Вратарь

Кто из нас, деревенских мальчишек, не играл в детстве в футбол? Вопрос риторический, потому что мяч в детстве гоняли все. Но кто увлекся этим делом всерьез и стал профессиональным спортсменом? Ответ опять-таки очевиден – никто. По крайней мере, я таких не знаю. Не то что в сборной страны играть или там в высшей лиге, но и даже за нашу городскую команду так никто и не играл из всей нашей деревенской округи. Все мы прошли мимо большого спорта, хотя наверняка были таланты и самородки среди огромного числа мальчишек, увлеченно гоняющих мяч в российских деревнях. Талантам надо помогать, и это правда.
В нашей деревне жил такой самородок – Коля-Ваня. Мы его так называли, потому что отец его был Иваном, а Колек в деревне было несколько. Чтобы не путаться, их окликали по-разному: кого-то Никола, кого-то Колян, кого-то Колюха. Коля-Ваня был на два года старше ребят из моей компании, но мы всегда приглашали его играть с нами в футбол. Ставили в ворота, потому что ему нравилось играть вратарем, ему нравилось ловить мячи. Понаблюдав за его игрой каждый наверное понимал , что у этого паренька – особый дар, талант. Откуда бы, с какой близи ему не лупили по воротам, он всегда бросался на мяч. Даже заведомо неберущийся и верняком уходящий в самый дальний угол ворот он пытался из последних сил достать, поймать, отбить. Играл с такой страстью и с таким азартом, что ни у кого из игроков или болельщиков язык не поворачивался упрекнуть его в пропущенном мяче, все видели, что Коля-Ваня сделал все возможное и даже невозможное для защиты ворот. Даже взрослые деревенские мужики приходили по вечерам смотреть на страстную игру Коли-Вани, а после, встречаясь с ним на улице, зачастую говорили полусерьезно полушутя: «Здравствуй, вратарь!» И мы, мальчишки,  завидовали такому признанию Коли-Вани, потому что услышать такие слова от взрослых мужчин было явным одобрением и поощрением. Получалось, что вот Коля-Ваня – талантлив, а мы – нет…
Но, взрослея, Коля-Ваня стал охладевать к футболу, в 15-16 лет он откачнулся от нас к взрослым парням, стал курить, выпивать вино. Изредка, по нашей просьбе, вставал на ворота, преображаясь в страстного и бескомпромиссного игрока, но это случалось все реже. После 8-летки он поступил учиться в ПТУ, где также продемонстрировал свой божий дар ловить и отражать мячи. Участвовал в каких-то соревнованиях за свое училище, но с протоптанной дорожки деревенского паренька не сворачивал: учился кое-как на слесаря-сборщика, курил, выпивал, играл в карты. И к судьбе своей относился легкомысленно.
И вот однажды к нам в деревню приехал незнакомый мужчина из областного центра и стал разыскивать родителей Коли-Вани, где, мол, таковые живут? О чем был взрослый разговор уже через день узнала вся деревня. Этот мужчина представился тренером футбольного клуба «Спартак», рассказывала односельчанам Колькина мать, очень хвалил ее сына за отличную игру в футбол, и предлагал отдать сына в их спортшколу. «Из него вырастет очень хороший вратарь», - сказал матери  тренер.
Мать была горда за сына (отца у Коли-Вани не было, лет десять назад он по пьянке замерз где-то в поле, возвращаясь домой), но, по всей видимости, даже не вникла в суть просьбы приезжего. Для нее было важно лишь то, что вот приехал человек из города, какой-то начальник и хвалит ее сына. «Говорит, талант ваш сын», - пересказывала она с гордостью свой разговор с тренером. «Ну и что ты будешь делать, Нюра, отдашь парня в спортивную школу?» «Какая школа?!, - даже не задумываясь отвечала та, - пусть в ПТУ доучивается, слесарь более надежная профессия, чем вратарь. Что я его до тридцати лет буду кормить? Пусть работает».
Вот так по-житейски просто решилась Колькина судьба. Хотя будь он немного посерьезней, сам бы без разрешения матери мог ездить в спортшколу и заниматься  там футболом. Но Коля-Ваня выбрал проторенную дорожку своего бати. К 18 годам он вообще бросил футбол, а к 22 и за девчонками перестал бегать, пристрастившись к спиртному.  В армию его почему-то не взяли, и он превратился в обыкновенного деревенского мужика, работающего на костромском заводе. Семьи он не завел, детей не родил, а продолжал жить со своей матерью в старом родительском доме. Говорят, и поколачивал свою маму, когда нужны были деньги на опохмелку. И при этом приговаривал: не разрешила мне спортом заниматься, вот и давай теперь деньги на вино.
Иногда встречая его во взрослой жизни, я здоровался с ним издалека, а мысленно всегда сожалел, что у этого талантливого человека что-то не сложилось и он не смог сделать спортивную карьеру. Как-то мы с ним вместе шли с автобусной остановки до своей деревни и разговорились. Я расспрашивал о его жизни и с досадой узнал, что он очень ограниченный и примитивный человек, дальше водки и табака у него не было интересов. Я ударился в воспоминания о наших детских играх в футбол, на что Николай ухмылялся и не поддерживал разговор. А под конец пути попросил трешку до получки. Я отказал ему в деньгах, потому что мы с ним виделись крайне редко и я боялся, что он не отдаст долг. Да и не хотелось мне поощрять пьянство и побои тети Нюры.
Потом жизнь унесла меня из родной деревни, и я редко в ней бывал. Но когда встречал своих односельчан, всегда расспрашивал об общих знакомых, товарищах детства и юности. Спрашивал и про Колю-Ваню. И вот через несколько лет я узнал, что Коля-Ваня погиб, как и его отец – замерз по пьяному делу в чистом поле по дороге с работы домой. Зимой шел с автобуса и не дошел, свалился пьяный в придорожную канаву и замерз.
Вот так бездарно закончилась жизнь талантливого человека. Не знаю, вырос бы из него второй Лев Яшин, пойди он по спортивной дороге,  но я твердо уверен, что отнесись он к своему дарованию серьезно, он стал бы, по крайней мере, полноценным человеком  - создал бы семью, вел здоровый образ жизни, пользовался уважением и, глядишь, жил бы и жил на радость матери, которая до сих пор жива. А, может, и она так думает?..