьмую ему подала рука соседа.

Когда он приложился губами к седьмой по счёту кружке, в его горле, и это слышали все, заплескалось пиво. Он поперхнулся, закашлялся, квадратное лицо его вытянулось в овал, он побагровел и внезапно словно ужаленный с истеричным воплем:-Ой!-вскочил, швырнув кружку на стол, расплескав по нему пиво и ,зажав обеими руками промежность, почему-то на цыпочках как балерина стремительно засеменил к выходу, оставляя за собой ручеёк, радужно сверкающий на солнце.

-Братцы! Сергеич прохудился! Мочевой лопнул!
Сергей Сергеевич не слышал этого восторженного медицинского заключения о его мочевом пузыре. Он как спринтер на стометровке рванулся с места с такой скоростью, что свист ветра в ушах был громче паровозного гудка.

Николай Ильич допил седьмую кружку на глазах всё ещё гогочущих зрителей, встал, помахал ладонью, призывая к тишине.-Ну что, дорогие товарищи. Сергеич видимо побежал за коньяком. Идёмте догонять, иначе он выпьет один.
 Он направился к выходу, но за ним никто не последовал. Все пятеро членов бригады опешили в немом изумлении. Им показалось, что Николай Ильич стал значительно выше ростом и стройнее и моложе. И походка другая- лёгкая, юношеская.
-Надо же, что творят пивные дрожжи,- пошутил кто-то из них.

Они так и не поняли в чём дело. А дело было в том, что штанины брюк Николая Ильича впервые были заправлены в голенища сапог. Плотно облегая бёдра, они делали ноги длиннее, а всю фигуру его стройнее и моложе.

Николай Ильич, выйдя из пивной. направился в сквер. где присев на скамью. стянул оба сапога и . подняв их подошвами к верху , на глазах обалдевших подошедших членов бригады, вылил в траву то, во что его организм переработал пиво.
-
 

 
-         


 



   


-