Одна судьба

ОДНА СУДЬБА
Я врач-хирург районной городской больницы. Сегодня у меня последнее дежурство перед отпуском и я проспал целых двенадцать часов. Это был самый продолжительный сон за последние годы. К чему бы это?
Только я зашёл в ординаторскую, заведующий
отделением подал мне руку и произнёс: "Тебе сегодня предстоит серьёзная работа".
- Общественная? - попробовал я пошутить.
- Здесь не до шуток. Ситуация серьёзная и ты в ней первая скрипка. Знаю, что уходишь в отпуск, но прошу тебя перенести его хотя бы на неделю. Ночью  к нам в отделение поступила девушка двадцати лет с обмороженными ногами. Её сбил на машине какой-то негодяй, уже раненную отвёз в лесополосу и оставил её там умирать. Девушка ползком добралась до дороги. По счастливой случайности её заметила проезжающая мимо семейная пара и доставила в нашу больницу.
Не буду в подробностях описывать то чувство, которое овладело мной, когда я увидел её ноги. О том, что их можно сохранить, у меня не было и мысли. Это уже стало невозможным. Даже надежда на жизнь этой несчастной была как тонкая паутинная ниточка. На меня смотрела красивая девушка, наверняка сознающая всю трагичность своего состояния.
У меня не нашлось слов. Я улыбнулся ей, понимая как это неуместно и нелепо. Тень улыбки отразилась и на её лице. Это была та сила, которая и бескрылую птицу могла настроить на полёт.
Вот она уже на операционном столе. Начал действовать наркоз. Девушка уже едва выговаривала слова и они становились практически неразборчивыми.
Прошло уже несколько часов. Я ни на секунду не отвлекался, хотя мой коллега-ассистент был надёжным помощником.
Казалось время летело с бешеной скоростью, а работы было "непочатый край". Ступни мои горели огнём, спина приобрела дугообразную форму и, казалось, что разогнуть её мне будет стоить большого труда.
Операция была сложная и опасная, главное - закончилась она успешно. В моём сознании многократно мелькала её улыбка и мне казалось, что я тоже отвечал ей. Коллега впоследствии  спрашивал меня, с чем связаны были мои эмоции в операционной.
,Мы с Аней, так звали девушку, выдержали двенадцатичасовую борьбу за её жизнь.
Трое суток  она наблюдалась в реанимационной палате, затем её перевели в отдельную. Персонал отделения был поражён её мужеству переносить такие телесные и душевные страдания. Она никогда не плаката и не жаловалась на боли. Я приносил ей периодические музыкальные журналы. Оля имела среднее музыкальное образование. В своё время я вместе с общеобразовательной школой закончил и музыкальную. Так что у нас был ещё один повод для общений.

 Я навещал её каждый день, иногда просиживая в палате часами.
- Юрка, я тебя не узнаю, говорил мой коллега,  - ты что, влюбился? Ну ты даёшь! И что дальше? Ты хоть понимаешь во что ты вляпался?
Мне не хотелось ему отвечать. Я и сам для себя пока не находил ответа.
Так прошло два долгих месяца. Подходило время выписки Ани. Я привязался к ней, чувствовал, что она мне дорога, да и я ей нужен. Я определённо понимал, что люблю её и уже не могу жить без неё. Для себя я принял решение и оно было непростым. Первое, что я сделал - поставил в известность своих родителей о том, что после выписки  намерен забрать Аню к себе.
А ты спросил её согласия? - Первым обратился ко мне отец.
- Пока нет, но обязательно спрошу, - был мой ответ.
Признаться такого вопроса от отца я не ожидал. Думал родители будут меня отговаривать.
- А она знает о твоей судьбе? У тебя ведь сын, - вмешалась мать.
Думаю, она не будет возражать.
Я чувствовал, что Аня так же трепетно относится ко мне, как и я к ней, и что она ждёт меня, видел как вспыхивали её глаза при моём появлении. Это не только реакция на заботу врача - это другое. Закладывался тот капитальный мост между настоящим и будущим, который разрушить уже невозможно. Он будет стоять всегда.
Я рассказал Ане о своём сыне, о том, что у меня была жена, что я очень любил её. Она умерла во время родов. После её смерти я ни о ком не мог думать. Казалось, что серые тучи навсегда закрыли от меня солнце. Мне самому тогда не хотелось жить. Когда из роддома забрал сынишку и я впервые увидел его ещё несовершенную улыбку, понял - без него уже не существую. Я сказал Ане, что теперь не существую и без неё.
У нас с тобой теперь одна судьба и тебе решать.
После моего рассказа Аня заплакала и попросила принести фото моего сына. А я на следующий день пришёл с ним. Только мы зашли в палату, Артём подбежал к Ане со словами: "Теперь у меня будет мама?"
Я растерялся и выпулил первое, что пришло на ум: "Вот я привёз тебе живую фотографию. Не возражаешь?
- Нет, не возражаю, - ответила Аня и добавила - Да, Артёмка, теперь у тебя будет мама.
Аня посмотрела на нас с сыном и улыбнулась. Эта улыбка была больше, чем слова.
- Ответ принимается, - ответил я  и обнял их обоих.